И во-вторых, ему надо было заручиться ее доверием, а она никогда не будет ему доверять, если случайно увидит, как он обыскивает ее дом. Джо хотел доказать ей, что он не такой уж плохой парень, и надеялся, что это будет нетрудно сделать. Он пользовался успехом у женщин, хоть и не принадлежал к той породе мужчин, которые хвастают своими победами за кружкой пива. Он был хорошим любовником и всегда заботился о том, чтобы его партнерша получила столько же удовольствия, сколько и он сам. Притворство с ее стороны исключалось — он умел его распознать. Он не отворачивался от женщины после акта любви, погружаясь в глубокий сон с громким храпом, и не наваливался на нее всей тушей, расплющивая под собой.
Джо поставил кастрюлю с мясом на плиту и включил средний огонь. Он не был слезливым женоподобным романтиком, однако женщины — ив этом он нисколько не сомневался — находили его очень милым.
Почувствовав тяжесть на ноге, он глянул вниз и увидел кошку, которая уселась на его сапог.
— Проваливай, хвостатая! — сказал он и легонько отбросил животное. Оно заскользило лапами по линолеуму.
Габриэль застегнула спереди кружевной бюстгальтер, потом натянула через голову короткую голубую футболку. Хоть Джо и сказал, что не будет обыскивать ее кухню, она ему не верила. Этого человека нельзя надолго оставлять одного. Однако он прав. Ей надо научиться спокойно вести себя с ним в салоне, да и в любом другом месте. Она завалит всю работу, если будет следить за каждым его движением или рано уходить домой.
Девушка надела потертые джинсы и застегнула их под самым пупком. Помимо работы под угрозой было ее здоровье. Если она и дальше будет терпеть эти жуткие головные боли и малопривлекательные лицевые тики, то рано или поздно у нее разовьются серьезные заболевания, такие как гормональный дисбаланс или гиперфункция гипофиза.
Габриэль схватила с туалетного столика расческу и провела ею по мокрым волосам, потом села на кружевное покрывало, которым была застелена ее кровать с пологом, и попыталась напомнить себе, что все люди входят в ее жизнь не случайно. Если посмотреть на вещи непредвзято, то можно найти высший смысл существования Джо. В этот момент в ее памяти отчетливо всплыли крепкие ягодицы детектива Шанахана, открывшиеся ее взору, когда он нагнулся, чтобы достать из ее тумбочки кастрюли. Габриэль хмуро сдвинула брови, глядя на свое отражение в зеркале. Его мускулистое тело, подчеркнутое облегающими джинсами, не имело абсолютно ничего общего с духовным смыслом.
Бросив расческу на кровать, она заплела волосы в свободную косу и перевязала ее голубой лентой. Джо, этот красивый мрачный коп, разбередил ее душу, перевернул вверх дном всю ее жизнь и послужил причиной внутренней дисгармонии. Тело и дух Габриэль враждовали, боролись за первенство, и она не видела в этой анархии никакого высшего смысла.
Однако пахло от него очень приятно…
Когда несколько минут спустя она вошла в кухню, Джо стоял возле раковины и сливал макароны в дуршлаг. Голову его обволакивало облако пара, а в это время кошка ее мамы выписывала восьмерки меж его ног, обматывая хвостом его икры и громко мяукая.
— Бизер! — Габриэль подхватила кошку с пола и прижала к груди. — Лучше оставь детектива в покое, а то он повалит тебя на спину и арестует. Я знаю по своему опыту.
— Я никогда не валил тебя на спину, — сказал Джо, когда пар разошелся. — Если кого и валили, так это меня.
— О да. — Она улыбнулась, с удовольствием вспомнив поверженного детектива, лежащего на земле со слипшимися ресницами. — Я тебя одолела.
Он посмотрел на нее через плечо и тряхнул дуршлаг. Уголки его губ были изогнуты в легкой улыбке, а волосы курчавились у висков от влажности.
— Но кто стал окончательным победителем? — Он окинул ее взглядом — от косы до босых ног и обратно. — Макароны готовы.
— А теперь добавь туда бефстроганов.
— А что будешь делать ты?
— Покормлю Бизёр, иначе она от тебя не отвяжется. Она знает, что ты готовишь обед, а еда — это ее слабость. — Габриэль подошла к шкафчику возле задней двери и достала пакет с сухим кошачьим кормом. — После того как я ее покормлю, приготовлю салат, — сказала она, вскрывая пакет.
Она насыпала корм в фарфоровую миску, и когда кошка начала есть, открыла холодильник и достала упаковку резаного салата.
— Я так и думал.
Габриэль взглянула на Джо, который стоял у плиты и помешивал в кастрюле деревянной ложкой. Щетина, затемнившая смуглые щеки, подчеркивала чувственные линии его губ.
— Ты о чем?
— О латуке. Я так и думал, что он уже порезан. Знаешь, чтобы меня пригласили на обед, а потом попросили самому его приготовить, — такое со мной впервые.
Вообще-то она не думала о нем как о госте. Скорее как о неизбежной компании.
— Как странно!
— Да, странно. — Он показал ложкой на маленький столик в углу. — Что это за склянки?
— Это эфирные масла для фестиваля «Кер», — объяснила она, выкладывая латук на две салатницы. — Я готовлю собственные ароматерапевтические средства и лекарственные масла. Сегодня у меня появилось свободное время, чтобы проверить действие солнцезащитного масла, которое я приготовила из кунжута, ростков пшеницы и лаванды. Именно этим я и занималась в бассейне.
— Ну и как?
Она оттянула вниз горловину своей футболки и осмотрела разительно-белый участок тела, который был прикрыт купальником и граничил с загорелой грудью.
— Я не обгорела. — Габриэль взглянула на Джо, но он не смотрел ни на ее лицо, ни на линию ее загара. Его пылкий пристальный взгляд был прикован к ее обнаженному животу, и девушку обдало горячей волной. — Чем тебе заправить caлат? — выдавила она
Он дернул плечом и сосредоточил внимание на кастрюле с мясом. Может, этот знойный жадный взгляд ей только привиделся?
— Майонезом.
— Э… — Она отвернулась к холодильнику, пытаясь скрыть смущение. — У меня есть только итальянский соус — простой и обезжиренный.
— Зачем спрашивать, если у меня все равно нет выбора?
— У тебя есть выбор. — Раз уж он так ловко делает вид, что между ними ничего не произошло, то она последует его примеру. Правда, у него явно побольше актерского таланта, Чем у нее. — Ты можешь заказать простой итальянский соус или итальянский обезжиренный.
— Давай простой.
— Отлично.
Габриэль заправила салат, потом отнесла салатницы в столовую и поставила их на стол, заваленный бумагами: ей не часто доводилось принимать гостей. Она собрала свои каталоги и рецепты на масла и положила их в выдвижной ящик. Как только стол освободился, девушка поставила на середину короткую свечу из пчелиного воска и зажгла ее, потом принесла льняные салфетки, пару серебряных колец Для них и старинные серебряные столовые приборы, доставшиеся по наследству от бабушки. Взяв с полки две фирменные тарелки, расписанные красными маками, она сказала себе, что отнюдь не пытается произвести впечатление на детектива, просто ей редко выпадает случаи красиво накрыть стол. Других причин нет.
Держа в руках свой самый изысканный фарфоровый сервиз, она вернулась на кухню. Джо стоял там, где она его оставила, спиной к ней. Габриэль задержалась в дверях, оглядывая его темные волосы, шею, широкие плечи и спину. Глаза ее невольно скользнули к задним карманам его джинсов и дальше вниз, по длинным ногам. Она не могла припомнить, когда в последний раз обедала с симпатичным мужчиной. Последние два ее друга не в счет: их трудно было назвать красавцами. Конечно, ей нравилось слушать разговоры Харолда о духовном просветлении — не слишком заумные и назидательные. Но Фрэнсис права: Харолд был для нее слишком стар.
До Харолда она встречалась с Риком Хатауэем, милым парнем с заурядной внешностью, который ремонтировал старинные часы. Но от взглядов этих двоих у нее не учащался пульс, не трепетало внутри и не пылали щеки. Ее интерес к Харолду и Рику не был сексуальным, и ни с одним из них у нее не зашло дальше поцелуев.
Несколько лет назад она перестала судить о мужчине по его внешним данным, оценивая прежде всего качества души. Раньше же, до ее обращения в консерваторы, она так сильно ненавидела мытье посуды, что пользовалась исключительно бумажными тарелками. Парни, с которыми она встречалась в те дни, вряд ли заметили бы разницу между веджвудским и китайским фарфором. На том этапе своей жизни она считала себя серьезной художницей и выбирала мужчин по чисто эстетическим соображениям. Среди них не было ни одной духовно просветленной личности, а кое-кто и не блистал умом. Но ни личность, ни ум не имели значения.
Мускулы — вот что было главным. Мускулы, крепкие ягодицы и физическая сила.
Габриэль вновь прошлась глазами по спине Джо и нехотя признала, что красивый, насыщенный мужскими гормонами сотрапезник — это то, чего ей давно не хватало. Джо явно не утруждался заботами о собственном духовном просветлении, однако его интеллект превышал уровень среднего «качка». Тут он поднял руку, нагнул голову и понюхал у себя под мышкой.
Габриэль взглянула на тарелки, которые держала в руках. Все-таки надо было взять, бумажные!
Глава 7
Умение детектива вести себя за столом приятно удивило Габриэль. Он не чавкал, не жевал с открытым ртом, не почесывался и не рыгал, как дворовый мальчишка. Он положил салфетку себе на колени и развлекал ее смешными историями про своего попугая Сэма. Если бы она не знала его лучше, то могла бы подумать, что он пытается ее очаровать или что в этом мощном теле прячется благородная душа.
— У Сэма проблемы с весом, — сказал он ей, прожевав очередной кусочек мяса. — Он обожает пиццу и сырные чипсы.
— Ты кормишь своего попугая пиццей и сырными чипсами?
— Теперь уже реже. Мне пришлось построить ему гимнастический тренажер. Я заставляю его заниматься вместе со мной.
Габриэль не знала, верить этому или нет.
— И как же ты заставляешь попугая заниматься гимнастическими упражнениями? Неужели он не улетает?
— Ему кажется, что это развлечение. — Джо отломил кусочек хлеба и положил в рот. — Я ставлю его тренажер рядом с моим, — продолжил он, — и, пока я в комнате, он лазает по лесенкам и цепочкам.
Габриэль тоже откусила кусочек хлеба и посмотрела на детектива поверх свечи из пчелиного воска. Приглушенные лучи солнца, проникавшие сквозь прозрачные занавески, v заливали, столовую и Джо Шанахана теплым светом, смягчая его суровые мужественные черты. Но Габриэль знала, что это всего лишь обман зрения, ибо при всем своем теперешнем обаянии мужчина, сидевший напротив, был напрочь лишен мягкости. Однако если он так любит свою птицу, значит, в нем еще теплятся какие-то положительные качества.
— И давно у тебя живет Сэм?
— Меньше года, но мне кажется, что он был у меня всегда. Мне подарила его моя сестра Дебби.
— У тебя есть сестра?
— У меня их четыре.
— Ого! — В детстве Габриэль мечтала иметь братика или сестренку. — Ты самый старший?
— Самый младший.
— Малыш, — проговорила она, хоть и не могла себе представить Джо милым маленьким мальчиком с гладкими блестящими щечками. На ее взгляд, в нем было слишком много тестостерона. — Наверное, это весело — расти с четырьмя старшими сестрами?
— Как правило, это ужасно. — Он не спеша намотал макароны на вилку.
— Почему?
Джо жевал макароны и смотрел на девушку. Она уже не надеялась, что он ответит на ее вопрос, но тут он проглотил и признался:
— Они заставляли меня носить их платья и изображать пятую сестру.
Габриэль постаралась сдержать смех, но ее нижняя губа предательски задрожала.
— Это не смешно. Они даже не разрешали мне изображать собачку. Собачкой всегда была Таня.
Габриэль не выдержала и расхохоталась. Может, похлопать его по руке и посочувствовать? Но она отказалась от этой мысли.
— А теперь, значит, твоя сестра решила загладить свою вину и подарила тебе на день рождения попугая?
— Дебби купила мне Сэма, когда я лежал дома. Она думала, что он скрасит мне одиночество, да и хлопот с попугаем меньше, чем со щенком. — Он наконец улыбнулся. — В этом она ошиблась.
— А почему ты лежал дома?
Он перестал улыбаться и пожал широкими плечами.
— Меня ранили во время облавы на наркоманов, которая с самого начала пошла наперекосяк.
— Тебя ранили? — Брови Габриэль невольно поползли вверх. — Куда?
— В правое бедро, — неохотно сказал он. — Когда я к тебе пришел, я столкнулся в дверях с твоей подругой.
Габриэль очень хотелось знать подробности перестрелки, но он явно не желал продолжать разговор.
— Фрэнсис?
— Она не представилась, но ей известно, что я твой приятель. Что еще ты ей рассказала? — спросил он, доедая макароны.
— Почти ничего, — увильнула Габриэль, потянувшись к чаю со льдом. — Раньше я говорила ей, что меня преследует какой-то маньяк, и сегодня она спросила меня об этом. Я сказала, что у нас с тобой завязался роман.
Он медленно глотнул, пристально глядя на нее с того короткого расстояния, которое их разделяло.
— Ты сказала, что встречаешься с парнем, который тебя преследовал?
Габриэль отхлебнула чая и кивнула:
— Гм-м.
— А ей не показалось это странным?
Габриэль покачала головой и поставила высокий стакан на стол.
— Фрэнсис понимает, что женщина должна пользоваться шансом, который дает ей судьба. А мужчина, который ходит за тобой по пятам, — это ведь так романтично!
— Особенно если он маньяк?
— Ну что ж, иногда приходится целоваться даже с жабами.
— И со многими жабами ты целовалась?
Девушка поддела на вилку лист салата и намеренно сосредоточила взгляд на его губах.
— Только с одной, — сказала она и отправила латук в рот. Джо взял свой стакан чая и тихо засмеялся. Они оба знали, что, будь он жабой, она бы не отвечала так бурно на его поцелуй.
— Расскажи мне о себе, — попросил он. Капля воды скатилась по запотевшему стакану и упала на его футболку, оставив маленький мокрый кружок на груди.
— Это допрос?
— Боже упаси!
— Разве у тебя нет на меня досье с подробными сведениями о том, сколько у меня, к примеру, незапломбированных зубов и штрафных квитанций за превышение скорости?
Джо взглянул на нее поверх края стакана, сделал большой глоток и поставил стакан на стол.
— Я не проверял записи твоего дантиста, а что касается штрафных квитанций, то в прошлом году, в мае, ты ехала со скоростью тридцать пять миль в час там, где принято ограничение до двадцати. А когда тебе было девятнадцать, ты разбила свой «фольксваген» о телефонный столб, отделавшись лишь легкими синяками и тремя швами на макушке.
Габриэль не удивила его осведомленность, однако ей было как-то не по себе общаться с человеком, которому известны такие подробности ее жизни, тогда как сама она почти ничего о нем не знала.
— Отлично! И что же еще ты скажешь?
— Что тебя назвали в честь твоего деда. Ну, это тоже неудивительно.
— Мы принадлежим к тем семьям, где детей называют в честь бабушек и дедушек. Моих бабушек звали Юна Берил Поф и Тельма Дорита Кокс Бридлав. Я считаю, что мне еще повезло. — Она пожала плечами. — Что еще?
— Я знаю, что ты училась в двух университетах, но ни один не закончила.
Ага, все ясно. При всей своей осведомленности он решительно ничего о ней не знал.
— Я училась не ради диплома. — Девушка поставила полупустую салатницу на тарелку и отодвинула грязную посуду в сторону. Она съела совсем немного мяса: сидевший через стол Джо почему-то лишал ее аппетита. — Я ходила на занятия, чтобы узнать вещи, которые меня интересовали. Когда я узнала то, что хотела, я заинтересовалась другими вещами и перешла в другой университет. — Она поставила локоть на стол и подперла щеку ладонью. — Диплом или степень может получить любой. Невелико дело! Бумажка об окончании университета еще не характеризует личность. По ней нельзя узнать, что я за человек.
Он взял с колен льняную салфетку и положил ее рядом со своим стаканом.
— Так расскажи мне, что ты за человек. Открой мне то, чего я еще не знаю.
Это что, попытка уличить ее в каком-то преступлении? Но она ни в чем не виновата. И Габриэль решила сказать про себя то, о чем он никогда бы не догадался:
— Я читала у Фрейда про фетиши. Согласно его учению, у меня оральная фиксация.
Он приподнял уголок рта в легкой полуулыбке и опустил глаза к ее губам.
— Вот как?
— Только не надо обольщаться, — засмеялась она. — Фрейд был блестящим философом, но вся его философия крутилась вокруг пениса, а это абсурд. Только мужчина мог выдумать подобную чепуху. Я никогда не встречала женщин, которые хотели бы пенис.
Он смотрел на нее через стол, и другой уголок его рта медленно изгибался в усмешке.
— А я знал нескольких женщин, которые хотели мой. — Габриэль, хоть и исповедовала свободные взгляды на секс, все же почувствовала, как щеки ее наливаются стыдливым румянцем.
— Я не это имела в виду.
Джо засмеялся и откинулся на стуле, балансируя на двух ножках.
— Расскажи, как ты познакомилась с Кевином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Джо поставил кастрюлю с мясом на плиту и включил средний огонь. Он не был слезливым женоподобным романтиком, однако женщины — ив этом он нисколько не сомневался — находили его очень милым.
Почувствовав тяжесть на ноге, он глянул вниз и увидел кошку, которая уселась на его сапог.
— Проваливай, хвостатая! — сказал он и легонько отбросил животное. Оно заскользило лапами по линолеуму.
Габриэль застегнула спереди кружевной бюстгальтер, потом натянула через голову короткую голубую футболку. Хоть Джо и сказал, что не будет обыскивать ее кухню, она ему не верила. Этого человека нельзя надолго оставлять одного. Однако он прав. Ей надо научиться спокойно вести себя с ним в салоне, да и в любом другом месте. Она завалит всю работу, если будет следить за каждым его движением или рано уходить домой.
Девушка надела потертые джинсы и застегнула их под самым пупком. Помимо работы под угрозой было ее здоровье. Если она и дальше будет терпеть эти жуткие головные боли и малопривлекательные лицевые тики, то рано или поздно у нее разовьются серьезные заболевания, такие как гормональный дисбаланс или гиперфункция гипофиза.
Габриэль схватила с туалетного столика расческу и провела ею по мокрым волосам, потом села на кружевное покрывало, которым была застелена ее кровать с пологом, и попыталась напомнить себе, что все люди входят в ее жизнь не случайно. Если посмотреть на вещи непредвзято, то можно найти высший смысл существования Джо. В этот момент в ее памяти отчетливо всплыли крепкие ягодицы детектива Шанахана, открывшиеся ее взору, когда он нагнулся, чтобы достать из ее тумбочки кастрюли. Габриэль хмуро сдвинула брови, глядя на свое отражение в зеркале. Его мускулистое тело, подчеркнутое облегающими джинсами, не имело абсолютно ничего общего с духовным смыслом.
Бросив расческу на кровать, она заплела волосы в свободную косу и перевязала ее голубой лентой. Джо, этот красивый мрачный коп, разбередил ее душу, перевернул вверх дном всю ее жизнь и послужил причиной внутренней дисгармонии. Тело и дух Габриэль враждовали, боролись за первенство, и она не видела в этой анархии никакого высшего смысла.
Однако пахло от него очень приятно…
Когда несколько минут спустя она вошла в кухню, Джо стоял возле раковины и сливал макароны в дуршлаг. Голову его обволакивало облако пара, а в это время кошка ее мамы выписывала восьмерки меж его ног, обматывая хвостом его икры и громко мяукая.
— Бизер! — Габриэль подхватила кошку с пола и прижала к груди. — Лучше оставь детектива в покое, а то он повалит тебя на спину и арестует. Я знаю по своему опыту.
— Я никогда не валил тебя на спину, — сказал Джо, когда пар разошелся. — Если кого и валили, так это меня.
— О да. — Она улыбнулась, с удовольствием вспомнив поверженного детектива, лежащего на земле со слипшимися ресницами. — Я тебя одолела.
Он посмотрел на нее через плечо и тряхнул дуршлаг. Уголки его губ были изогнуты в легкой улыбке, а волосы курчавились у висков от влажности.
— Но кто стал окончательным победителем? — Он окинул ее взглядом — от косы до босых ног и обратно. — Макароны готовы.
— А теперь добавь туда бефстроганов.
— А что будешь делать ты?
— Покормлю Бизёр, иначе она от тебя не отвяжется. Она знает, что ты готовишь обед, а еда — это ее слабость. — Габриэль подошла к шкафчику возле задней двери и достала пакет с сухим кошачьим кормом. — После того как я ее покормлю, приготовлю салат, — сказала она, вскрывая пакет.
Она насыпала корм в фарфоровую миску, и когда кошка начала есть, открыла холодильник и достала упаковку резаного салата.
— Я так и думал.
Габриэль взглянула на Джо, который стоял у плиты и помешивал в кастрюле деревянной ложкой. Щетина, затемнившая смуглые щеки, подчеркивала чувственные линии его губ.
— Ты о чем?
— О латуке. Я так и думал, что он уже порезан. Знаешь, чтобы меня пригласили на обед, а потом попросили самому его приготовить, — такое со мной впервые.
Вообще-то она не думала о нем как о госте. Скорее как о неизбежной компании.
— Как странно!
— Да, странно. — Он показал ложкой на маленький столик в углу. — Что это за склянки?
— Это эфирные масла для фестиваля «Кер», — объяснила она, выкладывая латук на две салатницы. — Я готовлю собственные ароматерапевтические средства и лекарственные масла. Сегодня у меня появилось свободное время, чтобы проверить действие солнцезащитного масла, которое я приготовила из кунжута, ростков пшеницы и лаванды. Именно этим я и занималась в бассейне.
— Ну и как?
Она оттянула вниз горловину своей футболки и осмотрела разительно-белый участок тела, который был прикрыт купальником и граничил с загорелой грудью.
— Я не обгорела. — Габриэль взглянула на Джо, но он не смотрел ни на ее лицо, ни на линию ее загара. Его пылкий пристальный взгляд был прикован к ее обнаженному животу, и девушку обдало горячей волной. — Чем тебе заправить caлат? — выдавила она
Он дернул плечом и сосредоточил внимание на кастрюле с мясом. Может, этот знойный жадный взгляд ей только привиделся?
— Майонезом.
— Э… — Она отвернулась к холодильнику, пытаясь скрыть смущение. — У меня есть только итальянский соус — простой и обезжиренный.
— Зачем спрашивать, если у меня все равно нет выбора?
— У тебя есть выбор. — Раз уж он так ловко делает вид, что между ними ничего не произошло, то она последует его примеру. Правда, у него явно побольше актерского таланта, Чем у нее. — Ты можешь заказать простой итальянский соус или итальянский обезжиренный.
— Давай простой.
— Отлично.
Габриэль заправила салат, потом отнесла салатницы в столовую и поставила их на стол, заваленный бумагами: ей не часто доводилось принимать гостей. Она собрала свои каталоги и рецепты на масла и положила их в выдвижной ящик. Как только стол освободился, девушка поставила на середину короткую свечу из пчелиного воска и зажгла ее, потом принесла льняные салфетки, пару серебряных колец Для них и старинные серебряные столовые приборы, доставшиеся по наследству от бабушки. Взяв с полки две фирменные тарелки, расписанные красными маками, она сказала себе, что отнюдь не пытается произвести впечатление на детектива, просто ей редко выпадает случаи красиво накрыть стол. Других причин нет.
Держа в руках свой самый изысканный фарфоровый сервиз, она вернулась на кухню. Джо стоял там, где она его оставила, спиной к ней. Габриэль задержалась в дверях, оглядывая его темные волосы, шею, широкие плечи и спину. Глаза ее невольно скользнули к задним карманам его джинсов и дальше вниз, по длинным ногам. Она не могла припомнить, когда в последний раз обедала с симпатичным мужчиной. Последние два ее друга не в счет: их трудно было назвать красавцами. Конечно, ей нравилось слушать разговоры Харолда о духовном просветлении — не слишком заумные и назидательные. Но Фрэнсис права: Харолд был для нее слишком стар.
До Харолда она встречалась с Риком Хатауэем, милым парнем с заурядной внешностью, который ремонтировал старинные часы. Но от взглядов этих двоих у нее не учащался пульс, не трепетало внутри и не пылали щеки. Ее интерес к Харолду и Рику не был сексуальным, и ни с одним из них у нее не зашло дальше поцелуев.
Несколько лет назад она перестала судить о мужчине по его внешним данным, оценивая прежде всего качества души. Раньше же, до ее обращения в консерваторы, она так сильно ненавидела мытье посуды, что пользовалась исключительно бумажными тарелками. Парни, с которыми она встречалась в те дни, вряд ли заметили бы разницу между веджвудским и китайским фарфором. На том этапе своей жизни она считала себя серьезной художницей и выбирала мужчин по чисто эстетическим соображениям. Среди них не было ни одной духовно просветленной личности, а кое-кто и не блистал умом. Но ни личность, ни ум не имели значения.
Мускулы — вот что было главным. Мускулы, крепкие ягодицы и физическая сила.
Габриэль вновь прошлась глазами по спине Джо и нехотя признала, что красивый, насыщенный мужскими гормонами сотрапезник — это то, чего ей давно не хватало. Джо явно не утруждался заботами о собственном духовном просветлении, однако его интеллект превышал уровень среднего «качка». Тут он поднял руку, нагнул голову и понюхал у себя под мышкой.
Габриэль взглянула на тарелки, которые держала в руках. Все-таки надо было взять, бумажные!
Глава 7
Умение детектива вести себя за столом приятно удивило Габриэль. Он не чавкал, не жевал с открытым ртом, не почесывался и не рыгал, как дворовый мальчишка. Он положил салфетку себе на колени и развлекал ее смешными историями про своего попугая Сэма. Если бы она не знала его лучше, то могла бы подумать, что он пытается ее очаровать или что в этом мощном теле прячется благородная душа.
— У Сэма проблемы с весом, — сказал он ей, прожевав очередной кусочек мяса. — Он обожает пиццу и сырные чипсы.
— Ты кормишь своего попугая пиццей и сырными чипсами?
— Теперь уже реже. Мне пришлось построить ему гимнастический тренажер. Я заставляю его заниматься вместе со мной.
Габриэль не знала, верить этому или нет.
— И как же ты заставляешь попугая заниматься гимнастическими упражнениями? Неужели он не улетает?
— Ему кажется, что это развлечение. — Джо отломил кусочек хлеба и положил в рот. — Я ставлю его тренажер рядом с моим, — продолжил он, — и, пока я в комнате, он лазает по лесенкам и цепочкам.
Габриэль тоже откусила кусочек хлеба и посмотрела на детектива поверх свечи из пчелиного воска. Приглушенные лучи солнца, проникавшие сквозь прозрачные занавески, v заливали, столовую и Джо Шанахана теплым светом, смягчая его суровые мужественные черты. Но Габриэль знала, что это всего лишь обман зрения, ибо при всем своем теперешнем обаянии мужчина, сидевший напротив, был напрочь лишен мягкости. Однако если он так любит свою птицу, значит, в нем еще теплятся какие-то положительные качества.
— И давно у тебя живет Сэм?
— Меньше года, но мне кажется, что он был у меня всегда. Мне подарила его моя сестра Дебби.
— У тебя есть сестра?
— У меня их четыре.
— Ого! — В детстве Габриэль мечтала иметь братика или сестренку. — Ты самый старший?
— Самый младший.
— Малыш, — проговорила она, хоть и не могла себе представить Джо милым маленьким мальчиком с гладкими блестящими щечками. На ее взгляд, в нем было слишком много тестостерона. — Наверное, это весело — расти с четырьмя старшими сестрами?
— Как правило, это ужасно. — Он не спеша намотал макароны на вилку.
— Почему?
Джо жевал макароны и смотрел на девушку. Она уже не надеялась, что он ответит на ее вопрос, но тут он проглотил и признался:
— Они заставляли меня носить их платья и изображать пятую сестру.
Габриэль постаралась сдержать смех, но ее нижняя губа предательски задрожала.
— Это не смешно. Они даже не разрешали мне изображать собачку. Собачкой всегда была Таня.
Габриэль не выдержала и расхохоталась. Может, похлопать его по руке и посочувствовать? Но она отказалась от этой мысли.
— А теперь, значит, твоя сестра решила загладить свою вину и подарила тебе на день рождения попугая?
— Дебби купила мне Сэма, когда я лежал дома. Она думала, что он скрасит мне одиночество, да и хлопот с попугаем меньше, чем со щенком. — Он наконец улыбнулся. — В этом она ошиблась.
— А почему ты лежал дома?
Он перестал улыбаться и пожал широкими плечами.
— Меня ранили во время облавы на наркоманов, которая с самого начала пошла наперекосяк.
— Тебя ранили? — Брови Габриэль невольно поползли вверх. — Куда?
— В правое бедро, — неохотно сказал он. — Когда я к тебе пришел, я столкнулся в дверях с твоей подругой.
Габриэль очень хотелось знать подробности перестрелки, но он явно не желал продолжать разговор.
— Фрэнсис?
— Она не представилась, но ей известно, что я твой приятель. Что еще ты ей рассказала? — спросил он, доедая макароны.
— Почти ничего, — увильнула Габриэль, потянувшись к чаю со льдом. — Раньше я говорила ей, что меня преследует какой-то маньяк, и сегодня она спросила меня об этом. Я сказала, что у нас с тобой завязался роман.
Он медленно глотнул, пристально глядя на нее с того короткого расстояния, которое их разделяло.
— Ты сказала, что встречаешься с парнем, который тебя преследовал?
Габриэль отхлебнула чая и кивнула:
— Гм-м.
— А ей не показалось это странным?
Габриэль покачала головой и поставила высокий стакан на стол.
— Фрэнсис понимает, что женщина должна пользоваться шансом, который дает ей судьба. А мужчина, который ходит за тобой по пятам, — это ведь так романтично!
— Особенно если он маньяк?
— Ну что ж, иногда приходится целоваться даже с жабами.
— И со многими жабами ты целовалась?
Девушка поддела на вилку лист салата и намеренно сосредоточила взгляд на его губах.
— Только с одной, — сказала она и отправила латук в рот. Джо взял свой стакан чая и тихо засмеялся. Они оба знали, что, будь он жабой, она бы не отвечала так бурно на его поцелуй.
— Расскажи мне о себе, — попросил он. Капля воды скатилась по запотевшему стакану и упала на его футболку, оставив маленький мокрый кружок на груди.
— Это допрос?
— Боже упаси!
— Разве у тебя нет на меня досье с подробными сведениями о том, сколько у меня, к примеру, незапломбированных зубов и штрафных квитанций за превышение скорости?
Джо взглянул на нее поверх края стакана, сделал большой глоток и поставил стакан на стол.
— Я не проверял записи твоего дантиста, а что касается штрафных квитанций, то в прошлом году, в мае, ты ехала со скоростью тридцать пять миль в час там, где принято ограничение до двадцати. А когда тебе было девятнадцать, ты разбила свой «фольксваген» о телефонный столб, отделавшись лишь легкими синяками и тремя швами на макушке.
Габриэль не удивила его осведомленность, однако ей было как-то не по себе общаться с человеком, которому известны такие подробности ее жизни, тогда как сама она почти ничего о нем не знала.
— Отлично! И что же еще ты скажешь?
— Что тебя назвали в честь твоего деда. Ну, это тоже неудивительно.
— Мы принадлежим к тем семьям, где детей называют в честь бабушек и дедушек. Моих бабушек звали Юна Берил Поф и Тельма Дорита Кокс Бридлав. Я считаю, что мне еще повезло. — Она пожала плечами. — Что еще?
— Я знаю, что ты училась в двух университетах, но ни один не закончила.
Ага, все ясно. При всей своей осведомленности он решительно ничего о ней не знал.
— Я училась не ради диплома. — Девушка поставила полупустую салатницу на тарелку и отодвинула грязную посуду в сторону. Она съела совсем немного мяса: сидевший через стол Джо почему-то лишал ее аппетита. — Я ходила на занятия, чтобы узнать вещи, которые меня интересовали. Когда я узнала то, что хотела, я заинтересовалась другими вещами и перешла в другой университет. — Она поставила локоть на стол и подперла щеку ладонью. — Диплом или степень может получить любой. Невелико дело! Бумажка об окончании университета еще не характеризует личность. По ней нельзя узнать, что я за человек.
Он взял с колен льняную салфетку и положил ее рядом со своим стаканом.
— Так расскажи мне, что ты за человек. Открой мне то, чего я еще не знаю.
Это что, попытка уличить ее в каком-то преступлении? Но она ни в чем не виновата. И Габриэль решила сказать про себя то, о чем он никогда бы не догадался:
— Я читала у Фрейда про фетиши. Согласно его учению, у меня оральная фиксация.
Он приподнял уголок рта в легкой полуулыбке и опустил глаза к ее губам.
— Вот как?
— Только не надо обольщаться, — засмеялась она. — Фрейд был блестящим философом, но вся его философия крутилась вокруг пениса, а это абсурд. Только мужчина мог выдумать подобную чепуху. Я никогда не встречала женщин, которые хотели бы пенис.
Он смотрел на нее через стол, и другой уголок его рта медленно изгибался в усмешке.
— А я знал нескольких женщин, которые хотели мой. — Габриэль, хоть и исповедовала свободные взгляды на секс, все же почувствовала, как щеки ее наливаются стыдливым румянцем.
— Я не это имела в виду.
Джо засмеялся и откинулся на стуле, балансируя на двух ножках.
— Расскажи, как ты познакомилась с Кевином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28