— Вы, ничтожный ублюдок, ради вас я рискую своим судном и жизнью, но я показал вам, что значит соблюдать уговор. Надеюсь, вы довольны?
Я не мог видеть фарватер канала при бурлящей воде. Да, теперь у меня не оставалось сомнений: старый Саймон был гениальным мореходом.
Песчаный берег лежал перед нами мертвенно-тихий, словно гигантская ящерица, готовая к атаке.
Я слышал хриплое дыхание Стайна и видел, как дрожат его пальцы.
Я повел «Этошу» через первый крутой поворот канала, который тут же изменил направление почти на обратное. Ориентиры той ночи, когда была уничтожена АПЛI, навечно отпечатались в моей памяти.
Брызги, словно душ, обдавали мостик. «Этоша» двигалась вперед.
— Смотрите, корабль! — закричала вдруг Анна.
Все устремили взоры туда, куда она показывала. Тупые обводы носовой части «Филирии» в смерти были такими же уродливыми, как и в тот первый день, когда Георгиади привел меня в порт, где судно стояло у какого-то дальнего причала. Удивительно, что я ничего не почувствовал, увидев «Филирию». Словно та дикая ночь не имела ко мне никакого отношения.
Стайн стоял рядом, напряженно глядя вперед.
— Это очень заинтересовало бы Георгиади, — хмыкнул он. — Классическая картина кораблекрушения, эталон, если можно так сказать. Да, для того чтобы проделать такое, нужны железные нервы.
— Болтайте что вам угодно, только я не понимаю, что вы имеете в виду, — отпарировал я. Он-то считал, что я намеренно погубил «Филирию» и весь ее экипаж.
— Будет, будет вам, капитан Пэйс, ведь это пароход Георгиади, который вы выбросили на берег. Меня не проведешь. Я равнодушно посмотрел на него.
— Вы видите название судна или какие-нибудь опознавательные знаки? — спросил я. — Почему вы считаете, будто я что-то знаю об этом корабле? Георгиади не поблагодарит вас за ложную информацию.
В голосе Стайна прозвучали нотки восхищения:
— Очень ловко, капитан, очень ловко. Значит, вы считаете, что Георгиади не поблагодарит меня. Я даже не мог бы объяснить ему, где произошло это кораблекрушение, а если бы и мог, кто сумел бы добраться сюда? Разве что капитан Пэйс… Не понимаю, как вам удалось выйти отсюда живым, капитан.
Анна смотрела на меня, поджав губы.
— Не верю, — медленно произнесла она. — Здесь никто не мог бы спастись.
«Этоша» еще минут пятнадцать шла до следующего поворота канала на север.
Я выпрямился. Джон поймал мой взгляд. Вид у него был такой же, как тогда в трибунале, когда я подумал, что он «повернул» против меня.
— Пеленги и курс прежние? — спросил он.
Я кивнул, не глядя на него.
— Ты провел здесь «Форель» после… после?..
— Да, — ответил я едва слышно.
— Джеффри, — безжалостно продолжал он. — Все эти годы я думал — потопил ли ты ее в ту ночь? Или… — и он взглянул мне в глаза, —…или это плод твоего воображения?.. — Сомнение было написано на лице Джона. Я понимал, о чем он думает: «Я разворошил старую рану, и Джеффри снова на грани безумия, бедняга».
— Я потопил ее, — просто сказал я. — Обломки находятся от нас приблизительно по пеленгу 120 градусов.
— Я увижу их?
— Да.
Джон продолжал смотреть вперед.
— Почему ты промолчал об этом? Кого ты этим хотел спасти?
Стайн присоединился к нам. Он жадно прислушивался к разговору.
— Послушайте, — сказал я. — Это уже история, и я хочу быть точным. Это уже история, вот почему я вам расскажу. Лодка с реактивным двигателем в наши дни не новость. Но в годы войны это был, божий подарок командованию подводным флотом Германии. Требовалось только одно — чтобы она оправдала себя. Она потопила «Данедин стар» и вернулась сюда. Здесь, рядом, была ее стоянка. Я пошел за лодкой и уничтожил ее.
— Вы хотите сказать, что у нас, у Германии, была реактивная подводная лодка и что она не была использована в Атлантике? — хихикнул Стайн.
— Да, — обернулся я к нему. — Командование немецким подводным флотом сомневалось в ее эффективности и отправило в пробное плавание. Два человека, кроме меня, знали об этом в Англии. Я получил приказ уничтожить подводную лодку нового типа. И я выполнил приказ. Она лежит — вернее, то, что осталось от нее, — в нескольких милях отсюда, в глубине бухты.
Стайн недоверчиво посмотрел на меня. Затем медленно произнес:
— Значит, капитан-лейтенант Пэйс, кавалер ордена «За боевые заслуги» сделал во время войны больше, чем кто-либо другой, чтобы выиграть битву за Атлантику! Ведь мы бы разворотили Англию этими подводными лодками! А вы погубили ее! Боже правый!.. Но как?
— В самом деле, как? Ведь «Форель» не выпустила ни единой торпеды, — вмешался Джон.
Я рассмеялся им в лицо.
— Я уничтожил ее сигнальной ракетой.
Джон решил, что я спятил.
— Сигнальной ракетой?!
— Она как раз заправлялась, и сигнальная ракета попала в горючее, — ответил я. — Лодка вспыхнула, словно соломенная.
Стайн по-прежнему недоверчиво глядел на меня.
— И никто не остался в живых?
Я повернулся к нему. Кошмарное зрелище двух матросов на песчаной косе возникло у меня в памяти.
— Оставшихся в живых я расстрелял из «эрликона».
— Нет, капитан Пэйс, — раздался с трапа дрожащий от ярости голос. — Вы расстреляли не всех. Одному удалось спастись.
Мы все обернулись, словно наэлектризованные. На мостике стоял Иоганн. В руках у него был тяжелый деревянный брус. Куда девалась его заторможенность! Остров Двух кривых дюн вернул его к реальности. Глаза горели жаждой убийства.
— Вы расстреливали нас из пулемета в упор, — медленно произнес он. — Я до сих пор вижу, как вы водили стволом, капитан. А сейчас я убью вас. Только теперь уж наверняка. Трое суток я провалялся на песке. Один лишь песок кругом, песок и соль. Пули попали мне сюда, — он задрал рукав, не спуская с меня глаз, опасаясь, как бы я первым не бросился на него. На внутренней стороне предплечья почти не осталось мяса. Зажившая рана была страшной. — Я молил бога о смерти там, на песке. Я молил также, чтобы он ниспослал вам смерть, такую же медленную и мучительную… Я вернулся обратно на лодку — вы сейчас увидите ее, потому что я знай эти места не хуже вас. Еще бы! Это западня. Здесь умирают медленно. Я измерил тут шагами каждый дюйм, ища выход из этого ада… Я вернулся на борт лодки, когда она остыла. — Он засмеялся гортанным, диким смехом. — Они все изжарились, капитан. Все мои товарищи изжарились. Но куда легче есть своих друзей жареными, чем сырыми, не правда ли, капитан?
Он снова захохотал, и Анна в ужасе отпрянула назад.
— А теперь, после того жареного мяса, я желаю сырого! — Он надвигался на меня с деревянным брусом в руке. Уголком глаза я заметил, что Стайн беспокойно поглядывает по сторонам.
— Это трогательный рассказ, — съязвил Стайн. Челюсти у него подрагивали. — Теперь мы добавили и военные преступления к длинному списку гнусных преступлений капитана Пэйса. Я увидел, как напряглись мышцы Иоганна. Я словно окаменел. Брус молниеносно взвился кверху, но Стайн опередил матроса. Рукояткой пистолета он ударил Иоганна по голове. Тот зашатался и рухнул на палубу.
— Не тратьте времени на благодарности, капитан, — торопливо произнес Стайн. — А то мы вот-вот сядем на мель. Ищите скорее ваши ориентиры, ради самого господа бога!
Я дал Джону новый курс. Мы были почти напротив остроконечной скалы Саймона, где «Форель» легла на грунт. Я кивнул в ту сторону.
— Вот здесь мы повредили горизонтальные рули, — сказал я Джону.
Он не ответил. Он был потрясен моим рассказом.
Стайн равнодушно пнул Иоганна ногой.
— Это сделает его еще более надежным телохранителем, — злобно хмыкнул он. — Особенно если учесть его желание свести с вами счеты.
Он наклонился над Иоганном.
— По крайней мере, еще час не придет в сознание, — резюмировал Стайн. — Мы успеем за это время стать на якорь? Если нет, я постараюсь, чтобы он не очнулся еще пару часов. — Он поднял деревянный брус и вопросительно посмотрел на меня.
— Часа достаточно, — буркнул я.
— В этой протоке вы куда нужнее, чем он, — сказал Стайн, снова пнув носком ботинка бесчувственное тело. — Но может случиться, что положение изменится…
Высокая скала на севере и трехглавый холм на юге были отличными ориентирами. Коричневатый берег, желтые дюны, потрепанный ветром кустарник были словно за кисеей водяной пыли. Свет по-прежнему слепил глаза и заставлял щуриться. В молчании Джон, Анна, Стайн и я рассматривали открывшуюся перед нами картину. «Этоша» обогнула последний изгиб канала и вновь пошла параллельно своему прежнему курсу, только теперь она шла на запад. Море успокоилось.
«Этоша» была в бухте острова Двух кривых дюн.
И тут я увидел то, что искал: АПЛI. Высокая, словно спинной плавник акулы, боевая рубка побурела от ржавчины. Лодка была похожа на обитателя глубин, выброшенного на берег. Плавник был слегка наклонен, но милосердная соль словно белым бинтом окутывала смертельные раны. Кивком я указал на останки лодки.
— Вот она…
Стайн подался вперед, и я увидел, как побелели костяшки его пальцев, когда он сжал поручень.
— Отличный корабль, — пробормотал он себе под нос. — И командир обычной подводной лодки уничтожил все это сигнальной ракетой?.. — Он обернулся ко мне, и голос его задрожал. — Поздравляю, капитан Пэйс! Это так похоже на англичан — награждать своих героев пинком в зад!
Джон у штурвала усмехнулся.
— Никогда не прощу тебе, Джеффри, что ты не рассказал мне об этом раньше, — сказал он. — Но теперь ты реабилитирован.
— Ерунда, — горько отозвался я. — Теперь смешно говорить о реабилитации. Все это в прошлом.
Анна удивила меня, приняв сторону Джона.
— Трибунал должен пересмотреть свое решение. — Она обернулась к Джону. — Вы обязаны сообщить обо всем.
Джон кивнул.
По машинному телеграфу я приказал дать малый вперед. Я хотел стать на якорь возле АПЛI и затем высадить людей на Берег скелетов в шлюпке.
Я обернулся к Анне.
— Джон — отличный моряк. Но даже он не найдет этого места, а тем более не сумеет провести сюда корабль. Только один человек на свете может это сделать, и этот человек — я. Это мог проделать еще один человек — командир АПЛI, но его нет в живых. Иоганн съел его.
Загремела якорная цепь.
— Я припоминаю одного американского лейтенанта, — сказала Анна, — участвовавшего в давней морской битве у Бостона… Как его звали?..
— Шаннон? Чезапик? — подсказал Джон.
— Совершенно верно, Чезапик. Много лет спустя ему вернули его доброе имя…
Я хмуро улыбнулся, вспомнив начальника военно-морской разведки. Вести игру следовало по их правилам — «пока смерть не разлучит нас»…
— У капитана Пэйса слишком пестрое прошлое, чтобы он мог чувствовать себя спокойно, — вставил Стайн. — У африканцев есть поговорка — «Не тащите мертвых коров из канавы».
— Видите те дюны? — спросил я. — Песок скатывался с них, словно снежная лавина с вершины Эвереста. Они насыщены слюдой и химическими солями. Помните, чем пользовались немецкие подводные лодки во время войны? Особой пленкой, которая повисала в воде, словно занавес, и одурачивала наших акустиков. То же самое и этот песок. Ни один корабль не найдет здесь «Этошу». Радар здесь просто бессилен. Вы готовы к высадке? — обратился я к Стайну.
— Через полчаса все будет упаковано.
— Вам придется отправляться на плоскодонке, шлюпок у меня нет. Я пошлю с вами парня из племени кру, он лучше других управится с этим.
Губы Стайна сжались в узкую полоску.
— Вы хотите оставить нас на милость черномазого?
Стайн струсил, и я был доволен. «Если бы не Анна…» — подумал я.
— Ну конечно, я отправлюсь вместе с вами, — успокоил я. — Интересно, что бы вы делали без меня?
Стайн улыбнулся. На Анну я не смотрел.
— Велите Джиму спустить лодку, — обратился я к Джону. — И побыстрее.
Судя по грузу, Стайн бесцеремонно, с типично немецкой обстоятельностью похозяйничал в кладовой «Этоши». Туземец Джим стоял в болтающейся на воде крутоносой лодке, и матросы передавали ему вниз мешки. Стайн появился с автоматическим скорострельным «ремингтоном» в одной руке и «люгером» в другой, словно мальчишка, отправляющийся на пикник в лес.
— Оружие для мужчины, — усмехнулся он. За пояс он заткнул еще охотничий нож. — Это может остановить кого угодно, — сказал он, похлопывая по ложу «ремингтона». — А для личной защиты нет ничего лучше старого доброго «люгера». Отлично сбалансирован.
Анна переоделась в плотный красный свитер и спортивную куртку. Она была сосредоточенна и молчалива.
Стайн опустился на колени и прислушался к дыханию Иоганна.
— Свяжите ему руки и бросьте в лодку, — распорядился он. — Если он очнется по дороге к берегу, то доставит нам кучу неприятностей.
Бесчувственного матроса, словно мешок с картошкой, свалили в лодку. Туземная команда смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Плоскодонка сидела в воде глубоко, но я надеялся, что все обойдется благополучно.
Я спрыгнул в лодку. Анна стояла у поручня и смотрела на меня сверху.
— Прыгайте, — позвал я. — Я вас поймаю.
Она улыбнулась и легко соскочила вниз, почти не воспользовавшись моей помощью.
Стайн спустился последним. Я обратил внимание на его разбухшие от боеприпасов карманы. Что ж, каждый заряд может ему понадобиться, чтобы остаться в живых… Но расстрелять Берег скелетов нельзя…
— Отчаливай, — распорядился я и крикнул Джону: — Вернусь через два часа!
Чернокожий парень управлял лодкой весьма искусно. Если у штурвала на «Этоше» он казался тупицей, то тут чувствовал себя в своей стихии. Он вел перегруженную лодку с такой же уверенностью, как я вел «Этошу» через канал. Наш курс лежал через покрытый водой перешеек, который можно было пройти только на плоскодонке, и затем, под защитой песчаных дюн, через прибой к материку. Лодка вышла из канала, я направил ее в сторону высокого холма на севере. Вскоре нас подхватила накатная волна прибоя и понесла к берегу.
— Вы занимались когда-нибудь серфингом? — шутливо спросил я Анну.
— Никогда, — ответила она, стараясь казаться отважней, но я ясно видел, что она была напугана бушующими волнами.
— Джим знает свое дело, — успокоил я. — Мы подкатим к берегу как на санях.
— Много проблем разрешится, если мы потонем, — хмуро отозвалась она…
Стайн молчал. Иоганн пошевелился и снова затих. Джим, одетый лишь в рваные шорты, управлял лодкой.
— Где пристать? В каком месте, хозяин? — закричал он мне, когда лодка врезалась в первые прибрежные буруны.
— В любом, где хочешь! — крикнул я в ответ.
Теперь, когда берег был близок, я мог разглядеть, что из песка там и сям торчали обломки скал, отполированных ветром и водой.
Джим слегка отвернул в сторону: он заметил гребень огромной волны, образовавшейся ярдах в двадцати от нас по правому борту, и в следующее мгновение мы, словно на крыльях, понеслись к берегу, высоко возвышаясь над окружающим нас морем. Анна съежилась и закрыла глаза, ухватившись рукой за борт.
— Так и держи, — приказал я туземцу.
Море было его стихией. Черное лицо, обычно хмурое и неприветливое, сейчас было оживлено.
Большой вал накатывался на берег. Если мы наскочим на скрытый под водой риф, нас мигом разнесет в щепки. Даже отличный пловец не продержится более пяти минут в таком водовороте. Но Джим прекрасно знал свое дело. Вал разбился о берег и отпрянул обратно в море. Густая пена окутала лодку. Лодка задрожала, коснулась песка раз, другой, а секундой позже Джим был уже за бортом, по пояс в воде, и бежал рядом, подтягивая лодку на песчаный берег. Я выпрыгнул за ним следом, ухватился за другой борт. Вода хлюпала у меня в сапогах. Не оглядываясь — мы оба знали, чем грозил следующий вал, мчащийся на нас, — мы подтащили лодку на гальку.
— Вылезайте! — крикнул я Анне и Стайну.
Галька захрустела у них под ногами. Мы подтянули лодку еще дальше…
— Как нам удастся вернуться на корабль? — ужаснулась Анна. Лицо у нее было белое как бумага.
— Вытащи Иоганна и развяжи ему руки, — распорядился Стайн.
Джим поднял матроса на руки и положил недалеко от лодки. Прикосновение к дюнам словно наэлектризовало Иоганна, все еще находившегося в беспамятстве. Глаз он не раскрывал, но пальцы начали судорожно ощупывать и сжимать песок. Затем руки потянулись к щеке. Он громко застонал и сел.
— Встать! Смирно! — закричал Стайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Я не мог видеть фарватер канала при бурлящей воде. Да, теперь у меня не оставалось сомнений: старый Саймон был гениальным мореходом.
Песчаный берег лежал перед нами мертвенно-тихий, словно гигантская ящерица, готовая к атаке.
Я слышал хриплое дыхание Стайна и видел, как дрожат его пальцы.
Я повел «Этошу» через первый крутой поворот канала, который тут же изменил направление почти на обратное. Ориентиры той ночи, когда была уничтожена АПЛI, навечно отпечатались в моей памяти.
Брызги, словно душ, обдавали мостик. «Этоша» двигалась вперед.
— Смотрите, корабль! — закричала вдруг Анна.
Все устремили взоры туда, куда она показывала. Тупые обводы носовой части «Филирии» в смерти были такими же уродливыми, как и в тот первый день, когда Георгиади привел меня в порт, где судно стояло у какого-то дальнего причала. Удивительно, что я ничего не почувствовал, увидев «Филирию». Словно та дикая ночь не имела ко мне никакого отношения.
Стайн стоял рядом, напряженно глядя вперед.
— Это очень заинтересовало бы Георгиади, — хмыкнул он. — Классическая картина кораблекрушения, эталон, если можно так сказать. Да, для того чтобы проделать такое, нужны железные нервы.
— Болтайте что вам угодно, только я не понимаю, что вы имеете в виду, — отпарировал я. Он-то считал, что я намеренно погубил «Филирию» и весь ее экипаж.
— Будет, будет вам, капитан Пэйс, ведь это пароход Георгиади, который вы выбросили на берег. Меня не проведешь. Я равнодушно посмотрел на него.
— Вы видите название судна или какие-нибудь опознавательные знаки? — спросил я. — Почему вы считаете, будто я что-то знаю об этом корабле? Георгиади не поблагодарит вас за ложную информацию.
В голосе Стайна прозвучали нотки восхищения:
— Очень ловко, капитан, очень ловко. Значит, вы считаете, что Георгиади не поблагодарит меня. Я даже не мог бы объяснить ему, где произошло это кораблекрушение, а если бы и мог, кто сумел бы добраться сюда? Разве что капитан Пэйс… Не понимаю, как вам удалось выйти отсюда живым, капитан.
Анна смотрела на меня, поджав губы.
— Не верю, — медленно произнесла она. — Здесь никто не мог бы спастись.
«Этоша» еще минут пятнадцать шла до следующего поворота канала на север.
Я выпрямился. Джон поймал мой взгляд. Вид у него был такой же, как тогда в трибунале, когда я подумал, что он «повернул» против меня.
— Пеленги и курс прежние? — спросил он.
Я кивнул, не глядя на него.
— Ты провел здесь «Форель» после… после?..
— Да, — ответил я едва слышно.
— Джеффри, — безжалостно продолжал он. — Все эти годы я думал — потопил ли ты ее в ту ночь? Или… — и он взглянул мне в глаза, —…или это плод твоего воображения?.. — Сомнение было написано на лице Джона. Я понимал, о чем он думает: «Я разворошил старую рану, и Джеффри снова на грани безумия, бедняга».
— Я потопил ее, — просто сказал я. — Обломки находятся от нас приблизительно по пеленгу 120 градусов.
— Я увижу их?
— Да.
Джон продолжал смотреть вперед.
— Почему ты промолчал об этом? Кого ты этим хотел спасти?
Стайн присоединился к нам. Он жадно прислушивался к разговору.
— Послушайте, — сказал я. — Это уже история, и я хочу быть точным. Это уже история, вот почему я вам расскажу. Лодка с реактивным двигателем в наши дни не новость. Но в годы войны это был, божий подарок командованию подводным флотом Германии. Требовалось только одно — чтобы она оправдала себя. Она потопила «Данедин стар» и вернулась сюда. Здесь, рядом, была ее стоянка. Я пошел за лодкой и уничтожил ее.
— Вы хотите сказать, что у нас, у Германии, была реактивная подводная лодка и что она не была использована в Атлантике? — хихикнул Стайн.
— Да, — обернулся я к нему. — Командование немецким подводным флотом сомневалось в ее эффективности и отправило в пробное плавание. Два человека, кроме меня, знали об этом в Англии. Я получил приказ уничтожить подводную лодку нового типа. И я выполнил приказ. Она лежит — вернее, то, что осталось от нее, — в нескольких милях отсюда, в глубине бухты.
Стайн недоверчиво посмотрел на меня. Затем медленно произнес:
— Значит, капитан-лейтенант Пэйс, кавалер ордена «За боевые заслуги» сделал во время войны больше, чем кто-либо другой, чтобы выиграть битву за Атлантику! Ведь мы бы разворотили Англию этими подводными лодками! А вы погубили ее! Боже правый!.. Но как?
— В самом деле, как? Ведь «Форель» не выпустила ни единой торпеды, — вмешался Джон.
Я рассмеялся им в лицо.
— Я уничтожил ее сигнальной ракетой.
Джон решил, что я спятил.
— Сигнальной ракетой?!
— Она как раз заправлялась, и сигнальная ракета попала в горючее, — ответил я. — Лодка вспыхнула, словно соломенная.
Стайн по-прежнему недоверчиво глядел на меня.
— И никто не остался в живых?
Я повернулся к нему. Кошмарное зрелище двух матросов на песчаной косе возникло у меня в памяти.
— Оставшихся в живых я расстрелял из «эрликона».
— Нет, капитан Пэйс, — раздался с трапа дрожащий от ярости голос. — Вы расстреляли не всех. Одному удалось спастись.
Мы все обернулись, словно наэлектризованные. На мостике стоял Иоганн. В руках у него был тяжелый деревянный брус. Куда девалась его заторможенность! Остров Двух кривых дюн вернул его к реальности. Глаза горели жаждой убийства.
— Вы расстреливали нас из пулемета в упор, — медленно произнес он. — Я до сих пор вижу, как вы водили стволом, капитан. А сейчас я убью вас. Только теперь уж наверняка. Трое суток я провалялся на песке. Один лишь песок кругом, песок и соль. Пули попали мне сюда, — он задрал рукав, не спуская с меня глаз, опасаясь, как бы я первым не бросился на него. На внутренней стороне предплечья почти не осталось мяса. Зажившая рана была страшной. — Я молил бога о смерти там, на песке. Я молил также, чтобы он ниспослал вам смерть, такую же медленную и мучительную… Я вернулся обратно на лодку — вы сейчас увидите ее, потому что я знай эти места не хуже вас. Еще бы! Это западня. Здесь умирают медленно. Я измерил тут шагами каждый дюйм, ища выход из этого ада… Я вернулся на борт лодки, когда она остыла. — Он засмеялся гортанным, диким смехом. — Они все изжарились, капитан. Все мои товарищи изжарились. Но куда легче есть своих друзей жареными, чем сырыми, не правда ли, капитан?
Он снова захохотал, и Анна в ужасе отпрянула назад.
— А теперь, после того жареного мяса, я желаю сырого! — Он надвигался на меня с деревянным брусом в руке. Уголком глаза я заметил, что Стайн беспокойно поглядывает по сторонам.
— Это трогательный рассказ, — съязвил Стайн. Челюсти у него подрагивали. — Теперь мы добавили и военные преступления к длинному списку гнусных преступлений капитана Пэйса. Я увидел, как напряглись мышцы Иоганна. Я словно окаменел. Брус молниеносно взвился кверху, но Стайн опередил матроса. Рукояткой пистолета он ударил Иоганна по голове. Тот зашатался и рухнул на палубу.
— Не тратьте времени на благодарности, капитан, — торопливо произнес Стайн. — А то мы вот-вот сядем на мель. Ищите скорее ваши ориентиры, ради самого господа бога!
Я дал Джону новый курс. Мы были почти напротив остроконечной скалы Саймона, где «Форель» легла на грунт. Я кивнул в ту сторону.
— Вот здесь мы повредили горизонтальные рули, — сказал я Джону.
Он не ответил. Он был потрясен моим рассказом.
Стайн равнодушно пнул Иоганна ногой.
— Это сделает его еще более надежным телохранителем, — злобно хмыкнул он. — Особенно если учесть его желание свести с вами счеты.
Он наклонился над Иоганном.
— По крайней мере, еще час не придет в сознание, — резюмировал Стайн. — Мы успеем за это время стать на якорь? Если нет, я постараюсь, чтобы он не очнулся еще пару часов. — Он поднял деревянный брус и вопросительно посмотрел на меня.
— Часа достаточно, — буркнул я.
— В этой протоке вы куда нужнее, чем он, — сказал Стайн, снова пнув носком ботинка бесчувственное тело. — Но может случиться, что положение изменится…
Высокая скала на севере и трехглавый холм на юге были отличными ориентирами. Коричневатый берег, желтые дюны, потрепанный ветром кустарник были словно за кисеей водяной пыли. Свет по-прежнему слепил глаза и заставлял щуриться. В молчании Джон, Анна, Стайн и я рассматривали открывшуюся перед нами картину. «Этоша» обогнула последний изгиб канала и вновь пошла параллельно своему прежнему курсу, только теперь она шла на запад. Море успокоилось.
«Этоша» была в бухте острова Двух кривых дюн.
И тут я увидел то, что искал: АПЛI. Высокая, словно спинной плавник акулы, боевая рубка побурела от ржавчины. Лодка была похожа на обитателя глубин, выброшенного на берег. Плавник был слегка наклонен, но милосердная соль словно белым бинтом окутывала смертельные раны. Кивком я указал на останки лодки.
— Вот она…
Стайн подался вперед, и я увидел, как побелели костяшки его пальцев, когда он сжал поручень.
— Отличный корабль, — пробормотал он себе под нос. — И командир обычной подводной лодки уничтожил все это сигнальной ракетой?.. — Он обернулся ко мне, и голос его задрожал. — Поздравляю, капитан Пэйс! Это так похоже на англичан — награждать своих героев пинком в зад!
Джон у штурвала усмехнулся.
— Никогда не прощу тебе, Джеффри, что ты не рассказал мне об этом раньше, — сказал он. — Но теперь ты реабилитирован.
— Ерунда, — горько отозвался я. — Теперь смешно говорить о реабилитации. Все это в прошлом.
Анна удивила меня, приняв сторону Джона.
— Трибунал должен пересмотреть свое решение. — Она обернулась к Джону. — Вы обязаны сообщить обо всем.
Джон кивнул.
По машинному телеграфу я приказал дать малый вперед. Я хотел стать на якорь возле АПЛI и затем высадить людей на Берег скелетов в шлюпке.
Я обернулся к Анне.
— Джон — отличный моряк. Но даже он не найдет этого места, а тем более не сумеет провести сюда корабль. Только один человек на свете может это сделать, и этот человек — я. Это мог проделать еще один человек — командир АПЛI, но его нет в живых. Иоганн съел его.
Загремела якорная цепь.
— Я припоминаю одного американского лейтенанта, — сказала Анна, — участвовавшего в давней морской битве у Бостона… Как его звали?..
— Шаннон? Чезапик? — подсказал Джон.
— Совершенно верно, Чезапик. Много лет спустя ему вернули его доброе имя…
Я хмуро улыбнулся, вспомнив начальника военно-морской разведки. Вести игру следовало по их правилам — «пока смерть не разлучит нас»…
— У капитана Пэйса слишком пестрое прошлое, чтобы он мог чувствовать себя спокойно, — вставил Стайн. — У африканцев есть поговорка — «Не тащите мертвых коров из канавы».
— Видите те дюны? — спросил я. — Песок скатывался с них, словно снежная лавина с вершины Эвереста. Они насыщены слюдой и химическими солями. Помните, чем пользовались немецкие подводные лодки во время войны? Особой пленкой, которая повисала в воде, словно занавес, и одурачивала наших акустиков. То же самое и этот песок. Ни один корабль не найдет здесь «Этошу». Радар здесь просто бессилен. Вы готовы к высадке? — обратился я к Стайну.
— Через полчаса все будет упаковано.
— Вам придется отправляться на плоскодонке, шлюпок у меня нет. Я пошлю с вами парня из племени кру, он лучше других управится с этим.
Губы Стайна сжались в узкую полоску.
— Вы хотите оставить нас на милость черномазого?
Стайн струсил, и я был доволен. «Если бы не Анна…» — подумал я.
— Ну конечно, я отправлюсь вместе с вами, — успокоил я. — Интересно, что бы вы делали без меня?
Стайн улыбнулся. На Анну я не смотрел.
— Велите Джиму спустить лодку, — обратился я к Джону. — И побыстрее.
Судя по грузу, Стайн бесцеремонно, с типично немецкой обстоятельностью похозяйничал в кладовой «Этоши». Туземец Джим стоял в болтающейся на воде крутоносой лодке, и матросы передавали ему вниз мешки. Стайн появился с автоматическим скорострельным «ремингтоном» в одной руке и «люгером» в другой, словно мальчишка, отправляющийся на пикник в лес.
— Оружие для мужчины, — усмехнулся он. За пояс он заткнул еще охотничий нож. — Это может остановить кого угодно, — сказал он, похлопывая по ложу «ремингтона». — А для личной защиты нет ничего лучше старого доброго «люгера». Отлично сбалансирован.
Анна переоделась в плотный красный свитер и спортивную куртку. Она была сосредоточенна и молчалива.
Стайн опустился на колени и прислушался к дыханию Иоганна.
— Свяжите ему руки и бросьте в лодку, — распорядился он. — Если он очнется по дороге к берегу, то доставит нам кучу неприятностей.
Бесчувственного матроса, словно мешок с картошкой, свалили в лодку. Туземная команда смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Плоскодонка сидела в воде глубоко, но я надеялся, что все обойдется благополучно.
Я спрыгнул в лодку. Анна стояла у поручня и смотрела на меня сверху.
— Прыгайте, — позвал я. — Я вас поймаю.
Она улыбнулась и легко соскочила вниз, почти не воспользовавшись моей помощью.
Стайн спустился последним. Я обратил внимание на его разбухшие от боеприпасов карманы. Что ж, каждый заряд может ему понадобиться, чтобы остаться в живых… Но расстрелять Берег скелетов нельзя…
— Отчаливай, — распорядился я и крикнул Джону: — Вернусь через два часа!
Чернокожий парень управлял лодкой весьма искусно. Если у штурвала на «Этоше» он казался тупицей, то тут чувствовал себя в своей стихии. Он вел перегруженную лодку с такой же уверенностью, как я вел «Этошу» через канал. Наш курс лежал через покрытый водой перешеек, который можно было пройти только на плоскодонке, и затем, под защитой песчаных дюн, через прибой к материку. Лодка вышла из канала, я направил ее в сторону высокого холма на севере. Вскоре нас подхватила накатная волна прибоя и понесла к берегу.
— Вы занимались когда-нибудь серфингом? — шутливо спросил я Анну.
— Никогда, — ответила она, стараясь казаться отважней, но я ясно видел, что она была напугана бушующими волнами.
— Джим знает свое дело, — успокоил я. — Мы подкатим к берегу как на санях.
— Много проблем разрешится, если мы потонем, — хмуро отозвалась она…
Стайн молчал. Иоганн пошевелился и снова затих. Джим, одетый лишь в рваные шорты, управлял лодкой.
— Где пристать? В каком месте, хозяин? — закричал он мне, когда лодка врезалась в первые прибрежные буруны.
— В любом, где хочешь! — крикнул я в ответ.
Теперь, когда берег был близок, я мог разглядеть, что из песка там и сям торчали обломки скал, отполированных ветром и водой.
Джим слегка отвернул в сторону: он заметил гребень огромной волны, образовавшейся ярдах в двадцати от нас по правому борту, и в следующее мгновение мы, словно на крыльях, понеслись к берегу, высоко возвышаясь над окружающим нас морем. Анна съежилась и закрыла глаза, ухватившись рукой за борт.
— Так и держи, — приказал я туземцу.
Море было его стихией. Черное лицо, обычно хмурое и неприветливое, сейчас было оживлено.
Большой вал накатывался на берег. Если мы наскочим на скрытый под водой риф, нас мигом разнесет в щепки. Даже отличный пловец не продержится более пяти минут в таком водовороте. Но Джим прекрасно знал свое дело. Вал разбился о берег и отпрянул обратно в море. Густая пена окутала лодку. Лодка задрожала, коснулась песка раз, другой, а секундой позже Джим был уже за бортом, по пояс в воде, и бежал рядом, подтягивая лодку на песчаный берег. Я выпрыгнул за ним следом, ухватился за другой борт. Вода хлюпала у меня в сапогах. Не оглядываясь — мы оба знали, чем грозил следующий вал, мчащийся на нас, — мы подтащили лодку на гальку.
— Вылезайте! — крикнул я Анне и Стайну.
Галька захрустела у них под ногами. Мы подтянули лодку еще дальше…
— Как нам удастся вернуться на корабль? — ужаснулась Анна. Лицо у нее было белое как бумага.
— Вытащи Иоганна и развяжи ему руки, — распорядился Стайн.
Джим поднял матроса на руки и положил недалеко от лодки. Прикосновение к дюнам словно наэлектризовало Иоганна, все еще находившегося в беспамятстве. Глаз он не раскрывал, но пальцы начали судорожно ощупывать и сжимать песок. Затем руки потянулись к щеке. Он громко застонал и сел.
— Встать! Смирно! — закричал Стайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19