– Знаю. И не согласен с их решением.
– Вас встречает Гианэя, – сказал Муратов, уверенный, что эти слова поразят Синицына.
Но он ошибся. На лице Сергея ничего не отразилось при этом известии.
– Зачем ей это понадобилось? – спросил он равнодушно, явно не интересуясь ответом.
– Загадочная история. – Муратов коротко рассказал о последних событиях, связанных с Гианэей. Синицын и тут остался равнодушным.
– Об этом стоит подумать, – только и сказал он. – Знаешь что, Витя, не говори со мной о Гианэе. Меня раздражает даже звук ее имени. Я не знаю причин ее молчания, но когда подумаю, что стоит ей захотеть…
К прибывшим подошел Стоун.
– Ты где остановился? – поспешно спросил Синицын. – Ага! Я приду к тебе сегодня вечером, часам к восьми. И тогда мы подробно поговорим обо всем. А сейчас, извини, некогда.
Муратов отошел.
Хотя он сам не участвовал ни в одной из шести экспедиций, неудача товарищей неприятно действовала на него. Ведь именно он вместе с Сергеем вычислял траектории спутников-разведчиков, именно они оба пришли к выводу, что спутники на Луне, в районе кратера Тихо. И вот шестая неудача подряд! Неужели произошла ошибка?
Нет, не может этого быть! Расчеты неоднократно проверялись другими людьми. Таких коллективных ошибок не бывает. Спутники на Луне!
Так почему же не удается найти их?
Муратов понимал раздраженное состояние Сергея и его антипатию к Гианэе. Она была человеком, который мог одним словом разрешить загадку. Она должна была знать! Она знала! И молчала, равнодушно наблюдая за тщетными усилиями людей Земли. Это действительно могло вызвать не только антипатию, но и ненависть у людей, годы затративших впустую.
Муратов понимал это, но сам не мог настроить себя против Гианэи. Она ему нравилась, была симпатична, несмотря ни на что. Он настойчиво заставлял себя думать, что причина молчания Гианэи кроется в ее воспитании, во взглядах и представлениях ее мира. Она просто не понимает, чего хотят от нее люди Земли.
Разговор между Мариной и Гианэей, который он несколько минут назад слышал, неопровержимо доказывал, что Гианэя интересуется результатами лунных экспедиций, что не случайно оказалась она в Селене именно сегодня.
Знает, все знает!
Он медленно подошел к обеим девушкам, стоявшим там же, где он их покинул, ожидавшим его, видимо, с согласия Гианэи.
И неожиданная мысль пришла ему в голову, заставив его на мгновение остановиться.
«А что, если спросить Гианэю прямо? Она обрадовалась моему появлению, относится ко мне явно не так, как относится к другим людям. Мои испанские слова она восприняла, как будто ожидала их от меня, и даже не пыталась притвориться непонимающей. Рискнуть?»
Он чувствовал, что напрасно задает себе этот вопрос, что решение им уже принято. Нет никаких сил сдерживаться и чего-то ждать. Стоун и ученый совет чрезмерно осторожны. Что плохого может произойти? Ну не ответит – и только.
«Э! Будь что будет!» – подумал он.
– Гианэя! Я очень прошу вас ответить мне на один вопрос. – От волнения Муратов не заметил, что говорит целиком по-испански. – Он очень важен для всех нас и особенно для меня лично. Вы должны ответить, если вы мне друг. Искусственные спутники, направленные к нам вашими соотечественниками, находятся сейчас на Луне?
Марина в полной растерянности, но с тайной радостью услышала этот неожиданный вопрос. Ее брат решительно и просто разрубал завязавшийся узел.
Гианэя опустила голову. Она поняла все, что сказал Виктор, и не скрывала, что поняла. Было видно, что в ней происходит какая-то мучительная борьба.
А когда, наконец, она подняла голову и посмотрела на Виктора, он увидел, что длинные темные глаза гостьи полны слез. Никто никогда не видел, чтобы Гианэя плакала.
– Да, – ответила она едва слышно.
Муратов перевел дыхание, волнение душило его.
– Почему вы молчали? – спросил он, с трудом справляясь с голосом. – Вы же знали, как это важно для нас.
Она ответила еще тише:
– Я боялась. Я хотела сказать давно, но вы все не появлялись. Но теперь я не боюсь больше. Я давно поняла, что Рийагейа был прав. Я погубила себя, но спасаю вас.
Гианэя говорила по-испански совершенно свободно. Но не только Марина, но и Виктор сразу поняли, что она знает не современный испанский язык.
«Очень важно выяснить, когда в Испании говорили так, как говорит Гианэя», – подумала Муратова.

5

Седьмая экспедиция на поиски таинственных спутников-разведчиков собралась быстро. Теперь, больше чем когда бы то ни было, следовало торопиться. Там же, на ракетодроме, после долгого и томительного молчания Гианэя прибавила несколько слов, имевших огромное значение для космической службы.
Ответив, вероятно, неожиданно для самой себя, на вопрос Муратова, Гианэя заторопилась уехать. Она явно опасалась дальнейших вопросов с его стороны, быть может, жалела о своей откровенности, была расстроена и сильно взволнована.
Муратов проводил их до вечемобиля. Он понимал, что нельзя спрашивать Гианэю ни о чем, она не ответит больше ни на один вопрос. А ему хотелось, и было очень нужно, задать ей этот вопрос, единственный и чрезвычайно важный.
И вдруг Гианэя сказала сама, сказала именно то, что он хотел спросить.
Уже сидя в машине, она протянула ему руку, впервые ответила на пожатие, как-то робко и застенчиво улыбнулась.
– Я должна предупредить вас, – сказала она так тихо, что он едва расслышал. – Будьте очень осторожны. Наши – (она произнесла длинное слово на своем языке, очевидно означающее «спутники», или другое, более правильное, название разведчиков) – опасны, и к ним нельзя приближаться. Уничтожьте их. И торопитесь, торопитесь!
Она откинулась на сидении и закрыла глаза. Вздохнула так глубоко, что ему послышался звук, похожий на стон. Страдальческие складки легли у ее губ, и все лицо Гианэи показалось вдруг постаревшим.
– Поезжайте же! – шепнула она Марине.
Вечемобиль умчался.
Виктор остался один.
Он долго смотрел вслед машине. Сердце успокаивалось, билось ровней и медленней.
Итак, полный успех! Порыв, необдуманный и рискованный, дал неоценимый результат. Спутники на Луне, и Гианэя сама советует уничтожить их, не приближаясь к ним.
Уничтожить!
Только сейчас он вспомнил, что забыл спросить самое главное – где надо искать спутники, в каком месте расположена база. Но вряд ли Гианэя знает это. А если знает, то скажет потом. Она ответила на основной вопрос. Одно дело – искать, не имея уверенности, что спутники на Луне, и совсем другое, когда такая уверенность есть.
Муратов отправился искать Стоуна.
Председатель ученого совета и участники Шестой экспедиции еще не уехали из космопорта. Сообщение Муратова было встречено всеми с удивлением и радостью.
– Вы правильно поступили, – сказал Стоун. – Видимо, мы переосторожничали. Надо было спросить раньше.
– Это верно, – ответил Муратов, – но спросить должен был именно я, а не кто-нибудь другой. Гианэя сказала такую фразу: «Я давно хотела сказать, но вы – (то есть я, – прибавил Муратов) – все не шли». Она почему-то хотела сказать именно мне.
– Подозрительная симпатия, – не удержался Сергей.
Муратов не удостоил друга даже взглядом.
– Как можно скорей надо начинать сначала, – сказал Стоун. – Теперь можно не разбрасываться, а искать только в кратере Тихо. Слова Гианэи подтверждают правильность вычислений. Будем им верить. Плохо, что мы не уничтожили спутники на их орбитах сразу, как хотели.
– По-моему, это не плохо, а как раз хорошо, – заметил Синицын. – Надо уничтожить не только спутники, но и их базу. А тогда мы даже не подозревали о ее существовании.
– Уничтожить просто, – сказал кто-то из состава Шестой экспедиции. – А как найти? Шесть раз пытались.
Стоун повернулся к Муратову.
– Может быть, – сказал он, – вы попробуете еще раз поговорить с Гианэей?
– Конечно, но думаю, что это бесполезно. Мне кажется, что Гианэя сказала все, что ей известно. И очень нелегко было ей сделать это. Я не могу забыть выражения ее лица. И меня очень тревожит ее фраза: «Я погубила себя, но спасаю вас».
– Да, эта фраза имеет смысл. Несомненно. Но у нас, на Земле, Гианэе ничто не угрожает. Видимо, она хотела сказать, что после ее слов ей закрыт путь на родину. Об этом мы еще подумаем. И подумаем крепко. Более тревожна вторая половина фразы: «Спасаю вас». Что она имела в виду?
– Это может означать только одно, – сказал Муратов. – Спутники таят в себе угрозу для человечества Земли. Если бы вы слышали, каким тоном она сказала:
«Уничтожьте их!» – у вас не было бы сомнений.
– У меня и так нет сомнений, – ответил Стоун. – Седьмая лунная отправится как можно скорее.
Несколько часов спустя Муратов долго разговаривал по радиофону с сестрой.
Марина рассказала, что Гианэя сразу по приезде домой легла в постель и просила не тревожить ее.
– Она выглядит спокойной, но очень мрачной. Что-то угнетает ее, лишает покоя. Мне кажется, она раскаивается в том, что сбросила маску.
– На каком языке она разговаривает с тобой? – спросил Муратов.
– На своем, как всегда. А я не решаюсь заговорить с ней по-испански.
– И не надо. Она сама скоро перейдет на испанский язык. Вот увидишь!
– Гианэя хочет сегодня уехать.
– Куда?
– Я сама задала ей этот вопрос. Она ответила, что ей безразлично, лишь бы подальше отсюда. Такое впечатление, что она хочет убежать от самой себя, а может быть, и от тебя.
– Да, я понимаю. Это реакция. Гианэя не имела права сказать то, что она сказала. И мучится, нарушив закон своей родины. Но ведь ты сама слышала, как она сказала, что давно решила стать откровенной и что ей мешало мое отсутствие. Чем ты это объясняешь?
Марина ответила не сразу.
– Теперь ясно, – сказала она через минуту, – почему она так настойчиво хотела тебя видеть. Но почему она решила сказать именно тебе, я сама не понимаю. Может быть, здесь играет роль твое сходство с ней.
– Это слишком незначительное и чисто внешнее обстоятельство, чтобы оно могло сыграть заметную роль в столь важном деле. Так можно додуматься до того, что Гианэя любит меня, – Муратов улыбнулся, вспомнив реплику Сергея на ракетодроме.
– Возможно, что это и так, – совершенно серьезно ответила Марина.
– Чепуха! Когда-нибудь мы узнаем причину ее особого ко мне отношения. Это очередная загадка Гианэи. Значит, сегодня вы уезжаете?
– Да. Я предложила ей посетить японские острова, где она еще не была. И Гианэя впервые согласилась лететь. Ей, очевидно, не терпится поскорее удалиться отсюда.
– Следует ли мне проводить вас?
– Конечно, нет. Мне кажется, что Гианэя не хочет тебя видеть. Но может быть, я и ошибаюсь.
– Ты не ошибаешься, – сказал Муратов. – Я спросил машинально, не подумав. Счастливого пути! И еще два слова. Предсказываю тебе, что Гианея очень скоро снова обо мне вспомнит. Она заговорила и захочет, должна захотеть, сказать больше.
Он выключил радиофон.
События пошли быстрым темпом. Как жаль, что он раньше не исполнил желания Гианэи и так долго избегал встречи с ней. Шестая лунная могла бы вернуться не с пустыми руками, получи он ответ гостьи полгода назад.
Муратов был уверен, что правильно понимает состояние, в котором находится сейчас Гианэя. Что-то заставило ее нарушить свое молчание, она сделала это в тот момент, когда была сильно взволнована и чем-то обеспокоена, сделала, возможно, почти против воли. Теперь она жалеет об этом. А если и не жалеет, то мучится угрызениями совести, «выдав» своих соотечественников.
В чем выдав?
Когда-то высказанное им самим предположение, что спутники-разведчики посланы к Земле с враждебными целями, видимо, правильно. Они содержат какую-то опасность для Земли. Иначе нельзя понять слова Гианэи, что она «спасает» людей. И, посоветовав уничтожить эти спутники, Гианэя нарушила планы своей родины, выдала их людям.
Что же могло заставить ее это сделать?
Муратов и мысли не допускал, что Марина может быть права и особое отношение к нему со стороны Гианэи объясняется столь просто. Он знал, что чертами лица похож на ее соотечественника, допускал, что именно это может вызывать в ней чувство симпатии, но любовь, в том смысле, как она понимается на Земле, к существу другой планеты, бесконечно чуждому, казалась ему невозможной. Он сам никогда не смог бы полюбить Гианэю так, как земную женщину.
«Все это можно объяснить только одним, – думал Муратов, медленно шагая по комнате из угла в угол: – Они были на Земле давно, и вынесли плохое впечатление от людей Земли того времени. Особенно если это случилось во времена средневековья, среди мракобесия и костров инквизиции. Да еще в Испании. Видимо, Гианэя явилась на Землю в уверенности, что наше общество недалеко ушло от того, прежнего. И убедилась в своей ошибке, поняла, что мы лучше и благороднее, чем она думала. Хотя и тут есть противоречия. Ведь она пришла к нам на Гермесе, увидела людей Земли на астероиде, в искусственно созданной астрономической обсерватории, на внепланетной научной станции. Следовательно, ей сразу должно было стать ясным, что мы далеко ушли от дикости и варварства. А может быть, она поняла именно тогда? Почему же она молчала так долго, если так? Что означают ее слова: „Риагея был прав“? Она поняла это давно, как она сказала, но не с самого начала. Кто такой этот Риагея, или Рийагейа, как она его назвала? Видимо, прогрессивно мыслящий человек на ее родине. И Гианэя убедилась в его правоте. Значит, раньше сомневалась. Попробуй разберись в этой путанице. Но она расскажет все сама. Только бы поскорей».
Разгул деятельности инквизиции относится к XIV–XV векам. С особой силой инквизиция свирепствовала в Испании. При одном только инквизиторе Торквемаде в Испании погибло на кострах более 10 тысяч человек.
Он понимал, что на скорый разговор рассчитывать не приходится. Неизвестно, сколько времени понадобится Гианэе, чтобы полностью успокоиться, пережить случившееся, стать до конца откровенной. Не было никакой уверенности, что она снова на долгое время не замкнется в себе.
Он верил, что не ошибся, сказав Марине, что Гианэя обязательно заговорит. Так должно быть, и так будет!
Но даже он, оптимистически настроенный по отношению к Гианэе, верящий в ее добрую волю, не мог предположить, что сделанное им предсказание сбудется так быстро, как это произошло в действительности.
В тот же вечер пришло письмо. Оно было от Гианэи.
Записка, вложенная в тот же конверт, поясняла, что письмо написано Гианэей перед самым отъездом в аэропорт.
«Она совсем успокоилась, – сообщала Марина. – Ведет себя как всегда, шутит и полностью перешла на испанский язык. Я не очень этим довольна, но Гианэя поняла и обещала ежедневно давать мне уроки своего языка. И, кажется, собирается делать это в полном объеме. Наконец-то!»
Письмо Гианэи было коротко, написано ровным, четким почерком и не имело ни одной грамматической ошибки.
Муратов даже не понял сразу содержания письма, так сильно поразил его самый факт. Гианэя могла уметь говорить по-испански, но писать… Это свидетельствовало о том, что она знала язык, как сами испанцы. Изучала на другой планете!
Кому и зачем это могло понадобиться?..
Больше, чем устная речь, письмо Гианэи говорило о знании ею старого испанского языка, а не современного. Муратов знал, что в Институте лингвистики не смогли прийти к определенному выводу. Гианэя говорила не чисто. Ее язык мог относиться к концу девятнадцатого века, но мог существовать и гораздо раньше как местное наречие. Загадка оставалась загадкой.
Ему пришлось прочесть письмо второй раз.
«Виктор! – писала Гианэя. – Вы заставили меня сказать больше, чем я хотела. Но я об этом не жалею. Люди Земли не заслуживают участи, которую им готовили. Я сказала и должна дополнить свои слова, иначе они будут для вас бесполезны. То, что вы хотите найти, невидимо для глаз человека Земли. Я знаю это со слов Рийагейи. Что надо делать – не знаю. Подумайте сами.
Гианэя».
Она подписала свое имя латинскими буквами так, как его произносили на Земле.
«Ну, теперь мы знаем все», – подумал Муратов.
Он перечитывал письмо в третий раз, когда приехал Сергей.
А еще через двадцать минут в комнате Муратова появился Стоун.
Ни он, ни Синицын не знали испанского языка. Муратов перевел письмо Гианэи.
– Это можно было предвидеть, – сказал Сергей. – Что спутники невидимы, мы знали и раньше. Выходит, что и сама их база также невидима.
– Возможно, этим и объясняется, что мы никак не можем найти эту базу, – сказал Стоун. – Мы ищем в недрах, а она, может быть, расположена на поверхности, открыто. В районе кратера Тихо очень много глубоких и широких трещин, неприступных плато, горных долин. В любом из таких мест они и могли расположить свою базу.
– На Луне нет осадков, нет ветров, – добавил Сергей. – Ничто не могло повредить оборудованию, кроме метеоритов.
– А это значит только то, что база защищена, например, крышей, прозрачной или также невидимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45