- Мы обязаны найти медный ящик, - настаивал Квамус. - Не обращая
внимания на полицию. Медный ящик важнее всего.
- О, если я получу гарантию, что ваш драгоценный мистер Эвелит
вытащит меня из кутузки, - прорычал Уолкотт.
- Мистер Эвелит, конечно, гарантирует вам полную неприкосновенность,
- заявил Квамус и посмотрел на Уолкотта так, что тот вынужден был
уступить. Уолкотт был упрям, но Квамус тверд, как скала.
Уолкотт и его дочь начали распаковывать спасательные плоты, уложенные
вдоль обоих бортов люгера. Их было двадцать, и идея состояла в том, чтобы
привязать их к медному ящику, когда мы его найдем, а затем надуть сжатым
воздухом. Тогда ящик всплывет на поверхность, и мы сможем добуксировать
его до пристани.
Тем временем море вокруг все еще беспокойно бурлило. На поверхность
всплывало все больше ила и самого разнообразного мусора. Забелела
всплывшая брюхом вверх дохлая рыба, главным образом камбала и карпы, а
также несколько небольших голубых акул. Между ними плавали почерневшие
куски вязовой древесины, клепки и подпорки, полопавшиеся куски бочек,
содержавших корабельные припасы, остатки мачт и такелажа.
- Пожалуй, вам не стоит нырять в этом супе, - заявил Уолкотт,
поглядывая на бурную поверхность моря. - Подождите полчаса, пока не
улучшится видимость. Сейчас вы и друг друга не разглядите, не говоря уж о
медном ящике.
- Полчаса - это слишком долго, - заявил Квамус, всматриваясь
суженными глазами в отдаленный берег. - До этого времени наверняка
появится береговая охрана.
- Слушайте, мистер, - бросил Уолкотт. - Я могу рисковать, почему бы и
нет. Я могу даже устроить гонки с береговой охраной. Я привык к этому. Но
я не возьму на себя никакой ответственности ни за вас, ни за вашего друга,
если вы хотите нырять в воде, полной опасных останков. Так что об этом и
не думайте.
- Мы можем нырнут на свой страх и риск, - ответил Квамус.
- Пожалуй, - ответил Уолкотт. - Но без кислорода нырять вы не
сможете, а от меня вы его не получите.
Квамус пронзил Уолкотта взглядом. Но старый моряк крепче прикусил
свою трубку и отвернулся.
- Прошу прощения, - проворчал он, - но если вы осмелитесь нырнуть в
эту кашу, то может случиться буквально все.
Следующие пять минут мы наблюдали, как все больше обломанных кусков
дерева всплывает на поверхность. Вскоре море вокруг люгера Уолкотта
покрылось тысячами почерневших обломков, остатков одного из важнейших
археологических открытий в новой истории. Казалось, корпус "Дэвида Дарка"
был разнесен взрывом вдребезги. Придать этим дрейфующим обломкам
первоначальную форму было уже невозможно. Но я не чувствовал себя
виноватым. Я знал, что поступил правильно и что иногда жизни людей стоят
выше людской культуры.
Со стороны пристани Салема мы неожиданно услышали завывание
полицейской сирены и увидели мигающий бело-красный фонарь моторки. Квамус
ухватил Уолкотта за руку.
- Теперь нам нужно нырнуть, - сказал он.
- Извините, - воспротивился Уолкотт, - но еще слишком опасно.
Квамус посмотрел на Уолкотта расширившимися глазами. Уолкотт пытался
отвернуться, но Квамус каким-то образом смог опять притянуть его взгляд. С
удивлением я наблюдал за тем, как Квамус всматривается в Уолкотта и как
дрожат его челюстные мышцы. На лице Уолкотта отразился нарастающий ужас,
как у кого-то, кто осознал, что потерял управление автомобилем и неизбежно
приближается к катастрофе.
- Я... - выдавил Уолкотт и неожиданно упал на колени, а из его носа
хлынула кровь. Лори стала на колени рядом с отцом и подала ему замасленную
тряпку, чтобы тот отер кровь, но хотя она и бросила обвиняющий взгляд на
Квамуса, сказать она ничего не отважилась. На ее месте и я после такого
сеанса гипноза тоже предпочел бы не говорить ни слова.
- Мы должны погрузиться, - сказал Квамус.
Но все же он оказался неправ. Под нарастающий рев полицейской сирены
что-то вынырнуло на поверхность среди бултыхающихся деревянных обломков.
Лори увидела это первой, она вскочила на ноги и закричала:
- Смотрите туда! Мистер Квамус, видите?
Мы прильнули к борту и вытаращили глаза. В каких-нибудь тридцати
футах от нас на волнах колыхался огромный зеленый ящик величиной с
железнодорожный вагон, но в виде гроба с выпуклым, отчетливо заметным,
несмотря на коррозию, знаком креста на крышке.
Квамус присматривался к ящику, а его лицо стало цвета слоновой кости.
Я чувствовал биение собственной крови и медленные, неритмичные удары
сердца.
- Так это оно и есть? - спросил Уолкотт. - Его вы искали?
Квамус утвердительно кивнул и сделал знак, которого я не понял,
индейский знак, аналог крестного знамения или знак, отгоняющий злых духов.
- Это - Микцанцикатли, Не Имеющий Плоти, Костяной Человек, -
провозгласил он.
С нарастающим страхом я смотрел на ящик-гроб, который вздымался и
опадал на волнах, удивительный и молчаливый памятник давно минувших веков,
символ ужасной мощи, с которой мы теперь должны были помериться.

33
- Поспешим, - приказал Квамус.
Уолкотт переключил двигатель на обратный ход и медленно вел люгер, а
мы с Лори, перегнувшись через борт, баграми притягивали ближе медный ящик.
Его поверхность, изъеденная коррозией, потемнела от старости и приобрела
ядовито-зеленый цвет, но несмотря на это было удивительно, что ящик
сохранялся так долго под илом залива.
По обе стороны ящика находились медные кольца, первоначально
служившие для пропускания канатов, с помощью которых ящик втянули на
палубу "Дэвида Дарка". Некоторые из них были полностью разрушены
коррозией, но мне удалось зацепиться за одно багром, а потом Лори
буквально перелезла через борт, встала на дрейфующий ящик и протянула
через кольцо канат.
- Нет смысла возвращаться в Салем, - заявил я. - Полиция схватит нас,
не успеем мы проплыть и полмили. Может, двинем к побережью Грейнитхед?
Уолкотт ускорил обороты двигателей.
- Наверно, нас и там схватят, - заверил он. - Но попробовать стоит.
Что мы сделаем, когда доплывем до места? Этот чертов гроб слишком велик.
На берег нам его не вытянуть.
- Там есть платформа и блок. Попробуем вытащить его блоком.
- А что дальше? Полиция будет сидеть у нас на хвосте?
- Не знаю. Может, одолжим где-нибудь грузовик. Только попробуйте их
опередить, хорошо?
- Ясное дело, всегда стоит попробовать. Я хотел только спросить, есть
ли у вас какой-то план?
- Что-нибудь выдумаю, идет?
- Вы начальник, не я.
Однако не успели мы проплыть и четверти мили, как стало ясно, что
полицейская моторка догонит нас задолго до конца пути. Уолкотт выжимал из
люгера все что можно, но в его планы не входило сжечь двигатели, а медный
ящик, который мы тащили за кормой, представлял, конечно же, дополнительный
балласт.
- Быстрее же, быстрее, - настаивал Квамус, но Уолкотт покачал
головой.
Полицейская моторка приблизилась на расстояние окрика, после чего
сирену выключили, и моторка завертелась перед носом люгера, чтобы быстро,
точно и безошибочно преградить нам дорогу. Один офицер уже балансировал у
борта с мегафоном в руке, а другой стоял за ним, с автоматом.
- Хорошо, можете затормозить, - сказал я Уолкотту. - Нет смысла
рисковать, они ведь могут начать палить.
Уолкотт уменьшил обороты, и люгер начал медленно дрейфовать,
направляясь на встречу с ожидающей полицейской моторкой. Медный ящик,
двигаясь по инерции, поравнялся с нами и с шумом ударил в корму.
- Выйти на палубу с руками за головой, - приказал полицейский. -
Стоять так, чтобы я видел вас всех.
Он двинулся вдоль борта, но не сделал и трех шагов, как неожиданно
схватился за живот и упал, исчезнув у нас из поля зрения.
- Что случилось? - спросил Уолкотт и встал на носу, чтобы лучше
видеть. - Вы видели? Он, наверно, поскользнулся.
Другой офицер, с автоматом, неожиданно побежал в кабину моторки.
Потом появился водитель, размахивая полотенцем и аптечкой первой помощи.
- Что случилось? - закричал я. - Все ли у вас в порядке?
Второй офицер поднял на нас взгляд и, взмахнув рукой, приказал нам
плыть дальше.
- Подплывите поближе, - обратился я к Уолкотту. - Побыстрее,
пожалуйста.
- Вы шутите? - запротестовал Уолкотт. - Теперь у нас есть шанс
улепетнуть.
- Подплывите к ним! - приказал я. Уолкотт пожал плечами, сплюнул и
прибавил обороты. Через минуту мы доплыли до полицейской моторки.
Лишь когда катер буквально коснулся борта моторки, я увидел кровь.
Она забрызгала всю палубу, как будто кто-то облил лодку пурпурной краской
из резинового шланга. Второй офицер появился снова, в окровавленной
рубашке и с руками, вымазанными по локоть в крови, как будто надел длинные
красные перчатки.
- Что случилось? - спросил я, охваченный ужасом.
- Не знаю, - ответил полицейский дрожащим голосом. - Это Келли. У
него лопнул живот. Это означает, что у него действительно лопнул живот и
все вывалилось наружу через рубашку.
Он посмотрел на меня.
- Вы же этого не делали? Вы не застрелили его или что-то в этом роде?
- Вы чертовски хорошо знаете, что мы этого не делали.
- Ну тогда возвращайтесь в Салем... понимаете? Возвращайтесь в Салем
и явитесь в полицейское управление. Я же должен отвезти Келли в госпиталь.
Появился рулевой в рубахе, заляпанной кровью. Он был очень бледен и
не сказал ни слова, только направился в рубку и включил двигатель. Через
минуту полицейская моторка развернулась и с включенной сиреной понеслась к
пристани. Люгер вместе с ящиком одиноко качался на волнах прилива. Я
посмотрел на Квамуса, а Квамус - на меня.
- Несмотря ни на что, мы поплывем в Грейнитхед, - решил он. - Как
только полиция опомнится от шока, они сообщат в полицию Салема сами, и
если мы появимся там, то будем арестованы. Нам нужно доставить наш груз к
берегу, а потом я найду или одолжу машину, и поедем в Салем за
грузовиком-рефрижератором.
- Вы думаете, Микцанцикатли может оставаться все это время без
охлаждения? - спросил я его.
Квамус посмотрел на ящик, дрейфующий за кормой люгера.
- Не знаю, - медленно и серьезно проговорил он. - Я опасаюсь, что
этот офицер на моторке... что это уже работа Микцанцикатли.
Лори посмотрела на отца.
- Папа, - сказала она. - Отвезем это на берег, хорошо?
Уолкотт кивнул.
- Там нет ничего заразного? - уверился он. - Этот ящик-гроб не
опасен?
- Не в этом смысле, - уверил я его. - Но чем скорее мы двинемся
отсюда, тем лучше. Чем дольше мы находимся здесь, тем это для нас опаснее.
Мы миновали Кладбище Над Водой, а потом свернули к намеченной ранее
платформе, рядом с молом Брауна. Когда-то, в тридцатые годы, здесь была
изысканная пристань для прогулочных лодок, ресторан, веранда для коктейля
и фонари, освещавшие мол. Однако сейчас покосившиеся дома пустовали, от
веранды для коктейлей остался лишь гниющий помост, на котором были свалены
в кучу пляжные шезлонги, точно останки в массовую могилу.
Уолкотт подвел люгер как можно ближе, после чего мы отвязали ящик, и
он, подталкиваемый приливом, поплыл к скользкой от водорослей платформе.
Несколько толчков баграми - и ящик неподвижно застыл у подножия платформы.
Затем Квамус и я соскочили в воду и сначала вплавь, а потом вброд
добрались до берега.
Я взобрался на платформу, истекая водой, и попробовал крутануть ручку
бобины с тросом. К счастью, механизм был смазан и содержался в хорошем
состоянии, поэтому я быстро смог отмотать трос достаточной длины, чтобы
достать до колец, размещенных на ящике. Как только Уолкотт увидел, что мы
благополучно добрались до берега, он тут же попрощался с нами свистком и
направил люгер назад, в залив. Признаюсь, я не обиделся на него, хотя
наверняка его ждал арест. Однако даже несколько месяцев тюрьмы лучше, чем
такая дыра в животе, как у того полицейского.
Мы с Квамусом молча вращали коловорот и постепенно втаскивали медный
гроб на бетонную платформу. Ящик передвигался дюйм за дюймом с ужасающим
скрежетом, издавая глухой дребезжащий звук, как будто внутри был пустым. Я
слышал и обливался потом, дрожа. Я старался не думать о том, что за
чудовище внутри и что оно может сотворить со мной.
Работа заняла у нас почти полчаса, но наконец мы стащили ящик на
вершину платформы и накрыли его двумя кусками брезента, какими обычно
накрывают лодки на зиму. Квамус осмотрел залив, но нигде не было ни следа
полиции или береговой охраны, ни даже Эдварда и шайки яйцеголовых с
"Диогена".
- Теперь, - сказал Квамус, - я отправляюсь в Салем и вернусь с
грузовиком-рефрижератором. Вам нужно оставаться здесь и охранять
Микцанцикатли.
- Не лучше ли поехать мне? Вы слишком бросаетесь в глаза. Ведь трудно
не заметить индейца ростом в шесть футов и в мокром комбинезоне
аквалангиста.
- Меня никто не увидит, - ответил Квамус со спокойной уверенностью. -
Я овладел техникой, которую индейцы из племени наррагансет развили века
назад, чтобы охотиться на диких зверей. Мы называем ее "Не-охотник".
- Не-охотник?
- Это такой способ, который позволяет стать невидимым для других
людей. Удивительная техника, но ей можно научиться.
- Ну, тогда согласен, - уступил я. Мне не улыбалась перспектива
охранять этот чудовищный гроб, но выбора у меня не было. - Только быстрее
возвращайтесь. А если вас все же арестуют, то скажите полиции, где я. Я не
хочу сидеть тут всю ночь с Микцанцикатли, в то время как вы будете
уплетать бифштексы в холодной кутузке Салема.
- Ага, этого вы боитесь больше всего, - улыбнулся Квамус.
Он прошел между построек заброшенного ресторана в направлении
Восточнобережного шоссе. Я сел на волнорез и пугливо посмотрел на ящик, в
котором ацтекский демон Дэвида Дарка просидел в заточении почти триста
лет. Я отвернулся и хотел было крикнуть Квамусу, чтобы он привез мне
бутылку виски, но уже не увидел его. "Не-охотник" исчез. Я попробовал
сесть поудобнее и упер ногу в брезент, прикрывающий ящик, как будто это
была обыкновенная лодка, хозяином которой я стал по случаю.
Был только полдень, но небо удивительно потемнело, как будто я
смотрел на него сквозь темные очки. К тому же налетел ветер, о котором
забыли упомянуть в прогнозе погоды. Он трепал гривы серых волн в Салемском
заливе, разносил сухие листья и мусор, покрывающий перекосившуюся веранду
для коктейлей. Над рестораном все еще висела изъеденная морской солью
реклама: "Ресторан "На Пристани". Омары, бифштексы, коктейли". Я
представил себе как все это выглядело летними вечерами: оркестр
"диксиленд", господа в соломенных шляпах и девушки в поблескивающих
платьях для коктейля.
Я поднял воротник куртки. Ветер теперь был и в самом деле холодным, а
небо потемнело так, что некоторые автомобили на другом берегу ехали с
включенными фарами. Видимо, шел шторм, сильная, североатлантическая буря,
в которую человек даже дома у камина чувствует себя сидящим в маленькой
лодчонке посреди бесконечного моря.
Потом я услышал пение. Слабое, отдаленное и безумное. Оно доносилось
изнутри заброшенного ресторанчика. Тонкий писклявый голосок, от которого
что волосы у меня на затылке встали дыбом, будто зарядившись в генераторе
Ван-де-Граафа.
Мы выплыли в море из Грейнитхед
Далеко к чужим берегам,
Но нашим уловом был лишь скелет,
Что сердце сжимает в зубах.
Я встал и прошел по прогнившим доскам веранды к ресторану, разыскивая
источник голоса. Раз или два я перепрыгивал через дыры в полу. Под
помостом я видел влажную темноту и убегающих крабов. Я дошел до ресторана
и направился прямо к входной двери. Она была заперта на ключ. Стекла
покрывал толстый слой грязи и соли, так что я не мог заглянуть внутрь.
Пение прозвучало снова, на этот раз громче, тем же холодным и чистым
голосом. Оно явно доносилось изнутри ресторана. Я огляделся, нет ли
кого-нибудь поблизости, после чего три или четыре раза сильно пнул ногой
дверь. Дешевый замок оторвался вместе с куском дверной рамы, двери
задрожали и открылись, будто приглашая внутрь. "Войдите, мистер Трентон,
вас ждет ваше предназначение".
Я осторожно вошел. Пол из голых потрескавшихся досок был покрыт
пылью, замусорен старыми газетами и бесформенными кусками зеленого
линолеума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43