Джек поднялся наверх и присел у кроватки Линн. У нее было бледное, измученное личико.
– Почему умер Шайнер?
– Он умер потому, что был уже старенький. Он устал от работы и ослаб, и поэтому ему захотелось надолго заснуть. Ты ведь не обижаешься, что он спит?
– А когда он проснется?
– Мне кажется, он будет спать очень долго. Но если потом когда-нибудь проснется, то это уже будет другая лошадь.
– Мама сказала, что он теперь на небесах.
– Правильно, на небесах, – подтвердил Джек. – И там останется даже тогда, когда проснется. У него снова будут хорошие зубы, и каждое утро и вечер он станет получать по целому ведру овса.
Но Линн не могла понять, почему старенький Шайнер умер на снегу.
– Зачем он вышел на улицу?
– Я не знаю. Может, он решил, что ему лучше умереть на свежем воздухе. Его не устраивал навес, который я соорудил для него. Ему только нравилось чесаться об его столбы. Шайнер всегда любил бродить под открытым небом между деревьями – зимой или летом, в дождь или когда светило солнце.
Джеку не удалось успокоить ребенка, но пока он тихонько разговаривал с ней, глаза ее начали закрываться, и она заснула.
Утром он принес корзинку с семью маленькими цыплятами и поставил ее в тепло у камина. Когда Линн спустилась вниз, ее внимание сразу же привлек их писк. Днем Ненна увела ее на чай к Эми Гонлет, чтобы девочка не видела, как заберут Шайнера. На следующий день они ходили с тетушкой Филиппой посмотреть телят на ферме Споутс Холл.
Время излечило ее. Ребенку было всего три с половиной года. Ей предстояло еще многое увидеть и сделать. Горе с Шайнером отступило в прошлое и осталось где-то позади.
Весной 1900 года, когда в газетах много писали о войне в Южной Африке, работники приходили к Джеку, чтобы обсудить с ним текущие события.
Они постоянно спрашивали, ожидая, что он знает ответы на все их вопросы.
– Здесь речь идет о Моддер Ривер, – говорил Питер Льюппитт – Где находится эта река?
– Понятия не имею. Я там никогда не был, как и ты!
– Ты же вроде там был в тысяча восемьсот восемьдесят первом году, не так ли?
– Это огромная страна, – ответил ему Джек.
– Мне кажется, что ты только зря тратил время, когда там оказался, – заметил Джо Стреттон, – дела настолько плохи, что нам наверняка там придется все начинать сначала.
– Почему ты, когда был там, не прикончил раз и навсегда этих буров? – спросил его Оливер Лейси. – Мне кажется, что вы их там оставили, чтобы они размножались!
– Это они почти покончили с нами, а не мы с ними.
– Ну мы же не проиграли войну, правда?
– Однако мы ее и не выиграли! Это точно!
– Сколько человек ты убил? – спросил его Перси Рагг.
– Ни одного, – таков был ответ Джека.
– Что, ты не убил ни одного бура? Ты же так метко стреляешь!
– Нет и нет. Я даже не убил ни одного бурского кролика.
– Клянусь, я бы прикончил хотя бы парочку, если бы оказался там, – сказал Харви Стреттон, сверкая глазами.
– Ты-ы-ы, – насмешливо заметил его отец, – им не нужны недомерки вроде тебя.
– Я все равно отправляюсь туда, как только мне исполнится девятнадцать лет!
– Дурачок, к тому времени уже все закончится. Еще месяц, и мы расправимся с бурами.
– Ты тоже так считаешь, Джек? – спросил его Харви.
– Не знаю. Малыш, ты лучше напиши лорду Робертсу и спроси его об этом.
В июне в Ниддап приехали вербовщики и часа два агитировали, пытаясь завербовать волонтеров. Харви сказал, что ему девятнадцать лет, и его взяли на военную службу. Вместе с ним записались еще девять парней из Ниддапа. Спустя несколько недель Харви уже расхаживал в форме, хвалясь перед отцом и остальными работниками.
– Вот это шляпа, – сказал Джонатан Кирби, барабаня пальцами по плоской шляпе Харви, которая была без полей.
– Но она же не защитит твою морду от солнца, не правда ли?
– Что это за полоски на брюках? – приставал к нему Питер Льюппитт. – Чтобы бурам было легче приметить тебя?
– Там мне выдадут тропический шлем, – ответил ему Харви, – и униформу цвета хаки с обмотками.
– Я надеюсь, они не забудут вручить тебе ружье, – заметил его отец. – Не надейся получить мое старое ружье, чтобы забрать с собой на войну. Даже и не мечтай об этом.
– В воскресенье я отправляюсь в казармы, а в понедельник утром у нас начнется обучение.
– Лево-право, лево-право, лево-право, лево! – вдруг завопил Перси Рагг. – Смиррна! На пер-второй рассчитайсь!!
– Я бы ни за что не записался! – сказал Вилл Гонлет, – только подумай, ты ведь покинул своего папашу и младших братьев!
– Ха! – сказал Стреттон, хлопая Харви по плечу. – Кто-то все равно должен идти воевать, не так ли? Только вот я думаю, что он там выдержит не более пяти минут. Может, хотя бы это немного собьет с него спесь!
Харви уехал из Ниддапа вместе с остальными девятью волонтерами, а его место на ферме занял его младший тринадцатилетний брат Эрнст.
– Пока не вернется Харви, я никуда не уйду отсюда, – заявил Эрнст – Тогда уж ему придется попотеть под моим началом. Вот так!
Телята, родившиеся в этом году на ферме, получили кличку Ледисмит и Бломфонтейн.
– И это еще не все, – сказал Джек Ненне. – Питер Льюппитт назвал своего новорожденного сына Кимберли!
– У них родился еще один сын? – спросила Ненна. – У них же уже есть трое сыновей? Почему у Льюппиттов столько сыновей?
– Ну, так случилось, – ответил Джек. – Все ведь предопределено судьбой.
Он разозлился на себя за свои слова. Ему следовало бы помолчать. Ненна очень страдала из-за того, что до сих пор у них не было сыновей, а ей очень хотелось их иметь. В последнее время у нее вообще было какое-то странное настроение. Она старалась убедить себя, что снова беременна, а когда было ясно, что она ошибается, начинала нервничать и становилась мрачной. И тогда даже Джеку не удавалось выжать из нее хотя бы несколько слов.
– Разве ты не хочешь сына? – как-то спросила она. – Конечно, хочешь. Это совершенно естественно! Все мужчины хотят сыновей!
– Я счастлив тем, что у меня есть.
– А я решила, что у нас будет еще и сын, и добьюсь этого. Я твердо решила родить сына.
– Ты что, разговаривала с Эми Гонлет? Слушала ее россказни и сплетни старых бабок?
– Почему бы нет? У нее одиннадцать детей, не так ли?
– Это потому, что старик Вилл – пастух. У пастухов всегда много детей. Они привыкли управляться со стадом. Ясно?
– Я серьезно говорю, – продолжала Ненна, – нечего тебе подшучивать надо мной.
– Что на этот раз предлагает Эми? Пляски под луной? Или стаканчик вина из одуванчиков перед сном?
Хотя он и дразнил Ненну, но что-то его начинало беспокоить. Джек тоже был суеверным и иногда считал, что нельзя требовать слишком многого от судьбы, это может когда-то обернуться и против тебя.
– У нас все в порядке, – сказал он Ненне. – Меня не волнует, что у нас нет сына, и тебе следует тоже успокоиться.
Но Ненна только поглядывала на него лукаво, словно сумела припасти для него сюрприз. Она была так молода и здорова. Доктор Спрей сказал ей, что у нее много сил.
Казалось несправедливым то, что за четыре с половиной года их брака она родила только одного ребенка. И Ненна твердо решила исправить эту несправедливость.
Когда наступило время жатвы, цыгане, как всегда, раскинули табор в березовой роще за главным домом, Ненна ходила туда каждый день и разговаривала с миссис Зиллери Босвелл.
– Сколько вешалок для одежды ты купила у них в обмен на их настойки? – спрашивал Джек. – Мне кажется, что этих настоек хватило бы на всех жителей Ниддапа.
Когда он был с Филиппой в Хоум Филде, проверяя, когда можно будет начать жать пшеницу, один из цыган проскакал мимо них на пегой лошади.
– Ей не следует туда ходить, – сказала Филиппа. – Нельзя, чтобы они чувствовали себя на равных с нами. Ты – ее муж и должен запретить эти походы!
– Я не могу ей ничего запрещать, – ответил Джек смеясь, – я предпочитаю спокойную жизнь.
Но вскоре ему пришлось изменить свое мнение.
Заканчивалась жатва. Работники собрались на одном из участков Мерихоупа и завершали обработку последних тридцати акров смеси ячменя и овса. Все работали допоздна, желая закончить работу до дождя – на небе появились темные облака, и мог разразиться дождь. Уже стемнело, когда Джек шел домой по скошенному полю. Он заметил красные всполохи, где-то позади главного дома.
Развернувшись, он вошел в березовую рощу. Посредине расчищенной поляны он увидел, что горит цыганская кибитка. Дым и пламя из-под крыши вырывались так высоко, что почти достигали верхушек деревьев. Доски полыхали, краска пожухла и растрескалась. Огромные красные искры рассыпались во все стороны. Цыгане стояли и мрачно смотрели на пламя. Джек увидел, как один из них вышел вперед и швырнул в пламя уздечку, седло и сбрую.
– Кто умер? – спросил Джек у миссис Зиллери Босвелл.
– Старик Зананиа, – ответила она.
– Отчего он умер?
– Ему было восемьдесят три года. Он достаточно пожил. Я бы ни за что не подумала, что он умер от болезни.
– И сколько он был болен?
– А, несколько дней. Не могу сказать точно, но хворал он недолго. Он был старый. Перед смертью сказал, что его Розалинда позвала к себе. Вы помните Розалинду? Она умерла, пока мы были в Дингеме.
– Вы приглашали к нему врача? – продолжал расспросы Джек.
– Врача – нет. Никто не может излечить от старости. Миссис Зиллери явно что-то скрывала. Вокруг были мрачные лица, освещенные отблесками огня. Все смотрели на пылающую кибитку. Джек пошел прочь, понимая, что он ничего от них не узнает. Затем он все же остановился и предупредил их:
– Смотрите, чтобы пламя не перекинулось на деревья. Если они сгорят, я прикажу вам уехать отсюда!
Вернувшись домой, он очень строго сказал Ненне:
– Не смей больше ходить к цыганам. У них какое-то заболевание. Умер старик Хан, и они сожгли его кибитку.
– Отчего он умер?
– Я не знаю, а они скрывают. Но они берут воду из пруда, где поят лошадей. Ни один нормальный человек не станет пить такую воду! Поэтому лучше держаться от них подальше, всегда лучше перестраховаться.
Ненна кивнула головой. Опасаясь заразы, она сразу же сожгла все вешалки, которые раньше покупала у цыган.
В следующую субботу Джек закончил работу в три часа, но когда он вернулся домой, Ненны и Линн там не было. Джек отправился их искать. Он решил, что они пошли его встречать, но разминулись с ним где-то по дороге.
Он увидел Ненну в Лонг Медоу. Она сидела на траве, прислонившись спиной к иве, и спала. День был теплый и душный. Чепец и шарф валялись рядом, здесь же стояла и корзинка с грибами. Линн бродила по берегу ручья, собирая лютики. Грязная вода заливалась ей в башмачки. Чулки у нее промокли насквозь, и платье было грязным и мокрым.
Джек вытащил ее из ручья и, выжимая платье, слегка отругал девочку. Более строго он разговаривал с Ненной.
– Ты должна быть более внимательной. Девочка вымокла с головы до пят. А если бы она залезла глубже в ручей и там застряла. Здесь глубина не меньше трех футов. Ты бы никогда не услышала, как она тебя зовет на помощь, потому что спала очень крепко. Я сам тебя еле добудился.
– Я почему-то чувствую себя такой усталой, – сказала Ненна. – День сегодня душный и тяжелый. Но я не думала, что засну. Я только присела, чтобы посмотреть на птиц.
Она собрала чепец, шарф и корзинку, и они втроем пошли домой. Линн шагала между ними, держась за руки родителей.
Ненна рассказывала, какой томатный соус будет готовить по новому рецепту от Эми Гонлет. Она собиралась заняться этим к вечеру.
– Грибы тебе понравятся. Они такие же сытные, как мясо. Так говорит Эми Гонлет.
Когда они пришли домой, Ненна вдруг остановилась у порога, прижав руку ко лбу и глядя на крышу, где деловито бегала вертихвостка.
– Послушай, что-то мне нехорошо, и голова сильно кружится.
– Наверное, это потому, что ты поспала днем в лесу. Войди в дом и выпей ячменного отвара.
Джек переодевал Линн в сухую одежду. Когда он вернулся к Ненне, то увидел, что та стоит у очага, сильно наклонившись вперед и прижав руки к животу. Подойдя ближе, он посмотрел ей в лицо и увидел, что лицо ее посерело и отекло. К тому же по нему ручьями стекал пот.
– Боже, как ты ужасно выглядишь, – в испуге проговорил Джек. – Садись в кресло и немного отдохни.
Он усадил ее в плетеное кресло и, подложив под голову подушки, прикрыл теплым одеялом. Ее всю трясло, глаза помутнели.
– Тебе нужно немного поспать и сразу станет легче. Я скоро вернусь.
Он строго сказал Линн, которая стояла у окна, ставя цветы в банку:
– Никуда не ходи и не шуми. Скоро придет тетушка Филиппа. Ты ее жди. Поняла?
Он побежал в главный дом и попросил Филиппу сразу же прийти к ним. Затем отправился в Ниддап за доктором Спреем.
– За ней нужен уход, – сказал ему врач. – Я хочу вас сказать, что она может болеть очень долго.
– Может, ее отвезти в больницу?
– Мне кажется, ей лучше оставаться дома, пока точно не установили причину болезни.
– Я останусь здесь и стану за ней ухаживать, – сказала Филиппа, положив руку на плечо Джека.
– Нет, нет я сам займусь этим. А вы, пожалуйста, заберите с собой Линн и позаботьтесь о ней.
– Как же вы будете ухаживать за ней, если на ферме столько работы?
– Да наплевать мне на ферму! Пусть она пропадет пропадом!
– Мне кажется, что в подобных случаях от мужчины нет никакого толку!
– Лучше, если мистер Мерсибрайт сам будет ухаживать за своей женой, – заметил доктор. – Но только если будет точно выполнять мои указания.
– Я сделаю все, что вы мне скажете, – ответил ему Джек.
Позже, провожая врача, он спросил:
– Что с ней такое? Чем она больна?
– Боюсь, что это тифозная лихорадка. Но я никак не могу понять, где она могла заразиться?
– Я знаю, – мрачно ответил ему Джек и рассказал доктору о цыганах.
– Один из них умер. Вы разве не подписывали свидетельство о смерти?
– Меня никто не вызывал, и я ничего не знал об этом. Наверное, свидетельство подписал доктор Кинг из Хотчема – он подпишет все, что угодно, когда в сильном подпитии. Мне нужно с этим разобраться. Я приеду к Ненне рано утром.
– Да, жду вас.
– Она – сильная, молодая женщина и должна поправиться. Я уверен, что она сможет справиться с болезнью.
Джек остался на пороге и долго смотрел вслед удалявшемуся врачу. Он не сомневался, что Ненна поправится. Потом он вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Ненна промучилась восемнадцать дней. Джек не отходил от нее ни днем, ни ночью. Доктор навещал ее утром и вечером. Днем заходила медсестра.
Последние четыре или пять дней Ненна почти все время была без сознания. Видимо, ее измученное тело не могло больше сопротивляться жару. Лихорадка пожирала ее мозг. Джек почти не понимал, что она говорила в бреду. Иногда ее слова совсем не имели никакого смысла, как будто перед ним лежал какой-то незнакомый ему человек.
Только один раз она открыла глаза, посмотрела на него и заговорила. Она узнала Джека, понимала, что ее конец уже приближается. Но даже и тогда она неясно представляла, что происходит, считая, что она сейчас рожает ребенка. Ненна смотрела на Джека со слабой улыбкой, как будто она была уже далеко отсюда.
– На этот раз родился мальчик. Правда? Я знаю, что это так. Я обещала тебе родить сына, помнишь? И я сдержала свое слово. Я всегда знала, что тебе хочется сына, хотя ты в этом не признавался. Я рожу тебе еще много детей. Вот увидишь!
По дороге к березовой роще Джек прошел мимо Хоум Филда. Там уже начали пахать. Работники увидели его, и Джо Стреттон побежал к калитке, чтобы перехватить Джека.
– Эй, Джек, подожди минутку! Мы хотим знать, как дела у твоей миссис?
Джек ничего ему не ответил, а продолжал быстро идти к березовой роще. Цыганки разводили костры и готовили ужин. Вскоре должны были появиться их мужчины. Цыганские ребятишки окружили его, предлагая корзинки терна за шесть пенсов, но Джек прошел мимо и подошел к миссис Зиллери Босвелл.
– Где все ваши мужчины? – спросил он.
– Наверное, уехали на ярмарку лошадей в Эгеме.
– Тогда сейчас же пошлите за ними. Я хочу, чтобы вы все убрались отсюда до темноты. Вместе с лошадьми и кибитками. Вы слышали, что я сказал? Вы меня поняли? Бросьте вашу готовку, мне на нее наплевать. Соберите всех и убирайтесь отсюда как можно быстрее!
– Но джентльмен не имеет в виду…
– Если вы еще будете здесь, когда я вернусь сюда через парочку часов, я потороплю вас выстрелами из ружья!
Глядя на его лицо, цыгане поверили, что он так поступит, если они не уедут. И послали с поручением в Эгем мальчишку верхом на лошади. Когда стемнело, поляна и роща опустели. Над живой изгородью можно было видеть длинную процессию кибиток, поскрипывавших на ходу. Над их закругленными крышами вился дымок. Они быстро удалялись от фермы.
Пока Джек стоял и наблюдал за ними, к нему подошла мисс Филиппа в сопровождении Стреттона. В руках Джека она заметила ружье.
– Почему уехали цыгане? Они обычно жили здесь до самой зимы?
– Я приказал, вот почему, – ответил ей Джек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19