Каждый из этих бывших людей не хотел быть таким, в кого он превратился, но ничего не мог поделать. И они плакали. Все, до одного. Фриман еще ни разу не встречал зомби, который бы не стонал от дикой боли и горя. И поэтому он жалел их. Если они еще плакали, то они еще сохраняли в себе что-то от человека. И поэтому каждый раз, когда Фриман нажимал на спуск, посылая пули в тело мертвеца, ему было больно так же, как и умершему. И каждый раз, когда с облегченным вздохом перерожденец падал и затихал, Фриман был рад за него. Мертвый наконец обретал покой, о котором молил небеса, бродя по этому городу Тьмы. По Рэвенхольму.
Фриман, совладав со своими мыслями, начал бормотать их вслух, чтобы хоть как-то не слышать стонов обреченных на вечные муки:
– Так… что же делать? Спуститься вниз не проблема. Можно спрыгнуть на вон ту кучу бочек… А вот дальше… Дальше – я труп. Или даже хуже… Можно упокоить их и отсюда, но патронов хватит разве что на половину перерожденцев. А ведь еще есть и хедкрабы… Нет, это самоубийство. Но почему этот русский так спокойно ушел, и даже не помог мне? Обычное сумасшествие? Хотя нет – он ведь предупредил меня. Этот Отец не так прост, как кажется. Он на что-то намекал. Раз он меня оставил, значит, здесь есть какой-то вариант, лазейка… Надо приглядеться… Черт, ну почему они так кричат?!
Фриман невольно усмехнулся, вспомнив фразу из фильма.
– Могут, могут, – сказал он себе, – Погоди, а что это за бочки по всей улице стоят? Странно, из словно специально здесь понаставили… Красная эмблема на боку… Эй, а ведь это – бензин. Точно, бензин!
Фриман почувствовал себя так, будто только что изобрел электричество. Злобно усмехнувшись, он начал прикидывать все в уме. Выбрав нужную бочку и момент, когда возле нее оказалось побольше нежити, Фриман выпустил пять пуль. Выстрелы прорвали ночную тишину. Две пули отскочили в сторону, а остальные сделали свое дело. Сверкнула искра. И бочка взорвалась. Сноп яркого пламени озарил улицу. Сразу стало светло, как днем. Несколько трупов хедкрабов и три перерожденца разлетелись в стороны в виде пылающих кусков плоти. От дикого жара вспыхнули соседние бочки, остальные твари кинулись к ним, чувствуя запах горелой плоти. Фриман прикрыл глаза и еще минуты три слушал жуткую музыку смерти. Гремели разрывающиеся бочки, орали от дикой боли горящие перерожденцы, шипели умирающие хедкрабы… Но через три минуты все смолкло. Фриман открыл глаза. Улица представляла собой ночной кошмар. Вся мостовая стала черней ночи он сгоревшего бензина. Повсюду на ней горели маленькие огоньки – догоравшие куски плоти. Сразу почувствовался резкий характерный запах. Но все было тихо. Ничто не двигалось. Пятью пулями Фриман упокоил всех.
Спрыгнув на землю и едва удерживаясь, чтобы не зажать нос от дикого смрада, Фриман пошел вдоль по улице. Впереди виднелся темный туннель, в глубину которого тянулись тросы – часть старой канатной дороги. Справа улица была заблокирована руинами дома, уничтоженного ракетами. Слева был тупик. Фриман начал нервничать. Ходить среди горелого мяса ему было неприятно, запах сбивал с ног, и к тому же все оказалось напрасным. Выхода не было.
Вдруг со стороны Гордон услышал какой-то хлюпающий звук. Гордон резко обернулся, выставив оружие. Из темного угла улицы к нему, шипя горящими мышцами, шел перерожденец. Фриман похолодел. Этот мертвец пережил и этот ад. Он все еще горел. Плоть дымилась и шипела, бурля мелкими пузырями. Зомби уже не мог кричать, побывав в раскаленном пламени, и теперь лишь слабо хрипел. Гордон на миг зажмурился. Он даже не представлял, что на свете могут быть ТАКИЕ мучения. Зомби шел, повинуясь подергивающемуся хедкрабу на голове. Но вот сгоревшие кости не выдержали – ноги его с хрустом обломились, сразу обе. Зомби упал. И, волоча за собой останки конечностей, пополз к Гордону на руках. Тот в ужасе смотрел на все это, не в силах пошевелиться. Зомби, слабо шипя, полз, но его движения становились все слабее. Раздался мерзкий хруст – и одна из его рук осталась лежать на земле. Зомби зашипел, в ярости пытаясь подползти еще ближе, но уже не смог сдвинуться с места. С омерзительным хлюпаньем зашевелился хедкраб на голове несчастного и, пролив на мостовую поток крови и слизи, спрыгнул с иссохшего черепа на камни. Тело обмякло. Гордон, ощутив приступ злобы и жалости к несчастному погибшему, вскинул пистолет и в миг изрешетил пулями хедкраба, оставив от него лишь кусок мяса.
Скрипнув зубами, Фриман перезарядил пистолет. Патроны таяли прямо на глазах! Это бесило и пугало одновременно. Но ничего не поделаешь. Гордон отвернулся от мертвой твари и вдруг уперся прямо в стену. Прямо в лестницу, висящую на ней. Фриман удивленно проследил за ней – она шла наверх, к тросам. Тросы шли вдоль натянутых сверху железных рельс – они были направляющей для канатных вагончиков, которые когда-то возили по городу веселых туристов. И прямо на двойной лини этих рельс была проложена дорожка, проложена из досок. Гордон покачал головой и полез. Похоже, Отец Григорий постарался и здесь.
Идя по узкому мостику, Гордон чуть не сорвался вниз, когда услышал выстрел. Он увидел, как, выбив стекло, из окна дома спиной вперед вылетел зомби. Как раз из окна того дома, где недавно исчез безумный священник. Послышались и другие хлесткие выстрелы ружья. Звон разбивающегося стекла и стук падающих тел.
– Хотя они и говорят, что меня обуяло безумие, – Фриман услышал отчетливое бормотание, – Мне все равно. Оно бо есть мой помощник, моя сила и мое спасение…
Гордон покачал головой. Да, что тут скажешь? Не так он прост, этот священник, как кажется… Ох, не прост…
Фриман залез в попавшееся открытое окно, когда мостик прервался. Посчитал свои патроны. Их осталось совсем мало. Толкнув дверь, Фриман вошел в какое-то помещение. И застыл. Это было похоже на лабораторию сумасшедшего доктора из фильмов ужасов. Другой образ на ум просто не шел. Фриман осторожно сделал шаг вперед, чтобы понять, не видение ли это. Скорее всего, когда-то это была столовая для туристов. Но теперь… Повсюду здесь лежали диски от циркулярных пил, пустые баллоны из-под пропана, какие-то инструменты, ножи. На столах, стоящих рядами, лежали трупы. Все они когда-то были перерожденцами, в этом не оставляли сомнений окровавленные, словно вспоротые тела, язвы на теле и нечеловеческие руки. От лиц остались лишь бесформенные образования. Но хедкрабов на них не было. Они лежали рядом, прямо над их головами, мертвые и с аккуратно расставленными в разные стороны лапами. Гордон прошел между столов, и эти тела надолго запомнились ему. Один из них был совершенно высохшим – почти скелет. Мясо на костях почти высохло, даже не пахло. Гордон поморщился. Все это сделал Григорий, больше некому. Но как? Как он смог притащить сюда зомби и отделить хедкрабов от головы? Или он сначала убил их? Но зачем он тогда все это сделал? Что за безумное, бессмысленное занятие? Фриман поежился, вспоминая, с каким лицом Отец Григорий стрелял в ходячих мертвецов. Это было злобное веселье, не страх, а словно упоение процессом. Неужели и это он сделал лишь ради какого-то своего, безумного удовольствия? Фриман поморщился. Отец Григорий был сумасшедшим. Постепенно это качество затмевало все остальные.
Фриман поспешил выйти из столовой, по лестнице, ведущей вниз. Но как только он прошел по ступенькам и толкнул дверь, Фриман закричал и, в ужасе, спотыкаясь, помчался наверх. То, что он увидел, чуть не лишило его сознания. Прямо на него шли целых пять живых мертвецов. Гордон, снова вбежав в жуткую столовую, заметался по ней, словно загнанный зверь. Теперь – точно конец… Патронов не хватит – это факт, и монтировкой от них не отобьешься. Он уже слышал их стоны и нестройные шаги по ступенькам – зомби поднимались сюда. В отчаянии застонав, Фриман снова оглядел столовую – оружия нет – и достал пистолет. Расставил ноги пошире, чтобы принять устойчивую позицию. Встал так, чтобы столы оказались прямо за спиной – чтобы никто не напал сзади. Открыл отделение скафандра, где лежала последняя обойма к пистолету – чтобы суметь быстро перезарядить. И навел пистолет на выход с лестницы. И стал ждать. С каждый секундой уверенность исчезала, с каждым шагом на ступеньках пот со лба Гордона лил все сильнее. Что ж, помереть тоже надо уметь достойно.
Едва из прохода вышел первый зомби, Гордон открыл огонь. Первые пули влетели в тело перерожденца, но, к огромному страху Гордона, зомби это только разозлило, и он, с громким ревом понесся на Фримана. Еще пяти выстрелов хватило, чтобы окончательно упокоить зомби. Он, даже когда тот был еще на ногах, уже показался второй, и сразу за ним – третий. В подступившей панике Фриман выстрелил остатки обоймы в стонущего мертвеца, причем почти половина пуль прошла мимо. Молниеносным движением Гордон выхватил последнюю обойму и тут же нажал на спуск. Шквал пуль свалил раненого перерожденца, ранил следующего… И все. Пистолет издевательски щелкнул затвором, словно говоря: "Все, друг, приплыли!". Фриман в диком ужасе выронил пистолет из дрожащих рук. Пока зомби на непослушных ногах шли к нему, его мозг работал как никогда. Нет, он еще мог бы справиться и монтировкой, но это только если бы зомби был один. А их осталось трое. Фриман мысленно перебирал все, что он нес с собой, надеясь найти что-нибудь полезное. Автомат, висящий на плече – пуст. Револьвер – тоже. Что толку от монтировки? Фриман инстинктивно попытался отступить – он не смог. Он стоял у самых столов. Вдруг Гордон вспомнил про то, что своей тяжестью уже долго оттягивало пояс костюма. Схватив гравипушку, подаренную Аликс, Фриман молниеносно глянул на приближающихся зомби и с сомнением посмотрел на "оружие". Нет, это, конечно, мысль, но слишком хлипкая… Хвататься за жалкую соломинку Гордон не любил. Но сейчас ничего другого не оставалось. Надо было попробовать. А вдруг получится?
Фриман выбрал на одном из столов крепкий стальной штырь с заточенным концом. Бегло вспомнив управление гравипушкой, Фриман нажал на нужные кнопки и направил кристалл аппарата на штырь. Тот немедленно поднялся в воздух и, пролетев метра два, завис перед Фриманом, в зоне активного действия кристалла. Гордон глянул в сторону раздававшихся стонов. Переходящих в тихое яростное рычание. Зомби уже были в пяти шагах. Стараясь быть хладнокровным, чтобы не тряслись руки, Гордон осторожно просунул руку в поле гравипушки и с трудом повернул в нем штырь так, чтобы он смотрел вперед, как копье. И, наконец, обратив импровизированное оружие на зомби, нажал на кнопку.
С оглушительным треском молния из кристалла ударила в штырь, и он, свистя в воздухе, мгновенно преодолел три метра до первого зомби. Гордон даже не увидел летящего "копья", но это сработало! Влекомый мощным толчком, первый зомби, которому штырь влетел в грудь, сложился пополам и отлетел назад, прямо на своих собратьев. Одного он свалил, третий же, споткнувшись о них, неуверенно пошел вперед. Радости Гордона не было предела. Штырь, пробив насквозь первого перерожденца, застрял в животе второго, и оба они обрели долгожданный покой. Замысел сработал. Но еще один зомби все еще шел к нему, хоть и неуверенно – кажется, у него была сломана нога. Фриман, быстро оглядевшись, заметил на полу диск от циркулярной пилы и тут же притянул его гравипушкой. Поправив его рукой (что удалось с большим трудом) так, чтобы он находился параллельно полу, Гордон "выстрелил". Диск, пропев в воздухе, с хрустом вошел в тело зомби, словно нож в масло, снес ему "голову" и с силой вонзился в стену. Зомби, испустив фонтан вонючей жидкости из шеи, упал на пол. Битва закончилась.
Фриман был удивлен и рад, как никогда. Его довольно сомнительный и смелый план сработал. Фриман не мог о таком даже мечтать. Теперь в его руках было очень мощное, хоть и примитивное оружие, по классификации подходящее под "самострел". Фриман прикинул в уме свои новые, открывшиеся так внезапно возможности. Ведь это же было просто отлично! Помимо того, что он теперь мог "стрелять" штырями, пилами и другими острыми предметами, он мог метать в перерожденцев кирпичи, камни, даже бочки с бензином. Но у этого "оружия" был один большой недостаток – оно было однозарядным, и "заряжать" его очень долго. И тяжело. Против пяти-шести хедкрабов с такой штукой не пойдешь. Но вот против пары-тройки зомби, тем более, если они вдалеке… Фриман впервые за все пребывание здесь ощутил слабую надежду. На то, что он все-таки выживет. Найдет Отца Григория. Сможет уйти из Рэвенхольма.
Фриман подошел к трупам зомби и перевернул одного из них ногой. Преодолевая отвращение, вырвал из его живота штырь. Обтер его о пол и взвесил в руке. Нет, эта штучка определенно лучше других вариантов. Надо же – с пяти шагов пробила двух перерожденцев! Фриман снова включил гравипушку и захватил ею штырь. С трудом проворачивая его так, чтобы он смотрел острым концом вперед, Гордон вдруг подумал: "Н-да, жуткое место… Может, именно поэтому здесь не обойтись обычным оружием? Я похож на какого-то сумасшедшего ученого с лучом смерти собственного изобретения…".
Обдумав это сходство и найдя его донельзя удачным, Гордон направился к лестнице. Теперь он шел, выставив вперед тяжелую гравипушку. Впереди, в трети метра от него, в воздухе висело "копье". Готовое пробить всякого, кто встанет у Гордона на пути.
Фриман вышел из дома, полный уверенности. И тут же она испарилась, словно дым дешевой сигареты в душном вокзале после трех часов ожидания поезда, который сломался на полпути к перрону. Фриман услышал то злобное и яростное ворчание, которое недавно слышалось ему со всех сторон. И он увидел, как прямо на него по улице стремительно бежит нечто . Бежало оно очень быстро, опираясь на все четыре конечности, и при этом ворчало, поэтому эта тварь была очень похожа на собаку. Фриман, нешуточно испугавшись, вскрикнул и, близко не подпустив и без того быстрого "зверя", нажал на кнопку. Штырь ушел вперед, словно ветер, просвистев в ночном воздухе. Тварь уже подбежала слишком близко, и штырь пробил ее голову навылет, оставив в ней дыру с грецкий орех. Мгновенно умершая тварь упала прямо к ногам дрожащего от ужаса Гордона. Тот, дернувшись, с отвращением и страхом отшагнул от нее. Судорожно хватая ртом воздух и стараясь не выронить гравипушку, Гордон снова и снова прокручивал в голове все, что только что произошло. Это существо с рыком бежало на него, так быстро, как никто на Земле не способен. Фриману показалось, или на свету луны мелькнули ее костлявые руки? Или лапы?
Совладав со своим все еще теплящимся страхом, Гордон все же решил посмотреть на то, что на него напало. Фриман перевернул носком ботинка труп… и, скрипнув челюстями, зажмурился. Это был ужас в оправе жалости – то, что он чувствовал, глядя на перерожденцев, только в пять раз сильнее. Это был труп человека. Все в нем напоминало о том, что когда-то, очень давно, это был человек. Но теперь это был почти скелет. Местами голые кости белели под светом луны. Заметно удлинившиеся ноги и руки, словно адаптированные под бег на "всех четырех". Кости зияли везде, лишь конечности были снабжены неимоверно раздувшимися мышцами, необходимыми для движения. Внутренностей почти не было – сквозь останки легких через ребра был виден коричневый позвоночник. Тело словно тщательно выпотрошили – даже кожи не было. Руки, а главное, пальцы стали в три раза длиннее, их увенчивали острые когти. А на голове у этого несчастного, плотно обхватив ее, сидел "быстрый" хедкраб.
Фриману было тяжело. Ему было странно и непонятно. Он недоумевал – за что? За что природа изобрела для человека такие мучения? Само существование хедкрабов было величайшей трагедией всего живого. Они вырывали человека из того света, возвращали его к боли и мукам, оставляя часть сознания, а волю и тело забирая себе. Но такое… Хедкрабы мутировали, появились новые виды. И появились новые пытки. Это – было в три раза хуже того, что Гордон видел до сих пор. "Быстрые" хедкрабы, похоже, отбирали у человека даже последнее – его тело и остатки сознания. Они забирали его плоть, оставляя лишь скелет, лишь несколько мышц, необходимых для бега и атаки. Оставляли сеть нервов. И больше ничего. Эти – больше не осознавали, что они – люди. Этот не стонал, не плакал – он лишь яростно рычал, словно зверь. Да он и стал зверем. Гордон еще раз глянул на тело "быстрого" зомби, доставая из стены застрявший в ней штырь. Нет, это уже был не человек. Хедкрабы теперь срезают под корень. Оставляя лишь убогую оболочку. Да и та была страшнее, чем любой некрасивый человек.
Опустивший голову Фриман пошел по улице, слушая тихий топот по крышам и глухое рычание. Раньше он не замечал этого, но теперь понял. Они все время следовали за ним. "Пасли", вели его. Выжидая удобного момента…
Фриман, поняв это, в страхе обвел крыши гравипушкой со штырем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37