Навсегда.
А ещё как-то ночью кактус на дежурного врача напал. На Илью Игнатьича. Тот хотел Сергей Сергеича вместо анализа крови анализом мочи полить. Ну конечно, кактус рассердился и немножко крови из Ильи Игнатьича выпил. Илья Игнатьич не умер, позеленел только. Сам стал на кактус похож, особенно носом.
А потом кактус Сергей Сергеич на санитарку напал. На тётю Веру. - Дай крови! Дай!
Тётя Вера не испугалась. Она в больнице давно работала. Ко всему привыкла! И не таких буйных усмиряла. Потрогала лоб ему: - А витаминочки не хочешь? - спрашивает.
И дала ему витаминок разноцветных.
Попробовал кактус Сергей Сергеич витаминки и подумал: - Зачем мне эта кровь дурацкая? Витаминки и правда лучше. Вкуснее!
И на радостях кактус как бросится санитарку тётю Веру целовать! Между прочим, по-честному целовал: ни капельки крови из тёти Веры не выпил! Только пришлось ей потом иголки из щеки выдёргивать!
Больше кактус Сергей Сергеич кровь не пил, витамины только трескал!
Но больные его на всякий случай обходили подальше!
Белая Голова
В тот день Зина Хулиганкина и Настя Болтушкина остались на продлёнке. Все разбрелись по двору, делать было нечего. Настя с Зиной повисели на турнике, покидали друг другу мячик и пошли бродить. Забрели они в дальний угол школьного двора. И увидели сарайчик. На двери висел здоровенный замок. Настя и Зина поковыряли его палочкой, подёргали, даже повисели на нём, но замок не поддавался! Тогда девчонки решили обойти сарайчик кругом. И - вот удача! - обнаружили... Щель в стене! Ой, что через эту щель было видно! Столько богатства! Во-первых, там хранился всякий инвентарь для дворников: вёдра, грабли, лопаты, веники... Во-вторых, там были ценности учительские: запасы мела, тряпки, разноцветные карты (ну не те, в которые играют, а те, на которых страны нарисованы - географические карты). Ещё там были какие-то флаги, глобус, старые картины, таблицы с правилами по русскому языку, какие-то вазы и чайники, обшарпанное чучело вороны из кабинета биологии, старая швейная машинка из кабинета труда (сломанная, конечно), синий рабочий халат... А главное - там стояла... - Ой! Ой! Мамочки! - девчонки даже присели от страха.
Там стола большая белая ГОЛОВА! Голова была гипсовая и лысая. И ещё пыльная. - Это бюст! - прошептала Настя.
В этот момент пыльная белая Голова закряхтела и стала поворачиваться на месте. - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - завопили девчонки.
Их как ветром сдуло. Отдышались только у школьного крыльца. - Это кто? - выдохнула Зина. - Не знаю. Бюст какой-то, - Настя пожала плечами. Бюст - это что? Фамилия? - Нет. Это голова без тела. - А-а. - Наверное, это мудрец какой-то, - предположила Настя. - Наверное, - согласилась Зина. - От ума у него голова распухла, тяжёлая стала и отвалилась, - придумала Настя. - А когда отваливалась, об пол ударилась. И у неё сотрясение мозга получилось, - добавила Зина. - Да. И её загипсовали, чтобы зажила скорее, кивнула Настя. - Я когда руку ломала, мне тоже гипс накладывали. - И ему наложили, - согласилась Зина. - Бюсту этому. - Может, ему больно? Или ему гипс снимать пора? Или у него под гипсом голова чешется? - размышляла Настя. - У меня знаешь, как рука чесалась сломанная? - Может, он голодный? - нахмурилась Зина. - А правда, как он ест, если у него рот загипсован? Там, наверное, дырочку оставили. Хотя бы чтоб дышать. - У меня бутерброд есть. Можно ему по кусочкам в дырочку затолкать. - Пошли? - Пошли!
И девчонки решительно отправились к сарайчику.
Но чем ближе они подходили, тем медленнее делались их шаги.
Они на цыпочках подобрались к сараю и заглянули в знакомую щель. Головы на месте НЕ БЫЛО! Они вытянули шеи, чтобы получше разглядеть, куда же могла деться Голова, и тут сзади них кто-то тихо сказал: - Р-разорву! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - завизжали девчонки и в несколько прыжков домчались до школьного крыльца. - Кто это был? - хныкала Настя. - Не зна-аю! - всхлипывала Зина. - Может, показалось? - Может, это собака рычала?
И тут они увидели, что прямо на них от сарайчика идёт... Голова! Почему-то под головой обозначились коротенькие ноги в гипсовых ботинках. И эти ноги очень даже бодро шагали к школе. Гипсовая Голова вращала гипсовыми глазами, а на лысине у головы сидела ворона. Та, которая - чучело. Р-разорву! - рычала Голова. - Кар-р! - радостно вторила потрёпанная облезлая ворона.
Зина с Настей бросились в школу. Голова - за ними. Зина с Настей - на лестницу, и Голова - следом. Её тяжёлые шаги эхом раздавались по всем этажам. - Р-разорву! - обещала Голова. И, как назло, некому было её остановить!
Хоть бы завуч, хоть бы учитель, хоть бы кто встретился! Ни-ко-го!!!
На лестничной площадке валялся чей-то коричневый рюкзачок. Голова остановилась и - ра-зор-ва-ла рюкзачок в клочья! - Кар-р! позлорадствовала ворона, поскользнулась на лысине, не удержалась и... свалилась на пол! И ужасная гипсовая Голова... Разорвала её тоже! Ха-ха-ха! - зловеще расхохоталась Голова. Она перешагнула короткими ножками через перья и вату, которые оставались от вороны, и снова ринулась за девчонками. - Р-р-разорву! - рявкнула Голова, на бегу перепрыгивая через ступеньки. - Спасите! - заверещали Зина с Настей и понеслись на третий этаж.
На третьем этаже стоял хулиган Степашкин. Он был занят плеванием вниз. Пока никого не было, он копил слюну, а как только на лестнице кто-то появлялся... Ну вы поняли, что было. Степашкин потом быстренько сматывался. А тот, кто шёл по лестнице, с дикими воплями пытался его догнать.
Зинка и Настя промчались так стремительно, что Степашкин и моргнуть-то не успел. Зато когда на лестнице показалась Голова, Степашкин собрал все свои силы и - ПЛЮНУЛ! Тут раздалось странное шипенье и гипсовая Голова, навылет простреленная ядовитым плевком Степашкина, рухнула на пол.
Больше её никто не видел. Никогда.
А именем Степашкина назвали улицу.
Проклятое место
В далёком городе N. Была улица имени революционера Хомячкова. И там было проклятое место. Об этом все говорили. Когда-то давным-давно там была церковь. Очень красивая. Говорят, на строительство этой церкви весь город деньги собирал. А когда была революция, решили, что церкви больше вообще не нужны. И снесли её. Взорвали. Больше всех старался революционер Хомячков. Он был молодой, кудрявый, с горящими глазами, носил кожаную куртку и всё время револьвером размахивал. Вот согнал он мужичков, подложили они динамиту и тут видят, откуда ни возьмись - чёрная монахиня! Подняла палец кверху и говорит: - Остановтесь! Остановитесь!
Некоторые мужички убежали, а революционер Хомячков снова стал револьвером махать и своими руками динамитный шнур поджёг. И - взорвал ту церковь.
И тут смотрят все: снова чёрная монахиня явилась. - Проклятое это место! - говорит. - Помяните моё слово! Проклятое!
И пропала.
Хомячков чёрной монахине не поверил. Устроил на том месте парк. А невдалеке клуб открыл для рабочей молодёжи. Там лекции разные читали, спектакли ставили, и ещё - библиотека была. Вот однажды пришёл Хомячков в библиотеку, а навстречу ему девушка с книжкой идёт. Красивая - сил нет. Ресницы чёрные, глазищи синие, щёки розовые и коса русая до колен. Хомячков так и обмер. Чуть револьвер не выронил. - Как ваше имя, товарищ девушка? Товарищ Лиза, - отвечает девушка. - А я товарищ Хомячков, - отвечает Хомячков. - А для вас я просто товарищ Лёня.
И пошёл товарищ Лёня Хомячков эту Лизу домой провожать. Идут они через парк как раз, где та церковь стояла, идут... Вечер такой тихий, безветренный. Всё вокруг притихло будто. Остановился Хомячков, хотел товарища Лизу в щёчку поцеловать, наклонился, подняла к ему Лиза своё личико... Смотрит Лёня, а это не девушка вовсе, а та старая монахиня. Проклятое место! - закричала монахиня и засмеялась хрипло.
Революционер Хомячков упал и умер - от разрыва сердца.
Схоронили его на высоком холме. Плывут пароходы - привет Хомячкову, пролетают лётчики - тоже привет Хомячкову, а придут красные девицы, комсомолочки, пригорюнятся.
Вот однажды одна комсомолочка, её Дашей звали, пришла в парк, на могилу революционера Хомячкова погрустить. Она как раз в тот день со своим женихом, шофёром Сашей Огрызкиным, поругалась. Села Даша на камешек, стала плакать. И тут подходит к ней парень: молодой, кудрявый, весёлый, в кожаной куртке. - Лётчик, наверное, - Даша подумала.
Улыбнулся красавец, рядом сел. Даша сразу про Сашку и думать забыла. Как тебя зовут, красавица? - спрашивает. - Даша Лисюткина, - отвечает.
И тут парень как вздрогнет! Передёрнулся весь да как закричит: Врёшь! Врёшь всё! Лиза ты! Товарищ Лиза!
Достал пистолет да как начал палить во все стороны. Пули вылетают и почему-то в пчёл превращаются. Убивать не убивают, но жалят ужас как больно! Подскочила Даша с криком и ка-ак побежит! А парень крикнул: Проклятое место! Проклятое место! - и исчез.
Прибежала Лиза домой, вся покусанная. Заболела даже. Пришёл Сашка Огрызкин - проведать. С букетом. Посмотрел на Дашино лицо распухшее, пожалел её и сразу замуж позвал. Даша раздумывать не стала. Сразу согласилась.
Прошло двадцать лет. У Огрызкиных дочка выросла, красавица Маша. С детства самого, с ясельного возраста, Маша слышала от мамы, что парк на улице Хомячкова - место самое проклятое! И никогда туда не ходила. Но вот однажды шла Маша с подружкой Граней с танцев. И забрели они в парк. Сели на лавочку, стали на женихов гадать на ромашке: - Любит - не любит, плюнет поцелует...
И тут подходит к ним молодой красавец. В кожаной куртке. - Уж не шпион ли? - Маша подумала.
Подсаживается парень на лавочку и говорит: - Как вас, красавицы, звать-величать?
Маша про себя подумала: "Зачем я шпиону буду настоящие имена наши называть? Вдруг он их врагам Родины передаст?" - Меня, - отвечает, - Катею зовут. А подружка моя - Лиза. А вы - кто? - А я - товарищ Лёня. Тебя, товарищ Лиза, поцеловать хочу!
Схватил Граню за плечи, хотел в щёчку чмокнуть, а руки у него холодные-холодные! Граня как закричит! И Маша - за ней.
А парень как начнёт из пистолета палить! И кричит: - Проклятое место! Проклятое место!
Смотрят девчонки, а пули в злобных пчёл превращаются. Так и жалят! Так и жалят! Глядь, а там, где парень только что сидел - никогошеньки нет!
Прошли годы. А проклятое место о себе то и дело напоминало. То школьников-прогульщиков там пчёлы искусали, то корова там в яму провалилась, то пёс Тузик погулял в сквере, на памятник революционеру Хомячкову ножку поднял, а после - облысел совершенно. А как-то раз дядька Сысой туда по пьянке забрёл. Ночью. Вернулся весь седой. Как лунь, белый. А что стряслось, рассказать не смог - онемел. Лечить его пытались, но всё без толку. А ещё - видели там чёрную монахиню. Будто искала она что-то. И строго так посматривала вокруг. А однажды - вообще ужас, что стряслось: машина "Волга" на этом проклятом месте в грязи завязла. До самой крыши. Так вытащить и не смогли. Грязь машину засосала. Чавкнула и сомкнулась над ней. Хорошо хоть люди выскочили!
Все жители города место это проклятое стороной обходили.
Прошло сорок лет. Бдительная Маша Огрызкина уже на пенсию вышла. Внучка у неё подросла, Сонечка.
Вот как-то пошла эта Сонечка на дискотеку. И как раз тогда в город N. студенты приехали - на практику. И на той дискотеке познакомилась Сонечка со студентом Алексеем. И пошёл Алексей Сонечку провожать.
Дошли до проклятого места. Сонечка остановилась. - Дальше, - говорит, - не пойду. Там место - проклятое. Там мою бабушку мёртвый революционер чуть не поцеловал. - Это всё бабкины сказки, дедкины подсказки! - Алексей отвечает. - Не бойся, я с тобой.
Взял он Соню за руку и повёл через парк.
Вдруг видят они: могильная плита хомячковская отодвинулась, из могилы парень вылез, красивый такой, в модной кожаной куртке. - В турецкой, наверное! - Соня подумала.
Озирается парень и кричит: - Лиза! Товарищ Лиза! Лизавета!
Покричал так, побродил и снова в могилу спрыгнул. Камешком задвинулся.
И тут словно из-под земли - чёрная монахиня! Смотрит строго и пальцем на Алексея показывает: - Вот ты! Пришёл наконец! Можно мне теперь и уходить!
Алексей стоит, обмер от страха. А монахиня чёрная сама собой исчезла. В воздухе растворилась.
Алексей перекрестился - и всё тихо стало.
Прошло ещё пять лет. Алексей поступил в духовную семинарию, закончил её, женился на Соне и сделался местным священником. А на месте том, на проклятом, - церковь новую отстроили. И с тех пор стало всё спокойно. Больше революционер Лёня Хомячков в своей модной куртке из могилы не вылазил, пчёлами не стрелялся, машины под землю не утягивал и других ужасов тоже не устраивал.
И улицу, между прочим, переименовали в Благодатную.
Кровопивец
Мальчик Даня Лягушкин пришёл из школы домой, а на столе - записка: "Милый Данечка! На кухоньке, на столике, тебя с нетерпением ждут супчик, котлетка, хлебушек и компотик! Кушай, деточка. Окошко не открывай сквознячком продует, горлышко заболит, ангинка начнётся. Целую в щёчечку. Твоя мамусечка".
Пошёл Даня на кухню, окно распахнул настежь, взял ложку побольше и уселся супчик с котлеткой наворачивать. Глядь - а в окошко снегирь залетел! Маленький такой, трогательный. - Птенечка! - говорит ему Даня. - Птенечка!
Снегирь глазом сверкнул и басом Дане говорит: - Сам птенечка!
И к тарелке - скок! Котлету заглотнул, суп с чавканьем выхлебал, хлеб слопал. Компот, правда, не стал, он там брезгливо лапки вымыл и в нос Даньку ка-к клюнет! Даня от боли со стула упал, а снегирь к потолку поднялся и на Даню пикирует! Того гляди, заклюёт! Даня из-под буфета палку лыжную выдернул. Снегирь - хруп! - и перекусил её клювиком. Даня в него кастрюлей кинул. Снегирёк кастрюлю проглотил. Даня быстро под диван заполз и оттуда переговоры ведёт: - Что тебе надо? - Даня кричит. - Что надо? Что надо? - хохочет снегирь. - Очень кушать хочется! - Так ведь ты мой обед смолотил! - возмущается Даня. - Не пристало нам, снегирям, питаться падалью. Нужно хоть раз напиться живой крови! - А почему моей крови-то? кричит Даня. - Что вокруг других теплокровных нету что ли? - Другие теплокровные маму слушают и окно не распахивают, когда не надо! - Я больше не буду! - заорал Даня. - Это теперь значения не имеет! - ухмыльнулся снегирь. - Я когда крови напьюсь, у меня брюшко ещё краснее станет! - Как у комара? - Даня спрашивает. - Так точно, - снегирь отвечает. - Приказываю лечь смирно и приготовиться к поеданию. Тебя - мной! - Ты чего это мною командуешь? - А ты разве не солдат будущий? - сурово нахмурился снегирь. А солдат должен стойко переносить тяготы и лишения. Сейчас башки тебя лишу. А ты - стойко переноси. - Очень мило! - крикнул Даня. - Предупреждаю: я сейчас... ОРАТЬ БУДУ! Мне когда надо чего-то, я всегда ору - Вот напугал! ухмыльнулся снегирь, нагло потирая крылья. - Напугал! - заспорил Даня. Мама ужасно моих криков боится! Прямо в обморок падает! А потом сразу бежит мне игрушки покупать. - Что ты мне голову морочишь? - возмутился снегирь. У меня уже слюни потекли от голода. - Ну хорошо, я тебя предупреждал! сощурился Даня. - Теперь пеняй на себя, птенечка!
Открыл Даня рот и как заорёт изо всех сил: А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Сразу на этот крик приехали милиция, пожарники, служба спасения, скорая и мосгаз.
И мама с работы прибежала - с другого конца города. Она даже там крик родного сыночка услыхала. Так и бежала - в туфлях по снегу, без пальто, раздетая. Лишь бы деточка не плакал, не кричал! И вот ведь чудеса: на бегу она ещё и мешок конфет да игрушек напокупала.
Выполз Даня из-под дивана. Ест конфеты и радуется.
А снегиря дохлым нашли. Он в уголочке валялся, холодненький уже. Его в мусор выбросили, а окошко накрепко закрыли. И больше ни-ког-да не открывали.
Вот вам история про кровопивца!
Курьи ножки
Эта история началась утром, когда мама Лёли Кудряшенко собиралась на рынок - за курицей. В это время Лёля проснулась и кричит: - Мама! Мама! Мне такое приснилось! Такое приснилось! Не покупай курицу у тётки в синем платке! - Спи! - сказала мама. - Сегодня суббота, можешь наконец выспаться!
И ушла. Бродит она по рынку, бродит... Нет ни одной курицы! Ни живой, ни дохлой! Даже яиц нету! Чем семью кормить - неясно! И тут замечает мама: в уголочке, возле голубенького сарайчика, притулилась тётка в синем платке. И у тётки в руках - мешок! А в мешке что-то страшно так шевелится! Хотела мама мимо пройти, а тётка как закричит ей в самой ухо: - Куры! Куры! Свежие куры! Самые свежие куры!
И достаёт из мешка ощипанную розовую тушку. И тушкой этой прямо у мамы перед носом размахивает! Посмотрела мама, понюхала, пощупала да и решилась: - Беру! - говорит.
А тётка ей: - Бери вместе с мешком!
Мама и взяла! Пошла мама домой и не оглянулась. И не увидала, что за спиной у неё к той тётке другая тётка подошла. И тоже - в синем платке. И тоже - с мешком. А в мешке тоже что-то страшно шевелится. Прежняя тётка новой говорит: - Пост сдал! - Пост принял! - отвечает.
Каблуками щёлкнули, местами поменялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
А ещё как-то ночью кактус на дежурного врача напал. На Илью Игнатьича. Тот хотел Сергей Сергеича вместо анализа крови анализом мочи полить. Ну конечно, кактус рассердился и немножко крови из Ильи Игнатьича выпил. Илья Игнатьич не умер, позеленел только. Сам стал на кактус похож, особенно носом.
А потом кактус Сергей Сергеич на санитарку напал. На тётю Веру. - Дай крови! Дай!
Тётя Вера не испугалась. Она в больнице давно работала. Ко всему привыкла! И не таких буйных усмиряла. Потрогала лоб ему: - А витаминочки не хочешь? - спрашивает.
И дала ему витаминок разноцветных.
Попробовал кактус Сергей Сергеич витаминки и подумал: - Зачем мне эта кровь дурацкая? Витаминки и правда лучше. Вкуснее!
И на радостях кактус как бросится санитарку тётю Веру целовать! Между прочим, по-честному целовал: ни капельки крови из тёти Веры не выпил! Только пришлось ей потом иголки из щеки выдёргивать!
Больше кактус Сергей Сергеич кровь не пил, витамины только трескал!
Но больные его на всякий случай обходили подальше!
Белая Голова
В тот день Зина Хулиганкина и Настя Болтушкина остались на продлёнке. Все разбрелись по двору, делать было нечего. Настя с Зиной повисели на турнике, покидали друг другу мячик и пошли бродить. Забрели они в дальний угол школьного двора. И увидели сарайчик. На двери висел здоровенный замок. Настя и Зина поковыряли его палочкой, подёргали, даже повисели на нём, но замок не поддавался! Тогда девчонки решили обойти сарайчик кругом. И - вот удача! - обнаружили... Щель в стене! Ой, что через эту щель было видно! Столько богатства! Во-первых, там хранился всякий инвентарь для дворников: вёдра, грабли, лопаты, веники... Во-вторых, там были ценности учительские: запасы мела, тряпки, разноцветные карты (ну не те, в которые играют, а те, на которых страны нарисованы - географические карты). Ещё там были какие-то флаги, глобус, старые картины, таблицы с правилами по русскому языку, какие-то вазы и чайники, обшарпанное чучело вороны из кабинета биологии, старая швейная машинка из кабинета труда (сломанная, конечно), синий рабочий халат... А главное - там стояла... - Ой! Ой! Мамочки! - девчонки даже присели от страха.
Там стола большая белая ГОЛОВА! Голова была гипсовая и лысая. И ещё пыльная. - Это бюст! - прошептала Настя.
В этот момент пыльная белая Голова закряхтела и стала поворачиваться на месте. - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - завопили девчонки.
Их как ветром сдуло. Отдышались только у школьного крыльца. - Это кто? - выдохнула Зина. - Не знаю. Бюст какой-то, - Настя пожала плечами. Бюст - это что? Фамилия? - Нет. Это голова без тела. - А-а. - Наверное, это мудрец какой-то, - предположила Настя. - Наверное, - согласилась Зина. - От ума у него голова распухла, тяжёлая стала и отвалилась, - придумала Настя. - А когда отваливалась, об пол ударилась. И у неё сотрясение мозга получилось, - добавила Зина. - Да. И её загипсовали, чтобы зажила скорее, кивнула Настя. - Я когда руку ломала, мне тоже гипс накладывали. - И ему наложили, - согласилась Зина. - Бюсту этому. - Может, ему больно? Или ему гипс снимать пора? Или у него под гипсом голова чешется? - размышляла Настя. - У меня знаешь, как рука чесалась сломанная? - Может, он голодный? - нахмурилась Зина. - А правда, как он ест, если у него рот загипсован? Там, наверное, дырочку оставили. Хотя бы чтоб дышать. - У меня бутерброд есть. Можно ему по кусочкам в дырочку затолкать. - Пошли? - Пошли!
И девчонки решительно отправились к сарайчику.
Но чем ближе они подходили, тем медленнее делались их шаги.
Они на цыпочках подобрались к сараю и заглянули в знакомую щель. Головы на месте НЕ БЫЛО! Они вытянули шеи, чтобы получше разглядеть, куда же могла деться Голова, и тут сзади них кто-то тихо сказал: - Р-разорву! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! - завизжали девчонки и в несколько прыжков домчались до школьного крыльца. - Кто это был? - хныкала Настя. - Не зна-аю! - всхлипывала Зина. - Может, показалось? - Может, это собака рычала?
И тут они увидели, что прямо на них от сарайчика идёт... Голова! Почему-то под головой обозначились коротенькие ноги в гипсовых ботинках. И эти ноги очень даже бодро шагали к школе. Гипсовая Голова вращала гипсовыми глазами, а на лысине у головы сидела ворона. Та, которая - чучело. Р-разорву! - рычала Голова. - Кар-р! - радостно вторила потрёпанная облезлая ворона.
Зина с Настей бросились в школу. Голова - за ними. Зина с Настей - на лестницу, и Голова - следом. Её тяжёлые шаги эхом раздавались по всем этажам. - Р-разорву! - обещала Голова. И, как назло, некому было её остановить!
Хоть бы завуч, хоть бы учитель, хоть бы кто встретился! Ни-ко-го!!!
На лестничной площадке валялся чей-то коричневый рюкзачок. Голова остановилась и - ра-зор-ва-ла рюкзачок в клочья! - Кар-р! позлорадствовала ворона, поскользнулась на лысине, не удержалась и... свалилась на пол! И ужасная гипсовая Голова... Разорвала её тоже! Ха-ха-ха! - зловеще расхохоталась Голова. Она перешагнула короткими ножками через перья и вату, которые оставались от вороны, и снова ринулась за девчонками. - Р-р-разорву! - рявкнула Голова, на бегу перепрыгивая через ступеньки. - Спасите! - заверещали Зина с Настей и понеслись на третий этаж.
На третьем этаже стоял хулиган Степашкин. Он был занят плеванием вниз. Пока никого не было, он копил слюну, а как только на лестнице кто-то появлялся... Ну вы поняли, что было. Степашкин потом быстренько сматывался. А тот, кто шёл по лестнице, с дикими воплями пытался его догнать.
Зинка и Настя промчались так стремительно, что Степашкин и моргнуть-то не успел. Зато когда на лестнице показалась Голова, Степашкин собрал все свои силы и - ПЛЮНУЛ! Тут раздалось странное шипенье и гипсовая Голова, навылет простреленная ядовитым плевком Степашкина, рухнула на пол.
Больше её никто не видел. Никогда.
А именем Степашкина назвали улицу.
Проклятое место
В далёком городе N. Была улица имени революционера Хомячкова. И там было проклятое место. Об этом все говорили. Когда-то давным-давно там была церковь. Очень красивая. Говорят, на строительство этой церкви весь город деньги собирал. А когда была революция, решили, что церкви больше вообще не нужны. И снесли её. Взорвали. Больше всех старался революционер Хомячков. Он был молодой, кудрявый, с горящими глазами, носил кожаную куртку и всё время револьвером размахивал. Вот согнал он мужичков, подложили они динамиту и тут видят, откуда ни возьмись - чёрная монахиня! Подняла палец кверху и говорит: - Остановтесь! Остановитесь!
Некоторые мужички убежали, а революционер Хомячков снова стал револьвером махать и своими руками динамитный шнур поджёг. И - взорвал ту церковь.
И тут смотрят все: снова чёрная монахиня явилась. - Проклятое это место! - говорит. - Помяните моё слово! Проклятое!
И пропала.
Хомячков чёрной монахине не поверил. Устроил на том месте парк. А невдалеке клуб открыл для рабочей молодёжи. Там лекции разные читали, спектакли ставили, и ещё - библиотека была. Вот однажды пришёл Хомячков в библиотеку, а навстречу ему девушка с книжкой идёт. Красивая - сил нет. Ресницы чёрные, глазищи синие, щёки розовые и коса русая до колен. Хомячков так и обмер. Чуть револьвер не выронил. - Как ваше имя, товарищ девушка? Товарищ Лиза, - отвечает девушка. - А я товарищ Хомячков, - отвечает Хомячков. - А для вас я просто товарищ Лёня.
И пошёл товарищ Лёня Хомячков эту Лизу домой провожать. Идут они через парк как раз, где та церковь стояла, идут... Вечер такой тихий, безветренный. Всё вокруг притихло будто. Остановился Хомячков, хотел товарища Лизу в щёчку поцеловать, наклонился, подняла к ему Лиза своё личико... Смотрит Лёня, а это не девушка вовсе, а та старая монахиня. Проклятое место! - закричала монахиня и засмеялась хрипло.
Революционер Хомячков упал и умер - от разрыва сердца.
Схоронили его на высоком холме. Плывут пароходы - привет Хомячкову, пролетают лётчики - тоже привет Хомячкову, а придут красные девицы, комсомолочки, пригорюнятся.
Вот однажды одна комсомолочка, её Дашей звали, пришла в парк, на могилу революционера Хомячкова погрустить. Она как раз в тот день со своим женихом, шофёром Сашей Огрызкиным, поругалась. Села Даша на камешек, стала плакать. И тут подходит к ней парень: молодой, кудрявый, весёлый, в кожаной куртке. - Лётчик, наверное, - Даша подумала.
Улыбнулся красавец, рядом сел. Даша сразу про Сашку и думать забыла. Как тебя зовут, красавица? - спрашивает. - Даша Лисюткина, - отвечает.
И тут парень как вздрогнет! Передёрнулся весь да как закричит: Врёшь! Врёшь всё! Лиза ты! Товарищ Лиза!
Достал пистолет да как начал палить во все стороны. Пули вылетают и почему-то в пчёл превращаются. Убивать не убивают, но жалят ужас как больно! Подскочила Даша с криком и ка-ак побежит! А парень крикнул: Проклятое место! Проклятое место! - и исчез.
Прибежала Лиза домой, вся покусанная. Заболела даже. Пришёл Сашка Огрызкин - проведать. С букетом. Посмотрел на Дашино лицо распухшее, пожалел её и сразу замуж позвал. Даша раздумывать не стала. Сразу согласилась.
Прошло двадцать лет. У Огрызкиных дочка выросла, красавица Маша. С детства самого, с ясельного возраста, Маша слышала от мамы, что парк на улице Хомячкова - место самое проклятое! И никогда туда не ходила. Но вот однажды шла Маша с подружкой Граней с танцев. И забрели они в парк. Сели на лавочку, стали на женихов гадать на ромашке: - Любит - не любит, плюнет поцелует...
И тут подходит к ним молодой красавец. В кожаной куртке. - Уж не шпион ли? - Маша подумала.
Подсаживается парень на лавочку и говорит: - Как вас, красавицы, звать-величать?
Маша про себя подумала: "Зачем я шпиону буду настоящие имена наши называть? Вдруг он их врагам Родины передаст?" - Меня, - отвечает, - Катею зовут. А подружка моя - Лиза. А вы - кто? - А я - товарищ Лёня. Тебя, товарищ Лиза, поцеловать хочу!
Схватил Граню за плечи, хотел в щёчку чмокнуть, а руки у него холодные-холодные! Граня как закричит! И Маша - за ней.
А парень как начнёт из пистолета палить! И кричит: - Проклятое место! Проклятое место!
Смотрят девчонки, а пули в злобных пчёл превращаются. Так и жалят! Так и жалят! Глядь, а там, где парень только что сидел - никогошеньки нет!
Прошли годы. А проклятое место о себе то и дело напоминало. То школьников-прогульщиков там пчёлы искусали, то корова там в яму провалилась, то пёс Тузик погулял в сквере, на памятник революционеру Хомячкову ножку поднял, а после - облысел совершенно. А как-то раз дядька Сысой туда по пьянке забрёл. Ночью. Вернулся весь седой. Как лунь, белый. А что стряслось, рассказать не смог - онемел. Лечить его пытались, но всё без толку. А ещё - видели там чёрную монахиню. Будто искала она что-то. И строго так посматривала вокруг. А однажды - вообще ужас, что стряслось: машина "Волга" на этом проклятом месте в грязи завязла. До самой крыши. Так вытащить и не смогли. Грязь машину засосала. Чавкнула и сомкнулась над ней. Хорошо хоть люди выскочили!
Все жители города место это проклятое стороной обходили.
Прошло сорок лет. Бдительная Маша Огрызкина уже на пенсию вышла. Внучка у неё подросла, Сонечка.
Вот как-то пошла эта Сонечка на дискотеку. И как раз тогда в город N. студенты приехали - на практику. И на той дискотеке познакомилась Сонечка со студентом Алексеем. И пошёл Алексей Сонечку провожать.
Дошли до проклятого места. Сонечка остановилась. - Дальше, - говорит, - не пойду. Там место - проклятое. Там мою бабушку мёртвый революционер чуть не поцеловал. - Это всё бабкины сказки, дедкины подсказки! - Алексей отвечает. - Не бойся, я с тобой.
Взял он Соню за руку и повёл через парк.
Вдруг видят они: могильная плита хомячковская отодвинулась, из могилы парень вылез, красивый такой, в модной кожаной куртке. - В турецкой, наверное! - Соня подумала.
Озирается парень и кричит: - Лиза! Товарищ Лиза! Лизавета!
Покричал так, побродил и снова в могилу спрыгнул. Камешком задвинулся.
И тут словно из-под земли - чёрная монахиня! Смотрит строго и пальцем на Алексея показывает: - Вот ты! Пришёл наконец! Можно мне теперь и уходить!
Алексей стоит, обмер от страха. А монахиня чёрная сама собой исчезла. В воздухе растворилась.
Алексей перекрестился - и всё тихо стало.
Прошло ещё пять лет. Алексей поступил в духовную семинарию, закончил её, женился на Соне и сделался местным священником. А на месте том, на проклятом, - церковь новую отстроили. И с тех пор стало всё спокойно. Больше революционер Лёня Хомячков в своей модной куртке из могилы не вылазил, пчёлами не стрелялся, машины под землю не утягивал и других ужасов тоже не устраивал.
И улицу, между прочим, переименовали в Благодатную.
Кровопивец
Мальчик Даня Лягушкин пришёл из школы домой, а на столе - записка: "Милый Данечка! На кухоньке, на столике, тебя с нетерпением ждут супчик, котлетка, хлебушек и компотик! Кушай, деточка. Окошко не открывай сквознячком продует, горлышко заболит, ангинка начнётся. Целую в щёчечку. Твоя мамусечка".
Пошёл Даня на кухню, окно распахнул настежь, взял ложку побольше и уселся супчик с котлеткой наворачивать. Глядь - а в окошко снегирь залетел! Маленький такой, трогательный. - Птенечка! - говорит ему Даня. - Птенечка!
Снегирь глазом сверкнул и басом Дане говорит: - Сам птенечка!
И к тарелке - скок! Котлету заглотнул, суп с чавканьем выхлебал, хлеб слопал. Компот, правда, не стал, он там брезгливо лапки вымыл и в нос Даньку ка-к клюнет! Даня от боли со стула упал, а снегирь к потолку поднялся и на Даню пикирует! Того гляди, заклюёт! Даня из-под буфета палку лыжную выдернул. Снегирь - хруп! - и перекусил её клювиком. Даня в него кастрюлей кинул. Снегирёк кастрюлю проглотил. Даня быстро под диван заполз и оттуда переговоры ведёт: - Что тебе надо? - Даня кричит. - Что надо? Что надо? - хохочет снегирь. - Очень кушать хочется! - Так ведь ты мой обед смолотил! - возмущается Даня. - Не пристало нам, снегирям, питаться падалью. Нужно хоть раз напиться живой крови! - А почему моей крови-то? кричит Даня. - Что вокруг других теплокровных нету что ли? - Другие теплокровные маму слушают и окно не распахивают, когда не надо! - Я больше не буду! - заорал Даня. - Это теперь значения не имеет! - ухмыльнулся снегирь. - Я когда крови напьюсь, у меня брюшко ещё краснее станет! - Как у комара? - Даня спрашивает. - Так точно, - снегирь отвечает. - Приказываю лечь смирно и приготовиться к поеданию. Тебя - мной! - Ты чего это мною командуешь? - А ты разве не солдат будущий? - сурово нахмурился снегирь. А солдат должен стойко переносить тяготы и лишения. Сейчас башки тебя лишу. А ты - стойко переноси. - Очень мило! - крикнул Даня. - Предупреждаю: я сейчас... ОРАТЬ БУДУ! Мне когда надо чего-то, я всегда ору - Вот напугал! ухмыльнулся снегирь, нагло потирая крылья. - Напугал! - заспорил Даня. Мама ужасно моих криков боится! Прямо в обморок падает! А потом сразу бежит мне игрушки покупать. - Что ты мне голову морочишь? - возмутился снегирь. У меня уже слюни потекли от голода. - Ну хорошо, я тебя предупреждал! сощурился Даня. - Теперь пеняй на себя, птенечка!
Открыл Даня рот и как заорёт изо всех сил: А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Сразу на этот крик приехали милиция, пожарники, служба спасения, скорая и мосгаз.
И мама с работы прибежала - с другого конца города. Она даже там крик родного сыночка услыхала. Так и бежала - в туфлях по снегу, без пальто, раздетая. Лишь бы деточка не плакал, не кричал! И вот ведь чудеса: на бегу она ещё и мешок конфет да игрушек напокупала.
Выполз Даня из-под дивана. Ест конфеты и радуется.
А снегиря дохлым нашли. Он в уголочке валялся, холодненький уже. Его в мусор выбросили, а окошко накрепко закрыли. И больше ни-ког-да не открывали.
Вот вам история про кровопивца!
Курьи ножки
Эта история началась утром, когда мама Лёли Кудряшенко собиралась на рынок - за курицей. В это время Лёля проснулась и кричит: - Мама! Мама! Мне такое приснилось! Такое приснилось! Не покупай курицу у тётки в синем платке! - Спи! - сказала мама. - Сегодня суббота, можешь наконец выспаться!
И ушла. Бродит она по рынку, бродит... Нет ни одной курицы! Ни живой, ни дохлой! Даже яиц нету! Чем семью кормить - неясно! И тут замечает мама: в уголочке, возле голубенького сарайчика, притулилась тётка в синем платке. И у тётки в руках - мешок! А в мешке что-то страшно так шевелится! Хотела мама мимо пройти, а тётка как закричит ей в самой ухо: - Куры! Куры! Свежие куры! Самые свежие куры!
И достаёт из мешка ощипанную розовую тушку. И тушкой этой прямо у мамы перед носом размахивает! Посмотрела мама, понюхала, пощупала да и решилась: - Беру! - говорит.
А тётка ей: - Бери вместе с мешком!
Мама и взяла! Пошла мама домой и не оглянулась. И не увидала, что за спиной у неё к той тётке другая тётка подошла. И тоже - в синем платке. И тоже - с мешком. А в мешке тоже что-то страшно шевелится. Прежняя тётка новой говорит: - Пост сдал! - Пост принял! - отвечает.
Каблуками щёлкнули, местами поменялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12