- Да что ж это такое, Аська, ну скажи ты мне на милость!
Как началась невезуха с той аварии в ноябре, так и продолжается. Уже новый
год начался, а она все со мной, как верная жена. Машину после аварии в
сервис загнал, обещали к середине декабря сделать, а до сих пор не готово.
Так и прихожу в норму на своих охромевших ногах. Собирался сегодня в
Федерацию баскетбола наведаться, как ты велела, так вот тебе, пожалуйста,
проверяльщик на нашу голову свалился.
- Поедешь завтра, не нервничай, - попыталась успокоить его Настя.
- Тебе хорошо говорить, а у меня на завтра совсем другие дела придуманы. И
потом, Ася, наш душитель - это же всетаки маньяк, не забывай. А вдруг, пока
мы тут старыми пыльными папками трясем да бумажки задним числом оформляем,
у него опять обострение сделается, и мы получим восьмой труп?
Николай был, конечно, прав. Работа по преступлению, где явно поработал
убийца, имевший своей целью конкретную жертву, принципиально отличается от
работы по поиску серийного маньяка. Если в первом случае человек уже убил
того, кого хотел, и теперь все его действия будут направлены только на то,
чтобы не быть найденным и разоблаченным, то маньяк обычно не
останавливается "на достигнутом", он будет убивать с той или иной
периодичностью, пока его за руку не схватят. Поэтому каждый день
промедления чреват новым убийством. Утешением, хотя и слабым, служило в
этой ситуации только то, что семь одинаковых убийств были совершены в
течение очень непродолжительного времени, в период с 13 по 24 декабря, и со
времени обнаружения последнего из семи задушенных потерпевших прошло уже
больше двух недель. Иными словами, можно было надеяться, что у маньяка,
если он действительно душевнобольной, было обострение психического
расстройства, а сейчас он успокоился и в ближайшее обозримое время никого
больше не убьет. Хотя с душевнобольными никогда нельзя знать наверняка...
- Как твои переломы? - спросила Настя.
- Болят, - вздохнул Селуянов. - Особенно когда погода вменяется. Не
знаешь, долго мне еще так мучиться?
- Всю жизнь, - улыбнулась она. - Может, болеть будет не так сильно, но
окончательно все равно не пройдет. Так что готовься.
- Во утешила! Ладно, раз я сегодня к баскетболистам не попал, давай
легенду пошлифуем. Что-то она мне не нравится. Ну какой из меня журналист,
ты сама подумай. У меня на роже написано, что я складно три фразы написать
не могу.
- Пусть будет не журналист, а научный работник. Например, социальный
психолог, или специалист по медицинской психологии. Хотя ты прав, Николаша,
на научного работника ты тоже мало похож. Пожалуй, моя идея была не так
хороша, как мне показалось сначала.
- Да нет, идея хорошая, но исполнитель не годится. Может, Мишаню пошлем?
- А что, - оживилась Настя, - правильная мысль. Мишенька вполне может
сойти и за журналиста, и за ученого червя. Где он? Никуда не убежал?
Селуянов сорвался с места и, прихрамывая, выскочил из кабинета. Минут
через пять он вернулся в сопровождении Миши Доценко, высокого, черноглазого
и очень симпатичного оперативника, славящегося двумя вещами: умением
работать с памятью свидетелей и потерпевших и любовью к модной, элегантной,
"с иголочки" одежде. Была у Миши и третья особенность, о которой, правда,
знали только его коллеги: он отчего-то трепетал перед Настей, ужасно ее
стеснялся и называл исключительно на "вы" и по имени-отчеству, несмотря на
пятилетнюю совместную работу и неоднократные просьбы "быть попроще".
Доценко тоже занимался душителем, поэтому Селуянов перебрасывал на него
визит к баскетболистам с чистой совестью.
- По одной из наших рабочих версий маньяка следует искать среди женщин
очень высокого роста. Как вариант это может быть женщина баскетболистка.
Поскольку их в целом не очень-то много, они скорее всего составляют
достаточно узкий круг, в котором информация расходится быстро. А поскольку
это все-таки женщины, хоть и очень высокие, надежды на то, что информация
останется в тайне, вообще мало. Поэтому мы не можем допустить, чтобы пошли
разговоры о поисках в их среде сумасшедшей маньячки-убийцы. Лучше уж сразу
объявление во все газеты дать, эффект будет тот же. Мы с Колей думаем, что
правильнее всего идти к ним с легендой о сборе материала для статьи или
научной работы. Тема: образ жизни в спорте и его влияние на образ жизни вне
спорта. Идея понятна?
- Не совсем, - признался Миша.
- Тогда объясню на пальцах. Насколько часто у спортсменов случаются
психические или нервные срывы, связаны ли эти срывы с образом жизни
человека, занимающегося большим спортом, влияет ли этот образ жизни на то,
как человек живет и ведет себя впоследствии, когда уходит из спорта. Мешают
ли нервные и психические расстройства эффективным занятиям спортом,
например, может ли олигофрен или психопат стать чемпионом. И так далее на
ту же тему. Задача - получить сведения о людях, которые могли бы
проиллюстрировать указанную зависимость на собственном примере.
- Ясно. А документы?
- Вот, держи, - Селуянов протянул ему журналистскую карточку, которую
получил сегодня утром и на которой красовалась его собственная фотография.
- Сходи к ребятам, пусть с меня спишут, а на твое имя сделают. И книжки
пойди почитай умные, слова выучи, чтоб за специалиста сойти.
- Коля, - с упреком произнесла Настя, - имей совесть.
- Да что вы, Анастасия Павловна, - лучезарно улыбнулся Доценко, - это я
вас боюсь, а с Колей у меня разговор короткий. Просто в вашем присутствии я
стесняюсь и делаю интеллигентное лицо.
Миша ушел переделывать документ, подтверждающий, что он является
журналистом, работающим в каком-то малоизвестном издании. Когда-то главный
редактор этого издания сильно пострадал от рук грабителей, но, надо отдать
ему должное, хотя и не сумел оказать им сопротивления, зато смог взять себя
в руки, сосредоточиться и запомнить их лица, одежду и манеру говорить с
такой степенью точности, что наглецов взяли по приметам в течение суток, а
все похищенное вернули владельцу. С тех пор он чувствовал себя вечным
должником сыщиков с Петровки и по негласной договоренности всегда разрешал
пользоваться прикрытием своего журнала, добросовестно подтверждая личность
самозваных журналистов, если кому-то особо недоверчивому приходило в голову
учинять проверки.
До семи часов Настя просидела на работе, думая не столько о преступниках и
их жертвах, сколько о том, что сегодня вечером ее муж улетит в Штаты почти
на три месяца. После долгих препирательств и бесконечного подсчета скудных
финансовых средств ей удалось уговорить его принять приглашение
Стэнфордского университета прочитать курс лекций по высшей математике.
Платили американцы более чем прилично, и можно было наконец затеять в
квартире ремонт и сделать хотя бы основные покупки, необходимость в которых
назрела уже давно.
Леша должен был заехать за ней в четверть восьмого, и точно в назначенное
время Настя стояла на улице возле проходной, привычно прикидывая, сколько
ей еще придется здесь мерзнуть, пятнадцать минут или полчаса. Ее муж при
всех его достоинствах опаздывал всегда и всюду, и можно было считать
большой удачей, если он вообще являлся к месту встречи, а не ждал в
противоположном конце города, в очередной раз что-то перепутав. Например,
Чертаново и Черкизово, Бирюлево и Бибирево или Дмитровское шоссе и Большую
Дмитровку. Настя старалась по возможности учитывать эту его особенность и
не назначать ему встречи в местах, имеющих "рискованные" названия, но
иногда даже она, знающая Алексея два десятка лег, не могла предугадать
залихватские виражи его мысленных ассоциаций. Личным рекордом Алексея
Чистякова было двухчасовое ожидание кого-то на станции метро "Римская", в
то время как встреча должна была состояться у выхода из метро "Пражская".
"Ну извини, - покаянно говорил он впоследствии, - я запомнил, что это
какая-то европейская столица".
Правда, место Настиной работы он ни с чем перепутать не должен был,
поэтому оставалась надежда, что опоздание будет связано только с его
несобранностью и неумением рассчитывать время и учитывать возможные пробки
на дорогах. Так и оказалось. Муж опоздал всего на двадцать минут, что при
его характере можно было вообще считагь досрочным прибытием. Увидев, что
Алексей приехал на своей машине, Настя не на шутку расстроилась. Она была
уверена, что в аэропорт их повезет кто-нибудь из друзей или родственников,
а машину Леша оставит в гараже возле дома своих родителей. Теперь
получалось, что ей придется самой вести машину по дороге из аэропорта
домой, а потом еще мучиться, не зная, что с ней делать.
- Лешик, ну зачем ты... - начала она унылым голосом, забираясь в теплый
салон.
- Не ныть, - весело оборвал ее Чистяков. - Привыкай к автомобильной жизни.
Вернусь - куплю тебе машину.
- Да на кой она мне сдалась! - возмутилась Настя. - Я терпеть не моту
вождение. И вообще я машин боюсь. Мне и на метро очень славно. Оно меня
везет, а я книжку читаю. И ни о чем не беспокоюсь. Если тебе так много
заплатят, купи лучше себе новую тачку, а то в этой у тебя ноги еле-еле
помещаются, смотреть больно, как ты скрючиваешься в бублик.
- Хорошо, - миролюбиво отозвался он, - приеду - обсудим.
- Ничего себе! А что мне с этой машиной делать, интересно знать? Ночи не
спать, бояться, что ее угонят? Ездить на ней я все равно не буду.
- Ну, не будешь - отгони к моим старикам и поставь в гараж. Асенька, не
злись, я так замотался сегодня, что не смог сам это сделать. Сама
понимаешь, перед отъездом всегда внезапно вылезают какие-то несделанные
дела.
- Ладно уж, - смягчилась Настя.
В Шереметьево они приехали вовремя, только-только объявили начало
регистрации на рейс. Но очередь уже выстроилась огромная.
- Может, тебе не ждать? - неуверенно спросил Алексей. - Смотри, сколько
народу. Давай прощаться, и поезжай домой.
- Ну уж нег, - засмеялась Настя. - Я должна своими глазами убедиться, что
ты прошел таможню.
- Зачем? - удивился он. - Какие тут могут быть неприятности?
- Да какие угодно. Я же не проследила за тобой, когда ты чемодан
укладывал. А ты, солнышко, вполне мог что-нибудь не так сделать.
- Что, например?
- Например, ты взял с собой спиртовой лосьон против аллергии?
- Конечно, куда ж я без него. Меня от другой воды моментально всякой
гадостью обсыпет.
И таблетки взял атигистаминные?
- А как же. Не волнуйся, из лекарств ничего не забыл.
- Это ты волнуйся, дружочек, потому что таможенник обязательно спросит,
что у тебя в бутылочке, и потребует, чтобы ты ему флакон достал и открыл. А
ты ведь наверняка положил его на самое дно. Вот и будешь на глазах у
изумленной публики рыться в вещах, очередь задерживать. И в чемодане после
этих поисков все комом будет. А на таможне могут и таблетки проверить. Так
что, пока есть время, отойди в сторонку и аккуратно переложи все, что может
вызвать сомнения, на самый верх. Рукописи лекций, кстати, тоже не забудь
положить под самую крышку, чтобы доставать было удобно, они иногда
проверяют, не вывозят ли граждане секретные материалы. Иди, иди, я в
очереди постою.
Алексей отошел, волоча за собой чемодан на колесиках, а Настя осталась в
очереди, закурила и с вялым интересом принялась разглядывать отъезжающих и
тех, кто их провожал. По одежде, выражениям лиц и количеству вещей, а также
по провожающим ей удалось разделить всех стоящих в длинной очереди на
несколько групп: тех, кто ехал в гости, тех, кто уезжал из гостей, а также
тех, кто ехал в Штаты по делам или возвращался туда после деловой поездки.
Она попыталась поставить себя на их место и с удивлением поняла, что никуда
ехать ей не хочется. Настя Каменская вообще была ужасно ленива и больше
всего на свете любила два места - свой диван дома и свой кабинет на работе.
А уж что касается дальних поездок, то тут нужны совсем особые
обстоятельства, чтобы сдвинуть ее хоть на шаг. От служебной командировки в
Италию у нее остались приятные воспоминания, а больше она нигде за границей
и не была. Конечно, ей хотелось посмотреть и Париж, и замки Луары, и
Венецию, и Флоренцию, и Вену... Но если бы можно было это сделать, не
вставая с дивана!
Когда вернулся Чистяков, Настя прошла уже полпути к заветной стойке
таможенного досмотра.
- Ну все. Сделал, как ты велела, - доложил муж. - Теперь тебе уж точно не
нужно ждать. Иди, Настенька, уже десятый час, ты и так дома будешь только
около одиннадцати.
- Нет, я подожду, - упрямо возразила она. - Мало ли что. Придется тебя
выручать. Полчаса погоды не сделают.
- На улице МИНУС двадцать, - увещевал ее Алексей. - Машина замерзнет, ты
ее еще сколько времени потом греть будешь, пока заведешь. Чем дольше она на
морозе стоит, тем дольше не заведется. Ну Настя...
- Нет. Не выпроваживай меня, Чистяков. Или у тебя назначено прощальное
свидание с дамой?
- Да ну тебя. - Он безнадежно махнул рукой. - Тебя не переспорить.
Упрямство раньше тебя родилось.
- Ты опять все перепутал, - засмеялась Настя. - Не упрямство, а лень.
Очередь почему-то вдруг начала двигаться намного быстрее, не прошло и
десяти минут, как Алексей уже протягивал таможеннику паспорт, декларацию и
разрешение на вывоз валюты. Настя оказалась права, к флакончику бдительный
страж границ все-таки прицепился, потребовал достать его из чемодана и
открыть крышку. Леша, полуобернувшись, кинул на жену изумленный взгляд.
Настя подмигнула ему в ответ.
- Почему кольцо не указано в декларации? - строго спросил таможенник.
Настя мысленно чертыхнулась. Ну вот, не проследила - и опять что-то не
слава Богу. Конечно, Лешка написал, что изделий из драгметаллов у него нет.
А про обручальное кольцо забыл напрочь.
- Но оно же обручальное, - растерянно ответил он.
- Оно золотое, - внушительно произнес таможенник. - Или вносите в
декларацию, или отдайте провожающим.
Настя шагнула из-за перил заграждения к стойке и тронула мужа за плечо.
- Леша, давай мне кольцо.
Чистяков обернулся и кинул на нее уничтожающий взгляд.
- Я внесу его в декларацию.
Настя отступила назад. Дура она, дура! Да как она могла подумать, что
Лешка снимет с пальца это кольцо! Ни за что на свете он этого не сделает.
Она слишком хорошо знала своего мужа и понимала, что обручальное кольцо
нельзя отнять у него даже под страхом смерти. Профессор математики, в
чем-то суховатый, в чем-то раздражающе логичный, он бывал неожиданно
сентиментальным, особенно в вопросах, касающихся его женитьбы на Насте. Он
слишком долго ждал, слишком долго уговаривал ее выйти замуж, и теперь
обручальное кольцо на пальце стало для него символом и одновременно
талисманом, расставаться с которым нельзя ни при каких условиях.
Таможенник поставил отметки в исправленной декларации и вернул Леше
документы. Чистяков подхватил чемодан, прошел несколько шагов вперед,
обернулся, нашел Настю глазами и помахал ей рукой. Она помахала ему в
ответ. "Ну вот и хорошо, почти без приключений", - подумала она.
Пророчество мужа сбылось. Машина замерзла так, словно простояла на морозе
по меньшей мере неделю. Но Настя Каменская обладала умением не раздражаться
и не злиться по поводу обстоятельств, изменить которые она не в силах.
Поэтому она терпеливо прогревала двигатель, вернувшись мыслями к
маньяку-душителю, загубившему в течение двух недель семь жизней. И чем
дольше она думала о нем, тем больше ей казалось, что это все-таки не ОН, а
ОНА.
Образ жизни Евгения Парыгина сложился мною лет назад и с тех пор не
претерпел практически никаких изменений. Вставал он в шесть утра, делал
сложную гимнастику, потом выходил на улицу для получасовой пробежки,
принимал душ, плотно завтракал и шел на работу. Или оставался дома, если
был выходной. Парыгин всегда отличался завидным здоровьем. Единственное,
против чего у нею не было защиты, это вирусы гриппа. Если на Москву
обрушивалась очередная эпидемия, он обязательно заболевал, несмотря на
скрупулезно принимаемые меры профилактики в виде витаминов и лука с
чесноком.
В этом году, как только по радио прозвучали первые предупреждения медиков
о надвигающемся особо зловредном гриппе с высокой температурой и симптомами
отравления, Евгений немедленно начал есть витамины пригоршнями и запихивать
в себя на ночь ненавистный репчатый лук, но все равно свалился с
температурой под сорок и изматывающей рвотой. Четыре дня прошли как в
кошмаре, но потом крепкий организм стал брать свое, и Паршин быстро пошел
на поправку. Врач из районной поликлиники дал больничный сразу на десять
дней, поэтому можно было с чистой совестью не ходить на работу. Сегодня шел
уже восьмой день, чувствовал себя Евгений более чем прилично и, привычно
поднявшись поутру ровно в шесть часов, приступил к гимнастике, одновременно
продумывая план на день.
1 2 3 4 5 6 7 8