Большие, средние и маленькие коробки тускло-коричневого, светло-голубого,
серо-стального и черного цвета лежали вдоль стен в ряд, сужая коридор вдвое.
Майк подошел к одной коробке. Когда он был уже довольно близко, коробка
сказала тоненьким голоском:
- Пейте "Бубль-Попси" воду! "Попей" в жаркую погоду!
Когда Майк отшатнулся от упаковки с газировкой, из черной коробки
позади него раздался перезвон:
- "Крученый сыр" - отличная еда, купи - не пожалеешь никогда! "Крученый
сыр" - отличная еда, купи..."
- Что это? - спросила Лиза, хватая Майка за руку.
- Я не знаю.
- Зачем покупать все это? Она ведь никогда не смогла бы употребить все!
- "Бубль-Попси"... "Крученый сыр" - отличная еда... Мыло "Надежда" для
грязной одежды... Пейте "Бубль-Попси"... - Десятки тоненьких голосов
обращались к ним, рекламировали сами себя, нашептывали, шептали.
Майк и Лиза шли по коридору, подсчитывая. Десять упаковок апельсиновой
"Бубль-Попси". Газировка с хмелем, с лимоном, кола, грейпфрутовая. Тридцать
девять коробок по двадцать четыре бутылки в каждой; двести шестьдесят
галлонов "Бубль-Попси" хранилось в этом коридоре. Среди других вещей. Одна
пластиковая бутылка в нижнем ряду упаковок лопнула, и сладкая жидкость
выплеснулась на ковер, впиталась в него и засохла коричневым пятном. Это
произошло так давно, что пятно уже даже не было липким - просто коричневый
порошок, поднимавшийся облачком под ногами. У противоположной стеньг лежали
покупки другого вида. В нижнем ряду стояли коробки с "Надежным
дезодорантом", по крайней мере сотня. Там были еще консервы из тунца. Там
было четыреста банок кошачьего корма. По запаху они нашли полуистлевший
трупик кошки, лежавший на коробке непочатых банок. Мордочка животного была
искажена ужасной, дикой гримасой страдания. Очевидно, кошка умерла от
голода. Ее ребра отчетливо выступали под шкуркой, желудок ввалился почти до
самого хребта.
По коридору они дошли до кухни.
Там был настоящий склад. Майк протискивался между упаковками, ведя Лизу
по узким проходам между штабелями, нагроможденными до потолка. Там были
сотни и сотни упаковок с детским питанием. На один ужасный миг Майк
испугался, что они обнаружат еще и ребенка.
- Кашка деткам, ням-ням-ням, - пел тоненький голосок.
- Хранить замороженным, - вступал следом низкий, более спокойный голос.
- Кашка деткам, ням... Замороженным... Крекер, "Кракатау", крекер...
Здесь были огромные пластиковые упаковки с сыром. Через мельчайшие
трещинки в пластике проникла плесень. Теперь ее причудливые наросты, желтые
и черные, белые и синие, украшали большинство упаковок и подбирались к
другим, более свежим покупкам.
- Что все это значит? - спросила Лиза.
В памяти Майка всплыло объяснение. Это был типичный дом зрителя, или
"Тип. Д. З.", как это именовалось у экономистов Шоу. Это было жилище
потребителя.
- Это результат, - сказал Майк, - подсознательной рекламы.
- Но ей все это не нужно; она этим не пользуется!
- Но подсознательная реклама не убеждает зрителя покупать то, что нужно
ему. Она длится каждый день по пять часов. Тридцать промельков в секунду -
каждый промельк длится только несколько тысячных долей. Повторяясь, это
заставляет зрителя покупать и еще раз покупать. Нужно ей это или нет, она
покупает.
- Но это ужасно!
- Это экономическая система. Государство вкладывает деньги в то, чтобы
потребитель приобрел те вещи, которые государство производит. Это только
один дом зрителя. А таких - миллионы.
Лиза всхлипнула:
- Кошка...
Майк взял ее за руку и повел обратно через лабиринт бесполезных
продуктов. Тоненькие голоса шептали им, убеждали их, убаюкивали их. По
дороге они натолкнулись на штабель консервированных фруктов, опрокинули его
на другую пирамиду, в которой были стеклянные контейнеры с густым сиропом.
Стекло разбилось, забрызгав сиропом стены и другие коробки. Сироп вытекал из
упаковки, покрывая пол слоем в четверть дюйма. В полдюйма. В дюйм.
- Идем отсюда, - сказала Лиза.
- Конечно.
Они прошли мимо картонок, бутылок, пластиковых контейнеров обратно в
гостиную. Теперь они увидели, что комната загромождена креслами и стульями,
а стены увешаны репродукциями, многие из которых повторялись. Женщина
по-прежнему лежала на полу без сознания, но уже начинала стонать, приходя в
себя.
- Что мы будем делать?
Майк положил руку на подлокотник кресла.
- Мы уйдем в ауру и пожелаем очутиться где-нибудь в другом месте.
- Но ведь сейчас мы находимся вовне. Можем ли мы использовать нижний
мир для телепортации? Мы не хотели быть там. Мы Выпали.
- Мы можем попытаться. Может быть, раз мы воспользовались им однажды,
теперь мы можем пройти через то измерение...
- Назад в Аппалачское убежище?
- Мы всегда можем вернуться туда, - сказал Майк.
- Куда же, в таком случае?
Он усадил ее в кресло, рядом с собой.
- В студию Шоу, - сказал он. И они исчезли.
Глава 8
В студии Убежища техники внимательно прислушивались к показаниям
приборов и с испугом смотрели на две призрачные фигуры на сцене. Два
туманных, почти невидимых образа продолжали излучать ненависть, хотя
казалось, что у них нет ни тела, ни мозга. Зрители продолжали отключать
ауры. Индикационная панель почти целиком погасла. А призраки все излучали,
все ненавидели...
Глава 9
В углу офиса Анаксемандра Кокли ярко мерцала аура. Но он уже выскочил
из-под нее. Его лицо было белым, словно рыбье брюхо.
- Кто-то подавил нашу передачу!
- Зрители отключаются, - доложил молодой человек, работавший за
временно установленным столом. - Миллионами!
Из-за стеллажей вышел седовласый человек.
- Невозможно даже сказать, какой ментальный ущерб нанесла уже эта
ненависть к себе. Многие зрители, вскормленные на самолюбовании, могут от
этого просто погибнуть. А те, кто выживет и сохранит рассудок, никогда
больше не вернутся к Шоу. Если они подумают, что Исполнители действительно
так их ненавидят, они потеряют к нам доверие.
В голосе этого человека не было ни капли горечи - одно только смирение.
- Это передается из Аппалачского убежища, - уверенно сказал молодой
человек.
- Блестяще, - нахмурился Кокли. - А то я не знал! Найдите это чертово
убежище!
- Мы пытаемся, сэр.
Они действительно пытались это сделать.
x x x
Теперь грузовик двигался медленнее. От студии его отделяло только
несколько зданий. Они должны были проломить дверь бронированным бампером
машины и ворваться внутрь, перед тем как высадиться. Все пристегнулись
ремнями. Всем было страшно.
Пьер посмотрел на Нимрона через проход и подмигнул. Нимрон ответил ему
долгим взглядом и обратился к остальным:
- Сегодня мы дадим им хороший урок, ребята. Вы будете творить новый
мир. Когда-то существовала книжка, которая называлась "О дивный новый мир",
но это был плохой мир. Большинство из вас с ней знакомы. Мы создадим
собственный дивный новый мир. Но я обещаю вам, что это будет хороший мир.
Чертовски хороший!
Его речь восхитила Пьера. Это у Нимми здорово получается. Нимми сделает
так, чтобы их миссия увенчалась успехом.
Успех или провал.
Эти две вещи разделяла весьма тонкая грань. Пьер погрузился в мысли о
девушке, лежавшей в гробу. В закрытом гробу. Потом гроб въехал в огненную
пасть, поглотившую ее. Было немного пепла. Маленький пузырек с пеплом. Даже
сейчас он лежал в кармане его кителя.
- Закрепить руки! - крикнул через плечо водитель.
Они схватились за кожаные петли и просунули в них руки, раскинув их
крестом, словно множество Спасителей, распятых на металлической стене. Пьер
смотрел в переднее стекло. Двери были прямо впереди. На вид они были из
псевдодерева. Машина повернула влево, объезжая кусты, потом вправо,
возвращаясь на прежний курс. Затем врезалась в двери. Куски дерева полетели
в разные стороны. Грузовик теперь двигался через нижний этаж здания,
ударяясь в опоры вешалок, пробиваясь к студии передач, где техники и два
Исполнителя все еще пытались пробиться в эфир.
Двери машины распахнулись. Бойцы высыпали наружу, сжимая оружие, прежде
чем кто-либо из служащих Шоу сообразил, что этому грузовику, полному
вооруженных людей, здесь не место. В одной руке Пьер сжимал вибропистолет, в
другой станнер. Техников и Исполнителей уложили из станнеров. Маленькие
усыпляющие пули прошивали воздух, жаля в руки, ноги, грудь и ягодицы. Эффект
был почти немедленным: подстреленные падали, словно мухи, сшибая на пол
приборы и друг друга. Из-за угла главного передающего устройства выскочил
охранник и выстрелил. Пуля попала в лицо Революционеру, стоявшему рядом с
Пьером. Пьер выстрелил в ответ, испытав удовлетворение при виде того, как
кишки врага вместе с непереваренным обедом вываливаются на пол, а потом и
сам противник падает в это месиво.
Прошло всего несколько минут, но нигде уже не видно было движения, а
выстрелы прекратились. На полу лежало полдюжины трупов - трое из их отряда и
три охранника Шоу. Невеселый итог. Они не должны менять человека на
человека. Иначе Шоу задавит их своей численностью в самом начале драки.
Однако студия была очищена. Бесчувственные тела техников и Исполнителей
валялись вокруг, и только легкие движения груди свидетельствовали о том, что
они еще не убиты.
- Этаж за этажом, согласно плану, - сказал Нимми.
Этаж за этажом, снизу вверх. Отрезать любые пути к бегству.
Пьер вел группу из четырех человек к выделенному им сектору. Их задачей
было очистить левое крыло здания, продвигаясь этаж за этажом вдоль лифта
левого крыла. На первом этаже они оставили после себя больше усыпленных, чем
убитых, поскольку им попадались в основном молодые мужчины и женщины,
будущий персонал, крутившийся так и сяк по поручению своего начальства,
пытавшийся угодить боссу и не быть съеденными чудовищем по имени Шоу, а
вместо этого самим взгромоздиться ему на шею. Пьер ненавидел их - за Риту.
Но полагалось убивать только тех, кто встанет против них с оружием, только
охранников.
Когда двери лифта открылись на третьем этаже, там стояли два охранника
Шоу, собираясь спускаться вниз. На их черной с серебром форме не было ни
пятнышка, серебряный эполет на правом плече каждого сверкал в свете
потолочных плафонов. Пьер выстрелил из вибропистолета, прежде чем они успели
достать свои. Одному охраннику оторвало обе руки, грудная клетка сплющилась
и треснула. Другой кружился на месте, теряя кусочки тела - палец, руку,
глаз. Наконец пляшущий человек с оторванными конечностями рухнул на пол,
дернулся и застыл.
- О Боже! - выдохнул один боец.
- Если бы они остались в живых, нам пришлось бы гораздо хуже, -
прошипел Пьер. - Многим пришлось бы ГОРАЗДО хуже!
На четвертом этаже они потеряли одного из своих.
На каждом пятом этаже они встречались с группой, идущей через
центральный лифт. Перекличка на пятом этаже показала, что убито пятеро.
Теперь их было всего двенадцать, поскольку трое лишились жизни еще при
высадке. Только двенадцать. На двадцать пять этажей.
- Не волнуйтесь, - сказал Пьер. - Те, кто позволил себя убить так
скоро, были слабыми звеньями. Есть такой закон - выживают сильнейшие. Те из
нас, кто остался, - лучшие бойцы, и у нас есть шанс выполнить задуманное.
Словом, я буду удивлен, если до последнего этажа мы потеряем еще хоть одного
человека.
Все знали, что это - похвальба, и все же приободрились.
- Прекрасно, - сказал Нимми, - увидимся через пять этажей.
Они двинулись дальше.
x x x
Майк и Лиза вынырнули из ауры на контрольной консоли, находящейся на
возвышении, чуть позади и справа главной сцены. То, что они увидели, убедило
их, что Революция свершается, что Нимми, Пьер и остальные побывали здесь и
ушли дальше. И теперь они, наверное, были уже где-то наверху, пробиваясь на
верхний этаж.
- Спускаемся, - сказал Майк, указывая на лесенку у края возвышения.
Лиза нашла ступеньки, ведущие на сцену. Он быстро последовал за ней,
уже не стараясь соблюдать тишину, думая только о том, чтобы двигаться
быстрее. Со сцены они направились в коридор. Всюду валялись убитые и
усыпленные. Они свернули направо, нашли центральную лестницу и пошли вверх.
Группа Нимми должна действовать на лестницах, очищая здание от людей Шоу и
блокируя проход вниз.
Майк и Лиза шли наверх. В то же самое время далеко в бомбоубежище два
призрака продолжали передавать ненависть, а техники суетились вокруг или
стояли, в ужасе глядя на двух туманных людей, казалось, не подозревающих о
том, что они туманны!
x x x
Пьер потерял еще одного человека.
Он отчаянно боялся, что их атака может провалиться. Он смутно
осознавал, что в эту минуту их люди штурмуют многие здания. Сотни зданий.
Везде, где размещались организации Шоу: казармы охраны, помещения персонала,
тренировочные корпуса - везде кипела битва. И не каждому отряду предстояло
победить. Однако победить именно здесь казалось ему необходимым. Здесь,
сейчас, и быстро.
Охранник нашел себе хорошую позицию за крутым поворотом коридора. Они
должны были обезвредить его до того, как двинутся дальше, и не важно, хорошо
он устроился или нет. Если они его не уничтожат, то проиграют,
***
- Вы уверены?
- В этом нет никаких сомнений, мистер Кокли. Они поднялись до
двадцатого этажа. Мы не можем наладить связь ниже этого уровня. Мы не можем
спуститься. Телефоны не работают. Где-то перерезаны провода. Мы даже не
можем позвонить из этого здания.
Кокли вздрогнул. По спине его пробежал холодок, волосы на голове
шевельнулись.
Где-то там костлявая рука с прозрачными венами, наполненными
свернувшейся кровью...
x x x
Пьер опрокинул огромную цветочную вазу. Сам рухнул позади нее, затем
приподнялся на локтях и коленях и подтолкнул бочкообразный сосуд вперед.
Ваза покатилась, и он пополз за ней. Он преодолел уже треть коридора, прежде
чем охранник спохватился. Первый выстрел стража был сделан вслепую, луч
ударил в стену, подняв облачко цементной пыли. Пьер выстрелил в ответ
Человек из группы Пьера открыл огонь, дырявя стену рядом с головой
охранника, пытаясь заставить его убрать голову и прекратить стрельбу.
Ваза катилась вперед.
Воздух был тяжелым от запаха горелого дерева, отбитой штукатурки и
тлеющего ковра. Голубоватый дымок стелился по полу, как плотный туман,
наползающий с моря.
Однако через некоторое время охранник набрался смелости и открыл
плотный огонь, распластавшись на полу. Половина вазы разлетелась веером
мелких осколков и пыли. Большие желтые цветы были разбросаны по полу, их
лепестки были изодраны в клочья, некоторые загорелись. Пьер продолжал
толкать уцелевшую половину, скрываясь за ней. Половинка вазы выписывала
безумные зигзаги по коридору, ударяясь о стены и снова выкатываясь на
середину. Пьер продолжал стрелять. Охранник поднялся, не прекращая огня.
Ваза была окончательно разбита. Куски ее полетели в Пьера, раня лицо и руки.
Он побежал, увертываясь и петляя, к вражеской засаде.
Страж Шоу выстрелил.
Выстрелил снова.
И снова.
Пьер дико закричал. Это был один из тактических приемов, выводящих
врага из равновесия. Это должно было сработать. Он закричал еще громче,
словно доисторический зверь в асфальтовой луже.
Еще один выстрел был ответом на его крик, но охранник промазал на пять
футов.
Пятый выстрел оторвал французу ступню.
Он пробежал еще шаг на культе ноги. Потекла кровь.
Внезапно остановившись, Пьер повернулся и посмотрел назад, туда, где
валялся ботинок, а в нем - ступня. Его ступня! В ней еще не прекратилось
сокращение мускулов, носок подергивался.
Следующий выстрел свистнул мимо его уха, словно удар грома, заглушивший
все остальное.
"Я проиграл!" В сознании Пьера была только эта единственная мысль. На
него нахлынуло жгучее желание убивать, такого он не испытывал никогда.
Охранник тоже был в ярости. Он выстрелил не целясь.
Пьер снова закричал и побежал вперед. Это был странный бег, скорее
прыжки, во время которых искалеченная нога то и дело опиралась на пол. Он не
знал, испытывал ли он при этом боль. По его телу пробегали вспышки,
отдаваясь в глазах, но это не было тем, что называют болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16