Чем ближе они подходили, тем громче становился шум. Слышались стрельба, – работал телевизор, – крики и детский смех.
– Еще одна спокойная ночь в семье Кенделл, – засмеялась Кики.
Когда они вошли в комнату для игр, они увидели Меррита Младшего, Феба и Грэма, расположившихся на полу и диване перед телевизором. Мальчики даже не подумали оторвать взгляд от черепашек-ниндзя на экране.
– Сколько раз вы это видели? – спросил Меррит.
– Двадцать семь, – ответил Феб.
– Двадцать восемь! – выкрикнул Грэм. – Я один раз смотрел один, когда ты был в школе.
– Ты даже не сможешь сосчитать до двадцати восьми! – парировал Феб.
– А вот и могу!
– Нет, не можешь!
– А вот и могу!
– Перестаньте! – вмешалась Кики, наклонилась и поцеловала мальчишек в макушки. – Комендантский час с девяти часов, – добавила она. – Для вас – восемь часов, мистер Грэм.
Грэм издал вопль протеста.
– Это приказ, – сказал Меррит. – Никаких возражений. Когда Матильда скажет, что надо гасить свет, вы должны послушаться.
– Да ну ее! – возмутился Грэм.
– Матильда ваша няня, и вы должны ее слушаться, что бы она ни сказала! – предостерег Меррит.
Грэм сделал движение ногой, изображая каратиста, в результате чего свалился с дивана.
– Мне иногда кажется, – сказал Меррит, когда спускался с Кики по лестнице, – что мы воспитываем банду малолетних преступников.
– Мы воспитываем здоровых, жизнерадостных ребят. На них никто не давит, как в свое время давили на меня. Или на тебя. И вообще иногда я чувствую себя слишком счастливой, что они у меня есть. Настолько счастливой, что это даже пугает меня.
Меррит ничего не ответил. Он был человеком молчаливым и сдержанным и не считал нужным облекать в слова то, что очевидно. Но он не мог отделаться от мысли, что его жена абсолютно права, и пугало его то, что происходило вокруг него.
– Я подумал, – сказал Алессандро, входя в комнату жены, – что, вероятно, сегодня вечером следует сказать о ребенке. Не делать официального сообщения – это слишком вульгарно, пора поделиться новостью с близкими друзьями.
– Нет! – не сказала, а крикнула Эштон.
Алессандро обошел Эштон и положил руки ей на плечи. Она тотчас же сбросила их.
– Я понимаю, tesoro. Нервы. Результат твоего состояния.
Он снова положил руки ей на плечи. Ей захотелось закричать. Однако она лишь напряглась – и не проронила ни звука.
– Но ты и меня также должна понять, – елейным голосом продолжал Алессандро. – Должна понять, насколько я горд, что у меня появится сын и наследник.
– Сын и наследник, – с горечью повторила Эштон. – А если девочка?
– Этого не может быть, – уверенно заявил он. Ей пришла в голову неожиданная мысль. Может, если родится девочка, он ее отпустит?
– А даже если и так, – добавил Алессандро, – нам придется завести еще одного ребенка. Ты поторопись, tesoro. Я подожду тебя внизу.
Эштон увидела в зеркале его удаляющуюся спину. Неужто он, пытаясь одурачить Палм-Бич, сам в это поверил? Ей вдруг стало тошно, и это явно не имело никакой связи с ее нынешним физическим состоянием. С некоторых пор Эштон поняла, что пребывает в браке с развратным негодяем. Никогда она не предполагала, что выйдет замуж за безумца и маньяка.
Большой зал в «Бурунье» сверкал сотнями огней и тысячами бриллиантов, украшающих женщин. Воздух был насыщен ароматами цветов и дорогих духов. Звучала приятная музыка, слышался гул голосов и хлопанье пробок – открывали шампанское. Мег с порога окинула взглядом представшую перед ее взором картину. На фоне этой роскоши и веселья она почувствовала себя еще более несчастной. Мег знала, что Хэнк, стоящий рядом с ней и поддерживающий ее за локоть, испытывал похожие чувства.
Когда Хэнк узнал, что Мег идет на бал без Спенса, он вызвался сопровождать ее. В любом случае он не мог пойти на бал с Эштон. К тому же, судя по его беспокойному взгляду при упоминании имени Эштон, по некоторым его недомолвкам и действиям, Мег могла сделать вывод, что их роман закончился. И что он этим расстроен.
Когда Хэнк зашел в ее номер до начала бала, то обронил фразу, которая его выдала, Мег взяла фотокамеру и повесила ее на плечо поверх длинного шифонового платья от Марты. На лице Хэнка отразилось удивление.
– Вот так сочетание! – сказал он, смягчая удивление улыбкой.
– Я ведь по-прежнему работаю, – сказала Мег.
– Да. У нас обоих остается по крайней мере это. В этом мы похожи.
Сейчас, стоя на пороге бального зала, Хэнк сказал:
– Я должен сказать вам, что собираюсь сегодня вечером поговорить с Мерритом.
При этом его глаза скользили по головам людей. Возможно, он искал Меррита. Вместо этого он увидел Эштон, стоявшую рядом с Алессандро. И грустное выражение на его лице сменилось гневным.
– Эштон сегодня великолепна, – тихо сказала Мег. – У нее прямо-таки цветущий вид.
– Да, в самом деле, – согласился Хэнк. – И полагаю, мы должны сказать ей об этом. – Он снова взял Мег за локоть и стал пробираться сквозь толпу.
Эштон смертельно побледнела, увидев, что к ней приближаются Мег и Хэнк. Алессандро изобразил широкую улыбку. И хотя Хэнк сказал Мег накануне, что не ожидал, будто кто-то заподозрит его в способности убить другого человека, сейчас можно было поверить, что он все-таки способен на это.
Сами по себе слова были вежливыми, хотя и произносились вымученным тоном. Алессандро сказал, что бал, как ему кажется, имеет большой успех. Хэнк согласился. Эштон выразила удовлетворение, что они оба смогли прийти. Хэнк сдавленным голосом сказал Эштон, что она отлично выглядит.
– Она и в самом деле отлично выглядит, не правда ли? – согласился Алессандро и, повернувшись к Эштон, заговорщически спросил ее, могут ли они сообщить Хэнку добрую весть.
И в этот момент произошло нечто экстраординарное. Мег увидела, как огромная ладонь Хэнка сложилась в кулак. Эштон ухватила рукой рукав пиджака Хэнка и потащила его прочь от Алессандро.
Алессандро повернулся к Мег, улыбнулся и пожал плечами.
– Моя жена выглядит славно, но вы смотритесь настоящей красавицей. Должно быть, мы должны винить в этом Спенсера. Признаюсь, я ему люто завидую.
– К тому же досадно стать беднее на десять тысяч долларов, – ядовито заметила Мег.
Алессандро удивленно поднял черные брови:
– Он вам сказал об этом?
– Скажем так: я узнала об этом. Должно быть, я могу чувствовать себя польщенной. Как-никак десять тысяч – немалая сумма.
– Для женщины, которую не интересуют деньги, вы слишком долго о них говорите. При нашей первой встрече вы потешались надо мной из-за того, что они у меня есть. Затем вы пришли в негодование, когда я предложил поделиться деньгами с вами. А сейчас вы обижаетесь на то, что мы спорили на вас.
– Не обижаюсь, – соврала она. – Просто сожалею, что вы потеряли из-за меня столько денег.
– Но я их вовсе не потерял. Спенсер не позволил мне заплатить ему долг. Он даже разорвал чек и вернул мне клочки. Он заявил, что не выигрывал никакого пари. Спенс сказал, будто даже не прикасался к вам. Я заметил ему, что это настоящий абсурд, даже если бы я не слышал о помолвке: Достаточно посмотреть на вас, когда вы вместе. Однако он продолжал защищать, как я понимаю, вашу честь. Я никогда не смогу простить вас, прекрасная Меган, за то, что вы отвергли порядочного и честного человека. – Он засмеялся. – Хотя, я полагаю, мне придется простить, поскольку мы с вами будем кем-то вроде кузенов. – Смех его трансформировался в ухмылку. – Есть такое американское выражение – целующиеся кузены. Надеюсь, мы будем именно такими.
Мег удалось отделаться от Алессандро, ибо ей тошно было слушать его вкрадчивый голос, двусмысленные намеки, и вообще ей хотелось остаться одной и разобраться в том, что она услышала. Хотя Мег и уверяла себя, будто рассказ Алессандро не меняет дела, она вынуждена была признать, что если Спенс и был виновен в том, что заключил пари, то его нельзя обвинить в том, что он довел его до конца. Может быть, оправдание Спенса соответствовало действительности. Может, прежний Спенс заключил пари, а новый Спенс устыдился своего поступка. Она не могла судить об этом с полной уверенностью. Она знала лишь, что появилась надежда, за которую ей отчаянно хотелось уцепиться.
Фазан, начиненный печеночным паштетом, был убран со стола, и начались танцы. Хэнк подошел к Мерриту.
– Я хотел бы поговорить с вами, – сказал Хэнк ему на ухо.
Меррит повернул к Хэнку лицо. Обычно бесстрастное, в этот момент оно несло на себе печать враждебности.
– Нельзя ли подождать до завтра?
– Боюсь, нельзя, – твердо сказал Хэнк.
– Хорошо, – согласился Меррит и последовал за Хэнком в бар, где они сели за столик в углу.
Хэнк заказал виски, Меррит – бокал вина.
– Я не буду ходить вокруг да около, – начал Хэнк. – Нельзя ли обойтись без избитых фраз? – с явной неприязнью сказал Меррит.
– Вам не по душе избитые фразы, зато вполне подходит перевозка наркотиков, не правда ли?
– Вы рассматриваете это как перевозку наркотиков, а я – как попытку снова поставить на ноги фонд и состояние семейства Кенделлов.
Хэнк был поражен. Он ожидал, что последуют возражения, препирательства, мольбы. И не предполагал, что Меррит будет сидеть так спокойно, словно идет обычное заседание совета директоров.
– Боюсь, уже несколько поздно.
– Было несколько поздно, когда я принял дела из рук моего дяди. Наверное, вы в состоянии понять, что я не прибегнул бы к столь радикальным мерам, если бы не крайняя необходимость. Разумеется…
Его монолог был прерван появлением служащего, который сказал, что мистера Кенделла просят к телефону. Меррит вышел в фойе и взял трубку.
– Это ты, Кенделл? – раздался в трубке незнакомый голос.
Меррит подтвердил, что это он.
– Рядом со мной находится тот, кто хочет с тобой поговорить.
– Это шутка? – спросил Меррит, однако сердце подсказало ему, что это отнюдь не шутка. Суарес уже предупреждал его сегодня. Он предупреждал его не сколько недель назад. И приказал, чтобы Меррит заставил Хэнка Шоу отозвать ищеек. Меррит сказал, что пытается это сделать. «Плохо пытаешься, – ответил Суарес. – Придется принять меры, чтобы ты действовал поактивнее». Эти слова были сказаны Суаресом сегодня.
Тишина в трубке показалась Мерриту зловещей. Затем он услышал отчаянный голос Грэма.
– Папа! – крикнул сын. – Папа, я больше не хочу играть в эту игру!
Эти слова пронзили Меррита, словно удар ножом.
– Грэм! – начал было Меррит, но в трубке снова послышался голос незнакомца.
Это был не Суарес. Это был один из его подельников.
– Твоему ребенку не нравится эта игра, Кенделл. Это странно, я-то думал, что все дети любят игры с пистолетом.
– Чего ты хочешь? – срывающимся голосом спросил Меррит.
– Мы уже говорили тебе, но ты не слушаешь. Ты должен заставить его прекратить расследование. Он сидит и ждет тебя сейчас. Пойди и скажи ему. Или он прекращает, или мы действуем. Иди в бар и скажи ему.
Меррит с безумным видом огляделся вокруг:
– Где ты находишься?
Человек на другом конце провода злобно засмеялся.
– В твоем доме. Отличное место. Твоя система охраны ни к черту. Нам понадобилось не более шестидесяти секунд, чтобы попасть сюда. Ах да, сожалею, что пришлось убить твою сторожевую собаку. Ковер немного запачкан кровью.
– Чего вы хотите?! – выкрикнул Меррит. – Я дам вам все, что потребуете!
Мужчина снова засмеялся:
– Слишком поздно. Ты не выполняешь приказаний. Это нельзя так оставить. Тебя надо примерно наказать. Чтобы в следующий раз все знали: приказы надо выполнять. Поэтому мы забираем одного ребенка. У тебя их трое, так что ты не будешь слишком скучать. Заберем, может, на пару недель. Может, на пару месяцев. А может, и насовсем. Это не имеет значения. Станешь выполнять приказы и все будет о'кей. Ты с нами по-хорошему – и мы с тобой тоже.
– Подожди! – прохрипел Меррит.
– Не могу. Время вышло. – Раздался противный смех, и трубку повесили.
Меррит бросился через вестибюль к автомобильной стоянке. Ни его машины, ни его шофера нигде не было видно. Он побежал дальше. Лишь в самом конце колонны машин он увидел чью-то машину, в замке зажигания которой торчали ключи.
Хэнк подождал в баре несколько минут, затем выписал чек и направился в вестибюль. И увидел спину Меррита, который бежал к автомобильной стоянке. Хэнк кинулся вслед за ним.
Меррит бежал что было сил, затем вдруг остановился и стал с безумным видом оглядываться вокруг. Затем снова побежал вдоль машин. «Должно быть, он сошел с ума, – подумал Хэнк. – Неужели думает, что может убежать от всего этого?»
Хэнк окликнул его, однако Меррит продолжал бежать. Хэнк страшно запыхался, пока ему наконец удалось догнать беглеца.
– Вы не можете, – с трудом смог выговорить Хэнк. – Вы от этого не убежите.
Меррит сбросил со своего плеча руку Хэнка.
– Ты, ублюдок! – крикнул он. – Мерзкий ублюдок! Они выкрали моего ребенка! Это все из-за твоих дурацких расспросов! Моего ребенка!
– О чем вы? – спросил Хэнк, но Меррит снова пустился бежать, Хэнк не успел догнать его до того, как он сел в красный «джег» и завел мотор.
Меррит дал полный газ, сорвался с места и выехал на дорогу. До его дома было более двух миль. Он домчался до него в считанные секунды, однако было уже поздно.
Когда Меррит въехал на подъездную аллею, он увидел черный «мерседес», который несся ему навстречу. «Мерседес» сделал попытку увернуться, однако Меррит продолжал двигаться и врезался в бок машины. Он услышал скрежет металла, но самое ужасное – крик ребенка. Ужас охватил Меррита. Он убил Грэма!
Затем Меррит увидел, как «мерседес» вильнул и, вырулил на дорогу. Маленький «джег» Меррита прыгнул наподобие строптивой лошади и бросился вдогонку. Через заднее стекло Меррит увидел силуэты трех голов. Одна из них была меньше двух других. Затем в поле зрения появилась чья-то рука, нажала на детскую головку и та исчезла из виду.
Если бы Меррит мог связаться с полицией, можно было бы закрыть все мосты. Меррит окинул взглядом переднее сиденье. Телефона не было. Как не было и времени ехать до полицейского участка. Он еще сильнее нажал на акселератор.
«Мерседес» пересек перекресток на желтый свет. Меррит последовал за ним. Позади послышались визг тормозов и возмущенные гудки. Меррит продолжал погоню.
«Мерседес» приближался к мосту Роял-Палм. Нужно во что бы то ни стало задержать бандитов, прежде чем они успеют его пересечь, хотя Меррит не имел ни малейшего представления, что будет делать, когда догонит беглецов. Просить? Умолять? Предлагать себя вместо Грэма?
Он нагонял «мерседес». Снова появилась детская головка, Которая повернулась к нему лицом, и Меррит увидел искаженное страхом лицо сына. Совсем близко! Только бы заставить их остановиться. «Мерседес» приближался к мосту. Машина Меррита отставала всего лишь на корпус. Меррит услышал позади звуки сирен и увидел огни мигалок в зеркале заднего вида. Появилась надежда. Однако затем он понял, что, по всей видимости, преследуют его самого за то, что проехал перекресток на красный свет. Его остановят, а «мерседес» уйдет. Меррит еще сильнее нажал на газ.
Теперь он шел рядом с «мерседесом». Он увидел заплаканное лицо Грэма.
– Стой! – крикнул Меррит, пытаясь перекричать рев двух моторов.
Обе машины одновременно въехали на мост. Меррит отчаянно сигналил, словно это могло остановить беглецов. Мальчик заливался слезами, а позади все сильнее звучали сирены.
«Мерседес» вильнул вправо, в его сторону. Меррит услышал скрежет металла и почувствовал, как маленький «джег» подпрыгнул. Однако он тут же снова опустился на колеса и продолжил движение. «Мерседес» снова ударил его в бок. «Джег» сбил один из ограничительных столбов на мосту, Меррит почувствовал, как руль больно ударил ему в грудь, однако продолжал жать на акселератор. Взглянув налево, он увидел искаженное ужасом лицо сына.
– Стой! – крикнул Меррит.
«Мерседес» ударил его в третий раз. Меррит услышал душераздирающий скрежет металла и увидел гладкую, блестящую в лунном свете поверхность озера Уорт, которая стремительно приближалась к нему.

ЭПИЛОГ
Полиции потребовалось шесть с половиной часов, чтобы поднять небольшой красный «джег» со дна озера Уорт. К тому времени тело Меррита являло собой малопривлекательное зрелище, но Спенсер, который опознал его, об этом не распространялся.
Разумеется, он рассказал членам семьи все, что ему удалось узнать от полиции и Хэнка Шоу, который оказался последним, кто разговаривал с Мерритом.
Семья собралась в гостиной Меррита на заре. Большинство было еще в вечерних туалетах и костюмах. Они сидели под портретами Кенделлов старших поколений. Представители юного поколения Кенделлов, включая Грэма, которого полиция освободила, когда догнала «мерседес», находились в детском крыле под бдительным присмотром няни и полицейского.
– Я договорился с полицией, – говорил Спенсер, шагая взад и вперед перед камином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30