обольстительных губ. Какие они на вкус? Рот Сесил пересох в ожидании ответа на этот вопрос.
– Безопаснее, но труднее.
От сексуально хриплого голоса Говарда ее бросило в дрожь. Надо было положить этому конец.
– Ради Бога! – пролепетала она, когда напряжение достигло предела. – Перестаньте! – Сесил закрыла глаза.
На несколько секунд воцарилось пугающее молчание, а затем, к величайшему изумлению и досаде Сесил, прозвучал негромкий смешок.
– О! – выдохнул Уэйн, откидываясь на спинку сиденья и вытирая глаза. – Сесил, да вы просто актриса! Ни дать ни взять невинная жертва из какого-нибудь второразрядного душещипательного фильма! – Он залился смехом.
Сесил открыла глаза и уставилась на него.
– Я не невинная жертва!
– Я так и думал, – напустив на себя серьезный вид, согласился Уэйн. Теперь смеялись только его темные глаза. Глаза, в которых всего несколько секунд назад горело пламя.
Сказать, что она задета, было бы явным преуменьшением. Сесил чувствовала себя осмеянной и униженной. Бессердечный, бесчувственный чурбан! Да, ей не хватало опыта, но… Она хотела, чтобы он… да, все еще хотела, призналась разгневанная Сесил. Ну что ж, если он не хочет целовать ее, придется…
Сесил опустилась на колено, наклонилась к Говарду, обхватила его лицо ладонями и, тяжело и часто дыша, впилась ему в рот. Говард замер, его губы были холодными, неподатливыми, и Сесил тут же осознала всю непоправимость допущенной ею ошибки. Продолжая прижиматься к его губам, она открыла глаза.
Увидев ошеломленный взгляд Говарда, она чуть не умерла от острого унижения. Но когда Сесил попыталась отстраниться, выражение темных глаз с тяжелыми веками внезапно изменилось. Казалось, произошел взрыв.
– Нет! – хрипло велел он. Не успела, Сесил пошевелиться, как сильные руки обвили ее спину и приковали к месту.
Гипнотизируя Сесил глазами, Уэйн медленно раздвинул ей губы. И тут ей открылся новый мир, безбрежный и невыразимо прекрасный. Она была достаточно близко, чтобы видеть золотистые кончики; еще неправдоподобно длинных ресниц и тонкие морщинки вокруг глаз, которые со временем обещали стать постоянными. Постоянство и Го. Две вещи несовместные…
Сесил застонала. Смуглое лицо Уэйна заволокло туманом, и она закрыла глаза.
Руки сами собой обвили его шею, как будто это было естественнее всего на свете. Несколько ошеломляющих, безумных мгновений они изучали друг друга губами, языками и руками. Сесил слышала чьи-то вздохи и слабые, протяжные стоны, но не догадывалась, что эти звуки принадлежат ей самой.
Хотя она очень крепко прижималась к его груди, этого было недостаточно, чтобы погасить огонь в крови. Вонзив пальцы в мускулистую спину Говарда, она начала сладострастно извиваться в его объятиях.
– Сесил…
Она подняла на Говарда затуманенный взгляд.
– Кажется, Кэм просыпается.
С трудом вспомнив, кто она такая и где находится, Сесил испуганно посмотрела на заднее сиденье. Девочка сонно потягивалась.
– Мы уже приехали?
– Да. Как ты себя чувствуешь?
Так-то ты соблюла клятву держаться от него подальше? – насмешливо спросил ее внутренний голос. Нельзя было сослаться даже на лунный свет и романтическую обстановку. На дворе белый день, а она вела себя как… При одной мысли о своем поведении у Сесил запылала шея. Но хуже всего было то, что она начала сама!
– Мне больно.
– Где? – спросил Говард.
Кэм еще раз потянулась и задумалась.
– Везде.
Сесил исподтишка покосилась на Говарда, ожидая увидеть на его лице самодовольное выражение. Но тот выглядел… каким-то потерянным.
– Вы в порядке?
– Разваливаюсь на части. – Поняв, что он, скорее всего, ждал другого ответа, Сесил вежливо и отчужденно улыбнулась. Вот теперь правильно. Но чересчур поздно, насмешливо отозвался внутренний голос. – Должно быть, вы торопитесь вернуться в офис?
– Не терпится от меня избавиться, да?
– Это слишком грубо.
– Непогрешимая мисс Киган, – неторопливо промолвил он. – Будь условия более подходящими, я думаю, в вас проявились бы качества, которые удивили бы нас обоих.
Этого намека на ее развратное поведение было достаточно, чтобы Сесил пулей вылетела из машины. Говард не уступал ей в скорости и лучше владел своим телом; когда она открыла заднюю дверь, чтобы помочь Кэм выбраться наружу, он уже брал девочку на руки. Как ни странно, Кэм не сопротивлялась и даже захихикала.
– Ведите нас, – жизнерадостно скомандовал он.
– Вы ее уроните. – Сесил поджала губы, отказываясь присоединяться к общему веселью.
Не любившая, чтобы ею, командовали, Сесил тихо кипела от гнева, выполняя его просьбу.
Просьбу только с виду. На самом деле это был приказ, а приказы она узнавала сразу, как бы красиво они ни были упакованы.
Она снова впустила его в дом, хотя теперь прекрасно знала, насколько опасен этот человек! Будь Сесил склонна к туманному оптимизму, можно было бы сказать себе, что все осталось по-прежнему, но она была реалисткой и прекрасно знала: вернуться к прежней жизни после короткого, но чудесного эмоционального взрыва можно будет постепенно и осторожно, на что в данный момент у нее просто не было сил.
– Похоже, вы чувствуете себя, как дома, – сказала раздосадованная Сесил, когда Говард положил Кэм на один конец дивана, а сам устроился на другом и начал щекотать ей пятку. Забавно… Кэм терпела такое обращение впервые в жизни.
– Недовольны, что я вторгся к вам без приглашения?
– А разве что-нибудь изменится, если я скажу «да»? – Что для него значат несколько поцелуев?
Спустя минуту он пришел на кухню и помешал ей восстановить присутствие духа.
– Кэм просила передать, что с удовольствием выпила бы молочный коктейль. Особенно если положить в него ложечку шоколада.
– Я вовсе не уверена, что стоит ее баловать. Особенно после того, что она учинила. – Она нервно засуетилась.
– Что это вы делаете?
– Хочу выпить чаю.
– А со стороны, кажется, что вы переставляете чашки.
– Я не приглашала вас на кухню. Она слишком маленькая, а вы… вы слишком большой, – беспомощно закончила Сесил.
Что еще она могла сказать? «Когда ты близко, это выбивает меня из колеи, и я не могу думать ни о чем, кроме твоего запаха и вкуса твоих губ?»
– Я пошел в деда, – извиняющимся тоном объяснил Говард. – Он был итальянцем и большим человеком во всех смыслах этого слова. Сестра у меня тоже высокая, а вот старший брат Стив не дорос и до ста восьмидесяти… Думаю, в замкнутом пространстве усиливается запах. – Эти слова вырвались у Уэйна внезапно; судя по его расширившимся глазам, он удивился им не меньше, чем она.
– Что?
– Он остается даже тогда, когда вы уходите из комнаты, а в таком замкнутом пространстве, как здесь или в машине, он концентрируется и сводит меня с ума. Он так различим – нет, не цветочный аромат ваших духов, но тот теплый женский запах, который исходит от вашего тела… – Его слова звучали неровно и прерывисто; пальцы крепко сжимали ножку вынутого из буфета бокала. Внезапно ножка треснула со звуком, напоминавшим пистолетный выстрел.
– Извините…
– Вы порезались, – хрипло сказала Сесил, следя за алыми каплями, падавшими на белую крышку стола. Уэйн смотрел на пятна без всякого интереса. – Идите сюда. Подставьте руку под холодную воду. – Она схватила руку Уэйна и сунула ее под кран.
– Флоренс Найтингейл.
– Не могу же я допустить, чтобы вы истекли кровью у меня на кухне, – проворчала она.
– Это всего лишь царапина.
– С вашей стороны это очень смело и мужественно, но порез глубокий. В ванной есть аптечка. Никуда не уходите.
– Приятно быть желанным.
Желанным? Боже, если бы он знал, каким желанным… Похоже, она опять выдала себя. Ей снова не хватило опыта, которого Говарду было не занимать. Быстро проходя через комнату, Сесил заметила, что Кэм смотрит свою любимую видеокассету. О Господи, нужно думать о том, как устранить последствия драки, а чем она занимается вместо этого? Как девчонка, мечтает о красивом теле опытного соблазнителя!
Теперь она не сможет открыть флакон с духами, не вспомнив его слова. Слова, которые доставили ей величайшее удовлетворение; выходит, Уэйн страдает не меньше ее самой. Однако могло быть и другое объяснение, менее приятное и лестное: возможно, он использовал старый трюк из своей практики. У Уэйна было так много женщин, что ждать оригинальности не приходилось.
– Потерпите, сейчас будет больно, – через несколько мгновений предупредила она, туго бинтуя руку, чтобы остановить кровь.
– Это отвлечет меня от другой боли.
– Какой? – спросила она и тут же раскаялась.
– Вы сами знаете, о какой боли я говорю.
О да, теперь Сесил это знала; выражение его глаз было слишком красноречивым.
– Я не предлагаю вам воспользоваться моим холодным душем. Думаю, у вас дома есть свой, гораздо лучший.
– Оформленный в стиле семидесятых? Черный кафель и зеркала на потолке? Хотите отправить меня туда? Жестокая вы женщина!
– Но если вам так не нравится ретро… – начала она.
– Я совершил чудовищную ошибку. Когда дизайнер спросил, чего мне хочется, я дал ему полную свободу.
– Что заставило вас сделать такую глупость? – Она закончила перевязку и отошла подальше, чтобы оценить свою работу.
– Потому что мне было все равно.
– Странная позиция.
– Я вижу, вам это не впервой, – сказал он, рассматривая свою забинтованную ладонь.
– Чему вы удивляетесь? Вы же знаете Кэм. Правда, раньше до драк не доходило. – Ее широкий, гладкий лоб прорезала морщинка.
– Кстати, она успела рассказать мне, что случилось, – заметил Говард.
По его небрежному тону Сесил поняла, что ее ждет крайне неприятный сюрприз.
– И что же она вам сказала? – Неужели Кэм откровенничала с едва знакомым человеком? Боже, да я ревную! Кошмар!
– Иногда легче говорить с тем, кто не имеет прямого отношения…
– К этой истории? – мрачно закончила она.
– Она очень защищает вас.
– Го, вы должны рассказать мне все.
Он вздохнул, посмотрел в хмурое лицо Сесил и кивнул.
– Ладно. Кажется, у них в школе был урок, где каждый должен был изложить краткую биографию своего отца. Когда очередь дошла до Кэм, она во всеуслышание заявила, что ее отцом является банк спермы.
– Что?!
– Едва ли она почерпнула эту информацию из дворовых слухов.
– Думаете, это я ей так сказала? – ахнула Сесил.
– Важнее другое: что думает об этом сама Кэм.
– А вы, конечно, знаете, что именно она думает. – Сесил даже не пыталась скрывать своего отвращения к этой мысли.
– Сесил, не надо убивать парламентера… Заварить чай? – предложил Уэйн, видя, что она побледнела.
– Да, – лаконично ответила она, искупая прежнее многословие. Раз уж на то пошло, пусть хозяйничает.
– Так вот, этот мальчик сделал несколько непристойных намеков на вашу… э-э… сексуальную ориентацию, а Кэм бросилась защищать вас.
Сесил закрыла глаза и застонала. Чем дальше, тем страшнее…
– Кэм никогда не спрашивала об отце. – И что бы ты ей ответила? Как объяснила бы, кто такой Поль?
– Он не хотел связывать себя?..
– Он умер, – ровно и бесстрастно ответила Сесил.
– Понимаю.
Сесил сняла локти с крышки стола, выпрямилась и посмотрела на Говарда. Что он понимает? Думает, что юных возлюбленных разлучила трагедия? Что бы он ни думал, это не может иметь ничего общего с правдой.
Возможно, это крушение иллюзий заставило ее изменить отношение к мужчинам? И то, что казалось ей осторожностью, на самом деле недоверие? Не заразила ли она дочь собственными страхами и предрассудками? И не слишком ли привыкла полагаться только на самое себя? Неприятные вопросы посыпались как из ведра.
– Похоже, мать из меня никудышная.
– Сесил, не преуменьшайте того, что вы сделали. Кэм необычный ребенок. В одиночку с ней трудно…
– Я была не одна, – нетерпеливо ответила она. – Деньги, которые я получила в наследство от тети Мэриетт, позволили мне жить относительно безбедно; возможно, не так, как вы, но лучше, чем большинство. Когда Кэм была маленькой, тетя Мэриетт не отходила от нее. Именно она заставила меня продолжить образование; мне жилось легче, чем большинству матерей-одиночек. У меня был безопасный тыл…
– А как насчет соблюдения пропорций?
– Что? – осеклась она, увидев равнодушное и скучающее лицо Уэйна.
– Вы не думаете, что слишком загрузили себя родительскими обязанностями? – протянул он.
– Ну, хватит! Похоже, перечню моих родительских ошибок не будет конца!
– Сесил, чтобы перечислить то, что я знаю о воспитании детей, хватит пальцев одной руки. Конечно, я хочу доказать, что вы должны вести менее замкнутую жизнь; это в моих интересах. Мы оба знаем, что у меня есть на то важная причина.
– Важная причина? – Такой ответ можно было принять за поощрение, но эти слова вырвались у ошеломленной Сесил сами собой.
– Сесил, я хочу стать вашим любовником.
– Только и всего? – поразилась Сесил. Она готовилась к чему-то более тонкому. Правда была простой и жестокой. – Вы слишком уверены в себе. – Фраза прозвучала не гневно, но ворчливо, однако ничего другого ей в голову не пришло.
– Сесил, единственное, в чем я уверен, это то, что нам будет хорошо вместе. Очень хорошо. – Хрипловатый голос Говарда подействовал на ее напряженные нервы как ласка.
– Нед…
– Ах да, Нед. Думаю, вы должны сказать Неду, что между вами все кончено.
Она открыла рот, но не произнесла ни звука. От его наглости захватывало дух в буквальном смысле этого слова.
– С какой стати? – С того вечера, когда Нед сделал ей предложение, Сесил знала, что их связь обречена, но это не имело никакого отношения к делу. По какому праву Говард командует ею?
– Я предпочитаю эксклюзивные права…
– На что? На мое тело? Я не феминистка, но ничего более возмутительного я не…
– Может быть, вы и не феминистка, но, тем не менее, самая упрямая и независимая из всех знакомых мне женщин.
– Просто я не верю ни одному вашему слову.
– Поймите меня правильно: мне нравится независимость. Я обеими руками за то, чтобы инициатива принадлежала женщине, – чувственно промурлыкал он.
Этот грубый намек на ее недавнее вопиющее поведение заставил Сесил вспыхнуть и вздернуть подбородок.
– Один поцелуй, а все остальное вы взяли сами. Значит, у вас будут исключительные права на мое тело, а у меня что? Нед хочет жениться на мне… – Она не закончила фразу сознательно. Это должно было обратить Уэйна в бегство. Правда, подобная перспектива тут же перестала казаться ей радужной.
– Я не прошу вашей руки. – Похоже, Говард испугался меньше, чем она ожидала. Точнее, он и ухом не повел.
– Вы несказанно удивили меня, – саркастически бросила Сесил. – Скажите, женщины всегда делают то, что вы им говорите? Видимо, да. Ничем иным вашу невероятную наглость объяснить невозможно.
– Сесил, я перестал сравнивать вас с другими женщинами через тридцать секунд после нашего знакомства. К счастью, я люблю, когда мне бросают вызов. Вы мне нравитесь.
– Неужели?
– Не переигрывайте. Конечно, вы мне нравитесь. И если дадите мне хотя бы один шанс, то сможете убедиться, что я вовсе не дьявол во плоти.
– У меня нет ни времени, ни желания создавать себе лишние трудности. – Точнее, оставаться у разбитого корыта, подумала Сесил, пытаясь подкрепить свою слабеющую решимость.
– Значит, вам со мной трудно?
– Го, у нас с вами разные представления о жизни.
У него сжались губы, в глазах загорелся гнев.
– Когда вы успели узнать мои представления о жизни?
Сесил уставилась на Уэйна, испуганная его неожиданным раздражением.
– А я и не знаю. Конечно, когда мне было это узнать? Вы ничего мне не рассказываете. Вы очень умело выведываете у меня сведения личного характера, но что я знаю о вас? – Она взмахнула рукой, и висевшая на стене декоративная медная кастрюля рухнула на пол. – Большой жирный ноль. Однако если верить слухам, ваша жизнь вполне предсказуема.
– Вам нужно только одно: спросить. Для вас я открытая книга. И что же обо мне болтают в офисе?
– Смотря кого вы имеете в виду – мужчин или женщин, – невозмутимо ответила Сесил. Она не собиралась ему льстить.
– Один-ноль в вашу пользу. – Уэйн подмигнул ей.
– Я отнесу Кэм коктейль, – сказала она, поворачиваясь спиной к Говарду и ставя крест на этой щекотливой беседе.
4
– А потом мама поцеловала его. Они думали, что я сплю… – Кэм!
– Ой! Привет, мама. Я впустила Неда. Ты не слышала звонка. Я думала, что вы с Го…
– Хватит, Кэм. Отправляйся к себе в комнату! – Сесил говорила негромко, но таким тоном, что оживление дочери тут же увяло.
– Но…
– Немедленно!
Боль, застывшая на лице Неда, заставила ее почувствовать себя сукой. Впрочем, с его точки зрения она и есть сука. У него был вид мальчика, переставшего верить в Деда Мороза.
Ругать Кэм не имело смысла, хотя Сесил не питала иллюзий, что дочь сделала это по простоте душевной. Нужно было раньше признаться Неду в своих чувствах, точнее в их отсутствии.
– Хотите, чтобы я остался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Безопаснее, но труднее.
От сексуально хриплого голоса Говарда ее бросило в дрожь. Надо было положить этому конец.
– Ради Бога! – пролепетала она, когда напряжение достигло предела. – Перестаньте! – Сесил закрыла глаза.
На несколько секунд воцарилось пугающее молчание, а затем, к величайшему изумлению и досаде Сесил, прозвучал негромкий смешок.
– О! – выдохнул Уэйн, откидываясь на спинку сиденья и вытирая глаза. – Сесил, да вы просто актриса! Ни дать ни взять невинная жертва из какого-нибудь второразрядного душещипательного фильма! – Он залился смехом.
Сесил открыла глаза и уставилась на него.
– Я не невинная жертва!
– Я так и думал, – напустив на себя серьезный вид, согласился Уэйн. Теперь смеялись только его темные глаза. Глаза, в которых всего несколько секунд назад горело пламя.
Сказать, что она задета, было бы явным преуменьшением. Сесил чувствовала себя осмеянной и униженной. Бессердечный, бесчувственный чурбан! Да, ей не хватало опыта, но… Она хотела, чтобы он… да, все еще хотела, призналась разгневанная Сесил. Ну что ж, если он не хочет целовать ее, придется…
Сесил опустилась на колено, наклонилась к Говарду, обхватила его лицо ладонями и, тяжело и часто дыша, впилась ему в рот. Говард замер, его губы были холодными, неподатливыми, и Сесил тут же осознала всю непоправимость допущенной ею ошибки. Продолжая прижиматься к его губам, она открыла глаза.
Увидев ошеломленный взгляд Говарда, она чуть не умерла от острого унижения. Но когда Сесил попыталась отстраниться, выражение темных глаз с тяжелыми веками внезапно изменилось. Казалось, произошел взрыв.
– Нет! – хрипло велел он. Не успела, Сесил пошевелиться, как сильные руки обвили ее спину и приковали к месту.
Гипнотизируя Сесил глазами, Уэйн медленно раздвинул ей губы. И тут ей открылся новый мир, безбрежный и невыразимо прекрасный. Она была достаточно близко, чтобы видеть золотистые кончики; еще неправдоподобно длинных ресниц и тонкие морщинки вокруг глаз, которые со временем обещали стать постоянными. Постоянство и Го. Две вещи несовместные…
Сесил застонала. Смуглое лицо Уэйна заволокло туманом, и она закрыла глаза.
Руки сами собой обвили его шею, как будто это было естественнее всего на свете. Несколько ошеломляющих, безумных мгновений они изучали друг друга губами, языками и руками. Сесил слышала чьи-то вздохи и слабые, протяжные стоны, но не догадывалась, что эти звуки принадлежат ей самой.
Хотя она очень крепко прижималась к его груди, этого было недостаточно, чтобы погасить огонь в крови. Вонзив пальцы в мускулистую спину Говарда, она начала сладострастно извиваться в его объятиях.
– Сесил…
Она подняла на Говарда затуманенный взгляд.
– Кажется, Кэм просыпается.
С трудом вспомнив, кто она такая и где находится, Сесил испуганно посмотрела на заднее сиденье. Девочка сонно потягивалась.
– Мы уже приехали?
– Да. Как ты себя чувствуешь?
Так-то ты соблюла клятву держаться от него подальше? – насмешливо спросил ее внутренний голос. Нельзя было сослаться даже на лунный свет и романтическую обстановку. На дворе белый день, а она вела себя как… При одной мысли о своем поведении у Сесил запылала шея. Но хуже всего было то, что она начала сама!
– Мне больно.
– Где? – спросил Говард.
Кэм еще раз потянулась и задумалась.
– Везде.
Сесил исподтишка покосилась на Говарда, ожидая увидеть на его лице самодовольное выражение. Но тот выглядел… каким-то потерянным.
– Вы в порядке?
– Разваливаюсь на части. – Поняв, что он, скорее всего, ждал другого ответа, Сесил вежливо и отчужденно улыбнулась. Вот теперь правильно. Но чересчур поздно, насмешливо отозвался внутренний голос. – Должно быть, вы торопитесь вернуться в офис?
– Не терпится от меня избавиться, да?
– Это слишком грубо.
– Непогрешимая мисс Киган, – неторопливо промолвил он. – Будь условия более подходящими, я думаю, в вас проявились бы качества, которые удивили бы нас обоих.
Этого намека на ее развратное поведение было достаточно, чтобы Сесил пулей вылетела из машины. Говард не уступал ей в скорости и лучше владел своим телом; когда она открыла заднюю дверь, чтобы помочь Кэм выбраться наружу, он уже брал девочку на руки. Как ни странно, Кэм не сопротивлялась и даже захихикала.
– Ведите нас, – жизнерадостно скомандовал он.
– Вы ее уроните. – Сесил поджала губы, отказываясь присоединяться к общему веселью.
Не любившая, чтобы ею, командовали, Сесил тихо кипела от гнева, выполняя его просьбу.
Просьбу только с виду. На самом деле это был приказ, а приказы она узнавала сразу, как бы красиво они ни были упакованы.
Она снова впустила его в дом, хотя теперь прекрасно знала, насколько опасен этот человек! Будь Сесил склонна к туманному оптимизму, можно было бы сказать себе, что все осталось по-прежнему, но она была реалисткой и прекрасно знала: вернуться к прежней жизни после короткого, но чудесного эмоционального взрыва можно будет постепенно и осторожно, на что в данный момент у нее просто не было сил.
– Похоже, вы чувствуете себя, как дома, – сказала раздосадованная Сесил, когда Говард положил Кэм на один конец дивана, а сам устроился на другом и начал щекотать ей пятку. Забавно… Кэм терпела такое обращение впервые в жизни.
– Недовольны, что я вторгся к вам без приглашения?
– А разве что-нибудь изменится, если я скажу «да»? – Что для него значат несколько поцелуев?
Спустя минуту он пришел на кухню и помешал ей восстановить присутствие духа.
– Кэм просила передать, что с удовольствием выпила бы молочный коктейль. Особенно если положить в него ложечку шоколада.
– Я вовсе не уверена, что стоит ее баловать. Особенно после того, что она учинила. – Она нервно засуетилась.
– Что это вы делаете?
– Хочу выпить чаю.
– А со стороны, кажется, что вы переставляете чашки.
– Я не приглашала вас на кухню. Она слишком маленькая, а вы… вы слишком большой, – беспомощно закончила Сесил.
Что еще она могла сказать? «Когда ты близко, это выбивает меня из колеи, и я не могу думать ни о чем, кроме твоего запаха и вкуса твоих губ?»
– Я пошел в деда, – извиняющимся тоном объяснил Говард. – Он был итальянцем и большим человеком во всех смыслах этого слова. Сестра у меня тоже высокая, а вот старший брат Стив не дорос и до ста восьмидесяти… Думаю, в замкнутом пространстве усиливается запах. – Эти слова вырвались у Уэйна внезапно; судя по его расширившимся глазам, он удивился им не меньше, чем она.
– Что?
– Он остается даже тогда, когда вы уходите из комнаты, а в таком замкнутом пространстве, как здесь или в машине, он концентрируется и сводит меня с ума. Он так различим – нет, не цветочный аромат ваших духов, но тот теплый женский запах, который исходит от вашего тела… – Его слова звучали неровно и прерывисто; пальцы крепко сжимали ножку вынутого из буфета бокала. Внезапно ножка треснула со звуком, напоминавшим пистолетный выстрел.
– Извините…
– Вы порезались, – хрипло сказала Сесил, следя за алыми каплями, падавшими на белую крышку стола. Уэйн смотрел на пятна без всякого интереса. – Идите сюда. Подставьте руку под холодную воду. – Она схватила руку Уэйна и сунула ее под кран.
– Флоренс Найтингейл.
– Не могу же я допустить, чтобы вы истекли кровью у меня на кухне, – проворчала она.
– Это всего лишь царапина.
– С вашей стороны это очень смело и мужественно, но порез глубокий. В ванной есть аптечка. Никуда не уходите.
– Приятно быть желанным.
Желанным? Боже, если бы он знал, каким желанным… Похоже, она опять выдала себя. Ей снова не хватило опыта, которого Говарду было не занимать. Быстро проходя через комнату, Сесил заметила, что Кэм смотрит свою любимую видеокассету. О Господи, нужно думать о том, как устранить последствия драки, а чем она занимается вместо этого? Как девчонка, мечтает о красивом теле опытного соблазнителя!
Теперь она не сможет открыть флакон с духами, не вспомнив его слова. Слова, которые доставили ей величайшее удовлетворение; выходит, Уэйн страдает не меньше ее самой. Однако могло быть и другое объяснение, менее приятное и лестное: возможно, он использовал старый трюк из своей практики. У Уэйна было так много женщин, что ждать оригинальности не приходилось.
– Потерпите, сейчас будет больно, – через несколько мгновений предупредила она, туго бинтуя руку, чтобы остановить кровь.
– Это отвлечет меня от другой боли.
– Какой? – спросила она и тут же раскаялась.
– Вы сами знаете, о какой боли я говорю.
О да, теперь Сесил это знала; выражение его глаз было слишком красноречивым.
– Я не предлагаю вам воспользоваться моим холодным душем. Думаю, у вас дома есть свой, гораздо лучший.
– Оформленный в стиле семидесятых? Черный кафель и зеркала на потолке? Хотите отправить меня туда? Жестокая вы женщина!
– Но если вам так не нравится ретро… – начала она.
– Я совершил чудовищную ошибку. Когда дизайнер спросил, чего мне хочется, я дал ему полную свободу.
– Что заставило вас сделать такую глупость? – Она закончила перевязку и отошла подальше, чтобы оценить свою работу.
– Потому что мне было все равно.
– Странная позиция.
– Я вижу, вам это не впервой, – сказал он, рассматривая свою забинтованную ладонь.
– Чему вы удивляетесь? Вы же знаете Кэм. Правда, раньше до драк не доходило. – Ее широкий, гладкий лоб прорезала морщинка.
– Кстати, она успела рассказать мне, что случилось, – заметил Говард.
По его небрежному тону Сесил поняла, что ее ждет крайне неприятный сюрприз.
– И что же она вам сказала? – Неужели Кэм откровенничала с едва знакомым человеком? Боже, да я ревную! Кошмар!
– Иногда легче говорить с тем, кто не имеет прямого отношения…
– К этой истории? – мрачно закончила она.
– Она очень защищает вас.
– Го, вы должны рассказать мне все.
Он вздохнул, посмотрел в хмурое лицо Сесил и кивнул.
– Ладно. Кажется, у них в школе был урок, где каждый должен был изложить краткую биографию своего отца. Когда очередь дошла до Кэм, она во всеуслышание заявила, что ее отцом является банк спермы.
– Что?!
– Едва ли она почерпнула эту информацию из дворовых слухов.
– Думаете, это я ей так сказала? – ахнула Сесил.
– Важнее другое: что думает об этом сама Кэм.
– А вы, конечно, знаете, что именно она думает. – Сесил даже не пыталась скрывать своего отвращения к этой мысли.
– Сесил, не надо убивать парламентера… Заварить чай? – предложил Уэйн, видя, что она побледнела.
– Да, – лаконично ответила она, искупая прежнее многословие. Раз уж на то пошло, пусть хозяйничает.
– Так вот, этот мальчик сделал несколько непристойных намеков на вашу… э-э… сексуальную ориентацию, а Кэм бросилась защищать вас.
Сесил закрыла глаза и застонала. Чем дальше, тем страшнее…
– Кэм никогда не спрашивала об отце. – И что бы ты ей ответила? Как объяснила бы, кто такой Поль?
– Он не хотел связывать себя?..
– Он умер, – ровно и бесстрастно ответила Сесил.
– Понимаю.
Сесил сняла локти с крышки стола, выпрямилась и посмотрела на Говарда. Что он понимает? Думает, что юных возлюбленных разлучила трагедия? Что бы он ни думал, это не может иметь ничего общего с правдой.
Возможно, это крушение иллюзий заставило ее изменить отношение к мужчинам? И то, что казалось ей осторожностью, на самом деле недоверие? Не заразила ли она дочь собственными страхами и предрассудками? И не слишком ли привыкла полагаться только на самое себя? Неприятные вопросы посыпались как из ведра.
– Похоже, мать из меня никудышная.
– Сесил, не преуменьшайте того, что вы сделали. Кэм необычный ребенок. В одиночку с ней трудно…
– Я была не одна, – нетерпеливо ответила она. – Деньги, которые я получила в наследство от тети Мэриетт, позволили мне жить относительно безбедно; возможно, не так, как вы, но лучше, чем большинство. Когда Кэм была маленькой, тетя Мэриетт не отходила от нее. Именно она заставила меня продолжить образование; мне жилось легче, чем большинству матерей-одиночек. У меня был безопасный тыл…
– А как насчет соблюдения пропорций?
– Что? – осеклась она, увидев равнодушное и скучающее лицо Уэйна.
– Вы не думаете, что слишком загрузили себя родительскими обязанностями? – протянул он.
– Ну, хватит! Похоже, перечню моих родительских ошибок не будет конца!
– Сесил, чтобы перечислить то, что я знаю о воспитании детей, хватит пальцев одной руки. Конечно, я хочу доказать, что вы должны вести менее замкнутую жизнь; это в моих интересах. Мы оба знаем, что у меня есть на то важная причина.
– Важная причина? – Такой ответ можно было принять за поощрение, но эти слова вырвались у ошеломленной Сесил сами собой.
– Сесил, я хочу стать вашим любовником.
– Только и всего? – поразилась Сесил. Она готовилась к чему-то более тонкому. Правда была простой и жестокой. – Вы слишком уверены в себе. – Фраза прозвучала не гневно, но ворчливо, однако ничего другого ей в голову не пришло.
– Сесил, единственное, в чем я уверен, это то, что нам будет хорошо вместе. Очень хорошо. – Хрипловатый голос Говарда подействовал на ее напряженные нервы как ласка.
– Нед…
– Ах да, Нед. Думаю, вы должны сказать Неду, что между вами все кончено.
Она открыла рот, но не произнесла ни звука. От его наглости захватывало дух в буквальном смысле этого слова.
– С какой стати? – С того вечера, когда Нед сделал ей предложение, Сесил знала, что их связь обречена, но это не имело никакого отношения к делу. По какому праву Говард командует ею?
– Я предпочитаю эксклюзивные права…
– На что? На мое тело? Я не феминистка, но ничего более возмутительного я не…
– Может быть, вы и не феминистка, но, тем не менее, самая упрямая и независимая из всех знакомых мне женщин.
– Просто я не верю ни одному вашему слову.
– Поймите меня правильно: мне нравится независимость. Я обеими руками за то, чтобы инициатива принадлежала женщине, – чувственно промурлыкал он.
Этот грубый намек на ее недавнее вопиющее поведение заставил Сесил вспыхнуть и вздернуть подбородок.
– Один поцелуй, а все остальное вы взяли сами. Значит, у вас будут исключительные права на мое тело, а у меня что? Нед хочет жениться на мне… – Она не закончила фразу сознательно. Это должно было обратить Уэйна в бегство. Правда, подобная перспектива тут же перестала казаться ей радужной.
– Я не прошу вашей руки. – Похоже, Говард испугался меньше, чем она ожидала. Точнее, он и ухом не повел.
– Вы несказанно удивили меня, – саркастически бросила Сесил. – Скажите, женщины всегда делают то, что вы им говорите? Видимо, да. Ничем иным вашу невероятную наглость объяснить невозможно.
– Сесил, я перестал сравнивать вас с другими женщинами через тридцать секунд после нашего знакомства. К счастью, я люблю, когда мне бросают вызов. Вы мне нравитесь.
– Неужели?
– Не переигрывайте. Конечно, вы мне нравитесь. И если дадите мне хотя бы один шанс, то сможете убедиться, что я вовсе не дьявол во плоти.
– У меня нет ни времени, ни желания создавать себе лишние трудности. – Точнее, оставаться у разбитого корыта, подумала Сесил, пытаясь подкрепить свою слабеющую решимость.
– Значит, вам со мной трудно?
– Го, у нас с вами разные представления о жизни.
У него сжались губы, в глазах загорелся гнев.
– Когда вы успели узнать мои представления о жизни?
Сесил уставилась на Уэйна, испуганная его неожиданным раздражением.
– А я и не знаю. Конечно, когда мне было это узнать? Вы ничего мне не рассказываете. Вы очень умело выведываете у меня сведения личного характера, но что я знаю о вас? – Она взмахнула рукой, и висевшая на стене декоративная медная кастрюля рухнула на пол. – Большой жирный ноль. Однако если верить слухам, ваша жизнь вполне предсказуема.
– Вам нужно только одно: спросить. Для вас я открытая книга. И что же обо мне болтают в офисе?
– Смотря кого вы имеете в виду – мужчин или женщин, – невозмутимо ответила Сесил. Она не собиралась ему льстить.
– Один-ноль в вашу пользу. – Уэйн подмигнул ей.
– Я отнесу Кэм коктейль, – сказала она, поворачиваясь спиной к Говарду и ставя крест на этой щекотливой беседе.
4
– А потом мама поцеловала его. Они думали, что я сплю… – Кэм!
– Ой! Привет, мама. Я впустила Неда. Ты не слышала звонка. Я думала, что вы с Го…
– Хватит, Кэм. Отправляйся к себе в комнату! – Сесил говорила негромко, но таким тоном, что оживление дочери тут же увяло.
– Но…
– Немедленно!
Боль, застывшая на лице Неда, заставила ее почувствовать себя сукой. Впрочем, с его точки зрения она и есть сука. У него был вид мальчика, переставшего верить в Деда Мороза.
Ругать Кэм не имело смысла, хотя Сесил не питала иллюзий, что дочь сделала это по простоте душевной. Нужно было раньше признаться Неду в своих чувствах, точнее в их отсутствии.
– Хотите, чтобы я остался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16