Так, полный надежд и ожиданий, я вступил в новый, 1856 год, который должен был открыть передо мной новую карьеру и расширить сферу моей деятельности.
Первые дни нового года я занимался тем, что передавал своему преемнику управление, государственную казну, счета, а также топографическую роту, и, только когда я получил необходимые расписки и была издана инструкция, подтверждавшая назначение полковника на новый пост, я почувствовал себя свободным и смог беспрепятственно заняться подготовкой к отъезду в столицу. Я начал сбывать мебель, фортепиано, экипажи и лошадей, и через 14 дней все было продано, и по приличной цене. Я оставил только одну лошадь и сани, чтобы перед отъездом подарить их моему кучеру Исидору, так как он мне верно служил все восемь лет и сопровождал мою семью в 1852 г. в Крым и обратно в Оренбург. Он потом оставил место кучера под лестным для меня предлогом: "Кто при генерале Бларамберге служил кучером, не может уже служить ни при ком другом". Только чудак мог такое высказать.
Я был уже готов к отъезду, когда однажды утром явилась депутация моих офицеров-топографов с предложением устроить мне в доказательство их благодарности и привязанности прощальный обед. Хотя я не любил обедов по случаю, отказаться от такой чести было нельзя. Поскольку обед, однако, должен был состояться в большом зале Дворянского собрания, я сказал офицерам, что предварительно должен доложить об этом приглашении графу, чтобы получить его согласие. Я поблагодарил депутацию за любезное и лестное для меня приглашение. Я сразу же написал графу записку об этом. Ниже я привожу его ответ: "J'approve completement les Officiers topographies, et vous prie de leur dire, que comme leur Chef superieur, je veux etre de moitie dans leurs frais. Je suis peine de ne pouvoir pas boire avec eux a votre sante"*74.
Нельзя быть любезнее и выразиться деликатнее, чем это сделал наш замечательный граф Василий Перовский.
Чествование состоялось в следующее воскресенье, и мои офицеры были так любезны, что предоставили мне возможность пригласить на этот обед еще нескольких моих оренбургских друзей. Я скромно воспользовался этим разрешением и пригласил только трех моих лучших друзей: полковника Рейтерна (брата нашего будущего министра финансов), полковника барона Врангеля и капитана (позднее вице-адмирала) Алексея Бутакова.
Перед тем как отправиться в Дворянское собрание, где в 5 часов должен был состояться обед, я по просьбе моих топографов принял участие в устроенном в мою честь обеде, который состоялся в 2 часа дня в ротной столовой. Я был встречен военной музыкой; мне предоставили почетное место рядом с новым обер-квартирмейстером, полковником Данде-вилем. Старший унтер-офицер произнес небольшую речь, в которой сердечно поблагодарил меня от имени своих товарищей за то, что за время моего 15-летнего управления я был для них не начальником, а отцом (отцом-командиром); он настойчиво просил меня подарить им мой портрет, который они могли бы хранить как память в ротном зале. Я сердечно поблагодарил его и товарищей за привязанность ко мне, и они проводили меня до самых саней громким "ура!" и тушем.
Для большого прощального обеда я написал речь, так как заранее знал, что из-за волнения не смогу выступить. При входе в обеденный зал Дворянского собрания меня встретил туш военного оркестра. Наше общество состояло из двадцати четырех офицеров-топографов, четырех офицеров Генерального штаба, трех приглашенных гостей и меня. Обед был очень оживленным. Когда подали пятое блюдо, встал капитан Яковлев и обратился ко мне с речью, в которой от имени своих товарищей поблагодарил меня пылкими словами за отцовскую заботу, которую я проявил к ним, и за доброту, с которой всегда к ним относился. Громкое "ура!" и тосты сопровождали его речь. Я хотел поблагодарить устно, но, растроганный, не смог этого сделать. Поэтому я передал лист, на котором была написана моя прощальная речь, Яковлеву для прочтения, и мои храбрые подчиненные были настолько проникнуты чувством благодарности, что под возгласы "ура!" выпили за мое здоровье, а затем подходили ко мне, чтобы обняться, по русскому обычаю, причем громким "ура!" не было конца. Я удалился в 8 часов вечера, и меня провожали возгласами "ура!" и музыкой до ворот. Этот день навсегда останется для меня приятным воспоминанием.
В то время как я вынужден был обедать у своих многочисленных друзей или оставаться хотя бы вечером на чай, граф был настолько любезен, что прислал мне копии двух представлений*75 на меня, отправленных тогдашнему военному министру князю Василию Долгорукому и генерал-квартирмейстеру барону Ливену. Он написал мне при этом следующие слова: "Voici, mon cher General, pour vos archives deux copies dont je viens de signer les originaux. Des que mon asthme m'aura donne un peu de relache, je vous prierai de venir causer avec moi"*76.
23 января я в последний раз обедал у графини Толстой. Графиня сообщила мне, что граф Перовский очень сожалеет о моем отъезде, так как очень привык ко мне. Я написал ему и попросил назначить день и час, когда я смогу попрощаться с моим замечательным начальником; я попросил его также подарить мне свой портрет на дорогую память. Здесь приводится его ответ: "Voici ma triste figure, mon cher General, puisque vous la voulez; elle vous rappellera un homme, qui vous aime sincerement, et qui vous conservera toujours ce sentiment. Je vous attends Jeudi a onze heures; ce n'est pas une audience de conge officielle; je voudrais meme me dissimuler, que c'est une entrevue d'adieux; ne vous mettez done pas en frais de toilette, et emballez vos uniformes brodes et gallones, pour vous en servir a St.-Petersbourg.
ce 24 Janvier 1856. Tout a vous
B. Perovsky"*77
Когда в назначенный день я явился к моему начальнику, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить за его расположение ко мне, благосклонность и верную дружбу, мне не хватило слов и мы смогли лишь искренне, со слезами обняться. Глубоко тронутый и умиленный, покинул я кабинет этого редкостного человека, рыцарство, благосклонность, щедрость и любезный характер которого не имели себе равных. Вот лишь один пример: из-за болезни и занятости граф никогда не принимал приезжавших офицеров или гражданских чиновников, которые по служебному распорядку хотели ему представиться (за исключением высокопоставленных лиц), но он встречался с ними в частном обществе, на балах или в зале Дворянского собрания, и если ему нравилась их внешность, то он наводил подробные справки о них и затем пытался быть им чем-нибудь полезным. Так, летом 1854 г. в Оренбург для прохождения службы в моем управлении прибыл молодой офицер Генерального штаба поручик Л. Граф, находившийся тогда в своем летнем лагере в Башкирии, увидел его лишь осенью; его внешность понравилась ему. Через несколько дней после этого, во время моего ежедневного служебного доклада, он спросил меня, доволен ли я поручиком Л. Я ответил, что это образованный и дельный молодой офицер, который прилежно занимается, стремясь вникнуть в дела службы и ознакомиться с губернией, что он очень скромно живет и мне известно, что он помогает небогатым старым родителям, посылая им часть своего скромного оклада. Граф не сказал ни слова, но на следующее утро я получил небольшой пакет с 300 рублей серебром в кредитных билетах вместе со следующей запиской: "Veuiliez, mon cher General, remettre la somme incluse au Lieutenant L., afin qu'il puisse soulager ses parents ages; mais a condition, qu'il ne vienne jamais m'en remercier, ni verbalement, ni par ecrit; cette affaire doit rester un secret entre nous trois"*78.
Уже один-единственный этот поступок говорит о его благородстве и щедрости, ;и такие поступки он часто совершал во время управления Оренбургской губернией.
Позднее он из-за болезни оставил службу в Оренбурге, переехал в Петергоф и, наконец, в Крым. Он скончался в Ореанде, императорской вилле, на южном берегу Таврического полуострова, и похоронен в церкви монастыря святого Георгия. Умер он как герой и как философ: своему врачу он велел сказать ему час или по крайней мере день смерти, заранее заказал гроб, попросил поставить его к себе в спальню, сделал все распоряжения относительно наследства и скромных похорон и спокойно испустил дух. Мир его праху. Когда я в 1860 г. был в Севастополе, я отправился в упомянутый монастырь, находящийся в 12 верстах от города. Согласно легенде, он построен поблизости от руин старого замка Дианы, на скалах, круто обрывающихся в море; отсюда открывается великолепный вид на Черное море, прибой которого слышится здесь, наверху. Я попросил открыть склеп, чтобы у гроба моего благородного благодетеля и друга помолиться за упокой его души.
Я покинул Оренбург 28 января, провожаемый пожеланиями счастья, которые высказали все мои давнишние друзья, подчиненные и товарищи по службе. За городом мне причлось остановиться еще на четверть часа, чтобы забрать с собой в столицу десятилетнего мальчика, сына моего подчиненного, капитана Герцена, и снова я был свидетелем волнующей сцены прощания сына с матерью, которая не хотела отпускать своего любимца. Я вынужден был почти силой отстранить ее от саней и пустить лошадей в галоп, и ее горькие причитания затихли в широкой степи. Я провел в Оренбурге счастливые 15 лет и 14 дней; четверо любимых детей родились у меня здесь; я приобрел здесь много верных друзей, и я до сих пор свято храню эти воспоминания.
Было холодно. Мы ехали в крытых санях по глубокому снегу, но дорога была хорошая. Мы ехали днем и ночью и 8 февраля прибыли в столицу. После долгой разлуки я вернулся в объятия моей семьи.
Примечания
Комментарии
1 Оксус - прежнее название р. Амударьи (др.-греч. Oxos, лат. Oxus).
2 Чернышев Александр Иванович (1786-1857), князь (с 1826 г. также граф), генерал от кавалерии. Участвовал в войнах против Наполеона. В 1808-1811 гг. выполнял важные дипломатические поручения. В 1827 г. назначен товарищем управляющего Главным штабом, а затем военным министром (до 1852 г.).
3 Канкрин Егор Францевич (1774-1845), граф. На русской службе с 1797 г., в 1823-1844 гг. - министр финансов.
4 Родофиникин Константин Константинович (1760-1838), русский дипломат. Дипломатическую службу начал в 4803 г. С 1819 по 1837 г. был директорам Азиатского департамента министерства иностранных дел. С 1832 г. сенатор, с 1833 г. - член совета (министерства иностранных дел. В отсутствие министра неоднократно управлял министерством.
5 Имеется в виду турецко-египетский конфликт 1832 г., когда паша Египта Мухаммед Али восстал против турецкого султана. Заняв Сирию, египетская армия, обученная и вооруженная лучше, чем войска султана, двинулась к северу, и 21 декабря 1832 г. в битве при Конье сын Мухаммеда Али, Ибрагим-паша, наголову разгромил турок.
6 Муравьев (Карсский) Николай Николаевич (1794-1866), русский военный деятель и дипломат. В 1854-1856 гг. - наместник на Кавказе. В 1821 г. в чине полковника во второй раз возглавил экспедицию к туркменским берегам Каспия.
См.: Халфин Н. А. Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX века). М., 1976, с. 124-126.
7 Ранджит Сингх - правитель Сикхского государства (со столицей в Лахоре), существовавшего в 1799-1849 гг. В 1849-1947 гг. Лахор находился под властью английских колонизаторов, являлся центром Лахорской области и одноименного округа Британской Индии.
См.: Семенова Н. И. Государство сикхов. Очерки социальной и политической истории Пенджаба с середины XVIII до середины XIX века. М., 1958.
8 Мухаррам (арабск. "заповедный", "священный"), перс. мохаррем название первого месяца мусульманского лунного календаря. В мухарраме 30 дней. 1-е число - день Нового года, праздничный, нерабочий день в мусульманских государствах. Первые 10 дней мухаррама у шиитов являются траурными, посвященными памяти их "великомученика" Хусейна. В эти дни, особенно в 10-й, называемый ашура, шиитское духовенство устраивало религиозные шествия, наиболее фанатичные участники которых занимались самоистязанием, а также мистерии на сюжет гибели Хусейна.
9 Надир-шах Афшар (1688-1747), шах Ирана (1736-1747). В 1738-1739 гг. совершил грабительский поход в Индию.
10 Вамбери Армииий (Герман) (1832-1913), путешественник, востоковед, публицист, исследователь Средней Азии. Родился в 1832 г. в Шердагели (Венгрия) в бедной еврейской семье. С 1852 по 1856 г. жил в Пеште в качестве домашнего учителя. Затем находился (до 1860 г.) в Стамбуле. В 1858 г. издал немецко-турецкий, а в 1860 г. - чагатайский словарь. В 1861 г. при содействии венгерской Академии наук, которая избрала Вамбери своим членом-корреспондентом, предпринял путешествие в Персию и Среднюю Азию. Присоединившись в Тегеране в 1863 г. под видом дервиша к партии паломников, возвращавшихся из Мекки на родину, он отправился через Мазендеран до Балханского залива и затем через туркменскую пустыню в Хиву. Посетив Хиву и Кунград, Вамбери направился через Кызылкум в Бухару и Самарканд, побывал в Кариме, Керки, Меймене и через Герат, Мешхед, Тегеран и Трапезунд благополучно возвратился в Стамбул. Путешествие Вамбери было настолько необыкновенно для того времени, что многие заподозрили его в обмане; последующие путешественники рассеяли это неосновательное обвинение и единогласно признали, что почти все, что видел Вамбери, описано им с удивительной точностью. С 1865 г. Вамбери стал профессором восточных языков в Пештском университете. Знаменитое путешествие Вамбери было описано им сначала по-английски, потом по-немецки и переведено на ряд европейских языков, в там числе и русский. За описанием путешествия последовало множество других высоко ценившихся в научных кругах работ, главным образам по истории, языкознанию и этнографии Востока. Вамбери был также авторам публицистических произведений, посвященных политике России и Англии в Средней Азии. Его политические симпатии были на стороне Англии. Россию же он бездоказательно обвинял в намерении захватить Индию.
11 Ходзько-Борейко Александр Леонардович (1804-1891), польский поэт и писатель-ориенталист, русский консул в Иране. По окончании университетского курса он в 1824 г. поступил в петербургский Институт восточных языков при министерстве иностранных дел и в 1830 г. был назначен русским консулом в Иране, где и пробыл до 1845 г. Свободное аремя посвящал занятиям по изучению персидской литературы. Выйдя в отставку, Ходзько занялся литературной деятельностью. В числе опубликованных им работ см.: Дерар. Восточная повесть в стихах. Пер. с польск. СПб., 1839; Кер-оглу, восточный поэт-наездник. Полное собрание его импровизаций с присовокуплением его биографии. Пер. с англ. Тифлис, 1856.
12 Аббас I (Великий) (1587-1629), шах Ирана, наиболее выдающийся представитель династии Сефевидов.
13 Войнович Марко Иванович (ум. в 1807 г.). Поступил на русскую службу во флот в 1770 г. В 1781 г. командовал эскадрой на Каспийском море, направленной для устройства русской колонии на персидских берегах, но был захвачен в плен Ага-Мохаммед-ханом. Вскоре освобожденный, он в 1783 г. командовал первым на Черном море военным кораблем "Слава Екатерины", в 1787 г. ходил с севастопольским флотом к берегам Румелии; в 1788 г. - участник обороны Очакова, впоследствии - адмирал.
14 Фатх-Али-шах (1766-1834), шах Ирана, племянник и преемник основателя каджарской династии - Ага-Мохаммеда. При нем началось влияние России и Англии на Иран. У Бларамберга дата смерти Фатх-Али-шаха везде указана ошибочно - 1835 г.
15 На севере Ирака, в Мазендеране и Астрабаде, в 70-80-е годы XVIII в. велась борьба за власть между династиями 3ендов и Каджаров, окончившаяся победой Каджаров, во главе которых стал жестокий и энергичный Ага-Мохаммед. Вскоре он стал правителем всех главных провинций Ирана.
16 Здесь автор имеет в виду Эриванскую операцию во время русско-персидской войны 1826-1828 гг. 10 октября русские войска взяли крепость Эривань (Ереван), захватив богатые трофеи.
17 Аббас-Мирза (1783-1833), второй сын Фатх-Али-шаха, наследник престола. Аббас-Мирза был умен, образован, любил европейские нравы и европейское образование. Еще в ранней молодости, будучи наместником Тебриза и Азербайджана, он старался преобразовать с помощью европейцев персидскую армию. Участвовал в войнах против России (1811-1813, 1826-1828). В 1831 и ,1832 гг. Аббас-Мирза сражался с курдами в Хорасане. Умер в Мешхеде во время похода, предпринятого против Герата.
18 Бернс Александр (1805-1841), английский офицер. В 1839-1841 гг. выполнял функции политического советника при штабе английской армии в Кабуле. См.: Халфин Н. А. Возмездие ожидает в Джагдалаке. М., 1973.
18a Имеется в виду Узбой, левое русло Амударьи, в настоящее время окончательно, а в описываемый период еще не совсем высохшее. См.: В. В. Бартольд. Аму-Дарья. - Сочинения. Т. 3. М., 1965, с. 319-325.
19 Соймонов Федор Иванович (1682-1780), навигатор и гидрограф. В 1720 г. участвовал в описании западного и южного берегов Каспийского моря. Эта работа, а также описание восточного побережья Каспийского моря были закончены в 1726 г. Им изданы карта Каспийского моря, "Описание Каспийского моря, от устья р. Волги, притока Ярковского, до устья р. Астрабацкой" (СПб., 1731; изд. 2-е - 1783) и "Описание Каспийского моря и чиненных на оном российских завоеваний, яко часть истории Петра Великого" ("Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах", 1763).
20 Виткевич Ян (Иван) Викторович (1809-1839), русский офицер, путешественник. За участие в польском патриотическом движении Виткевич был сослан рядовым в Оренбургский корпус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Первые дни нового года я занимался тем, что передавал своему преемнику управление, государственную казну, счета, а также топографическую роту, и, только когда я получил необходимые расписки и была издана инструкция, подтверждавшая назначение полковника на новый пост, я почувствовал себя свободным и смог беспрепятственно заняться подготовкой к отъезду в столицу. Я начал сбывать мебель, фортепиано, экипажи и лошадей, и через 14 дней все было продано, и по приличной цене. Я оставил только одну лошадь и сани, чтобы перед отъездом подарить их моему кучеру Исидору, так как он мне верно служил все восемь лет и сопровождал мою семью в 1852 г. в Крым и обратно в Оренбург. Он потом оставил место кучера под лестным для меня предлогом: "Кто при генерале Бларамберге служил кучером, не может уже служить ни при ком другом". Только чудак мог такое высказать.
Я был уже готов к отъезду, когда однажды утром явилась депутация моих офицеров-топографов с предложением устроить мне в доказательство их благодарности и привязанности прощальный обед. Хотя я не любил обедов по случаю, отказаться от такой чести было нельзя. Поскольку обед, однако, должен был состояться в большом зале Дворянского собрания, я сказал офицерам, что предварительно должен доложить об этом приглашении графу, чтобы получить его согласие. Я поблагодарил депутацию за любезное и лестное для меня приглашение. Я сразу же написал графу записку об этом. Ниже я привожу его ответ: "J'approve completement les Officiers topographies, et vous prie de leur dire, que comme leur Chef superieur, je veux etre de moitie dans leurs frais. Je suis peine de ne pouvoir pas boire avec eux a votre sante"*74.
Нельзя быть любезнее и выразиться деликатнее, чем это сделал наш замечательный граф Василий Перовский.
Чествование состоялось в следующее воскресенье, и мои офицеры были так любезны, что предоставили мне возможность пригласить на этот обед еще нескольких моих оренбургских друзей. Я скромно воспользовался этим разрешением и пригласил только трех моих лучших друзей: полковника Рейтерна (брата нашего будущего министра финансов), полковника барона Врангеля и капитана (позднее вице-адмирала) Алексея Бутакова.
Перед тем как отправиться в Дворянское собрание, где в 5 часов должен был состояться обед, я по просьбе моих топографов принял участие в устроенном в мою честь обеде, который состоялся в 2 часа дня в ротной столовой. Я был встречен военной музыкой; мне предоставили почетное место рядом с новым обер-квартирмейстером, полковником Данде-вилем. Старший унтер-офицер произнес небольшую речь, в которой сердечно поблагодарил меня от имени своих товарищей за то, что за время моего 15-летнего управления я был для них не начальником, а отцом (отцом-командиром); он настойчиво просил меня подарить им мой портрет, который они могли бы хранить как память в ротном зале. Я сердечно поблагодарил его и товарищей за привязанность ко мне, и они проводили меня до самых саней громким "ура!" и тушем.
Для большого прощального обеда я написал речь, так как заранее знал, что из-за волнения не смогу выступить. При входе в обеденный зал Дворянского собрания меня встретил туш военного оркестра. Наше общество состояло из двадцати четырех офицеров-топографов, четырех офицеров Генерального штаба, трех приглашенных гостей и меня. Обед был очень оживленным. Когда подали пятое блюдо, встал капитан Яковлев и обратился ко мне с речью, в которой от имени своих товарищей поблагодарил меня пылкими словами за отцовскую заботу, которую я проявил к ним, и за доброту, с которой всегда к ним относился. Громкое "ура!" и тосты сопровождали его речь. Я хотел поблагодарить устно, но, растроганный, не смог этого сделать. Поэтому я передал лист, на котором была написана моя прощальная речь, Яковлеву для прочтения, и мои храбрые подчиненные были настолько проникнуты чувством благодарности, что под возгласы "ура!" выпили за мое здоровье, а затем подходили ко мне, чтобы обняться, по русскому обычаю, причем громким "ура!" не было конца. Я удалился в 8 часов вечера, и меня провожали возгласами "ура!" и музыкой до ворот. Этот день навсегда останется для меня приятным воспоминанием.
В то время как я вынужден был обедать у своих многочисленных друзей или оставаться хотя бы вечером на чай, граф был настолько любезен, что прислал мне копии двух представлений*75 на меня, отправленных тогдашнему военному министру князю Василию Долгорукому и генерал-квартирмейстеру барону Ливену. Он написал мне при этом следующие слова: "Voici, mon cher General, pour vos archives deux copies dont je viens de signer les originaux. Des que mon asthme m'aura donne un peu de relache, je vous prierai de venir causer avec moi"*76.
23 января я в последний раз обедал у графини Толстой. Графиня сообщила мне, что граф Перовский очень сожалеет о моем отъезде, так как очень привык ко мне. Я написал ему и попросил назначить день и час, когда я смогу попрощаться с моим замечательным начальником; я попросил его также подарить мне свой портрет на дорогую память. Здесь приводится его ответ: "Voici ma triste figure, mon cher General, puisque vous la voulez; elle vous rappellera un homme, qui vous aime sincerement, et qui vous conservera toujours ce sentiment. Je vous attends Jeudi a onze heures; ce n'est pas une audience de conge officielle; je voudrais meme me dissimuler, que c'est une entrevue d'adieux; ne vous mettez done pas en frais de toilette, et emballez vos uniformes brodes et gallones, pour vous en servir a St.-Petersbourg.
ce 24 Janvier 1856. Tout a vous
B. Perovsky"*77
Когда в назначенный день я явился к моему начальнику, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить за его расположение ко мне, благосклонность и верную дружбу, мне не хватило слов и мы смогли лишь искренне, со слезами обняться. Глубоко тронутый и умиленный, покинул я кабинет этого редкостного человека, рыцарство, благосклонность, щедрость и любезный характер которого не имели себе равных. Вот лишь один пример: из-за болезни и занятости граф никогда не принимал приезжавших офицеров или гражданских чиновников, которые по служебному распорядку хотели ему представиться (за исключением высокопоставленных лиц), но он встречался с ними в частном обществе, на балах или в зале Дворянского собрания, и если ему нравилась их внешность, то он наводил подробные справки о них и затем пытался быть им чем-нибудь полезным. Так, летом 1854 г. в Оренбург для прохождения службы в моем управлении прибыл молодой офицер Генерального штаба поручик Л. Граф, находившийся тогда в своем летнем лагере в Башкирии, увидел его лишь осенью; его внешность понравилась ему. Через несколько дней после этого, во время моего ежедневного служебного доклада, он спросил меня, доволен ли я поручиком Л. Я ответил, что это образованный и дельный молодой офицер, который прилежно занимается, стремясь вникнуть в дела службы и ознакомиться с губернией, что он очень скромно живет и мне известно, что он помогает небогатым старым родителям, посылая им часть своего скромного оклада. Граф не сказал ни слова, но на следующее утро я получил небольшой пакет с 300 рублей серебром в кредитных билетах вместе со следующей запиской: "Veuiliez, mon cher General, remettre la somme incluse au Lieutenant L., afin qu'il puisse soulager ses parents ages; mais a condition, qu'il ne vienne jamais m'en remercier, ni verbalement, ni par ecrit; cette affaire doit rester un secret entre nous trois"*78.
Уже один-единственный этот поступок говорит о его благородстве и щедрости, ;и такие поступки он часто совершал во время управления Оренбургской губернией.
Позднее он из-за болезни оставил службу в Оренбурге, переехал в Петергоф и, наконец, в Крым. Он скончался в Ореанде, императорской вилле, на южном берегу Таврического полуострова, и похоронен в церкви монастыря святого Георгия. Умер он как герой и как философ: своему врачу он велел сказать ему час или по крайней мере день смерти, заранее заказал гроб, попросил поставить его к себе в спальню, сделал все распоряжения относительно наследства и скромных похорон и спокойно испустил дух. Мир его праху. Когда я в 1860 г. был в Севастополе, я отправился в упомянутый монастырь, находящийся в 12 верстах от города. Согласно легенде, он построен поблизости от руин старого замка Дианы, на скалах, круто обрывающихся в море; отсюда открывается великолепный вид на Черное море, прибой которого слышится здесь, наверху. Я попросил открыть склеп, чтобы у гроба моего благородного благодетеля и друга помолиться за упокой его души.
Я покинул Оренбург 28 января, провожаемый пожеланиями счастья, которые высказали все мои давнишние друзья, подчиненные и товарищи по службе. За городом мне причлось остановиться еще на четверть часа, чтобы забрать с собой в столицу десятилетнего мальчика, сына моего подчиненного, капитана Герцена, и снова я был свидетелем волнующей сцены прощания сына с матерью, которая не хотела отпускать своего любимца. Я вынужден был почти силой отстранить ее от саней и пустить лошадей в галоп, и ее горькие причитания затихли в широкой степи. Я провел в Оренбурге счастливые 15 лет и 14 дней; четверо любимых детей родились у меня здесь; я приобрел здесь много верных друзей, и я до сих пор свято храню эти воспоминания.
Было холодно. Мы ехали в крытых санях по глубокому снегу, но дорога была хорошая. Мы ехали днем и ночью и 8 февраля прибыли в столицу. После долгой разлуки я вернулся в объятия моей семьи.
Примечания
Комментарии
1 Оксус - прежнее название р. Амударьи (др.-греч. Oxos, лат. Oxus).
2 Чернышев Александр Иванович (1786-1857), князь (с 1826 г. также граф), генерал от кавалерии. Участвовал в войнах против Наполеона. В 1808-1811 гг. выполнял важные дипломатические поручения. В 1827 г. назначен товарищем управляющего Главным штабом, а затем военным министром (до 1852 г.).
3 Канкрин Егор Францевич (1774-1845), граф. На русской службе с 1797 г., в 1823-1844 гг. - министр финансов.
4 Родофиникин Константин Константинович (1760-1838), русский дипломат. Дипломатическую службу начал в 4803 г. С 1819 по 1837 г. был директорам Азиатского департамента министерства иностранных дел. С 1832 г. сенатор, с 1833 г. - член совета (министерства иностранных дел. В отсутствие министра неоднократно управлял министерством.
5 Имеется в виду турецко-египетский конфликт 1832 г., когда паша Египта Мухаммед Али восстал против турецкого султана. Заняв Сирию, египетская армия, обученная и вооруженная лучше, чем войска султана, двинулась к северу, и 21 декабря 1832 г. в битве при Конье сын Мухаммеда Али, Ибрагим-паша, наголову разгромил турок.
6 Муравьев (Карсский) Николай Николаевич (1794-1866), русский военный деятель и дипломат. В 1854-1856 гг. - наместник на Кавказе. В 1821 г. в чине полковника во второй раз возглавил экспедицию к туркменским берегам Каспия.
См.: Халфин Н. А. Россия и ханства Средней Азии (первая половина XIX века). М., 1976, с. 124-126.
7 Ранджит Сингх - правитель Сикхского государства (со столицей в Лахоре), существовавшего в 1799-1849 гг. В 1849-1947 гг. Лахор находился под властью английских колонизаторов, являлся центром Лахорской области и одноименного округа Британской Индии.
См.: Семенова Н. И. Государство сикхов. Очерки социальной и политической истории Пенджаба с середины XVIII до середины XIX века. М., 1958.
8 Мухаррам (арабск. "заповедный", "священный"), перс. мохаррем название первого месяца мусульманского лунного календаря. В мухарраме 30 дней. 1-е число - день Нового года, праздничный, нерабочий день в мусульманских государствах. Первые 10 дней мухаррама у шиитов являются траурными, посвященными памяти их "великомученика" Хусейна. В эти дни, особенно в 10-й, называемый ашура, шиитское духовенство устраивало религиозные шествия, наиболее фанатичные участники которых занимались самоистязанием, а также мистерии на сюжет гибели Хусейна.
9 Надир-шах Афшар (1688-1747), шах Ирана (1736-1747). В 1738-1739 гг. совершил грабительский поход в Индию.
10 Вамбери Армииий (Герман) (1832-1913), путешественник, востоковед, публицист, исследователь Средней Азии. Родился в 1832 г. в Шердагели (Венгрия) в бедной еврейской семье. С 1852 по 1856 г. жил в Пеште в качестве домашнего учителя. Затем находился (до 1860 г.) в Стамбуле. В 1858 г. издал немецко-турецкий, а в 1860 г. - чагатайский словарь. В 1861 г. при содействии венгерской Академии наук, которая избрала Вамбери своим членом-корреспондентом, предпринял путешествие в Персию и Среднюю Азию. Присоединившись в Тегеране в 1863 г. под видом дервиша к партии паломников, возвращавшихся из Мекки на родину, он отправился через Мазендеран до Балханского залива и затем через туркменскую пустыню в Хиву. Посетив Хиву и Кунград, Вамбери направился через Кызылкум в Бухару и Самарканд, побывал в Кариме, Керки, Меймене и через Герат, Мешхед, Тегеран и Трапезунд благополучно возвратился в Стамбул. Путешествие Вамбери было настолько необыкновенно для того времени, что многие заподозрили его в обмане; последующие путешественники рассеяли это неосновательное обвинение и единогласно признали, что почти все, что видел Вамбери, описано им с удивительной точностью. С 1865 г. Вамбери стал профессором восточных языков в Пештском университете. Знаменитое путешествие Вамбери было описано им сначала по-английски, потом по-немецки и переведено на ряд европейских языков, в там числе и русский. За описанием путешествия последовало множество других высоко ценившихся в научных кругах работ, главным образам по истории, языкознанию и этнографии Востока. Вамбери был также авторам публицистических произведений, посвященных политике России и Англии в Средней Азии. Его политические симпатии были на стороне Англии. Россию же он бездоказательно обвинял в намерении захватить Индию.
11 Ходзько-Борейко Александр Леонардович (1804-1891), польский поэт и писатель-ориенталист, русский консул в Иране. По окончании университетского курса он в 1824 г. поступил в петербургский Институт восточных языков при министерстве иностранных дел и в 1830 г. был назначен русским консулом в Иране, где и пробыл до 1845 г. Свободное аремя посвящал занятиям по изучению персидской литературы. Выйдя в отставку, Ходзько занялся литературной деятельностью. В числе опубликованных им работ см.: Дерар. Восточная повесть в стихах. Пер. с польск. СПб., 1839; Кер-оглу, восточный поэт-наездник. Полное собрание его импровизаций с присовокуплением его биографии. Пер. с англ. Тифлис, 1856.
12 Аббас I (Великий) (1587-1629), шах Ирана, наиболее выдающийся представитель династии Сефевидов.
13 Войнович Марко Иванович (ум. в 1807 г.). Поступил на русскую службу во флот в 1770 г. В 1781 г. командовал эскадрой на Каспийском море, направленной для устройства русской колонии на персидских берегах, но был захвачен в плен Ага-Мохаммед-ханом. Вскоре освобожденный, он в 1783 г. командовал первым на Черном море военным кораблем "Слава Екатерины", в 1787 г. ходил с севастопольским флотом к берегам Румелии; в 1788 г. - участник обороны Очакова, впоследствии - адмирал.
14 Фатх-Али-шах (1766-1834), шах Ирана, племянник и преемник основателя каджарской династии - Ага-Мохаммеда. При нем началось влияние России и Англии на Иран. У Бларамберга дата смерти Фатх-Али-шаха везде указана ошибочно - 1835 г.
15 На севере Ирака, в Мазендеране и Астрабаде, в 70-80-е годы XVIII в. велась борьба за власть между династиями 3ендов и Каджаров, окончившаяся победой Каджаров, во главе которых стал жестокий и энергичный Ага-Мохаммед. Вскоре он стал правителем всех главных провинций Ирана.
16 Здесь автор имеет в виду Эриванскую операцию во время русско-персидской войны 1826-1828 гг. 10 октября русские войска взяли крепость Эривань (Ереван), захватив богатые трофеи.
17 Аббас-Мирза (1783-1833), второй сын Фатх-Али-шаха, наследник престола. Аббас-Мирза был умен, образован, любил европейские нравы и европейское образование. Еще в ранней молодости, будучи наместником Тебриза и Азербайджана, он старался преобразовать с помощью европейцев персидскую армию. Участвовал в войнах против России (1811-1813, 1826-1828). В 1831 и ,1832 гг. Аббас-Мирза сражался с курдами в Хорасане. Умер в Мешхеде во время похода, предпринятого против Герата.
18 Бернс Александр (1805-1841), английский офицер. В 1839-1841 гг. выполнял функции политического советника при штабе английской армии в Кабуле. См.: Халфин Н. А. Возмездие ожидает в Джагдалаке. М., 1973.
18a Имеется в виду Узбой, левое русло Амударьи, в настоящее время окончательно, а в описываемый период еще не совсем высохшее. См.: В. В. Бартольд. Аму-Дарья. - Сочинения. Т. 3. М., 1965, с. 319-325.
19 Соймонов Федор Иванович (1682-1780), навигатор и гидрограф. В 1720 г. участвовал в описании западного и южного берегов Каспийского моря. Эта работа, а также описание восточного побережья Каспийского моря были закончены в 1726 г. Им изданы карта Каспийского моря, "Описание Каспийского моря, от устья р. Волги, притока Ярковского, до устья р. Астрабацкой" (СПб., 1731; изд. 2-е - 1783) и "Описание Каспийского моря и чиненных на оном российских завоеваний, яко часть истории Петра Великого" ("Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах", 1763).
20 Виткевич Ян (Иван) Викторович (1809-1839), русский офицер, путешественник. За участие в польском патриотическом движении Виткевич был сослан рядовым в Оренбургский корпус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52