– Меня часто спрашивают, как я добился такого звучания, а я всегда отвечаю: это все равно что приготовить мороженое со сливками, – распинался Кертис перед камерами. – Берете шарик мороженого, немножко шоколадного соуса, орешки, сливки и большую вишенку на самый верх!
– А что, Дина у нас еще вишенка? – завопил один из репортеров.
– Мисс Джонс у нас и вишенка, и сливки, и шоколадный соус в одном флаконе!
Журналисты стали прорываться к Дине, напирая и оттесняя Эффи, словно ее и не было вовсе.
Но Эффи оттесняли не только журналисты. Кертис провел целую кампанию, чтобы выдворить ее еще и из спальни. Он постоянно ездил в «командировки», пропадая на несколько дней подряд и порой оставаясь ночевать в отелях, когда уставал настолько, что не было сил ехать домой. В остальное время он был слишком занят в студии или ходил по местным клубам и радиостанциям, продвигая последний сингл группы, чтобы обратить на Эффи хоть какое-то внимание, и отвергал девушку, даже когда она надевала самое изысканное неглиже, душилась самыми сексуальными духами, распускала волосы и подкрашивала губы перед тем, как пойти в постель.
– Ну же, детка, – тихонько спела Эффи в самое ухо Кертису, когда тот непривычно рано доплелся до кровати. Она подслушала, как Кертис отказался от приглашения СиСи посидеть вместе с музыкантами в маленьком клубе на Двенадцатой улице, сказав, что хочет вздремнуть, чтобы с утра пораньше прийти в студию, помчалась наверх, прихорошилась и легла в постель ждать Кертиса.
Кертис чмокнул Эффи в щеку и отвернулся, его мускулистая спина стала своеобразной стеной, защищавшей от ее заигрываний. Упрямая Эффи прижалась своим пышным бюстом к его лопаткам и медленно провела рукой по груди, животу и ниже.
– Ну же, милый, – проворковала она.
Кертис тяжело вздохнул и убрал руку Эффи:
– Эффи, не сейчас.
– Если не сейчас, то когда, Кертис? – обиделась Эффи. – В чем проблема? Скажи мне!
– Нет никаких проблем, я просто устал, вот и все, – ответил он. – А теперь, если не возражаешь, мне нужно отдохнуть, да и тебе не помешает, потому что тебе вставать так же рано как и мне. Сначала по плану подготовка выступления на радио, а потом репетиция, чтобы завтра записать пластинку. Выключи свет, пожалуйста.
Эффи проглотила слезы, встала и открыла дверь спальни. Она в последний раз взглянула на любимого, нажала на выключатель, молча вышла и закрыла за собой дверь. А потом на кухне утопила свою печаль в ведерке с ореховым мороженым и до поздней ночи сидела на диванчике в гостиной.
– Я все отлично понимаю. У него вообще крыша поехала. Сколько времени он сможет скрывать от Эффи, пока она не выяснит, кого он берет с собой в отели? Нет, ну это нахальство… Прямо перед ее носом, – сказала Ронда.
– Стыдоба. Ничего хорошего из этого не выйдет, – согласилась Дженис.
В начале пятого утра прибежал СиСи, в его глазах застыл ужас.
– Эффи. полиция и все наши там. все как с ума посходили. – задыхаясь, сказал он, на ходу срывая с себя пальто.
Эффи, ошалевшая от сна, обиды и злости, была не в настроении для подобных сцен.
– О чем ты, черт побери? Сейчас четыре утра, а ты врываешься и орешь, словно у тебя не все дома.
– Говорю же тебе, Эффи, на Двенадцатой улице что-то происходит. Я в жизни такого не видел! Думаю, наши заразились от бунтовщиков в Лос-Анджелесе.
– Да о чем ты? – все еще недоумевала Эффи.
– Короче, после нашего последнего сета понабежала полиция, клуб закрыли, несколько человек посадили в фургон. кто-то швырнул в копов бутылку и пару банок. а такое впечатление, что в бензонасос сунули горящую спичку, так там стало жарко за считанные секунды, Эффи. Там настоящие беспорядки!
– Что? – До Эффи наконец дошла вся серьезность сказанного. Она села. – Ты хоть в этом не участвовал?
– Ну что ты… Кертис бы с меня три шкуры спустил, – ответил СиСи, сел на диван и снял ботинки. – Знаешь, в этот раз все как-то по-другому. Братьям просто надоело прогибаться под белых, и я их не виню.
СиСи допустил ошибку, повторив в тот же вечер свои слова в присутствии Кертиса, во время перерыва в записи песни для их нового альбома. Уйэн ковырялся с динамиками и настраивал оборудование. Дина и Лоррелл болтали и смеялись с музыкантами, пока Кертис листал документы, которые нужно было прочесть перед важным прослушиванием, намеченным на завтра. В углу без звука работал телевизор, рядом с которым сидела надувшаяся Эффи, а с улицы доносились звуки полицейских сирен и стрельбы.
– О чем ты, парень? – спросил Кертис.
– Я просто хотел сказать, Кертис, что люди имеют право защищать себя, особенно когда им постоянно наступают на горло, – ответил СиСи и вздрогнул от звука разбитого стекла.
Кертис отложил ручку и сел прямо:
– А скажи-ка мне, СиСи, как же можно защитить себя, сжигая собственный дом, а?
– Ну. я просто.
– Ты прав. То, что сейчас происходит на улицах города, очень важно, но не имеет никакого отношения к тому, что мы делаем здесь. У тебя дорогая машина, хороший дом, модная одежда, и все это ты заработал своим трудом и талантом. Так почему бы тебе не сесть и не написать новую песню? Тем самым ты поможешь нашим братьям, отстаивающим свои права там, на улицах.
– Но, видишь ли, – возразил СиСи, – люди на улицах начинают задаваться вопросом: а что это мы заперлись в своей норе, записываем пластинки, надеваем модные тряпки, даем пресс-конференции и поем для белых в отелях, куда черных и не пускают, в то время как город охвачен огнем? Как мы можем быть кумирами молодежи, когда эта самая молодежь бастует и зовет на помощь? А мы будем сидеть в сторонке?
– Мы не сидим в сторонке, – ответил Кертис. – Мы пишем музыку. И каждые десять центов с доллара, который мы тут зарабатываем, перекочевывают в карман этих самых братьев, о которых ты толкуешь, согласен?
Мы поддерживаем Национальную ассоциацию. Я лично записал выступления Мартина Лютера Кинга, не так ли? Этого более чем достаточно для вклада в общее дело. А теперь лучше вернемся к работе, а иначе все мы окажемся на улице.
Расстроенный СиСи сел на место. Все присутствующие старательно отводили глаза. СиСи понимал – да что уж там, его восхищало! – отношение Кертиса к работе, но не мог согласиться с тем, что шеф может быть настолько аполитичным, когда на улицах творится такое. Ведь они же напрямую зависят от простых людей, покупающих их пластинки? Для себя СиСи решил, что он должен что-то сделать, хотя и не знал, что именно и как. Просто должен, и все. Но Кертис прав: если они не будут писать музыку, то им не будут платить, а тогда и есть будет нечего, а это никому на пользу не пойдет.
Сирены нарушили молчание. Кертис отложил бумаги в сторону:
– Уэйн, ты готов?
– Ага.
– Тогда поехали! – скомандовал Кертис, и все тут же заняли места в студии, все, кроме Эффи, которая прогулочным шагом без особого рвения направилась к своему микрофону. Она сердито посмотрела на Кертиса, но он не обратил внимания.
– Запись. «Давишь». Дубль тридцатый, – сказал Уэйн по двусторонней связи.
Заиграла музыка. Дина с закрытыми глазами прильнула к микрофону и запела:
– Милый, с тобою было легко…
Эффи и Лоррелл подхватили:
– А теперь ты давишь на меня!
Кертис стукнул по кнопке кулаком:
– Стоп!
Он вскочил и пошел в кабинку.
– Эффи, все равно слишком громко, – кипел он, продолжая битву, которую вел весь вечер, уговаривая Эффи петь потише и не заглушать Дину.
– Я пытаюсь, Кертис. – оправдывалась Эффи.
– Если ты не ослабишь свою глотку, то я это сделаю за тебя! – огрызнулся Кертис, рывком отодвинув микрофон от лица девушки. – А теперь спой, как я прошу.
Эффи кусала губы.
– Может, продолжим утром? – тихо сказала Дина.
Кертис понизил голос.
– Мы задержали выпуск альбома уже на месяц, – сказал он. – Слушай, я понимаю, что ты устала. Но это финишная прямая, последняя песня.
Дина улыбнулась уголками губ, и в ее улыбке сквозила нежность. Эффи заметила это. Она переводила взгляд с Дины на Кертиса и обратно. Вообще-то она и раньше подозревала, но сейчас поняла точно – между ними что-то есть.
– Еще раз, – сказал Кертис, избегая взгляда Эффи.
Но было поздно. Когда девочки начали петь, Эффи специально спела свою партию в духе соул, и ее мощное контральто полностью заглушило Динин голос. Дина и Лоррелл замолчали, выражение их лиц говорило: ты что, сбрендила, подруга? А Эффи пела себе дальше, прижав к губам микрофон и протянула последнюю ноту специально для Кертиса, а потом потопала к двери.
– Это что еще такое? – заорал Кертис, отпихнув стул от пульта.
– Кертис, ты лжец! – крикнула Эффи.
– Поосторожнее со словами, Эффи!
– Ты спишь с ней, и все это знают!
Девушка открыла дверь, выскочила в коридор и помчалась к выходу. Она вышла на улицу; в воздухе висел густой дым и сажа. Чуть поодаль горел целый квартал. Молодые чернокожие парни, казалось, танцевали в языках пламени, с поднятыми кулаками, их крики слились в один непрерывный вой, а завитки черных волос подпрыгивали в такт движениям.
– Эффи, вернись! – закричал Кертис, и тут в их сторону резко двинулась какая-то машина. Водитель несколько раз выстрелил из пистолета.
Кертис схватил Эффи и затащил ее внутрь, а потом из укрытия крикнул:
– Свои! Мы свои!
Водитель уехал. Направляясь к следующей цели, он несколько раз выстрелил в воздух и прокричал:
– Власть черных, брат!
Кертис прошел обратно в зал, таща за собой Эффи в полуобморочном состоянии.
– Мне как-то нехорошо, Кертис, – пролепетала она.
Он молча посмотрел на нее по дороге обратно в студию, но не сказал ни слова. И Эффи тоже.
Дина, Эффи и Лоррелл появились в программе Си-Би-Эс «Вереница звезд». Завеса дыма рассеялась. На сцене стояли три ослепительные женщины в облегающих оранжевых платьях. Дина подошла к центральному микрофону и пела на камеру так, словно камера была ее любимым. А в аппаратной Кертис рявкал на видеорежиссера:
– Наезд второй камерой!
Видеорежиссер раздраженно уступал:
– Вторая камера – крупный план!
Эффи слегка подалась влево и попыталась привлечь внимание оператора, чтобы зрители видели и ее. Но знаете что? Все камеры без исключения были нацелены на Дину.
– Невероятно, – пробормотала Эффи.
Лоррелл, которая должна была все делать синхронно с Эффи, пока Дина поет соло, первой заметила, что подруга убежала со сцены. Лоррелл бросилась за ней с криком «Эффи!». Дина заметила, что происходит, когда увидела на мониторе, что стоит на сцене в гордом одиночестве, и в ужасе убежала.
– Эффи, ты с ума сошла! – закричала Лоррелл, догоняя ее за сценой.
Та повернулась и взглядом обожгла Дину, которая бежала позади них.
– Скажи мне, что я такого сделала? – сказала Дина, хотя отлично знала, из-за чего весь сыр-бор.
– Ты украла мою мечту, Дина! И моего мужчину!
Тут из служебного входа появился Кертис. В ярости.
– Я не потерплю подобных разговорчиков! – заорал он.
Эффи пропустила его слова мимо ушей.
– И не притворяйся, что не знаешь, о чем я!
– Эффи, прекрати верещать, нас все слышат, – сказала Лоррелл.
– А мне плевать. Пусть слышат!
– Предупреждаю, Эффи, – процедил сквозь зубы Кертис, хватая ее за руку. – Прекрати нас позорить!
– А что такое, Кертис? Я тебе не нужна. Тебя беспокоит только эта тощая дура.
Кертис замахнулся и чуть было не влепил Эффи пощечину, но передумал. Вместо этого он бросил ей в лицо:
– На сцену. Быстро.
– А не то что? – спросила Эффи, провоцируя, чтоб он ее ударил или хотя бы тронул.
Но Кертис уже переключил внимание на шишек с Си-Би-Эс. Он не хотел, чтобы продюсеры шоу, которые толпились в коридоре, увидели негритянские разборки от и до. Намного сильнее Кертиса беспокоил вопрос, как исправить ситуацию, чтобы телевизионщики не сильно переживали по поводу провала шоу. Важно было выйти из положения с честью, по крайней мере сейчас, в присутствии продюсеров, поэтому Кертис ничего не сказал Эффи.
– Не думаю, что мне стоит возвращаться на сцену, – сказала Эффи и выскочила через черный вход на улицу.
Она оказалась за павильоном Си-Би-Эс. Разводы туши стекали со слезами по лицу. В воздухе пахло плесенью, и от этого запаха у Эффи сжался желудок. Она попыталась сдержать рвотный позыв, но было слишком поздно – ее вытошнило прямо на туфли и платье. Эффи забежала в ближайшую закусочную и попросила салфетку у первой попавшейся официантки.
– Ой, а не вы, случайно, поете в той группе, ну, три черные девочки? – спросила официантка.
– Прошу вас, дайте мне салфетку, – практически умоляла Эффи.
Девушка оглядела Эффи с ног до головы и кивнула:
– Конечно. Но выйдите, пожалуйста, на улицу. Нельзя, чтобы цветных тошнило в нашем заведении, пока нормальные клиенты принимают пищу.
Эффи выхватила салфетку из ее рук, вытерла рот, распрямила плечи и вышла с высоко поднятой головой. Но стоило ей вдохнуть запах плесени, витавший в воздухе, как желудок снова судорожно сжался. Эффи не хотелось верить – нет, этого просто не может быть, – но нужно сходить к врачу, чтобы тот подтвердил ее подозрения, и в глубине души девушка знала, что это не просто подозрения, а правда.
Через несколько дней, когда Эффи сидела в кабинете у врача и медсестра подтвердила, что она на третьем месяце беременности, Дина и Лоррелл стояли на сцене в Лас-Вегасе на финальной репетиции.
– Дамы и господа, казино «Дворец Цезаря» с радостью представляет вам «Мечты» и несравненную Дину Джонс! – объявил конферансье.
Это было сигналом – Дина и Лоррелл выскочили из-за блестящего занавеса на сцену, окруженную дюжиной узких зеркал. Место Эффи пустовало. Дина и Лоррелл спели и отработали весь номер как ни в чем не бывало. СиСи раздавал последние указания оркестру, а Кертис за кулисами руководил рабочими.
Дина и Лоррелл переоделись к тому моменту, как в зал вошла Эффи, и репетировали первый номер.
– Простите, я опоздала, – сказала Эффи, стягивая с себя пальто.
Дина и Лоррел застыли на месте. Пианист и барабанщик перестали играть. СиСи направился к сцене. Выступление вот-вот должно начаться, и все, кто с неохотой ждал развязки, поняли, что сейчас она, собственно, и случится.
СиСи решил, что сможет смягчить удар.
– Эффи. – начал он.
– СиСи, прости, я пропустила репетиции, но я ходила к врачу и чувствую себя намного лучше, – сказала Эффи, двигаясь в сторону сцены.
– Слушай, ты только не пытайся никуда уехать сегодня.
– Ты о чем, братик? Сегодня же Новый год.
СиСи помялся:
– Кертис пошел сделать один звонок. Почему бы тебе не подняться к себе в номер, а чуть попозже он придет, и вы поговорите?
– Я же сказала, что все нормально. – Эффи нахмурилась. Она повернулась к Дине и Лоррелл и по их виду поняла, что что-то не так. – Прости, мне нужно переодеться.
И в этот самый момент из-за кулис появилась Мишель Моррис, их секретарша, в платье Эффи, подогнанном по фигуре. Она не почувствовала напряжения, царившего в зале, и не заметила Эффи.
– Господи, я так нервничаю. Ну, движения-то я выучила, но вот в ноты попадать. – Мишель осеклась, увидев Эффи.
Эффи нахмурила брови еще сильнее:
– СиСи, что происходит? Лоррелл, что происходит?
– Эффи, Кертис должен был.
– Любить меня, – сказала Эффи. – Кертис должен был любить меня.
Кертис вошел в зал, увидел Эффи и сделал знак музыкантам и рабочим пойти передохнуть.
– Вот и ты, Эффи, – беспечно начал он, – а я-то уж все обыскал. – но замолчал, увидев Мишель.
– Я отошла на минуту, чтобы уладить кое-какие собственные проблемы, а ты взял и заменил меня в моей группе? В группе, которую я создала? – Эффи кипела от злости.
Кертис решил отбросить любезности.
– Я много месяцев предупреждал тебя, чтобы ты прекратила так себя вести. Ты не особо старалась, опаздывала и доставляла всем нам массу хлопот. А сегодня даже не изволила явиться на репетицию.
– Это ложь. Я не создавала никому никаких хлопот. А сегодня ходила к врачу, потому что плохо себя чувствовала.
– Эффи, речь не про сегодня. Это тянется уже слишком долго. Ты работаешь спустя рукава сама и саботируешь нашу работу. Кроме того, ты так располнела, что не вписываешься в группу. Тебе нужен перерыв.
– Что? Да я никогда и не была худышкой! – Эффи посмотрела на себя, словно ища доказательств. – Ты так говоришь, потому что трахаешься с этой тощей и заурядной девкой!
– Это кого это ты называешь заурядной? – спросила Дина, упирая руки в боки. – А сама-то знаешь кто? Самовлюбленная эгоистичная певичка-любительница!
– Ах ты! – завопила Эффи. – Да, это я тебя назвала тощей заурядной девкой, с которой он трахается!
– А теперь послушай сюда, мисс Ой-все-вокруг-вино-ваты, – процедила Дина сквозь зубы. – Я слишком долго терпела твое поведение – твою стервозность, нытье и капризы.
– Черт побери, – встряла Лоррелл, – когда вы прекратите эти разборки?
– Не вмешивайся, Лоррелл, это наше с Диной дело.
– Да? – недоверчиво спросила Лоррелл. – Вообще-то и мое тоже. Это и моя группа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16