И вот оно свершилось. Кассиан повернул голову в направлении Сильваны. По его лицу скользнула улыбка, затем он перевел взгляд чуть в сторону и…
Оба словно окаменели, они смотрели друг на друга, забыв обо всем на свете.
«Кассиан, я тебя снова нашла», – прочитал он в глазах Катрин.
В его ответе было всего два слова: «Слишком поздно».
Никто из стоявших вокруг не смог уловить их немого разговора, только Сильвана защищающе положила руку на плечо Катрин, которая прочитала отказ в глазах Кассиана.
– Я должна пойти к нему, я должна с ним поговорить, – прошептала Катрин в то время, как слезы текли по ее щекам. – Один-единственный раз я должна коснуться его, посмотреть ему в глаза, один-единственный раз я должна сказать ему, что люблю и всегда буду его любить.
Тем временем Дэвид также пробился в первые ряды. Он кивнул Кассиану и получил в ответ легкий кивок и едва заметную беглую улыбку. Кассиан стал говорить дальше.
Катрин не слушала, о чем он говорил. Она только вслушивалась в звук его голоса, не могла оторвать от него взгляда, ждала какого-либо знака от него, но напрасно. Кассиан избегал даже смотреть в ее сторону. Многие, кто слышал его прежде, заметили, что он говорил не так страстно, как обычно. Казалось, что какая-то тень легла на его душу, какое-то чувство тоски сопровождало его речь и передавалось слушателям.
Для Катрин время тянулось бесконечно. Бесконечно долго и одновременно слишком коротко. Она бы всю свою жизнь стояла бы и смотрела на Кассиана, но одновременно она томилась по его взгляду, пусть одному-единственному, и ей казалось, она умрет, если он на нее не посмотрит.
Наконец он закончил свою речь и пошел со склоненной головой через проход, образованный расступившейся толпой, не обращая внимания на ликующие приветствия. То здесь, то там он пожимал руку, которую протягивали ему, погладил по голове ребенка, благословил беременную женщину и совсем согнувшегося от старости и болезни старика.
– Кассиан!
Возглас Катрин был тихим, как шепот, но таким настойчивым, что стоявшие вокруг повернулись к ней. Кассиан тоже услышал, как умоляюще она произнесла его имя, на какое-то мгновение его шаг замедлился, но затем он выпрямился и пошел дальше, не оглядываясь на Катрин.
У Катрин было чувство, что ее ударили по лицу.
– Кассиан, – прошептала она снова, но на этот раз беспомощно и с отчаянием, – Кассиан, почему ты не смотришь на меня?
В поисках поддержки она умоляюще посмотрела на Сильвану, но та была занята разговором с подошедшей знакомой. Дэвид также присоединился к их беседе, и Катрин слышала только, как незнакомая, красиво одетая женщина, говорила:
– О, Сильвана, моя дорогая, ты уже слышала, дочка нашего лучшего лондонского портного Летиция Фезер в городе. Я только что ее видела. – Она указала пальцем, обтянутым перчаткой, в толпу позади себя и сказала: – Вон там, это она, не так ли? Она очень изменилась.
– Летиция Фезер? – спросил Дэвид. – Вы уверены?
– Обернитесь, и вы ее увидите.
Незнакомая леди еще не закончила фразу, как Дэвид уже с нетипичной для него бесцеремонностью прокладывал себе дорогу в толпе, выкрикивая имя Летиции.
Катрин очень удивило бы поведение брата, но она слишком погрузилась в собственное горе, чтобы замечать, что происходит вокруг нее.
– Пойдем поздороваемся с Летицией Фезер, – сказала Сильвана Катрин, взяв ее за руку. – Твой брат ее, кажется, также знает, и ты, наверняка, сможешь заказать платья у ее отца. Твоя мать много лет была его постоянной клиенткой.
Катрин отвела руку Сильваны и сказала, следуя внезапному импульсу:
– Нет, я должна кое-что еще сделать. Я приду позже. Не ждите меня.
Сильвана внимательно посмотрела на нее и приподняла брови.
– Ты хочешь пойти к нему, не так ли?
Катрин кивнула.
– Еще раз. Еще один-единственный раз.
Сильвана задумчиво покачала головой.
– Я не знаю, поможет ли тебе эта встреча, но я могу тебя понять. И, пожалуйста, пошли за нашей каретой, когда ты захочешь вернуться домой. Девушка твоего положения не должна одна бродить по темным улицам Ноттингема.
Катрин кивнула, даже не дослушав и не подождав, пока тетя простится с ней, а просто развернулась и примкнула к толпе, которая окружала Кассиана, как рой мух, и чуть позже оказалась перед монастырем. Люди толпились у ворот, они выкрикивали имя Кассиана, хотели получить от него благословение, поцеловать ему руку, поблагодарить, однако монах у входа в монастырь довольно резко прогнал их прочь.
Катрин стояла у ближайшего угла и ждала, пока толпа рассосется, потом она постучала в ворота.
– Что вы хотите? – спросил монах, и голос его звучал совсем недружелюбно. – Монастырь – это место покоя, а у нас здесь сейчас шумели, как на ярмарке.
– Я хотела бы поговорить с лордом Кассианом Арденом. Он является вашим гостем.
– Ах, вы думаете, вы единственная, которая этого хотела бы? Сотни человек стучатся в наши двери. Теперь я понимаю, какая напряженная работа у апостола Петра перед вратами рая, но думаю, что у нас здесь дела идут хуже, чем там, наверху.
– Я понимаю ваши неприятности, – признала Катрин. – Но я знаю Кассиана Ардена с раннего детства и не хочу получить от него благословение, я просто хочу с ним попрощаться.
Подействовал ли ее умоляющий голос или же ее заплаканные глаза. Вздохнув, монах открыл двери.
– Быстро, входите, скорее, чтобы не заметили другие.
Едва только она проскользнула через деревянную дверь, как он захлопнул ее и задвинул тяжелый засов.
– Я проведу вас в нашу приемную. Подождите там, пока я дам знать Кассиану Ардену. Если он захочет вас видеть, он туда придет.
Катрин кивнула и последовала за монахом.
Глава 16
Приемная была скромной комнатой, в ней не было камина и узкое окно оставалось не застекленным. Катрин по-прежнему била дрожь, и она плотнее закуталась в плащ.
Затем она присела на узкую кровать, которая, видимо, служила местом сна для припозднившихся гостей. Минуты тянулись. Катрин снова встала и заметалась, как зверь, запертый в клетке. Ее преследовал страх, что Кассиан не придет, и одновременно в ней билась надежда, что в следующую секунду дверь распахнется и он предстанет перед ней.
Солнце уже зашло за горизонт, в домах зажглись первые огоньки, и маленькая убогая комнатка наполнилась тенями.
Катрин не знала, как долго она ждет Кассиана, но время казалось ей бесконечным. Она уже хотела снова позвать монаха и попросить проводить ее к выходу, когда наконец услышала знакомые шаги.
Дверь отворилась, и Катрин бросилась к Кассиану.
– Кассиан, – прошептала она. – Господи боже, как же я по тебе соскучилась.
Кассиан легко взял ее за плечи и отодвинул от себя, затем официально протянул руку и сказал бесцветным голосом:
– Добрый вечер, Катрин, я и не надеялся, что когда-либо тебя увижу.
Катрин едва удержалась на ногах при этих словах, как будто это были не слова, а удар.
– Кассиан, почему ты так холоден? Что я тебе сделала? Скажи мне, Кассиан, ты меня больше не любишь?
– Ты спрашиваешь, что ты мне сделала? Ты издеваешься? Ты бросила меня в беде, предала меня и нашу «любовь, ты бросила меня больного в Лондоне, отправила в госпиталь для бедных и уехала с моим заклятым врагом. О, нет, Катрин, не говори мне о любви. Для тебя наши отношения были всего лишь приключением, твои любовные признания были только словами, сердце твое было не со мной, а с удобной жизнью в прекрасных платьях. Я презираю тебя за это, леди Катрин Журдан. Ты несправедливо носишь титул леди, благородства души у тебя нет.
– Ты пришел только для того, чтобы сказать мне это? – спросила она прерывающимся голосом. Она смотрела на мужчину, которого любила больше всего на свете, а видела холодность в его глазах, руки, сложенные на груди, его губы, превратившиеся в узкую линию. Слезы выступили у нее на глазах. Ноги у нее подкашивались. Она чуть было не упала на кровать, затем не в состоянии больше сдерживаться она закрыла лицо руками и разрыдалась. – Как случилось, что ты так думаешь обо мне, Кассиан? Почему ты считаешь, что я лишь разыгрывала любовь. О Кассиан, почему ты не спросил меня, что же произошло на самом деле?
– Что тут спрашивать? Факты говорят сами за себя, есть и письмо, в котором ты сообщила мне все, что хотела.
– Сэр Болдуин заставил меня написать это письмо. О Кассиан, если бы ты знал, что со мной произошло. Я должна выйти за него замуж, ты понимаешь? Если я этого не сделаю, мой маленький брат Джонатан должен будет умереть. Если бы я не оставила Лондон и не поехала бы с ним, ты был бы уже мертв, а меня бы осудили как воровку. Я не могла иначе. Кассиан, другого пути не было.
Кассиан, как оглушенный, стоял посреди комнаты и смотрел на женщину, которую он все еще любил и которая доставила ему столько боли. Ее слезы, ее отчаяние рвали ему сердце. Медленно и осторожно он подошел к ней – плечи ее дрожали от отчаянных рыданий, – встал рядом с ней, положил свою большую теплую руку так, что полностью накрыл ее.
– Расскажи мне, что случилось, – попросил он тихо. – Скажи мне правду. Я хотел бы все знать, только ничего не пропускай.
И Катрин рассказала. Она описала, как сэр Болдуин застал ее за кражей еды для Кассиана, как он вынудил ее написать письмо и солгал ей, что о Кассиане хорошо позаботятся. Она рассказала историю Джонатана, любимого маленького брата, рассказала о предстоящем бракосочетании и также о том, что Дэвид искал Кассиана в Лондоне. Она рассказала и о своей тоске и отчаянии, она ничего не пропустила.
– И сейчас я пришла, чтобы проститься с тобой, Кассиан, любовь моей жизни, один-единственный раз я хотела еще поговорить с тобой, посмотреть тебе в глаза. Давай разойдемся без горечи, пожелай мне счастья так же, как я желаю от всего сердца тебе самого большого счастья в этом мире. Я всегда буду любить тебя, я знаю это так же точно, как то, что за днем следует ночь.
Она подняла к нему свое залитое слезами лицо и посмотрела на него, и Кассиан не мог сделать ничего другого, как поцелуями стереть слезы с ее лица.
– Прости, моя любимая, прости, что я сказал тебе, я сожалею о каждом слове, о каждой мысли. Вместо того, чтобы быть рядом с тобой, защищать тебя и заботиться о тебе, я был занят только самим собой. Прости меня, любимая, что меня не было рядом, когда ты так нуждалась во мне.
– Нет, Кассиан, тебе не надо извиняться, не твоя вина, что ты заболел.
– Как только я мог сомневаться в тебе? В твоей любви? Я должен был следовать за моим сердцем, а не за моей головой. Я тебя предал.
– Тсс, тсс, Кассиан, тише, мы должны быть благодарны за то, что мы снова нашли друг друга. Все хорошо. Обними меня еще раз перед тем, как я уйду.
Кассиан обнял ее, прижал к себе так крепко, как будто никогда не хотел отпускать. Он сдавил ее в объятиях, его губы покрывали поцелуями ее волосы, на которые падали его собственные слезы.
– Катрин. О, моя Катрин, моя жизнь, моя любовь, мой свет.
Она прижалась к нему, спрятала свое лицо в грубых складках его монашеского одеяния, впитывала в себя его запах, чтобы навсегда удержать его в своей памяти, затем она подняла голову, подставила ему губы, и Кассиан прижался к ним губами, его язык проник ей в рот, и он целовал ее так дико и так страстно, как никогда до этого.
Они вцепились друг в друга, как двое утопающих.
В этот момент в коридоре раздались чьи-то шаги. Кто-то прошел мимо двери. Кассиан отпустил Катрин. Он выглядел почти смущенным, затем он взял ее за руку и сказал:
– Пойдем.
Он провел ее по темным коридорам монастыря до выхода в сад. Там, рядом с грядками лечебных трав, чей запах наполнял ночь приятным благоуханием, находился маленький садовый домик. Монахи использовали его для сушки трав, из которых они изготовляли разнообразные лекарства и бальзамы. В это время суток в нем было тихо и пусто. Кассиан осторожно открыл скрипучую дверь, они вошли, и он задвинул засов.
Он поискал и быстро нашел пару свечей, зажег их, свет наполнил помещение теплым колеблющимся светом.
– Тебе холодно? – спросил он, когда увидел, как Катрин зябко передернула плечами, прижимая руки к груди.
– Нет, мне не холодно, нет, неправда, мне одновременно и холодно, и жарко. Я не знаю, что со мной. Я невероятно взволнованна. Мое сердце, мое тело – все кричит о тебе, и еще я боюсь.
Он подошел к ней и обнял, нежно и страстно прижимая ее к себе.
– Тсс, тсс, – шепнул он. – Ты дрожишь, не бойся, я с тобой, я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Кассиан, – ответила она и внезапно разрыдалась.
– Что с тобой?
– Все так ужасно. Я люблю тебя больше, чем можно выразить словами, любящие должны быть вместе, мы же прощаемся друг с другом. Я знаю, что никогда в моей жизни больше не будет мужчины, которого бы я любила так, как я люблю тебя. Мне всего восемнадцать лет, но мое счастье в прошлом.
Не разжимая объятий, он покачал ее.
– Я всегда думала, что мы предназначены друг для друга, – всхлипнула она и прижала свое лицо к его груди.
– Да, Катрин, мы предназначены друг для друга. Я точно это знаю, но было бы ошибкой думать, что если мы созданы друг для друга, то нас ожидает счастье. Для людей не существует счастья. Вероятно, мы предназначены для того, чтобы страдать друг о друге, возможно, для того, чтобы другие люди не были так несчастливы.
– Неужели Бог так жесток?
Кассиан покачал головой.
– Нет. Катрин, не Бог так жесток, жестоки мы – люди.
– Я не хочу тебя потерять, я не хочу жить без тебя.
Кассиан тихо рассмеялся.
– Ты в моем сердце, Катрин, и, что бы ни произошло, ты будешь жить в нем, пока я дышу.
Хотя Катрин все еще дрожала, она почувствовала, как исходящие от Кассиана тепло и покой постепенно передаются ей. Дрожь прекратилась, она расслабилась, почувствовала себя защищенной и укрытой, хотя она одновременно знала, что этот миг очень короток и он снова не повторится. Вероятно, последний раз в своей жизни она наслаждается его близостью, каждое мгновение с Кассианом было для нее так драгоценно, что она едва не задохнулась. Она хотела еще раз обладать этим мужчиной совершенно полностью, она хотела отдаться ему и сохранить это воспоминание навсегда в своей памяти.
По ее щекам все еще текли слезы, а руки уже искали путь проникнуть под его одежду. Ее как будто молния ударила, когда она наконец ощутила под своими руками его обнаженную кожу, молния опалила ее тело огнем, ее волосы зашевелились, как будто по ним пробежали тысячи муравьев. Жаркие волны наплывали на ее тело. Катрин закрыла глаза и полностью отдалась своей страсти. Ее дыхание убыстрилось, когда его губы требовательно припали к ее и его язык ищуще проник в ее рот. Ее руки вцепились в плечи Кассиана, ее ногти впились в его плоть.
И пока она упивалась его дыханием, словно любовным эликсиром, ее руки почти неосознанно освобождали Кассиана от одежды, они бежали по его коже, нежно поглаживая и лаская ее, а затем с большей настойчивостью и более требовательно.
В Кассиане также проснулось желание, и в нем загорелась сильнейшая боль при мысли о разлуке с ней. Он торопливыми движениями принялся снимать платье с Катрин. Их акт не был актом нежности, их обуревали желание и боль. Едва раздевшись, они упали на лежавшую на полу одежду. Резким движением Кассиан раздвинул бедра Катрин, глубоко вошел в нее и взял ее сильными резкими ударами. Они достигли вершины наслаждения почти одновременно. Одновременно вскрикнули от мучительной страсти, а затем какое-то время лежали, тесно прижавшись друг к другу, одновременно и смеясь, и плача.
Лишь только спустя некоторое время они смогли отдышаться, и наступило время взаимной нежности.
– Ты прекрасна, – прошептал Кассиан, вид ее беззащитной наготы тронул его до глубины души.
Она лежала рядом с ним, смотрела со счастливым смехом в его глаза, забыв о боли предстоящей разлуки. Она подняла руку и пальцем обрисовала линии его лица, в то время как его руки утешающе и с невероятной нежностью гладили ее тело.
Его пальцы скользили от ее плеч до ее локтей, немного задержались на изгибе ее рук и добежали до ее запястья. Он взял ее руку, поцеловал каждый пальчик отдельно, погладил языком ее бьющийся пульс.
И снова их тела прижались друг к другу.
Снова они лежали, прижимаясь сердце к сердцу. Луна отбрасывала тень на стену, тень от двух тел, которые в мерцающим свете, казалось, слились в одно. На этот раз они любили друг друга нежно, неспешно скользя по волнам желания в море наслаждения.
– Что будет, Кассиан? – спросила Катрин чуть позднее. – Правда, что ты собираешься в Америку? Ты действительно стал монахом? Навсегда?
– Ты задала слишком много вопросов за один раз, – возразил Кассиан и обвел пальцем линии ее губ.
– Я проповедник, а не монах. Я могу свободно делать то, что хочу. Я мог бы даже жениться, но единственная женщина на земле, с которой я хотел бы разделить мою жизнь, скоро будет замужем…
Он тихо рассмеялся, хотя к глазам его подступали слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30