— Вот что, папа! — Петр бросил взгляд на мать, как бы прося у нее поддержки. — Не кажется тебе, что ты уже навоевался? Зачем тебе лезть в крутые криминальные дела, пока преступникам и бандитам у нас такое приволье?
Остановился, собираясь с духом, и заявил решительно:
— Я против, чтобы ты и дальше рисковал своим здоровьем! Покидая вас с мамой надолго, хочу быть уверенным, что у вас здесь все благополучно.
— Погоди, сын! — перебил его Михаил Юрьевич. — Ты забываешь, что у меня целый коллектив сыщиков — их кормить надо. А криминальные расследования оплачиваются лучше других.
Но у Петра уже созрела плодотворная идея.
— Давай, папа, так сделаем, деловито предложил он. — Чтобы у тебя не было этой головной боли, наша компания заключит с твоим агентством долгосрочный договор и откроет беспроцентный кредит. Кроме того, перед отъездом я открою на мамино имя личный счет, чтобы материальные заботы вас не беспокоили.
— А что, Мишенька, разве это не выход? — Светлана Ивановна повеселела. — Наш капиталист от этого не обеднеет, а тебе и твоим сыщикам не придется лезть в пекло. Займитесь лучше бракоразводными делами, — пошутила она. — За это вас взрывать не будут.
— Мама права! — подхватил Петр. — Мои доходы велики. Никому не отказываю в спонсорской поддержке, особенно если это касается науки и искусства. Ну а помочь родным сам Бог велел.
Михаил Юрьевич давно уже тяготился тем, что ради заработка приходится постоянно рисковать жизнью своей и сотрудников. Скрепя сердце он согласился на предложение сына: по выходе из больницы заключил с ним договор, обеспечивший агентству безбедное существование. А Петр, сделав все от него зависящее, чтобы не беспокоиться о близких, стал готовиться к временному переселению за океан.
В нью-йоркский аэропорт Кеннеди самолет прибыл точно по расписанию. Перелет оказался долгим и очень тяжелым — над Атлантикой изрядно поболтало. Петр, помятый, усталый, с облегчением вздохнул — кончено! Вместе с другими пассажирами московского рейса проследовал по самодвижущейся дорожке в здание аэровокзала.
Пройдя таможенный контроль, обрадовался, заметив стоящих на виду с табличкой в руках представителя фирмы-посредника и работника Российского консульства, — встречают его согласно договоренности. Представитель фирмы, приземистый, лысоватый толстяк, непрестанно вытиравший со лба пот (в Нью-Йорке стояла жара), должен был сопровождать Петра до места, а молодой, осанистый дипломат взялся помочь на первых порах справиться с языковыми трудностями.
— Мы пробудем в этом Вавилоне дня два, покажу вам главные достопримечательности. — Он приветливо улыбнулся Петру. — У нас небольшая разница в возрасте, — думаю, мы неплохо проведем время.
— А я, пока вы будете… э-э… развлекать себя, займусь… хозяйственными вопросами! Запинаясь, на неважном русском языке заявил толстяк. — Еще раз… э-э… позвонюсь с университетом, выясню, что вам нужно — вещи… э-э… личные, учебные пособия.
Снова вытер лоб и добавил:
— Чтобы у вас потом не было… э-э… как это говорят русские… да, «болезни головы». А мне надо вернуться на службу. Мой босс — он так… э-э… повелел.
Петр слушал его вполуха, завороженный обстановкой грандиозного аэропорта, одного из крупнейших в мире. Окружающее поражало своими масштабами — подлинный муравейник, но порядок повсюду отменный. Погрузив багаж на удобную тележку, покатили ее к выходу.
Когда Петр с сопровождающими уже приближался к стоянке машин, из подошедшего микроавтобуса высыпала группка молодых людей: все одеты по-дорожному, в спортивных куртках и джинсах. Петр не обратил бы на них внимания, не услышь он русскую речь… Вгляделся — и обомлел, не веря глазам: нет не ошибка — среди них Даша!..
«Ведь это надо же! — молнией сверкнуло у него в мозгу. — Ну как после этого не верить в судьбу?» Бросив своих обомлевших спутников, он устремился к ней, не удержавшись от возгласа:
— Дашенька! Неужели ты?!
Посмотрев в его сторону, Даша выронила из рук чемодан… Зная уже от родителей, что Петр собирается в США на учебу, не чаяла вот так неожиданно с ним столкнуться, да еще в нью-йоркском аэропорту… Выйдя из оцепенения, с радостным возгласом бросилась к нему и повисла у него на шее — совсем, как в прежние времена.
Сжимая друг друга в объятиях, забыв о своих спутниках, они лишь взглядами выражали обуревающие их чувства. Сопровождавшие Петра фирмач и дипломат наблюдали эту сцену бурной встречи с вежливым любопытством; но друзья Даши были совершенно поражены, особенно заметно огорчился двухметровый красавец — его симпатичная физиономия прямо-таки вытянулась.
— Ты все-таки прилетел… — наконец с трудом вымолвила Даша. — А я, Петя, домой, в отпуск. Нас всех, — кивнула она в сторону друзей, — отпустили на месяц — отдохнуть, опять напряженная работа предстоит.
И глубоко вздохнула, неотрывно глядя ему в глаза.
— Я ведь почти решила разорвать контракт и уехать отсюда. Но теперь, — голос ее дрогнул, и она опустила глаза, — обязательно вернусь. Раз ты здесь.
— У меня нет слов, Дашенька… выразить, как я рад… как счастлив тебя видеть, — глядя на нее, шептал Петр. — Хорошенько отдохни и возвращайся! А я… я теперь студент Калифорнийского университета. Мы обязательно встретимся!
С трудом оторвавшись друг от друга и обменявшись лишь долгими взглядами — каждый уносил с собой любимый образ, — они вернулись к своим спутникам.
С тех пор как Петр вновь окунулся в учебу, время летело как на крыльях. Программы университета и Горного института сильно отличались, — пришлось наверстывать упущенное, а тут еще надо преодолевать языковой барьер. При таком напряжении человеку не до любовных переживаний: за день он так выматывался, что, приходя к себе, валился как подкошенный и тут же засыпал. Все же несколько раз за осенний семестр пытался связаться с Дашей, но безуспешно. «Занята на съемках», — слышал он неизменный ответ; менеджеры ее с ним не соединяли. Сама она почему-то никаких вестей о себе не подавала, хотя его адрес и телефон ей дали бы в справочной Калифорнийского университета.
«Неужели Даша увлеклась все же кем-то другим? — время от времени лезли ему в голову ревнивые мысли. — А что? Тот красивый парень в аэропорту больно уж зло на меня смотрел…» Эти мысли порой оказывались просто нестерпимы, — спасали от них только усталость и занятость.
Судя по взглядам, какие бросали на него сокурсницы, многим он нравился, но познакомиться с кем-нибудь поближе мешала скованность в устной речи. Петр все понимал, что ему говорили, но робел в разговоре и не решался особенно раскрывать рот — поднимут еще на смех…
Так подошло Рождество; он уже готов был принять приглашение товарища по комнате провести праздник в его семье — и тут судьба улыбнулась ему вновь. За два дня до каникул, когда он пришел домой из библиотеки, убиравшая комнату горничная сообщила:
— Вам уже два раза звонила какая-то мисс… имя трудно произносится. Сказала — будет звонить еще.
«Наверно, Даша! — У него радостно забилось сердце. — Да и кто бы это еще мог быть?»
Разговор их все-таки состоялся — через несколько дней.
— Петенька! Ты не поверишь, но лишь сейчас у меня появилась возможность с тобой поговорить и свидеться. — Даша заметно волновалась. — Мы в Голливуде, проведем здесь Рождество.
— А я несколько раз звонил к вам на фирму, но меня упорно с тобой не соединяли! Не скажешь, в чем дело? Тебе хоть сообщали?
— Не мог бы ты приехать ко мне, Петенька? Разве по телефону скажешь?.. Устрою тебя в нашем отеле, хоть немного побудем вместе…
— О чем ты говоришь… Три месяца жду! Хоть завтра! Только скажи — когда?..
— Жду тебя в холле нашего отеля в половине третьего. — Даша продиктовала адрес. — Пообедаем, прогуляемся, познакомлю тебя с Голливудом. Идет?
— Еще бы! Заодно в магазины зайдем… Мне так хочется подарок тебе сделать хороший! И о многом поговорить…
— Для меня лучший подарок — ты сам, Петенька! О времени не беспокойся — его у нас на все хватит. Если б ты знал, как по тебе соскучилась!..
— А я-то по тебе… и слов нет!
— Наверно, сегодня мне не уснуть… — грустно призналась Даша. — Завтра не приедешь — умру!
— Ну уж этого я не допущу! — весело пообещал Петр. — Прилечу на крыльях. Отлично проведем с тобой католическое Рождество!
Однако, положив трубку, Петр мгновенно ощутил укор совести. Так они сильно соскучились, — вряд ли сумеют сдержать свои чувства… Неужели у него не хватит стойкости выполнить свой долг перед памятью Юли? Ведь я обязался соблюдать траур в течение года…
Но радость от предвкушения встречи с любимой оказалась сильнее уколов совести. Решительно отбросив грустные мысли, он стал собирать, что нужно, в дорогу.
Дашу он увидел сразу, как вошел в просторный вестибюль отеля. Сидит за столиком в мягком кресле, листает журнал… О Боже, как хороша, — прелестнее всех женщин на свете! Элегантное открытое платье, очень простое, но подчеркивает совершенство фигуры; необычные темные очки придают таинственности милому лицу…
Но вот она увидела его, — отложила журнал, поднялась и плавной походкой модели пошла навстречу… Они порывисто обнялись, но здесь столько чужих, любопытных глаз… Оба сдержали рвущиеся наружу чувства.
— А я уже почти потеряла надежду, что ты приедешь. — Глаза ее светились счастьем.
— Ужасные пробки на дорогах! Извини, Дашенька, не привык еще к местным условиям, — оправдывался Петр. — Спасибо, что дождалась.
— Ладно уж, прощу на первый раз. Оформляй номер и пойдем обедать! Мы здесь пробудем три дня, а ты… ты можешь провести все рождественские каникулы. В Голливуде так интересно!
— Я бы с радостью, но к Новому году мне надо быть в Москве. — Он неохотно выпустил ее из объятий. — Обещал своим вместе встретить, понимаешь?
— Конечно, милый! У тебя ведь день рождения… — Она не отрывала от него глаз. — Разреши сегодня сделать тебе подарок, раз не смогу поздравить вовремя.
Вместе подошли к администратору отеля (Даша договорилась заранее), и Петр, сняв на три дня «люкс», отправился привести себя в порядок, условившись с Дашей, что она сделает заказ и подождет его в баре. Быстро приняв душ и сменив костюм, он спустился вниз и вошел в ресторан, — столик их уже сервирован.
Даша, сидя за высокой стойкой, сделала ему знак рукой; он сел рядом; молча, глядя друг на друга, выпили по аперитиву перед обедом. Потом, взяв ее за талию и испытывая от этого полузабытое блаженство, он помог ей слезть со стула и они направились к своему столику.
— Расскажи, как ты жила это время, Дашенька? — попросил Петр, когда выпили за встречу и перекусили. — По тому, как меня не желали к тебе допускать… похоже, у тебя там кто-то есть?..
Лицо у Даши омрачилось.
— Давай не будем говорить на эту тему. — В ее взгляде был немой укор. — Разве не ясно, что мне не нужен никто другой? Почему тебя это волнует? Ты же не ревновал меня к Игорьку…
— То совсем другое… Он был до меня, — насупился Петр.
— Ну вот! — воскликнула Даша, не скрывая обиды. Какое право ты имеешь предъявлять мне претензии? Сначала бросил меня, а потом объявил… что женишься и мы расстаемся навсегда… — В глазах появились слезы.
— Прости меня, Дашенька! Я ни в чем тебя не виню! Просто хочу все знать, раз мы начинаем новую жизнь, — смешавшись произнес он. — Только… я ведь не слепой — видел, как смотрел на меня зверем тот красивый белокурый парень.
— Вот ты о чем, — грустно покачала головой Даша. — Это Андрис, латыш, из нашей группы. А почему ты считаешь, Петя, что меня не могут любить другие? Если б ты только знал, как настойчиво ко мне пристают! Все же знают — не замужем и никого у меня нет.
Слезы ее образумили Петра. Какой же он черствый эгоист — сам от нее отказался, а теперь еще мучает ревностью… Да что бы там у нее ни было — все Божья кара за его ошибки… горькая пилюля, и придется ее проглотить!
— Дашенька, любимая, вытри слезы! — ласково глядя попросил он. — Давай покончим с этим раз и навсегда и простим друг другу все! Выпьем! — И вновь наполнил бокалы. — За то, что вновь обрели друг друга! Разве мы оба не мечтали об этом?
Даша приложила к глазам платочек.
— Вот это хорошо, Петенька! Главное — что мы по-прежнему любим друг друга. — Подняла свой бокал. — За наше счастье! На всю жизнь!
После нескольких рюмок к ним вернулось радостное настроение. После обеда взяли такси, и поехали осматривать Голливуд — Даша уже дважды здесь побывала, неплохо все изучила.
Петр восхищался красивым городом, особенно — пышной растительностью и роскошными виллами звезд и магнатов кинобизнеса. Сделали много покупок, — Даша помогла Петру выбрать для родных новогодние подарки. Неожиданный и решающий их судьбу подарок получила от него сама — великолепное обручальное кольцо с крупным бриллиантом.
— На этот раз, Дашенька, будь уверена, — Петр торжественно надел кольцо ей на палец, — все у нас состоится — как только кончится срок траура. Теперь нас разлучит только смерть!
— Типун тебе на язык! Хватит с нас горя! Нам предстоит долгая, счастливая жизнь…
Вернулись в отель, увешанные покупками, не чуя под собой ног от усталости. Несмотря на это, когда очутились у Петра в номере, Даша прильнула к нему и в них вспыхнуло страстное желание. Но он, может быть потому, что был сильно утомлен, сумел взять себя в руки.
— Дашенька! Любимая, желанная!.. — Он покрывал ее лицо и шею страстными поцелуями. — Мы должны… обязаны… подождать… до окончания траура… до весны… всего-то… Зато совесть будет спокойна. Дашенька, прости!
Разочарованная, она не скрывала этого.
— Прошу тебя, Дашенька, родная! — взмолился Петр. — Ты ведь поймешь… моя честь… моя вина… Не могу, не имею морального права через это переступить… даже если обидишься и… и бросишь меня совсем!..
Однако Даша уже справилась с собой.
— Нетушки! — горячо заявила она, дрожа и целуя его. — Я так долго мечтала… о нашем счастье… Сумею потерпеть… еще немного, будь спокоен!
Весь многочасовой полет до Москвы Петру скрашивали воспоминания о трех прекрасных днях, проведенных с Дашей в Голливуде. Рождество отпраздновали в компании Дашиных коллег. Петр неохотно согласился на это, опасаясь конфликта с Андрисом, сплетен ее подруг… Но ничего такого не произошло, видно, все знали о их несчастливой прежде судьбе.
Конечно, его терзало сожаление, что они не были близки, что вновь не познали свое несравнимое счастье. Не сделал ли он непростительную ошибку, выдерживая траур? Что, если Даша ему не простит?.. Нужно ли всегда следовать законам совести, размышлял он, и не правильнее ли жить естественно, как требует человеческая природа?
В то же время он сознавал, что чувствовал бы себя ужасно, нарушив табу. Так и не разрешив мучивших его сомнений, решил: ладно, надо и это пережить; жизнь покажет, правильно ли он поступил; если Даша любит его — дождется…
В международном аэропорту Шереметьево Петра встретил только отец.
— А где мама? Все в порядке? — тревожась, первым делом спросил он, когда обнялись и расцеловались.
— Да, да! Не смогла просто приехать — премьера у нее сегодня. А дома за девочками бабушка смотрит. Дед тоже будет — только позже. Кому-то оппонирует, а то бы тебя встретил.
— Как они устроились на Зубовской? Довольны квартирой? — поинтересовался Петр, когда в машине отца уже ехали в город. — Тяжело им дался переезд?
— Переезжать всегда нелегко. У профессора одних книг целая гора! Представляешь, одних полок сколько пришлось крепить, ну и стеллажи, конечно… Но бабушка так прямо счастлива!
— Еще бы! Это почти ее район — привыкла ведь за долгие годы жить в центре. Что ни говори, Марьино — гиблое место.
— Так-то оно так, но радуется она в основном, что теперь мы близко друг к другу. Ей к нам ехать всего ничего по Садовому кольцу, и маме теперь помочь может. Одна беда…
— Что еще такое? — насторожился Петр.
— Там у них хоть и плохонький, но гараж был, а здесь машину приткнуть негде. Платная стоянка далеко, да не по карману им.
Ох, ну и виноват же я! Совсем забыл… Оплатил же подземный гараж, строится через два дома. Должно быть, готов; надо сказать деду, успокоить его.
На Патриарших, когда с двумя огромными чемоданами поднялись к себе на этаж, на лестничной площадке их уже поджидали Вера Петровна и близнецы.
— Петенька! Петенька приехал! Покажи скорее, что привез? — запрыгали вокруг него девочки.
— Погодите, стрекозы! Дайте срок! — Петр схватил сестренок в охапку, внес в гостиную и поместил на диване. — «Будет вам и белка, будет и свисток»! — И рассмеялся, глядя, как они барахтаются.
— Да оставьте вы брата в покое! Дайте передохнуть с дороги! — распорядилась Вера Петровна. — Иди, Петенька! Проголодался?
— Что ты, в полете нас закормили. А вот душ принять надо. Да и устал порядком, — признался Петр. — С удовольствием прилягу на часок-другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39