– Не забудь, что я просила тебя об одном одолжении, – шепнула она и уже громче добавила: – Карты в столовой на буфете? Принести?
– Я их принесу, – сказал Кин, бросив на жену строгий взгляд.
– Я пошлю за ними слугу, – вмешался Виктор.
– Если Кин пойдет за ними, будет быстрее. Он знает, как мне хочется попрактиковаться, пока сезон только начинается. К концу светского сезона карты, возможно, мне наскучат. Но я хотела бы быть искусным игроком на тот случай, если мне больше не представится возможность потанцевать. Ленард, обещайте, что станете часто приглашать меня на танец. А то я совсем замучила Виктора и Кина.
Лидия поклонилась и пробормотала что-то невразумительное. Этого еще не хватало, она не собирается танцевать с дамами. Подняв крепкий стул, который предстояло пронести через всю комнату, она задохнулась. Ее братья справились бы с этой задачей без всяких усилий.
Лидия взглянула на сидевшую за клавикордами Эмилию. Та играла грациозно, с большим чувством. Этого от неe трудно было ожидать при ее внешней сдержанности. Неужели ее женским чарам нет предела?
Поравнявшись с Виктором и Софи, Лидия невольно услышала их разговор. Если бы стул оказался менее тяжелым, она двигалась бы быстрее.
– Если та услуга, о которой ты просишь, заключается в том, чтобы я помог тебе подняться на воздушном шаре, то я решительно отказываюсь.
– Да ну, это всего лишь отвлекающий маневр. Мне интересно было бы подняться на воздушном шаре, но о чем я действительно хочу тебя попросить… – Софи заколебалась и взглянула на Лидию.
Лидия старательно делала вид, что слова до нее не долетают, а стул легкий как перышко. Виктор нервничал, у него явно не было никакого желания выполнять просьбу Софи. Лидии хотелось вступиться за него, но в ее положении это было затруднительно.
– Ты знаешь, – продолжала Софи, – Кин так заботится обо мне, что это утомляет. Я-то думала, что отец чрезмерно опекает меня, а Кин оказался еще хуже. – Она подвинулась ближе и подняла на Виктора голубые глаза, полные невинного очарования. – Я теперь в деликатном положении, и Кин очень тревожится, что со мной что-нибудь случится, если я… буду напрягаться… и он…
Виктор явно испытывал неловкость.
– Я подумала, что, может быть, ты согласишься. Мое самое заветное желание – это… – Софи умолкла, выдерживая эффектную паузу.
Лидия как зачарованная слушала их беседу, хотя и старалась не смотреть на них. Интересно, кокетство Софи естественное, или все эти недомолвки и паузы хорошо отрепетированы?
– Ради Бога, говори скорее, что это, чтобы я мог ответить «нет», – не выдержал Виктор.
Софи прищурилась.
– Это всего лишь гунтер.
Лидия споткнулась. Тяжелый стул опрокинулся, увлекая ее за собой. Виктор успел подхватить ее поперек груди. Взрыв бочки с порохомне испугал бы Лидию больше. У нее перехватило дыхание, стянутую повязкой грудь закололо мелкими иголками. Стремясь удержать ее от падения, Виктор прижал Лидию к себе. Время, казалось, замерло. Виктор смотрел на нее с выражением, близким к ужасу. Знает ли он, что она женщина? Вдруг он почувствовал ее возбуждение? Вот незадача! Лидия оттолкнула его и выпрямилась.
– Я же говорил вам, что я неуклюжий.
Виктор покачал головой и одной рукой поднял упавший стул.
– Виктор? – удивленно приподняла бровь Софи, словно ее встревожило ошеломленное выражение его лица. – Ты не ушибся? С вами все в порядке, Ленард?
Виктор взглянул на Софи.
– Я думал, ты хочешь предложить мне то же утешение, что и Эми…
Эмилия взяла на клавикордах неверную ноту. Виктор повернулся, и Лидия отошла к дальнему краю стола.
Софи понимающе взглянула на Эмилию.
– Неудивительно, что у тебя такой странный вид. Речь совсем не о том, чтобы…
Виктор бросил на нее свирепый взгляд.
– …ты заменил мне Кина. Нет, глупыш, я всего лишь хочу, чтобы ты купил мне верховую лошадь. Если она хоть вполовину унаследовала достоинства своих предков, то это будет отличный гунтер. Я думала, что в городе стану ездить на Дейзи, но у сквайра Понсби есть жеребец-двухлетка от Саламанки – помнишь ту лошадь, что сбросила меня, я еще называла ее Грация? Он выставляет ее на «Таттерсолз». И я хочу заполучить ее. Он не хочет продавать ее прямо мне, но если выставит ее на аукцион, то как мой агент ты сможешь приобрести ее для меня.
– Так ты хочешь, чтобы я купил тебе лошадь? – ошарашенно спросил Виктор.
– Да, она такая резвая. Я ее видела, когда навещала родителей. Я тут же захотела ее купить, но мистер Понсби был свидетелем того, как Грация, то есть я хотела сказать Саламанка, сбросила меня, поэтому отказался продать мне жеребца. Мне кажется, он легко возьмет двухметровый барьер. Этот жеребец настоящий красавец. Если ты мне его не купишь, я украду у тебя одежду и, переодевшись мужчиной, сама отправлюсь на аукцион.
У Лидии перехватило дыхание. Неужели Софи раскрыла ее тайну?
– Софи, дорогая, даже в моей одежде ты никогда не сойдёшь за мужчину.
Виктор повернулся к Лидии и окинул ее взглядом; она судорожно боролась с желанием съежиться и забиться в угол. Когда его глаза задержались на ее брюках, там, где была пришита недостающая деталь, Лидия едва удержалась от того, чтобы проверить, все ли в порядке в ее костюме. Пока ей не пришлось соорудить грубую имитацию, она мало что знала об этой части мужского тела.
Опустив глаза, она бесцельно задвинула стул под стол. Но все же, не удержавшись, взглянула на брюки Виктора, чего ей делать не следовало, поскольку ее тут же бросило в жар.
Она плюхнулась на один из стульев.
– Ленард!
В чем дело? О Господи, Софи еще не садилась!
Лидия торопливо поднялась, надеясь, что залившую ее лицо краску отнесут на счет допущенного промаха, и, скосив глаза, проверила, на месте ли плод ее швейного искусства. От мысли, а как же на самом деле выглядит эта часть мужского тела, ей сделалось не по себе. Но почему-то очень хотелось знать, как это выглядит у Виктора.
Виктор сердито посмотрел в ее сторону. Возможно, она слишком привлекает к себе внимание. Господи, когда она наконец-то повела себя так, что вызвала его неудовольствие, и Виктор близок к тому, чтобы выставить ее, Лидия была не в состоянии продолжать в том же духе.
Она не сводила глаз со стула, сомневаясь, что осмелится снова сесть.
– О, садитесь. Не стоит церемониться, – сказала Софи. – Виктор, ну пожалуйста, скажи, пока Кин не вернулся, что ты выполнишь мою маленькую просьбу. Иначе мне придется предпринять решительные шаги.
– Софи, я…
– Ленард, вы сделаете это для меня? Ведь если бы у вас была сестра, причем очень хорошая наездница, вы бы помогли ей купить достойную ее лошадь?
– Я ничего не понимаю в лошадях, – пробормотала Лидия.
Не говоря уже о том, что она их панически боялась.
– Пусть Кин купит тебе лошадь.
– Он не станет этого делать, потому что я в положении. Я пообещала ему до родов не ездить верхом. Скорее скажи, что купишь мне жеребца, пока Кин не вернулся.
– Софи, как ты сможешь позволить себе столь дорогую покупку? – повернулась к ним от клавикордов Эмилия.
Софи заразительно рассмеялась:
– Это всех удивляет, но я в ладу с расчетами. И уже достаточно отложила для этой цели.
Подняв глаза, Лидия увидела, что Виктор пристально смотрит на нее.
– Ленни, вы заявили, что ничего не понимаете в лошадях. Что вы хотели этим сказать?
Лидия понятия не имела, как ездить верхом. Она была горожанкой и всю жизнь провела в Бостоне. Она умела управлять маленькой яхтой, но ей никогда не приходилось ездить на лошади. Если расстояние нельзя было преодолеть пешком, она отправлялась в карете. К горлу подкатил комок. Еще одно упущение.
– У меня никогда не было необходимости покупать лошадь.
Дверь отворилась, и вошел Кин с двумя колодами карт.
– Ради Бога, Софи. Хватит говорить об этом чертовом жеребце.
– Я думала, может быть, Виктор заинтересуется им, – вскинула подбородок Софи.
– Сомневаюсь, что стану много ездить верхом теперь, когда я остался без загородного поместья. Однако, поскольку Ленарду нужно научиться разбираться в лошадях, в четверг мы отправимся в «Таттерсолз».
Софи подскочила к Виктору и чмокнула его в щеку. Лидия снова почувствовала укол ревности. Вот незадача, кажется, она увязает все глубже и глубже.
– А что такое «Таттерсолз»? – спросила Лидия.
– Лондонский аукцион чистокровных лошадей, а также место, где принимают ставки у игроков на скачках, – ответил Кин, положив карты на стол, потом пересек комнату и уставился в окно.
Лидия уловила некую недосказанность. Все эти люди явно давние друзья Виктора, но скрытое кипение страстей порой перехлестывает через край, словно убежавшая овсянка.
– Сыграем? – спросила Софи, усаживаясь, и посмотрела на Лидию с заговорщицкой улыбкой.
Если Софи раскрыла тайну Лидии, то станет ли она молчать?
Виктор снова наклонился к сидевшей за клавикордами Эмилии. Он что-то прошептал ей на ухо, и Лидию буквально захлестнула волна ревности. Софи ей нравилась, Эмилия же вызывала противоречивые чувства.
В присутствии Виктора, несмотря на костюм и заученные мужские манеры, женская сущность Лидии брала верх. И она готова была биться об заклад, что такое же неизгладимое впечатление Виктор производит и на Эмилию.
Виктор стоял у окна и смотрел вслед карете, увозившей Ленарда в сопровождении его камердинера. Неужели человек, который верой и правдой служил ему больше шести лет, так симпатизирует мальчишке? Виктор потер лоб.
Вместе с Кином он отправился в библиотеку пропустить перед сном стаканчик.
Кин подал ему бокал бренди.
– Что касается лошади, то я хотел сделать Софи сюрприз.
– Но я же этого не знал, – сказал Виктор, сделав глоток. – Может, тогда сказать ей, что я уступил на торгах другому покупателю?
Кин загадочно улыбнулся:
– Пожалуй, это будет правильным. Софи слишком привыкла, что все выходит по ее. К тому же я буду скучать по спорам о том, кто поедет верхом на Бруте.
Виктор задернул портьеру. Его карета давно исчезла в темноте.
– Вот уж никогда не стал бы тосковать по семейным ссорам.
Виктор совсем по ним не скучал. Хотя он и догадывался, что размолвки Софи и Кина заканчиваются счастливым примирением, его стычки с Мэри-Фрэнсис никогда не доставляли ему удовольствия.
– Опекать мистера Холла весьма странная затея. Чем он тебя привлек?
– Я и сам этого не понимаю, – признался Виктор. – Но мой камердинер уверяет, что лучше возвратиться к жизни, интересуясь этим юнцом, чем сидеть в темной комнате, напиваясь до чертиков. – Он насмешливо приподнял свой бокал.
– Что-то в этом юноше не так, – сказал Кин, – но Софи им очарована.
– Она не всегда правильно судит о людях.
– Да, сейчас в ней говорят скорее материнские чувства. Я очень боюсь, что ей придет в голову выбраться на крышу, чтобы спасти котенка, или что-нибудь в этом роде. Будь добр, попроси, пожалуйста, мистера Холла держаться подальше от крыш.
– Не знаю, что с ним нужно делать: спасать или как следует взгреть. Согласись, он не похож на совершеннолетнего.
Кин склонил голову набок.
– Не уверен. В нем есть какая-то зрелость, несвойственная юности.
– Он еще не бреется. На вид я дал бы ему не больше четырнадцати лет. Наговорил мне какой-то чепухи про индейскую кровь, про то, что у индейцев борода не растет.
– Спроси у Шеридана. Если он сам не знает об индейцах, то выяснит все у сведущих людей.
– М-м-м, это идея. Он все еще занимается частными расследованиями и деликатными делами?
– Весьма деликатными. Я подумал о его военном прошлом. У него наверняка есть знакомые офицеры, служившие в Северной Америке.
– Наши пистолеты все еще у него?
– Теперь они принадлежат ему. Он их купил. Когда я узнал, что у них сбит прицел, они мне стали не нужны. – Кин покачал головой. – Подумать только, я хотел ранить тебя в ногу и едва не убил. Шеридан нашел под обшивкой оружейного ящика какую-то надпись на испанском языке и теперь пытается расшифровать проклятие.
Виктор отогнал мысли о проклятых дуэльных пистолетах.
– Я почти готов поддаться искушению посадить Ленарда на корабль и отправить домой.
– Так в чем же дело?
– Возможно, у него была веская причина для побега.
– Ну-у, – протянул Кин, – как отец я не думаю, что согласился бы с его доводами. – Кин не поднимал глаз от своего бокала. – Какими бы они ни были.
– Ты бы отправил его домой?
– Скорее всего да. Если он не предъявит доказательства дурного обращения с ним.
– Он уклоняется от ответов на мои вопросы.
– Ты хочешь завоевать его дружбу или действовать ему но благо?
– И того и другого, но очень часто это взаимоисключающие вещи. – Волна печали захлестнула Виктора. Когда он приносил людям добро? – Посмотрим, сумею ли я убедить Ленарда, что в его интересах вернуться домой.
– Слава Богу, огонь. – Тревор Хамилтон с наслажденем протянул руки к огню, пылавшему в камине постоялого двора. За последние три месяца он промерз до костей и думал, что уже никогда не согреется. – Теперь на всю жизнь запомню, что нельзя пересекать океан зимой.
Оскар Салливан бросил на него отчаянный взгляд.
– Не беспокойтесь, мы найдем ее. Во всяком случае, нам известно, что она добралась сюда, – ответил на его безмолвный вопрос Тревор.
Перед отъездом они знали только, что Лидия заказала каюту до Плимута. Выяснить, как она покинула Бостон, было несложно: на случай, если корабль потонет, составлялись подробные списки пассажиров и принятого на борт груза.
Они сели на следующий же пароход, идущий в Англию, но зимние штормы удлинили их путешествие. Прибыв в Дувр, они пересекли всю Англию, чтобы добраться до Плимута, где высадилась Лидия. И тут потеряли след.
– Нам нужно поужинать, – сказал Оскар.
– Джеймс разговаривает с хозяином относительно комнат. Мы могли бы уже сегодня попытаться выяснить, куда отправилась Лидия.
Тревор решил прежде как следует отогреться. Он понимал, что Оскару не терпится отыскать пропавшую невесту, однако считал, что нет причин отчаиваться.
Они облазили Плимут вдоль и поперек, заходили в каждую гостиницу, на каждый постоялый двор, не оставили без внимания ни один каретный сарай, где она могла нанять транспорт. В какой-то момент они решили, что близки к цели: владелец одной из гостиниц припомнил, что сдавал комнату американке и ее горничной, и никто не видел, чтобы высокая светловолосая американка покидала город. Однако ее здесь не было.
Тревор большую часть дня провел, просматривая списки пассажиров, чтобы выяснить, не пересела ли Лидия на другой корабль. Бушевал шторм, Тревор перебирался от одной пароходной конторы к другой. Резкий ветер едва не сбивал его с ног, обдавая холодными брызгами.
– Ну где же она может быть? – простонал Оскар.
– Держу пари, она отправилась в Лондон. Состояние Оскара, близкое к отчаянию, вынудило их ни на один день не прекращать поиски. Тревор был искренне убежден, что в Плимуте не осталось ни одного камня, который бы они не перевернули. Надо было решать, следует ли завтра снова заглядывать здесь в каждый угол или стоит отправиться туда, куда, по предположению Тревора, уехала Лидия. Втайне Тревор мечтал оказаться в Лондоне, и причина, известная ему одному, крылась совсем не в поисках Лидии.
Оскар опустился на скамью и закрыл лицо руками.
Черт возьми, как он мелодраматичен. Хотя временами это случалось и с Лидией. В чем-то они похожи. Наверное, это действительно любовь.
– С ней Дженни. Если бы произошло что-то ужасное, Дженни дала бы знать. В отличие от Лидии у нее есть голова на плечах.
Тревору, вероятно, не следовало так пренебрежительно говорить о сестре в присутствии человека, который собирается на ней жениться. То, что этот мужчина отправился через океан в холодной, сырой каюте, свидетельствует о серьезности его намерений. Господи, что Оскар в ней нашел? Тревор не был уверен, что стал бы так беспокоиться о женщине, не будь она его сестрой.
Одна английская красавица пять лет назад во время его путешествия пленила его сердце, но когда пришло время возвращаться домой, он преспокойно покинул ее.
И хотя воспоминания о леди Хелене тревожили его душу, Тревор никогда бы не отправился в Англию, если бы не пришлось разыскивать Лидию. Он просто не верил в большую любовь. А что касается выбора жены, то американские девушки доставляют меньше хлопот.
Когда он встретил Хелену, ей было восемнадцать. Истинную красавицу, ее в совершенстве подготовили к тому, чтобы выдать замуж за принца или за человека, приближенного к королю. У нее была завидная родословная, несравненные красота и очарование, чувство собственного достоинства и безупречные манеры. Излишне говорить, что за ней всегда кто-нибудь присматривал, даже когда этикет этого и не требовал.
Ему хотелось распустить ее огненные волосы и погрузить руки в густые медные пряди, отливающие расплавленным золотом. Нежной матовости ее кожи позавидовал бы жемчуг, глаза сверкали изумрудной зеленью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29