Вид
деревянного пола безо всяких следов ничуть меня не успокоил. Раньше на нем
были четкие, темные, обуглившиеся следы, сейчас на полу ничего не было.
Когда я поднялся в холл первого этажа, у меня в голове шумело уже не
так сильно.
В застоявшемся воздухе коридора, казалось, повисла темная дымка,
придававшая оттенок траура знакомым очертаниям.
Позади меня с металлическим щелчком закрылась дверь подвала. Я
принюхался, пытаясь уловить запах дыма - но ничего не почувствовал.
Я прошел через зал в один из кабинетов.
В пустой комнате на столе стоял небольшой глиняный горшок с
затвердевшей землей, выглядевшей так, словно ее подвергли термообработке.
Сухой листок лежал на столе возле горшка. Настольные часы остановились на
12.05. Я подошел к телефону, снял трубку. Тишина была глухой, как бетонная
стена. Я вышел на крыльцо - моя машина одиноко стояла там, где я ее
оставил. Я заметил, что в будке часового у ворот темно. Ночное освещение
тоже было выключено. Но ведь прекращение подачи электроэнергии не могло
повлиять на карбидные лампы, освещающие посты внутреннего караула. Однако
они тоже не горели! Даже звезд на небе не было...
Я сел в машину, повернул ключ зажигания, но ничего не произошло.
Сигнал тоже не работал, как и выключатель освещения.
Выйдя из машины, я постоял в нерешительности, а потом направился к
гаражам во дворе. Чем ближе я к ним подходил, тем медленнее становились
мои шаги - в гаражах свет тоже не горел, а на воротах висели тяжелые
замки.
Я вздохнул, пытаясь унять волнение и тут только почувствовал тяжелый,
мертвенный запах воздуха.
Пройдя мимо покинутой будки часового, я вышел на улицу. Там было
пусто, темно и тихо. Несколько машин стояло у перекрестка.
Я пошел к мосту и на его середине заметил какую-то темную массу - это
была машина, брошенная посреди дороги. Непонятно почему ее вид неприятно
поразил меня. Я заглянул в окно машины - там никого не было. В замке
торчал ключ зажигания. По его положению я понял, что мотор должен
работать.
На улице Густава Адальфангорта было еще много брошенных машин.
Складывалось впечатление, что в городе началась эпидемия поломок
машин, вкупе с поломкой электростанции - это совпадение ничуть не улучшило
моего настроения.
Я обошел несколько улиц и площадей - нигде никого. Город вымер! Ни
ветерка, ни шума моторов, ни шороха шагов, ни отзвука голосов. Мое чувство
неловкости и растерянности быстро перерастало в панику, от которой тело
покрылось холодным потом.
Я пересек парк и только позднее понял ненормальность окружающего меня
ландшафта: парк был абсолютно голым - ни травинки, ни цветка, ни листочка,
ни деревца - _н_и_ч_е_г_о_! Моя ходьба перешла в панический бег. Я спешил
домой!
Я вбежал в ворота своего дома, задыхаясь от бега. Взглянув на пустые
и темные окна, я ощутил непередаваемое чувство одиночества - полной
пустоты...
Я шел по аллее, видя голую землю там, где еще несколько часов назад
все было покрыто зеленью. Там, где росли тополя, зияли страшные ямы.
Только кучи сухих листьев напоминали о том, что здесь когда-то росли
деревья.
Поднимаясь по ступенькам дома, я оглянулся - только цепочка моих
следов на превратившейся в пыль почве. Открыв дверь, я вошел и
остановился, чувствуя, как сильно колотится в моей груди сердце.
- Барбро! - крикнул я. Мой голос в этой неестественной тишине,
царящей вокруг, был похож на карканье попугая.
Пробежав через неосвещенную прихожую, я влетел в гостиную, потом в
спальню. Всюду было безмолвие, нарушаемое только звуком моих шагов.
С трудом передвигая ноги, я вышел опять в прихожую и окликнул Люка. Я
уже не ожидал ответа, мне было страшно, и я хотел хоть немного нарушить
эту ужасную тишину.
НО НИГДЕ НИКОГО НЕ БЫЛО!
В комнате был полный порядок, мебель стояла на своих местах, лишь
часы на каминной полке остановились. И еще - в цветочных горшках только
сухая мертвая земля. Я стоял, пытаясь осознать страшную истину: Барбро
исчезла, так же, как и все живое в столице Империума.

2
Сначала я не услышал этого звука. Я сидел в пустом холле, глядел в
окно на пустую улицу, прислушиваясь к биению моего опустошенного сердца.
Затем до меня донесся звук - непрерывный шум, пока очень слабый, но
явственный в безмолвном, пустынном городе. Я вскочил, подошел к двери и
был уже на ступеньках, когда мысль об осторожности пришла мне в голову.
Теперь шум стал яснее, он походил на ритмичный топот, поступь марширующего
отряда, и он приближался!
Через мгновение я их увидел. Я бросился в дом, наблюдая из темноты,
как они проходят мимо, по четверо в ряд, крупные парни в однообразных,
бесформенных балахонах. Я попытался подсчитать их количество: около
двухсот. Некоторые из них несли какие-то тяжелые свертки, другие - оружие.
Одного или двух поддерживали товарищи, вероятно, этот отряд недавно
участвовал в каком-то сражении. Когда последние из них прошли мимо, я
бесшумно двинулся за ними, стараясь не подходить слишком близко и
держаться в тени домов.
Теперь, когда первое ужасное потрясение прошло, я испытывал странное
чувство отрешенности, чувство человека, который один выжил после страшного
катаклизма.
Отряд впереди меня двигался вдоль улицы Мигавитем. Эти здоровяки были
на голову выше меня, а мой рост - 6 футов. Они не пели, не разговаривали,
а просто шли квартал за кварталом, мимо пустых машин, пустых зданий,
пустых парков. Затем они повернули на улицу Ансадевегем, и теперь я понял,
куда они направляются. Они шли к станции. Я наблюдал за ними, пока хвост
колонны не завернул в массивные ворота и не исчез за порталом. Один из них
вышел из колонны и занял пост на воротах.
Я осторожно пересек улицу и вошел в боковой вход. Спотыкаясь о комья
на заброшенных клумбах, я шел вдоль стены, освещенной странным светом,
который, казалось исходил из земли. Каменная стена преградила мне путь. Я
подпрыгнул, ухватился за ее край, подтянулся и спрыгнул на мощеный двор
станции.
Около полудюжины шаттлов стояли здесь. Это были машины специального
типа, которые использовались только для работы на ближайших А-линиях, т.е.
в мирах, дата общей истории которых различалась всего несколькими
столетиями, там, где существовали другие Стокгольмы-спутники, где
замаскированный шаттл не привлекал бы внимания.
Одна из машин стояла около стены. Я забрался на ее колесо и попытался
поднять тяжелое двойное стекло в металлической раме в стене дома. Оно не
поддавалось.
Я спустился вниз, порылся в багажнике шаттла, нашел молоток и выбыл
стекло. Оно с грохотом разлетелось. Я замер, прислушиваясь, ожидая окрика
часовых. Но единственным звуком здесь было мое собственное дыхание и скрип
амортизаторов шаттла, просевших под тяжестью моего тела.
Помещение, в которое я проник, оказалось ремонтной мастерской. Вдоль
стен стояли верстаки с разбросанными в беспорядке различными деталями
шаттлов. На стенах висели инструменты.
Через дверь в дальнем конце мастерской я вышел в коридор, ведущий к
дверям гаражей. Изнутри доносились какие-то негромкие звуки. Я приоткрыл
дверь и скользнул внутрь под высокий сводчатый потолок ангара. Двойной ряд
шаттлов Сети виднелся в полумраке.
Здесь стояли тяжелые машины, рассчитанные на десять человек, стояли
машины-разведчики - поменьше. А в дальнем конце разместились две
одноместные машины новой модели. Они казались мешками на фоне темных
больших машин странной конструкции, массивных и уродливых, как баки для
мусора или кучи металлолома среди элегантных установок Имперской Службы
Безопасности. Темные фигуры двигались между ними, собираясь в группы,
подчиняясь раздававшимся то и дело командам.
Я прошел между шаттлами Империума и спрятался так, чтобы можно было
наблюдать за всем происходящим. Дверцы первых пяти устройств были открыты,
я увидел, как человек в форме забрался внутрь, за ним последовал другой.
Кем бы ни были эти солдаты они явно собирались перебазироваться. Это были
неуклюжие и тяжеловесные существа, с головы до ног одетые в мешковатые,
темно-серые балахоны. На головах у них были шлемы с забралами из резного
зеркального стекла.
Одна из имперских машин загораживала путь небольшому отряду
незнакомцев. Двое подошли к ней и одним махом перевернули на бок. Мне
захотелось сжаться в комок и спрятаться как можно дальше. Ведь шаттл весил
без малого две тонны.
Первый транспорт был, очевидно, уже загружен, ибо группа солдат пошла
к следующей установке и начала работу возле нее.
Время шло.
Скоро пришельцы закончат свою работу здесь и отправятся обратно в тот
мир, откуда прибыли. Мне было уже ясно, что это пришельцы из Сети. Раса
людей, неизвестная Империуму, которая владела своим собственным приводом
МК. Эти люди стали единственным связующим звеном между мною и прежними
"исчезнувшими" обитателями Стокгольма 0-0.
Ждать было нечего. Я решил последовать за ними и выяснить, что
произошло с обитателями Стокгольма 0-0, что случилось с Барбро.
Я глубоко вздохнул и вышел из своего укрытия, чувствуя себя
незащищенным, как крыса, которую вытащили из норы. Меня отделяла стена
плюща от пришельцев. Моей целью было попасть один из шаттлов-разведчиков,
быструю маневренную машину с соответствующим вооружением и новейшим
оборудованием. Я добрался до нее, открыл двери. При этом задвижка
скрипнула, заставив мой желудок прилипнуть к ребрам. Но никто не услышал.
Внутри было достаточно светло и я осмотрелся. Пробравшись в отсек
управления, я уселся на сидение оператора и попробовал включить главный
привод. Но ничего не произошло. Я попробовал нажать другие кнопки -
безрезультатно. Привод МК был так же мертв, как и машины, брошенные на
улицах города. Пришлось оставить эту затею.
Послышался шум от работы пришельцев в нескольких футах от меня. У
меня в голове начала вызревать идея, на первый взгляд совершенно
сумасшедшая. Но ничего другого я не мог придумать.
Первое, что необходимо было сделать для ее воплощения, - это
пробраться на противоположную сторону ангара. Я обернулся...
Он стоял в пяти футах от меня, возле заднего крыла шаттла. Вблизи он
выглядел еще выше. Широкоплечий, с руками, которые были облачены в
перчатки размером с небольшой чемодан. Он сделал шаг по направлению ко
мне, я отступил. Он лениво сделал еще шаг. Еще пара шагов, и я стану виден
всем. Я остановился. Пришелец продолжал двигаться ко мне, протянув руку с
растопыренными пальцами, очевидно, собирался схватить меня.
Мое запястье дернулось, сработала силовая кобура, и пистолет оказался
в моей руке. Я прицелился в место чуть пониже центра его груди и нажал
курок. Раздался выстрел, человек словно сломался пополам и рухнул на пол
со звуком, похожим на звук упавшей на полном скаку лошади. Я перешагнул
через труп и укрылся за следующим шаттлом. Казалось невероятным, что никто
не услышал выстрела и падения жертвы, но звуки, доносившиеся из дальнего
конца ангара, подтверждали это: пришельцы ни на секунду не прерывались. Я
затаил дыхание, мое сердце билось, как у пойманного зайца.
Все еще сжимая пистолет в руке, я подошел к убитому пришельцу. Он
лежал на животе, словно огромная медвежья шкура. Я перевернул его па
спину. Через разбитое стекло шлема было видно широкое грубое лицо с
пористой кожей и широким безгубым полуоткрытым ртом. Маленькие глазки,
бледно-голубые, как небо, безжизненно смотрели из-под кустистых сросшихся
бровей. Жирная прядь волнистых белокурых волос пробивалась у виска.
Рассмотрев его, я вновь спрятался в тень машины. В качестве новой
цели я наметил последнюю машину пришельцев. Чтобы добраться до нее, мне
необходимо было преодолеть открытое пространство примерно футов сто,
освещенное тусклым светом, лившимся из окон ангара. Я пошел, стараясь не
шуметь, и замирая каждый раз, когда кто-либо из пришельцев поворачивался в
мою сторону. Я уже почти достиг цели, когда один из незнакомцев, очевидно,
командир, направился туда, где лежал труп. Может быть, заметил, что одного
из солдат не хватает.
У меня было в запасе полминуты, прежде чем он поднимет тревогу. Я
спрятался в тени шаттла-заправщика, быстро добежал до последней машины в
линии, огляделся и забрался внутрь.
Здесь стоял тошнотворный животный запах. Предметы были
непропорционально большими для человека. Я быстро осмотрел пульт
управления, экраны и кресло оператора. Все это мне было знакомым, но
сильно отличалось от привычных шаттлов Империума.
Я взгромоздился на высокое твердое сидение и уставился на квадраты и
круги пластика, светящиеся различными оттенками коричневого и фиолетового.
Странные символы покрывали рычаги пульта управления. Пара педалей,
выступавших из пола под пультом, была натерта до блеска ногами операторов.
Я смотрел на пульт и чувствовал, как покрываюсь холодным потом. Сейчас
поднимется тревога, и если мое решение будет неверным, я погиб.
Рубильник в центре пульта привлек мое внимание. Он был самым
потертым. Это свидетельствовало о его частом применении. Я попробовал
нажать на него.
Снаружи донеслись громкие крики. Офицер поднял тревогу, и сейчас... Я
резко нагнулся и ударился коленом об острый угол пульта. Боль придала мне
решимости. Я сжал зубы, схватился за рубильник и нажал на него. В это
мгновение огни стали меркнуть. Дверца с тихим щелчком захлопнулась, машина
завибрировала, задребезжали плохо закрепленные предметы. На пульте
замигали какие-то лампочки, на осветившихся экранах затанцевали импульсы.
Я почувствовал едва ощутимый удар по корпусу шаттла. Видимо, один из
пришельцев рвался внутрь машины, но немного опоздал.
Спустя мгновение экраны внешнего обзора прояснились. Я увидел
безжизненный пейзаж под беззвездным небом - обычное запустение Зоны
Блайта. Поле МК начало действовать! Похищенный шаттл нес меня через Сеть
параллельных миров, нес с огромной скоростью, судя по быстрой смене
пейзажа снаружи.
Мне все-таки удалось сбежать. Теперь необходимо было разобраться, как
управлять этой чужой машиной.
Получасовое изучение пульта дало мне общее представление о назначении
кнопок. Теперь я был готов попытаться управлять шаттлом.
Я взялся за рычаг управления, потянул его, но он не сдвинулся с
места. Тогда я снова дернул его. Мне удалось только немного сдвинуть
рычаг. Я навалился всем телом. С резким звуком рычаг обломился. Я сел в
кресло и уныло уставился на мерцание огоньков пульта. Очевидно, управление
машиной было заблокировано. Владельцы шаттла приняли меры предосторожности
против потенциальных угонщиков. Путь моей машины был предопределен. Я был
бессилен что-либо изменить.

3
Прошло два часа, а шаттл все еще двигался в малоисследованные и
ненанесенные на карту участки Сети. Я сидел, наблюдая фантастическую смену
пейзажей на экранах, которую капитан Винтер называл А-энтропией. Скорость,
с которой я двигался, была гораздо выше когда-либо достигаемой техниками
Империума. При такой скорости живые существа на экранах обзора было
невозможно различить: человек исчезал из поля зрения за доли секунды. Но
улицы, здания, леса и горы проносились, меняясь на глазах. Отдаленно
знакомые здания пересекались друг с другом, сужаясь или раздаваясь вширь.
Я видел, как дверные проемы изменялись, как гранит рассыпался в прах.
Буквы на вывесках и рекламах изменялись, теряли форму и постепенно
превращались в ничего не значащие символы. Я видел хижины и лачуги,
теснящиеся вокруг огромных зданий, видел, как эти колоссы постепенно
разрушались и сравнивались с землей. Балконы на знаниях превращались в
террасы, увеличиваясь или исчезая совсем.
Темные, мрачные, ребристые колонны прорезали небеса. Я видел, как они
разрушались, обращаясь в пыль.
По мере того, как мой шаттл мчался сквозь линии вероятности, целые
цивилизации расцветали и умирали у меня на глазах.
Я видел, в оцепенении наблюдая, как вокруг меня меняется вселенная.
Вскоре я почувствовал, что моя голова начинает клониться, а глаза болеть,
словно присыпанные песком. И вспомнил, что не ел и не спал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15