Оно продолжалось более десяти тысяч лет. Это начинание пережило смерть самого Императора от рук благословленного Хаосом Воителя Хоруса; пережило гражданские войны и вторжения — все, что могла противопоставить людям Вселенная. Империум выдержал испытания, несмотря на ограниченность человеческой фантазии и скудость мыслей.
Но, как не раз убеждался Гаргатулот, каждая победа неизбежно превращается в поражение. Каждая построенная империя должна рухнуть.
Существование Гаргатулота вновь обрело смысл. Настанет день, когда Империум падет. И Тысячеликий Принц демонов будет присутствовать при этом.
Лигейя тяжело прислонилась к стене своей спальни; ее одежда пропиталась потом, во рту пересохло, дыхание вырывалось горячими болезненными толчками. Инквизитор дрожала всем телом. На столике у противоположной стены лежала книга; от ее зловещего содержания жалобно потрескивала древняя патина на обложке. Книга была маленькой и тонкой: томик свободно умещался на ладони одной руки, — но ее страницы содержали ничем не прикрашенные откровения Гаргатулота. Тирады, полные безумия.
В комнатах Лигейи царил ужасный беспорядок. Повсюду была разбросана одежда, недоеденная пища засыхала на серебряных тарелках, стоявших на каждой свободной поверхности. Мысли Лигейи были слишком заняты, чтобы поддерживать образ знатной дамы: теперь, когда она увидела ужасные силы, разрывающие ткань реальности, это больше не имело значения.
Гаргатулот говорил с ней. Гаргатулот был не просто демоническим существом — он был знанием. Он воплотил в себе все знания, которые собрал за неимоверно долгую жизнь, и потому его можно только изгнать, но не убить. Тысячеликий Принц оставлял знания в сердцах и мыслях своих культистов, и даже в случае изгнания из реального мира слишком большая его часть оставалась в головах безумцев. Этим же обеспечивалось его возвращение.
Лигейя не могла его победить. Она не в силах противостоять ничему подобному. Самое основное понятие сущности Гаргатулота оказалось настолько сложным и обширным, что ее разум отказывался его воспринимать.
Инквизитор пожалела, что рядом нет культистов смерти, которым можно было объяснить свои чувства. Конечно, они никогда не разговаривали, но возможность высказаться облегчила бы ее состояние. Ни о чем подобном нельзя было поговорить с Серыми Рыцарями, даже с Алариком. И экипаж Маллеус, таящийся в недрах «Рубикона», был не лучше — как и инквизитор Клаэс и остальные Ордо Маллеус. Лигейя осталась в одиночестве, если не считать образа Гаргатулота в ее мыслях.
А культисты смерти ушли. И они никогда не вернутся.
Где-то недалеко, в ее комнатах, прогремел взрыв — это болтерный снаряд сорвал с петель дверь ее покоев. Лигейя услышала громкий приказ, и в соседней комнате среди антикварной мебели раздались шаги.
Лигейя выпрямилась. На ее руке все еще оставалось оружие в виде большого красивого перстня, где-то в вещах лежал игольчатый пистолет, которым она владела в совершенстве. Но она понимала, что все это бесполезно. Тзинч готовится поглотить Галактику. Что толку в каком-то оружии?
Дверь в спальню распахнулась от удара ногой. Лигейя, дрожа, отступила к дальней стене, представляя себе, какой жалкой она покажется незваным гостям. Растрепанная, измученная и больная, инквизитор выглядела старше своего возраста.
Она узнала вошедшего в комнату правосудора Санторо, самого прямолинейного Серого Рыцаря. Он был как раз тем, кто мог прилететь с «Рубикона», чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Никакого воображения. Никакого шанса, что он прислушается к ее мольбам.
Санторо приставил дуло штурмболтера к ее голове. Если Лигейя вздумает шевельнуться или заговорить, он убьет ее.
Она почему-то всегда знала, что так все и закончится. Еще до того, как она впервые услышала о Гаргатулоте, еще будучи молодым дознавателем Ордо Еретикус, не знавшим Ордо Маллеус, она была уверена, что закончит свои дни под дулом болтера в руках тех, кто должен был быть ее союзниками. Так поступала Инквизиция, так существовал весь Империум: в критические моменты человечество истребляло самих себя.
Еще трое воинов в громоздких доспехах заполнили своими телами всю комнату, наставили болтеры на Лигейю. Лигейя вздрогнула от неожиданного холода.
— Все чисто, — бросил Санторо.
Вслед за Серыми Рыцарями в спальню вошел инквизитор Клаэс. В одной руке он держал электронный планшет, другая покоилась на рукояти энергетического меча.
— Инквизитор Бризейс Лигейя, — настороженно произнес он. — Мы получили послание от Конклава Ордо Маллеус, состоявшегося на Энцеладе, в котором содержится требование твоего незамедлительного ареста. Являясь высшим представителем власти Инквизиции в этой местности, я обязан выполнить этот приказ. Теперь у тебя нет выбора, Лигейя. Сдайся, или правосудор Санторо тебя убьет.
Лигейя подняла вверх дрожащие руки. По жесту Санторо один из космодесантников, которого Лигейя знала под именем брат Трэван, схватил ее за руку, сдернул с пальца перстень и растоптал драгоценное оружие бронированным сапогом.
— У тебя есть другое оружие? — спросил Санторо.
Лигейя отрицательно качнула головой.
— Свяжите ее.
Трэван свел руки Лигейи впереди, и она почувствовала, как на запястьях сомкнулись наручники. Она сознавала, что только благодаря профессиональной солидарности Клаэса ее не стали обыскивать и не заковали в цепи.
— Инквизитор Лигейя, — вновь заговорил Клаэс, теперь читая по экрану планшета. — Приказом Священной Инквизиции Императора ты арестована за преступную ересь, сношения с врагами Императора, разложение слуг Империума и другие прегрешения — вплоть до слушания дела. Ты будешь отправлена на Мимас, где расскажешь всю правду, а потом твою судьбу будет решать Конклав Ордо Маллеус. Лишение свободы предупредит твои дальнейшие преступления. Твое звание инквизитора отныне аннулировано. Эти преступления связаны с помощью, оказанной Голику Рен-Сару Валинову, и с гибелью имперских служителей при исполнении священных обязанностей. По решению Ордо Маллеус, твои преступления не совершены по незнанию. Остается только определить степень виновности. До тех пор ты перестаешь быть гражданином Империума и поступаешь в распоряжение Ордо Маллеус. Да пребудет с тобой милосердие Императора, а мы не можем тебя помиловать.
Клаэс защелкнул планшет. В его глазах Лигейя увидела только печаль. Ни один инквизитор не в состоянии радоваться падению своего коллеги — это напоминает, как мало отделяет его самого от той же пропасти.
— Лигейя, — сказал Клаэс. — Скажи, зачем ты это сделала, и я обещаю, к тебе будут хорошо относиться.
— Зачем? — По щеке Лигейи пробежала горячая слеза. — А что еще остается делать? Галактике грозит гибель. Перемены поглотят абсолютно все. Не имеет значения, как упорно мы будем сражаться, мы все обречены. Я видела, как это произойдет. Инквизитор, судьбу невозможно победить. И свобода Валинова — это часть судьбы, как и мой арест, как и тот факт, что все вы умрете, а ваши триумфы обратятся в пыль.
— Хватит! — прервал ее Санторо.
Он шагнул вперед и ударил по лицу инквизитора тыльной стороной ладони. Лигейя рухнула на пол.
Уже лишившись сознания, она все же видела, как Гаргатулот гасил звезды, а Повелитель Перемен шел следом за ним и поражал всю материю Вселенной скверной Хаоса.
Аларик лишился товарища, которому доверял. Он потерял друга. Когда Лигейю привезли на «Рубикон» и заперли в обработанной псайкерами камере, Аларик увидел сломленную женщину, жалкую тень той проницательной аристократки, которой он решился доверять.
С одного взгляда на лицо Клаэса Аларик понял, что инквизитор чувствует то же самое. Сама мысль о том, что Гаргатулот мог завладеть такой женщиной, когда она даже не приблизилась к нему, казалась ужасной. Аларик впервые всерьез задумался, сможет ли Гаргатулот сделать то же самое с Серым Рыцарем, если тот подойдет достаточно близко. До сих пор ни один из Серых Рыцарей не поддавался силам Хаоса — неужели Аларик или один из его подчиненных станет первым? От одной этой мысли в его глазах на миг потемнело.
Лигейя отослала своих культистов не за оружием Мандулиса. Она направила их на Мимас, где, действуя по ее приказу, они помогли Валинову избежать казни. Последнее, что стало известно о Валинове, — это то, что он улетел на корабле, украденном с одного из колец Сатурна. В погоню за ним отправился весь флот Ордо Маллеус, находившийся на тот момент на Япете, но они потеряли преступника в гигантском газовом кольце.
К тому времени, когда арестовали Лигейю, Валинов наверняка был далеко за пределами Солнечной системы. Возможно, что вместе с ним отправился один из культистов, оставшийся в живых. Свершилось грандиозное предательство. Лигейя больше всех остальных знала о многочисленных преступлениях Валинова против жителей Империума, и все же она встала на его сторону и помогла избежать наказания.
Аларик не мог знать точно, когда и как Валинов сумел запустить свои когти в душу Лигейи. Но в одном он был уверен: здесь не обошлось без помощи Гаргатулота. Возможно, это началось еще при обнаружении «Codicium Aeternum». Или при первом допросе Валинова на Мимасе. Аларик сам прочел несколько страниц «Codicium Aeternum». Неужели Гаргатулот уже пытался проникнуть в его разум и внедрил в мысли свои приказы?
Гаргатулот действовал через статую с Виктрикс Соноры и тексты, найденные на Софано Секундосе. Возможно — и через архивы на Трепитосе, в которые Лигейя погружалась с головой, добывая информацию. Ересь проникала в ее разум, а инквизитор ничего не заметила, пока не стало слишком поздно. Ее использовали. Как использовали и Серых Рыцарей, чтобы они сыграли свою роль в непостижимых планах Гаргатулота, сплетенных в Шлейфе Святого Эвиссера еще до изгнания повелителя демонов.
Теперь Лигейя пропала, и Аларику придется вести сражение в одиночку.
Гаргатулот не был просто чудовищем, убитым Мандулисом. Он был знанием, укоренившимся в головах его последователей, — тем знанием, которое могло поразить разум его пешек и заставить их совершать безумные поступки. В прошлом, еще на пути к званию правосудора, Аларику не раз доводилось бороться с демонами и культистами, но они всегда были для него врагами, которых можно видеть, ощущать и убивать. А Гаргатулот стал силой, уничтожение которой не подвластно Ордо Маллеус.
После того как «Рубикон» покинул Трепитос и направился к Мимасу, Аларик постарался собрать отрывочные результаты исследований Лигейи в одно целое. Ему надлежало опустошить занимаемые ею помещения и все содержимое сжечь, поскольку никто не мог определить, сколько и каких записей коснулась зараза ереси. Но эти записи были последней надеждой Аларика. И если во всем Империуме и был кто-то, кто мог продолжить расследование Лигейи и не стать жертвой Гаргатулота, то это только Серый Рыцарь.
Инквизитор Клаэс предоставил в распоряжение Аларика все ресурсы Трепитоса. Лучший корабль Клаэса — тот самый, которым воспользовались культисты Лигейи, — до сих пор стоял под арестом в доках Япета. Но инквизитор нажал на тайные пружины, и через несколько дней у Аларика было два торговых судна — самых быстроходных во всем Шлейфе, с командой из бывших экипажей военной флотилии.
Аларик послал Генхайна на «Рубиконе» доставить Лигейю на Мимас. Затем командир отделения возмездия должен был отправиться на Титан и, действуя от имени Аларика — как брата-капитана и командира ударной группы, — получить меч Мандулиса. Если это оружие действительно было «сверкающей молнией», о которой говорил Валинов, — значит, меч воплощал в себе единственный шанс Серых Рыцарей в грядущем противостоянии с Гаргатулотом.
Отделения Санторо и Танкреда остались в крепости. Они оборудовали себе кельи и тренировочные залы и практиковались в рукопашных схватках. Когда-то крепость казалась могущественным, почти неприступным сооружением. Теперь же Аларик, готовясь продолжать расследование, стоившее Лигейе разума, всерьез полагал, что Шлейф Святого Эвиссера обладает куда меньшими ресурсами, нежели сеть культов Гаргатулота, зародившихся больше тысячи лет назад.
Усиление активности культов привлекло в миры Шлейфа немалые силы Имперской Гвардии и военных флотилий, но все же их было недостаточно, чтобы охватить всю систему. Даже если бы удалось убедить Экклезиархию предоставить в распоряжение Аларика подразделения Сестер Битвы — преданное и мощное войско, заслуживающее уважения, — всех собранных сил едва хватило бы для одного хорошего удара.
Большая часть Серых Рыцарей сейчас направились к Оку Ужаса сражаться с непрерывным потоком демонов, изливавшимся в реальный мир из варпа. Остальные с трудом закрывали самые критичные позиции, сдерживая натиск демонов через черные дыры по всему Империуму — Маэльстром, врата Варла, туманность Диоклетиана и дюжину других кровоточащих язв реальности. Так что с Титана не стоило ждать подкрепления.
Теперь Аларик понимал, почему от лидера требуется обладать многими различными качествами, в необходимости которых он прежде не был уверен. Он должен был сражаться и побеждать, не допускать, чтобы пошатнулась его вера в Императора, и вести за собой братьев Серых Рыцарей. Но более того — он должен был исполнять все это даже тогда, когда сознавал, что остался совсем один.
11.
«ПЕРЕВОЗЧИК»
«Перевозчик» неспешно тащил свой груз через Сегментум Солар. Двигатели опасно постукивали из-за нагара в изношенных клапанах, а устаревший курс-контроллер тратил слишком много топлива на беспрестанные корректировки маршрута. Перелет между Юрном и Эпсилон Октариус был тяжелым; обилие конкурентов не позволяло тратить время на ремонт разваливающегося грузового судна, а полученных денег вечно не хватало, чтобы заменить его на новое.
Капитан Йамбе знал, что, вероятно, умрет вместе со своим «Перевозчиком». Йамбе уже стукнуло сорок семь лет. Это хороший возраст для капитана грузового судна: большинство коллег умирали гораздо раньше из-за несчастных случаев или разгульных ночей в портах. Йамбе пережил два серьезных крушения и Император знает сколько пьяных драк на стоянках. А когда, наконец, стал капитаном собственного корабля, понял, что теперь до смерти не вырвется из этой кабалы. Он задолжал слишком многим людям, чтобы суметь от них отделаться, и никогда не накопит достаточно денег, чтобы модернизировать свою потрепанную посудину.
По крайней мере, экипаж — три десятка людей, что занимали несколько жилых помещений вокруг обширного чрева корабля, — знал, на что идет. В огромных безвоздушных грузохранилищах лежало несколько партий промышленных товаров с Юрна: от запчастей к станциям слежения до лазружей массового производства, упакованных в деревянные ящики.
Помощники Йамбе были людьми жестокими и угрюмыми; возможно, они использовали «Перевозчик» для того, чтобы скрыться от правосудия. Но пока они выказывали хоть небольшое уважение к техноритуалам и знали, с какого конца подойти к гиперключу, капитана это не беспокоило.
Тесный и жаркий капитанский мостик «Перевозчика» провонял потом и машинным маслом. Йамбе с годами начал заплывать жиром. Теперь он плотно заклинивался в командном кресле и медленно пропитывал его потертую обшивку своим потом. На подлокотнике брякала полупустая бутылка юрнианского «Второго лучшего» — вонючего, но сильнодействующего спиртного, без которого капитан уже не мог уснуть. От холодного, ненавистного космоса, где капитан провел большую часть жизни, его отделяла лишь прозрачная пластальная полусфера — точно выпуклый глаз гигантского насекомого.
«Перевозчик» недавно выпрыгнул из варпа. Корабельный навигатор второго класса — костлявый и дерганый парень, выпускник одного из Нижних Домов, теперь мог несколько дней медитировать, чтобы подготовить следующий варп-прыжок. Навигатор был почти полным нулем в своей работе, зато плата Нижнему Дому за его услуги такой не казалась. Астропат Гелл обходилась не намного дешевле, но она хоть имела какое-то представление о том, что делает.
Йамбе ненавидел космос и потому не мог отвести от него взгляда. Капитан знал, что в один из дней космос ворвется и убьет его — и это случится, как только Йамбе ослабит бдительность. Однажды ему довелось оказаться в нескольких сантиметрах от жесткого вакуума и увидеть, как друзья выворачиваются наизнанку в пробоине корпуса. Это было давно, еще когда капитан мог позволить себе иметь друзей. Космос погубил больше мужчин, чем это сделали женщины, — к таким словам уже ничего не надо добавлять…
Рядом с Йамбе гудели и пощелкивали стоящие в беспорядке анализаторы и устройства связи. Время от времени испускали облачка пара протекающие трубы охлаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Но, как не раз убеждался Гаргатулот, каждая победа неизбежно превращается в поражение. Каждая построенная империя должна рухнуть.
Существование Гаргатулота вновь обрело смысл. Настанет день, когда Империум падет. И Тысячеликий Принц демонов будет присутствовать при этом.
Лигейя тяжело прислонилась к стене своей спальни; ее одежда пропиталась потом, во рту пересохло, дыхание вырывалось горячими болезненными толчками. Инквизитор дрожала всем телом. На столике у противоположной стены лежала книга; от ее зловещего содержания жалобно потрескивала древняя патина на обложке. Книга была маленькой и тонкой: томик свободно умещался на ладони одной руки, — но ее страницы содержали ничем не прикрашенные откровения Гаргатулота. Тирады, полные безумия.
В комнатах Лигейи царил ужасный беспорядок. Повсюду была разбросана одежда, недоеденная пища засыхала на серебряных тарелках, стоявших на каждой свободной поверхности. Мысли Лигейи были слишком заняты, чтобы поддерживать образ знатной дамы: теперь, когда она увидела ужасные силы, разрывающие ткань реальности, это больше не имело значения.
Гаргатулот говорил с ней. Гаргатулот был не просто демоническим существом — он был знанием. Он воплотил в себе все знания, которые собрал за неимоверно долгую жизнь, и потому его можно только изгнать, но не убить. Тысячеликий Принц оставлял знания в сердцах и мыслях своих культистов, и даже в случае изгнания из реального мира слишком большая его часть оставалась в головах безумцев. Этим же обеспечивалось его возвращение.
Лигейя не могла его победить. Она не в силах противостоять ничему подобному. Самое основное понятие сущности Гаргатулота оказалось настолько сложным и обширным, что ее разум отказывался его воспринимать.
Инквизитор пожалела, что рядом нет культистов смерти, которым можно было объяснить свои чувства. Конечно, они никогда не разговаривали, но возможность высказаться облегчила бы ее состояние. Ни о чем подобном нельзя было поговорить с Серыми Рыцарями, даже с Алариком. И экипаж Маллеус, таящийся в недрах «Рубикона», был не лучше — как и инквизитор Клаэс и остальные Ордо Маллеус. Лигейя осталась в одиночестве, если не считать образа Гаргатулота в ее мыслях.
А культисты смерти ушли. И они никогда не вернутся.
Где-то недалеко, в ее комнатах, прогремел взрыв — это болтерный снаряд сорвал с петель дверь ее покоев. Лигейя услышала громкий приказ, и в соседней комнате среди антикварной мебели раздались шаги.
Лигейя выпрямилась. На ее руке все еще оставалось оружие в виде большого красивого перстня, где-то в вещах лежал игольчатый пистолет, которым она владела в совершенстве. Но она понимала, что все это бесполезно. Тзинч готовится поглотить Галактику. Что толку в каком-то оружии?
Дверь в спальню распахнулась от удара ногой. Лигейя, дрожа, отступила к дальней стене, представляя себе, какой жалкой она покажется незваным гостям. Растрепанная, измученная и больная, инквизитор выглядела старше своего возраста.
Она узнала вошедшего в комнату правосудора Санторо, самого прямолинейного Серого Рыцаря. Он был как раз тем, кто мог прилететь с «Рубикона», чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Никакого воображения. Никакого шанса, что он прислушается к ее мольбам.
Санторо приставил дуло штурмболтера к ее голове. Если Лигейя вздумает шевельнуться или заговорить, он убьет ее.
Она почему-то всегда знала, что так все и закончится. Еще до того, как она впервые услышала о Гаргатулоте, еще будучи молодым дознавателем Ордо Еретикус, не знавшим Ордо Маллеус, она была уверена, что закончит свои дни под дулом болтера в руках тех, кто должен был быть ее союзниками. Так поступала Инквизиция, так существовал весь Империум: в критические моменты человечество истребляло самих себя.
Еще трое воинов в громоздких доспехах заполнили своими телами всю комнату, наставили болтеры на Лигейю. Лигейя вздрогнула от неожиданного холода.
— Все чисто, — бросил Санторо.
Вслед за Серыми Рыцарями в спальню вошел инквизитор Клаэс. В одной руке он держал электронный планшет, другая покоилась на рукояти энергетического меча.
— Инквизитор Бризейс Лигейя, — настороженно произнес он. — Мы получили послание от Конклава Ордо Маллеус, состоявшегося на Энцеладе, в котором содержится требование твоего незамедлительного ареста. Являясь высшим представителем власти Инквизиции в этой местности, я обязан выполнить этот приказ. Теперь у тебя нет выбора, Лигейя. Сдайся, или правосудор Санторо тебя убьет.
Лигейя подняла вверх дрожащие руки. По жесту Санторо один из космодесантников, которого Лигейя знала под именем брат Трэван, схватил ее за руку, сдернул с пальца перстень и растоптал драгоценное оружие бронированным сапогом.
— У тебя есть другое оружие? — спросил Санторо.
Лигейя отрицательно качнула головой.
— Свяжите ее.
Трэван свел руки Лигейи впереди, и она почувствовала, как на запястьях сомкнулись наручники. Она сознавала, что только благодаря профессиональной солидарности Клаэса ее не стали обыскивать и не заковали в цепи.
— Инквизитор Лигейя, — вновь заговорил Клаэс, теперь читая по экрану планшета. — Приказом Священной Инквизиции Императора ты арестована за преступную ересь, сношения с врагами Императора, разложение слуг Империума и другие прегрешения — вплоть до слушания дела. Ты будешь отправлена на Мимас, где расскажешь всю правду, а потом твою судьбу будет решать Конклав Ордо Маллеус. Лишение свободы предупредит твои дальнейшие преступления. Твое звание инквизитора отныне аннулировано. Эти преступления связаны с помощью, оказанной Голику Рен-Сару Валинову, и с гибелью имперских служителей при исполнении священных обязанностей. По решению Ордо Маллеус, твои преступления не совершены по незнанию. Остается только определить степень виновности. До тех пор ты перестаешь быть гражданином Империума и поступаешь в распоряжение Ордо Маллеус. Да пребудет с тобой милосердие Императора, а мы не можем тебя помиловать.
Клаэс защелкнул планшет. В его глазах Лигейя увидела только печаль. Ни один инквизитор не в состоянии радоваться падению своего коллеги — это напоминает, как мало отделяет его самого от той же пропасти.
— Лигейя, — сказал Клаэс. — Скажи, зачем ты это сделала, и я обещаю, к тебе будут хорошо относиться.
— Зачем? — По щеке Лигейи пробежала горячая слеза. — А что еще остается делать? Галактике грозит гибель. Перемены поглотят абсолютно все. Не имеет значения, как упорно мы будем сражаться, мы все обречены. Я видела, как это произойдет. Инквизитор, судьбу невозможно победить. И свобода Валинова — это часть судьбы, как и мой арест, как и тот факт, что все вы умрете, а ваши триумфы обратятся в пыль.
— Хватит! — прервал ее Санторо.
Он шагнул вперед и ударил по лицу инквизитора тыльной стороной ладони. Лигейя рухнула на пол.
Уже лишившись сознания, она все же видела, как Гаргатулот гасил звезды, а Повелитель Перемен шел следом за ним и поражал всю материю Вселенной скверной Хаоса.
Аларик лишился товарища, которому доверял. Он потерял друга. Когда Лигейю привезли на «Рубикон» и заперли в обработанной псайкерами камере, Аларик увидел сломленную женщину, жалкую тень той проницательной аристократки, которой он решился доверять.
С одного взгляда на лицо Клаэса Аларик понял, что инквизитор чувствует то же самое. Сама мысль о том, что Гаргатулот мог завладеть такой женщиной, когда она даже не приблизилась к нему, казалась ужасной. Аларик впервые всерьез задумался, сможет ли Гаргатулот сделать то же самое с Серым Рыцарем, если тот подойдет достаточно близко. До сих пор ни один из Серых Рыцарей не поддавался силам Хаоса — неужели Аларик или один из его подчиненных станет первым? От одной этой мысли в его глазах на миг потемнело.
Лигейя отослала своих культистов не за оружием Мандулиса. Она направила их на Мимас, где, действуя по ее приказу, они помогли Валинову избежать казни. Последнее, что стало известно о Валинове, — это то, что он улетел на корабле, украденном с одного из колец Сатурна. В погоню за ним отправился весь флот Ордо Маллеус, находившийся на тот момент на Япете, но они потеряли преступника в гигантском газовом кольце.
К тому времени, когда арестовали Лигейю, Валинов наверняка был далеко за пределами Солнечной системы. Возможно, что вместе с ним отправился один из культистов, оставшийся в живых. Свершилось грандиозное предательство. Лигейя больше всех остальных знала о многочисленных преступлениях Валинова против жителей Империума, и все же она встала на его сторону и помогла избежать наказания.
Аларик не мог знать точно, когда и как Валинов сумел запустить свои когти в душу Лигейи. Но в одном он был уверен: здесь не обошлось без помощи Гаргатулота. Возможно, это началось еще при обнаружении «Codicium Aeternum». Или при первом допросе Валинова на Мимасе. Аларик сам прочел несколько страниц «Codicium Aeternum». Неужели Гаргатулот уже пытался проникнуть в его разум и внедрил в мысли свои приказы?
Гаргатулот действовал через статую с Виктрикс Соноры и тексты, найденные на Софано Секундосе. Возможно — и через архивы на Трепитосе, в которые Лигейя погружалась с головой, добывая информацию. Ересь проникала в ее разум, а инквизитор ничего не заметила, пока не стало слишком поздно. Ее использовали. Как использовали и Серых Рыцарей, чтобы они сыграли свою роль в непостижимых планах Гаргатулота, сплетенных в Шлейфе Святого Эвиссера еще до изгнания повелителя демонов.
Теперь Лигейя пропала, и Аларику придется вести сражение в одиночку.
Гаргатулот не был просто чудовищем, убитым Мандулисом. Он был знанием, укоренившимся в головах его последователей, — тем знанием, которое могло поразить разум его пешек и заставить их совершать безумные поступки. В прошлом, еще на пути к званию правосудора, Аларику не раз доводилось бороться с демонами и культистами, но они всегда были для него врагами, которых можно видеть, ощущать и убивать. А Гаргатулот стал силой, уничтожение которой не подвластно Ордо Маллеус.
После того как «Рубикон» покинул Трепитос и направился к Мимасу, Аларик постарался собрать отрывочные результаты исследований Лигейи в одно целое. Ему надлежало опустошить занимаемые ею помещения и все содержимое сжечь, поскольку никто не мог определить, сколько и каких записей коснулась зараза ереси. Но эти записи были последней надеждой Аларика. И если во всем Империуме и был кто-то, кто мог продолжить расследование Лигейи и не стать жертвой Гаргатулота, то это только Серый Рыцарь.
Инквизитор Клаэс предоставил в распоряжение Аларика все ресурсы Трепитоса. Лучший корабль Клаэса — тот самый, которым воспользовались культисты Лигейи, — до сих пор стоял под арестом в доках Япета. Но инквизитор нажал на тайные пружины, и через несколько дней у Аларика было два торговых судна — самых быстроходных во всем Шлейфе, с командой из бывших экипажей военной флотилии.
Аларик послал Генхайна на «Рубиконе» доставить Лигейю на Мимас. Затем командир отделения возмездия должен был отправиться на Титан и, действуя от имени Аларика — как брата-капитана и командира ударной группы, — получить меч Мандулиса. Если это оружие действительно было «сверкающей молнией», о которой говорил Валинов, — значит, меч воплощал в себе единственный шанс Серых Рыцарей в грядущем противостоянии с Гаргатулотом.
Отделения Санторо и Танкреда остались в крепости. Они оборудовали себе кельи и тренировочные залы и практиковались в рукопашных схватках. Когда-то крепость казалась могущественным, почти неприступным сооружением. Теперь же Аларик, готовясь продолжать расследование, стоившее Лигейе разума, всерьез полагал, что Шлейф Святого Эвиссера обладает куда меньшими ресурсами, нежели сеть культов Гаргатулота, зародившихся больше тысячи лет назад.
Усиление активности культов привлекло в миры Шлейфа немалые силы Имперской Гвардии и военных флотилий, но все же их было недостаточно, чтобы охватить всю систему. Даже если бы удалось убедить Экклезиархию предоставить в распоряжение Аларика подразделения Сестер Битвы — преданное и мощное войско, заслуживающее уважения, — всех собранных сил едва хватило бы для одного хорошего удара.
Большая часть Серых Рыцарей сейчас направились к Оку Ужаса сражаться с непрерывным потоком демонов, изливавшимся в реальный мир из варпа. Остальные с трудом закрывали самые критичные позиции, сдерживая натиск демонов через черные дыры по всему Империуму — Маэльстром, врата Варла, туманность Диоклетиана и дюжину других кровоточащих язв реальности. Так что с Титана не стоило ждать подкрепления.
Теперь Аларик понимал, почему от лидера требуется обладать многими различными качествами, в необходимости которых он прежде не был уверен. Он должен был сражаться и побеждать, не допускать, чтобы пошатнулась его вера в Императора, и вести за собой братьев Серых Рыцарей. Но более того — он должен был исполнять все это даже тогда, когда сознавал, что остался совсем один.
11.
«ПЕРЕВОЗЧИК»
«Перевозчик» неспешно тащил свой груз через Сегментум Солар. Двигатели опасно постукивали из-за нагара в изношенных клапанах, а устаревший курс-контроллер тратил слишком много топлива на беспрестанные корректировки маршрута. Перелет между Юрном и Эпсилон Октариус был тяжелым; обилие конкурентов не позволяло тратить время на ремонт разваливающегося грузового судна, а полученных денег вечно не хватало, чтобы заменить его на новое.
Капитан Йамбе знал, что, вероятно, умрет вместе со своим «Перевозчиком». Йамбе уже стукнуло сорок семь лет. Это хороший возраст для капитана грузового судна: большинство коллег умирали гораздо раньше из-за несчастных случаев или разгульных ночей в портах. Йамбе пережил два серьезных крушения и Император знает сколько пьяных драк на стоянках. А когда, наконец, стал капитаном собственного корабля, понял, что теперь до смерти не вырвется из этой кабалы. Он задолжал слишком многим людям, чтобы суметь от них отделаться, и никогда не накопит достаточно денег, чтобы модернизировать свою потрепанную посудину.
По крайней мере, экипаж — три десятка людей, что занимали несколько жилых помещений вокруг обширного чрева корабля, — знал, на что идет. В огромных безвоздушных грузохранилищах лежало несколько партий промышленных товаров с Юрна: от запчастей к станциям слежения до лазружей массового производства, упакованных в деревянные ящики.
Помощники Йамбе были людьми жестокими и угрюмыми; возможно, они использовали «Перевозчик» для того, чтобы скрыться от правосудия. Но пока они выказывали хоть небольшое уважение к техноритуалам и знали, с какого конца подойти к гиперключу, капитана это не беспокоило.
Тесный и жаркий капитанский мостик «Перевозчика» провонял потом и машинным маслом. Йамбе с годами начал заплывать жиром. Теперь он плотно заклинивался в командном кресле и медленно пропитывал его потертую обшивку своим потом. На подлокотнике брякала полупустая бутылка юрнианского «Второго лучшего» — вонючего, но сильнодействующего спиртного, без которого капитан уже не мог уснуть. От холодного, ненавистного космоса, где капитан провел большую часть жизни, его отделяла лишь прозрачная пластальная полусфера — точно выпуклый глаз гигантского насекомого.
«Перевозчик» недавно выпрыгнул из варпа. Корабельный навигатор второго класса — костлявый и дерганый парень, выпускник одного из Нижних Домов, теперь мог несколько дней медитировать, чтобы подготовить следующий варп-прыжок. Навигатор был почти полным нулем в своей работе, зато плата Нижнему Дому за его услуги такой не казалась. Астропат Гелл обходилась не намного дешевле, но она хоть имела какое-то представление о том, что делает.
Йамбе ненавидел космос и потому не мог отвести от него взгляда. Капитан знал, что в один из дней космос ворвется и убьет его — и это случится, как только Йамбе ослабит бдительность. Однажды ему довелось оказаться в нескольких сантиметрах от жесткого вакуума и увидеть, как друзья выворачиваются наизнанку в пробоине корпуса. Это было давно, еще когда капитан мог позволить себе иметь друзей. Космос погубил больше мужчин, чем это сделали женщины, — к таким словам уже ничего не надо добавлять…
Рядом с Йамбе гудели и пощелкивали стоящие в беспорядке анализаторы и устройства связи. Время от времени испускали облачка пара протекающие трубы охлаждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39