Там, наконец, он обрел покой.
— Это вы, Гарри? — В голосе Джордана сначала слышалось беспокойство, сменившееся облегчением, после того как он уверился в том, что не ошибся. — Конечно же вы, больше некому! Гарри! Я так рад, что вы пришли, — возбужденно заговорил он. — Я хочу, чтобы вы знали, это был не я. То есть я хочу сказать, что никогда...
— Конечно же, вы не могли совершить подобное! — перебил его Гарри, говоря при этом вслух, как он имел обыкновение делать всегда, когда позволяли обстоятельства. — Это одна из причин того, что я пришел побеседовать с вами. Мне хотелось вас успокоить и сказать, что мы все прекрасно понимаем. Янош воспользовался вами, чтобы высказаться и поведать нам о своих замыслах и ужасных безбожных деяниях. Но... это просто непростительно, что он убил вас — лишь затем, чтобы быть совершенно уверенным в том, что я буду его преследовать!
— Гарри, — сказал ему в ответ Джордан, — что сделано, то сделано, и я знаю, что назад пути нет. О, я не сомневаюсь в том, что позже, когда я окончательно осознаю, сколько я потерял, мне будет очень плохо. Уверен, что все они, то есть теперь уже мы, проходят через эту боль. Но сейчас я способен думать только о мести. Давайте говорить прямо; я пострадал в меньшей степени, чем многие другие. Бог свидетель! Я предпочитаю смерть рабству и зависимости от этого чудовища!
— Как несчастный Кен Лейрд!
— Да, как Кен! — Гарри почувствовал, что Тревор содрогнулся.
— Это еще одна моя забота — постараться поставить все на свои места, — сказал некроскоп с тяжелым вздохом. — Кен сейчас полностью находится во власти Яноша, служит ему в качестве локатора. Но Тревор! Теперь и Сандра у него в руках!..
На миг воцарилась полная тишина, потом вновь раздался полный ужаса и сочувствия голос Джордана:
— Ах, Гарри! Какое несчастье! Я просто не нахожу слов, чтобы выразить свое сожаление. В ответ Гарри лишь кивнул.
— Господи, это кажется просто невероятным! — вновь заговорил Тревор, обращаясь, скорее к себе самому, чем к Гарри. — Мы отправились в Грецию, чтобы напасть на след наркотиков, и... подумать только, что мы нашли на самом деле! Смерть, разрушение и этот проклятый тип, который похож на готовую в любой момент разразиться моровую язву. А как велико его могущество! Да Юлиан Бодеску рядом с ним, словно тусклый свет карманного фонарика рядом с лучом лазера! Знаете, я по ошибке сканировал его. И почувствовал себя крохотным паучком, попавшим в ванну с водой, когда кто-то вдруг выдергивает пробку! С ним невозможно было бороться, Гарри. Его разум, мозг напоминает огромный черный водоворот. А я старый дурак... я бросился туда головой вниз и, естественно, утонул.
— 06 этом я тоже хотел поговорить с вами, — сказал ему Гарри. — О том, каким образом мог он держать вас под контролем даже на расстоянии. Как же ему это удавалось? Ведь вы и сами были весьма сильным телепатом!
— Вот в этом-то все и дело! — горько воскликнул Джордан. — Гарри, все мы похожи на радиостанции, то есть я имею в виду наш разум, конечно. Большинство из нас работает на собственных, индивидуальных частотах и каналах. Мы говорим только сами с собой. Мы думаем про себя. Большинство из нас, во всяком случае. Но с другой стороны, мы обладаем особым даром — умением настраиваться на частоты других людей. Но Янош — это очень мощная, гораздо более сложно устроенная радиостанция. И стоит кому-либо попасть на одну из ее частот, как он тут же будет проглочен, полностью поглощен ею. И чем сильнее сигнал, попавший в сети Яноша, тем быстрее он его перехватывает, поглощает и отключает. И тем страшнее его гибель.
Вот и все. Объяснение очень простое.
— Вы хотите сказать, что он завладел вами только потому, что вы телепат? Следовательно, обычным людям подобное не грозит?
— Не могу утверждать это с уверенностью, но мне так кажется. Одно я знаю наверняка: обладая таким мощным разумом, он, без сомнения, является весьма сильным гипнотизером. Нет никаких сомнений в том, что он владеет всеми свойственными Вамфири способностями и возможностями разума.
— Да, мне об этом говорили, — мрачно кивнул головой Гарри. — Но тогда кое-что из того, что мне сказал Фаэтор, теряет всякий смысл.
— Фаэтор? Вы снова разговаривали с этим бессердечным чудовищем? Гарри, ведь он же был отцом Яноша!
— Знаю, — ответил Гарри. — Но если вы не станете беседовать с ними, вы не узнаете их никогда. А знание в данном случае служит мне самым надежным и мощным оружием.
— Ну что ж, вам виднее. Вам лучше знать, как поступать. Но, Гарри, ради всего святого, никогда не позволяйте им проникнуть в ваш разум! Накрепко закройте его от этих ублюдков! Ибо стоит только им однажды оказаться там, они останутся в нем навсегда!
Эти слова полностью противоречили тому, что говорил Гарри Фаэтор.
— Я это учту, — просто и без улыбки ответил Гарри. — А теперь скажите мне, Тревор, могу ли я сделать что-либо для вас? Может быть, вы хотите кому-либо что-нибудь передать?
— У меня остались друзья. Если вы дадите мне время, я подумаю. Но только не сейчас. Может быть, вы еще придете ко мне. Я, во всяком случае, надеюсь на это, — Тревор, при жизни вы были телепатом. Вы останетесь им и теперь. Там вы никогда не будете чувствовать себя одиноким. Вот увидите! Поверьте мне! А сейчас еще одно, последнее!
— Я слушаю вас.
— Я... мне... мне хотелось бы, чтобы вас кремировали. А потом, если все получится как надо... мне хотелось бы сохранить у себя ваш прах.
— Гарри, — помолчав некоторое время, откликнулся Джордан, — вам никто никогда не говорил, что вы просто больной? — И вдруг Тревор расхохотался, хотя в смехе его ощущалось глубокое потрясение. — Черт побери! Мне нет никакого дела до того, что станется с моим прахом! Хотя, полагаю, в этом случае у меня появится возможность почаще беседовать с вами. Не так ли? С каминной полки, конечно!
Гарри заставил себя улыбнуться, чтобы удержаться от рыданий.
— Думаю, что такая возможность у вас непременно будет, — ответил он.
* * *
К середине дня положение вещей стало принимать определенную форму.
Гарри по-прежнему никак не удавалось связаться с Фаэтором, но Манолис и Дарси вернулись из поездки в город, нагруженные кучей гарпунных ружей. Это были итальянские ружья марки “Чемпион”, те самые, которые советовал купить Манолис, с очень мощными резиновыми спускателями.
— Мне однажды приходилось видеть человека, случайно раненного из такого ружья в бедро, — рассказал Манолис, — Для того чтобы вытащить гарпун, пришлось разрезать ногу. Наши гарпуны сейчас покрывают серебром. Мы получим их сегодня вечером.
— А как обстоят дела с моим вылетом в Афины? — Гарри был настроен решительно.
— Все так же, — вздохнул Манолис. — Завтра в два тридцать. Если не будет проблем с пересадкой, без четверти семь вы будете уже в Будапеште. Но мы оба надеемся, что вы передумаете.
— Да, это так, — подтвердил Дарси. — Завтра вечером здесь уже будут люди из отдела экстрасенсорики. Они, в свою очередь, пытаются связаться с Зек Фонер и Джазом Симмонсом, которые сейчас в Закинтосе, и хотят предложить им присоединиться к нам, если у них есть желание. Гарри, у нас соберется великолепная команда. Нет никакой необходимости вам лететь в Венгрию одному. Кто-то может полететь вместе, с вами, о всяком случае, до определенного пункта. Скажем, хороший телепат или прогнозист.
— Зек Фонер? — Услышав это имя, Гарри хмуро взглянул на Дарси, и лицо его посуровело. — И Майкл Симмоис? О, я уверен, что они захотят участвовать в этом!
И поскольку до сих пор у него не было возможности рассказать им о том, что он узнал от Тревора Джордана о непревзойденных экстрасенсорных возможностях вампира, он сделал это теперь, а в конце добавил:
— Неужели вы не понимаете, кто такая Зек Фонер? Да она одна из наиболее выдающихся телепатов в мире, профессионал высшего класса! Стоит ей только мысленно прикоснуться к разуму Яноша — и он тут же возьмет ее под свой контроль! А что касается Джаза... он был просто, незаменимым человеком на Темной стороне, но здесь — не Темная сторона. Суть в том, что я не осмелюсь, не имею права использовать кого-либо из наших высокоодаренных людей в борьбе против Яноша. Он захватит их, одного за другим, и будет использовать в своих целях. И в этом состоит главнейшая причина того, что я должен справляться со всем этим в одиночку. Слишком многих прекрасных людей уже нет, слишком многие погибли, чтобы рисковать и снова ставить их под удар.
— Вы, безусловно, правы, — согласился с ним Дарси. — Но вы — наша основная надежда, наш последний шанс на успех! И потому нам вдвойне страшно вот так просто, ни слова не говоря, позволить вам рисковать своей головой. Ведь без вас... без вас мы, как слепые котята, будем бессмысленно бродить в полной темноте.
Этими словами он продемонстрировал свое отношение к замыслу Гарри и то, что он на самом деле думает о возможности успешного завершения его миссии.
— Не стану спорить с вами, — тихо и спокойно ответил Гарри. — Но буду действовать на свой страх и риск и всю ответственность возьму на себя.
В голосе его слышалась безысходность, но одновременно в нем прозвучала непоколебимая решимость...
* * *
Весь день им некогда было даже перекусить. Вечером они отправились в город за посеребренными гарпунами и на обратном пути остановились возле небольшой таверны, чтобы поесть и выпить чего-нибудь. Во время еды все молчали, пока Дарси вдруг не произнес:
— Ситуация накаляется. Я это отчетливо чувствую. Мой ангел-хранитель отчаянно хочет, чтобы завтра не наступило никогда, но, тем не менее, знает, что оно обязательно наступит.
Гарри поднял глаза от тарелки, на которой лежал большой непрожаренный бифштекс.
— Давайте сначала переживем эту ночь, если вы не возражаете, — в голосе его слышались непривычные для Дарси рыкающие нотки, и слова прозвучали достаточно жестко. Такой тон вовсе не был ему свойственен. Дарси подумал, что виной всему нервное перенапряжение. Стоило ли удивляться и винить Гарри за это?
* * *
Гарри не подозревал еще, что ему предстоит нелегкая, беспокойная ночь. Не успела голова его коснуться подушки, как он уже спал, но со всех сторон его обступили странные сновидения — они казались совершенно реальными, но при этом были туманными, неясными, такими, которые обычно забываются сразу же после пробуждения.
Еще со времени детства, когда его дар некроскопа только формировался, Гарри посещали сны двух родов. Одни из них — “реальные” — представляли собой подсознательную перетасовку событий и воспоминаний действительности, такого рода сны свойственны всем людям... Другие — метафизические “послания” в виде предупреждений, предостережений, предзнаменований, иногда видений или кратких фрагментов событий, давно происшедших, забытых или тех, которые еще только должны случиться. Последние, как правило, являлись провозвестниками развивающегося дара, способности беседовать на языке мертвых, облегчая обитателям могил путь к его разуму. Он быстро научился отличать одних от других, знал, какие из них важны и достойны того, чтобы их помнить после пробуждения, а какие можно легко забыть, отбросить за ненадобностью. Иногда, правда, сны эти смешивались, и беседа с мертвым другом перерастала в “реальный” сон, в кошмар — как, например, тот, в котором его мать превратилась в визжащего, орущего вампира. Иногда, впрочем, могло происходить наоборот: тревожный, неспокойный сон прерывало появление кого-либо из его мертвых друзей.
В эту ночь ему суждено было испытать не один кошмар — увидеть оба типа своих снов, причем по отдельности, ибо на этот раз они не переходили один в другой, но и те, и другие были ужасны.
Поначалу они были вполне безобидны, но с течением ночи он постепенно стал испытывать все большее давление на свой разум. Если бы в комнате находился кто-то еще, то увидел бы, что Гарри вертится с боку на бок и мечется по кровати, в то время как в мозгу его возникали и проносились одна за одной все более странные картины.
В конце концов, Гарри устал бороться с ними и провалился в глубокий сон. Как почти всегда бывало в подобных случаях, вскоре он оказался на темном и мрачном кладбище. В сущности, в этом ничего страшного не было, ибо он знал, что, стоит только ему обнаружить свое присутствие, как он тут же найдет здесь множество друзей. Но, как это часто бывает в снах, он поступил вопреки логике: вместо того чтобы окликнуть их и назвать себя, он молча бродил среди заросших травой могил и покосившихся надгробий, освещенных серебряным светом луны.
От земли поднимался туман, окутывая узловатые корни чахлых низкорослых деревьев и превращая узкие утоптанные тропинки между могилами в извилистые молочные ручейки. Гарри безмолвно шел под висящей в небе лампой луны, и почти материально осязаемый туман клубился у его ног.
И вдруг... неожиданно он понял, что он здесь не один, и ощутил такой холод и леденящий душу, безмолвный ужас, какого ему не приходилось ощущать до сих пор ни на одном кладбище. Затаив дыхание, он стал прислушиваться, но, казалось, даже биение его собственного сердца стихло в столь жутком месте. В следующую секунду он догадался, почему оно кажется ему таким ужасным. Дело было даже не в противоестественном холоде и зловещем молчании, а в самой природе и сущности этой тишины.
Мертвые молчали... они в оцепенении лежали в своих могилах, парализованные страхом перед чем-то, появившимся среди них. Но перед чем именно?
Гарри захотелось покинуть это место, он почувствовал непривычное желание оказаться подальше от того, что могло бы стать (для него, во всяком случае) надежным убежищем в снившемся ему мире, но одновременно его непреодолимо тянуло в тот скрытый туманом угол кладбища, где среди курящихся испарений буйно разрослась свежая зелень.
"Могильные испарения, — подумал он, — словно дыхание мертвых, поднимающееся из всех этих могил” Эта мысль поразила его своей необычностью, ибо он знал, что мертвые лишены жизни... А так ли это?
Да, это, конечно же, так, поскольку эти два состояния человека совершенно различны: живые и мертвые столь же несовместимы, как две стены бездонной пропасти, и Гарри единственный среди живых, кто может перебросить над этой пропастью мост.
Разве? А как же бессмертные?
Что-то захлюпало под его ногами. Звук походил на тот, который издают лопающиеся пузыри морских водорослей. Гарри посмотрел вниз. Он стоял возле самого края островка зелени, за которым клубился весьма странного вида туман, поднимавшийся, судя по всему, из какой-то заброшенной гробницы. А у его ног... группа маленьких черных не то грибов, не то пылевиков, распространявших во все стороны алые нити спор.
Гарри недоумевал, что это за могила, из которой тянутся вверх и питаются столь отвратительные грибы, чья она. Он вошел в этот островок свежей зелени, хотя густая листва и цепкие ветви, казалось, отказывались пропускать его дальше. Оказавшись по другую его сторону, он попал в совершенно другой мир!..
Здесь не было ни склепов, ни покосившихся, поросших лишайником надгробий, а вместо них... что это?.. болото?
Да, это именно топкое болото. Гарри стоял на краю обширного, окутанного туманом пространства, покрытого ползучей растительностью и полусгнившими деревьями. И повсюду, куда ни посмотри, из заболоченной почвы торчали сморщенные, почерневшие поганки, уродливые и отвратительные, во все стороны протягивающие красные споры.
Он хотел было повернуться и убежать, но вдруг обнаружил, что не может сдвинуться с места, и замер, пораженный неожиданно возникшим в глубине лепрозной, грязно-серого цвета трясины движением. Прямо перед ним болото сотрясалось, во все стороны медленно расходилась рябь, как будто что-то огромное и тяжелое шевелилось в глубине, поднимая кверху отвратительные черные пузыри, источавшие зловоние.
В следующую минуту из недр квакающего болота поднялся... дымящийся надгробный камень вместе с прямоугольным, похожим на могилу куском отвратительно хлюпающей земли!
До этого момента сон Гарри, хотя и был несколько беспокойным, все же двигался вперед плавно и походил на замедленный танец, но теперь, продолжение последовало с невероятной скоростью.
Все еще стремясь броситься прочь отсюда, но по-прежнему не в состоянии сдвинуться с места, Гарри мог лишь в ужасе наблюдать, как болотная жижа соскальзывает с могильного камня, обнажая его истинную суть... точнее — открывая личность обитателя могилы: имя, начертанное на нем, возникало постепенно, по мере того как отвратительная грязь пузырилась и стекала с выгравированных на камне букв. И имя это оказалось до боли знакомым... Надпись была проста и гласила:
ГАРРИ КИФ, НЕКРОСКОП.
И вдруг!..
Поверхность могилы с грохотом разверзлась, и огромные комья грязи полетели во все стороны. И там, в открытой могиле, словно огромный червь в загноившейся ране, лежало нечто похожее на карикатурное воспроизведение самого Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Это вы, Гарри? — В голосе Джордана сначала слышалось беспокойство, сменившееся облегчением, после того как он уверился в том, что не ошибся. — Конечно же вы, больше некому! Гарри! Я так рад, что вы пришли, — возбужденно заговорил он. — Я хочу, чтобы вы знали, это был не я. То есть я хочу сказать, что никогда...
— Конечно же, вы не могли совершить подобное! — перебил его Гарри, говоря при этом вслух, как он имел обыкновение делать всегда, когда позволяли обстоятельства. — Это одна из причин того, что я пришел побеседовать с вами. Мне хотелось вас успокоить и сказать, что мы все прекрасно понимаем. Янош воспользовался вами, чтобы высказаться и поведать нам о своих замыслах и ужасных безбожных деяниях. Но... это просто непростительно, что он убил вас — лишь затем, чтобы быть совершенно уверенным в том, что я буду его преследовать!
— Гарри, — сказал ему в ответ Джордан, — что сделано, то сделано, и я знаю, что назад пути нет. О, я не сомневаюсь в том, что позже, когда я окончательно осознаю, сколько я потерял, мне будет очень плохо. Уверен, что все они, то есть теперь уже мы, проходят через эту боль. Но сейчас я способен думать только о мести. Давайте говорить прямо; я пострадал в меньшей степени, чем многие другие. Бог свидетель! Я предпочитаю смерть рабству и зависимости от этого чудовища!
— Как несчастный Кен Лейрд!
— Да, как Кен! — Гарри почувствовал, что Тревор содрогнулся.
— Это еще одна моя забота — постараться поставить все на свои места, — сказал некроскоп с тяжелым вздохом. — Кен сейчас полностью находится во власти Яноша, служит ему в качестве локатора. Но Тревор! Теперь и Сандра у него в руках!..
На миг воцарилась полная тишина, потом вновь раздался полный ужаса и сочувствия голос Джордана:
— Ах, Гарри! Какое несчастье! Я просто не нахожу слов, чтобы выразить свое сожаление. В ответ Гарри лишь кивнул.
— Господи, это кажется просто невероятным! — вновь заговорил Тревор, обращаясь, скорее к себе самому, чем к Гарри. — Мы отправились в Грецию, чтобы напасть на след наркотиков, и... подумать только, что мы нашли на самом деле! Смерть, разрушение и этот проклятый тип, который похож на готовую в любой момент разразиться моровую язву. А как велико его могущество! Да Юлиан Бодеску рядом с ним, словно тусклый свет карманного фонарика рядом с лучом лазера! Знаете, я по ошибке сканировал его. И почувствовал себя крохотным паучком, попавшим в ванну с водой, когда кто-то вдруг выдергивает пробку! С ним невозможно было бороться, Гарри. Его разум, мозг напоминает огромный черный водоворот. А я старый дурак... я бросился туда головой вниз и, естественно, утонул.
— 06 этом я тоже хотел поговорить с вами, — сказал ему Гарри. — О том, каким образом мог он держать вас под контролем даже на расстоянии. Как же ему это удавалось? Ведь вы и сами были весьма сильным телепатом!
— Вот в этом-то все и дело! — горько воскликнул Джордан. — Гарри, все мы похожи на радиостанции, то есть я имею в виду наш разум, конечно. Большинство из нас работает на собственных, индивидуальных частотах и каналах. Мы говорим только сами с собой. Мы думаем про себя. Большинство из нас, во всяком случае. Но с другой стороны, мы обладаем особым даром — умением настраиваться на частоты других людей. Но Янош — это очень мощная, гораздо более сложно устроенная радиостанция. И стоит кому-либо попасть на одну из ее частот, как он тут же будет проглочен, полностью поглощен ею. И чем сильнее сигнал, попавший в сети Яноша, тем быстрее он его перехватывает, поглощает и отключает. И тем страшнее его гибель.
Вот и все. Объяснение очень простое.
— Вы хотите сказать, что он завладел вами только потому, что вы телепат? Следовательно, обычным людям подобное не грозит?
— Не могу утверждать это с уверенностью, но мне так кажется. Одно я знаю наверняка: обладая таким мощным разумом, он, без сомнения, является весьма сильным гипнотизером. Нет никаких сомнений в том, что он владеет всеми свойственными Вамфири способностями и возможностями разума.
— Да, мне об этом говорили, — мрачно кивнул головой Гарри. — Но тогда кое-что из того, что мне сказал Фаэтор, теряет всякий смысл.
— Фаэтор? Вы снова разговаривали с этим бессердечным чудовищем? Гарри, ведь он же был отцом Яноша!
— Знаю, — ответил Гарри. — Но если вы не станете беседовать с ними, вы не узнаете их никогда. А знание в данном случае служит мне самым надежным и мощным оружием.
— Ну что ж, вам виднее. Вам лучше знать, как поступать. Но, Гарри, ради всего святого, никогда не позволяйте им проникнуть в ваш разум! Накрепко закройте его от этих ублюдков! Ибо стоит только им однажды оказаться там, они останутся в нем навсегда!
Эти слова полностью противоречили тому, что говорил Гарри Фаэтор.
— Я это учту, — просто и без улыбки ответил Гарри. — А теперь скажите мне, Тревор, могу ли я сделать что-либо для вас? Может быть, вы хотите кому-либо что-нибудь передать?
— У меня остались друзья. Если вы дадите мне время, я подумаю. Но только не сейчас. Может быть, вы еще придете ко мне. Я, во всяком случае, надеюсь на это, — Тревор, при жизни вы были телепатом. Вы останетесь им и теперь. Там вы никогда не будете чувствовать себя одиноким. Вот увидите! Поверьте мне! А сейчас еще одно, последнее!
— Я слушаю вас.
— Я... мне... мне хотелось бы, чтобы вас кремировали. А потом, если все получится как надо... мне хотелось бы сохранить у себя ваш прах.
— Гарри, — помолчав некоторое время, откликнулся Джордан, — вам никто никогда не говорил, что вы просто больной? — И вдруг Тревор расхохотался, хотя в смехе его ощущалось глубокое потрясение. — Черт побери! Мне нет никакого дела до того, что станется с моим прахом! Хотя, полагаю, в этом случае у меня появится возможность почаще беседовать с вами. Не так ли? С каминной полки, конечно!
Гарри заставил себя улыбнуться, чтобы удержаться от рыданий.
— Думаю, что такая возможность у вас непременно будет, — ответил он.
* * *
К середине дня положение вещей стало принимать определенную форму.
Гарри по-прежнему никак не удавалось связаться с Фаэтором, но Манолис и Дарси вернулись из поездки в город, нагруженные кучей гарпунных ружей. Это были итальянские ружья марки “Чемпион”, те самые, которые советовал купить Манолис, с очень мощными резиновыми спускателями.
— Мне однажды приходилось видеть человека, случайно раненного из такого ружья в бедро, — рассказал Манолис, — Для того чтобы вытащить гарпун, пришлось разрезать ногу. Наши гарпуны сейчас покрывают серебром. Мы получим их сегодня вечером.
— А как обстоят дела с моим вылетом в Афины? — Гарри был настроен решительно.
— Все так же, — вздохнул Манолис. — Завтра в два тридцать. Если не будет проблем с пересадкой, без четверти семь вы будете уже в Будапеште. Но мы оба надеемся, что вы передумаете.
— Да, это так, — подтвердил Дарси. — Завтра вечером здесь уже будут люди из отдела экстрасенсорики. Они, в свою очередь, пытаются связаться с Зек Фонер и Джазом Симмонсом, которые сейчас в Закинтосе, и хотят предложить им присоединиться к нам, если у них есть желание. Гарри, у нас соберется великолепная команда. Нет никакой необходимости вам лететь в Венгрию одному. Кто-то может полететь вместе, с вами, о всяком случае, до определенного пункта. Скажем, хороший телепат или прогнозист.
— Зек Фонер? — Услышав это имя, Гарри хмуро взглянул на Дарси, и лицо его посуровело. — И Майкл Симмоис? О, я уверен, что они захотят участвовать в этом!
И поскольку до сих пор у него не было возможности рассказать им о том, что он узнал от Тревора Джордана о непревзойденных экстрасенсорных возможностях вампира, он сделал это теперь, а в конце добавил:
— Неужели вы не понимаете, кто такая Зек Фонер? Да она одна из наиболее выдающихся телепатов в мире, профессионал высшего класса! Стоит ей только мысленно прикоснуться к разуму Яноша — и он тут же возьмет ее под свой контроль! А что касается Джаза... он был просто, незаменимым человеком на Темной стороне, но здесь — не Темная сторона. Суть в том, что я не осмелюсь, не имею права использовать кого-либо из наших высокоодаренных людей в борьбе против Яноша. Он захватит их, одного за другим, и будет использовать в своих целях. И в этом состоит главнейшая причина того, что я должен справляться со всем этим в одиночку. Слишком многих прекрасных людей уже нет, слишком многие погибли, чтобы рисковать и снова ставить их под удар.
— Вы, безусловно, правы, — согласился с ним Дарси. — Но вы — наша основная надежда, наш последний шанс на успех! И потому нам вдвойне страшно вот так просто, ни слова не говоря, позволить вам рисковать своей головой. Ведь без вас... без вас мы, как слепые котята, будем бессмысленно бродить в полной темноте.
Этими словами он продемонстрировал свое отношение к замыслу Гарри и то, что он на самом деле думает о возможности успешного завершения его миссии.
— Не стану спорить с вами, — тихо и спокойно ответил Гарри. — Но буду действовать на свой страх и риск и всю ответственность возьму на себя.
В голосе его слышалась безысходность, но одновременно в нем прозвучала непоколебимая решимость...
* * *
Весь день им некогда было даже перекусить. Вечером они отправились в город за посеребренными гарпунами и на обратном пути остановились возле небольшой таверны, чтобы поесть и выпить чего-нибудь. Во время еды все молчали, пока Дарси вдруг не произнес:
— Ситуация накаляется. Я это отчетливо чувствую. Мой ангел-хранитель отчаянно хочет, чтобы завтра не наступило никогда, но, тем не менее, знает, что оно обязательно наступит.
Гарри поднял глаза от тарелки, на которой лежал большой непрожаренный бифштекс.
— Давайте сначала переживем эту ночь, если вы не возражаете, — в голосе его слышались непривычные для Дарси рыкающие нотки, и слова прозвучали достаточно жестко. Такой тон вовсе не был ему свойственен. Дарси подумал, что виной всему нервное перенапряжение. Стоило ли удивляться и винить Гарри за это?
* * *
Гарри не подозревал еще, что ему предстоит нелегкая, беспокойная ночь. Не успела голова его коснуться подушки, как он уже спал, но со всех сторон его обступили странные сновидения — они казались совершенно реальными, но при этом были туманными, неясными, такими, которые обычно забываются сразу же после пробуждения.
Еще со времени детства, когда его дар некроскопа только формировался, Гарри посещали сны двух родов. Одни из них — “реальные” — представляли собой подсознательную перетасовку событий и воспоминаний действительности, такого рода сны свойственны всем людям... Другие — метафизические “послания” в виде предупреждений, предостережений, предзнаменований, иногда видений или кратких фрагментов событий, давно происшедших, забытых или тех, которые еще только должны случиться. Последние, как правило, являлись провозвестниками развивающегося дара, способности беседовать на языке мертвых, облегчая обитателям могил путь к его разуму. Он быстро научился отличать одних от других, знал, какие из них важны и достойны того, чтобы их помнить после пробуждения, а какие можно легко забыть, отбросить за ненадобностью. Иногда, правда, сны эти смешивались, и беседа с мертвым другом перерастала в “реальный” сон, в кошмар — как, например, тот, в котором его мать превратилась в визжащего, орущего вампира. Иногда, впрочем, могло происходить наоборот: тревожный, неспокойный сон прерывало появление кого-либо из его мертвых друзей.
В эту ночь ему суждено было испытать не один кошмар — увидеть оба типа своих снов, причем по отдельности, ибо на этот раз они не переходили один в другой, но и те, и другие были ужасны.
Поначалу они были вполне безобидны, но с течением ночи он постепенно стал испытывать все большее давление на свой разум. Если бы в комнате находился кто-то еще, то увидел бы, что Гарри вертится с боку на бок и мечется по кровати, в то время как в мозгу его возникали и проносились одна за одной все более странные картины.
В конце концов, Гарри устал бороться с ними и провалился в глубокий сон. Как почти всегда бывало в подобных случаях, вскоре он оказался на темном и мрачном кладбище. В сущности, в этом ничего страшного не было, ибо он знал, что, стоит только ему обнаружить свое присутствие, как он тут же найдет здесь множество друзей. Но, как это часто бывает в снах, он поступил вопреки логике: вместо того чтобы окликнуть их и назвать себя, он молча бродил среди заросших травой могил и покосившихся надгробий, освещенных серебряным светом луны.
От земли поднимался туман, окутывая узловатые корни чахлых низкорослых деревьев и превращая узкие утоптанные тропинки между могилами в извилистые молочные ручейки. Гарри безмолвно шел под висящей в небе лампой луны, и почти материально осязаемый туман клубился у его ног.
И вдруг... неожиданно он понял, что он здесь не один, и ощутил такой холод и леденящий душу, безмолвный ужас, какого ему не приходилось ощущать до сих пор ни на одном кладбище. Затаив дыхание, он стал прислушиваться, но, казалось, даже биение его собственного сердца стихло в столь жутком месте. В следующую секунду он догадался, почему оно кажется ему таким ужасным. Дело было даже не в противоестественном холоде и зловещем молчании, а в самой природе и сущности этой тишины.
Мертвые молчали... они в оцепенении лежали в своих могилах, парализованные страхом перед чем-то, появившимся среди них. Но перед чем именно?
Гарри захотелось покинуть это место, он почувствовал непривычное желание оказаться подальше от того, что могло бы стать (для него, во всяком случае) надежным убежищем в снившемся ему мире, но одновременно его непреодолимо тянуло в тот скрытый туманом угол кладбища, где среди курящихся испарений буйно разрослась свежая зелень.
"Могильные испарения, — подумал он, — словно дыхание мертвых, поднимающееся из всех этих могил” Эта мысль поразила его своей необычностью, ибо он знал, что мертвые лишены жизни... А так ли это?
Да, это, конечно же, так, поскольку эти два состояния человека совершенно различны: живые и мертвые столь же несовместимы, как две стены бездонной пропасти, и Гарри единственный среди живых, кто может перебросить над этой пропастью мост.
Разве? А как же бессмертные?
Что-то захлюпало под его ногами. Звук походил на тот, который издают лопающиеся пузыри морских водорослей. Гарри посмотрел вниз. Он стоял возле самого края островка зелени, за которым клубился весьма странного вида туман, поднимавшийся, судя по всему, из какой-то заброшенной гробницы. А у его ног... группа маленьких черных не то грибов, не то пылевиков, распространявших во все стороны алые нити спор.
Гарри недоумевал, что это за могила, из которой тянутся вверх и питаются столь отвратительные грибы, чья она. Он вошел в этот островок свежей зелени, хотя густая листва и цепкие ветви, казалось, отказывались пропускать его дальше. Оказавшись по другую его сторону, он попал в совершенно другой мир!..
Здесь не было ни склепов, ни покосившихся, поросших лишайником надгробий, а вместо них... что это?.. болото?
Да, это именно топкое болото. Гарри стоял на краю обширного, окутанного туманом пространства, покрытого ползучей растительностью и полусгнившими деревьями. И повсюду, куда ни посмотри, из заболоченной почвы торчали сморщенные, почерневшие поганки, уродливые и отвратительные, во все стороны протягивающие красные споры.
Он хотел было повернуться и убежать, но вдруг обнаружил, что не может сдвинуться с места, и замер, пораженный неожиданно возникшим в глубине лепрозной, грязно-серого цвета трясины движением. Прямо перед ним болото сотрясалось, во все стороны медленно расходилась рябь, как будто что-то огромное и тяжелое шевелилось в глубине, поднимая кверху отвратительные черные пузыри, источавшие зловоние.
В следующую минуту из недр квакающего болота поднялся... дымящийся надгробный камень вместе с прямоугольным, похожим на могилу куском отвратительно хлюпающей земли!
До этого момента сон Гарри, хотя и был несколько беспокойным, все же двигался вперед плавно и походил на замедленный танец, но теперь, продолжение последовало с невероятной скоростью.
Все еще стремясь броситься прочь отсюда, но по-прежнему не в состоянии сдвинуться с места, Гарри мог лишь в ужасе наблюдать, как болотная жижа соскальзывает с могильного камня, обнажая его истинную суть... точнее — открывая личность обитателя могилы: имя, начертанное на нем, возникало постепенно, по мере того как отвратительная грязь пузырилась и стекала с выгравированных на камне букв. И имя это оказалось до боли знакомым... Надпись была проста и гласила:
ГАРРИ КИФ, НЕКРОСКОП.
И вдруг!..
Поверхность могилы с грохотом разверзлась, и огромные комья грязи полетели во все стороны. И там, в открытой могиле, словно огромный червь в загноившейся ране, лежало нечто похожее на карикатурное воспроизведение самого Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64