-P. L'Etre et le neant. Р. 228.
273 Хайдеггер М. Бытие и время. Сс. 382, 296, 288, 268.
274 Сартр Ж.-П. Бытие и ничто (Заключение). С. 90.
275 Там же.
276 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 178.
277 Sartre J.-P. L'Etre et le neant. Р. 639.
278 Толстой Л.Н. Война и мир. Т. 6. С. 229. (Курсив мой. - Т.Т.).
279 Там же. С. 230.
280 Там же. Сс. 276-277; 278.
281 Там же. С. 259.
282 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 65.
283 Поэтому у Гадамера были все основания заявить: "Мы знаем, что не просто философствуем на языке греков. Не только имя, но и сущностная задача метафизики были найдены греками. Исследование того, как основной вопрос, ими поставленный, вопрос о бытии, стал мыслительной задачей греков, не является простым историческим трудом, как и любое иное прикосновение к нашим греческим началам. Ибо во всяком подобном прикосновении есть нечто открывающее" (Гадамер Х.-Г. К предыстории метафизики // Топос, 2000, № 2. С. 20.).
284 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., Мысль, 1979. С. 251.
285 Николай Кузанский. О вершине созерцания // Кузанский Н. Соч. В 2-х т. Т. 2. М., Мысль, 1980. С. 420.
286 Николай Кузанский. О вершине созерцания. С. 420
287 Там же. С. 423.
288 Там же. Сс. 424, 419.
289 Кьеркегор С. Заключительное ненаучное послесловие (фрагменты) // От Я к Другому. Сборник переводов по проблемам интерсубъективности, коммуникации, диалога. С. 18.
290 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 120-121.
291 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 168.
292 Мамардашвили М.К. Вена на заре ХХ века. С. 388.
293 Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм. С. 324.
294 Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм. С. 325.
295 Не "за всех", но "для всех". И это, заметим, - принципиальная позиция философов. В своих известных "Письмах немецкому другу" Камю, критикуя намерения "насильно обогатить историю", писал: "... В пути вы отказались от ясности видения, найдя более удобным (или, по вашему выражению, вполне безразличным), чтобы кто-то другой думал за вас и за миллионы прочих немцев. Оттого что вы устали бороться с небом, вы нашли себе отдохновение в этой изнурительной авантюре, где ваша задача изуродовать души и разрушить землю. ... вы избрали несправедливость, вы уподобили себя богам. А ваши логические выкладки были всего лишь маскировкой". (Камю А. Бунтующий человек. С. 116.). Для Камю, не верящего в то, что "мир этот имеет высший смысл", именно человек есть единственное существо, претендующее на постижение смысла жиз
ни, и мир "украшен, по крайней мере, одной настоящей истиной - истиной человека". Поэтому задача философии, по Камю, - спасти "идею человека", вооружив его "убедительными доводами, чтобы он с их помощью мог бороться с самой судьбой. А человек не имеет иных доводов, кроме того единственного, что он - человек, вот почему нужно спасать человека, если хочешь спасти то представление, которое люди составили себе о жизни". "Идею человека" и самого человека спасти можно только не калеча его, только предоставив ему шансы "на справедливость, которую он один в целом мире исповедует". (Там же. Сс. 118, 116.)
296 Об анализе и синтезе как сложном отношении взаимного предполагания между координируемыми частями и целым в качестве нового знания, не выводимого из знания частей и не сводимого к нему, однако задающего и сами правила расчленения, и правила координации расчленяемого, см.: Мамардашвили М.К. Процессы анализа и синтеза // Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. Сс. 212-233.
297 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 170.
298 Иностранная литература. 1992. № 7. С. 180.
299 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 144.
300 Хюбнер К. Истина мифа. С. 235.
301 Причем, заметим, это можно сказать не только относительно различных типов человеческого опыта, например, научного, повседневного, философского и др.: даже внутри одного и того же его вида имеет место плюральность онтологий и, соответственно, интерпретаций события. И тогда мы имеем ситуацию не только множественности восприятий и интерпретаций одного и того же, казалось бы, события (иллюстрацией этого на уровне повседневного опыта может послужить, к примеру, роман А. Мердок "Черный принц"), но и сомнений в том, а было ли событие вообще. Известное горьковское "Да - был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?".
Продолжая этот ряд, можно говорить даже о плюральности онтологических схем, принадлежащих одному и тому же физическому лицу, поскольку множественные разнородные, относительно самостоятельные и онтологически устойчивые пласты нашего собственного внутреннего опыта, осуществляясь в режиме, скажем так, самообеспечения, производят внутри самих себя, спонтанно, собственные правила своей организации и осуществления, конституируя и свой собственный - реальный, хотя и не осознаваемый, онтологический схематизм. К примеру, это "... может, мальчика-то и не было?" отсылает нас одновременно и к проблеме многослойности и неоднородности нашего внутреннего психического и сознательного опыта; к проблеме его дискретности, к слову сказать, весьма, способствующей нашим поискам алиби; к проблеме множественности Я и др. М. Пруст в своих "В поисках утраченного времени" дает превосходные описания как раз онтологически укорененных самотрансформаций человека, бродящего между своими Я.
302 Мы видели, что даже когда повседневная рефлексия и пытается понять и оценить событие, произведенные ею продукты, в силу ее "причастного", "нечистого" характера, сохраняют "натуралистическую", "объективистскую" окрашенность.
303 Хюбнер К. Истина мифа. С. 239-240.
304 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 50.
305 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 138.
306 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. С. 418-419.
307 О необходимости такого же рода работы философии, работы, которую мы называем удостоверяющей, говорит и М. Франк: "Ведь если нечто утвердилось в языке, это еще не значит, что это нечто - легитимно... нам нужна этика, которая исследует
значимость наших действий и наших высказываний". (Беседа Владимира Малахова с Манфредом Франком. С. 12).
308 Проблема установления философского статуса факта, его зависимости от определенных онтологических схем только на первый взгляд может показаться чисто методологической, так сказать, интеллектуальным упражнением скептического ума. Видимая простота и самопонятность того, что представляет собой "факт", обманчива, а поскольку без обращения к чему-то безусловному, принимаемому за "факт", за данность, за "обстояние дел", невозможна ни частная, ни общественная жизнь, то она и опасна.
Вспомним, к примеру, книгу теоретиков инквизиции "Молот ведьм" (1487), где в качестве прямой улики, доказательства того, что перед нами ведьма, приводится следующий пример. "Однажды некий уважаемый горожанин прошел мимо одной торговки, не купив того предмета, который она хотела ему продать. Раздосадованная этим, она крикнула ему вслед: "Вскоре ты пожелаешь купить это, но будет поздно". Такие угрозы часто употребляются ведьмами, когда они хотят навести порчу с помощью слов. Задетый этой угрозой горожанин обернулся, чтобы посмотреть на торговку и узнать, с каким намерением она произнесла эти слова. И тотчас на него нашла порча: его лицо ужасно скривилось до ушей. Долгое время он не мог привести его в обычное состояние.
Этот случай в глазах судьи - прямая улика, которая позволяет считать указанную торговку пойманной с поличным при околдовании. Как было указано выше, три фактора, и каждый из них самостоятельно, доказывают вину: улики, показания свидетелей и личное признание" ( Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. М., Просвет, 1992. С. 325.).
Современному человеку при упоминании о таком "доказательстве вины" сначала, конечно, захочется улыбнуться и снисходительно сказать нечто вроде: ну, после того не означает вследствие того. Но если он прочтет эту книгу, то улыбка, пожалуй, застынет на его губах: на основании такого "доказательства" "ведьм" жестоко пытали до тех пор, пока они не сознаются, а затем сжигали живьем (и процессы шли тысячами).
309 Sartre J.-P. Situations. V. 3. P., Gallimard, 1949. P. 53.
310 Фейнберг Е.А. // Вопросы философии. 1980. № 10. С. 117-118.
311 Шелер М. Формы знания и образование // Человек. 1992. № 5. С. 72 -73.
312 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 138.
313 Гегель Г.В.Ф. Философская пропедевтика. С. 26.
314 Бергсон А. Два источника морали и религии. М., Канон, 1994. С. 21-22.
315 Sartre J.-P. Cahiers pour une morale. Р. 15.
316 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 172.
317 Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия. С. 203.
318 Платон. Софист // Платон. Соч. В 3-х т. Т. 2. С. 376.
319 Декарт Р. Правила для руководства ума // Декарт Р. Избр. произв. С. 97.
320 Что не мешает некоторым понятиям быть "свободными" или даже, казалось бы, "пустыми"; но тогда именно эту "свободу", "негативность" понятия тоже нужно уметь последовательно выдерживать в дискурсе, что совсем не просто.
321 Без соответствия этому условию невозможно взаимопонимание, невозможен диалог даже на уровне повседневного общения; это хорошо известно каждому из его собственного опыта общения с другими.
322 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 122.
323 Там же.
324 Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация // Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. С. 110.
325 Декарт Р. Первоначала философии // Декарт Р. Соч. В 2-х. т. Т. 1. С. 342.
326 Декарт Р. Метафизические размышления // Декарт Р. Избр. произв. С. 348.
327 Кант И. Соч. В 6-ти т. Т. 3. М., 1964. С. 190. А до него Аристотель: "...связывание и разъединение находятся в мысли, но не в вещах, а сущее в смысле истинного отлично от сущего в собственном смысле..." (Аристотель. Метафизика // Аристотель. Соч. В 4-х т. Т. 1. М., Мысль, 1975. С. 186.
328 Говоря о том, что провинность возникает не из-за правонарушения как такового, "но из-за того, что моя вина есть в том, что другой в своей экзистенции поставлен под удар, сбит с пути или даже сломлен", т.е. что провинность перед другими возможна без нарушения "публичного закона", Хайдеггер подчеркивает: она - не в плоскости "примиряющего просчета притязаний". (Хайдеггер М. Бытие и время. С. 282.)
329 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 269.
330 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 273.
331 Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., Прогресс, 1990. С. 89.
332 Там же. С. 42.
333 В определенном смысле, этот метафизический вопрос о сущности и онтологических условиях возможности личной ответственности (как требования последствий свободы и авторства человека) можно назвать изначальным, первичным и определяющим по отношению к конкретным социальным вопросам, например, о том, об ответственности перед кем (чем) идет речь. Такое особое, привилегированное положение собственно философского афактуального, сущностного, метафизического - знания не только как лежащего в основе всех конкретных форм человеческого знания и в этом смысле выполняющего роль их условия, предпосылки и организующего принципа ("начала"), но и позволяющего им осознавать самих себя, мы встречаем уже у Сократа. "Если бы я мог повелевать не только собою, но и тобою, Менон, мы бы ни за что не стали исследовать, можно ли научиться добродетели или нельзя, прежде чем мы не нашли бы, что же такое сама добродетель". (Платон. Менон. С. 597.) Я не думаю, что и сегодня собственно философское, сущностное знание в этом своем фундаментальном статусе может быть заменено каким-либо другим видом знания.
334 "Обычно .. мы направляем на эмоциональное сознание такую понимающую рефлексию, которая, конечно, воспринимает сознание как сознание, мотивированное объектом: "Я в гневе, потому что он мне ненавистен". Именно в зависимости от этой рефлексии и будет конституироваться страсть". (Сартр Ж.-П. Очерк теории эмоций. С. 137.)
335 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 156.
336 Там же. С. 152.
337 Платон. Филеб. Сс. 33; 52; 54; 58; 57. "Смешение" в данном случае есть смешение беспредельного (того, "что отмечено признаками увеличения и уменьшения") и "заключающего в себе предел". (Там же. С. 25.)
338 Там же. Сс. 52; 58.
339 Николай Кузанский О вершине созерцания. С. 428.
340 Платон. Теэтет. Сс. 209; 239.
341 Платон. Филеб. С. 66.
342 Там же. С. 23.
343 Там же. С. 65.
344 Платон. Федон. С. 17.
345 Платон. Федон. Сс. 65; 64.
346 Платон. Филеб. С. 68.
347 Платон прекрасно понимал привилегированность и силу этого афактуального, очевидного и строгого знания философа, которое, артикулируя и объясняя эмпирию, всегда как бы тянет эмпирию на себя, за собой. Поэтому-то Сократа так интересует не красота живых тел, но "прекрасное само по себе", так заботит "искусство, рассматривающее то, что ясно, точно и наиболее истинно, хотя бы все это было незначительным по размерам и приносило ничтожную пользу..."; и, говоря о белизне, он не случайно подчеркивает: "будучи чистой, она, даже если ее мало, превосходит, благодаря этому истинному своему свойству, большую массу нечистой белизны". (Платон. Филеб. С. 67.)
348 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 152.
349 Colombel J. Sartre ou le parti de vivre. P., 1981. P. 17-18.
350 Гляди, такова смерть в жизни.
Тянутся обе друг в друге,
Словно бы нити в ковре...
Кто-нибудь умер - не только в том смерть.
Смерть - когда жив и не знаешь того.
Многое - смерть; ни к чему погребенье,
Мы каждый день умираем, родимся.
Р.М. Рильке.
(пер. С.Н. Никулина)
351 Фихте И.Г. Наставление к блаженной жизни. Сс. 8; 15.
352 Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Кн. 1. С. 6.
353 Речь идет о предпочтении аналитических дескриптивных методологий, отказе от эйдетики как поиска смыслов и замене ее описаниями самой "эмпирии", "позитивности", "конечности" - когда ключ к их пониманию пытаются отыскать на уровне самого фактического - истории, языка, традиции, опыта и др. (Это, заметим, не то же самое, что искать эйдетику самой эмпирии, конечности, истории, языка, традиции, опыта, желания, События и др., например, эйдетику эмоции, как это делает Сартр, эйдетику видения, как это делает Мерло-Понти и др. - работа, по своему самому общему типу аналогичная работе античных и классических философов). Но ведь,
чтобы искать, нужно знать, что ищешь, как говорилось еще у Платона. Нужно знать, удостоверяя искомое специфически философскими, предельными средствами. Невнимание к этой удостоверяющей работе, к области должного, сущностного и тому, что принадлежит его природе, при объяснении и описании фактического человеческого опыта - какой бы род "знаков" ни вводился при этом "в игру" и в каком бы материале ни исследовались механизмы их взаимосвязи и характер их конститутивности - оставляет нас в плоскости наличного, случайного. И в этом смысле можно согласиться с М. Франком, который, размышляя о "новейшей французской мысли" с ее тотальной подозрительностью по отношению к разуму, отметил: "... в результате устраняется сама возможность делать умозаключения о правомочности тех или иных притязаний на значимость. Вопрос об истинности высказываний попросту исключается; на месте истины воцаряется случайное - риторическое или физическое - превосходство. В качестве описания status quo это, конечно, тезис внушительный, не говоря уже о его безутешной реалистичности. Но, возведенный в норму мышления, он - циничен, ибо объявляет приспособление к существующему единственным исходом". (Франк М. Политические аспекты новейшего французского мышления // Логос, 1994, № 6. С. 325-326.)
354 Точнее, всегда имеющий в виду Абсолют, стремящийся прислушаться к его собственному голосу. Если воспользоваться языком Хайдеггера, можно сказать, что прежде всего к философствующему следует отнести его слова о стремлении встать в "просвете Бытия".
355 Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. В 2-х т. Т. 1. М., Искусство, 1983. С. 352.
356 Платон. Филеб. С. 12.
357 Мерло-Понти М. Око и дух. С. 221.
358 Там же.
359 Sartre J.-P. Critique de la raison dialectique. V. 1. P. 95.
360 Sartre aujourd'hui // L'Arc. Aix-en-Provence, 1966. № 30. P. 43.
361 Sartre J.-P. Determination et liberte. Рр. 736-737, 743. Критикуя "фетишизацию" языка и отмечая, что в такой исследовательской перспективе индивидуальности - в силу тотальной экономической или лингвистической детерминации - как будто бы и нет места, тогда как в действительности единичный субъект "не есть рефлекс языка или социально-экономических отношений", М. Франк доказывает это обращением к факту изменяемости языковой традиции: "Грамматика, устройство языка не предшествует живой речи, а напротив, является ее результатом. Специалисты по грамматике лишь "смотрят в рот" говорящему на языке народу и абстрагируют из речи языковые правила. ... язык не сам
себя изменяет ... Его изменяют индивиды. Индивиды "о-внутряют" всеобщее, затем это пропущенное через индивидуальности всеобщее "о-внешняется". Значения, прошедшие сквозь единичную экзистенцию говорящих, модифицируются. ...Индивидов, предлагающих свою, несколько измененную версию языкового употребления, бесконечно много. В их взаимодействии и происходят изменения языка. В том числе изменения языковых правил. Но для того, чтобы это изменение стало возможным, необходимо два условия: а) индивиды должны существовать; б) они должны обладать минимальной автономией". (Беседа Владимира Малахова с Манфредом Франком. Сс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
273 Хайдеггер М. Бытие и время. Сс. 382, 296, 288, 268.
274 Сартр Ж.-П. Бытие и ничто (Заключение). С. 90.
275 Там же.
276 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 178.
277 Sartre J.-P. L'Etre et le neant. Р. 639.
278 Толстой Л.Н. Война и мир. Т. 6. С. 229. (Курсив мой. - Т.Т.).
279 Там же. С. 230.
280 Там же. Сс. 276-277; 278.
281 Там же. С. 259.
282 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 65.
283 Поэтому у Гадамера были все основания заявить: "Мы знаем, что не просто философствуем на языке греков. Не только имя, но и сущностная задача метафизики были найдены греками. Исследование того, как основной вопрос, ими поставленный, вопрос о бытии, стал мыслительной задачей греков, не является простым историческим трудом, как и любое иное прикосновение к нашим греческим началам. Ибо во всяком подобном прикосновении есть нечто открывающее" (Гадамер Х.-Г. К предыстории метафизики // Топос, 2000, № 2. С. 20.).
284 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., Мысль, 1979. С. 251.
285 Николай Кузанский. О вершине созерцания // Кузанский Н. Соч. В 2-х т. Т. 2. М., Мысль, 1980. С. 420.
286 Николай Кузанский. О вершине созерцания. С. 420
287 Там же. С. 423.
288 Там же. Сс. 424, 419.
289 Кьеркегор С. Заключительное ненаучное послесловие (фрагменты) // От Я к Другому. Сборник переводов по проблемам интерсубъективности, коммуникации, диалога. С. 18.
290 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 120-121.
291 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 168.
292 Мамардашвили М.К. Вена на заре ХХ века. С. 388.
293 Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм. С. 324.
294 Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм. С. 325.
295 Не "за всех", но "для всех". И это, заметим, - принципиальная позиция философов. В своих известных "Письмах немецкому другу" Камю, критикуя намерения "насильно обогатить историю", писал: "... В пути вы отказались от ясности видения, найдя более удобным (или, по вашему выражению, вполне безразличным), чтобы кто-то другой думал за вас и за миллионы прочих немцев. Оттого что вы устали бороться с небом, вы нашли себе отдохновение в этой изнурительной авантюре, где ваша задача изуродовать души и разрушить землю. ... вы избрали несправедливость, вы уподобили себя богам. А ваши логические выкладки были всего лишь маскировкой". (Камю А. Бунтующий человек. С. 116.). Для Камю, не верящего в то, что "мир этот имеет высший смысл", именно человек есть единственное существо, претендующее на постижение смысла жиз
ни, и мир "украшен, по крайней мере, одной настоящей истиной - истиной человека". Поэтому задача философии, по Камю, - спасти "идею человека", вооружив его "убедительными доводами, чтобы он с их помощью мог бороться с самой судьбой. А человек не имеет иных доводов, кроме того единственного, что он - человек, вот почему нужно спасать человека, если хочешь спасти то представление, которое люди составили себе о жизни". "Идею человека" и самого человека спасти можно только не калеча его, только предоставив ему шансы "на справедливость, которую он один в целом мире исповедует". (Там же. Сс. 118, 116.)
296 Об анализе и синтезе как сложном отношении взаимного предполагания между координируемыми частями и целым в качестве нового знания, не выводимого из знания частей и не сводимого к нему, однако задающего и сами правила расчленения, и правила координации расчленяемого, см.: Мамардашвили М.К. Процессы анализа и синтеза // Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. Сс. 212-233.
297 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 170.
298 Иностранная литература. 1992. № 7. С. 180.
299 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 144.
300 Хюбнер К. Истина мифа. С. 235.
301 Причем, заметим, это можно сказать не только относительно различных типов человеческого опыта, например, научного, повседневного, философского и др.: даже внутри одного и того же его вида имеет место плюральность онтологий и, соответственно, интерпретаций события. И тогда мы имеем ситуацию не только множественности восприятий и интерпретаций одного и того же, казалось бы, события (иллюстрацией этого на уровне повседневного опыта может послужить, к примеру, роман А. Мердок "Черный принц"), но и сомнений в том, а было ли событие вообще. Известное горьковское "Да - был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?".
Продолжая этот ряд, можно говорить даже о плюральности онтологических схем, принадлежащих одному и тому же физическому лицу, поскольку множественные разнородные, относительно самостоятельные и онтологически устойчивые пласты нашего собственного внутреннего опыта, осуществляясь в режиме, скажем так, самообеспечения, производят внутри самих себя, спонтанно, собственные правила своей организации и осуществления, конституируя и свой собственный - реальный, хотя и не осознаваемый, онтологический схематизм. К примеру, это "... может, мальчика-то и не было?" отсылает нас одновременно и к проблеме многослойности и неоднородности нашего внутреннего психического и сознательного опыта; к проблеме его дискретности, к слову сказать, весьма, способствующей нашим поискам алиби; к проблеме множественности Я и др. М. Пруст в своих "В поисках утраченного времени" дает превосходные описания как раз онтологически укорененных самотрансформаций человека, бродящего между своими Я.
302 Мы видели, что даже когда повседневная рефлексия и пытается понять и оценить событие, произведенные ею продукты, в силу ее "причастного", "нечистого" характера, сохраняют "натуралистическую", "объективистскую" окрашенность.
303 Хюбнер К. Истина мифа. С. 239-240.
304 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 50.
305 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 138.
306 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. С. 418-419.
307 О необходимости такого же рода работы философии, работы, которую мы называем удостоверяющей, говорит и М. Франк: "Ведь если нечто утвердилось в языке, это еще не значит, что это нечто - легитимно... нам нужна этика, которая исследует
значимость наших действий и наших высказываний". (Беседа Владимира Малахова с Манфредом Франком. С. 12).
308 Проблема установления философского статуса факта, его зависимости от определенных онтологических схем только на первый взгляд может показаться чисто методологической, так сказать, интеллектуальным упражнением скептического ума. Видимая простота и самопонятность того, что представляет собой "факт", обманчива, а поскольку без обращения к чему-то безусловному, принимаемому за "факт", за данность, за "обстояние дел", невозможна ни частная, ни общественная жизнь, то она и опасна.
Вспомним, к примеру, книгу теоретиков инквизиции "Молот ведьм" (1487), где в качестве прямой улики, доказательства того, что перед нами ведьма, приводится следующий пример. "Однажды некий уважаемый горожанин прошел мимо одной торговки, не купив того предмета, который она хотела ему продать. Раздосадованная этим, она крикнула ему вслед: "Вскоре ты пожелаешь купить это, но будет поздно". Такие угрозы часто употребляются ведьмами, когда они хотят навести порчу с помощью слов. Задетый этой угрозой горожанин обернулся, чтобы посмотреть на торговку и узнать, с каким намерением она произнесла эти слова. И тотчас на него нашла порча: его лицо ужасно скривилось до ушей. Долгое время он не мог привести его в обычное состояние.
Этот случай в глазах судьи - прямая улика, которая позволяет считать указанную торговку пойманной с поличным при околдовании. Как было указано выше, три фактора, и каждый из них самостоятельно, доказывают вину: улики, показания свидетелей и личное признание" ( Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. М., Просвет, 1992. С. 325.).
Современному человеку при упоминании о таком "доказательстве вины" сначала, конечно, захочется улыбнуться и снисходительно сказать нечто вроде: ну, после того не означает вследствие того. Но если он прочтет эту книгу, то улыбка, пожалуй, застынет на его губах: на основании такого "доказательства" "ведьм" жестоко пытали до тех пор, пока они не сознаются, а затем сжигали живьем (и процессы шли тысячами).
309 Sartre J.-P. Situations. V. 3. P., Gallimard, 1949. P. 53.
310 Фейнберг Е.А. // Вопросы философии. 1980. № 10. С. 117-118.
311 Шелер М. Формы знания и образование // Человек. 1992. № 5. С. 72 -73.
312 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 138.
313 Гегель Г.В.Ф. Философская пропедевтика. С. 26.
314 Бергсон А. Два источника морали и религии. М., Канон, 1994. С. 21-22.
315 Sartre J.-P. Cahiers pour une morale. Р. 15.
316 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 172.
317 Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия. С. 203.
318 Платон. Софист // Платон. Соч. В 3-х т. Т. 2. С. 376.
319 Декарт Р. Правила для руководства ума // Декарт Р. Избр. произв. С. 97.
320 Что не мешает некоторым понятиям быть "свободными" или даже, казалось бы, "пустыми"; но тогда именно эту "свободу", "негативность" понятия тоже нужно уметь последовательно выдерживать в дискурсе, что совсем не просто.
321 Без соответствия этому условию невозможно взаимопонимание, невозможен диалог даже на уровне повседневного общения; это хорошо известно каждому из его собственного опыта общения с другими.
322 Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 122.
323 Там же.
324 Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация // Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. С. 110.
325 Декарт Р. Первоначала философии // Декарт Р. Соч. В 2-х. т. Т. 1. С. 342.
326 Декарт Р. Метафизические размышления // Декарт Р. Избр. произв. С. 348.
327 Кант И. Соч. В 6-ти т. Т. 3. М., 1964. С. 190. А до него Аристотель: "...связывание и разъединение находятся в мысли, но не в вещах, а сущее в смысле истинного отлично от сущего в собственном смысле..." (Аристотель. Метафизика // Аристотель. Соч. В 4-х т. Т. 1. М., Мысль, 1975. С. 186.
328 Говоря о том, что провинность возникает не из-за правонарушения как такового, "но из-за того, что моя вина есть в том, что другой в своей экзистенции поставлен под удар, сбит с пути или даже сломлен", т.е. что провинность перед другими возможна без нарушения "публичного закона", Хайдеггер подчеркивает: она - не в плоскости "примиряющего просчета притязаний". (Хайдеггер М. Бытие и время. С. 282.)
329 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 269.
330 Хайдеггер М. Бытие и время. С. 273.
331 Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., Прогресс, 1990. С. 89.
332 Там же. С. 42.
333 В определенном смысле, этот метафизический вопрос о сущности и онтологических условиях возможности личной ответственности (как требования последствий свободы и авторства человека) можно назвать изначальным, первичным и определяющим по отношению к конкретным социальным вопросам, например, о том, об ответственности перед кем (чем) идет речь. Такое особое, привилегированное положение собственно философского афактуального, сущностного, метафизического - знания не только как лежащего в основе всех конкретных форм человеческого знания и в этом смысле выполняющего роль их условия, предпосылки и организующего принципа ("начала"), но и позволяющего им осознавать самих себя, мы встречаем уже у Сократа. "Если бы я мог повелевать не только собою, но и тобою, Менон, мы бы ни за что не стали исследовать, можно ли научиться добродетели или нельзя, прежде чем мы не нашли бы, что же такое сама добродетель". (Платон. Менон. С. 597.) Я не думаю, что и сегодня собственно философское, сущностное знание в этом своем фундаментальном статусе может быть заменено каким-либо другим видом знания.
334 "Обычно .. мы направляем на эмоциональное сознание такую понимающую рефлексию, которая, конечно, воспринимает сознание как сознание, мотивированное объектом: "Я в гневе, потому что он мне ненавистен". Именно в зависимости от этой рефлексии и будет конституироваться страсть". (Сартр Ж.-П. Очерк теории эмоций. С. 137.)
335 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 156.
336 Там же. С. 152.
337 Платон. Филеб. Сс. 33; 52; 54; 58; 57. "Смешение" в данном случае есть смешение беспредельного (того, "что отмечено признаками увеличения и уменьшения") и "заключающего в себе предел". (Там же. С. 25.)
338 Там же. Сс. 52; 58.
339 Николай Кузанский О вершине созерцания. С. 428.
340 Платон. Теэтет. Сс. 209; 239.
341 Платон. Филеб. С. 66.
342 Там же. С. 23.
343 Там же. С. 65.
344 Платон. Федон. С. 17.
345 Платон. Федон. Сс. 65; 64.
346 Платон. Филеб. С. 68.
347 Платон прекрасно понимал привилегированность и силу этого афактуального, очевидного и строгого знания философа, которое, артикулируя и объясняя эмпирию, всегда как бы тянет эмпирию на себя, за собой. Поэтому-то Сократа так интересует не красота живых тел, но "прекрасное само по себе", так заботит "искусство, рассматривающее то, что ясно, точно и наиболее истинно, хотя бы все это было незначительным по размерам и приносило ничтожную пользу..."; и, говоря о белизне, он не случайно подчеркивает: "будучи чистой, она, даже если ее мало, превосходит, благодаря этому истинному своему свойству, большую массу нечистой белизны". (Платон. Филеб. С. 67.)
348 Гуссерль Э. Философия как строгая наука. С. 152.
349 Colombel J. Sartre ou le parti de vivre. P., 1981. P. 17-18.
350 Гляди, такова смерть в жизни.
Тянутся обе друг в друге,
Словно бы нити в ковре...
Кто-нибудь умер - не только в том смерть.
Смерть - когда жив и не знаешь того.
Многое - смерть; ни к чему погребенье,
Мы каждый день умираем, родимся.
Р.М. Рильке.
(пер. С.Н. Никулина)
351 Фихте И.Г. Наставление к блаженной жизни. Сс. 8; 15.
352 Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Кн. 1. С. 6.
353 Речь идет о предпочтении аналитических дескриптивных методологий, отказе от эйдетики как поиска смыслов и замене ее описаниями самой "эмпирии", "позитивности", "конечности" - когда ключ к их пониманию пытаются отыскать на уровне самого фактического - истории, языка, традиции, опыта и др. (Это, заметим, не то же самое, что искать эйдетику самой эмпирии, конечности, истории, языка, традиции, опыта, желания, События и др., например, эйдетику эмоции, как это делает Сартр, эйдетику видения, как это делает Мерло-Понти и др. - работа, по своему самому общему типу аналогичная работе античных и классических философов). Но ведь,
чтобы искать, нужно знать, что ищешь, как говорилось еще у Платона. Нужно знать, удостоверяя искомое специфически философскими, предельными средствами. Невнимание к этой удостоверяющей работе, к области должного, сущностного и тому, что принадлежит его природе, при объяснении и описании фактического человеческого опыта - какой бы род "знаков" ни вводился при этом "в игру" и в каком бы материале ни исследовались механизмы их взаимосвязи и характер их конститутивности - оставляет нас в плоскости наличного, случайного. И в этом смысле можно согласиться с М. Франком, который, размышляя о "новейшей французской мысли" с ее тотальной подозрительностью по отношению к разуму, отметил: "... в результате устраняется сама возможность делать умозаключения о правомочности тех или иных притязаний на значимость. Вопрос об истинности высказываний попросту исключается; на месте истины воцаряется случайное - риторическое или физическое - превосходство. В качестве описания status quo это, конечно, тезис внушительный, не говоря уже о его безутешной реалистичности. Но, возведенный в норму мышления, он - циничен, ибо объявляет приспособление к существующему единственным исходом". (Франк М. Политические аспекты новейшего французского мышления // Логос, 1994, № 6. С. 325-326.)
354 Точнее, всегда имеющий в виду Абсолют, стремящийся прислушаться к его собственному голосу. Если воспользоваться языком Хайдеггера, можно сказать, что прежде всего к философствующему следует отнести его слова о стремлении встать в "просвете Бытия".
355 Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. В 2-х т. Т. 1. М., Искусство, 1983. С. 352.
356 Платон. Филеб. С. 12.
357 Мерло-Понти М. Око и дух. С. 221.
358 Там же.
359 Sartre J.-P. Critique de la raison dialectique. V. 1. P. 95.
360 Sartre aujourd'hui // L'Arc. Aix-en-Provence, 1966. № 30. P. 43.
361 Sartre J.-P. Determination et liberte. Рр. 736-737, 743. Критикуя "фетишизацию" языка и отмечая, что в такой исследовательской перспективе индивидуальности - в силу тотальной экономической или лингвистической детерминации - как будто бы и нет места, тогда как в действительности единичный субъект "не есть рефлекс языка или социально-экономических отношений", М. Франк доказывает это обращением к факту изменяемости языковой традиции: "Грамматика, устройство языка не предшествует живой речи, а напротив, является ее результатом. Специалисты по грамматике лишь "смотрят в рот" говорящему на языке народу и абстрагируют из речи языковые правила. ... язык не сам
себя изменяет ... Его изменяют индивиды. Индивиды "о-внутряют" всеобщее, затем это пропущенное через индивидуальности всеобщее "о-внешняется". Значения, прошедшие сквозь единичную экзистенцию говорящих, модифицируются. ...Индивидов, предлагающих свою, несколько измененную версию языкового употребления, бесконечно много. В их взаимодействии и происходят изменения языка. В том числе изменения языковых правил. Но для того, чтобы это изменение стало возможным, необходимо два условия: а) индивиды должны существовать; б) они должны обладать минимальной автономией". (Беседа Владимира Малахова с Манфредом Франком. Сс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43