Весь стыд отлетел от нее.
Катрин чувствовала себя красивой. Она ощущала себя настоящей женщиной. Она наслаждалась своей наготой, видя отражения собственной красоты в глазах Кассиана, как в зеркале. Он погладил ее плечо пальцем, затем руку до локтя. Она почувствовала, как дрожь пробежала по всему ее телу. Его палец оставил нестираемый след на ее коже.
Она взглянула на него так, будто хотела просить о помощи. Его глаза излучали безграничную любовь, но также и безграничное желание, и она тоже желала его. Всей силой своих чувств она желала этого мужчину, томясь по его силе, по его мужественности. Ее руки хотели ощущать его мускулы, биение его сердца. Она сделала еще один шаг, и он коснулся ее грудей. Катрин тихо застонала и закрыла глаза.
– Я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь, – сказал Кассиан еще раз.
– Делай все, что ты хочешь, – ответила она, дрожа. – Делай со мной все, что хочешь.
Его руки накрыли ее груди, которые, как новорожденные птенцы, устроились в его грубых, теплых ладонях. Большими пальцами он слегка потер соски Катрин, которые под его прикосновениями еще больше затвердели и стали напоминать спелые ягоды малины.
– Делай все, что ты хочешь, – повторила она.
– Нет, так нельзя, – ответил он хрипло. – Твоя девственность принадлежит мужчине, за которого ты выйдешь замуж.
Она открыла глаза и посмотрела на него.
– Однажды я выйду замуж за тебя, Кассиан, нет мужчины, которого бы я смогла полюбить больше, чем тебя. Без тебя я только половинка, ты принадлежишь мне, так всегда было, так есть и так всегда будет, никто не сможет нас разлучить. Моя душа и мое сердце принадлежат тебе уже давно, так возьми и мое тело. Я хотела бы подарить его тебе, ты должен им обладать, теперь и всегда.
– Ты действительно этого хочешь, Катрин?
Она кивнула.
– Это обещание, обещание нашей любви, написанное на языке наших тел и подписанное моей девственностью, – она не договорила, потому что его губы уже закрыли ей рот. Он с силой прижал ее к себе. Она лежала на его груди, защищенная его телом, как птенец, высовывающий из гнезда только свою голову.
Его руки гладили ее тело, затем он расстелил на земле свой плащ и потянул ее вниз. Он уложил ее так осторожно, как будто боялся, что какое-либо резкое движение может повредить ей или прервать волшебство этой сказочной ночи.
Его губы скользнули по ее шее. Катрин откинула голову назад, крепко обхватив его за плечи. Одно мгновение они лежали, прижавшись друг к другу, тело к телу, сердце к сердцу. Они были как два потерявшихся ребенка, у которых ничего нет, кроме них самих и их любви.
Затем его руки погладили ее дрожащую грудь, пробежались по животу, нежно надавили на ее холмик Венеры. Ее бедра раздвинулись сами собой.
– Посмотри на меня, – попросил он еще раз, скользнув рукой между ног.
Она подчинилась.
– Ты действительно хочешь, чтобы я сегодня сделал тебя своей женой?
– Да, я хочу. Сделай это! Не заставляй меня ждать дольше.
Его губы прижались к ее губам, в то время как рукой он гладил ее живот. Его пальцы нежно ласкали ее самые укромные места. Он подавил ее стон поцелуем.
Она прижалась к нему, вся дрожа. Его пальцы скользили по ней, как по струнам лютни, извлекая из нее все новые стоны страсти. Она пела под его руками песню желания. Сначала его ласки были нежными, потом он стал настойчивее и наконец осторожно заставил ее стонать все громче. Она раскинула бедра еще шире, предлагая ему всю себя. Внезапно он оторвался от нее.
– Покажись мне вся, покажись мне так, как женщина показывается мужчине, который любит ее так, как люблю тебя я.
Она не поняла, протянула руки к нему, желая покрепче его обнять, безумно желая его прикосновений, дрожа от страсти и бурного желания его новых ласк, томясь по его телу.
– Я хотел бы видеть тебя всю, хотел бы видеть дверцу к твоему желанию.
– Нет, – простонала Катрин, которая наконец поняла. – Нет, я умру от стыда.
Она закрыла лицо руками, и, тем не менее, он повторил то, что уже сказал:
– Тебе не надо стыдиться, я твой муж, между нами нет стыда.
Затем он коснулся пальцами ее потаенного места и почувствовал, как напряглось тело Катрин.
Ветер, тайный союзник любящих, слегка охладил ее горящее тело. Однако внезапно она почувствовала, что все остатки стыда исчезли и нет ничего греховного – показать всю себя мужчине, которого так любишь.
Он ощутил ее влагу.
– Покажи мне, как ты хочешь меня, – потребовал он, она ответила хриплым звуком, который вышел из глубины ее горла. Он исследовал ее живот, нежно массировал ее с мучительной медлительностью, когда он вновь коснулся источника женской страсти, она изогнулась навстречу ему, сходя с ума от желания.
– Возьми меня, – простонала она. – О Господи, делай со мной все, что хочешь!
Продолжая ласкать ее одной рукой и доводя ее почти до сумасшествия, другой рукой он снял и сбросил с себя рубашку и брюки.
Очень бережно он проник в нее, чувствуя, как она слегка напряглась.
– Все хорошо, моя любимая, все хорошо, я люблю тебя, и ты прекрасна.
Он был так осторожен, так нежен, несмотря на свою силу, что она наконец расслабилась.
Он нежно вошел в нее и начал медленно двигаться, при этом он смотрел ей в лицо и на мгновение приостановился, когда заметил боль, связанную с потерей девственности, потом его толчки постепенно убыстрились и стали более сильными. Он наполнил ее всю, проникая в самые ее сокровенные места. Она приспособилась к его ритму и снова начала стонать, а затем вскрикнула, дойдя до вершины своей страсти.
Позднее, когда она лежала рядом с ним, положив свою голову на его плечо, и он нежно гладил ее волосы, он спросил:
– Ты не жалеешь, что подарила себя мне?
Она энергично покачала головой.
– Нет, я принадлежу тебе с сегодняшнего дня и навсегда.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Мы не могли устоять против нашей любви, не так ли? Она сильнее нас.
Он кивнул и успокаивающе погладил ее волосы.
– Да, – подтвердил он. – Мы только что узнали, что не так-то легко устоять перед такой большой и сильной любовью, как наша. Она могущественнее всего на свете, сильнее даже, чем смерть.
– Сильнее, чем смерть, – тихо повторила она.
Глава 2
Она стала женщиной. Она была женой Кассиана. Его женой и в горе, и в радости. Уже скоро, как только Кассиану удастся вернуть свое состояние, они на глазах у всего света встанут перед алтарем, лорд и леди Ардены.
Катрин счастливо рассмеялась. Она еще лежала в постели, хотя солнечные лучи уже давно освещали ее комнату.
Окно было широко открыто, и снаружи доносились звуки самого обычного дня. Она слышала садовника, поправлявшего гравий на дорожке, слышала смех прачек, которые раскладывали на луге белье, чтобы отбелить его. Она слышала звон кастрюль и сковородок, доносившийся из кухни замка, и грохот въехавшего во двор экипажа.
Двое слуг о чем-то громко спорили, и Маргарет сердито призвала их к порядку. Катрин слышала, как во дворе замка ее братья занимались фехтованием. Звонкий голосок Джонатана, который в свои десять лет старательно учился владеть шпагой, буквально влетел в ее комнату: «Эй! Ты жульничаешь, ты сделал вид, что нападешь на меня слева, а сам ударил справа».
Она услышала смех своего старшего брата Дэвида: «В настоящем поединке не все противники действуют честно, ты должен считаться с тем, что тебя попытаются обмануть, как раз на это я и хотел обратить твое внимание».
Катрин все это слышала уже сотню раз, и, тем не менее, сегодня все было по-другому. Солнце светило ярче, ветер был нежнее, а запахи из кухни казались ей более соблазнительными. Все изменилось. Она смотрела на мир другими глазами, слышала новыми ушами, даже вкусовые качества у нее обострились.
Она больше не была девушкой, она была женщиной. Гордость наполняла ее, гордость и счастье, которые она едва могла вместить. Она любила и была любима.
– Кассиан, ах, Кассиан, – прошептала она. Охотнее всего она вскочила бы и побежала к нему, туда, на поля, где он работает жнецом, на поля, которые принадлежали раньше ему, а сейчас стали собственностью сэра Болдуина Гумберта.
Это было несчастьем, большим несчастьем, для них обоих, но ей не хотелось об этом думать сейчас. Она была слишком счастлива. Она думала, что для любви всего хватит. Ей нужно так мало: немного хлеба, немного воды, место для сна. Она вынесет все, главное – она будет вместе с Кассианом. В этом смысл ее жизни. Все остальное – пустяки. Если она будет с ним, ей ничего не будет нужно. В голове мелькнуло воспоминание, когда он ушел, в ней проснулись ее обычные потребности. Она почувствовала голод, жажду, холод и усталость.
Но через мгновение она была просто счастлива, так счастлива, как никогда прежде. Если она закрывала глаза, то снова видела его перед собой. Ее пальцы чувствовали еще его кожу, во рту она ощущала его дыхание, и ее томил его запах.
О, она была так счастлива. Катрин крутилась в постели и не знала, что ей сделать, чтобы не умереть от счастья.
Раздался стук в дверь, и на пороге показалась Маргарет. В руках она несла поднос с парным молоком и белым хлебом.
– Выбирайтесь из перины, леди Катрин, – сказала она и поставила поднос на маленький стол, – день в полном разгаре.
Катрин засмеялась.
– Ах, Маргарет, не будь такой ворчливой, лучше садись ко мне на постель и поговори со мной, расскажи мне о последних сплетнях.
– Я могу сделать кое-что получше, а вам пора вставать, скоро их лордства вернутся назад, и я не думаю, что леди Элизабет потерпит вашу леность.
Катрин вздохнула, потом она выпрыгнула из постели, обняла Маргарет и с волчьим аппетитом набросилась на завтрак.
Она уже умылась и расчесывала свои волосы, когда карета ее родителей въехала во двор замка и остановилась перед порталом. Она бросила расческу в серебряную шкатулку и помчалась по лестнице вниз, поддерживая свои юбки руками.
– Мама, – крикнула она и бросилась прямо в объятия леди Элизабет.
Мать улыбнулась.
– Когда ты наконец вырастешь, Катрин? – спросила она с легким укором, хотя в ее глазах Катрин прочитала нежность.
Она посмотрела матери в глаза.
– Я выросла, ты не поверишь.
Но до того как ее мать смогла спросить ее о чем-то, в разговор вмешался лорд Артур Журдан, статный мужчина лет около пятидесяти.
– Нам надо с тобой кое-что обсудить, через четверть часа мы ждем тебя в наших покоях.
Его слова звучали строго, взгляд был также строг, но тем не менее Катрин слишком хорошо знала, что за этой строгостью скрывается доброе сердце.
Леди Элизабет, выпрямившись, сидела в своем кресле. Она поставила перед собой стакан с мятной водой и время от времени выпивала из него по глоточку.
Лорд Артур выглядел более напряженным, чем обычно.
– Садись, – сказал он, когда Катрин вошла в комнату.
– Что случилось? – спросила девушка и посмотрела на серьезные лица своих родителей. – Я что-нибудь натворила?
Как по приказу, оба отрицательно покачали головой.
– Тебе скоро будет восемнадцать лет, Катрин, ты уже взрослая женщина, а не ребенок больше.
Катрин кивнула.
– Я знаю, отец, знаю это лучше, чем ты думаешь.
Лорд Артур посмотрел на нее, потом вздохнул и продолжил:
– Пришло время тебе выйти замуж.
– Как?
Лорд Артур снова вздохнул, обменялся взглядом с женой и положил свою руку на руку Элизабет.
– Сэр Болдуин Гумберт попросил вчера твоей руки, мы решили принять его предложение, Катрин, через месяц ты станешь его женой.
– Никогда.
Катрин вскочила так резко, что стул упал на пол.
– Я никогда не выйду замуж за сэра Болдуина, скорее, я заключу соглашение с самим сатаной.
Элизабет погладила руку дочери.
– Успокойся, деточка, на свете есть гораздо более худшие вещи, чем брак с Болдуином Гумбертом.
Но Катрин не хотела успокаиваться. Она гневно топала ногой, как маленький ребенок.
– Я никогда не успокоюсь, и я никогда не выйду замуж за Болдуина Гумберта, – крикнула она.
– Хватит.
Голос лорда Артура прозвучал как удар грома. Катрин вздрогнула.
– Ты сделаешь то, что мы тебе говорим. Земли Гумбертов граничат теперь с нашими владениями.
– Ты хотел сказать земли Арденов, – возразила Катрин. – Поля и леса, которые Гумберт украл у Арденов.
Лорд Артур пожал плечами.
– Не все на свете справедливо, страна пережила тяжелые времена, и сэр Гумберт стал нашим соседом, если ты выйдешь за него замуж, то все споры о границах наших владений окончатся. Твои дети будут самыми богатыми людьми во всем Ноттингемском графстве.
– Ты хочешь выдать меня замуж за этого мерзавца только для того, чтобы он не воровал больше наш скот с полей, ты хочешь променять свою единственную дочь на пару овец и коров.
– Не говори так, – попросила Элизабет. – Ты хорошо знаешь, что мы любим тебя и желаем тебе счастья. Сэр Болдуин богат, у тебя ни в чем не будет недостатка, и он могуществен, у него место в парламенте от Ноттингема. Мы не можем больше жить с ним во вражде.
– Вы хотите выдать меня замуж за этого негодяя.
Катрин нагнулась за упавшим стулом, подняла его, уселась и тряхнула головой.
– Я не могу в это поверить – мои родители, которые утверждают, что любят меня, хотят выдать меня за самого отъявленного негодяя во всем графстве.
– Катрин, ты леди, а не дочка мелкого лавочника, речь идет не о чувствах и привязанности, люди нашего круга заключают брак ради того, чтобы умножить состояние. Сэр Болдуин пуританин, а пуритане при Кромвеле имеют большой вес.
– Пуританин, ха! Болдуин – лицемер, ни больше, ни меньше, он пересыпает свою речь цитатами из Библии, но сам в нее не верит. Он говорит, что его душа трепещет при мысли о Боге, но я очень сомневаюсь в том, что у него вообще есть душа. Каждый день он одевается только в черное, не позволяет себе даже самого мелкого украшения, он ненавидит танцы, он запретил даже майское дерево, во всех своих владениях он запретил даже по большим праздникам петушиные бои или травлю быков. Он велел прогнать палками со своего двора бродячих актеров, он никогда не ходит в театр, держится вдали от всех празднеств, он презирает женщин и считает красоту работой дьявола, даже светскую музыку в своем доме он не терпит. Его служанки должны петь только церковные псалмы, если они этого не сделают, то он обзовет их шлюхами и кулаками выгонит из дома.
– Сэр Болдуин Гумберт влиятельный богобоязненный человек, может быть, в некоторых вещах он немного строг, но строгость еще никогда никому не вредила.
Лорд Артур резким движением взял маленький графин и налил себе стакан портвейна и одним глотком опустошил его.
– Большинство мужчин, влюбившись в женщину, меняются, – они становятся мягче, снисходительнее и терпимее. Ты молода, красива, и ты вполне можешь сделать из сэра Болдуина Гумберта приятного спутника жизни. Используй эти шансы, потому что он очень влюблен в тебя, – пояснила леди Элизабет и также налила себе стакан портвейна.
– Чувства сэра Болдуина мне полностью безразличны! – закричала Катрин и снова вскочила со стула. – Я не могу просто поверить, что вы можете обращаться со своей единственной дочкой, как с рабыней на рынке в Генуе.
Она расправила плечи, подняла подбородок и отбросила свои длинные локоны на спину. Вид у нее стал чрезвычайно высокомерным и упрямым.
– Делайте что хотите, но я никогда не стану женой сэра Болдуина, вы слышите, никогда.
– Нет, ты ею будешь, даже если мне придется за волосы тащить тебя к алтарю, – разозлился Артур Журдан. – Я твой отец, и твой долг слушаться меня, и я советую тебе хорошо обдумывать свои слова.
– Никогда! Никогда я не стану женой сэра Болдуина, скорее, я умру.
Катрин повернулась и заспешила к двери, подойдя к ней, она еще раз обернулась и сказала с большой гордостью:
– Впрочем, вы не можете выдать меня замуж за сэра Болдуина, я уже обещана другому, тому, кто сделал меня женщиной этой ночью.
– Что?
Теперь уже лорд Артур так резко вскочил, что стул за ним упал.
– Что ты сказала?
– Я больше не девственница.
Слова прозвучали как удар грома, предвещающий грозу. Леди Элизабет вскрикнула и прикрыла рот ладонью.
Ее широко раскрывшиеся глаза с ужасом смотрели на Катрин.
– Ты шлюха! Ты нас обесчестила!!! – заорал лорд Артур, подбежав к дочери. Он размахнулся и влепил Катрин такую пощечину, что щека у нее мгновенно стала красной.
– Артур! – восклицание леди Элизабет последовало как эхо за ударом.
Какое-то время Катрин стояла в каком-то оцепенении. Ее глаза с изумлением и яростью смотрели на отца, затем она резко повернулась и выскочила из комнаты. Лорд Артур беспомощно смотрел вслед дочери.
– Ты слышала, что она сказала? – спросил он жену. – Ты это слышала?
– Прекрати кричать, Артур, слугам не следует все это слышать.
– Это все, что ты мне скажешь?
Леди Элизабет пожала плечами, робкая улыбка осветила ее лицо.
– Она твоя дочь, Артур. Что ты ожидал? Что она подчинится?
– По крайней мере я ожидал, что она проявит некоторый разум, она должна видеть, какие выгоды принесет брак с сэром Болдуином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Катрин чувствовала себя красивой. Она ощущала себя настоящей женщиной. Она наслаждалась своей наготой, видя отражения собственной красоты в глазах Кассиана, как в зеркале. Он погладил ее плечо пальцем, затем руку до локтя. Она почувствовала, как дрожь пробежала по всему ее телу. Его палец оставил нестираемый след на ее коже.
Она взглянула на него так, будто хотела просить о помощи. Его глаза излучали безграничную любовь, но также и безграничное желание, и она тоже желала его. Всей силой своих чувств она желала этого мужчину, томясь по его силе, по его мужественности. Ее руки хотели ощущать его мускулы, биение его сердца. Она сделала еще один шаг, и он коснулся ее грудей. Катрин тихо застонала и закрыла глаза.
– Я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь, – сказал Кассиан еще раз.
– Делай все, что ты хочешь, – ответила она, дрожа. – Делай со мной все, что хочешь.
Его руки накрыли ее груди, которые, как новорожденные птенцы, устроились в его грубых, теплых ладонях. Большими пальцами он слегка потер соски Катрин, которые под его прикосновениями еще больше затвердели и стали напоминать спелые ягоды малины.
– Делай все, что ты хочешь, – повторила она.
– Нет, так нельзя, – ответил он хрипло. – Твоя девственность принадлежит мужчине, за которого ты выйдешь замуж.
Она открыла глаза и посмотрела на него.
– Однажды я выйду замуж за тебя, Кассиан, нет мужчины, которого бы я смогла полюбить больше, чем тебя. Без тебя я только половинка, ты принадлежишь мне, так всегда было, так есть и так всегда будет, никто не сможет нас разлучить. Моя душа и мое сердце принадлежат тебе уже давно, так возьми и мое тело. Я хотела бы подарить его тебе, ты должен им обладать, теперь и всегда.
– Ты действительно этого хочешь, Катрин?
Она кивнула.
– Это обещание, обещание нашей любви, написанное на языке наших тел и подписанное моей девственностью, – она не договорила, потому что его губы уже закрыли ей рот. Он с силой прижал ее к себе. Она лежала на его груди, защищенная его телом, как птенец, высовывающий из гнезда только свою голову.
Его руки гладили ее тело, затем он расстелил на земле свой плащ и потянул ее вниз. Он уложил ее так осторожно, как будто боялся, что какое-либо резкое движение может повредить ей или прервать волшебство этой сказочной ночи.
Его губы скользнули по ее шее. Катрин откинула голову назад, крепко обхватив его за плечи. Одно мгновение они лежали, прижавшись друг к другу, тело к телу, сердце к сердцу. Они были как два потерявшихся ребенка, у которых ничего нет, кроме них самих и их любви.
Затем его руки погладили ее дрожащую грудь, пробежались по животу, нежно надавили на ее холмик Венеры. Ее бедра раздвинулись сами собой.
– Посмотри на меня, – попросил он еще раз, скользнув рукой между ног.
Она подчинилась.
– Ты действительно хочешь, чтобы я сегодня сделал тебя своей женой?
– Да, я хочу. Сделай это! Не заставляй меня ждать дольше.
Его губы прижались к ее губам, в то время как рукой он гладил ее живот. Его пальцы нежно ласкали ее самые укромные места. Он подавил ее стон поцелуем.
Она прижалась к нему, вся дрожа. Его пальцы скользили по ней, как по струнам лютни, извлекая из нее все новые стоны страсти. Она пела под его руками песню желания. Сначала его ласки были нежными, потом он стал настойчивее и наконец осторожно заставил ее стонать все громче. Она раскинула бедра еще шире, предлагая ему всю себя. Внезапно он оторвался от нее.
– Покажись мне вся, покажись мне так, как женщина показывается мужчине, который любит ее так, как люблю тебя я.
Она не поняла, протянула руки к нему, желая покрепче его обнять, безумно желая его прикосновений, дрожа от страсти и бурного желания его новых ласк, томясь по его телу.
– Я хотел бы видеть тебя всю, хотел бы видеть дверцу к твоему желанию.
– Нет, – простонала Катрин, которая наконец поняла. – Нет, я умру от стыда.
Она закрыла лицо руками, и, тем не менее, он повторил то, что уже сказал:
– Тебе не надо стыдиться, я твой муж, между нами нет стыда.
Затем он коснулся пальцами ее потаенного места и почувствовал, как напряглось тело Катрин.
Ветер, тайный союзник любящих, слегка охладил ее горящее тело. Однако внезапно она почувствовала, что все остатки стыда исчезли и нет ничего греховного – показать всю себя мужчине, которого так любишь.
Он ощутил ее влагу.
– Покажи мне, как ты хочешь меня, – потребовал он, она ответила хриплым звуком, который вышел из глубины ее горла. Он исследовал ее живот, нежно массировал ее с мучительной медлительностью, когда он вновь коснулся источника женской страсти, она изогнулась навстречу ему, сходя с ума от желания.
– Возьми меня, – простонала она. – О Господи, делай со мной все, что хочешь!
Продолжая ласкать ее одной рукой и доводя ее почти до сумасшествия, другой рукой он снял и сбросил с себя рубашку и брюки.
Очень бережно он проник в нее, чувствуя, как она слегка напряглась.
– Все хорошо, моя любимая, все хорошо, я люблю тебя, и ты прекрасна.
Он был так осторожен, так нежен, несмотря на свою силу, что она наконец расслабилась.
Он нежно вошел в нее и начал медленно двигаться, при этом он смотрел ей в лицо и на мгновение приостановился, когда заметил боль, связанную с потерей девственности, потом его толчки постепенно убыстрились и стали более сильными. Он наполнил ее всю, проникая в самые ее сокровенные места. Она приспособилась к его ритму и снова начала стонать, а затем вскрикнула, дойдя до вершины своей страсти.
Позднее, когда она лежала рядом с ним, положив свою голову на его плечо, и он нежно гладил ее волосы, он спросил:
– Ты не жалеешь, что подарила себя мне?
Она энергично покачала головой.
– Нет, я принадлежу тебе с сегодняшнего дня и навсегда.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Мы не могли устоять против нашей любви, не так ли? Она сильнее нас.
Он кивнул и успокаивающе погладил ее волосы.
– Да, – подтвердил он. – Мы только что узнали, что не так-то легко устоять перед такой большой и сильной любовью, как наша. Она могущественнее всего на свете, сильнее даже, чем смерть.
– Сильнее, чем смерть, – тихо повторила она.
Глава 2
Она стала женщиной. Она была женой Кассиана. Его женой и в горе, и в радости. Уже скоро, как только Кассиану удастся вернуть свое состояние, они на глазах у всего света встанут перед алтарем, лорд и леди Ардены.
Катрин счастливо рассмеялась. Она еще лежала в постели, хотя солнечные лучи уже давно освещали ее комнату.
Окно было широко открыто, и снаружи доносились звуки самого обычного дня. Она слышала садовника, поправлявшего гравий на дорожке, слышала смех прачек, которые раскладывали на луге белье, чтобы отбелить его. Она слышала звон кастрюль и сковородок, доносившийся из кухни замка, и грохот въехавшего во двор экипажа.
Двое слуг о чем-то громко спорили, и Маргарет сердито призвала их к порядку. Катрин слышала, как во дворе замка ее братья занимались фехтованием. Звонкий голосок Джонатана, который в свои десять лет старательно учился владеть шпагой, буквально влетел в ее комнату: «Эй! Ты жульничаешь, ты сделал вид, что нападешь на меня слева, а сам ударил справа».
Она услышала смех своего старшего брата Дэвида: «В настоящем поединке не все противники действуют честно, ты должен считаться с тем, что тебя попытаются обмануть, как раз на это я и хотел обратить твое внимание».
Катрин все это слышала уже сотню раз, и, тем не менее, сегодня все было по-другому. Солнце светило ярче, ветер был нежнее, а запахи из кухни казались ей более соблазнительными. Все изменилось. Она смотрела на мир другими глазами, слышала новыми ушами, даже вкусовые качества у нее обострились.
Она больше не была девушкой, она была женщиной. Гордость наполняла ее, гордость и счастье, которые она едва могла вместить. Она любила и была любима.
– Кассиан, ах, Кассиан, – прошептала она. Охотнее всего она вскочила бы и побежала к нему, туда, на поля, где он работает жнецом, на поля, которые принадлежали раньше ему, а сейчас стали собственностью сэра Болдуина Гумберта.
Это было несчастьем, большим несчастьем, для них обоих, но ей не хотелось об этом думать сейчас. Она была слишком счастлива. Она думала, что для любви всего хватит. Ей нужно так мало: немного хлеба, немного воды, место для сна. Она вынесет все, главное – она будет вместе с Кассианом. В этом смысл ее жизни. Все остальное – пустяки. Если она будет с ним, ей ничего не будет нужно. В голове мелькнуло воспоминание, когда он ушел, в ней проснулись ее обычные потребности. Она почувствовала голод, жажду, холод и усталость.
Но через мгновение она была просто счастлива, так счастлива, как никогда прежде. Если она закрывала глаза, то снова видела его перед собой. Ее пальцы чувствовали еще его кожу, во рту она ощущала его дыхание, и ее томил его запах.
О, она была так счастлива. Катрин крутилась в постели и не знала, что ей сделать, чтобы не умереть от счастья.
Раздался стук в дверь, и на пороге показалась Маргарет. В руках она несла поднос с парным молоком и белым хлебом.
– Выбирайтесь из перины, леди Катрин, – сказала она и поставила поднос на маленький стол, – день в полном разгаре.
Катрин засмеялась.
– Ах, Маргарет, не будь такой ворчливой, лучше садись ко мне на постель и поговори со мной, расскажи мне о последних сплетнях.
– Я могу сделать кое-что получше, а вам пора вставать, скоро их лордства вернутся назад, и я не думаю, что леди Элизабет потерпит вашу леность.
Катрин вздохнула, потом она выпрыгнула из постели, обняла Маргарет и с волчьим аппетитом набросилась на завтрак.
Она уже умылась и расчесывала свои волосы, когда карета ее родителей въехала во двор замка и остановилась перед порталом. Она бросила расческу в серебряную шкатулку и помчалась по лестнице вниз, поддерживая свои юбки руками.
– Мама, – крикнула она и бросилась прямо в объятия леди Элизабет.
Мать улыбнулась.
– Когда ты наконец вырастешь, Катрин? – спросила она с легким укором, хотя в ее глазах Катрин прочитала нежность.
Она посмотрела матери в глаза.
– Я выросла, ты не поверишь.
Но до того как ее мать смогла спросить ее о чем-то, в разговор вмешался лорд Артур Журдан, статный мужчина лет около пятидесяти.
– Нам надо с тобой кое-что обсудить, через четверть часа мы ждем тебя в наших покоях.
Его слова звучали строго, взгляд был также строг, но тем не менее Катрин слишком хорошо знала, что за этой строгостью скрывается доброе сердце.
Леди Элизабет, выпрямившись, сидела в своем кресле. Она поставила перед собой стакан с мятной водой и время от времени выпивала из него по глоточку.
Лорд Артур выглядел более напряженным, чем обычно.
– Садись, – сказал он, когда Катрин вошла в комнату.
– Что случилось? – спросила девушка и посмотрела на серьезные лица своих родителей. – Я что-нибудь натворила?
Как по приказу, оба отрицательно покачали головой.
– Тебе скоро будет восемнадцать лет, Катрин, ты уже взрослая женщина, а не ребенок больше.
Катрин кивнула.
– Я знаю, отец, знаю это лучше, чем ты думаешь.
Лорд Артур посмотрел на нее, потом вздохнул и продолжил:
– Пришло время тебе выйти замуж.
– Как?
Лорд Артур снова вздохнул, обменялся взглядом с женой и положил свою руку на руку Элизабет.
– Сэр Болдуин Гумберт попросил вчера твоей руки, мы решили принять его предложение, Катрин, через месяц ты станешь его женой.
– Никогда.
Катрин вскочила так резко, что стул упал на пол.
– Я никогда не выйду замуж за сэра Болдуина, скорее, я заключу соглашение с самим сатаной.
Элизабет погладила руку дочери.
– Успокойся, деточка, на свете есть гораздо более худшие вещи, чем брак с Болдуином Гумбертом.
Но Катрин не хотела успокаиваться. Она гневно топала ногой, как маленький ребенок.
– Я никогда не успокоюсь, и я никогда не выйду замуж за Болдуина Гумберта, – крикнула она.
– Хватит.
Голос лорда Артура прозвучал как удар грома. Катрин вздрогнула.
– Ты сделаешь то, что мы тебе говорим. Земли Гумбертов граничат теперь с нашими владениями.
– Ты хотел сказать земли Арденов, – возразила Катрин. – Поля и леса, которые Гумберт украл у Арденов.
Лорд Артур пожал плечами.
– Не все на свете справедливо, страна пережила тяжелые времена, и сэр Гумберт стал нашим соседом, если ты выйдешь за него замуж, то все споры о границах наших владений окончатся. Твои дети будут самыми богатыми людьми во всем Ноттингемском графстве.
– Ты хочешь выдать меня замуж за этого мерзавца только для того, чтобы он не воровал больше наш скот с полей, ты хочешь променять свою единственную дочь на пару овец и коров.
– Не говори так, – попросила Элизабет. – Ты хорошо знаешь, что мы любим тебя и желаем тебе счастья. Сэр Болдуин богат, у тебя ни в чем не будет недостатка, и он могуществен, у него место в парламенте от Ноттингема. Мы не можем больше жить с ним во вражде.
– Вы хотите выдать меня замуж за этого негодяя.
Катрин нагнулась за упавшим стулом, подняла его, уселась и тряхнула головой.
– Я не могу в это поверить – мои родители, которые утверждают, что любят меня, хотят выдать меня за самого отъявленного негодяя во всем графстве.
– Катрин, ты леди, а не дочка мелкого лавочника, речь идет не о чувствах и привязанности, люди нашего круга заключают брак ради того, чтобы умножить состояние. Сэр Болдуин пуританин, а пуритане при Кромвеле имеют большой вес.
– Пуританин, ха! Болдуин – лицемер, ни больше, ни меньше, он пересыпает свою речь цитатами из Библии, но сам в нее не верит. Он говорит, что его душа трепещет при мысли о Боге, но я очень сомневаюсь в том, что у него вообще есть душа. Каждый день он одевается только в черное, не позволяет себе даже самого мелкого украшения, он ненавидит танцы, он запретил даже майское дерево, во всех своих владениях он запретил даже по большим праздникам петушиные бои или травлю быков. Он велел прогнать палками со своего двора бродячих актеров, он никогда не ходит в театр, держится вдали от всех празднеств, он презирает женщин и считает красоту работой дьявола, даже светскую музыку в своем доме он не терпит. Его служанки должны петь только церковные псалмы, если они этого не сделают, то он обзовет их шлюхами и кулаками выгонит из дома.
– Сэр Болдуин Гумберт влиятельный богобоязненный человек, может быть, в некоторых вещах он немного строг, но строгость еще никогда никому не вредила.
Лорд Артур резким движением взял маленький графин и налил себе стакан портвейна и одним глотком опустошил его.
– Большинство мужчин, влюбившись в женщину, меняются, – они становятся мягче, снисходительнее и терпимее. Ты молода, красива, и ты вполне можешь сделать из сэра Болдуина Гумберта приятного спутника жизни. Используй эти шансы, потому что он очень влюблен в тебя, – пояснила леди Элизабет и также налила себе стакан портвейна.
– Чувства сэра Болдуина мне полностью безразличны! – закричала Катрин и снова вскочила со стула. – Я не могу просто поверить, что вы можете обращаться со своей единственной дочкой, как с рабыней на рынке в Генуе.
Она расправила плечи, подняла подбородок и отбросила свои длинные локоны на спину. Вид у нее стал чрезвычайно высокомерным и упрямым.
– Делайте что хотите, но я никогда не стану женой сэра Болдуина, вы слышите, никогда.
– Нет, ты ею будешь, даже если мне придется за волосы тащить тебя к алтарю, – разозлился Артур Журдан. – Я твой отец, и твой долг слушаться меня, и я советую тебе хорошо обдумывать свои слова.
– Никогда! Никогда я не стану женой сэра Болдуина, скорее, я умру.
Катрин повернулась и заспешила к двери, подойдя к ней, она еще раз обернулась и сказала с большой гордостью:
– Впрочем, вы не можете выдать меня замуж за сэра Болдуина, я уже обещана другому, тому, кто сделал меня женщиной этой ночью.
– Что?
Теперь уже лорд Артур так резко вскочил, что стул за ним упал.
– Что ты сказала?
– Я больше не девственница.
Слова прозвучали как удар грома, предвещающий грозу. Леди Элизабет вскрикнула и прикрыла рот ладонью.
Ее широко раскрывшиеся глаза с ужасом смотрели на Катрин.
– Ты шлюха! Ты нас обесчестила!!! – заорал лорд Артур, подбежав к дочери. Он размахнулся и влепил Катрин такую пощечину, что щека у нее мгновенно стала красной.
– Артур! – восклицание леди Элизабет последовало как эхо за ударом.
Какое-то время Катрин стояла в каком-то оцепенении. Ее глаза с изумлением и яростью смотрели на отца, затем она резко повернулась и выскочила из комнаты. Лорд Артур беспомощно смотрел вслед дочери.
– Ты слышала, что она сказала? – спросил он жену. – Ты это слышала?
– Прекрати кричать, Артур, слугам не следует все это слышать.
– Это все, что ты мне скажешь?
Леди Элизабет пожала плечами, робкая улыбка осветила ее лицо.
– Она твоя дочь, Артур. Что ты ожидал? Что она подчинится?
– По крайней мере я ожидал, что она проявит некоторый разум, она должна видеть, какие выгоды принесет брак с сэром Болдуином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30