— На-а-аш… — не выдержал Пыметсу, и эхо закружило по пещере ворохом осенних листьев: «аш-ш-ш-ш…»— Осмотреть всех! — приказала принцесса. — Оружие собрать.Но оружия не было — ни мечей, ни десинторов.— Если это наши, то почему они не могли отсюда просто сбежать?.. — растерянно пробормотал Борб.Четверо джасперян стояли посреди этой потаенной братской могилы, и не было никакой зацепки, которая помогла бы им разрешить загадку гибели безвестной дружины.— Возвращаемся, — упавшим голосом проговорила мона Сэниа. — Вход завалить. После того, как мы закончим на Свахе наши поиски, сообщим в Королевский Совет — может быть, кто-то из родственников и захочет прилететь сюда, чтобы забрать тела.Она понимала, что это были пустые слова — долг Великого Уговора обязывал джасперян заботиться о крэгах своих почивших родичей, а не об их телах. Но зорких поводырей, столько столетий почитаемых на Джаспере, у этих странников не было — об этом молчаливо свидетельствовали нетленные обручи офитов, окольцевавшие каждый из девяти черепов.Так что, скорее всего эта пещера так и останется для безвестных останков местом их последнего упокоения. Поэтому, взлетев на поверхность земли, мона Сэниа велела снова запалить свой факел и, склонив его к ногам, недвижно простояла все время, пока ее товарищи в наступившей уже темноте замуровывали вход в подземную гробницу. Кем бы ни были безвестные странники — просто любителями попутешествовать, вынужденными беглецами или даже вселенскими грабителями — она отдавала им последний долг.И Юрг, который выслушал ее рассказ, ни разу не перебив и только потирая плохо выбритый подбородок, понуро согласился с тем, что зловещих загадок не только не убавилось, а совсем наоборот.— И все-таки, почему они не улетели? — Мона Сэниа повторила вопрос, еще раньше прозвучавший из уст Борба. — Они не были связаны или скованы — по расположению тел видно, что они бежали… Бежали не оглядываясь. Смерть на бегу. Ты можешь предположить причину?— Пока — нет, — задумчиво проговорил Юрг. — Но, может быть, им приказали оставаться там?— Кто и зачем мог им приказать остаться на верную смерть?Мона Сэниа обвела взглядом своих недавних спутников, молчаливо хмуривших лбы. Каждый раз, когда очередная группа возвращалась со Свахи, вся дружина слеталась в шатровый покой и не расходилась, пока не были выяснены все детали путешествия; Юрг называл это «разбором полетов».— Вопрос остался открытым, — напомнил он. — Если был отдан приказ — то кем?Как-то так сложилось, что на этих разборах командовал он.— Постойте, — встрепенулся вдруг Борб, которого недаром прозвали «глядящий в корень». — Мы насчитали девять погибших. Но это значит, что был и десятый, который бежал, прихватив все оружие… И не исключено, кое-что еще.— А ради чего? Пусть даже он был не командором дружины, а просто вожаком шайки грабителей — но чтобы послать своих сообщников на смерть? Это невероятно! — Мона Сэниа, у которой законы чести были в крови, не могла себе даже представить психологию такого подонка.А если это была сволочь из жавровых болот? — предположил Юрг. — О, дьявол! Уж не сам ли Джанибаст стоял во главе? Такой тип вполне мог дождаться, когда его сообщники объединенными усилиями откопают какое-то сокровище, а потом прикончить их всех в лучших пиратских традициях и отбыть к себе в родовой хлев, единолично владея награбленным.— А оружие? — не сдавалась принцесса. — Зачем он взял оружие?— Ну, ты же помнишь — как раз тем летом он вздумал предъявлять нам всякие дурацкие ультиматумы… Его свора уже тогда готовилась к осаде, а в таком положении любой ствол и клинок на счету.— Но и каждый боец, — осторожно вставил Эрм, никогда не перестававший чувствовать себя комендантом родового замка властительных Муров.— И что за сокровище он мог найти, чтобы пожертвовать из-за него собственными людьми? — продолжала допытываться принцесса. — Золото? Его ценят только на Земле. Произведение искусства? Это в Джанибастовом-то свинюшнике? Может, неведомое нам оружие… Но тогда почему он не воспользовался им, когда наша дружина осаждала его замок?— Слишком много вопросов, моя принцесса. И слишком много предположений можно будет допустить, отвечая на них. Может быть, они не смогли убежать, потому что… сошли с ума. От страха. Поэтому, подводя итог сегодняшнему разбору полетов, я резюмирую: на Свахе должно иметься еще немало загадочных вещей, представляющих для нас ценность, это — раз. Два — потерпев неудачу на Свахе (хотя надеюсь, что такового не случится), мы попытаемся пошарить в Джанибастовой берлоге — как говорится, чем черт не шутит. И три — я тебя больше на Сваху не пущу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.Воцарившаяся тишина была сравнима разве что с гробовым безмолвием сталактитовой пещеры.Наконец, ее нарушил подчеркнуто невыразительный голос принцессы:— Всем выйти вон.Никто не взялся бы оценить ту скорость, с которой верная дружина покинула шатровый корабль, по своему центральному положению и завидной вместительности служивший чем-то вроде конференц-зала их импровизированного замка, сооруженного из отслуживших свой век разнокалиберных корабликов.Столь же неопределим был и промежуток времени, через который принцесса появилась на потемневших к ночи колокольчиках Бирюзового Дола:— Я проголодалась. Об ужине никто не позаботился?Безмятежный тон лучше любых слов свидетельствовал о том, что status quo ante bellum восстановлено.Следом за ней на пороге, как ни в чем не бывало, возник и командор с механической бритвой-жужжалкой в руках:— Эй, поесть-то дадут?Значит, соглашение было достигнуто на паритетных началах. Во всяком случае, все в это поверили.И только перед самым сном, перецеловав мирно посапывающих малышей и теперь задумчиво стаскивая сапоги, Юрг вдруг хлопнул себя по лбу:— Постой-ка, мое твое величество, а как получилось, что мы не заметили их кораблей — ведь должны же они были на чем-то прибыть на Сваху!— Вовсе нет. Во-первых, мой забывчивый супруг и повелитель, я просила тебя не величать меня этим дурацким титулом, а во-вторых, корабли нам необходимы только для самого первого полета. Кто хоть раз увидел эту долину, тот перенесется туда и обратно без кораблика.Каюсь, я безмозглый осел, но у меня есть оправдание: стоит тебе улететь, как у меня надолго исчезают все мысли, кроме одной — чтобы ты снова оказалась рядом…Сэнни, безуспешно пытавшаяся вытряхнуть бесчисленные шпильки из спутанных волос — ну до чего же трудно каждый раз упрятывать этакую гриву под капюшон походной куртки! — тихонечко вздохнула:— Собственник.— На том стою. Иди сюда…— Тс-с-с… Ардинька еще здесь.Он встряхнулся, выгибая спину, как кот, босиком подкрался к плотной жавровой занавеске, перекрывающей доступ в их укромную спаленку. Осторожно, как собравшийся напроказить мальчишка, выглянул:— Арди? Ты ведь останешься?..Их добровольная нянюшка, которую старательно охмурял неугомонный Флейж, подняла на него глаза, на полупрозрачном личике казавшиеся серыми северными озерами, и помотала головой; не так давно она догадалась (или невольно подслушала чью-то насмешливую реплику), что ее крупный неулыбчивый рот делает ее похожей на рыбу, и с тех пор она начала поджимать губы, что придавало ее лицу какое-то монашеское выражение.Впрочем, Юрг простодушно не замечал ее бесхитростных стараний.— Ах, да, — спохватился он; — у вас ведь второй праздник подряд намечается — Шамшиень же должна разрешиться!Три дня назад старшая из островных царевен, Радамфань, принесла счастливому Алэлу долгожданного внука и наследника престола. Теперь очередь была за средней сестрой.Юрг почтительно склонил голову, как делал всегда, здороваясь или прощаясь с младшей царевной — ни коснуться ее руки в дружеском пожатии, ни тем более похлопать по плечу ему никогда и в голову не приходило:— Ну, тогда не смею удерживать. Флейж, сделай милость, проводи Ардиень. — В тоне командора не было и намека на приказ, скорее галантное (и, увы, дежурное) сожаление о том, что отсутствие врожденных способностей не позволяет сделать это ему собственной персоной.Флейж, не дослушав даже конца фразы, вскочил — словно язык пламени взметнулся. В огненно-красном камзоле, рыжий, драчливый — Тибальд, да и только! — он по отношению к Ардиени вел себя так же почтительно, как и командор, хотя в адрес ее высокомерных старших сестриц не раз отпускал довольно соленые шуточки.С тех пор как Ардиень вызвалась нянчить малышей, он добровольно стал ее неизменным провожатым, поскольку Алэлова дочка, как и все подданные островного короля, даром мгновенных перелетов не обладала.Поначалу Юрг на это поглядывал как-то косо, но Сэнни объяснила ему, что субординация входит в число врожденных инстинктов ее дружинников, так что возможность каких бы то ни было дипломатических осложнений, как с принцем-консортом, так и с самим государем исключается.Что же думала сама «царевна-рыбонька», было неизвестно, но каждый раз Флейж возвращался из Алэлова дома украшенный изящным рисунком на лбу — знак царевниной благодарности.Вот и сейчас он подал ей руку так же почтительно, как если бы это была сама принцесса Сэниа.Проводив улетающих рассеянным взглядом, Юрг оглянулся на жену, недовольно буркнул:— Я сейчас. Только велю нашим оболтусам, чтобы больше к нам не совались.Он вышел под ночное небо Джаспера, расцвеченное, как всегда, целой гирляндой лун. Колокольчиковый ковер, еще не тронутый росой, пружинил под босыми ногами. Неугомонная дружина продолжала вечернюю трапезу вокруг традиционного костра, смакуя во всех деталях рассказ Борба, который живописал все их злоключения на Свахе с дотошной медлительностью, позволявшей остальным в каждую его фразу вставлять малопристойные комментарии. Появление Юрга это веселье не нарушило.Но не успел он и рта раскрыть, как возле костра появился разукрашенный в два цвета Флейж с изумленным воплем:— Братцы, а у этого рыжего козла еще и двойня!Под «козлом», естественно, подразумевался никому не симпатичный Захео, Кузнечный эрл и по совместительству — супруг всех трех царевен.На разноголосый вопль всей дружины из своих покоев вылетела рассерженная принцесса:— Почему такой гвалт? Сегодня, как я понимаю, поводов для восторга у нас не было… Флейж, умойся.Причину общего восторга принцессе с готовностью объяснили. Она тихонечко вздохнула: если честно признаться, то жизнь на голубом ковре Бирюзового Дола протекала как-то безрадостно, а в молодости, как однажды выразился Юрг, положительные эмоции требуют, чтоб их время от времени стравливали, как пар из котла. Клапан для этого подходит любой — вот сегодня вполне сгодилось рождение ненаследных двойняшек.Прирожденная мудрость властительницы, никогда не оставлявшая принцессу, подсказала ей, что такое мероприятие следует поддержать.— Мой сенешаль, лучший кувшин вина из погребов замка Асмуров! — велела она. — И еще три-четыре поскромнее…Эрромиорг, уже привыкший к тому, что его величают самыми разнообразными земными титулами, почерпнутыми Юргом из исторических романов, исчез с быстротой мелькнувшего метеора, и через минуту-другую уже старинные запечатанные сосуды, один другого затейливее, красовались у ног принцессы. Она сорвала не успевший закрыться на ночь сапфировый колокольчик, выбрала самую причудливую из заветных посудин, покрытую сеточкой мельчайших трещинок, точно картина древних мастеров, и обвила стеблем горлышко:— Флейж, переправь это счастливому деду в знак того, что мы тоже пируем, разделяя его радость. И можешь не умываться.Нельзя было найти более подходящего гонца для такого поручения — Флейж исчез, вспыхнув, как птица Феникс.И так же стремительно возродился на том же месте.— Что-то у Алэла рожа кислая, — сообщил он без излишнего пиетета. — Может, он надеялся на тройню?— Или хотел девочку, — осторожно вставил Ких.— Так девочка и получилась. И мальчик в придачу. Комплект.— Ты что, и повидать их уже успел?.. — изумилась принцесса.— Отнюдь. Это Ее Величество Ушинь похвастаться изволили.— Ладно, — сказал командор, — у кого есть желание праздновать до утра, я не возражаю. А я сегодня что-то притомился. Ты как, дорогая?— Аналогично.Дело было, разумеется, не в усталости — просто тот диалог, который имел место между ними с глазу на глаз, камнем лег на душу и тому, и другому. Разговор был окрашен интонациями, до сих пор между ними, мягко говоря, непопулярными: «Во-первых, я попрошу тебя впредь не отдавать мне приказов в присутствии моих подданных. А во-вторых… — Голос жены внезапно стал каким-то тусклым, точно посыпанным пеплом. — Я ненавижу эту Сваху, мне до смерти надоели эти полеты — но я не могу без них. Я задыхаюсь на этом острове, понимаешь?»Как тут не понять — понял, разумеется. Понял, но не поверил. Потому что верить не хотел. До какого же идиотизма дошло его самодовольное спокойствие! Ему казалось, что у жены есть все: его любовь, не утратившая юношеской пылкости, двое малышей-ползунков, радушие семейства короля-соседа; сюда следовало прибавить заботы по благоустройству этого острова, не обитаемого до их появления; редкие, но, как ему казалось, такие желанные визиты на Тихри к славному правителю Лроногирэхихауду Справедливому; всегда полные загадок и напастей экспедиции в созвездие Сорочьей Свадьбы, его самого неизбывно наполнявшие первопроходческим восторгом; в довершение всего — целая Вселенная, открытая для полетов джасперян — и нате вам!Она, оказывается, задыхается.И, что еще хуже, ощущение это у нее возникло, разумеется, не сегодня. А ведь до этого вечера молчала…Ему вдруг припомнилось, как они беззаботно радовались тому, что у них еще столько впереди непредугадываемого, что будет случаться с ними в самый-самый первый раз. Но вот такой горькой откровенности они не предвидели. И пока эта откровенность не улетучилась, он спросил, пусть даже чуточку грубовато: «Так чего же тебе не хватает?» И она ответила со свойственной ей прямотой: «Безграничности».И тогда он ее понял: по воле крэгов из всей Вселенной для нее была изъята Равнина Паладинов, и этого оказалось для нее достаточно, чтобы чувствовать себя как в тюрьме. «Ладно, — сказал он, — откровенность за откровенность. А ты никогда не думала, как я тут схожу с ума, когда от тебя долго нет вестей? Ведь если поблизости нет никого из твоих служивых, то я тебе и на помощь не смогу прилететь. А если… если… ты… исчезнешь — что мы с Ю-юшкой будем делать здесь, на Джаспере?»Мона Сэниа опустила ресницы, и ее охватил такой мрак, который не могли бы рассеять ни заботливые крылья Кукушонка, ни блистательный аметистовый обруч, дар немилой ее сердцу Земли. И вовсе не потому, что впервые ее ужалила мысль о реальности собственной гибели. О возможной опасности она думала постоянно — на то она и была командором вольной дружины. Об опасности — но не о смерти. А вот Юрг, ее звездный эрл, оказывается, размышлял даже о том, что будет после. Иначе откуда родились эти нестерпимо звенящие слова: «Что мы с Ю-ю будем делать здесь, на Джаспере?»Значит, и это он обдумал, ее муж, ее любовь: он вернется туда, где не знают безудержной воли полетов, где все привязаны к своей обреченной на одиночество планете — убогой песчинке в бескрайнем и блистательном хаосе Вселенной. И он унесет в этот замкнутый мирок ее сына, рожденного летать, и воспитает его бескрылым, возможно, даже не посвятив его в тайну своего рождения — чтобы был, как все…И это ее сына, — которого называют «Принцем трех планет»!Они больше не сказали друг другу ни слова и появились на вечернем лугу Бирюзового Дола как ни в чем не бывало, впервые старательно делая вид, что все осталось по-прежнему. 3. Печаль и счастье короля Алэла Как бы там ни было, а одним кувшином вина короля не поздравляют — это первое, что пришло в голову принцессе поутру, когда солнце еще только собиралось подыматься над Лютыми Островами.— Дожил! — буркнул разбуженный супруг. — Чтобы моя молодая жена с утра пораньше думала о каком-то плешивом корольке…— Ты же полномочный дипломатический представитель, так что ты, прежде всего, должен…— Сейчас я покажу тебе, что я, прежде всего, должен.— Детей разбудишь!— Дети до шестнадцати лет в таких случаях послушно спят. Или делают вид…А собственно, никто и не сопротивлялся. Вот только спустя какое-то время Юрг поймал себя на мысли: а все ли так, как было до вчерашнего разговора?Все было так. Или казалось…— Если меня покормят, то за завтраком я согласен обсудить выдвинутую тобой проблему меж… э-э-э… островных дипломатических отношений. На повестке дня — две погремушки. Или нет?— Фи, благородный эрл, что за скупердяйство! И это после того, как ты в честь наследного первенца стащил из какого-то английского музея драгоценнейшую ванночку для купания младенцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55