Отец поблагодарил меня за то, что я приехала, и спросил, как поживает Алек.
– Я никогда не хожу в кино, – сказал он, – но иногда смотрю фильмы по телевизору.
После завтрака мы пошли в библиотеку и посидели там, ничего не говоря друг другу. С большой квадратной лупой он читал вчерашнюю «Бостон Экзаминер». Отец не только сильно состарился с тех пор, как я видела его в последний раз, но от него шел запах. Затхлый запах старости. Я не могла дождаться, когда смогу уехать.
Отец не стал провожать меня до дверей. Я этого и не ожидала. В моей памяти он остался таким, как я его видела в последний раз, – сгорбившийся, дремлющий в кресле старик с рюмкой коньяка на столике рядом, возможно, ожидающий, чтобы к нему на велосипеде приехала девушка и почитала ему, чтобы поддержать в нем жизнь.
В самолете, летящем на запад, я перечитала свои любовные письма к Люку Райту. Я уже забыла, о чем писала ему. Это действительно были сексуальные письма, очень откровенные и ужасно неуклюжие. Меня поразило то, что за все эти годы мой почерк совершенно не изменился.
2
Солнце уже клонилось к горизонту, когда такси мчало меня из лос-анджелесского аэропорта в Сенчури-сити. Я хотела как можно скорее попасть домой, быть с Алеком и Полетт. Но в этот воскресный вечер дорога была запружена машинами. Я с трудом сдерживала нетерпение. Был одни из тех обычных золотисто-сиреневых калифорнийских закатов, которые придают всему символическую окраску. Для меня в эту минуту он символизировал надежное и теплое убежище, что-то вроде горящего камина в Нью-Хэмпшире.
Я дала шоферу очень щедрые чаевые и бросилась к входной двери. Три наши машины стояли на месте – две в гараже и одна около дома. Значит, они дома. Великолепно. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы понять, что дом пуст и что случилось что-то ужасное. Я позвала Алека и Полетт, но никто не откликнулся, и я стала носиться по всему дому, с ужасом думая, что вот-вот найду их мертвые или обезображенные тела. Сообщения о резне, убийствах целых семей, эти жуткие фильмы и фотографии убитых стояли у меня перед глазами, как жуткий разворот в воскресном журнале.
Закончив панические поиски во внутреннем дворике, я немного успокоилась. Никаких трупов, и я возблагодарила Бога. Может быть, они поехали куда-нибудь поужинать. Ну, конечно! Наверняка так и есть. Но только странно, что Алек не оставил мне записки. Обычно он делал это. И как это они отправились куда-то поужинать, не взяв машины? Нет, они, наверное, поехали еще куда-нибудь, и за ними заехал кто-то. Кому бы позвонить, чтобы узнать? Мне стало плохо, и я тяжело опустилась на стул, стоявший около бассейна. На столе лежал сценарий под названием «Ящик» и какие-то заметки, сделанные в обычной манере Алека, с рисунками на полях.
В ту самую минуту, как я решила позвонить Клариссе Балфур и узнать, не у них ли Полетт, зазвонил телефон на столике около бассейна. Я бросилась к нему и схватила трубку, сшибая по пути стул. Говорил женский голос.
– Миссис Хэммонд? Мы так волновались!
– Кто это?
– Кларисса Балфур.
– О! Полетт у вас?
– Да, здесь. Мы уже начали волноваться. Она думала, что ваш муж заедет за ней после обеда.
– Извините. Я не знаю, что произошло. Алека нет дома. Я сейчас приеду. Скажите Полетт, что я выезжаю. Мне очень жаль, что так получилось.
Я помчалась, нарушая все правила, в Бель-Эр. Солнце уже село. Были сумерки, а я их ненавижу. Мне стало легче, когда я узнала, что Полетт там, но где же Алек? Может быть, Полетт знает? Да, она должна что-то знать.
Но Полетт ничего не знала. Я видела, что она потрясена.
– Может быть, папа просто забыл про меня.
– Вряд ли, – сказала миссис Балфур.
– Он достал мне книгу про НЛО?
– Должно быть, застрял где-то, – сказала я с отчаянием в голосе, затем подумала: «Какая же я дура, что не проверила автоответчик. Алек бы позвонил, где он сейчас находится. Почему же мне не пришло это в голову!»
Я одним глотком проглотила джин с тоником, который дала мне Кларисса, поблагодарила ее и на предельной скорости погнала машину домой. В машине я была испуганным ребенком, а Полетт – благоразумной и уравновешенной мамашей.
– Я уверена, что с папой все в порядке. Он просто забыл.
– Нет, не мог он забыть, зная, что меня нет в городе.
– Сбавь скорость, мам.
Я попыталась, но не смогла. Стало темнеть – и на улице, и у меня в душе. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь. «Успокойся, Пандора!»
– Мам, не волнуйся! Папа же не маленький.
На автоответчике ничего от Алека не было. Я, как идиотка, прослушала собственные слова, адресованные Алеку. На кухне нашла полупустую бутылку водки и долго смотрела на нее. Он напился, подрался и лежит где-нибудь, весь избитый. Позвонить в полицию? Нет, еще рано. А может быть, и нет. Когда же он уехал из дома? Почему не взял машину? Я налила себе водки, даже не добавив туда льда. Ладно, постараемся рассуждать спокойно и логично. Он не взял машину, потому что был пьян и не мог ее вести. Отлично. Значит он поехал куда-то на такси. Ну конечно! Именно так и было. Алек взял такси. Но куда он поехал? И почему, почему же, черт побери, он не позвонил?
Полетт сидела в ванной. Я обернула ее полотенцем, когда она вылезла, и сильно прижала к себе, не столько для того, чтобы вытереть, сколько для того, чтобы успокоиться самой.
– Мам, ты есть не хочешь?
– Нет, милая, а ты? Я тебе сейчас что-нибудь приготовлю.
– Нет, я сыта.
– Значит, тебе понравилось.
– Да, было здорово. Мне понравилось не ночевать дома. Как будто живешь в гостинице.
Когда Полетт легла, я позвонила в полицию. Они все записали.
– Такие вещи случались раньше?
– Нет. Нет, конечно, никогда.
По тону сержанта я понимала, что он считает, что я напрасно волнуюсь. Да, возможно, но я ничего не могла с собой поделать.
Я думала, что не смогу заснуть, однако спала, как убитая. На следующее утро, в понедельник, Полетт разбудила меня, чтобы я отвезла ее в школу. В машине я разрыдалась. Не надо было бы это делать при Полетт, но я не могла сдержаться. Это было жалкое зрелище: за несколько часов ее мать из спокойной, уверенной в себе женщины превратилась в дрожащее существо. Не так уж много понадобилось для этого, а, Пандора? Я увидела, до какой степени зависима от Алека. Его исчезновение перепугало меня, хотя, слава Богу, с Полетт все было в порядке. Дело было даже не в Алеке. Я была уверена, что он появится. Я знала, что эта тайна раскроется. Под угрозой оказались мои дом, семейная жизнь, стабильность и покой – все! Каким-то образом это увязывалось с тем, что я узнала про своего отца. То его давнишнее предательство так сильно взволновало меня, как будто произошло совсем недавно. Все казалось теперь таким ненадежным, таким хрупким.
Все это было просто невероятно. Мне опять стало дурно. Я чувствовала, что попала в какой-то лабиринт, из которого пыталась выбраться, но только натыкалась на какие-то тупики и повороты: лабиринт не имел выхода. Я стала думать о самом невероятном. Эти мерзкие письма, что я писала Люку много лет назад, письма, которые теперь лежали в моей сумочке, неожиданно стали частью настоящего, частью всего того, что сейчас со мной происходило. Они выражали те чувства, что я испытывала к тому человеку из бунгало отеля «Бель-Эр». Эти письма были моей фантазией, в них я писала о том, что хотела бы делать с Люком.
И я действительно проделала все это с тем человеком лишь несколько недель назад. Может ли так быть, что какие-то тайные и неясные желания вдруг осуществляются спустя двадцать лет? Дикость. Дикость!
На следующий день пришел мрачного вида детектив, чтобы выяснить дополнительные подробности об исчезновении Алека. Я чувствовала себя очень глупо, ведь я ничего не могла добавить к тому, что уже сообщила сержанту по телефону.
– Сколько лет вашему мужу?
– Тридцать восемь. В декабре будет тридцать девять.
– Сколько лет вы женаты?
– Тринадцать.
Я посмотрела на этого человека. Было в нем что-то отстраненное, голос и манера держаться выражали крайнюю скуку. Было ясно, что эта работа ему не по душе.
– Что может вызвать исчезновение человека? Отчего они пропадают чаще всего? – Я хотела получить от него хоть какую-то поддержку, но понятия не имела, каким образом этот тип сможет мне помочь.
– Причин много. Но думаю, что в большинстве случаев это происходит намеренно.
– Намеренно?
– Они убегают от чего-нибудь.
– От чего? Вы хотите сказать – от своих деловых партнеров?
– Чаще всего от долгов.
– У Алека нет долгов.
Нет, своим поведением он выражал не скуку. Это было презрение. Я ему не понравилась.
– Вы лучше других должны бы знать причину, миссис Хэммонд.
– Я ее не знаю.
Он еще что-то записал, оглядывая гостиную. Что он там мог увидеть? Какую-нибудь отгадку или же просто смотрел, как я живу?
– Вы ссорились?
– Нет, никогда.
– Никогда? Интересно. А теперь мне придется задать вам несколько личных вопросов.
– Да, пожалуйста. Что за вопросы?
– Ваш муж никогда не делал попыток покончить с собой?
Я была потрясена.
– Нет, никогда.
– Никогда… Откуда это вам известно?
– Я бы знала об этом, не так ли?
– Вы говорите, у него нет долгов. Он играл когда-нибудь на бирже или в азартные карты?
– Алек терпеть не может азартных игр. – Это действительно так, он ненавидел азартные игры. Ему ужасно не понравилась наша поездка в Лас-Вегас: напрасная трата денег.
– Он составил завещание?
– Завещание? – Мне бы и в голову не пришло задавать ему такой вопрос. Зачем им это? – Да, думаю, у него есть завещание.
– Вы не знаете, кто его основной наследник?
Я почувствовала, что меня пробирает дрожь. Смысл этого вопроса мне был ясен.
– Я. По крайней мере, я так полагаю.
– Естественно.
Я решила перейти в наступление.
– Да, но вообще-то у меня есть собственные деньги. Мои личные деньги.
Теперь его неприязнь ко мне стала очевидной. Он кивнул, как бы говоря: «Я так и думал».
– Как я понял, когда ваш муж исчез, вас не было в городе?
– Я ездила в Нью-Хэмпшир навестить отца. Могу доказать это, если вы думаете…
– Я ничего не думаю, миссис Хэммонд. Я пытаюсь вам помочь, вот и все.
– Да. – Я презирала этого человека. Почему они всегда думают об убийстве в первую очередь? Почему считают, что основной причиной должны быть деньги?
– Вы не знаете, у вашего мужа была любовница?
– Не знаю. – Я чувствовала, что меня душит злость. – Конечно, не было.
– Я должен был задать вам этот вопрос.
Да, и с большим удовольствием сделал это. Мне хотелось поскорее избавиться от этого типа: у меня от него мурашки по всему телу.
– Послушайте, я знаю о своем муже все, что можно знать. У нас счастливая семья, вот и все.
– Миссис Хэммонд, я вас ни в чем не пытаюсь обвинить, я просто задаю вопросы. Вы же хотите, чтобы ваш муж вернулся? Возможно, с ним произошел несчастный случай. Все может очень просто объясниться. Но поскольку никаких сообщений о несчастных случаях не поступало, мы обязаны рассмотреть все возможные варианты.
– Я сказала вам все, что знаю. Больше ничего не могу добавить.
– И еще один, последний вопрос. Только, пожалуйста, не сердитесь, миссис Хэммонд.
– Я не сержусь. Просто я ужасно встревожена.
– Нет ничего такого, что, по вашему мнению, могло бы заставить вашего мужа уехать?
– Что вы имеете в виду?
– У вас были или есть любовники?
– Нет, нет. И какое бы это имело значение?
– Полагаю, что это могло бы вызвать его уход из дома.
– Нет, никаких любовников. Ничего подобного.
– Хорошо.
Он ушел, оставив в комнате запах лосьона после бритья. Я пошла наверх, села на кровать. Меня охватил страх. Теперь я вдруг поняла, что со стороны исчезновение Алека могло иметь десятки объяснений. И все они вели ко мне, я была в этом замешана.
Мне необходимо было поговорить с кем-нибудь. Пришла Беверли, и я рассказала ей о случившемся. По ее лицу я поняла, что она думает, что у Алека есть другая женщина и что он сбежал с ней. После того как она узнала об измене Джимбо, такой ход мыслей был вполне понятен.
– Не верю, что здесь замешена женщина, – решительно заявила я.
– Я этого не говорила. – Однако в его голосе не было убежденности.
– Ты об этом подумала.
– Все может быть. Возможно, тебе придется столкнуться и с этим.
– Нет. Не верю. И не могу в это верить. Я бы знала об этом.
– Я тоже так думала. Но я ничего не знала. Некоторые мужчины слишком скрытны.
Ни разу за время нашей совместной жизни с Алеком я не испытывала ревности к другим женщинам. Ни разу. А как быть с тем мужчиной в «Бель-Эр»? Ведь такое со мной не случалось ни разу. Беверли права: возможно все. Вдруг Алек встретил другую женщину? Совершенно неожиданно, как тогда я. Только в отличие от меня не вернулся домой, не расстался с ней. Он ушел. Ушел к ней.
3
Хэммонд чувствовал себя так, будто вернулся с того света. В темноте ящика к нему постепенно начало возвращаться сознание. Сначала это было что-то вроде отдельных картинок прошлого, даже не картинок, а какого-то списка, плана будущих действий. Мелькали какие-то лица, Дора, спрашивающая, как все произошло. Что именно, он не знал. Полетт сердилась на него за то, что он что-то забыл. Что? Может быть, о ее дне рождения? Затем он вспомнил мать – как будто перед глазами мелькнула выцветшая фотография. Пьяный отец. То, что уже сделано, то, что не сделано, и, самое тревожное, – чувство, что он должен что-то сделать, но что – он не знал.
Хэммонд пошевелил руками и нащупал стенки ящика. Правую ногу пронзила резкая боль. Он начал ворочаться – боль усилилась. Хэммонд стал колотить по стенам ящика, чтобы другой болью заглушить эту. Он лежал беспомощным тюком, не в состоянии ни развязать себя, ни разогнуться. Он не мог ни о чем думать и чувствовал себя, словно попавшее в паутину беспомощное насекомое. Спустя некоторое время – минуты, часы? – он опять впал в беспамятство.
Уайлдмен купил две пары очков для плавания и аккуратно покрасил стекла в черный цвет. В кино всегда все на всякий случай делается в двух экземплярах. Это называется дубль. Он действовал в точности по своему сценарию: надел на голову Хэммонда пару очков, связал ему за спиной руки и связал ноги. Для этого Уайлдмен использовал крепкую альпинистскую веревку, толщиной почти в полтора сантиметра, ярко-оранжевого цвета, потом согнул обнаженное тело Хэммонда, чтобы положить его в ящик. Взглянув на его гениталии, вдруг почувствовал, что так не пойдет. Он не хотел видеть болтающийся член Хэммонда, а может быть, не желал, чтобы его видела Лора. Во всяком случае пока.
Лора ничего не знала о похищении. Уайлдмен не представлял себе, как она будет на это реагировать. Но надеялся, что она смирится с этим. Лора понадобится ему позже. В его сценарии не было женщины, по крайней мере, в первой его половине, это была целиком мужская история. Возможно, когда-нибудь он перепишет сценарий, как Пандора переписывает его жизнь. От этой мысли ему вдруг стало немного не по себе, ведь эта мысль предполагала, что Пандора каким-то образом связана со всеми этими событиями, хотя абсолютно никакого отношения к ним не имела: это была его история.
Уайлдмен надел на Хэммонда собственные трусы, затем засунул его в ящик и запер. Пока действовал наркоз, покормил собак. Уайлдмен дал Хэммонду шесть часов, прежде чем что-то предпринять, а пока принял ванну и перечитал свой сценарий.
Затем наступила ночь.
ПАВИЛЬОН: МАНСАРДА. НОЧЬ
Уайлдмен волочит по полу Хэммонда, связанного по рукам и ногам, в закрашенных очках для плавания. Уайлдмен садится в старое кожаное кресло, тычет в свою жертву палкой, которую обычно использует, чтобы закрывать форточку. Они одни в комнате.
Хэммонд (приходя в себя ). Чего ты хочешь от меня?
Уайлдмен. Мы хотим, чтобы ты понял.
Хэммонд (в замешательстве ). Понял? Что?
Уайлдмен. Что твоя жизнь меняется.
Хэммонд (нервно ). Что ты хочешь этим сказать?
Уайлдмен. Мы хотим, чтобы ты приспособился к новым обстоятельствам. Ты больше не будешь жить так, как раньше.
Хэммонд (сердито ). Ты сошел с ума! Какое отношение это имеет к Бетти Мей?
Уайлдмен. Почти никакого. Но теперь положение изменилось. Впрочем, кое-что мы тебе разрешим оставить при себе.
Хэммонд (с надеждой ). Тебе нужны деньги?
Уайлдмен. Это первое, о чем ты подумал, не так ли? О деньгах. Основа всего. Нет, это не имеет никакого отношения к деньгам. Можешь оставить себе свои драгоценные деньги. Можешь оставить себе и свой дом. Нам он не нужен.
Хэммонд (в недоумении ). Нам? Кому это нам? Ты действуешь не один?
Уайлдмен. Да. Не один. Ее зовут Пандора.
Хэммонд (в ужасе ). Пандора? О чем ты говоришь?
Уайлдмен. О твоей жене. Твоей бывшей жене. Хэммонд (в ярости). Моей жене? Подонок! Ты лжешь!
Молчание. Уайлдмен ничего не отвечает.
Хэммонд (взяв себя в руки ): Моей жены нет в городе, она уехала.
Уайлдмен. Она уже вернулась.
Хэммонд (с вызовом ). Она не вернется до понедельника.
Уайлдмен. Сегодня среда. Ты отстал немного от времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32