Ч Наш дядя умирает в медицинском центре Калифорнийского университета,
Ч продолжал лгать Этан. Ч Врачи говорят, что долго он не протянет. Я звон
ю Джорджу по всем номерам. Он мне не отзванивается. И теперь вот не открыва
ет дверь.
Ч Думаю, он в отъезде, Ч ответил Райнерд.
Ч В отъезде? Он мне ничего такого не говорил. Вы знаете, куда он мог поехат
ь?
Райнерд покачал головой.
Ч Позавчера вечером, когда я возвращался домой, он выходил из подъезда с
небольшим чемоданом в руке.
Ч Он сказал вам, когда вернется?
Ч Я только сказал ему, что, похоже, будет дождь, и на том мы расстались.
Ч Он очень любит дядю Гарри, мы оба любим, и расстроится, узнав, что не смог
попрощаться с ним. Может, я смогу оставить ему записку, чтобы он увидел ее
сразу по приезде?
Райнерд просто смотрел на Этана. Теперь артерия запульсировала у него на
шее. Мозг, подхлестнутый мегом, усиленно думал, но метамфетамин, ускоряя м
ысленные процессы, отнюдь не помогал ясности мышления.
Ч Дело в том, что у меня нет ручки, Ч добавил Этан. Ч Да и бумаги тоже.
Ч О, конечно, у меня все есть, Ч ответил Райнерд.
Ч Мне не хотелось бы доставлять вам лишние хлопоты…
Ч Пустяки, Ч и Райнерд отвернулся от открытой двери, пошел за ручкой и б
умагой.
Оставленный в дверях, Этан решил заглянуть в квартиру. Ему хотелось побо
льше узнать о гнезде Райнерда.
И в тот самый момент, когда Этан уже поднял ногу, чтобы нарушить право собс
твенности и переступить порог, Райнерд остановился, оглянулся.
Ч Заходите. Присядьте.
Получив приглашение, Этан счел возможным проявить нерешительность.
Ч Благодарю, но я с улицы, а там дождь…
Ч Эту мебель водой не испортишь, Ч заверил его Райнерд.
Оставив дверь распахнутой, Этан вошел.
Гостиная и столовая составляли одну большую комнату. Кухню отделял бар с
двумя стульями.
Райнерд прошел на кухню, к столику под настенным телефонным аппаратом, т
огда как Этап устроился на краешке кресла в гостиной.
Мебели в квартире было по минимуму. Один диван, одно кресло, кофейный стол
ик и телевизор. В столовой Ч стол с двумя стульями.
В телевизоре ревел лев «МГМ»
4. Ревущий лев Ч заставка всех фильмов кино
студии «Метро-Голдвин-Майер» («МГМ»)
. Поскольку звук Райнерд приглушил, ревел мягко, прямо-таки мурлыка
л.
Стены украшали несколько фотографий в рамках: большие, шестнадцать на дв
енадцать дюймов, черно-белые художественные фотографии. Всякий раз фото
графировали птиц.
Райнерд вернулся с блокнотом и карандашом.
Ч Пойдет?
Ч Абсолютно, Ч ответил Этан, беря и то, и другое. Райнерд принес и скотч.
Ч Чтобы приклеить записку к двери Джорджа, Ч пояснил он, кладя скотч на
кофейный столик.
Ч Спасибо, Ч кивнул Этан. Ч Мне нравятся фотографии.
Ч Птицы Ч единственные свободные существа, Ч заметил Райнерд.
Ч Пожалуй, что да, не так ли? Свобода полета. Вы сами фотографируете?
Ч Нет. Только коллекционирую.
На одной фотографии стайка голубей поднималась в мельтешении крыльев с
брусчатки площади, окруженной старыми европейскими зданиями. На другой
гуси летели в строгом строю под затянутым облаками небом.
Ч Я как раз собирался посмотреть фильм, а заодно и перекусить, Ч Райнер
д указал на экран. Действительно, начался показ какого-то черно-белого фи
льма. Ч Если не возражаете…
Ч Что? Нет, конечно, забудьте про меня. Я напишу несколько слов и уйду.
На одной фотографии птицы летели прямо на фотографа. На крупном плане см
ешались крылья, распахнутые клювы, черные бусины глаз.
Ч Картофельные чипсы когда-нибудь убьют меня, Ч донеслось из кухни.
Ч Я могу то же самое сказать про мороженое. В моих артериях его больше, че
м крови.
Этан написал печатными буквами «ДОРОГОЙ ДЖОРДЖ», потом прервался, словн
о задумался, оглядел комнату.
В кухне Райнерд продолжил:
Ч Говорят, нельзя есть даже один картофельный чипс, а я не могу ограничит
ься одним пакетом.
Две вороны сидели на железном заборе. В солнечном свете блестели их клюв
ы.
На полу, от стены до стены, лежал белый как снег ковер. Зато мягкую мебель о
били черным. Издалека Этан видел, что кухонный стол изготовлен из черной
пластмассы.
В квартире властвовали два цвета: белый и черный.
Этан написал «ДЯДЯ ДЖОРДЖ УМИРАЕТ» и вновь притормозил, словно даже тако
е простое послание давалось ему с трудом.
Доносящаяся из телевизора музыка набирала ход, готовя зрителя к одной из
кульминационных сцен. Показывали детектив, снятый в сороковых, может, в т
ридцатых годах.
Райнерд продолжал копошиться в кухонных полках.
А здесь два голубя столкнулись в полете. Там сова сидела, широко раскрыв г
лаза, словно потрясенная увиденным.
Снаружи к дождю вновь прибавился ветер. Барабанная дробь дождя привлекл
а внимание Этана к окну.
Из кухни донеслось шуршание пакета для чипсов.
«ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОНИ МНЕ», Ч написал Этан.
Райнерд вернулся в гостиную.
Ч Если уж ты вынужден есть чипсы, то хуже этих нет, потому что в них больше
всего масла.
Этан повернулся к нему и увидел пакет гавайских чипсов. Райнерд засунул
в него правую руку.
Одного взгляда на пакет, надетый, как перчатка, на руку яблочного человек
а, хватило, чтобы понять: что-то тут не так. Конечно, он мог залезть в пакет з
а последними чипсами, но напряженность, которая чувствовалась в Райнерд
е, предполагала другое.
Остановившись за диваном, в каких-то шести ярдах от Этана, Райнерд спроси
л:
Ч Ты работаешь на Лицо, не так ли?
Этан изобразил изумление.
Ч На кого?
Когда рука появилась из пакета, пальцы сжимали рукоятку пистолета.
Как частный детектив, получивший лицензию, и охранник с соответствующим
сертификатом, Этан имел право носить оружие. Да только редко вспоминал о
б этом, конечно, если не охранял Ченнинга Манхейма.
А Райнерд держал в руке пистолет калибра 9 мм.
В это утро, встревоженный глазом в яблоке и волчьей ухмылкой мужчины, зас
нятого на видеопленку, Этан надел наплечную кобуру. Он полагал, что оружи
е ему не понадобится, чувствовал себя неловко, вооружаясь без весомой пр
ичины. Теперь он возблагодарил Бога за то, что не приехал безоружным.
Ч Я не понимаю, Ч он попытался изобразить как недоумение, так и страх.
Ч Я видел твою фотографию, Ч пояснил Райнерд. Этан глянул на распахнуту
ю дверь, коридор за ней.
Ч Мне без разницы, кто что видит или слышит. Все кончено, не так ли? Ч доба
вил Райнерд.
Ч Послушайте, если мой брат Джордж чем-то разозлил вас… Ч Этан старался
выиграть время.
Но Райнерд, похоже, решил покончить с досужими разговорами. И едва Этан от
бросил блокнот и потянулся за «шоком», который скрывала куртка, яблочный
человек выстрелил ему в живот.
На мгновение Этан не почувствовал боли, но только на мгновение. Его отбро
сило на спинку кресла, он вытаращился на хлынувшую кровь. Потом началась
агония.
Он услышал первый выстрел, но не второй. На этот раз пуля пробила грудь.
И в черно-белой квартире все почернело. Этан шал, что птицы по-прежнему си
дят на стенах, наблюдая, как он умирает. Даже почувствовал, как в полете вд
руг замерли их крылья.
Он услышал, как что-то задребезжало. Понял, что это не дребезжание стекла
под напором ветра и дождя, а его собственный хрип, вырывающийся из горла.

Никакого Рождества для Этана Трумэна.

Глава 3

Этан открыл глаза.
Мимо, на слишком большой скорости для улицы, застроенной жилыми домами, п
ромчался вишнево-красный «Феррари Тестаросса», подняв с мостовой волну
грязной воды.
В боковом стекле «Экспедишн» многоквартирный жилой дом вдруг расплылс
я, его пропорции исказились, как случалось в кошмарных снах.
Этан дернулся, словно от удара электрическим током, вдохнул с отчаянием
тонущего. Каким же сладким, свежим и чистым показался ему воздух. Он шумно
выдохнул.
Никакой раны в животе. Никакой раны в груди. Волосы сухие, на них не упало н
и капли дождя.
Сердце колотилось, колотилось, как кулак сумасшедшего, барабанящий в оби
тую мягким материалом дверь одиночки с обитой мягким материалом стенам
и.
Никогда в жизни Этан Трумэн не видел такого ясного, такого четкого, таког
о реального кошмара, со множеством мельчайших подробностей, как только ч
то приснившийся ему визит в квартиру Райнерда.
Он посмотрел на часы. Если и заснул, то сон этот занял не больше минуты.
Не мог он столько увидеть во сне за одну минуту. Никак не мог.
Дождь смыл остатки грязи с ветрового стекла. Отделенный от него пальмами
, с крон которых лилась вода, многоквартирный дом ждал, уже более не расплы
ваясь перед глазами, но теперь навеки став непохожим на все другие дома.

Откинувшись на подголовник, чтобы продумать, как лучше добраться до Роль
фа Райнерда, Этан не чувствовал никакой сонливости. Даже усталости.
Он не сомневался, что не мог заснуть на одну минуту. Чего там, не мог заснут
ь и на пять секунд.
Если первый «Феррари» был частью сна, то второй спортивный автомобиль пр
едполагал, что реальность теперь точно следует тропой кошмара.
И хотя он перестал жадно хватать ртом воздух, сердце продолжало биться, к
ак паровой молот, устремившись в погоню за объяснением случившегося, но
объяснение это, набрав еще большую скорость, уносилось все дальше и даль
ше.
Интуиция подсказывала: нужно уехать, немедленно, найти кофейню, выпить б
ольшую чашку кофе. Заказать самый крепкий, способный растворить палочку
для помешивания напитка.
И хотя годы работы в полиции научили его доверять интуиции, точно так же, к
ак ребенок доверяет матери, он заглушил двигатель и вышел из «Экспедишн»
.
Никто не спорит: интуиция Ч важнейшее средство из арсенала выживания. Н
о честность перед самим собой стоит даже выше интуиции. И он не мог не приз
наться себе, что хочет уехать не для того, чтобы найти спокойное местечко
и предаться там размышлениям в духе Шерлока Холмса, а потому, что страх вц
епился в него мертвой хваткой.
А страх не должен победить. Если коп хоть раз уступает страху, то перестае
т быть копом.
Разумеется, он уже не коп. Ушел со службы более года тому назад. Работа был
а для него смыслом жизни при жизни Ханны, но за годы, прошедшие после ее см
ерти, стала отступать на второй план. Теперь он не верил, что может что-то и
зменить в этом мире. Хотел выйти из игры, повернуться спиной к отвратител
ьной стороне человеческой сущности, с которой повседневно сталкиваетс
я детектив отдела расследования убийств. Мир Ченнинга Манхейма находил
ся на максимальном удалении от этих реалий и при этом позволял зарабатыв
ать на жизнь.
Однако, пусть он и расстался с жетоном детектива, пусть ушел со службы, по
натуре он оставался копом. Мы все такие, какие есть, кем бы ни хотели быть, к
ембы ни старались прикинуться.
Засунув руки в карманы кожаной куртки, ссутулившись, словно дождь непоме
рной ношей лег на плечи, Этан перебежал улицу, нырнул в подъезд многоквар
тирного дома.
С куртки вода закапала на мексиканскую плитку пола. Лифт. Лестница. Как и д
олжно быть. Как было.
Запах поджаренного на завтрак мяса и «травки», воздух такой густой, что з
абивал горло, словно слизь.
Два журнала на столике. Оба адресованы Джорджу Киснеру.
Этан поднялся по лестнице. Ноги подгибались, руки тряслись. На площадке о
становился, несколько раз глубоко вдохнул, постарался совладать с нерва
ми.
В доме царила тишина. В это меланхоличное утро понедельника через стены
не доносились ни голоса, ни музыка.
Ему почудилось, что он слышит поскребывание вороньих когтей по железном
у забору, хлопанье крыльев и панике улетающих голубей, щелканье клювов. Н
о он шал, что все эти звуки Ч только часть голосов дождя.
И даже чувствуя тяжесть пистолета в наплечной кобуре, Этан сунул руку по
д куртку, взялся за пистолет, чтобы убедиться, что взял его с собой.
Вытащил руку, оставив пистолет в кобуре.
Капельки дождя, смочив все волосы на затылке, скатились за шиворот, вызва
в непроизвольную дрожь.
В коридоре второго этажа он даже не взглянул на квартиру 2Д, жилец которой
, Джордж Киснер, не стал бы реагировать ни на звонки, ни на стук в дверь, и ср
азу направился к квартире 2Б. Едва не развернулся, чтобы позорно бежать, но
сумел взять себя в руки.
После звонка яблочный человек едва ли не сразу распахнул дверь. Высокий,
сильный, уверенный в себе, он и не думал пользоваться предохранительной
цепочкой.
Ч Джим дома? Ч спросил Этан.
Ч Вы ошиблись квартирой, Ч ответил Райнерд.
Ч Джим Брискоу? Правда? Я думал, он тут живет.
Ч Я живу здесь больше шести месяцев.
За Райнердом виднелась черно-белая гостиная-столовая.
Ч Шесть месяцев? Неужто прошло так много времени? Ч Голос звучал фальши
во даже для самого Этана, но он продолжил: Ч Да, пожалуй, может, даже семь.
Со стены напротив двери сова смотрела на него огромными глазами, ожидая
выстрела.
Ч Послушайте, а Джим не оставил нового адреса?
Ч Я никогда не встречался с прежним жильцом. Темный блеск глаз Райнерда,
жилка, пульсирующая
на виске, напряженность уголков рта на этот раз послужили Этану предупре
ждением.
Ч Извините, что потревожил вас.
А когда он услышал приглушенный звук работающего телевизора Райнерда, м
ягкий рев льва «МГМ», без задержки повернулся и направился к лестнице. По
нимал, что уходит подозрительно быстрым шагом, и старался не перейти на б
ег.
Миновав пролет, на площадке Этан, следуя инстинкту самосохранения, повер
нулся, вскинул голову, увидел, что Рольф Райнерд молча наблюдает за ним с в
ерхней ступеньки. В руках яблочного человека не было ни пистолета, ни пак
ета чипсов.
Без единого слова Этан преодолел оставшийся пролет. Открывая входную дв
ерь, вновь обернулся, но Райнерд не стал спускаться по лестнице.
Вернувшись за руль «Экспедишн», Этан завел двигатель, включил обогреват
ель.
Крепкий двойной кофе в ближайшей кофейне уже не казался адекватным реше
нием проблемы. Он не знал, куда же ему ехать.
Предчувствие. Предвидение. Откровение. Проницательность. «Словарь „Сум
еречной зоны“ страница за страницей пролистывался в библиотеке его гол
овы, но никак не мог объяснить случившееся с ним.
Согласно календарю до официального прихода зимы оставался еще день
5. Отсчет веде
тся от 22 декабря, когда день самый короткий
, но его кости уже чувствовали ее наступление. Представить себе не м
ог, что в Южной Калифорнии можно так мерзнуть.
Он поднял руки, чтобы посмотреть на них, не знал, что они могут так трястис
ь. Пальцы побелели, ногти стали белыми до самого полукруглою основания.
Но бледность пальцев и дрожь рук не столь уж сильно взволновали Этана. В о
тличие от того, что он увидел под ногтями правойруки. Некую темную, красно
вато-черную субстанцию.
Долго смотрел на нее, не решаясь определить, реальная она или только ему ч
удится.
Наконец ногтем левого мизинца вытащил из-под ногтя большого пальца малу
ю голику загадочного вещества, неведомо как попавшего под ногти всех пят
япальцев правой руки. Субстанция оказалась чуть влажноватой, липкой.
С неохотой Этан поднес ее к носу. Нюхнул раз, другой и, пусть запах был очен
ь слабым, опустил руку: все стало ясно.
Под пятью ногтями правой руки Этана была кровь. И с определенностью, обыч
но не свойственной человеку, знающему, сколь неопределенен мир, в которо
м он живет, Этан мог утверждать, что кровь эта, после проведения соответст
вующих анализов, окажется его кровью.

Глава 4

Паломарская лаборатория в северном Голливуде занимала одноэтажное, пр
иземистое, построенное из бетонных блоков здание, с такими маленькими и
расположенными далеко друг от друга окнами и с такой низкой, с минимальн
ым наклоном железной крышей, что более всего оно напоминало бункер.
Медицинское отделение Паломара проводило анализы крови, мазков, биопси
й и других органических материалов. В промышленном отделении занималис
ь анализами химических веществ по заказам как частных организаций, так и
государственных ведомств.
Каждый год фэны Лица присылали ему более четверти миллиона писем, бандер
олей, посылок, главным образом по адресу студии, откуда раз в неделю они пе
редавались в пиаровскую фирму, которая и отвечала фэнам от лица знаменит
ости. Частенько Манхейму присылали подарки, в том числе домашнюю снедь: п
ирожки, торты, ириски. Конечно, на тысячу отправителей в самом худшем случ
ае мог попасться один псих, который сподобился бы прислать отравленное п
еченье, но Этан действовал по принципу береженого бог бережет: все съест
ное уничтожалось, пробу никто не снимал.
Изредка, когда изготовленный дома подарок сопровождался особенно подо
зрительным письмом, съестное уничтожалось не сразу, а поступало к Этану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9