Тогда насчитывалось от 50 до 100 тысяч вновь прибывших со всей страны.
Сюда прибывают не только разоренные семьи, но и молодые одинокие люди из Валь Сессии, Балли ди Ланцо, из Монферрато и Ломбардии. На строительных площадках дон Боско замечает «детей от восьми до двенадцати лет, оторванных от своих деревень, которые работают помощниками каменщиков, проводят целые дни на опасных высоких подмостках, на солнце и ветре, поднимающиеся по крутым лестницам с ведрами, наполненными раствором, кирпичами, детей, лишенных воспитания, выставленных на грубые ругательства и побои».
Вечером рабочие семьи возвращаются на чердаки. Это единственная жилая площадь, которую они могут нанять по доступной для себя цене. Дон Боско навещает и эти помещения. Отмечает, что они «низкие, тесные, убогие и грязные, служащие одновременно спальней, кухней а зачастую также и рабочей мастерской».
Надо им помочь
Толпы молодежи бродят бесчинно по улицам и берегам реки Па, преимущественно по воскресеньям. Они смотрят на богатых людей, довольных своей жизнью, которые проходят мимо, не замечая их пролетарской бедности и нужды.
Дон Боско быстро делает выводы. Этим ребятам нужна школа и работа – это обеспечит им более надежное будущее. Надо создавать им такие условия, в которых они почувствовали бы себя действительно детьми, чтобы могли свободно бегать и прыгать по зеленым лужайкам, а не влачить убогую жизнь на тротуаре. Они должны встретиться с Богом, чтобы открыть и реализовать собственное достоинство.
Дон Боско не был первым и единственным человеком, который это понял. Карло Альберто тоже увидел необходимость помощи самым низким слоям общества. Но он был обеспокоен прежде всего другой революцией – политической, которая уже висела в воздухе. Она должна была вспыхнуть в 1848 году. Не сводя глаз с Австрии, которая была противницей всяческих уступок в деле гражданских свобод, он осторожно передвигался с позиций абсолютизма к положению умеренных либералов. Этот длинный путь привел его в конце концов к тому, что он стал протагонистом первого «Ризорджименто».
Карло Альберто был также обеспокоен общественными условиями, создавшимися в его королевстве. Он поддерживал все благотворительные и просветительные мероприятия для народа.
Священники и политики были в то время разделены на сторонников и противников либеральных взглядов. Все они, однако, боролись сообща с моральной и материальной нищетой людей. Как раз в это время и было основано в Турине около двадцати школ для взрослых рабочих.
Дон Боско же был поглощен проблемами молодежи. Видя это, дон Кафассо решил целиком вовлечь его в эту деятельность.
14. Действовать немедленно
Жители Турина именуют дона Кафассо «капелланом виселицы», так как он посещает тюрьмы и утешает узников. Если кто-нибудь из них получает смертный приговор, дон Кафассо сопровождает его к месту казни и поддерживает морально.
Однажды, совершая свой обычный обход, дон Кафассо приглашает с собой и дона Боско.
Темные коридоры, черные влажные стены, печальные и бледные узники оставляют угнетающее впечатление. Все это вызывает в нем внутренний протест.
Ребята за решеткой
Больше всего жаль ему несовершеннолетних преступников. «Меня охватил ужас, когда я увидел большое число юношей в возрасте от 12 до 18 лет, здоровых, сильных, развитых, которые там бездействовали, усеянные вшами, лишенные духовной и материальной пищи».
Он возвращался сюда много раз один и вместе с доном Кафассо. Старался заговорить с молодыми узниками не только во время урока катехизиса, на котором присутствовали охранники, но также и во время индивидуальных встреч. Вначале реакции ребят в ответ были неутешительными. Не раз проглотил он горькие слова оскорбления, но постепенно некоторые из них стали обретать доверие, и он мог разговаривать с ними по-дружески. Он узнал печальные пути их жизни, злобу, ненависть, которая привела их к жестоким преступлениям. Самым частым преступлением была кража. Причиной тому был голод, желание добыть чего-нибудь больше чем мизерное содержание, зависть к богатым, которые эксплуатировали молодых, погружая их в нищету.
Ребята питались черным хлебом и водой. Они должны были слепо подчиняться охранникам, которые боялись подростков и поэтому избивали их по малейшему поводу. Держали их под ключом в больших общих помещениях. Самые отъявленные из них становились для остальных «учителями жизни».
«Меня наиболее поражал тот факт – пишет дон Боско – что многие из них, выходя на свободу, хотели вести себя лучше, но вскоре опять садились за решетку».
Дон Боско старался найти причину этого явления. Он пришел к выводу, что ребята «были предоставлены самин себе». У одних из них вообще не было семьи, от других родные отказались, так как тюрьма покрыла их позором. Дон Боско пишет: «Я сказал себе: эти ребята должны найти на свободе какого-нибудь друга, который бы занялся ими, повел в воскресенье в церковь, тогда бы они не возвращались в тюрьму».
Постепенно удалось ему войти в доверие к нескольким арестантам. «По мере того, как я указывал им человеческое достоинство – вспоминает дон Боско – они стали чувствовать радость в сердце, делали попытки исправиться». Однако, часто, возвратясь к ним, он заставал все свои усилия сведенными на нет. Лица опять были ожесточенными, голоса пропитаны сарказмом и проклятиями. Дон Боско не всегда мог подавить в себе чувство горечи. Однажды он разрыдался. Это был момент растерянности.
– Почему этот священник плачет? – спросил кто-то.
– Потому, что он любит нас. Моя мать тоже плакала бы, увидев меня здесь.
Непоколебимое решение
Выходя из тюрьмы, дон Боско принял непоколебимое решение: «Любой ценой нельзя допустить, чтобы молодые ребята попадали за решетку. Я обязан стать спасителем этой молодежи».
«Я известил об этом дона Кафассо – пишет дон Боско – и по его совету стал искать возможности осуществить мое решение!»
Другие священники в Турине также искали решения молодежных проблем, между ними – дон Джованни Кокжи, священник из провинции Друэнт. Он стал священником в 1836 году, когда дон Боско только поступил в семинарию. В Мосхино, бедном и слывущем дурной славой селении поблизости Ванхилия, основал он в 1841 году первую воскресную ораторию Турина и отдал ее в покровительство Ангелу Хранителю.
Дон Боско, накопив печальный опыт после посещения тюрем, тоже думал об оратории, но ежедневной. Он хотел основать центр, где ребята, лишенные семьи, могли бы найти друга, а молодые бывшие узники получить помощь и поддержку. Оратория должна была быть открытой не только по воскресеньям для катехизиса, но и ежедневно на протяжении недели, как место дружеских встреч, опеки, игр и работы.
Для начала одно «Аве Мария»
День 8 декабря 1841 года положил робкое начало осуществления этого намерения. Прошло тридцать пять дней со дня прибытия дона Боско в интернат. Он сам описывает этот факт нежно и просто:
«В праздничный день Непорочного Зачатия Марии я как раз одевался к служению Святой Мессы, когда семинарист – ризничий Джузеппе Комотти, заметив стоящего в углу парнишку, попросил его послужить мне к Мессе.
– Не умею – ответил смущенный паренек.
– Иди же – повторил ризничий – будешь прислуживать к мессе.
– Не умею, я никогда не прислуживал.
– Ты, олух – сказал ему разгневанный ризничий. – Если не умеешь прислуживать к Святой Мессе, то зачем пришел в ризницу?
Говоря это, он схватил палку от щетки и стал колотить ею парня по рукам и по голове. Паренек бросился бежать, но я громко окрикнул:
– Что ты делаешь? Почему его избиваешь?
– А зачем он приходит в ризницу, если не умеет прислуживать к мессе?
– Нельзя его за это бить.
– А почему он вас интересует?
– Это мой друг. Прошу сейчас же позвать его сюда. Я должен с ним поговорить.
Паренек вернулся встревоженный. Он был коротко острижен, одежда его была испачкана известью. Это был молодой иммигрант. По всей вероятности близкие наказали ему: когда будешь в Турине, пойди на святую Мессу. Он пришел, но не смел войти в церковь, где были празднично одетые люди. Попытался войти в ризницу, как это было принято в деревнях, где мужчины и подростки участвовали в богослужении, стоя в ризнице.
Я обратился сердечно к нему:
– Ты уже выслушал святую Мессу?
– Нет.
– Тогда пойдем сейчас вместе. Потом я хочу поговорить с тобой об одном приятном деле.
Он обещал остаться. После отправления Святой Мессы и благодарственной молитвы, я отвел его в боковые хоры и спокойно спросил:
– Мой милый друг, скажи мне, как тебя зовут?
– Бартоломео Гарелли.
– А из какой ты местности?
– Из Асти.
– Кем ты работаешь?
– Каменщиком.
– Отец твой жив?
– Нет, умер.
– А мать?
– Она тоже умерла.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Ты умеешь читать и писать?
– Нет.
– А петь умеешь?
Парень, утирая глаза, посмотрел на меня удивленно и ответил:
– Нет.
– А свистеть умеешь?
Бартломео рассмеялся. Этого как раз мне было и надо. Мы уже становились друзьями.
– Ты уже принял Первое Причастие?
– Еще нет.
– А ты уже исповедовался?
– Да, но когда был еще маленьким.
– Ты посещаешь занятия катехизиса?
– Не смею, так как младшие ребята смеются надо мною.
– А если бы я стал вести уроки катехизиса отдельно для тебя, ты бы пришел?
– Охотно бы пришел!
– Даже сюда?
– Конечно, только бы меня никто не побил.
– Будь спокоен, теперь ты мой друг, и никто тебя не ударит. Когда ты хочешь начать занятия?
– Когда Вы пожелаете.
– Может сразу?
– С удовольствием!»
Дон Боско опустился на колени и прочитал Аве Мария. Спустя сорок пять лет он говорил своим салезианцам: «Все благословения, которые послало нам небо, являются плодами этого первого Аве Мария, прочитанного страстно и с добрым намерением».
Окончив молитву, дон Боско для начала велел пареньку перекреститься, но заметил, что Бартломео сделал только неопределенный жест, очень мало напоминающий крестное знамение. Тогда он мягко показал ему, как это делается. Он стал разъяснять ему на родном диалекте (ведь оба происходили из провинции Асти), почему мы называем Бога «Отцом». Наконец сказал:
– Я бы хотел, Бартломео, чтобы ты пришел также и в следующее воскресенье.
– Хорошо, я приду.
– Но ты приходи не один. Приведи своих товарищей.
– Бартломео Гарелло, каменщик из Асти, стал первым посланцем дон Боско среди молодых рабочих своего участка. Он рассказал своим товарищам о своей встрече с симпатичным священником, «который умеет свистеть», и о его приглашении. Спустя четыре дня, в воскресенье, в ризницу пришли девять юношей. Они пришли «искать дона Боско». Так родилась оратория.
«Немедленно»
После беседы с Бартломео Гарелли было произнесено слово «немедленно». Кажется, что это одно из многих слов. Однако оно оказалось подобным зернышку, которое после посева дает всходы.
В то время (1841 год) слово «немедленно» стало лозунгом целой группы туринских священников.
В период неуверенности, вызванной первой промышленной революцией, когда невозможно было найти прекрасных и готовых планов действия, эти священники всю свою энергию приложили к тому, чтобы «немедленно», «тотчас же» сделать что-нибудь для бедных ребят и людей, утопающих в нищете.
Это «немедленно» стало особо характерным для дона Боско, а потом и его салезианцев, которые специализировались в «неотложной помощи» для заброшенной молодежи. Необходимость, невозможность ожидания торопила дона Боско к действию.
Надо делать что-то немедленно » – писал он – так как бедная молодежь не может позволить себе роскошь ожидания реформ, планов, революции системы. Ясно, что одного «немедленно» не хватит. Верно говорят, что «если встретишь голодного, вместо того, чтобы дать ему рыбу, научи его ловить ее». Но правильным является и обратное толкование этой мудрости «если встретишь умирающего от голода, дай ему готовую рыбу с тем, чтобы потом он научился ловить ее». Недостаточной является безотлагательная помощь, но также недостаточным будет и ожидание лучшего будущего, так как между тем бедные погибнут от нищеты.
Дон Боско и его первые салезианцы сосредоточат свое внимание на «безотлагательном» вмешательстве. Они научат ребят катехизису, дадут им хлеб, образование, работу, гарантируемую честным договором. И будут ожидать того, чтобы другие католики, совместно с социалистами, коммунистами, анархистами приготовили планы и добились необходимых реформ у тогдашних властей, которые лицемерно отмежевались от конфликтных ситуаций рабочих, позволяя богатым быть всесильными, а бедным – угнетенными.
15. За хлебом и любовью
На амвоне в церкви св. Францисска молодой священник воодушевленно читает проповедь. У бокового алтаря, на ступеньках балюстрады, несколько ребят – помощников каменщиков – дремлют, прислонившись друг к другу.
Дон Боско проходит к ним и притрагивается к первому. Все просыпаются, сконфуженные. А священник улыбается и тихо спрашивает:
– Почему дремлете?
– Мы ничего не понимаем из проповеди – шепчет самый старший из них.
– Ведь этот священник проповедует не для нас – добавляет его сосед.
– Пошли со мной!
Он ведет их в ризницу.
«Среди этих ребят были Карло Буцетти, Джованни Гарибальди и Германо» – с волнением рассказывает дон Боско своим первым салезианцам. Это были маленькие ломбардские каменщики, которые на протяжении последующих тридцати-сорока лет будут сопутствовать ему и которых на Вальдокко все хорошо знали. «В то время они были обыкновенными подмастерьями, теперь все стали мастерами».
В ризницу пришел также Бартломео со своими товарищами. Число ребят увеличивалось. Дон Боско помогает им молиться, читает специально для них маленькие проповеди, проповедует оживленно, в форме диалога, переплетенного фактами и интересными сообщениями. Потом все усаживаются на скамейках и слушают отправляемую им Св. Мессу.
Первая половина дня тянется долго. После Св. Мессы и завтрака хочется поиграть. Первые такие игры проходят во дворе интерната.
Образки и булки
В послеобеденное время, если позволяет погода, дон Боско ведет ребят на холмы, к речке или во храмы, посвященные Марие.
В первую зиму он решает собрать только тех ребят, которым грозит наибольшая опасность, особенно тех, кто вышел из тюрьмы. Но на протяжении всей своей жизни он никогда не сможет отказать никому, кто только пожелает быть с ним. В скором времени формируется группа из плотников, каменщиков, штукатуров, мостильщиков, которые приходили в город из отдаленных районов, а во время так называемого «мертвого сезона» (декабрь – март), не могли возвратиться домой.
Дон Гуала и дон Кафассо исповедуют их, беседуют с ними, помогая дону Боско. Оценивая должным образом эту дружескую помощь, дон Боско отмечает с некоторой озабоченностью: «Они охотно давали для моих ребят образки, медальончики с изображением святых, книжечки». Но его молодые каменщики и бывшие заключенные больше, чем в медальончиках и образках, нуждались в другом. Именно это имел ввиду дон Боско, вспоминая: «Я получил также средства, чтобы одеть нескольких наиболее нуждающихся, некоторые получали даже несколько недель хлеб, пока сами не зарабатывали на него».
Постоянной заботой на протяжении недели стало для дона Боско подыскивание работы для ребят, а также забота об улучшении условий тем, кто уже работал.
«Я посещал их во время работы в мастерских и на стройке. Это очень радовало моих ребят, особенно, когда они осознавали, что кто-то по-дружески заботится о них. Также и работодатели были довольны и охотно брали молодых рабочих, которые находились под опекой в будние дни и в праздники».
Бывшие заключенные были весьма деликатной проблемой. Дон Боско старался каждого устроить к какому-нибудь порядочному ремесленнику. Потом на протяжении недели навещал их. Результаты были хорошие: «Ребята начинали честную жизнь, забывали свое прошлое, становились хорошими христианами и порядочными людьми».
Каждую субботу дон Боско посещал тюрьму, продолжая там самую трудную апостольскую деятельность. Он пишет: «Я отправлялся в тюрьму с карманами, набитыми табаком, фруктами, булками. Моей целью было оказать поддержку этим юным несчастливцам, которые там оказались, снискать их дружбу, ободрить, пригласить прийти в ораторию, как только они выйдут из места заключения».
Мальчик из Каронно
Пришла весна. Маленькие каменщики, которые на зиму ушли в свои родные места, опять вернулись в город. Группа дона Боско растет с каждым днем. Из Каронно Варесино прибыл также и младший брат Карло Буцетти, Джузеппе. Ему только что исполнилось десять лет. Он привязывается к дону Боско и остается ему верным на всю жизнь. Он никогда его не оставляет. С весны 1842 года до рассвета 31 января 1888 года, когда дон Боско умер, Джузеппе Буцетти сопутствует ему всегда, становясь тихим и молчаливым свидетелем человеческой и Божьей судьбы священника, «который его любит».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Сюда прибывают не только разоренные семьи, но и молодые одинокие люди из Валь Сессии, Балли ди Ланцо, из Монферрато и Ломбардии. На строительных площадках дон Боско замечает «детей от восьми до двенадцати лет, оторванных от своих деревень, которые работают помощниками каменщиков, проводят целые дни на опасных высоких подмостках, на солнце и ветре, поднимающиеся по крутым лестницам с ведрами, наполненными раствором, кирпичами, детей, лишенных воспитания, выставленных на грубые ругательства и побои».
Вечером рабочие семьи возвращаются на чердаки. Это единственная жилая площадь, которую они могут нанять по доступной для себя цене. Дон Боско навещает и эти помещения. Отмечает, что они «низкие, тесные, убогие и грязные, служащие одновременно спальней, кухней а зачастую также и рабочей мастерской».
Надо им помочь
Толпы молодежи бродят бесчинно по улицам и берегам реки Па, преимущественно по воскресеньям. Они смотрят на богатых людей, довольных своей жизнью, которые проходят мимо, не замечая их пролетарской бедности и нужды.
Дон Боско быстро делает выводы. Этим ребятам нужна школа и работа – это обеспечит им более надежное будущее. Надо создавать им такие условия, в которых они почувствовали бы себя действительно детьми, чтобы могли свободно бегать и прыгать по зеленым лужайкам, а не влачить убогую жизнь на тротуаре. Они должны встретиться с Богом, чтобы открыть и реализовать собственное достоинство.
Дон Боско не был первым и единственным человеком, который это понял. Карло Альберто тоже увидел необходимость помощи самым низким слоям общества. Но он был обеспокоен прежде всего другой революцией – политической, которая уже висела в воздухе. Она должна была вспыхнуть в 1848 году. Не сводя глаз с Австрии, которая была противницей всяческих уступок в деле гражданских свобод, он осторожно передвигался с позиций абсолютизма к положению умеренных либералов. Этот длинный путь привел его в конце концов к тому, что он стал протагонистом первого «Ризорджименто».
Карло Альберто был также обеспокоен общественными условиями, создавшимися в его королевстве. Он поддерживал все благотворительные и просветительные мероприятия для народа.
Священники и политики были в то время разделены на сторонников и противников либеральных взглядов. Все они, однако, боролись сообща с моральной и материальной нищетой людей. Как раз в это время и было основано в Турине около двадцати школ для взрослых рабочих.
Дон Боско же был поглощен проблемами молодежи. Видя это, дон Кафассо решил целиком вовлечь его в эту деятельность.
14. Действовать немедленно
Жители Турина именуют дона Кафассо «капелланом виселицы», так как он посещает тюрьмы и утешает узников. Если кто-нибудь из них получает смертный приговор, дон Кафассо сопровождает его к месту казни и поддерживает морально.
Однажды, совершая свой обычный обход, дон Кафассо приглашает с собой и дона Боско.
Темные коридоры, черные влажные стены, печальные и бледные узники оставляют угнетающее впечатление. Все это вызывает в нем внутренний протест.
Ребята за решеткой
Больше всего жаль ему несовершеннолетних преступников. «Меня охватил ужас, когда я увидел большое число юношей в возрасте от 12 до 18 лет, здоровых, сильных, развитых, которые там бездействовали, усеянные вшами, лишенные духовной и материальной пищи».
Он возвращался сюда много раз один и вместе с доном Кафассо. Старался заговорить с молодыми узниками не только во время урока катехизиса, на котором присутствовали охранники, но также и во время индивидуальных встреч. Вначале реакции ребят в ответ были неутешительными. Не раз проглотил он горькие слова оскорбления, но постепенно некоторые из них стали обретать доверие, и он мог разговаривать с ними по-дружески. Он узнал печальные пути их жизни, злобу, ненависть, которая привела их к жестоким преступлениям. Самым частым преступлением была кража. Причиной тому был голод, желание добыть чего-нибудь больше чем мизерное содержание, зависть к богатым, которые эксплуатировали молодых, погружая их в нищету.
Ребята питались черным хлебом и водой. Они должны были слепо подчиняться охранникам, которые боялись подростков и поэтому избивали их по малейшему поводу. Держали их под ключом в больших общих помещениях. Самые отъявленные из них становились для остальных «учителями жизни».
«Меня наиболее поражал тот факт – пишет дон Боско – что многие из них, выходя на свободу, хотели вести себя лучше, но вскоре опять садились за решетку».
Дон Боско старался найти причину этого явления. Он пришел к выводу, что ребята «были предоставлены самин себе». У одних из них вообще не было семьи, от других родные отказались, так как тюрьма покрыла их позором. Дон Боско пишет: «Я сказал себе: эти ребята должны найти на свободе какого-нибудь друга, который бы занялся ими, повел в воскресенье в церковь, тогда бы они не возвращались в тюрьму».
Постепенно удалось ему войти в доверие к нескольким арестантам. «По мере того, как я указывал им человеческое достоинство – вспоминает дон Боско – они стали чувствовать радость в сердце, делали попытки исправиться». Однако, часто, возвратясь к ним, он заставал все свои усилия сведенными на нет. Лица опять были ожесточенными, голоса пропитаны сарказмом и проклятиями. Дон Боско не всегда мог подавить в себе чувство горечи. Однажды он разрыдался. Это был момент растерянности.
– Почему этот священник плачет? – спросил кто-то.
– Потому, что он любит нас. Моя мать тоже плакала бы, увидев меня здесь.
Непоколебимое решение
Выходя из тюрьмы, дон Боско принял непоколебимое решение: «Любой ценой нельзя допустить, чтобы молодые ребята попадали за решетку. Я обязан стать спасителем этой молодежи».
«Я известил об этом дона Кафассо – пишет дон Боско – и по его совету стал искать возможности осуществить мое решение!»
Другие священники в Турине также искали решения молодежных проблем, между ними – дон Джованни Кокжи, священник из провинции Друэнт. Он стал священником в 1836 году, когда дон Боско только поступил в семинарию. В Мосхино, бедном и слывущем дурной славой селении поблизости Ванхилия, основал он в 1841 году первую воскресную ораторию Турина и отдал ее в покровительство Ангелу Хранителю.
Дон Боско, накопив печальный опыт после посещения тюрем, тоже думал об оратории, но ежедневной. Он хотел основать центр, где ребята, лишенные семьи, могли бы найти друга, а молодые бывшие узники получить помощь и поддержку. Оратория должна была быть открытой не только по воскресеньям для катехизиса, но и ежедневно на протяжении недели, как место дружеских встреч, опеки, игр и работы.
Для начала одно «Аве Мария»
День 8 декабря 1841 года положил робкое начало осуществления этого намерения. Прошло тридцать пять дней со дня прибытия дона Боско в интернат. Он сам описывает этот факт нежно и просто:
«В праздничный день Непорочного Зачатия Марии я как раз одевался к служению Святой Мессы, когда семинарист – ризничий Джузеппе Комотти, заметив стоящего в углу парнишку, попросил его послужить мне к Мессе.
– Не умею – ответил смущенный паренек.
– Иди же – повторил ризничий – будешь прислуживать к мессе.
– Не умею, я никогда не прислуживал.
– Ты, олух – сказал ему разгневанный ризничий. – Если не умеешь прислуживать к Святой Мессе, то зачем пришел в ризницу?
Говоря это, он схватил палку от щетки и стал колотить ею парня по рукам и по голове. Паренек бросился бежать, но я громко окрикнул:
– Что ты делаешь? Почему его избиваешь?
– А зачем он приходит в ризницу, если не умеет прислуживать к мессе?
– Нельзя его за это бить.
– А почему он вас интересует?
– Это мой друг. Прошу сейчас же позвать его сюда. Я должен с ним поговорить.
Паренек вернулся встревоженный. Он был коротко острижен, одежда его была испачкана известью. Это был молодой иммигрант. По всей вероятности близкие наказали ему: когда будешь в Турине, пойди на святую Мессу. Он пришел, но не смел войти в церковь, где были празднично одетые люди. Попытался войти в ризницу, как это было принято в деревнях, где мужчины и подростки участвовали в богослужении, стоя в ризнице.
Я обратился сердечно к нему:
– Ты уже выслушал святую Мессу?
– Нет.
– Тогда пойдем сейчас вместе. Потом я хочу поговорить с тобой об одном приятном деле.
Он обещал остаться. После отправления Святой Мессы и благодарственной молитвы, я отвел его в боковые хоры и спокойно спросил:
– Мой милый друг, скажи мне, как тебя зовут?
– Бартоломео Гарелли.
– А из какой ты местности?
– Из Асти.
– Кем ты работаешь?
– Каменщиком.
– Отец твой жив?
– Нет, умер.
– А мать?
– Она тоже умерла.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Ты умеешь читать и писать?
– Нет.
– А петь умеешь?
Парень, утирая глаза, посмотрел на меня удивленно и ответил:
– Нет.
– А свистеть умеешь?
Бартломео рассмеялся. Этого как раз мне было и надо. Мы уже становились друзьями.
– Ты уже принял Первое Причастие?
– Еще нет.
– А ты уже исповедовался?
– Да, но когда был еще маленьким.
– Ты посещаешь занятия катехизиса?
– Не смею, так как младшие ребята смеются надо мною.
– А если бы я стал вести уроки катехизиса отдельно для тебя, ты бы пришел?
– Охотно бы пришел!
– Даже сюда?
– Конечно, только бы меня никто не побил.
– Будь спокоен, теперь ты мой друг, и никто тебя не ударит. Когда ты хочешь начать занятия?
– Когда Вы пожелаете.
– Может сразу?
– С удовольствием!»
Дон Боско опустился на колени и прочитал Аве Мария. Спустя сорок пять лет он говорил своим салезианцам: «Все благословения, которые послало нам небо, являются плодами этого первого Аве Мария, прочитанного страстно и с добрым намерением».
Окончив молитву, дон Боско для начала велел пареньку перекреститься, но заметил, что Бартломео сделал только неопределенный жест, очень мало напоминающий крестное знамение. Тогда он мягко показал ему, как это делается. Он стал разъяснять ему на родном диалекте (ведь оба происходили из провинции Асти), почему мы называем Бога «Отцом». Наконец сказал:
– Я бы хотел, Бартломео, чтобы ты пришел также и в следующее воскресенье.
– Хорошо, я приду.
– Но ты приходи не один. Приведи своих товарищей.
– Бартломео Гарелло, каменщик из Асти, стал первым посланцем дон Боско среди молодых рабочих своего участка. Он рассказал своим товарищам о своей встрече с симпатичным священником, «который умеет свистеть», и о его приглашении. Спустя четыре дня, в воскресенье, в ризницу пришли девять юношей. Они пришли «искать дона Боско». Так родилась оратория.
«Немедленно»
После беседы с Бартломео Гарелли было произнесено слово «немедленно». Кажется, что это одно из многих слов. Однако оно оказалось подобным зернышку, которое после посева дает всходы.
В то время (1841 год) слово «немедленно» стало лозунгом целой группы туринских священников.
В период неуверенности, вызванной первой промышленной революцией, когда невозможно было найти прекрасных и готовых планов действия, эти священники всю свою энергию приложили к тому, чтобы «немедленно», «тотчас же» сделать что-нибудь для бедных ребят и людей, утопающих в нищете.
Это «немедленно» стало особо характерным для дона Боско, а потом и его салезианцев, которые специализировались в «неотложной помощи» для заброшенной молодежи. Необходимость, невозможность ожидания торопила дона Боско к действию.
Надо делать что-то немедленно » – писал он – так как бедная молодежь не может позволить себе роскошь ожидания реформ, планов, революции системы. Ясно, что одного «немедленно» не хватит. Верно говорят, что «если встретишь голодного, вместо того, чтобы дать ему рыбу, научи его ловить ее». Но правильным является и обратное толкование этой мудрости «если встретишь умирающего от голода, дай ему готовую рыбу с тем, чтобы потом он научился ловить ее». Недостаточной является безотлагательная помощь, но также недостаточным будет и ожидание лучшего будущего, так как между тем бедные погибнут от нищеты.
Дон Боско и его первые салезианцы сосредоточат свое внимание на «безотлагательном» вмешательстве. Они научат ребят катехизису, дадут им хлеб, образование, работу, гарантируемую честным договором. И будут ожидать того, чтобы другие католики, совместно с социалистами, коммунистами, анархистами приготовили планы и добились необходимых реформ у тогдашних властей, которые лицемерно отмежевались от конфликтных ситуаций рабочих, позволяя богатым быть всесильными, а бедным – угнетенными.
15. За хлебом и любовью
На амвоне в церкви св. Францисска молодой священник воодушевленно читает проповедь. У бокового алтаря, на ступеньках балюстрады, несколько ребят – помощников каменщиков – дремлют, прислонившись друг к другу.
Дон Боско проходит к ним и притрагивается к первому. Все просыпаются, сконфуженные. А священник улыбается и тихо спрашивает:
– Почему дремлете?
– Мы ничего не понимаем из проповеди – шепчет самый старший из них.
– Ведь этот священник проповедует не для нас – добавляет его сосед.
– Пошли со мной!
Он ведет их в ризницу.
«Среди этих ребят были Карло Буцетти, Джованни Гарибальди и Германо» – с волнением рассказывает дон Боско своим первым салезианцам. Это были маленькие ломбардские каменщики, которые на протяжении последующих тридцати-сорока лет будут сопутствовать ему и которых на Вальдокко все хорошо знали. «В то время они были обыкновенными подмастерьями, теперь все стали мастерами».
В ризницу пришел также Бартломео со своими товарищами. Число ребят увеличивалось. Дон Боско помогает им молиться, читает специально для них маленькие проповеди, проповедует оживленно, в форме диалога, переплетенного фактами и интересными сообщениями. Потом все усаживаются на скамейках и слушают отправляемую им Св. Мессу.
Первая половина дня тянется долго. После Св. Мессы и завтрака хочется поиграть. Первые такие игры проходят во дворе интерната.
Образки и булки
В послеобеденное время, если позволяет погода, дон Боско ведет ребят на холмы, к речке или во храмы, посвященные Марие.
В первую зиму он решает собрать только тех ребят, которым грозит наибольшая опасность, особенно тех, кто вышел из тюрьмы. Но на протяжении всей своей жизни он никогда не сможет отказать никому, кто только пожелает быть с ним. В скором времени формируется группа из плотников, каменщиков, штукатуров, мостильщиков, которые приходили в город из отдаленных районов, а во время так называемого «мертвого сезона» (декабрь – март), не могли возвратиться домой.
Дон Гуала и дон Кафассо исповедуют их, беседуют с ними, помогая дону Боско. Оценивая должным образом эту дружескую помощь, дон Боско отмечает с некоторой озабоченностью: «Они охотно давали для моих ребят образки, медальончики с изображением святых, книжечки». Но его молодые каменщики и бывшие заключенные больше, чем в медальончиках и образках, нуждались в другом. Именно это имел ввиду дон Боско, вспоминая: «Я получил также средства, чтобы одеть нескольких наиболее нуждающихся, некоторые получали даже несколько недель хлеб, пока сами не зарабатывали на него».
Постоянной заботой на протяжении недели стало для дона Боско подыскивание работы для ребят, а также забота об улучшении условий тем, кто уже работал.
«Я посещал их во время работы в мастерских и на стройке. Это очень радовало моих ребят, особенно, когда они осознавали, что кто-то по-дружески заботится о них. Также и работодатели были довольны и охотно брали молодых рабочих, которые находились под опекой в будние дни и в праздники».
Бывшие заключенные были весьма деликатной проблемой. Дон Боско старался каждого устроить к какому-нибудь порядочному ремесленнику. Потом на протяжении недели навещал их. Результаты были хорошие: «Ребята начинали честную жизнь, забывали свое прошлое, становились хорошими христианами и порядочными людьми».
Каждую субботу дон Боско посещал тюрьму, продолжая там самую трудную апостольскую деятельность. Он пишет: «Я отправлялся в тюрьму с карманами, набитыми табаком, фруктами, булками. Моей целью было оказать поддержку этим юным несчастливцам, которые там оказались, снискать их дружбу, ободрить, пригласить прийти в ораторию, как только они выйдут из места заключения».
Мальчик из Каронно
Пришла весна. Маленькие каменщики, которые на зиму ушли в свои родные места, опять вернулись в город. Группа дона Боско растет с каждым днем. Из Каронно Варесино прибыл также и младший брат Карло Буцетти, Джузеппе. Ему только что исполнилось десять лет. Он привязывается к дону Боско и остается ему верным на всю жизнь. Он никогда его не оставляет. С весны 1842 года до рассвета 31 января 1888 года, когда дон Боско умер, Джузеппе Буцетти сопутствует ему всегда, становясь тихим и молчаливым свидетелем человеческой и Божьей судьбы священника, «который его любит».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25