VadikV

113




Николас Спаркс
Дорогой Джон

Мике и Кристин

Выражения признательн
ости

Писать этот роман было и радостно, и сложно. Ра
достно потому, что, как я надеюсь, мне удалось показать бла городство и цел
ьность натуры тех, кто служит в армии, а сложно потому, что… Ну, если честно,
каждая книга дается мне нелегко. К счастью, есть люди, которые существенн
о облегчают этот процесс, поэтому без долгих церемоний я хочу поблагодар
ить:
Мою жену Кэт, которую я люблю всем сердцем. Спасибо тебе за терпение, милая
!
Моих детей Майлса, Райана, Лэндона, Лекси и Саванну. Спасибо за ваш неиссяк
аемый энтузиазм, ребята!
Моего литературного агента Терезу Парк. Спасибо за все!
Моего редактора Джейми Рааба. Спасибо за вашу доброту и мудрость!
Нового генерального директора «Хэтчетт бук групп» в США Дэвида Янга, Мор
ин Иджин, Дженнифер Романелло, Харви-Джейн Коуэл, Шэннон О'Киф, Шэрон Крас
сни, Эбби Кунс, Денизу Динови, Эдну Фарли, Хауи Сандерса, Дэвида Парка, Флэг
а, Скотта Швимера, Линн Харрис, Марка Джонсона… С искренней признательно
стью за ваше дружеское отношение!
Моих приятелей Ц тренеров и участников легкоатлетической команды «Нь
ю-Берн хай», побеждавшей как на открытых, так и крытых площадках в чемпион
атах на приз штата Северная Каролина: Дейва Симпсона, Филемона Грея, Кард
жуана Уильямса, Даррила Рейнольдса, Энтони Хендрикса, Эдди Армстронга, Э
ндрю Хендрикса, Майка Виера, Дэна Кастелоу, Маркса Мура, Райшада Доби, Дарр
ила Барнса, Джейра Уитфилда, Келвина Хардести, Джулиана Картера и Бретта
Уитни. Последний сезон был на редкость удачным, парни!

ПРОЛОГ

Ленуар, 2006 год

Что такое настоящая любовь?
Было время, когда я точно знал ответ. Думал, окружу Саванну любовью более г
лубокой, чем питаю к себе самому, и будем мы жить долго и счастливо и умрем
в один день. Но долго это не продлилось. Однажды она сказала мне, что ключи
от счастья Ц это мечты, воплотившиеся в жизнь, а ее мечты ни на йоту не вых
одили за привычные рамки Ц дом, семья… словом, патриархальность. То есть
чтобы у меня была постоянная работа, коттедж, обнесенный белым штакетник
ом, и «универсал» или джип, достаточно большой, чтобы возить наших детей в
школу, к дантисту, на тренировки по соккеру или на фортепьяно. Детей плани
ровалось двое или трое Ц Саванна довольно туманно высказывалась на это
т счет, но подозреваю, что она предложила бы не мешать природе и предостав
ить решать это дело Богу. Такая уж она была Ц имею в виду, религиозная, Ц и
, наверное, отчасти поэтому я на нее запал. Какие бы испытания ни выпадали
на долю каждого из нас, я часто представлял, как буду лежать рядом с ней в п
остели после трудного дня, болтая, смеясь и забывая обо всем на свете в ее
объятиях.
Не очень натянуто звучит, а? Ну, если речь идет о двоих любящих?.. Вот и я так д
умал. И до сих пор в глубине души продолжаю верить в такую возможность, точ
но зная, что этого никогда не будет. Вскоре уеду отсюда и не вернусь.
Однако сейчас я засяду на стороне холма, выходящей на ее ранчо, и подожду е
е появления. Саванна меня не заметит. В армии, знаете ли, учат маскироватьс
я и сливаться с местностью, а я учился хорошо, потому что не испытывал жела
ния пропасть ни за понюх табаку в песках посреди иракской пустыни. Мне тр
ебовалось обязательно вернуться в маленький горный городок в Северной
Каролине и узнать, как обстоят дела. Когда человек тайно подливает масла
в колесики какого-нибудь механизма, который его в общем-то и не касается,
он испытывает чувство неловкости, почти сожаления, пока не выяснит, чем д
ело кончилось.
В одном уверен точно: Саванна никогда не узнает, что сегодня я был здесь.
При мысли о ней, такой близкой и такой недосягаемой, в душе поднималось чт
о-то тоскливое, ноющее, но теперь уж так и будет: я Ц отдельно, она Ц отдел
ьно. Мне долго не удавалось смириться с этой простой истиной, ибо на какое
-то время наши судьбы слились в одну, но это было шесть лет и две жизни наза
д. Нам остались лишь воспоминания, хотя я уже убедился, что мысли о ней обл
адают чуть ли не физической осязаемостью. В этом мы с Саванной тоже отлич
аемся друг от друга: если для нее воспоминания как звезды в ночном небе, то
мои скорее смахивают на населенную призраками пустоту где-то между неб
ом и землей. В отличие от Саванны меня мучает вопрос, который я задавал себ
е тысячи раз после расставания: почему я это сделал? И поступил бы так снов
а?
Это, видите ли, я разорвал отношения с Саванной.
Листья на деревьях, за которыми я сидел, медленно наливались огненным св
етом, подсвеченные выглянувшим из-за горизонта солнцем. Птицы начали св
ою утреннюю перекличку. Воздух был напоен ароматом сосен и земли, так неп
охожим на соленую океанскую свежесть моего родного городка. Через некот
орое время дверь дома распахнулась, и я увидел ее. Несмотря на разделявше
е нас расстояние, я невольно затаил дыхание, когда Саванна вышла навстре
чу новому рассвету. Сладко потянувшись, она сошла с крыльца и свернула за
угол дома. Кораль невдалеке сверкал, как зеленый океан; Саванна прошла в к
алитку, ведущую на выгон. Послышалось одинокое приветственное ржание, ту
т же дружно подхваченное другими лошадьми; мне всегда казалось, что Сава
нна слишком миниатюрная, чтобы так безбоязненно ходить среди этих грома
дин. Но она всегда ладила с лошадьми, и они ее любили. Полдюжины лошадок, в о
сновном подседельных, пощипывали траву у столбов ограды. Мидас, ее черны
й в белых «чулках» арабский жеребец, стоял отдельно. Однажды мы ездили ве
рхом. К счастью, обошлось без увечий Ц я цеплялся за лошадь как за жизнь, а
Саванна сидела в седле привычно и чуть ли не расслабленно, будто в кресле
перед телевизором. Сейчас она подошла поприветствовать Мидаса Ц потер
ла ему нос, шепча что-то, похлопала по крупу и направилась дальше. Жеребец
навострил уши Ц хозяйка шла к амбару.
Саванна исчезла внутри и вскоре появилась снова, неся два ведра Ц с овсо
м, должно быть. Ведра она повесила на столбы ограды, и к ним сразу потрусил
и две-три лошади. Хозяйка отступила, чтобы дать им место. Я смотрел, как лег
кий бриз шевелит волосы Саванны, пока она кладет седло на спину Мидасу, за
стегивает подпругу и накидывает поводья. Пока Мидас хрупал овсом, она уж
е подготовила его к прогулке, а через несколько минут вывела с пастбища и
потянула к лесной просеке. Саванна выглядела в точности как шесть лет на
зад. Это, конечно, неправда Ц я видел ее вблизи в прошлом году и заметил пе
рвые тоненькие морщинки вокруг глаз, но волшебный кристалл, через которы
й я на нее смотрю, сохраняет для меня прежнюю Саванну. В моих глазах ей все
гда будет двадцать один. А мне было двадцать три, я служил в части, расквар
тированной в Германии, и даже представить не мог, что через пару лет буду у
частвовать в военных действиях в Фаллудже и Багдаде и получу ее письмо, к
оторое прочту на железнодорожной станции в Самаве
Самава Ц город на юг
е Ирака, на правом берегу Евфрата. Ц Здесь и далее примеч. пер.

в первые недели иракской кампании. Мне еще только предстояло возв
ращение домой после событий, которые изменили всю мою жизнь.
Сейчас, в двадцать девять лет, я иногда задумы
ваюсь, правильный ли выбор сделал. Армия стала моей судьбой и единственн
ой жизнью. Не знаю, радоваться или грустить по этому поводу; большую часть
времени я перехожу из одного состояния в другое, смотря по погоде, а на все
расспросы отвечаю, что я Ц старый брюзга пехотинец, и нисколько не шучу.
Я по-прежнему живу на военной базе в Германии, на счету, у меня примерно ты
сяча долларов, и несколько лет не встречался с женщинами. Я больше не зани
маюсь серфингом даже в отпуске, зато в выходные вывожу свой «харлей» и ед
у на север или на юг, в зависимости от настроения. Мотоцикл Ц единственна
я вещь высшегб класса, которую я когда-либо себе покупал, хоть он и стоил ц
елое состояние. Мы с ним идеально подходим друг другу, раз я заделался зап
исным одиночкой. Большинство моих друзей давно дембельнулись, а меня, во
зможно, скоро снова отправят в Ирак на пару месяцев. По крайней мере на баз
е ходят такие слухи. Когда я впервые встретил Саванну Линн Кертис Ц для м
еня она навсегда останется Саванной Линн Кертис, Ц я и представить не мо
г, что моя жизнь сменит курс на сто восемьдесят градусов или что я выберу а
рмейскую карьеру.
Но я встретил Саванну; вот почему моя теперешняя жизньтакая непонятная.
Я влюбился в нее, когда мы были вместе, и полюбил еще сильнее за годы разлу
ки. В нашей истории три части Ц начало, середина и конец, и хотя для любовн
ых историй это обычное дело, до сих пор не могу поверить, что наша любовь н
е продлилась вечно.
Мысли о прошлом увлекли меня, и, как всегда, прошлое не замедлило вернутьс
я, зримое и яркое, хоть рукой щупай. И я сам не заметил, как начал вспоминать
, с чего все началось: ведь все, что у меня осталось, Ц это воспоминания.

ЧАСТЬ I

Глава 1

Уилмингтон, 2000 год

Меня зовут Джон Тайри. Я родился в 1977 году в Уилмингтоне, Северная Каролина,
Ц городке, который страшно гордится самым крупным в штате портом и долг
ой и яркой историей, но больше достоин удивления как город, появившийся в
результате чистой случайности. Конечно, тут прекрасная погода и великол
епные пляжи, но Уилмингтон не был готов к накрывшей север волне пенсионе
ров-янки, алчущих местечка подешевле, чтобы провести последние золотые
денечки. Уилмингтон расположен на довольно узкой косе, ограниченной рек
ой Кейп-Фир с одной стороны и океаном Ц с другой. Семнадцатое шоссе, веду
щее к Миртл-Бич и Чарлстону, делит город на две половины и служит главной
уилмингтонской автомагистралью. Помнится, в детстве мы с отцом доезжали
от исторической части города у Кейп-Фир до Райтсвилл-Бич за десять минут
, но с тех пор на шоссе понатыкали столько светофоров и торговых центров, ч
то сейчас дорога занимает около часа, особенно по выходным, когда автост
раду наводняют туристы. Райтсвилл-Бич, раскинувшийся на островке у само
го побережья, является северной оконечностью Уилмингтона и Райта Ц одн
им из самых популярных пляжей в штате. Дома на дюнах до кретинизма дороги
е, тем не менее большинство бунгало сданы на все лето. Внешние отмели могу
т показаться более романтичными из-за своей изолированности, диких лоша
дей и достопамятного полета Райта и Уилбера,
17 декабря 1903 г. братья О
рвидл осуществили первый в истории человечества пилотируемый полет. Хо
тя полет длился всего 12 секунд, это место считается колыбелью воздухопла
вания.
но позвольте сказать Ц большинство людей, которые выбираются на
пляж только во время отпуска, чувствуют себя как дома лишь с «Макдоналдс
ом» или «Бургер-кингом» под боком, особенно если их детки не жалуют местн
ую кухню, а по вечерам изволят желать развлечений, и их не устраивает скуд
ный выбор из двух-трех баров.
Как и все города, Уилмингтон местами богат, местами беден. У моего отца был
а одна из самых стабильных и солидных профессий на планете (он развозил п
очту), так чтожили мы достойно Ц не роскошно, нехорошо. Мы не были богачам
и, но проживали достаточно близко к богатой части города, и я ходил в одну
из лучших школ. В отличие от особняков моих друзей наш дом был маленьким и
старым, с покосившимся навесом над крыльцом, зато там был великолепный д
вор, за который дому можно было многое простить. Во дворе рос мощный дуб, и
когда мне было восемь лет, в его ветвях я построил домик из обрезков досок
, набранных на стройке. Папа мне не помогал (если бы он смог попасть по гвоз
дю молотком, это можно было смело считать случайностью). Тем же летом я сам
остоятельно научился серфингу. Наверное, меня должна была удивлять рази
тельная несхожесть наших с отцом характеров, и это служит лишним доказат
ельством того, как мало дети понимают в жизни.
Мы с отцом отличались так сильно, как только могут отличаться два челове
ка. Он был пассивен и склонен к самоанализу, я же вечно пребывал в движении
и терпеть не мог одиночества. Он ставил образование во главу угла, а для м
еня школа была неким подобием клуба отдыха и развлечений плюс уроки физк
ультуры. У отца была плохая осанка, он шаркал при ходьбе. Я рос прыгучим и л
овким и постоянно упрашивал папу засекать время, пока добегу до конца до
ма и обратно. Я перерос отца уже в восьмом классе и годом позже мог победит
ь его в армрестлинге. Внешне мы тоже ничуть не походили друг на друга. У от
ца были рыжеватые волосы, светло-карие глаза и веснушки, а у меня волосы б
ыли темные, глаза почти черные, а смуглая кожа становилась еще темнее от з
агара уже к началу мая. Кое-кому из соседей наша непохожесть мозолила гла
за и не без причины Ц ведь отец растил меня один. Когда я подрос, то стал об
ращать внимание на соседские пересуды о том, как моя мать сбежала, когда м
не не было и года. Позже я начал подозревать, что мама встретила другого му
жчину, но отец никогда этого не подтверждал. Все, что он говорил, Ц что она
совершила ошибку, выйдя замуж совсем молодой, и оказалась не готова к рол
и матери. Он не презирал и не хвалил ее, но следил, чтобы я упоминал мать в мо
литвах независимо от того, кто она была или что сделала. «Ты напоминаешь м
не ее», Ц говорил он иногда. До настоящего дня я мало думал о матери и не об
щался с ней, да и желания такого у меня, если честно, не возникало.
По-моему, отец был счастлив. Я так говорю, потому что он нечасто проявлял э
моции. Объятия и поцелуи были для меня большой редкостью, да и те поражали
своей безжизненностью, словно отец делал что-то по обязанности, а не поже
ланию. Конечно, он любил меня, раз посвятил себя моему воспитанию, но ему б
ыло сорок три, когда я родился, и мне иногда кажется, что он скорее годился
в монахи, чем в родители. Человек он был наитишайший, почти не задавал вопр
осов о том, как там мои дела, редко сердился, но и редко шутил. Он жил по заве
денному порядку: каждое утро готовил яичницу и тост с беконом, а вечерами
слушал мои рассказы о школе за ужином, который сам же и готовил. Отец запис
ывался к дантисту за два месяца, оплачивал счета утром в субботу, заводил
стирку днем в воскресенье и уходил из дома каждое утро ровно в семь тридц
ать пять. С людьми он общался неохотно и много часов проводил один, опуска
я бандероли и письма в почтовые ящики согласно установленному маршруту.
Он не ходил на свидания и не проводил воскресные вечера, дуясь в покер с пр
иятелями. Телефон у нас молчал неделями, а когда звонил, это либо ошибалис
ь номером, либо оказывался сетевой маркетинг. Представляю, как тяжело от
цу было поднимать меня одному, но он никогда не жаловался, даже когда я его
огорчал.
Вечера я проводил один. Покончив с дневными делами, папа удалялся в «берл
огу» побыть со своими монетами. Это была его единственная и всепоглощающ
ая страсть. Больше всего он бывал доволен, сидя в «берлоге» и изучая ежене
дельный информационный «Бюллетень нумизмата», соображая, какую новую ж
емчужину присоединить к своей коллекции. Строго говоря, собирать монеты
из драгоценных металлов начал мой дед. Его кумиром был один балтиморский
финансист по имени Луи Элиасберг, единственный, кому удалось собрать вс
е когда-либо выпущенные монеты Соединенных Штатов, включая вышедшие из
употребления, со всеми клеймами Монетного двора. Его коллекция смело мог
ла соперничать с собранием монет Смитсоновского музея, и после смерти мо
ей бабушки в 1951 году дед заболел нумизматикой на пару со своим сыном. Летом
они вместе ездили на поезде на предприятия Монетного двора, чтобы получи
ть новые экземпляры из первых рук, или посещали нумизматические выставк
и на юго-востоке штата. Со временем дед и отец свели знакомство с монетным
и дилерами по всей стране. За много лет дед потратил целое состояние на по
полнение коллекции и перекупку редких экземпляров. В отличие от Луи Элиа
сберга дед был не богат Ц он владел магазином со смешанным ассортименто
м на Бурго, прогоревшим, когда по всему городу открылись магазины «Пиггл
и уиггли»,
Имеются в виду небольшие продовольственные магазины самообслужи
вания с торговыми автоматами.
Ц и не мог тягаться с балтиморским финансистом, но все равно кажды
й свободный доллар вкладывал в монеты. Дед тридцать лет ходил в одном пид
жаке, всю жизнь проездил на одной машине, и я уверен, что отец пошел работа
ть на почту вместо колледжа, потому что ему ни гроша не осталось на немале
нькую плату за образование.
1 2 3 4 5