Нет, этого не может быть. Он покалечился во время падения и за столь короткое время не мог оправиться. Нет, вероятно, есть еще какой-то путь в замок, о котором мне ничего не известно.
Не обращая внимания на летучих мышей, которые волнами налетали на меня, но не приближались вплотную и меня не трогали, я подошел к краю и, перегнувшись через стену, огляделся. Сам не знаю, почему я это сделал — ни одному нормальному человеку не удалось бы взобраться по такой высокой отвесной стене. Но я, как дурак, забыл о том, что Ференци не был обыкновенным человеком!
Он был там. Плотно прижимаясь к каменной кладке стены, он, словно огромный слизняк, полз вверх. Да, именно, как слизняк, — его ступни и ладони были размером с огромные блюда, которые прилипали к стене. Объятый ужасом, я вглядывался в темноту. Ференци меня пока еще не заметил. Он продвигался очень спокойно, и его ладони-присоски издавали хлюпающие звуки, когда отрывались от камня, чтобы присосаться вновь еще выше. Пальцы были длинными, с перепонками. Такие руки способны растерзать тело человека с неменьшей легкостью, чем грудку цыпленка.
Я стал в отчаянии озираться вокруг. По краям пространства, в тех местах, где большой зал соединялся с башнями, были укреплены котелки с кипящим маслом. Именно так и должно было быть, ибо ни одному нормальному человеку даже в голову не придет, что кто-то попытается взобраться по отвесной стене, когда под ним зияет пропасть и он просто обречен на верную смерть.
Подскочив к ближайшему от меня котелку, я схватился за его край. О, какая мука! Металл был раскален!
Сняв с себя перевязь, я просунул ремень в металлическое звено опрокидывающего устройства и побежал обратно, таща за собой котелок. Кипящее масло выплескивалось и прожигало мне сапоги, одно звено опрокидывающего устройства застряло, и мне пришлось остановиться, чтобы освободить его. Вся система задевала за настил пола, звенела, гремела и сотрясалась — шум стоял такой, что Ференци, конечно, не мог меня не услышать. Но в конце концов я подтянул котелок к тому месту, где увидел его.
Я в страхе заглянул за парапет, и в эту секунду над его краем взметнулась рука с присоской на конце, она пролетела буквально в нескольких дюймах от моего лица и с шумом плюхнулась на поверхность стены.
Я действовал очень быстро. Бросившись к опрокидывающему устройству, я резко повернул рукоятку — котелок двинулся к стене и ударился о каменную кладку. Выплеснувшееся через край масло стекло по внешней стороне котелка, от попавшей на него искры масло вспыхнуло, отчего сапог у меня на ноге тоже загорелся. Над краем парапета появилось лицо Ференци. Рот его был широко открыт, внутри его сверкали огромные зубы, которые вновь стали целыми и крепкими, и шевелилось то, что служило ему языком.
С пронзительным воплем я яростно крутил рукоятку. Котелок наконец перевернулся и обрушил на Ференци поток горящего масла.
— Нет! — хрипло взревел он, голос его при этом походил на звук треснувшего колокола. — Н-е-е-т! Н-е-е-т! Не-е-е-е-е-е!..
Желто-голубое пламя было беспощадно, его не умилостивил отчаянный вопль Ференци. Окатив его с ног до головы, оно заставило Фаэтора вспыхнуть подобно факелу. Отлепив руки от парапета, он протянул их ко мне, но я успел вовремя отскочить. Снова раздался пронзительный крик, и Ференци полетел в бездонную пропасть.
Я видел, как катится вниз огненный шар, ярко озаривший окружающее пространство, но до меня по-прежнему доносился душераздирающий крик и визг Ференци. Мириады преданных мелких летучих мышей бросились к нему, пытаясь своими телами потушить пламя, но порывы ветра отгоняли их прочь. Ференци падал вниз, и вопли его, словно ржавым ножом, резали мне по нервам. Даже теперь, ярко пылая, он пытался расправить крылья — я вновь услышал знакомый треск и хлопок. О, какие мучения должен был он испытать, когда горящее масло заставило скручиваться кожу на его теле, проникло в трещины, опаляя живую плоть!
Но даже сейчас ему удалось наполовину расправить крылья — он, как и в прошлый раз, заскользил по воздуху, ударился о дерево и кувырком, ломая встречавшиеся на пути деревья, скрылся из глаз.
Он оставил после себя лишь несколько искр, сверкнувших в ночном воздухе, массу искалеченных, обожженных летучих мышей, метавшихся в лунном свете, да отвратительный запах горелого мяса. Все было кончено.
Я, однако, все еще не был уверен, что он мертв, — знал лишь, что этой ночью он уже не вернется. Пришло время отпраздновать победу.
Затоптав огонь в тех местах, где старые и сухие доски настила загорелись, я потушил пламя в жаровнях и устало побрел в жилые апартаменты Фаэтора. Там я нашел хорошее вино, но сначала лишь осторожно попробовал его, а уж затем глотнул от души. Потом насадил на вертел фазанов, разрезал луковицу, откусил кусочек засохшего хлеба и без остановки пил и пил вино, до тех пор, пока не зажарились птицы. И вот тогда я устроил себе поистине королевский ужин. Да... еда была великолепной, я впервые после долгого перерыва мог позволить себе нечто подобное. И все же... и все же чего-то недоставало. Я никак не мог понять, чего именно. Дурак! Я все еще считал себя человеком. Но, надо сказать, в определенном смысле я по-прежнему оставался человеком — мужчиной.
Прихватив с собой кувшин крепкого, проверенного мною вина, я нетвердой походкой направился к женщине, оставленной в запертой комнате. Она не хотела принимать меня, но я не был настроен спорить. Я брал ее снова и снова, всеми возможными способами, какие только приходили мне в голову. Только после того, как она, изможденная и обессиленная, уснула, улегся спать и я. Вот так замок Фаэтора Ференци стал моим..."
Глава 10
Нимб голубого света, олицетворявший собой Гарри Кифа, сиял над гробницей Тибора Ференци, в то время как его бестелесный разум отсчитывал проходящее время. В пространстве Мебиуса время практически не имело значения, но здесь, в предгорьях Южных Карпат, оно было вполне реальным понятием. И все-таки рассказ мертвого вампира по-прежнему не был завершен. Предстояло еще узнать нечто очень важное, необходимое для Гарри, для Алека Кайла, для отдела экстрасенсорики. Гарри, однако, не намеревался напрямую спрашивать о том, что его интересовало. Он мог только потребовать от Тибора, чтобы тот рассказал все — до самого конца.
— Продолжай, — нетерпеливо сказал он, когда пауза затянулась чересчур надолго.
«О чем ты? Что продолжать? — Тибор, казалось, был слегка удивлен. — Я поведал тебе всю свою историю».
— И все-таки я хочу услышать ее окончание. Остался ли ты в замке, как велел Фаэтор, или возвратился в Киев? Ты окончил свои дни здесь, на этих крестообразных холмах, в Валахии. Почему так случилось?
«Думаю, что теперь твоя очередь поведать мне кое о чем, Гарри, — вздохнул в ответ Тибор. — Если помнишь, мы заключили с тобой сделку, Гарри».
«Я предупреждал тебя, Гарри Киф, — резко вмешался в разговор Борис Драгошани, — Никогда не вступай в соглашение с вампиром, ибо тебе всегда придется иметь дело с дьяволом...»
Гарри понимал, что Драгошани прав. Тибор собственными устами поведал ему о своем коварстве — требовалось немало хитрости и вероломства, чтобы одержать победу над Фаэтором Ференци.
— Уговор есть уговор, — тем не менее ответил он. — Как только Тибор расскажет мне все до конца, я выполню свое обещание. А теперь продолжай, Тибор, я хочу услышать окончание твоей истории.
«Будь по-твоему, — ответил тот. — Вот как, все происходило дальше...»
* * *
"Что-то заставило меня проснуться. Мне показалось, что я услышал треск дерева. Тело и разум мои были совершенно измучены. Виной тому — события прошедшей ночи, первым и главным из которых была битва с Фаэтором. Несмотря на это я постарался взбодриться. Я лежал на кушетке совершенно обнаженный. Со странной улыбкой женщина направлялась ко мне, держа руки за спиной. Мозг мой оставался затуманенным, и я не почувствовал опасности. Если бы она захотела убежать, ей ничего не стоило взять из кармана моей одежды ключ. Однако едва я попытался сесть, как выражение ее лица резко изменилось — на нем явно читались ненависть и вожделение. Это не было человеческой похотью, вызванной событиями прошедшей ночи, — это была страстная, звериная жажда вампира. И тут я увидел, что в руке у нее зажат заостренный на конце кусок дерева, оторванный от разбитой мною дубовой дверной панели, — острый нож из твердого дерева.
— Тебе не удастся воткнуть этот кол мне в сердце, женщина! — вскричал я, вырывая у нее из руки деревяшку, и оттолкнул ее так сильно, что она буквально отлетела от меня.
Пока она шипела и скалилась из угла, я оделся, вышел из комнаты и запер за собой дверь. Да... Следует быть поосторожнее в будущем. Если бы Фаэтор был по-прежнему жив, она вполне могла бы улизнуть от меня и открыть ему вход в замок. Очевидно, ее в тот момент больше занимал вопрос о том, как покончить со мной, чем самочувствие Ференци. Он, безусловно, был ее господином, но, судя по всему, она не получала от этого удовольствия.
Я обошел замок, чтобы убедиться в его надежной защите. Все было в порядке. Я заглянул к Эригу и второй женщине. Поначалу мне показалось, что они дерутся, но тут же я убедился, что это не так...
После этого я поднялся на зубчатую стену. Сквозь тяжелые, темные дождевые тучи проглядывало бледное солнце. Мне показалось, что оно хмурится и недовольно мною. Мне не доставило никакого удовольствия прикосновение слабых солнечных лучей к моим обнаженным рукам, и я рад был снова вернуться в замок. Будучи теперь хозяином своего времени, я отправился в деталях осматривать замок, чтобы ознакомиться с ним более подробно.
Я искал награбленные Ференци сокровища, и кое-что мне удалось найти: немного золота, несомненно, древнего происхождения, блюда и кубки, мешочек с драгоценными камнями, небольшой сундук с кольцами, ожерельями и браслетами из драгоценных металлов. Этого было вполне достаточно, чтобы до конца дней жить так, как мне хочется. Во всяком случае, на век обыкновенного человека хватало. Что касается замка в целом, он производил впечатление запущенности и развала: пустые комнаты, сгнившие шторы и гобелены, изъеденная червями мебель. Обстановка была угнетающей, и я решил, что следует как можно скорее уйти отсюда. Но сначала необходимо было убедиться в том, что Ференци где-нибудь не поджидает меня.
Вечером, после ужина, я задремал возле огня в покоях Ференци. С приходом ночи, однако, меня начали беспокоить смутные мысли. Они таились в глубине моего сознания, тревожили меня, но по-прежнему оставались неясными. Волки снова завыли, но плач их звучал уныло и слышался издалека. Летучих мышей не было. Огонь убаюкивал меня...
— Тибор, сын мой, — раздался вдруг голос. — Будь настороже!
Мгновенно проснувшись, я вскочил на ноги и схватился за меч.
— Вот как? Ха-ха-ха! — послышался смех, но поблизости никого не было.
— Кто здесь? — закричал я, хотя уже знал ответ на свой вопрос. — Выходи, Фаэтор! Мне известно, что это ты!
— Ничего тебе не известно. Подойди к окну. Я стал дико озираться вокруг. По комнате плясали тени и отблески огня, но я был один. И тут до меня дошло, что я не «слышал» голос Ференци в обычном значении этого слова — звук его голоса раздавался у меня в голове и походил, скорее, на мои собственные мысли, но, в действительности, моими они не были.
— Подойди к окну, дурак! — снова раздался голос, от которого я вновь вздрогнул.
Совершенно потрясенный, я подбежал к окну и раздвинул шторы. В небе появились первые звезды, всходила луна, с вершин стоявших в отдалении гор доносился жуткий, леденящий душу вой волков.
— Смотри! — произнес голос. — Смотри! Как будто повинуясь чьему-то указанию, я повернул голову и уставился на видневшуюся на горизонте горную цепь, черным силуэтом возвышавшуюся на фоне последних слабых лучей заходящего солнца. Там, в вышине, что-то сверкнуло, поймало солнечный луч и направило его мне прямо в глаза. Ослепленный блеском, я закрыл руками лицо и отпрянул от окна.
— Вот! Вот! Теперь и ты чувствуешь, как это больно, Тибор! Ощути на себе плоды своих деяний. Когда-то солнце было тебе другом. Но отныне все изменится.
— Оно не причинило мне боли! — подойдя снова к окну и грозя пальцем в сторону гор, прокричал я в пустоту. — Я всего лишь был застигнут врасплох. Так это и в самом деле ты, Фаэтор?
— А кому же еще быть? Ты решил, что я мертв?
— Я хотел твоей смерти.
— Значит, плохо хотел, у тебя слабая воля.
— Кто помогает тебе, Фаэтор? — спросил я, смирившись со странностью происходящего. — Это не твои женщины, потому что теперь они со мной. Кто подает сигналы зеркалом, ибо ты не из тех, кто распространяет вокруг себя солнечный свет?
Зеркало вновь вспыхнуло, но я успел отскочить в сторону.
— Мои вассалы следуют за мной повсюду, куда бы я ни направился, — ответил голос. — Они несут мое скрюченное и обугленное тело и будут нести до тех пор, пока я вновь не стану прежним. Ты выиграл этот раунд, Тибор, но битва еще не окончена.
— Тебе повезло, старый ублюдок! В следующий раз судьба не будет к тебе столь благосклонна.
— А теперь послушай меня, — вновь зазвучал его голос, не обратив никакого внимания на мои слова. — Ты навлек на себя мой гнев. И будешь наказан. Тяжесть этого наказания зависит от тебя. Оставайся здесь и охраняй мои земли, замок, все, чем я владею, и тогда, возможно, я проявлю милосердие. Но если ты предашь меня...
— Что тогда?
— Тогда тебя ждут вечные адские муки. В этом клянусь тебе я, Фаэтор Ференци!
— Фаэтор, я сам себе хозяин. Даже если бы я и захотел служить кому-то, я никогда не назвал бы тебя своим господином. Надеюсь, тебе это хорошо известно, ибо я сделал все, что в моих силах, чтобы уничтожить тебя.
— Тибор, ты так до сих пор и не понял, что я одарил тебя многими силами и возможностями. Но я также наделил тебя рядом недостатков. Обычный человек, когда он умирает, покоится в мире. Большинство людей...
Я понял, что в последних словах таилась угроза. Он шепотом произносил мне приговор.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.
— Посмей только предать меня, и ты узнаешь. Я дал тебе клятву. А теперь прощай!
И он исчез.
В последний раз сверкнув, словно яркая звезда на вершине отдаленной скалы, зеркало тоже пропало...
* * *
Я уже по горло был сыт вампирами — мужчинами и женщинами. Поэтому я запер ту, что делила со мной, постель прошлой ночью, в темнице — вместе с ее подругой, Эригом и прятавшимся под землей существом, после чего отправился в апартаменты Ференци и уснул в кресле перед огнем. Как только рассветет, никто не сможет воспрепятствовать моему отъезду. Разве что... да, прежде чем покинуть замок, я должен сделать еще кое-что, Ференци угрожал мне, а я не из тех, кто с легкостью прощает подобное.
Выйдя из замка, я подстрелил из арбалета пару жирных кроликов и отнес их в темницу. Показав их Эригу, я объяснил ему, что мне нужно, и сказал, что он должен помочь мне. Вдвоем мы крепко связали обеих женщин и оставили их в углу. После этого, несмотря на его бурные протесты, я связал и Эрига и усадил рядом с женщинами. А затем зарезал кроликов и швырнул их окровавленные тушки на землю, туда, где были подняты каменные плиты.
Теперь оставалось лишь немного подождать. Вскоре чешуйчатое щупальце вылезло из-под земли в поисках источника свежей крови, которую почувствовало существо. Раздвинув твердую почву, оно появилось над поверхностью, и уже через секунду я получил то, что хотел. Оставив Эрига и женщин на прежнем месте, я вышел, запер дверь на засов и направился к основанию башни. Ступени лестницы над темницей шли вокруг центральной каменной опоры. Разломав мебель, я стал складывать обломки дерева вокруг этой опоры. Я обследовал весь замок, разбивая всю мебель, какую только мог найти, и усыпая обломками все пространство между башнями. После этого я полил маслом деревянный настил на зубчатой стене, в зале и в других помещениях, а также все лестницы. Эта работа заняла у меня большую часть утра, но, наконец, все было сделано.
Прихватив найденные в замке ценности, я вышел из него и, отойдя на небольшое расстояние, в последний раз оглянулся. Потом вернулся обратно и поджег подъемный мост, бросив также горящий факел в распахнутую дверь. Ни разу больше не оглянувшись, я пошел по знакомой уже дороге в Муфо Альде Ференц Яборов.
В полдень я встретил пятерых оставшихся в деревне валахов, которые отправились на поиски меня и моих спутников. Едва только я появился на огибавшей скалу тропинке, они, словно окаменев, в изумлении уставились на меня.
— Привет тебе, Тибор, — обратился ко мне старший, когда я подошел ближе. Потом, увидев, что я один, добавил:
— А Эриг и Василий разве не с тобой?
— Они погибли, — мотнул я головой в сторону скал. — Там. — Взглянув в ту сторону, они увидели столб белого дыма, словно гигантский гриб поднимавшегося к небу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57