На опушке тесно прижавшиеся друг к другу деревья, казалось, приседают, готовясь к прыжку.
Вдруг он вспомнил старую сказку о Красной Шапочке. Перед глазами ожила картинка из книги детства: Красная Шапочка пробирается сквозь мрачный лес, в котором бродят злые волки.
Потом пришли на ум Ганзель и Грета, заблудившиеся в лесу.
А потом он вспомнил про ведьм.
Про ведьм, которые поджаривают маленьких детей в печи и съедают их. Боже, никогда до него не доходило, насколько страшными были некоторые сказки! Снежинки стали меньше и летели все быстрее и быстрее.
Начал тихо завывать ветер.
* * *
Кристина подивилась, как быстро она освоила неуклюжие снегоступы, и поняла, насколько непросто было бы двигаться без них, особенно с тяжелыми рюкзаками, которые пришлось на себе тащить. В некоторых местах ветер обнажил землю, но в других, где было хотя бы малейшее препятствие, задерживающее снег, — намело огромные сугробы высотой от двух до четырех метров, а иногда и выше. И, конечно же, снег засыпал каждую ложбинку и каждое углубление, так что попытайся они пройти над невидимой впадиной без снегоступов, непременно провалились бы в глубокий снежный колодец, выбраться из которого было бы трудно, если вообще возможно.
Серый полуденный свет был тревожен, искусствен, производил обманчивый эффект, создавая ложное ощущение глубины и изменяя очертания предметов. Иногда даже Кристина принимала снежный гребень за впадину, пока не подходила ближе. И только тогда понимала, что вместо предполагаемого спуска предстоит подъем.
Джою оказалось гораздо сложнее приспособиться к снегоступам, хотя специально подбирали ему детский размер. День быстро угасал, а заканчивать разгрузку машины в кромешной темноте не хотелось, поэтому не было времени обучать Джоя. Тогда Чарли взял его на руки.
Чубакка хотя и был крупным псом, но не настолько тяжелым, чтобы наст не выдержал его, кроме того, он инстинктивно избегал места, где наст был тонким либо его не было вовсе, и часто обходил самые глубокие сугробы, пробираясь от одного продуваемого ветром места к другому. Все-таки раза три он провалился. Один раз удалось выбраться самому, а дважды его пришлось вытаскивать.
После того как оставили машину, они прошли вверх по склону около трехсот метров, пока не достигли конца безлесного участка. По заваленной снегом просеке углубились в лес, двигаясь вдоль широкого кряжа. Справа простирался ровный участок леса, а слева — заросшая лощина. Хотя до наступления темноты оставался час, в лощине сгущалась синева с оттенками серого и лилового, а вдали ее поглощала мгла, в которой не было видно ни единого огонька, что заставляло Кристину предположить, что никакого жилья впереди нет.
Она уже знала, что Чарли был значительно сильнее, чем можно было предположить по его виду. И все равно Кристина не переставала поражаться его выносливости.
Рюкзак давил ей на плечи, словно набитый цементом, в то же время Чарли будто бы не обращал внимания на свою ношу, гораздо большую и тяжелую, чем у нее. Он еще нес .на руках Джоя и, пройдя первую четверть мили, лишь раз остановился и спустил мальчика на землю, чтобы размять затекшие мускулы.
Через сотню метров они стали отдаляться от края лощины, продвигаясь вдоль склона горы, а еще метров через пятьдесят дорога снова пошла в гору. Деревья стали еще толще и массивнее и местами погружались в такую глубокую тень, что, казалось, уже наступила ночь. И наконец они вышли на другую поляну, шире той, где остался джип, простиравшуюся метров на четыреста.
— Вот и моя хижина! — сказал Чарли звенящим на морозе голосом.
Кристина ничего не видела.
Он остановился, снова опустил Джоя и показал рукой:
— Вон там, вдали, на самой опушке леса, а у дома — ветряная мельница.
Сначала она увидела ветряную мельницу благодаря вращающимся крыльям: высокая, один каркас, ничего от голландской живописности в ней не было, скорее походила на нефтяную вышку — функциональную и уродливую.
И хижина и мельница сливались с деревьями, растущими за ними, хотя, вероятно, днем их было лучше видно.
— Вы не говорили про ветряк, — значит, есть свет? — спросила она.
— Да, конечно. — Его щеки, нос, подбородок покраснели от холода, он высморкался. — И полно горячей воды.
— И электрическое отопление?
— Да... Даже на таком ветреном месте мельница недостаточно для этого мощная.
У Джоя развязался шнурок капюшона и выбился шарф.
Кристина наклонилась поправить. Лицо мальчика покраснело, глаза слезились от холода.
— Мы почти пришли, капитан.
Он кивнул.
Переведя дух, снова побрели вверх. Чубакка побежал вперед, будто понимая, что хижина означает конец пути.
Дом был построен из красного дерева, которое снаружи немного потемнело от непогоды. Хотя крытая кедровой дранкой крыша имела крутые скаты, немного снега задержалось и на ней. Оконные стекла покрывали морозные узоры. Снегом замело ступеньки и крыльцо.
Они сняли снегоступы и перчатки. Чарли достал ключ из тайника, хитроумно скрытого в одном из столбов на крыльце. Он открыл дверь, хрустнул лед, и заскрипели замерзшие петли.
Они вошли внутрь, и Кристина с удивлением отметила приятную обстановку. Нижний этаж представлял собой один большой зал, в дальнем конце переходивший в кухню, отделенную длинным обеденным столом из сосны. Натертые дубовые полы, лоскутные коврики, удобные мягкие темно-зеленые диваны и кресла, медные светильники, обитые деревом стены, шторы в шотландскую клетку с преобладающим зеленым цветом, гармонировавшим с диванами и креслами, а также массивный каменный камин, размером со стенной шкаф. Зал окружала галерея второго этажа, где находились еще три комнаты. "Две спальни и ванная", — объяснил Чарли. Дом был простой, но вполне приличный.
У входной двери, на полу, облицованном кафельной плиткой, они оставили обледеневшие башмаки. Потом обошли дом. На мебели лежал слой пыли, в воздухе чувствовалась затхлость. Электричества не было, потому что пробки были отключены, а щиток находился на мельнице, в помещении, где стояла силовая установка. Но Чарли сказал, что потребуется лишь несколько минут, чтобы все наладить. Возле трех каминов — одного большого в гостиной и двух поменьше в каждой из спален — лежали наколотые дрова и щепки, которые Чарли использовал для растопки. На каминах — вентиляционные отдушины, так что даже в разгар зимы в доме бывало довольно тепло.
— Хорошо, что никто не врывался в дом и ничего не поломано, — сказал Чарли.
— Такое случается? — спросила Кристина.
— Вроде бы нет. В другое время года, когда дорога свободна от снега, здесь почти всегда кто-нибудь есть.
А когда сюда не пробраться из-за заносов и некому приглядывать за домом, потенциальные взломщики даже и не догадываются, что так глубоко в лесу есть какая-то хижина. А тот, кто знает.., может, считает, что овчинка выделки не стоит. И все-таки, когда первый раз приезжаешь сюда весной, все время боишься найти разоренный дом.
Тихо потрескивали дрова, и через вентиляционные отверстия в гостиную потянуло долгожданным теплом. Чубакка уже устроился у очага, положив морду на лапы.
— И что теперь? — спросила Кристина.
Чарли открыл рюкзак и достал фонарь.
— Вы с Джоем распаковывайте сумки, а я займусь электричеством.
Кристина с Джоем отнесли рюкзаки на кухню, а Чарли снова надел башмаки. Он отправился на мельницу, а они стали рассовывать в кухонные ящики консервы; как обычная семья, приехавшая в горы в обычный отпуск и предвкушавшая неделю веселого отдыха. Как будто. Насвистывая веселые мелодии, пошучивая и притворяясь, что ей действительно нравится это приключение, Кристина попыталась создать праздничное настроение у Джоя, однако либо мальчик понимал, что это наигранное веселье, либо вовсе не обращал на нее внимания, так или иначе, он почти не реагировал и совсем не улыбался.
Наверху, монотонно жужжа, вращались крылья ветряка, напоминающие пропеллер. Чарли лопатой разгреб снег у деревянных дверей, за которыми начинались ступени, ведущие в помещение под мельницей. Он спустился на два лестничных пролета, довольно глубоко уходящих под землю; комната с силовой установкой располагалась ниже уровня промерзания почвы. Он оказался в туманной синеватой мгле, которая лишала снежинки, падавшие вокруг него, белизны, и они больше напоминали развеянный в воздухе пепел. Чарли достал из кармана куртки фонарь, включил, осветив тяжелую металлическую дверь.
Открыл ее и мгновение спустя оказался в помещении с силовой установкой. Похоже, все в порядке: кабель, мощные аккумуляторные батареи, рассчитанные на десять лет, на двух стеллажах, сама установка, закрепленная на бетонной подушке, полки с инструментами.
В нос ударил неприятный запах, и он сразу догадался, откуда он исходит. Сначала подошел к щитку и включил все пробки. Затем нашел на стене выключатель и зажег на потолке две продолговатые лампы дневного света. И тогда увидел трех дохлых разложившихся мышей, одну — в центре комнаты и двух — в углу у стеллажа с аккумуляторами.
Необходимо было оставлять здесь отраву, особенно сейчас, зимой, когда, вероятнее всего, мыши будут искать убежище, потому что, если дать грызунам волю, они перегрызут изоляцию на кабеле и проводах, и к весне система электроснабжения выйдет из строя.
Мышь, которая валялась в центре комнаты, видимо, сдохла уже давно, так как совсем разложилась. Остались лишь кости и кусочки шкурки. Двух, лежавших в углу, смерть настигла недавно. Их маленькие тельца раздулись и источали зловоние. В глазницах копошились черви. Эти подохли несколько дней назад.
Чувствуя тошноту, Чарли вышел на улицу, взял лопату, вернулся, сгреб останки, отнес за мельницу и выбросил в лес. Но, даже избавившись от них, даже несмотря на то, что порыв ветра с гор принес чистый воздух, Чарли чувствовал мерзкий запах смерти. Странно, но этот запах сопровождал его всю дорогу назад в комнату с аккумуляторами и продолжал висеть во влажном, затхлом воздухе помещения.
Времени для тщательной проверки оборудования не было, но он хотел убедиться, что мыши, прежде чем испустить дух, не успели причинить серьезного вреда. В некоторых местах они уже начали грызть проводку и кабель, но повода для серьезного беспокойства не было.
Он уже почти закончил проверку, удостоверившись, что система цела, как вдруг за спиной услышал странный зловещий звук.
Глава 51
Смеркалось. Угасли все краски, и деревья, и холмы, и все вокруг становилось таким же серым, как простиравшееся перед ними полотно шоссе.
Кайл Барлоу включил фары и, нависая над рулевым колесом "Олдсмобиля", широко оскалился.
Наконец-то. Наконец-то у них появилась реальная зацепка. Появилась ниточка. Информация. Четкий план.
Теперь они полагались не только на наитие и молитвы.
Теперь они ехали не вслепую, держа курс на север просто потому, что это казалось хорошей идеей. Теперь они знали, где был мальчишка, где он должен быть. Теперь у них была цель. И Барлоу снова доверял Матери Грейс. Она сидела рядом с ним, привалившись к дверце, забывшись коротким, но глубоким сном, что случалось с ней все чаще в последнее время. Это хорошо. Ей нужен отдых. Схватка приближалась. Кто — кого? Когда они окажутся лицом к лицу с дьяволом, от нее потребуется вся ее энергия.
Но если допустить, что Грейс не являлась посланницей бога, тогда как же такая ценная информация попала к ней? Это лишний раз подтверждало, что она права, она знала, что делает, говорила правду, и они должны подчиниться ей. Его сомнения вновь рассеялись.
Барлоу взглянул в зеркало заднего обзора. Два фургона по-прежнему следовали за ним. Они были крестоносцами. Только не в седле, а на колесах.
Глава 52
Услышав за спиной странные звуки, Чарли развернулся и слегка присел, словно приготовившись обороняться.
Он ожидал увидеть в дверном проеме Грейс Спиви, однако источником непонятного звука оказался не человек.
Это была крыса.
Мерзкая тварь находилась между ним и выходом, но он был уверен, что появилась она не с улицы, потому что по услышанному ранее звуку понял — она выбралась откуда-то из генераторной установки. Она шипела, пищала, уставив на него кровавые глаза, словно угрожая отрезать путь назад.
Это была чудовищно большая крыса, но, несмотря на свои размеры, указывающие, что питалась она вдосталь, впечатление вполне здоровой не производила. Шерсть не гладкая, а маслянистая, свалявшаяся и грязная. В ушах засохшая грязь или корка, возможно и кровь, а с морды падали куски кровавой пены. Скорей всего, это действовал яд. Сейчас, обезумевшая от боли, крыса могла оказаться бесстрашным и злобным противником.
У Чарли возникло еще более тревожное подозрение — возможно, пена на морде свидетельствовала о том, что крыса больна бешенством. Переносят ли грызуны бешенство, так же как собаки и кошки? Ежегодно в горах Калифорнии служба ветеринарного надзора обнаруживала несколько случаев бешенства среди животных. Иногда закрывались целые участки парков до выяснения, имеет ли место эпидемия бешенства.
Вероятнее всего, эта крыса была отравлена, а не поражена бешенством, но если он ошибается и крыса его укусит...
Он пожалел, что не захватил с собой лопату после того, как выкинул дохлых мышей. Оружия никакого не было, кроме револьвера, а для такой мелкой твари это было уж слишком, как палить по воробьям из пушки.
Он выпрямился, и это вывело крысу из себя. Она двинулась на него.
Он отпрянул к стене.
Тварь стремительно приближалась с пронзительным писком. Если она заберется по ноге...
Он ударил ее мыском ботинка. Она пролетела через комнату и, ударившись о стену, с визгом плюхнулась на пол. Чарли бросился за дверь, прежде чем крыса поднялась. Он взбежал вверх по лестнице, схватил лопату и опять спустился вниз.
Крыса была в дверях. Обезумевшая, она издавала протяжный воющий и стонущий звук, от которого бросало в дрожь. Снова кинулась к Чарли.
Он размахнулся и ударил ее лопатой плашмя. Потом еще раз и еще, пока звук не прекратился. Затем посмотрел на нее и, увидев, что она еще шевелится, ударил снова, с еще большей силой. Наконец она затихла, наверняка мертвая, а он, тяжело дыша, опустил лопату.
Как могла крыса такого размера проникнуть в закрытую комнату?
С мышами все понятно — тем, чтобы пробраться внутрь, нужна лишь крохотная щелка. Но эта тварь была размером с десяток мышей, ей потребовалось бы отверстие по крайней мере восьми-десяти сантиметров в диаметре. А поскольку перекрытие в этой небольшой комнате бетонное, а стены из шлакоблоков, скрепленных раствором, крыса никак не могла их прогрызть. Дверь — металлическая, без малейшего изъяна.
Может, ее заперли здесь прошлой осенью, когда уезжали последние отдыхающие? Или когда приходил инспектор из земельной службы, чтобы законсервировать дом на зиму? Нет, этого не может быть. Крыса давно бы съела отравленную приманку и сдохла бы несколько месяцев назад. Ее отравили недавно, а следовательно, и проникла она сюда недавно.
Он проверил каждый уголок, пытаясь найти отверстие, через которое могла бы пробраться крыса, но нашел только небольшие щели на стыках шлакоблоков, сквозь которые могли пролезть лишь мыши, пробравшись сперва в теплоизоляционную подушку в толще двойных стен.
Это — загадка, и, стоя над дохлой крысой, Чарли не мог отделаться от чувства, что короткая и яростная схватка с этой отвратительной тварью значила нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд; крыса была неким символом. Надо признать, он вырос в страхе перед крысами, которыми кишел дом, где прошло его детство.
Невольно вспомнил фильмы ужасов, в которых крысы рыскали по заброшенным кладбищам. Смерть. Вот что, как правило, символизировали крысы. Смерть, разложение, пропасть тьмы. Возможно, это был знак. Возможно, предупреждение о том, что смерть, которую олицетворяла Грейс Спиви, настигнет их здесь, в горах; предупреждение, что надо быть готовыми к этому.
Чарли встряхнулся. Нет. Он слишком поддавался своему воображению. Так же, как в понедельник в офисе, когда, глядя на Джоя, увидел голый череп вместо лица.
Это было не более чем воображение: и тогда, и теперь.
Он не верил в приметы. Здесь смерть их не найдет.
Грейс Спиви никогда не узнает, куда они уехали. Никогда.
Джой не умрет.
Он в безопасности.
Они все в безопасности.
* * *
Кристине не хотелось оставлять Джоя одного, пока они с Чарли пойдут к джипу за остальной провизией. Она знала, что Грейс Спиви поблизости не было, знала, что здесь им ничто не угрожает и ничего не случится за то короткое время, пока ее не будет, и все же содрогалась при мысли, что, вернувшись, они найдут ее мальчика мертвым.
Но Чарли не мог один унести всего, и с ее стороны было бы неудобно просить его об этом. И Джоя они не могли взять с собой. Потому что тогда им пришлось бы идти медленнее, а предвечерний свет неумолимо угасал, и буран усиливался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Вдруг он вспомнил старую сказку о Красной Шапочке. Перед глазами ожила картинка из книги детства: Красная Шапочка пробирается сквозь мрачный лес, в котором бродят злые волки.
Потом пришли на ум Ганзель и Грета, заблудившиеся в лесу.
А потом он вспомнил про ведьм.
Про ведьм, которые поджаривают маленьких детей в печи и съедают их. Боже, никогда до него не доходило, насколько страшными были некоторые сказки! Снежинки стали меньше и летели все быстрее и быстрее.
Начал тихо завывать ветер.
* * *
Кристина подивилась, как быстро она освоила неуклюжие снегоступы, и поняла, насколько непросто было бы двигаться без них, особенно с тяжелыми рюкзаками, которые пришлось на себе тащить. В некоторых местах ветер обнажил землю, но в других, где было хотя бы малейшее препятствие, задерживающее снег, — намело огромные сугробы высотой от двух до четырех метров, а иногда и выше. И, конечно же, снег засыпал каждую ложбинку и каждое углубление, так что попытайся они пройти над невидимой впадиной без снегоступов, непременно провалились бы в глубокий снежный колодец, выбраться из которого было бы трудно, если вообще возможно.
Серый полуденный свет был тревожен, искусствен, производил обманчивый эффект, создавая ложное ощущение глубины и изменяя очертания предметов. Иногда даже Кристина принимала снежный гребень за впадину, пока не подходила ближе. И только тогда понимала, что вместо предполагаемого спуска предстоит подъем.
Джою оказалось гораздо сложнее приспособиться к снегоступам, хотя специально подбирали ему детский размер. День быстро угасал, а заканчивать разгрузку машины в кромешной темноте не хотелось, поэтому не было времени обучать Джоя. Тогда Чарли взял его на руки.
Чубакка хотя и был крупным псом, но не настолько тяжелым, чтобы наст не выдержал его, кроме того, он инстинктивно избегал места, где наст был тонким либо его не было вовсе, и часто обходил самые глубокие сугробы, пробираясь от одного продуваемого ветром места к другому. Все-таки раза три он провалился. Один раз удалось выбраться самому, а дважды его пришлось вытаскивать.
После того как оставили машину, они прошли вверх по склону около трехсот метров, пока не достигли конца безлесного участка. По заваленной снегом просеке углубились в лес, двигаясь вдоль широкого кряжа. Справа простирался ровный участок леса, а слева — заросшая лощина. Хотя до наступления темноты оставался час, в лощине сгущалась синева с оттенками серого и лилового, а вдали ее поглощала мгла, в которой не было видно ни единого огонька, что заставляло Кристину предположить, что никакого жилья впереди нет.
Она уже знала, что Чарли был значительно сильнее, чем можно было предположить по его виду. И все равно Кристина не переставала поражаться его выносливости.
Рюкзак давил ей на плечи, словно набитый цементом, в то же время Чарли будто бы не обращал внимания на свою ношу, гораздо большую и тяжелую, чем у нее. Он еще нес .на руках Джоя и, пройдя первую четверть мили, лишь раз остановился и спустил мальчика на землю, чтобы размять затекшие мускулы.
Через сотню метров они стали отдаляться от края лощины, продвигаясь вдоль склона горы, а еще метров через пятьдесят дорога снова пошла в гору. Деревья стали еще толще и массивнее и местами погружались в такую глубокую тень, что, казалось, уже наступила ночь. И наконец они вышли на другую поляну, шире той, где остался джип, простиравшуюся метров на четыреста.
— Вот и моя хижина! — сказал Чарли звенящим на морозе голосом.
Кристина ничего не видела.
Он остановился, снова опустил Джоя и показал рукой:
— Вон там, вдали, на самой опушке леса, а у дома — ветряная мельница.
Сначала она увидела ветряную мельницу благодаря вращающимся крыльям: высокая, один каркас, ничего от голландской живописности в ней не было, скорее походила на нефтяную вышку — функциональную и уродливую.
И хижина и мельница сливались с деревьями, растущими за ними, хотя, вероятно, днем их было лучше видно.
— Вы не говорили про ветряк, — значит, есть свет? — спросила она.
— Да, конечно. — Его щеки, нос, подбородок покраснели от холода, он высморкался. — И полно горячей воды.
— И электрическое отопление?
— Да... Даже на таком ветреном месте мельница недостаточно для этого мощная.
У Джоя развязался шнурок капюшона и выбился шарф.
Кристина наклонилась поправить. Лицо мальчика покраснело, глаза слезились от холода.
— Мы почти пришли, капитан.
Он кивнул.
Переведя дух, снова побрели вверх. Чубакка побежал вперед, будто понимая, что хижина означает конец пути.
Дом был построен из красного дерева, которое снаружи немного потемнело от непогоды. Хотя крытая кедровой дранкой крыша имела крутые скаты, немного снега задержалось и на ней. Оконные стекла покрывали морозные узоры. Снегом замело ступеньки и крыльцо.
Они сняли снегоступы и перчатки. Чарли достал ключ из тайника, хитроумно скрытого в одном из столбов на крыльце. Он открыл дверь, хрустнул лед, и заскрипели замерзшие петли.
Они вошли внутрь, и Кристина с удивлением отметила приятную обстановку. Нижний этаж представлял собой один большой зал, в дальнем конце переходивший в кухню, отделенную длинным обеденным столом из сосны. Натертые дубовые полы, лоскутные коврики, удобные мягкие темно-зеленые диваны и кресла, медные светильники, обитые деревом стены, шторы в шотландскую клетку с преобладающим зеленым цветом, гармонировавшим с диванами и креслами, а также массивный каменный камин, размером со стенной шкаф. Зал окружала галерея второго этажа, где находились еще три комнаты. "Две спальни и ванная", — объяснил Чарли. Дом был простой, но вполне приличный.
У входной двери, на полу, облицованном кафельной плиткой, они оставили обледеневшие башмаки. Потом обошли дом. На мебели лежал слой пыли, в воздухе чувствовалась затхлость. Электричества не было, потому что пробки были отключены, а щиток находился на мельнице, в помещении, где стояла силовая установка. Но Чарли сказал, что потребуется лишь несколько минут, чтобы все наладить. Возле трех каминов — одного большого в гостиной и двух поменьше в каждой из спален — лежали наколотые дрова и щепки, которые Чарли использовал для растопки. На каминах — вентиляционные отдушины, так что даже в разгар зимы в доме бывало довольно тепло.
— Хорошо, что никто не врывался в дом и ничего не поломано, — сказал Чарли.
— Такое случается? — спросила Кристина.
— Вроде бы нет. В другое время года, когда дорога свободна от снега, здесь почти всегда кто-нибудь есть.
А когда сюда не пробраться из-за заносов и некому приглядывать за домом, потенциальные взломщики даже и не догадываются, что так глубоко в лесу есть какая-то хижина. А тот, кто знает.., может, считает, что овчинка выделки не стоит. И все-таки, когда первый раз приезжаешь сюда весной, все время боишься найти разоренный дом.
Тихо потрескивали дрова, и через вентиляционные отверстия в гостиную потянуло долгожданным теплом. Чубакка уже устроился у очага, положив морду на лапы.
— И что теперь? — спросила Кристина.
Чарли открыл рюкзак и достал фонарь.
— Вы с Джоем распаковывайте сумки, а я займусь электричеством.
Кристина с Джоем отнесли рюкзаки на кухню, а Чарли снова надел башмаки. Он отправился на мельницу, а они стали рассовывать в кухонные ящики консервы; как обычная семья, приехавшая в горы в обычный отпуск и предвкушавшая неделю веселого отдыха. Как будто. Насвистывая веселые мелодии, пошучивая и притворяясь, что ей действительно нравится это приключение, Кристина попыталась создать праздничное настроение у Джоя, однако либо мальчик понимал, что это наигранное веселье, либо вовсе не обращал на нее внимания, так или иначе, он почти не реагировал и совсем не улыбался.
Наверху, монотонно жужжа, вращались крылья ветряка, напоминающие пропеллер. Чарли лопатой разгреб снег у деревянных дверей, за которыми начинались ступени, ведущие в помещение под мельницей. Он спустился на два лестничных пролета, довольно глубоко уходящих под землю; комната с силовой установкой располагалась ниже уровня промерзания почвы. Он оказался в туманной синеватой мгле, которая лишала снежинки, падавшие вокруг него, белизны, и они больше напоминали развеянный в воздухе пепел. Чарли достал из кармана куртки фонарь, включил, осветив тяжелую металлическую дверь.
Открыл ее и мгновение спустя оказался в помещении с силовой установкой. Похоже, все в порядке: кабель, мощные аккумуляторные батареи, рассчитанные на десять лет, на двух стеллажах, сама установка, закрепленная на бетонной подушке, полки с инструментами.
В нос ударил неприятный запах, и он сразу догадался, откуда он исходит. Сначала подошел к щитку и включил все пробки. Затем нашел на стене выключатель и зажег на потолке две продолговатые лампы дневного света. И тогда увидел трех дохлых разложившихся мышей, одну — в центре комнаты и двух — в углу у стеллажа с аккумуляторами.
Необходимо было оставлять здесь отраву, особенно сейчас, зимой, когда, вероятнее всего, мыши будут искать убежище, потому что, если дать грызунам волю, они перегрызут изоляцию на кабеле и проводах, и к весне система электроснабжения выйдет из строя.
Мышь, которая валялась в центре комнаты, видимо, сдохла уже давно, так как совсем разложилась. Остались лишь кости и кусочки шкурки. Двух, лежавших в углу, смерть настигла недавно. Их маленькие тельца раздулись и источали зловоние. В глазницах копошились черви. Эти подохли несколько дней назад.
Чувствуя тошноту, Чарли вышел на улицу, взял лопату, вернулся, сгреб останки, отнес за мельницу и выбросил в лес. Но, даже избавившись от них, даже несмотря на то, что порыв ветра с гор принес чистый воздух, Чарли чувствовал мерзкий запах смерти. Странно, но этот запах сопровождал его всю дорогу назад в комнату с аккумуляторами и продолжал висеть во влажном, затхлом воздухе помещения.
Времени для тщательной проверки оборудования не было, но он хотел убедиться, что мыши, прежде чем испустить дух, не успели причинить серьезного вреда. В некоторых местах они уже начали грызть проводку и кабель, но повода для серьезного беспокойства не было.
Он уже почти закончил проверку, удостоверившись, что система цела, как вдруг за спиной услышал странный зловещий звук.
Глава 51
Смеркалось. Угасли все краски, и деревья, и холмы, и все вокруг становилось таким же серым, как простиравшееся перед ними полотно шоссе.
Кайл Барлоу включил фары и, нависая над рулевым колесом "Олдсмобиля", широко оскалился.
Наконец-то. Наконец-то у них появилась реальная зацепка. Появилась ниточка. Информация. Четкий план.
Теперь они полагались не только на наитие и молитвы.
Теперь они ехали не вслепую, держа курс на север просто потому, что это казалось хорошей идеей. Теперь они знали, где был мальчишка, где он должен быть. Теперь у них была цель. И Барлоу снова доверял Матери Грейс. Она сидела рядом с ним, привалившись к дверце, забывшись коротким, но глубоким сном, что случалось с ней все чаще в последнее время. Это хорошо. Ей нужен отдых. Схватка приближалась. Кто — кого? Когда они окажутся лицом к лицу с дьяволом, от нее потребуется вся ее энергия.
Но если допустить, что Грейс не являлась посланницей бога, тогда как же такая ценная информация попала к ней? Это лишний раз подтверждало, что она права, она знала, что делает, говорила правду, и они должны подчиниться ей. Его сомнения вновь рассеялись.
Барлоу взглянул в зеркало заднего обзора. Два фургона по-прежнему следовали за ним. Они были крестоносцами. Только не в седле, а на колесах.
Глава 52
Услышав за спиной странные звуки, Чарли развернулся и слегка присел, словно приготовившись обороняться.
Он ожидал увидеть в дверном проеме Грейс Спиви, однако источником непонятного звука оказался не человек.
Это была крыса.
Мерзкая тварь находилась между ним и выходом, но он был уверен, что появилась она не с улицы, потому что по услышанному ранее звуку понял — она выбралась откуда-то из генераторной установки. Она шипела, пищала, уставив на него кровавые глаза, словно угрожая отрезать путь назад.
Это была чудовищно большая крыса, но, несмотря на свои размеры, указывающие, что питалась она вдосталь, впечатление вполне здоровой не производила. Шерсть не гладкая, а маслянистая, свалявшаяся и грязная. В ушах засохшая грязь или корка, возможно и кровь, а с морды падали куски кровавой пены. Скорей всего, это действовал яд. Сейчас, обезумевшая от боли, крыса могла оказаться бесстрашным и злобным противником.
У Чарли возникло еще более тревожное подозрение — возможно, пена на морде свидетельствовала о том, что крыса больна бешенством. Переносят ли грызуны бешенство, так же как собаки и кошки? Ежегодно в горах Калифорнии служба ветеринарного надзора обнаруживала несколько случаев бешенства среди животных. Иногда закрывались целые участки парков до выяснения, имеет ли место эпидемия бешенства.
Вероятнее всего, эта крыса была отравлена, а не поражена бешенством, но если он ошибается и крыса его укусит...
Он пожалел, что не захватил с собой лопату после того, как выкинул дохлых мышей. Оружия никакого не было, кроме револьвера, а для такой мелкой твари это было уж слишком, как палить по воробьям из пушки.
Он выпрямился, и это вывело крысу из себя. Она двинулась на него.
Он отпрянул к стене.
Тварь стремительно приближалась с пронзительным писком. Если она заберется по ноге...
Он ударил ее мыском ботинка. Она пролетела через комнату и, ударившись о стену, с визгом плюхнулась на пол. Чарли бросился за дверь, прежде чем крыса поднялась. Он взбежал вверх по лестнице, схватил лопату и опять спустился вниз.
Крыса была в дверях. Обезумевшая, она издавала протяжный воющий и стонущий звук, от которого бросало в дрожь. Снова кинулась к Чарли.
Он размахнулся и ударил ее лопатой плашмя. Потом еще раз и еще, пока звук не прекратился. Затем посмотрел на нее и, увидев, что она еще шевелится, ударил снова, с еще большей силой. Наконец она затихла, наверняка мертвая, а он, тяжело дыша, опустил лопату.
Как могла крыса такого размера проникнуть в закрытую комнату?
С мышами все понятно — тем, чтобы пробраться внутрь, нужна лишь крохотная щелка. Но эта тварь была размером с десяток мышей, ей потребовалось бы отверстие по крайней мере восьми-десяти сантиметров в диаметре. А поскольку перекрытие в этой небольшой комнате бетонное, а стены из шлакоблоков, скрепленных раствором, крыса никак не могла их прогрызть. Дверь — металлическая, без малейшего изъяна.
Может, ее заперли здесь прошлой осенью, когда уезжали последние отдыхающие? Или когда приходил инспектор из земельной службы, чтобы законсервировать дом на зиму? Нет, этого не может быть. Крыса давно бы съела отравленную приманку и сдохла бы несколько месяцев назад. Ее отравили недавно, а следовательно, и проникла она сюда недавно.
Он проверил каждый уголок, пытаясь найти отверстие, через которое могла бы пробраться крыса, но нашел только небольшие щели на стыках шлакоблоков, сквозь которые могли пролезть лишь мыши, пробравшись сперва в теплоизоляционную подушку в толще двойных стен.
Это — загадка, и, стоя над дохлой крысой, Чарли не мог отделаться от чувства, что короткая и яростная схватка с этой отвратительной тварью значила нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд; крыса была неким символом. Надо признать, он вырос в страхе перед крысами, которыми кишел дом, где прошло его детство.
Невольно вспомнил фильмы ужасов, в которых крысы рыскали по заброшенным кладбищам. Смерть. Вот что, как правило, символизировали крысы. Смерть, разложение, пропасть тьмы. Возможно, это был знак. Возможно, предупреждение о том, что смерть, которую олицетворяла Грейс Спиви, настигнет их здесь, в горах; предупреждение, что надо быть готовыми к этому.
Чарли встряхнулся. Нет. Он слишком поддавался своему воображению. Так же, как в понедельник в офисе, когда, глядя на Джоя, увидел голый череп вместо лица.
Это было не более чем воображение: и тогда, и теперь.
Он не верил в приметы. Здесь смерть их не найдет.
Грейс Спиви никогда не узнает, куда они уехали. Никогда.
Джой не умрет.
Он в безопасности.
Они все в безопасности.
* * *
Кристине не хотелось оставлять Джоя одного, пока они с Чарли пойдут к джипу за остальной провизией. Она знала, что Грейс Спиви поблизости не было, знала, что здесь им ничто не угрожает и ничего не случится за то короткое время, пока ее не будет, и все же содрогалась при мысли, что, вернувшись, они найдут ее мальчика мертвым.
Но Чарли не мог один унести всего, и с ее стороны было бы неудобно просить его об этом. И Джоя они не могли взять с собой. Потому что тогда им пришлось бы идти медленнее, а предвечерний свет неумолимо угасал, и буран усиливался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47