Почему бы нам не помолиться за что-нибудь хорошее, например за более кучный узор бомбометания?
–- Ну... что ж... пожалуй, сэр, — поколебавшись, ответил капеллан. - Но если это все, что вам надо, то вы, пожалуй, можете обойтись и без меня. Вы справитесь сами.
–- Знаю, что справлюсь. — ответил полковник. — ну а вы, по-вашему, для чего? Я мог бы сам закупать продукты, но это входит в обязанности Милоу, и он обеспечивает продовольствием весь авиаполк. Ваша обязанность - перед каждым боевым вылетом читать нам молитвы, и отныне вы будете молиться за более кучный узор бомбометания. Ясно? По-моему, кучное бомбометание действительно заслуживает того, чтобы за него помолиться. За это от генерала Пеккема нам перепадут пироги и пышки. Генерал Пеккем считает, что данные фоторазведки выглядят гораздо эффектнее, когда бомбы ложатся кучно.
–- Генерал Пеккем, сэр?
–- Именно, капеллан. - ответил полковник, отечески рассмеявшись при виде растерянной физиономии капеллана.
–- Не хотел бы. чтобы это стало достоянием гласности, но похоже, что генерал Дридл уйдет наконец со своего поста, а на его место сядет генерал Пеккем. Откровенно говоря, случись это, я не буду особенно огорчен. Генерал Пеккем — прекрасный человек, и, по-моему, при нем всем нам будет гораздо лучше. Но, с другой стороны, этого может и не случиться, и тогда мы останемся под началом генерала Дридла. Если быть откровенным, случись такое, я не буду огорчен, поскольку генерал Дридл — тоже прекрасный человек и, по-моему, под его началом нам тоже будет хорошо. Надеюсь,вы умеете держать язык за зубами? Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из двоих подумал, что я поддерживаю его соперника.
–- Слушаюсь, сэр.
–- Ну вот и хорошо! — воскликнул полковник и поднялся, повеселевший. — Но оставим слухи о перемещениях. Нам ведь надо попасть на страницы "Сатердэй ивнивг пост", не так ли, капеллан? Давайте лучше посмотрим, как конкретно будут выглядеть наши богослужения. Между прочим, капеллан, пока об этом ни слова подполковнику Корну. Понятно?
Полковник Кэткарт принялся задумчиво расхаживать по узкому проходу между кулями с помидорами и письменным столом.
–- Я полагаю, мы сделаем это следующим образом. Пока идет инструктаж, вы стоите за дверью, поскольку вся информация засекречена. Вас впустят, когда майор начнет сверять часы. Думаю, что сверка часов — не военная тайна. Мы предусмотрим для вас в нашем графике полторы минуты. Полутора минут вам достаточно?
–- Да, сэр. Если не считать времени, необходимого, чтобы вышли атеисты и вошли нижние чины.
Полковник Кэткарт замер на месте.
– Какие еще атеисты? — прорычал он недовольно, Настроение его круто изменилось, в душе вскипел праведный гнев. — Во вверенной мне части не может быть атеистов! Атеизм — дело противозаконное, не так ли?
–- Не так, сэр.
–- Не так? — удивился полковник — Тогда уж это конечно, явление антиамериканское!
–- Не сказал бы, сэр, — ответил капеллан.
–- Ну а я бы сказал! — заявил полковник. — И я не намерен прерывать богослужение в угоду кучке паршивых атеистов. От меня они привилегий не дождутся. Пусть остаются на своих местах и молятся вместе со всеми. И потом, причем здесь нижние чины? За каким чертом они должны присутствовать на этой церемонии?
Капеллан почувствовал, что лицо его заливает краска.
–- Виноват, сэр, но я полагал, что вы не против присутствия нижних чинов на богослужении: ведь они тоже полетят на выполнение задания.
–- А я и не против. У них есть свой бог и свой капеллан, не так ли?
–- Нет, сэр.
–- Да о чем вы говорите? Вы хотите сказать, что они молятся тому же богу, что и мы?
–- Совершенно верно, сэр.
–- И наш бог слушает их?
–- Полагаю, что так, сэр.
–- Ну и ну, будь я проклят! — изумился полковник. У него снова испортилось настроение, и он нервно пригладил свои короткие, черные, седеющие кудряшки, — Вы серьезно думаете, капеллан, что нужно допустить рядовых? — спросил он озабоченным тоном.
–- По-моему, это будет только справедливо, сэр.
–- А я бы их не впускал, — признался полковник и принялся расхаживать взад-вперед, потирая кулак о кулак и стуча при этом костяшками пальцев. - Поймите меня правильно, капеллан. Я отнюдь не считаю, что нижние чины — грязные, пошлые и неполноценные люди. Но ведь в комнате всем не хватит места. Сказать по правде, я еще опасаюсь, как бы в инструкторской между офицерами и нижними чинами не произошло братания. По-моему, достаточно и того, что они находятся вместе во время полетов. Поймите, капеллан, у меня много друзей из нижних чинов, я держусь с ними накоротке, но настолько, насколько считаю это нужным. Будем говорить откровенно, капеллан, вы ведь не хотели бы, чтобы ваша сестра вышла замуж за сержанта или за рядового?
–- Моя сестра, сэр, сержант, — ответил капеллан. Полковник снова замер на месте и вперил в капеллана пристальный взгляд; уж не смеется ли тот над ним?
–- Что вы хотите сказать, капеллан? Шутить изволите?
–- Да нет, сэр, — поспешил заверить его капеллан, чувствуя мучительную неловкость. — Она действительно старший сержант морской пехоты.
Полковнику никогда не нравился капеллан, а сейчас он почувствовал к нему отвращение. Весь насторожившись в предчувствии опасности, он размышлял: уж не плетет ли капеллан против него интриги? А вдруг смирение и скромность капеллана. — просто коварная маска, за которой скрываются дьявольская гордыня, пронырливость и беспринципность? Было и что-то смешное в капеллане, и вдруг полковник понял, что именно: капеллан стоял по стойке "смирно" ,поскольку полковник забыл сказать ему "вольно". "Пусть постоит", — злорадно подумал полковник. Ему хотелось дать капеллану почувствовать, кто здесь на самом деле хозяин, и оградить свой авторитет, который мог бы быть поколеблен, признай полковник еще одну свою промашку.
Полковник Кэткарт, как лунатик, проследовал к окну и, уставившись в него тяжелым, невидящим взглядом,погрузился в раздумья. "Все нижние чины — предатели", — решил он. С убитым видом полковник смотрел вниз на тир для стрельбы по летящей цели, который он приказал построить для офицеров своего штаба. Теперь ему припомнился тот кошмарный день, когда генерал Дридл безжалостно измордовал его, Кэткарта, в присутствии подполковника Корна и майора Дэнби и распорядился открыть тир для всех строевых офицеров, сержантов и рядовых. Полковник Кэткарт вынужден был признать, что тир принес ему одни лишь синяки и шишки. Он считал, что генерал Дридл не забудет ему тира во веки веков, хотя, с другой стороны, он надеялся, что генерал Дридл уже и не помнит об этом случае, что было, в сущности, очень несправедливо... Да, идея постройки тира должна была принести ему пироги и пышки, а принесла лишь синяки и шишки. Впрочем, подсчитать точно свои потери и прибыли в этой проклятой истории с тиром полковник не мог, и ему хотелось, чтобы подполковник Корн оказался рядом с ним и снова, взвесив все "за" и "против" в эпизоде с тиром, разогнал бы все его страхи.
Полковник Кэткарт стоял растерянный и обескураженный. Он вынул мундштук изо рта, сунул его в нагрудный карман и с горя принялся грызть ногти. Все были против него, и душа полковника страдала оттого, что в эту трудную минуту рядом с ним нет подполковника Корна: уж он помог бы ему в этом вопросе с богослужениями. Капеллану он не доверял — ведь тот был всего-навсего капитаном.
–- Так как вы думаете, — спросил он, — если мы не разрешим присутствовать рядовым, это может отразиться на конечных результатах богослужений?
Капеллан снова почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
– Да, сэр, - наконец ответил он, — по-моему, без рядовых будет меньше надежды на то, что бог услышит наши молитвы о кучном бомбометании.
–- Пожалуй, вы правы! — воскликнул полковник.— И что же,по-вашему, бог может меня покарать и бомбы лягут вразброс?
–- Совершенно верно, сэр. Само собой разумеется, он может поступить и так. — Тогда пусть эти молитвы катятся к черту? — заявил полковник, проявив при этом неслыханную самостоятельность. — Я не намерен устраивать молитвенные сборища для того, чтобы дела пошли еще хуже.
Он уселся за стол, сунул пустой мундштук в рог и на несколько секунд погрузился в сосредоточенное молчание.
–- Ну вот что, по-моему, — сказал он скорее себе, чем капеллану. -Будут летчики молиться или не будут, — в конце концов, не самое главное. Эти издатели "Сатердэй ивнинг пост", чего доброго, и не захотят о нас писать.
Полковник не без сожаления расстался со своим проектом, поскольку он выдумал его без посторонней помощи и надеялся тем самым ярко продемонстрировать всем и каждому, что он прекрасно может обойтись и без подполковника Корна. Ну а раз уж с этим проектом ничего не вышло, он был рад от него избавиться: с самого начала у него было неспокойно на душе, так как эта затея казалась ему чреватой опасностями, тем более что он предварительно не проконсультировался с подполковником Корном. Теперь полковник вздохнул с облегчением. Отказавшись от своего замысла, он более возвысился в собственных глазах: ведь он принял мудрое решение, и, что самое важное, это мудрое решение он принял самостоятельно, не посоветовавшись с подполковником Корном.
–- У вас все, сэр? - спросил капеллан.
–- Угу, — сказал полковник Кэткарт, — если, конечно, у вас нет другого предложения.
–- Нет, сэр, вот разве только...
Полковник посмотрел на капеллана так, будто тот нанес ему оскорбление, и, словно не веря ушам своим, спросил:
–- Что "разве только", капеллан?
–- Сэр, — сказал капеллан, — некоторые пилоты весьма обеспокоены тем, что вы увеличили норму вылетов до шестидесяти. Они просили меня поговорить с вами.
Полковник молчал. В ожидании ответа капеллан покраснел до самых корней своих светлых волос. Полковник вперил в него долгий, пристальный, безразличный, бесчувственный взгляд, от которого капеллан корчился, как на раскаленной сковородке.
–- Передайте им, что идет война, — посоветовал полковник невозмутимо.
–- Благодарю вас, сэр. Передам, — ответил капеллан, благодарный полковнику уже за то, что он хоть что-то ответил. — Люди хотят знать: почему вы не затребуете те сменные экипажи, что дожидаются своей очереди в Африке? Тогда наши могли бы отправиться домой.
–- Это сугубо административный вопрос, — сказал полковник. — Это никого не касается. — Ленивым жестом он указал на кули: — Возьмите помидорчик,капеллан. Не стесняйтесь, я угощаю.
–- Благодарю, сэр. Сэр...
–- Не стоит. Ну как вам нравится жизнь в лесу, капеллан? Все ли вам по душе?
–- Да, сэр.
–- Вот и прекрасно. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к нам.
–- Хорошо, сэр. Благодарю вас, сэр. Сэр...
–- Спасибо, что заглянули, капеллан. Ну а теперь — меня ждут дела. Если придумаете, как нам попасть на страницы "Сатердэй ивнинг пост", дайте мне знать, ладно?
–- Хорошо, сэр, обязательно дам. — Капеллан собрал остатки мужества и очертя голову бросился в омут. — Меня, в частности, беспокоит судьба одного из бомбардиров, сэр. Его фамилия Йоссариан, сэр.
Полковник быстро поднял глаза, что-то смутно припоминая.
–- Кто? — тревожно спросил он.
–- Йоссариан, сэр.
–- Йоссариан?
–- Да, сэр, Йоссариан. Его дела обстоят очень неважно, сэр. Боюсь, что у него не хватит сил больше мучиться и он решится на какой-нибудь отчаянный поступок.
–- В самом деле, капеллан?
–- Да, сэр, боюсь, что да.
Несколько секунд полковник предавался тяжким раздумьям.
–- Передайте ему, что бог его не оставит, — посоветовал он наконец.
–- Благодарю вас, сэр, — сказал капеллан. — Передам.
20. Капрал Уитком.
Августовское утро было жарким и душным. На открытой галерее не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Выйдя из кабинета полковника, капеллан, подавленный, недовольный собой, медленно брел по галерее, бесшумно ступая коричневыми башмаками на резиновых подошвах. Он жестоко казнил себя за трусость. Он собирался держаться с полковником Кэткартом твердо, хотел говорить смело, логично, красноречиво, потому что принимал близко к сердцу вопрос о норме боевых вылетов. А вместо этого, столкнувшись с более сильной личностью, потерял дар речи и стушевался самым жалким образом. Хорошо знакомое чувство стыда жгло душу. Он был весьма низкого мнения о себе.
Секундой позже, заметив бочкообразную бесцветную фигуру подполковника Корна, он вторично потерял дар речи. Подполковник вышел из обветшалого вестибюля, высокие стены которого были облицованы темным, потрескавшимся мрамором, а затоптанный пол выложен потрескавшимися плитками. С претензией на грациозность Корн рысцой взбегал по витой широкой лестнице из желтого камня. Подполковника Корна капеллан боялся даже больше, чем полковника Кэткарта. Смуглый, средних лет, в холодно поблескивающих очках без оправы, с лысым, шишковатым, куполообразным черепом, который он то и дело осторожно потрагивал кончиками крючковатых пальцев, подполковник не любил капеллана и не баловал его любезным обхождением. Его короткие циничные замечания и насмешливый,. проницательный взгляд заставляли капеллана трепетать. Случайно встретившись с Корном взглядом, капеллан выдерживал не долее секунды и тут же отводил глаза. При каждой встрече капеллан съеживался от страха и взгляд его неизменно упирался в то место на животе подполковника Корна, где из брюк вылезала рубашка и пузырями нависала над съехавшим вниз ремнем.
Подполковник Корн был неопрятным, высокомерным человеком с жирной кожей, глубокими жесткими складками на щеках, с квадратным раздвоенным подбородком.Сохраняя непреклонное выражение лица, он мельком взглянул на капеллана,будто не узнавая его, и, когда они почти поравнялись на лестнице,хотел пройти мимо.
–- А-а-а, святой отец, — бросил он безразличным тоном, не глядя на капеллана. — Как дела?
– Доброе утро, сэр, — ответил капеллан, справедливо рассудив,что ничего другого подполковник Корн не ожидает от него услышать.
Подполковник Корн продолжал подниматься по лестнице, не замедляя шага, и капеллан испытывал сильное искушение напомнить ему еще раз, что он вовсе не католик, а анабаптист, и поэтому вовсе не следует, и даже просто невежливо, называть его святым отцом. Но он нисколько не сомневался, что подполковнику Корну все это прекрасно известно и что он с невинным видом величает его святым отцом только для того, чтобы лишний раз поглумиться над ним за то,что он анабаптист. И вдруг, когда они же почтиразминулись , подполковник Корн остановился , резко обернулся и устремил на капеллана недобрый, подозрительный взгляд. Капеллан оцепенел.
–- Что это у вас за помидор, капеллан? — грубо спросил Корн.
Капеллан удивленно взглянул на свою руку с помидором, который предложил ему взять полковник Кэткарт.
–- Я взял его в кабинете полковника Кэткарта.
–- А полковник об этом знает?
–- Да, сэр. Он сам мне дал.
–- О, в таком случае, полагаю, все в порядке, — смягчившись, сказал подполковник Корн. Он холодно улыбрнулся, запихивая мятую рубашку в штаны. Но в глубине его глаз светилось самодовольное лукавство.
–- По какому делу вас вызывал полковник Кэткарт? внезапно спросил подполковник Корн. Капеллан замялся в нерешительности:
–- Не знаю, имею ли я право...
–- Молиться издателям "Сатердэй ивнинг пост"? Капеллан с трудом удержался от улыбки:
–- Совершенно верно, сэр.
Подполковник Корн пришел в восторг от собственной проницательности и покровительственно рассмеялся: — Я так и знал, что, когда он увидит последний номер "Сатердэй ивнинг пост", ему взбредет на ум какая-нибудь чепуха. Надеюсь, вам удалось доказать ему всю чудовищность этой затеи?
–- Он решил отказаться от нее, сэр.
–- Вот и прекрасно. Рад, что вы сумели разубедить его. Издатели "Сатердэй ивнинг пост" вряд ли стали бы публиковать дважды одинаковый материал только ради того, чтобы создать популярность какому-то неизвестному полковнику. Ну как там вам на лоне природы, святой отец? Пообжились, привыкли?
–- Да, сэр, нормально.
–- Прекрасно, прекрасно. Приятно слышать, что жалоб нет. Если возникнут какие-либо неудобства, дайте знать. Нам всем хочется, чтобы вам там было хорошо.
–- Благодарю вас, сэр. Постараюсь.
Снизу из вестибюля донесся нарастающий шум. Приближалось время ленча, и первые посетители потянулись в расположенную в старинной ротонде штабную столовую. Сержанты и офицеры разошлись по разным обеденным залам.
Улыбка сбежала с лица подполковника Корна.
–- Вы, кажется, только вчера или позавчера завтракали с нами, не так ли, святой отец? — спросил он многозначительно.
–- Да, сэр, позавчера.
–- Об этом-то я как раз и подумал, — сказал подполковник Корн и сделал вескую паузу, чтобы его мысль лучше дошла до сознания капеллана. — Ну не грустите, святой отец. Увидимся, когда снова придет ваша очередь обедать с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
–- Ну... что ж... пожалуй, сэр, — поколебавшись, ответил капеллан. - Но если это все, что вам надо, то вы, пожалуй, можете обойтись и без меня. Вы справитесь сами.
–- Знаю, что справлюсь. — ответил полковник. — ну а вы, по-вашему, для чего? Я мог бы сам закупать продукты, но это входит в обязанности Милоу, и он обеспечивает продовольствием весь авиаполк. Ваша обязанность - перед каждым боевым вылетом читать нам молитвы, и отныне вы будете молиться за более кучный узор бомбометания. Ясно? По-моему, кучное бомбометание действительно заслуживает того, чтобы за него помолиться. За это от генерала Пеккема нам перепадут пироги и пышки. Генерал Пеккем считает, что данные фоторазведки выглядят гораздо эффектнее, когда бомбы ложатся кучно.
–- Генерал Пеккем, сэр?
–- Именно, капеллан. - ответил полковник, отечески рассмеявшись при виде растерянной физиономии капеллана.
–- Не хотел бы. чтобы это стало достоянием гласности, но похоже, что генерал Дридл уйдет наконец со своего поста, а на его место сядет генерал Пеккем. Откровенно говоря, случись это, я не буду особенно огорчен. Генерал Пеккем — прекрасный человек, и, по-моему, при нем всем нам будет гораздо лучше. Но, с другой стороны, этого может и не случиться, и тогда мы останемся под началом генерала Дридла. Если быть откровенным, случись такое, я не буду огорчен, поскольку генерал Дридл — тоже прекрасный человек и, по-моему, под его началом нам тоже будет хорошо. Надеюсь,вы умеете держать язык за зубами? Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из двоих подумал, что я поддерживаю его соперника.
–- Слушаюсь, сэр.
–- Ну вот и хорошо! — воскликнул полковник и поднялся, повеселевший. — Но оставим слухи о перемещениях. Нам ведь надо попасть на страницы "Сатердэй ивнивг пост", не так ли, капеллан? Давайте лучше посмотрим, как конкретно будут выглядеть наши богослужения. Между прочим, капеллан, пока об этом ни слова подполковнику Корну. Понятно?
Полковник Кэткарт принялся задумчиво расхаживать по узкому проходу между кулями с помидорами и письменным столом.
–- Я полагаю, мы сделаем это следующим образом. Пока идет инструктаж, вы стоите за дверью, поскольку вся информация засекречена. Вас впустят, когда майор начнет сверять часы. Думаю, что сверка часов — не военная тайна. Мы предусмотрим для вас в нашем графике полторы минуты. Полутора минут вам достаточно?
–- Да, сэр. Если не считать времени, необходимого, чтобы вышли атеисты и вошли нижние чины.
Полковник Кэткарт замер на месте.
– Какие еще атеисты? — прорычал он недовольно, Настроение его круто изменилось, в душе вскипел праведный гнев. — Во вверенной мне части не может быть атеистов! Атеизм — дело противозаконное, не так ли?
–- Не так, сэр.
–- Не так? — удивился полковник — Тогда уж это конечно, явление антиамериканское!
–- Не сказал бы, сэр, — ответил капеллан.
–- Ну а я бы сказал! — заявил полковник. — И я не намерен прерывать богослужение в угоду кучке паршивых атеистов. От меня они привилегий не дождутся. Пусть остаются на своих местах и молятся вместе со всеми. И потом, причем здесь нижние чины? За каким чертом они должны присутствовать на этой церемонии?
Капеллан почувствовал, что лицо его заливает краска.
–- Виноват, сэр, но я полагал, что вы не против присутствия нижних чинов на богослужении: ведь они тоже полетят на выполнение задания.
–- А я и не против. У них есть свой бог и свой капеллан, не так ли?
–- Нет, сэр.
–- Да о чем вы говорите? Вы хотите сказать, что они молятся тому же богу, что и мы?
–- Совершенно верно, сэр.
–- И наш бог слушает их?
–- Полагаю, что так, сэр.
–- Ну и ну, будь я проклят! — изумился полковник. У него снова испортилось настроение, и он нервно пригладил свои короткие, черные, седеющие кудряшки, — Вы серьезно думаете, капеллан, что нужно допустить рядовых? — спросил он озабоченным тоном.
–- По-моему, это будет только справедливо, сэр.
–- А я бы их не впускал, — признался полковник и принялся расхаживать взад-вперед, потирая кулак о кулак и стуча при этом костяшками пальцев. - Поймите меня правильно, капеллан. Я отнюдь не считаю, что нижние чины — грязные, пошлые и неполноценные люди. Но ведь в комнате всем не хватит места. Сказать по правде, я еще опасаюсь, как бы в инструкторской между офицерами и нижними чинами не произошло братания. По-моему, достаточно и того, что они находятся вместе во время полетов. Поймите, капеллан, у меня много друзей из нижних чинов, я держусь с ними накоротке, но настолько, насколько считаю это нужным. Будем говорить откровенно, капеллан, вы ведь не хотели бы, чтобы ваша сестра вышла замуж за сержанта или за рядового?
–- Моя сестра, сэр, сержант, — ответил капеллан. Полковник снова замер на месте и вперил в капеллана пристальный взгляд; уж не смеется ли тот над ним?
–- Что вы хотите сказать, капеллан? Шутить изволите?
–- Да нет, сэр, — поспешил заверить его капеллан, чувствуя мучительную неловкость. — Она действительно старший сержант морской пехоты.
Полковнику никогда не нравился капеллан, а сейчас он почувствовал к нему отвращение. Весь насторожившись в предчувствии опасности, он размышлял: уж не плетет ли капеллан против него интриги? А вдруг смирение и скромность капеллана. — просто коварная маска, за которой скрываются дьявольская гордыня, пронырливость и беспринципность? Было и что-то смешное в капеллане, и вдруг полковник понял, что именно: капеллан стоял по стойке "смирно" ,поскольку полковник забыл сказать ему "вольно". "Пусть постоит", — злорадно подумал полковник. Ему хотелось дать капеллану почувствовать, кто здесь на самом деле хозяин, и оградить свой авторитет, который мог бы быть поколеблен, признай полковник еще одну свою промашку.
Полковник Кэткарт, как лунатик, проследовал к окну и, уставившись в него тяжелым, невидящим взглядом,погрузился в раздумья. "Все нижние чины — предатели", — решил он. С убитым видом полковник смотрел вниз на тир для стрельбы по летящей цели, который он приказал построить для офицеров своего штаба. Теперь ему припомнился тот кошмарный день, когда генерал Дридл безжалостно измордовал его, Кэткарта, в присутствии подполковника Корна и майора Дэнби и распорядился открыть тир для всех строевых офицеров, сержантов и рядовых. Полковник Кэткарт вынужден был признать, что тир принес ему одни лишь синяки и шишки. Он считал, что генерал Дридл не забудет ему тира во веки веков, хотя, с другой стороны, он надеялся, что генерал Дридл уже и не помнит об этом случае, что было, в сущности, очень несправедливо... Да, идея постройки тира должна была принести ему пироги и пышки, а принесла лишь синяки и шишки. Впрочем, подсчитать точно свои потери и прибыли в этой проклятой истории с тиром полковник не мог, и ему хотелось, чтобы подполковник Корн оказался рядом с ним и снова, взвесив все "за" и "против" в эпизоде с тиром, разогнал бы все его страхи.
Полковник Кэткарт стоял растерянный и обескураженный. Он вынул мундштук изо рта, сунул его в нагрудный карман и с горя принялся грызть ногти. Все были против него, и душа полковника страдала оттого, что в эту трудную минуту рядом с ним нет подполковника Корна: уж он помог бы ему в этом вопросе с богослужениями. Капеллану он не доверял — ведь тот был всего-навсего капитаном.
–- Так как вы думаете, — спросил он, — если мы не разрешим присутствовать рядовым, это может отразиться на конечных результатах богослужений?
Капеллан снова почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
– Да, сэр, - наконец ответил он, — по-моему, без рядовых будет меньше надежды на то, что бог услышит наши молитвы о кучном бомбометании.
–- Пожалуй, вы правы! — воскликнул полковник.— И что же,по-вашему, бог может меня покарать и бомбы лягут вразброс?
–- Совершенно верно, сэр. Само собой разумеется, он может поступить и так. — Тогда пусть эти молитвы катятся к черту? — заявил полковник, проявив при этом неслыханную самостоятельность. — Я не намерен устраивать молитвенные сборища для того, чтобы дела пошли еще хуже.
Он уселся за стол, сунул пустой мундштук в рог и на несколько секунд погрузился в сосредоточенное молчание.
–- Ну вот что, по-моему, — сказал он скорее себе, чем капеллану. -Будут летчики молиться или не будут, — в конце концов, не самое главное. Эти издатели "Сатердэй ивнинг пост", чего доброго, и не захотят о нас писать.
Полковник не без сожаления расстался со своим проектом, поскольку он выдумал его без посторонней помощи и надеялся тем самым ярко продемонстрировать всем и каждому, что он прекрасно может обойтись и без подполковника Корна. Ну а раз уж с этим проектом ничего не вышло, он был рад от него избавиться: с самого начала у него было неспокойно на душе, так как эта затея казалась ему чреватой опасностями, тем более что он предварительно не проконсультировался с подполковником Корном. Теперь полковник вздохнул с облегчением. Отказавшись от своего замысла, он более возвысился в собственных глазах: ведь он принял мудрое решение, и, что самое важное, это мудрое решение он принял самостоятельно, не посоветовавшись с подполковником Корном.
–- У вас все, сэр? - спросил капеллан.
–- Угу, — сказал полковник Кэткарт, — если, конечно, у вас нет другого предложения.
–- Нет, сэр, вот разве только...
Полковник посмотрел на капеллана так, будто тот нанес ему оскорбление, и, словно не веря ушам своим, спросил:
–- Что "разве только", капеллан?
–- Сэр, — сказал капеллан, — некоторые пилоты весьма обеспокоены тем, что вы увеличили норму вылетов до шестидесяти. Они просили меня поговорить с вами.
Полковник молчал. В ожидании ответа капеллан покраснел до самых корней своих светлых волос. Полковник вперил в него долгий, пристальный, безразличный, бесчувственный взгляд, от которого капеллан корчился, как на раскаленной сковородке.
–- Передайте им, что идет война, — посоветовал полковник невозмутимо.
–- Благодарю вас, сэр. Передам, — ответил капеллан, благодарный полковнику уже за то, что он хоть что-то ответил. — Люди хотят знать: почему вы не затребуете те сменные экипажи, что дожидаются своей очереди в Африке? Тогда наши могли бы отправиться домой.
–- Это сугубо административный вопрос, — сказал полковник. — Это никого не касается. — Ленивым жестом он указал на кули: — Возьмите помидорчик,капеллан. Не стесняйтесь, я угощаю.
–- Благодарю, сэр. Сэр...
–- Не стоит. Ну как вам нравится жизнь в лесу, капеллан? Все ли вам по душе?
–- Да, сэр.
–- Вот и прекрасно. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к нам.
–- Хорошо, сэр. Благодарю вас, сэр. Сэр...
–- Спасибо, что заглянули, капеллан. Ну а теперь — меня ждут дела. Если придумаете, как нам попасть на страницы "Сатердэй ивнинг пост", дайте мне знать, ладно?
–- Хорошо, сэр, обязательно дам. — Капеллан собрал остатки мужества и очертя голову бросился в омут. — Меня, в частности, беспокоит судьба одного из бомбардиров, сэр. Его фамилия Йоссариан, сэр.
Полковник быстро поднял глаза, что-то смутно припоминая.
–- Кто? — тревожно спросил он.
–- Йоссариан, сэр.
–- Йоссариан?
–- Да, сэр, Йоссариан. Его дела обстоят очень неважно, сэр. Боюсь, что у него не хватит сил больше мучиться и он решится на какой-нибудь отчаянный поступок.
–- В самом деле, капеллан?
–- Да, сэр, боюсь, что да.
Несколько секунд полковник предавался тяжким раздумьям.
–- Передайте ему, что бог его не оставит, — посоветовал он наконец.
–- Благодарю вас, сэр, — сказал капеллан. — Передам.
20. Капрал Уитком.
Августовское утро было жарким и душным. На открытой галерее не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Выйдя из кабинета полковника, капеллан, подавленный, недовольный собой, медленно брел по галерее, бесшумно ступая коричневыми башмаками на резиновых подошвах. Он жестоко казнил себя за трусость. Он собирался держаться с полковником Кэткартом твердо, хотел говорить смело, логично, красноречиво, потому что принимал близко к сердцу вопрос о норме боевых вылетов. А вместо этого, столкнувшись с более сильной личностью, потерял дар речи и стушевался самым жалким образом. Хорошо знакомое чувство стыда жгло душу. Он был весьма низкого мнения о себе.
Секундой позже, заметив бочкообразную бесцветную фигуру подполковника Корна, он вторично потерял дар речи. Подполковник вышел из обветшалого вестибюля, высокие стены которого были облицованы темным, потрескавшимся мрамором, а затоптанный пол выложен потрескавшимися плитками. С претензией на грациозность Корн рысцой взбегал по витой широкой лестнице из желтого камня. Подполковника Корна капеллан боялся даже больше, чем полковника Кэткарта. Смуглый, средних лет, в холодно поблескивающих очках без оправы, с лысым, шишковатым, куполообразным черепом, который он то и дело осторожно потрагивал кончиками крючковатых пальцев, подполковник не любил капеллана и не баловал его любезным обхождением. Его короткие циничные замечания и насмешливый,. проницательный взгляд заставляли капеллана трепетать. Случайно встретившись с Корном взглядом, капеллан выдерживал не долее секунды и тут же отводил глаза. При каждой встрече капеллан съеживался от страха и взгляд его неизменно упирался в то место на животе подполковника Корна, где из брюк вылезала рубашка и пузырями нависала над съехавшим вниз ремнем.
Подполковник Корн был неопрятным, высокомерным человеком с жирной кожей, глубокими жесткими складками на щеках, с квадратным раздвоенным подбородком.Сохраняя непреклонное выражение лица, он мельком взглянул на капеллана,будто не узнавая его, и, когда они почти поравнялись на лестнице,хотел пройти мимо.
–- А-а-а, святой отец, — бросил он безразличным тоном, не глядя на капеллана. — Как дела?
– Доброе утро, сэр, — ответил капеллан, справедливо рассудив,что ничего другого подполковник Корн не ожидает от него услышать.
Подполковник Корн продолжал подниматься по лестнице, не замедляя шага, и капеллан испытывал сильное искушение напомнить ему еще раз, что он вовсе не католик, а анабаптист, и поэтому вовсе не следует, и даже просто невежливо, называть его святым отцом. Но он нисколько не сомневался, что подполковнику Корну все это прекрасно известно и что он с невинным видом величает его святым отцом только для того, чтобы лишний раз поглумиться над ним за то,что он анабаптист. И вдруг, когда они же почтиразминулись , подполковник Корн остановился , резко обернулся и устремил на капеллана недобрый, подозрительный взгляд. Капеллан оцепенел.
–- Что это у вас за помидор, капеллан? — грубо спросил Корн.
Капеллан удивленно взглянул на свою руку с помидором, который предложил ему взять полковник Кэткарт.
–- Я взял его в кабинете полковника Кэткарта.
–- А полковник об этом знает?
–- Да, сэр. Он сам мне дал.
–- О, в таком случае, полагаю, все в порядке, — смягчившись, сказал подполковник Корн. Он холодно улыбрнулся, запихивая мятую рубашку в штаны. Но в глубине его глаз светилось самодовольное лукавство.
–- По какому делу вас вызывал полковник Кэткарт? внезапно спросил подполковник Корн. Капеллан замялся в нерешительности:
–- Не знаю, имею ли я право...
–- Молиться издателям "Сатердэй ивнинг пост"? Капеллан с трудом удержался от улыбки:
–- Совершенно верно, сэр.
Подполковник Корн пришел в восторг от собственной проницательности и покровительственно рассмеялся: — Я так и знал, что, когда он увидит последний номер "Сатердэй ивнинг пост", ему взбредет на ум какая-нибудь чепуха. Надеюсь, вам удалось доказать ему всю чудовищность этой затеи?
–- Он решил отказаться от нее, сэр.
–- Вот и прекрасно. Рад, что вы сумели разубедить его. Издатели "Сатердэй ивнинг пост" вряд ли стали бы публиковать дважды одинаковый материал только ради того, чтобы создать популярность какому-то неизвестному полковнику. Ну как там вам на лоне природы, святой отец? Пообжились, привыкли?
–- Да, сэр, нормально.
–- Прекрасно, прекрасно. Приятно слышать, что жалоб нет. Если возникнут какие-либо неудобства, дайте знать. Нам всем хочется, чтобы вам там было хорошо.
–- Благодарю вас, сэр. Постараюсь.
Снизу из вестибюля донесся нарастающий шум. Приближалось время ленча, и первые посетители потянулись в расположенную в старинной ротонде штабную столовую. Сержанты и офицеры разошлись по разным обеденным залам.
Улыбка сбежала с лица подполковника Корна.
–- Вы, кажется, только вчера или позавчера завтракали с нами, не так ли, святой отец? — спросил он многозначительно.
–- Да, сэр, позавчера.
–- Об этом-то я как раз и подумал, — сказал подполковник Корн и сделал вескую паузу, чтобы его мысль лучше дошла до сознания капеллана. — Ну не грустите, святой отец. Увидимся, когда снова придет ваша очередь обедать с нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57