Хэнк Шоу был прав. Вероятно, прав был и Спенс. В тот вечер в Саут-Бич Меррита не было.
Мысль о Спенсе пробудила в ней чувство вины. И вообще это глупо. Что она выискивает в этом пыль ном офисе, когда уже вполне могла бы быть в отеле со Спенсом? Мег сменила положение на стуле и почувствовала, как пояс с резинками трется о её бедро. Должно быть, она сходит с ума.
Мег взяла оставшиеся папки. Если она ничего сейчас не найдет, то бросит bce к черту и отправится в отель, к Спенсу.
Она открыла папку и стала быстро ее пролистывать. Вскоре один из снимков заставил ее насторожиться. На нем было рябое лицо с узкими как щелки глазами. Рот был похож на пасть животного. Это было поистине ужасное и совершенно незабываемое лицо. Поэтому оно и показалось Мег знакомым в ту ночь. Не приходилось сомневаться: этот человек делал все возможное, чтобы в мире осталось как можно меньше его фотографий. Кевин рисковал жизнью, когда делал этот снимок. Однако журнал эту фотографию так и не использовал – настоял редактор, поскольку не было убедительных доказательств, что этот человек один из руководителей картеля по сбыту наркотиков.
– Но всем известно, что так и есть! – в отчаянии воскликнул тогда Кевин.
– Это может быть всем известно, – возразил редактор, – но мы не можем этого доказать.
Мег вернула фотографию и папку на место. Она не знала, что это может означать, однако была уверена: за этим все же что-то скрывается.
* * *
Спенс ожидал в номере отеля возвращения Мег. Свежие розы, вино и выражение его лица, когда Мег появилась на пороге, произвели сильное впечатление на нее, и ей вдруг захотелось забыть все, о чем думала в течение последнего часа. Однако она знала, что не сможет это забыть.
Должно быть, лицо Мег выдало ее мысли, потому что Спенс остановился на полпути, опустил руки (он собирался ее обнять) и спросил, что случилось. Она помнила предупреждение Хэнка Шоу – никому об этом не говорить. И в особенности Спенсеру. Но она не знала, можно ли доверять Хэнку Шоу, как не знала, могла ли она доверять Спенсу.
Мег села на один из двухместных диванчиков, стоящих перед окном с видом на Центральный парк. Должно быть, Спенс почувствовал, что случилось нечто серьезное, и сел не рядом с ней, а напротив.
– Помнишь тот вечер в Саут-Бич? – спросила Мег.
Спенс застонал:
– Один из самых дурацких в моей жизни.
– Я говорю не о нас с тобой. Помнишь, я говорила, что видела там Меррита?
– И тогда я сказал тебе, что это невозможно.
Мег задумалась и с минуту молчала. Может, ей все-таки не следует говорить Спенсу о том, что она видела? Может, она выяснит все, что нужно, сама, не посвящая в это Спенса?
– Спенс, что ты знаешь о своем кузене Меррите?
Он засмеялся:
– Если бы мы говорили о ком-либо другом, а не о Меррите, я бы тебя приревновал. О Меррите можно сказать только то, что я уже сказал. Святой Меррит. Мистер Прямая Стрела. Говорят, где-то в Уэст-Палме он прячет женщину, но, по-моему, не испытывает от этого никакой радости. Он содержит ее только потому, что полагает – так делают люди его класса… А что еще ты хочешь знать о нем?
– Как обстоят дела фонда? Он, кажется, ведет его дела от имени всей семьи?
Спенс откинулся в кресле, положил ногу на ногу и снова засмеялся.
– Я так и знал. Тебя интересуют мои деньги. Да, Мег, Меррит управляет фондом, вся семья ему доверяет, и за это я благодарю Бога, потому что это дает мне возможность проводить больше времени с тобой. – Он встал с кресла и пересел к ней.
– Ты хочешь сказать, что совершенно не интересуешься, как он ведет дела?
– А зачем это мне нужно? – спросил Спенс, и Мег уловила нотки нетерпения в его голосе. – Или ты думаешь, что он ворует? И переправляет деньги той женщине, которая живет в Уэст-Палме? Что-нибудь вроде этого? Скажи, в чем все-таки дело?
«А дело в том, мой любимый, – подумала, но не сказала вслух Мег, – что твой причисленный к лику святых кузен кое к чему причастен, и я должна была выяснить, не имеешь ли отношения к этому и ты. И сейчас я это выяснила», – размышляла Мег. Реакция Спенса была реакцией здорово озадаченного и простодушного человека, и это не было игрой. Мег была в этом уверена. Спенс даже не мог понять, о чем разговор и в чем можно заподозрить Меррита. Он мог быть жертвой, но никак не соучастником.
– Да так, пустяки, – ответила Мег. – Просто мне в голову пришла сегодня одна бредовая идея. – Она придвинулась к Спенсу поближе и дотронулась рукой до его лица. – Видишь, что происходит, когда я вдали от тебя. У меня появляются сумасшедшие мысли.
– Странно, – сказал Спенс, притянув ее к себе, – потому что у меня еще более сумасшедшие идеи рождаются, когда я с тобой.
Он поцеловал ее, все сомнения и подозрения Мег улетучились, и она горячо ответила на поцелуй. Спенс спросил, как она хотела бы провести вечер, потому что они могли бы отправиться пообедать, сходить в театр или посетить клуб. Она сказала, что не знает, чего хочет он, а затем оба рассмеялись, потому что отлично поняли друг друга.
Мег сказала, что она целый день носилась по городу и должна принять душ. Спенс предупредил, что она не должна находиться в душе слишком долго, потому что он весь день думал, тосковал и мечтал о ней и не знает, сколько сил и терпения у него осталось.
Когда Мег вышла из душа, на ней было новое белье, купленное Спенсом, – две полоски из тончайшего шелка, ласкающего кожу при движении. Спенс сидел и безмолвно смотрел, как Мег шла к нему. Впрочем, к нему шла сразу дюжина Мег, поскольку дверцы шкафов были открыты и их зеркала отражали и множили ее образ. Широко открытые глаза Спенса смотрели на нее с обожанием и восхищением, и Мег сразу поняла, что не испытывает ни смущения, ни робости перед ним. Более того, она почувствовала полное и безграничное доверие к Спенсу.
Мег подошла, и они оба оказались на кровати лицом друг к другу. Его руки сдвинули шелковую полоску с ее грудей, его рот нашел ее губы. Он стянул с | нее подобие трусиков, выскользнул из собственной одежды и снова стал осыпать ее поцелуями. Она почувствовала, как в них обоих растет и становится неодолимым желание, взяла руку Спенса и положила себе | между ног. Нежно дотронувшись до шелковистых завитков, он осторожно отвел свою руку и приподнялся на локтях, чтобы видеть ее лицо. Мег открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее и на их отражение в зеркалах.
Не сводя с нее глаз, Спенс взял в руку ее пальцы и поднес к своему рту. Он пробежал по ним языком, затем положил ее руку ей на соски и стал их массировать ее ладонями. Когда соски стали жесткими, Спенс остановился. Мег, лежа на спине, продолжала пальцами поглаживать соски. От собственной ласки под взглядом Спенсера ее возбуждение стремительно возрастало.
И снова, не сводя с Мег глаз, Спенс сполз к ее ногам и стал нежно раздвигать ей бедра. В зеркалах Мег увидела пышный темный цветок между собственных бедер и радостно и удивленно ахнула. Обе ее руки медленно и плавно двинулись вниз, вдоль бедер, к животу. Ей доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие это плавное движение рук книзу, потому что все происходило под взглядом Спенса. Ее пальцы достигли волос на лобке и стали играть с упругими завитками. Мег ласкала себя таким способом несколько минут, дразня Спенса и приходя во все более сильное возбуждение.
Затем ее руки скользнули еще ниже. Двумя пальцами одной руки Мег раздвинула лепестки цветка. Спенс зачарованно следил за ее действиями. Другой рукой она стала ласкать расцветший цветок. Она видела отражение своих действий в дюжине зеркал – и еще в глазах Спенса.
– Да, да, продолжай, – сдавленным голосом проговорил Спенсер, прерывисто дыша и не спуская с нее глаз. Рука Мег двигалась в такт его дыханию. Ее движения, как и ритм дыхания Спенса, все ускорялись. И затем что-то взорвалось в ней – волна сладострастия накрыла ее с головой, и она на несколько минут перестала осознавать себя.
Когда Мег пришла в себя, она увидела, что Спенс продолжает наблюдать за ней, и внезапно почувствовала несказанную радость и гордость за то, что между ними существуют такая близость и такое доверие. Она даже не могла предположить, что подобное возможно.
Спенс расположился между ног Мег, уткнулся лицом во все еще раскрытый цветок и стал его целовать, пробовать на вкус, сжимать губами, и она почувствовала, что к ней снова приближается сладостная разрядка. Мег испытала несколько ошеломляющих оргазмов подряд. Затем Спенс любовно перевернул ее и поставил на колени. Обняв за бедра, он притянул ее к себе, и она ощутила его мощь и готовность. Она понимала, что он может разрядиться через минуту, а может продолжать любовную игру еще очень долго. Мег не знала, чего ей больше хочется. Спенс стал медленно, сладостно, словно бы дразня ее, входить во влажную, трепещущую сердцевину цветка, и Мег ахнула, почувствовав в себе всю мощь напряженной мужской плоти. Он стал двигаться, меняя ритм, наполняя ее своей любовью и страстью и едва не доводя до потери сознания. Она подумала, что, если Спенс сейчас не остановится, она закричит, а если остановится, она тоже закричит, и словно бы со стороны услышала свои стоны удовольствия. А затем Мег почувствовала, что произошел взрыв – одновременно у нее и у Спенса. Их накрыли испепеляющий жар и блаженство, и они оба словно вознеслись в какой-то запредельный мир.
Глава 19
Не в пример простым смертным, Хэнку Шоу вовсе не требовалось возвращаться из поездок домой ради того, чтобы разобрать груды почты. Он управлял своей империей с яхты так же легко, как из особняка в Палм-Бич, из квартиры в Лондоне, из дома в Нью-Йорке или из любой другой своей резиденции в любой части мира. Что его ожидало после возвращения из Монако, так это масса всевозможных приглашений и просьб уделить время и пожертвовать деньги на разные благие дела, а также корреспонденции, по другим менее важным делам, в частности, предварительные цифры годового отчета о деятельности Фонда Кенделлов на благо всей планеты. Хэнк не обращался к этим материалам в первые два дня после возвращения, а затем лишь бегло их просмотрел. Как член совета директоров фонда, официально он нес за это ответственность, однако, поскольку Меррит Кенделл распоряжался делами фонда, словно своей вотчиной, Хэнк имел к этому весьма отдаленное отношение. Он уже собирался отодвинуть доклад в сторону, когда его внимание привлекла одна цифра, а точнее – расхождение в цифрах.
Первоначально Хэнк решил, что секретарь просто-напросто допустил опечатку. Он начал было диктовать записку Мерриту Кенделлу по поводу неряшливой корректуры или, возможно, бухгалтерской ошибки, но вдруг остановился. Он вспомнил, как Мег Макдермот чуть ли не целый день просматривала файлы журнальных архивов. Возможно, ошибку допустил секретарь или бухгалтер. А может быть, бухгалтер дал цифры, которые Меррит не имел желания включать в отчет. Хэнк не знал, где истина, но понял, что это требует выяснения.
Спенс пытался убедить Мег, что глупо снова останавливаться в «Бурунье» по возвращении в Палм-Бич. Она может переехать в его дом. Хотя Спенс всегда называл свой дом маленьким, он понимал, что все относительно: то, что считается небольшим в Палм-Бич, во многих других местах может казаться роскошным. Кроме громадной спальни, где Мег и Спенс проводили так много времени, в доме были еще четыре спальни, в каждой из которых имелись мраморная ванна и джакузи, а также коттедж для гостей – тоже с ванной и джакузи, гостиная, столовая, кухня и, разумеется, персональная терраса. Иначе говоря, места для Мег было более чем достаточно, тем более что, как заметил Спенс, он не намерен отпускать ее далеко от себя.
– А как быть с почтой? – возражала Мег. – Мне надо сохранить номер в «Бурунье» по крайней мере для этой цели.
– Зачем? Ты стыдишься того, что люди будут знать о наших отношениях?
Мег не стыдилась, она просто боялась. Она знала, что могут сделать другие люди, если им не понравятся их со Спенсом отношения. Особенно в Палм-Бич. Однако она не могла сказать ему об этом.
Так или иначе, Мег перевезла свои вещи в роскошную комнату его вроде бы простого на вид дома и оставила в отеле не включенный в справочную книгу номер телефона Спенса, по которому следует ей звонить. Вернувшись однажды после полудня домой, Мег увидела записку с уведомлением, что ей звонил Хэнк Шоу, который хочет срочно с ней увидеться.
Она сказала экономке (по меркам Палм-Бич, у Спенса все было по-домашнему просто, он даже дворецкого не держал), чтобы та передала мистеру Кенделлу, когда тот вернется с соревнований по поло, что ее неожиданно вызвали и она будет дома к обеду.
До дома Хэнка было недалеко, и, подъезжая к нему, Мег невольно сбавила скорость. Она до сих пор не решила, стоит ли сказать ему о том, что она обнаружила на месте своей прежней работы. Мег помнила о своем обещании и чувствовала себя обязанной вы полнить его. И тем не менее она чего-то побаивалась. Она до сих пор не знала, почему Хэнк посоветовал ей ни с кем не делиться своими подозрениями: была это забота о ней или страх за себя?
Дворецкий провел Мег на большую лоджию. Она посмотрела на бассейн, однако Эштон Кенделл нигде не было видно. Означало ли это, что их роман закончился, или Эштон занята сейчас какими-то делами? Несколько дней назад Мег видела снимок в местной газете, на котором Эштон и Алессандро были окружены восторженной толпой в Монако. Однако она достаточно хорошо знала Палм-Бич, чтобы понимать: видимость счастливой семейной жизни не обязательно соответствует действительности.
Хэнк Шоу ожидал ее, сидя за массивным письменным столом в столь знакомой Мег библиотеке, которую он использовал как офис. Он не стал тратить время на дежурные любезности.
– Я все время думал о том, что, по вашим словам, вы видели Меррита Кенделла в Саут-Бич. – Он замолчал, словно испытывая какие-то сомнения.
– Я тоже, – ни к чему не обязывающим тоном проговорила Мег.
– Вы считаете, что смогли бы узнать мужчину, с которым он разговаривал?
На сей раз пришел черед Мег выдержать паузу. Хэнк Шоу был достаточно наблюдателен и умен, и ему не составило труда догадаться, о чем Мег думает.
– Если вас интересует, насколько я близок с Мерритом Кенделлом, то скажу прямо: весьма далек. Я заседаю в совете директоров фонда. Именно поэтому и задаю вам эти вопросы. Я не знаю, что вам известно о совете директоров, но факт моего участия делает меня ответственным за ведение дел фонда. Если Меррит Кенделл замешан в каких-то махинациях, то, как вы понимаете, я хотел бы об этом знать.
Мег посмотрела через застекленную дверь на бассейн. Ей вовсе не хотелось восстанавливать против себя Хэнка Шоу. Он относился к ней вполне корректно и даже любезно, но она не забыла рассказы о том, как решительно и жестко он может употребить власть, если что-то вызовет его раздражение. С другой стороны, она должна защитить себя.
– Вы спросили, интересует ли меня вопрос, насколько вы близки с Мерритом, – сказала Мег. – Да, меня это интересует, и я ценю вашу откровенность. Но есть еще один вопрос, касающийся близости к семейству Кенделлов. Я понимаю, что он может вам не понравиться, но чтобы доверять вам, я вынуждена его задать.
Она заметила, как заиграли желваки на скулах Хэнка.
– Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к этому делу, – жестко сказал он. – Могу добавить, что это никого не касается.
Страх идти дальше боролся в Мег со страхом перед тем, что может произойти, если она на этом остановится.
– Я думаю, – ровным тоном сказала она, – что это имеет отношение к делу. Несколько недель назад вы сказали мне, чтобы я не говорила о своих подозрениях Спенсеру. Я хотела бы знать, соблюдали ли вы сами это условие? И что еще более важно, намерены ли вы придерживаться его в отношениях с Эштон?
Хэнк довольно долго сидел, гипнотизируя Мег взглядом, и Мег почувствовала в комнате такую напряженность, словно вот-вот разразится гроза.
– Не могу решить, – прервал наконец Хэнк затянувшуюся паузу, – то ли вышвырнуть вас отсюда, а заодно и из журнала, за вопиющую наглость, то ли поздравить с удивительным чутьем. Вы умная женщина, Меган Макдермот, а я люблю, чтобы под моим началом работали умные люди. Поэтому отвечу на ваш вопрос: я не привык переносить свои личные пристрастия на профессиональную деятельность. Я не распространялся и не стану распространяться об этом деле, о чем предупреждал и вас. Теперь мы понимаем друг друга? И доверяем ли мы друг другу?
– Полностью, – сказала Мег.
– Хорошо. В таком случае почему бы вам не рассказать более подробно о том вечере в Саут-Бич?
Мег рассказала и о вечере в Саут-Бич, и о посещении офиса журнала, в котором работала раньше.
– Вы уверены? – снова спросил Хэнк.
– Абсолютно. Меррит Кенделл разговаривал с Хаймом Суаресом. Человеком, которого называют Змея.
– Но почему вы в этом уверены? Никто даже не знает, как этот человек выглядит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Мысль о Спенсе пробудила в ней чувство вины. И вообще это глупо. Что она выискивает в этом пыль ном офисе, когда уже вполне могла бы быть в отеле со Спенсом? Мег сменила положение на стуле и почувствовала, как пояс с резинками трется о её бедро. Должно быть, она сходит с ума.
Мег взяла оставшиеся папки. Если она ничего сейчас не найдет, то бросит bce к черту и отправится в отель, к Спенсу.
Она открыла папку и стала быстро ее пролистывать. Вскоре один из снимков заставил ее насторожиться. На нем было рябое лицо с узкими как щелки глазами. Рот был похож на пасть животного. Это было поистине ужасное и совершенно незабываемое лицо. Поэтому оно и показалось Мег знакомым в ту ночь. Не приходилось сомневаться: этот человек делал все возможное, чтобы в мире осталось как можно меньше его фотографий. Кевин рисковал жизнью, когда делал этот снимок. Однако журнал эту фотографию так и не использовал – настоял редактор, поскольку не было убедительных доказательств, что этот человек один из руководителей картеля по сбыту наркотиков.
– Но всем известно, что так и есть! – в отчаянии воскликнул тогда Кевин.
– Это может быть всем известно, – возразил редактор, – но мы не можем этого доказать.
Мег вернула фотографию и папку на место. Она не знала, что это может означать, однако была уверена: за этим все же что-то скрывается.
* * *
Спенс ожидал в номере отеля возвращения Мег. Свежие розы, вино и выражение его лица, когда Мег появилась на пороге, произвели сильное впечатление на нее, и ей вдруг захотелось забыть все, о чем думала в течение последнего часа. Однако она знала, что не сможет это забыть.
Должно быть, лицо Мег выдало ее мысли, потому что Спенс остановился на полпути, опустил руки (он собирался ее обнять) и спросил, что случилось. Она помнила предупреждение Хэнка Шоу – никому об этом не говорить. И в особенности Спенсеру. Но она не знала, можно ли доверять Хэнку Шоу, как не знала, могла ли она доверять Спенсу.
Мег села на один из двухместных диванчиков, стоящих перед окном с видом на Центральный парк. Должно быть, Спенс почувствовал, что случилось нечто серьезное, и сел не рядом с ней, а напротив.
– Помнишь тот вечер в Саут-Бич? – спросила Мег.
Спенс застонал:
– Один из самых дурацких в моей жизни.
– Я говорю не о нас с тобой. Помнишь, я говорила, что видела там Меррита?
– И тогда я сказал тебе, что это невозможно.
Мег задумалась и с минуту молчала. Может, ей все-таки не следует говорить Спенсу о том, что она видела? Может, она выяснит все, что нужно, сама, не посвящая в это Спенса?
– Спенс, что ты знаешь о своем кузене Меррите?
Он засмеялся:
– Если бы мы говорили о ком-либо другом, а не о Меррите, я бы тебя приревновал. О Меррите можно сказать только то, что я уже сказал. Святой Меррит. Мистер Прямая Стрела. Говорят, где-то в Уэст-Палме он прячет женщину, но, по-моему, не испытывает от этого никакой радости. Он содержит ее только потому, что полагает – так делают люди его класса… А что еще ты хочешь знать о нем?
– Как обстоят дела фонда? Он, кажется, ведет его дела от имени всей семьи?
Спенс откинулся в кресле, положил ногу на ногу и снова засмеялся.
– Я так и знал. Тебя интересуют мои деньги. Да, Мег, Меррит управляет фондом, вся семья ему доверяет, и за это я благодарю Бога, потому что это дает мне возможность проводить больше времени с тобой. – Он встал с кресла и пересел к ней.
– Ты хочешь сказать, что совершенно не интересуешься, как он ведет дела?
– А зачем это мне нужно? – спросил Спенс, и Мег уловила нотки нетерпения в его голосе. – Или ты думаешь, что он ворует? И переправляет деньги той женщине, которая живет в Уэст-Палме? Что-нибудь вроде этого? Скажи, в чем все-таки дело?
«А дело в том, мой любимый, – подумала, но не сказала вслух Мег, – что твой причисленный к лику святых кузен кое к чему причастен, и я должна была выяснить, не имеешь ли отношения к этому и ты. И сейчас я это выяснила», – размышляла Мег. Реакция Спенса была реакцией здорово озадаченного и простодушного человека, и это не было игрой. Мег была в этом уверена. Спенс даже не мог понять, о чем разговор и в чем можно заподозрить Меррита. Он мог быть жертвой, но никак не соучастником.
– Да так, пустяки, – ответила Мег. – Просто мне в голову пришла сегодня одна бредовая идея. – Она придвинулась к Спенсу поближе и дотронулась рукой до его лица. – Видишь, что происходит, когда я вдали от тебя. У меня появляются сумасшедшие мысли.
– Странно, – сказал Спенс, притянув ее к себе, – потому что у меня еще более сумасшедшие идеи рождаются, когда я с тобой.
Он поцеловал ее, все сомнения и подозрения Мег улетучились, и она горячо ответила на поцелуй. Спенс спросил, как она хотела бы провести вечер, потому что они могли бы отправиться пообедать, сходить в театр или посетить клуб. Она сказала, что не знает, чего хочет он, а затем оба рассмеялись, потому что отлично поняли друг друга.
Мег сказала, что она целый день носилась по городу и должна принять душ. Спенс предупредил, что она не должна находиться в душе слишком долго, потому что он весь день думал, тосковал и мечтал о ней и не знает, сколько сил и терпения у него осталось.
Когда Мег вышла из душа, на ней было новое белье, купленное Спенсом, – две полоски из тончайшего шелка, ласкающего кожу при движении. Спенс сидел и безмолвно смотрел, как Мег шла к нему. Впрочем, к нему шла сразу дюжина Мег, поскольку дверцы шкафов были открыты и их зеркала отражали и множили ее образ. Широко открытые глаза Спенса смотрели на нее с обожанием и восхищением, и Мег сразу поняла, что не испытывает ни смущения, ни робости перед ним. Более того, она почувствовала полное и безграничное доверие к Спенсу.
Мег подошла, и они оба оказались на кровати лицом друг к другу. Его руки сдвинули шелковую полоску с ее грудей, его рот нашел ее губы. Он стянул с | нее подобие трусиков, выскользнул из собственной одежды и снова стал осыпать ее поцелуями. Она почувствовала, как в них обоих растет и становится неодолимым желание, взяла руку Спенса и положила себе | между ног. Нежно дотронувшись до шелковистых завитков, он осторожно отвел свою руку и приподнялся на локтях, чтобы видеть ее лицо. Мег открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее и на их отражение в зеркалах.
Не сводя с нее глаз, Спенс взял в руку ее пальцы и поднес к своему рту. Он пробежал по ним языком, затем положил ее руку ей на соски и стал их массировать ее ладонями. Когда соски стали жесткими, Спенс остановился. Мег, лежа на спине, продолжала пальцами поглаживать соски. От собственной ласки под взглядом Спенсера ее возбуждение стремительно возрастало.
И снова, не сводя с Мег глаз, Спенс сполз к ее ногам и стал нежно раздвигать ей бедра. В зеркалах Мег увидела пышный темный цветок между собственных бедер и радостно и удивленно ахнула. Обе ее руки медленно и плавно двинулись вниз, вдоль бедер, к животу. Ей доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие это плавное движение рук книзу, потому что все происходило под взглядом Спенса. Ее пальцы достигли волос на лобке и стали играть с упругими завитками. Мег ласкала себя таким способом несколько минут, дразня Спенса и приходя во все более сильное возбуждение.
Затем ее руки скользнули еще ниже. Двумя пальцами одной руки Мег раздвинула лепестки цветка. Спенс зачарованно следил за ее действиями. Другой рукой она стала ласкать расцветший цветок. Она видела отражение своих действий в дюжине зеркал – и еще в глазах Спенса.
– Да, да, продолжай, – сдавленным голосом проговорил Спенсер, прерывисто дыша и не спуская с нее глаз. Рука Мег двигалась в такт его дыханию. Ее движения, как и ритм дыхания Спенса, все ускорялись. И затем что-то взорвалось в ней – волна сладострастия накрыла ее с головой, и она на несколько минут перестала осознавать себя.
Когда Мег пришла в себя, она увидела, что Спенс продолжает наблюдать за ней, и внезапно почувствовала несказанную радость и гордость за то, что между ними существуют такая близость и такое доверие. Она даже не могла предположить, что подобное возможно.
Спенс расположился между ног Мег, уткнулся лицом во все еще раскрытый цветок и стал его целовать, пробовать на вкус, сжимать губами, и она почувствовала, что к ней снова приближается сладостная разрядка. Мег испытала несколько ошеломляющих оргазмов подряд. Затем Спенс любовно перевернул ее и поставил на колени. Обняв за бедра, он притянул ее к себе, и она ощутила его мощь и готовность. Она понимала, что он может разрядиться через минуту, а может продолжать любовную игру еще очень долго. Мег не знала, чего ей больше хочется. Спенс стал медленно, сладостно, словно бы дразня ее, входить во влажную, трепещущую сердцевину цветка, и Мег ахнула, почувствовав в себе всю мощь напряженной мужской плоти. Он стал двигаться, меняя ритм, наполняя ее своей любовью и страстью и едва не доводя до потери сознания. Она подумала, что, если Спенс сейчас не остановится, она закричит, а если остановится, она тоже закричит, и словно бы со стороны услышала свои стоны удовольствия. А затем Мег почувствовала, что произошел взрыв – одновременно у нее и у Спенса. Их накрыли испепеляющий жар и блаженство, и они оба словно вознеслись в какой-то запредельный мир.
Глава 19
Не в пример простым смертным, Хэнку Шоу вовсе не требовалось возвращаться из поездок домой ради того, чтобы разобрать груды почты. Он управлял своей империей с яхты так же легко, как из особняка в Палм-Бич, из квартиры в Лондоне, из дома в Нью-Йорке или из любой другой своей резиденции в любой части мира. Что его ожидало после возвращения из Монако, так это масса всевозможных приглашений и просьб уделить время и пожертвовать деньги на разные благие дела, а также корреспонденции, по другим менее важным делам, в частности, предварительные цифры годового отчета о деятельности Фонда Кенделлов на благо всей планеты. Хэнк не обращался к этим материалам в первые два дня после возвращения, а затем лишь бегло их просмотрел. Как член совета директоров фонда, официально он нес за это ответственность, однако, поскольку Меррит Кенделл распоряжался делами фонда, словно своей вотчиной, Хэнк имел к этому весьма отдаленное отношение. Он уже собирался отодвинуть доклад в сторону, когда его внимание привлекла одна цифра, а точнее – расхождение в цифрах.
Первоначально Хэнк решил, что секретарь просто-напросто допустил опечатку. Он начал было диктовать записку Мерриту Кенделлу по поводу неряшливой корректуры или, возможно, бухгалтерской ошибки, но вдруг остановился. Он вспомнил, как Мег Макдермот чуть ли не целый день просматривала файлы журнальных архивов. Возможно, ошибку допустил секретарь или бухгалтер. А может быть, бухгалтер дал цифры, которые Меррит не имел желания включать в отчет. Хэнк не знал, где истина, но понял, что это требует выяснения.
Спенс пытался убедить Мег, что глупо снова останавливаться в «Бурунье» по возвращении в Палм-Бич. Она может переехать в его дом. Хотя Спенс всегда называл свой дом маленьким, он понимал, что все относительно: то, что считается небольшим в Палм-Бич, во многих других местах может казаться роскошным. Кроме громадной спальни, где Мег и Спенс проводили так много времени, в доме были еще четыре спальни, в каждой из которых имелись мраморная ванна и джакузи, а также коттедж для гостей – тоже с ванной и джакузи, гостиная, столовая, кухня и, разумеется, персональная терраса. Иначе говоря, места для Мег было более чем достаточно, тем более что, как заметил Спенс, он не намерен отпускать ее далеко от себя.
– А как быть с почтой? – возражала Мег. – Мне надо сохранить номер в «Бурунье» по крайней мере для этой цели.
– Зачем? Ты стыдишься того, что люди будут знать о наших отношениях?
Мег не стыдилась, она просто боялась. Она знала, что могут сделать другие люди, если им не понравятся их со Спенсом отношения. Особенно в Палм-Бич. Однако она не могла сказать ему об этом.
Так или иначе, Мег перевезла свои вещи в роскошную комнату его вроде бы простого на вид дома и оставила в отеле не включенный в справочную книгу номер телефона Спенса, по которому следует ей звонить. Вернувшись однажды после полудня домой, Мег увидела записку с уведомлением, что ей звонил Хэнк Шоу, который хочет срочно с ней увидеться.
Она сказала экономке (по меркам Палм-Бич, у Спенса все было по-домашнему просто, он даже дворецкого не держал), чтобы та передала мистеру Кенделлу, когда тот вернется с соревнований по поло, что ее неожиданно вызвали и она будет дома к обеду.
До дома Хэнка было недалеко, и, подъезжая к нему, Мег невольно сбавила скорость. Она до сих пор не решила, стоит ли сказать ему о том, что она обнаружила на месте своей прежней работы. Мег помнила о своем обещании и чувствовала себя обязанной вы полнить его. И тем не менее она чего-то побаивалась. Она до сих пор не знала, почему Хэнк посоветовал ей ни с кем не делиться своими подозрениями: была это забота о ней или страх за себя?
Дворецкий провел Мег на большую лоджию. Она посмотрела на бассейн, однако Эштон Кенделл нигде не было видно. Означало ли это, что их роман закончился, или Эштон занята сейчас какими-то делами? Несколько дней назад Мег видела снимок в местной газете, на котором Эштон и Алессандро были окружены восторженной толпой в Монако. Однако она достаточно хорошо знала Палм-Бич, чтобы понимать: видимость счастливой семейной жизни не обязательно соответствует действительности.
Хэнк Шоу ожидал ее, сидя за массивным письменным столом в столь знакомой Мег библиотеке, которую он использовал как офис. Он не стал тратить время на дежурные любезности.
– Я все время думал о том, что, по вашим словам, вы видели Меррита Кенделла в Саут-Бич. – Он замолчал, словно испытывая какие-то сомнения.
– Я тоже, – ни к чему не обязывающим тоном проговорила Мег.
– Вы считаете, что смогли бы узнать мужчину, с которым он разговаривал?
На сей раз пришел черед Мег выдержать паузу. Хэнк Шоу был достаточно наблюдателен и умен, и ему не составило труда догадаться, о чем Мег думает.
– Если вас интересует, насколько я близок с Мерритом Кенделлом, то скажу прямо: весьма далек. Я заседаю в совете директоров фонда. Именно поэтому и задаю вам эти вопросы. Я не знаю, что вам известно о совете директоров, но факт моего участия делает меня ответственным за ведение дел фонда. Если Меррит Кенделл замешан в каких-то махинациях, то, как вы понимаете, я хотел бы об этом знать.
Мег посмотрела через застекленную дверь на бассейн. Ей вовсе не хотелось восстанавливать против себя Хэнка Шоу. Он относился к ней вполне корректно и даже любезно, но она не забыла рассказы о том, как решительно и жестко он может употребить власть, если что-то вызовет его раздражение. С другой стороны, она должна защитить себя.
– Вы спросили, интересует ли меня вопрос, насколько вы близки с Мерритом, – сказала Мег. – Да, меня это интересует, и я ценю вашу откровенность. Но есть еще один вопрос, касающийся близости к семейству Кенделлов. Я понимаю, что он может вам не понравиться, но чтобы доверять вам, я вынуждена его задать.
Она заметила, как заиграли желваки на скулах Хэнка.
– Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к этому делу, – жестко сказал он. – Могу добавить, что это никого не касается.
Страх идти дальше боролся в Мег со страхом перед тем, что может произойти, если она на этом остановится.
– Я думаю, – ровным тоном сказала она, – что это имеет отношение к делу. Несколько недель назад вы сказали мне, чтобы я не говорила о своих подозрениях Спенсеру. Я хотела бы знать, соблюдали ли вы сами это условие? И что еще более важно, намерены ли вы придерживаться его в отношениях с Эштон?
Хэнк довольно долго сидел, гипнотизируя Мег взглядом, и Мег почувствовала в комнате такую напряженность, словно вот-вот разразится гроза.
– Не могу решить, – прервал наконец Хэнк затянувшуюся паузу, – то ли вышвырнуть вас отсюда, а заодно и из журнала, за вопиющую наглость, то ли поздравить с удивительным чутьем. Вы умная женщина, Меган Макдермот, а я люблю, чтобы под моим началом работали умные люди. Поэтому отвечу на ваш вопрос: я не привык переносить свои личные пристрастия на профессиональную деятельность. Я не распространялся и не стану распространяться об этом деле, о чем предупреждал и вас. Теперь мы понимаем друг друга? И доверяем ли мы друг другу?
– Полностью, – сказала Мег.
– Хорошо. В таком случае почему бы вам не рассказать более подробно о том вечере в Саут-Бич?
Мег рассказала и о вечере в Саут-Бич, и о посещении офиса журнала, в котором работала раньше.
– Вы уверены? – снова спросил Хэнк.
– Абсолютно. Меррит Кенделл разговаривал с Хаймом Суаресом. Человеком, которого называют Змея.
– Но почему вы в этом уверены? Никто даже не знает, как этот человек выглядит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30