Вижу - хочет что-то спросить. И правда:
- Простите, я вас перебью... Вы не знаете, куда улетели вороны?
8.4.60.
Легли вчера очень поздно, но Маша проснулась в 7.30 и заснуть уже не могла. Приближаются белые ночи, рано светает, а спать при свете она не умеет. Свет действует на нее раздражающе, как щекотка: стоит выйти на солнце - и она сразу же чихает.
Я включила репродуктор, и Маша самостоятельно и с большой охотой проделала все упражнения.
* * *
Перед завтраком долго смотрела в саду на летающих птичек. Пыталась узнать, которые из них папы, которые мамы.
- Вижу! Вижу! Папа летит! Усы вижу.
Папа без усов для нее не папа.
* * *
Вечером, уложив Машу, я спустилась вниз расплатиться за номер. Маша в это время проснулась, испугалась и стала кричать и звать меня. Сосед проходил мимо, услышал плач, приоткрыл дверь и спросил:
- Мальчик, ты что плачешь?
Продолжая реветь, она ответила:
- Да, я плачу, но я девочка.
В эту минуту появилась я. Голос у Машки сегодня хриплый, не трудно было принять ее за мальчика.
10.4.60.
Очень много значит для нее пример родительский, а еще больше пример других детей. Например, она обожает (и уважает) Леночку Журба. Стоит сказать: "А Леночка Журба так не делает" - как Маша одергивает себя. Стоило мне сказать, будто Леночка Журба сказала своей бабушке, что Маша не умеет одеваться, как Маша быстро хватает одежку и начинает одеваться.
12.4.60.
Искали дачу. На Хвойной улице нашли одну совсем для нас не подходящую, но Маше дача понравилась. Почему? А потому, что там много ребят. Три маленьких девочки и один мальчик. Маша быстро расспросила всех, как кого зовут и сколько им лет, а потом, слышу, спрашивает у девочек:
- Можно, я тоже с вами поиграю?
Потом говорит им:
- Я летом тоже буду здесь жить.
- Мама, - говорит, - мне здесь очень нравится.
- Да, Маша, здесь хорошо, много детей, но ведь папе надо работать, а вы будете весь день кричать.
- Нет, мы не будем кричать. Мы будем тихо играть.
Вижу, в руках у нее уже чья-то тряпичная кукла.
А девчонки одна другой лучше. Маленькая Соня с челкой и с огромными серыми глазками с нее глаз не сводит.
А Маша уже забыла, что пришла со мной, не слышит, что я ее зову.
- Ой, как мне здесь нравится, мама!..
И куклу не выпускает из рук.
Пришлось все-таки увести. Идет расстроенная, вижу - просто ноги у нее не идут.
Как ее тянет к детям и как хорошо играет она с ними!
По дороге она упрашивала меня:
- Мамочка, милая, давай будем жить летом с этими девочками!..
3 ГОДА 9 МЕСЯЦЕВ
6.5.60.
Два праздничных первомайских дня мы жили у папы. Маше с папой было хорошо. Папа эти дни не работал, и они целые дни скитались в лесу, собирали подснежники и анемоны на склоне горы.
3 мая мы провели в Зеленогорске, а 4-го во второй половине дня позвонил дядя Леня Радищев129 и сказал, что папа наш болен, у него высокая температура. Мы с Машей сразу же поехали к нему. По дороге Маша мне говорила:
- Я вылечу папу вот этой конфеткой.
И показала мне зажатую в руке, замусоленную конфету.
* * *
В парке устроен пруд и водопад. Несколько женщин ловили удочками с мостика рыбу. Одна из них поймала маленькую рыбку и подарила ее Маше.
До этого Маша вся трепетала, бегала с пустой кружкой в руках от одной женщины к другой и все ждала, когда же ей дадут обещанную рыбку. Наконец рыбка очутилась в кружке. Оттуда ее пересадили в стеклянную банку, чтобы виднее было. Накрошили булки и зеленой травки.
Маша не выпускала банку из рук.
Но к вечеру рыбка погибла. Воду мы меняли часто, но чем ее кормить - не знали, и никто из соседей не знал.
Увидев, что рыбка не плавает, Маша спрашивает меня:
- Почему она не плавает?
- Наверно, она заболела.
- А что у нее болит? Надо позвонить доктору Айболиту, ведь он лечит всех птиц и зверей. Наверно, он и рыбок лечит тоже?
- Не надо было ее мучить, Маша. Жила бы она у себя спокойно в речке - и не заболела бы.
Надо было видеть огорченное Машино личико.
- Мама, наверно, у рыбки мама и папа есть?
- Да, конечно.
- И, наверно, брат Павлик тоже есть?
- Не знаю, как его зовут, может быть, и не Павлик, но брат у нее, наверно, есть.
- А сестра, как у Каринэ, тоже есть?
- Может быть, и сестричка маленькая есть.
- Ой, мама, зачем ты так говоришь? Не говори так, не надо!
- Что не надо, Маша?
Губы у нее запрыгали.
- Мне жалко ее. Наверно, мама ищет ее?!
- Да, наверно, ищет.
- Давай понесем ее поскорей и бросим обратно в речку.
- Хорошо, Маша. Ты добрая девочка. Молодец. Пойдем и отпустим ее.
Кажется, я впервые видела ее в момент таких серьезных переживаний. Говорила она быстро, глаза у нее загорелись, щеки пылали. Захлебываясь, она объявила мне, что никогда-никогда не будет ловить и мучить бабочек и птиц, и рыбок тоже никогда больше не будет держать в банках.
С банкой в руках мы спустились вниз с намерением выпустить рыбку в ручей. Но у подъезда сидели на скамеечке те самые женщины, которые ловили утром рыбу. Увидели Машу с банкой в руках и спрашивают:
- Машенька, ты куда это с банкой идешь?
- Мы рыбку идем отпускать. Пусть она плавает в речке.
- Рыбка? Да рыбка твоя, милая, померла.
- Нет, - твердо и громко сказала Маша.
- Ну как же нет? Смотри - лежит на боку и не шевелится. Нет, она уж теперь ни есть, ни пить больше не будет.
- Нет, будет, - сердито сказала Маша. - Мы ее вылечим. Ее доктор Айболит вылечит.
- Нет, уж теперь никакой доктор не поможет, - не унималась эта неумная тетя, - кстати сказать, та самая, которая подарила Маше утром рыбку.
Пришлось мне вмешаться и мягко объяснить тете, что Маша очень огорчена и непременно хочет полечить рыбку.
Рыбка была брошена в воду, плавала на спинке, а Маша долго стояла и смотрела, как плавает она поверх воды, и все ждала, когда появится наконец рыбкина мама и заберет дочку к себе.
10.5.60.
На море почему-то вместо чаек прилетели вороны. Маша впервые видела их вблизи.
- Вот они какие чернущие! - сказала она.
Потом, разглядывая ворону, спросила:
- А где ее дети?
- Чьи дети?
- Воронины. Которым она кашку варила?
- Наверно, дома.
- Вот видишь, мама! Ты меня никогда одну не оставляешь, а ворона оставляет!
* * *
В парке какая-то тетя спросила у Маши, что она делает в Зеленогорске.
- Ищем дачу, - ответила Маша.
Она теперь всем говорит, что "мы ищем дачу". Это у нас стало чем-то вроде профессии.
* * *
Сегодня утром она у меня спросила:
- Мамочка, а как это вы придумали назвать меня Маша?
- Да так вот... Думали, думали и придумали.
- А кто придумал, ты или папа?
- Мы вместе придумали. А тебе нравится твое имя?
- Да, нравится.
Потом помолчала и говорит:
- И долго вы думали?
Пишет папа
3 ГОДА 10 МЕСЯЦЕВ
2.6.60. Ленинград.
Весна в этом году рано уступила дорогу лету. Давно уже отцвела черемуха, цветет сирень. На рынке (куда мы вчера ходили с Машей) полно ландышей, тюльпанов, белой и сиреневой сирени, маргариток и прочей свежей и пахучей радости. А Маша - в городе, и неизвестно, когда и куда выедет отсюда. Дачу для нее бестолковым родителям до сих пор снять не удалось.
* * *
Сказал ей:
- Завтра мы с тобой пораньше встанем, тихонько оденемся и пойдем на рынок за цветами... Только ты маме не говори.
- Почему?
- Потому что это - секрет.
- А что это такое?
- Ну, это - тайна.
Утром она проснулась и говорит матери:
- Мы сегодня с папой тихонько пойдем тебе цветы покупать. Ты только гляди, хитричка, в окошко не смотри!..
7.6.60.
Третьего дня, в воскресенье, ездили втроем в Пушкин - к тете Ляле и Прокофию Никитичу. Заодно поискали дачу. Были у какого-то фельетонного чудовища-стяжателя, который весь сад засадил клубникой, огурцами, салатом и прочим, а для дачников выделил участочек размерами (буквально) полтора метра на полтора. Клумбочка с цветами. Вместо скамейки - старая железная кровать. Для полного сходства с могилой ограда покрашена в ядовитый попугайный цвет.
Дачи не сняли. Пожалели и себя и Машу.
* * *
Последнее время я довольно часто рассказывал Маше о своем детстве, о тех временах, когда ее на свете не было. И не было случая, чтобы она не сделала попытки выяснить этот загадочный вопрос:
- А где я была? Нет, правда, где я была тогда?
На днях ни с того ни с сего начинает рассказывать мне:
- Жила девочка Маша. Это я. У нее тогда папы и мамы не было и бабушки не было. И вдруг... (короткая пауза) и вдруг у меня родилась тетя Ляля. Потом у нас родился Синдбад. И Кузьма родился.
Как известно, Кузьма - это тети Лялин кот.
* * *
Смотрели в Пушкине дачу. Мама рассказывает Маше:
- Там садик. Там два домика. Там есть собака Бобик. У хозяев есть дочки.
Вся засияла.
- Да?! А как ее зовут?
- Кажется, Вивиана.
- А сколько ей лет?
- Лет двадцать восемь, кажется.
С возмущением:
- И это называется дочка?!
* * *
Вчера вернулась с Каменного острова переполненная восторгом.
- Ах, как там красиво!..
Видела петровский дуб, спрашивала у мамы, почему он за решеткой. Привезла маленькую черную ракушку.
* * *
Перечитал сейчас (и с волнением перечитал) мамины зеленогорские записи. То место, где она рассказывает об уснувшей рыбке.
Всей душой я на стороне Машки и вместе с тем понимаю, как трудно ей будет с этими донкихотскими взглядами на жизнь, как часто ей придется сталкиваться с бездумной жестокостью, с такими вот тетками, как эти ("интеллигентные", по словам Элико) рыболовы...
Не делаем ли мы ошибку, что поддерживаем в Машке ее страстную, убежденную любовь ко всему живому? Нет, не делаем!.. Пусть ей будет временами нелегко, но так, и только так надо воспитывать человека!..
Вегетарианство? Толстовство? Нет, мы едим - и Машка ест - и мясо, и рыбу. И все-таки... Маленький мучитель, убийца бабочек или муравьев не может вырасти хорошим, добрым, великодушным человеком. Убежден в этом.
Но, к сожалению, убеждены в этом далеко не все.
В том же Зеленогорске (или нет, пожалуй, еще в Ленинграде, в Дивенском саду) был такой случай. Девочка намного старше Маши поймала бабочку и на глазах у других детей отрывала ей крылья.
- Оставь! Что ты делаешь? - сказал я девочке.
Она простодушно удивилась:
- А что?
- Как что?! Разве можно мучить бабочек! - дрожащим от негодования голосом накинулась на нее Машка.
И тут в наш разговор вмешалась мать этой девочки. До этого она спокойно беседовала с приятельницами, а тут резко оглянулась и говорит:
- Бабочек? Не убивать?! Что за странные речи! И даже какие-то, простите, несовременные речи. Разве вам, товарищ, неизвестно, что бабочки вредители?
Да, знаю, слышал: бабочки вредны. Хотя, признаться, не очень верю, что в природе хоть одно звено может оказаться лишним, ненужным, вредным...
Но если и правда есть в природе вредители, если их действительно нужно уничтожать, - пусть этим занимаются взрослые. Так же как пусть взрослые, а не дети, ведут войны, ловят преступников, судят их и наказывают. А в ребенке нужно буквально с пеленок воспитывать отношение к природе и ко всему живому самое человечное, самое уважительное. Воспитывать защитников жизни, а не врагов ее.
Если ребенок в четыре года терзает своих крылатых и четвероногих земляков, он потом и людей будет обижать походя.
* * *
Сегодня я работал. Слышу - стук в дверь. Машин голос:
- Папа! Папа!
Значит, что-то случилось. Без дела она меня в рабочие часы, как правило, не тревожит.
Врывается:
- Тебя - к телефону! Бабушка с тобой говорить хочет. По телефону.
Бегу в коридор. Трубка лежит на рычаге.
- Нет, - говорит Маша, - сюда, сюда!..
И ведет меня в кухню, где на белой табуретке стоит ее маленький игрушечный телефончик.
Придумала, вообразила и уверовала, что бабушка и в самом деле звонила с Кавказа и звала меня.
Пришлось взять трубку и несколько минут "поговорить с бабушкой". Конечно, сердиться я и не подумал.
13.6.60.
Десятого мы с мамой ездили в Лугу, смотрели дачу. Понравилась. Это не в самой Луге, а за городом, на Лангиной горе. Выйдешь из калитки - и уже лес. Через другую калитку пройдешь - река Луга, за ней густые леса, а по эту сторону - заливные луга. Дом отдельный, хозяева - ленинградцы, приезжать будут не часто, маленьких детей у них нет. Зато есть дети у соседей. Так что Машке там будет, надеюсь, и весело, и удобно...
* * *
Сегодня утром вижу - натирает в столовой паркет маленькой платяной щеткой.
Спрашиваю: откуда щетка?
- Мне мама дала. С самого начала.
- С какого начала? Как ты родилась?
- Нет, не когда родилась.
- А когда?
Вопросы "когда" и "сколько" по-прежнему очень трудные для нее.
Я повторяю вопрос:
- А когда?
Отвечает:
- Сначала первое, потом во вторник, потом шестое, потом - число, потом - праздник.
Набор слов? Да, но все они, эти слова, из одного, календарного ряда.
17.6.60.
Машка мало гуляет. Родители и тетя Минзамал поглощены предотъездными делами. Собираемся в Лугу.
* * *
Третьего дня вечером мы всем семейством гуляли, ужинали в "Вечернем кафе" возле Ленфильма. Перед этим часа полтора сидели в Дивенском садике. Машка писала на песке буквы и самостоятельно нацарапала слово:
ПАПА
* * *
С упоением слушает стихи Саши Черного134. И вообще всякие хорошие, крепкие, энергичные стихи.
Но сама наизусть почти ничего не знает. Даже то, что знала, забыла. А "Поезд" Саши Черного может слушать пятьдесят раз подряд.
- Еще! Еще! Еще!
* * *
Рассматривали книгу Ревалда...
Отец Сезанна134 читает газету "L'Evenement".
- Что это?
Говорю:
- Дядя читает газету.
- Это грузинский дядя?
А Сезанн-pere действительно похож на грузина.
* * *
В мире дела идут своим чередом. Эйзенхауэр под напором народного гнева отказался от поездки в Японию. В газете карикатура: премьер Киси сидит в луже.
Машка:
- Это кто?
- Это Киси.
- Кто?!!
- Киси. Так его зовут. Хочешь с ним дружить?
- Гм... Он что-то немножко сердитый.
* * *
Интересуется вопросами жизни и смерти. "А где я, а где она, он были тогда?"
"Что такое умер?"
Что ей сказать и как сказать?
Сегодня читали Сашу Черного. Я говорю:
- Саша Черный очень любил детей.
Это "любил" настораживает ее.
- А где он теперь?
- Далеко.
- Где?
- Очень далеко, Маша.
Подумала и:
- В красненьком домике али в зелененьком живет?
Между прочим, упорно вместо "или" говорит "али".
22.6.60.
Вчера мама и Маша уехали в Лугу. А папу дела задерживают числа до 1 июля в Ленинграде.
Сегодня Элико звонила по телефону. Говорит, дачей довольна. А Машка та в полном восторге. Ест клубнику, которую хозяйка при ней, на ее глазах снимает с грядки!
* * *
О жизни и смерти. Хотя не говорим, но понимает, что умереть - это очень плохо. И боится, что это слово будет произнесено.
Рассказывал ей на днях о нашем детстве. Говорю:
- Тетя Ляля была тогда совсем маленькая. У нее еще косичек не было. Вася был побольше, а я - самый старший...
Перебивает:
- А где теперь Вася?
Я говорил ей - и не один раз, - что он умер.
На этот раз говорю:
- Далеко.
- Живет далеко?
Это "живет" так многозначительно, что не остается сомнений, что именно она имеет в виду.
Говорю:
- Да, живет.
И опять:
- В розовом домике али в голубеньком?
Что за домики - не понимаю. Но если есть домик, тогда святая ложь становится правдоподобнее.
* * *
На улице. Крохотная собачка бежит у ног хозяйки.
- Маша! Смотри!..
- Ой, что это за собачка? Может быть, это наша родилась уже?
23.6.60.
Забыл давеча записать. После долгих споров и колебаний накануне отъезда свели Машку в дамскую парикмахерскую, и там тетя в белом халате отчикала Машину косу. Машка - ничего, не плакала, не горевала, только просила все время, "чтобы было как у мамы".
Подстригли ее в кружок. Стрижка ей не идет, а главное - волосы по бокам болтаются и лезут все время в глаза. Лучше бы уж со своим конским хвостом бегала.
* * *
Утром сидит за столом, изнемогает. На маленькой тарелочке приправленная повидлом манная каша. Машка не ест, вертится на своем стульчике.
- Ты что?
Вздохнула:
- Не знаю... что-то кашу не хочется.
Этим "что-то" она как бы смягчает (и довольно часто) недозволенную формулу "не хочу".
24.6.60.
От наших лужанок ни слуху ни духу. Обещали писать и не пишут.
Переписываю - в день по чайной ложке - те записи, которые делал на бумажных клочках...
* * *
Сидела за своим столиком, обедала. Рядом на оттоманке развалился наш котище.
Маша:
- Кот, уйди! Ты что не уходишь? Папа, кот на скатерть лег! У него же муравьи и глисты.
- Что у него?!!
Поправилась:
- У него комары и глисты.
Это она комаров и муравьев с блохами спутала. Знает, что и первые, и вторые, и третьи кусаются.
27.6.60.
Первое письмо из Луги. Мама устала, измучилась устройством быта, но при этом не нахвалится тамошней природой, ее красотой, целительностью воздуха и так далее.
Маша блаженствует.
Целый день в саду. Только есть домой приходит.
Подружилась, по словам мамы, с хозяином, отставным полковником, поливает из маленькой лейки грядки, получила "надел" - собственную маленькую грядку, с огурцами, кажется...
* * *
Недели две назад - голос за дверью моей комнаты:
- Можна?
Говорю:
- Да, мамочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
- Простите, я вас перебью... Вы не знаете, куда улетели вороны?
8.4.60.
Легли вчера очень поздно, но Маша проснулась в 7.30 и заснуть уже не могла. Приближаются белые ночи, рано светает, а спать при свете она не умеет. Свет действует на нее раздражающе, как щекотка: стоит выйти на солнце - и она сразу же чихает.
Я включила репродуктор, и Маша самостоятельно и с большой охотой проделала все упражнения.
* * *
Перед завтраком долго смотрела в саду на летающих птичек. Пыталась узнать, которые из них папы, которые мамы.
- Вижу! Вижу! Папа летит! Усы вижу.
Папа без усов для нее не папа.
* * *
Вечером, уложив Машу, я спустилась вниз расплатиться за номер. Маша в это время проснулась, испугалась и стала кричать и звать меня. Сосед проходил мимо, услышал плач, приоткрыл дверь и спросил:
- Мальчик, ты что плачешь?
Продолжая реветь, она ответила:
- Да, я плачу, но я девочка.
В эту минуту появилась я. Голос у Машки сегодня хриплый, не трудно было принять ее за мальчика.
10.4.60.
Очень много значит для нее пример родительский, а еще больше пример других детей. Например, она обожает (и уважает) Леночку Журба. Стоит сказать: "А Леночка Журба так не делает" - как Маша одергивает себя. Стоило мне сказать, будто Леночка Журба сказала своей бабушке, что Маша не умеет одеваться, как Маша быстро хватает одежку и начинает одеваться.
12.4.60.
Искали дачу. На Хвойной улице нашли одну совсем для нас не подходящую, но Маше дача понравилась. Почему? А потому, что там много ребят. Три маленьких девочки и один мальчик. Маша быстро расспросила всех, как кого зовут и сколько им лет, а потом, слышу, спрашивает у девочек:
- Можно, я тоже с вами поиграю?
Потом говорит им:
- Я летом тоже буду здесь жить.
- Мама, - говорит, - мне здесь очень нравится.
- Да, Маша, здесь хорошо, много детей, но ведь папе надо работать, а вы будете весь день кричать.
- Нет, мы не будем кричать. Мы будем тихо играть.
Вижу, в руках у нее уже чья-то тряпичная кукла.
А девчонки одна другой лучше. Маленькая Соня с челкой и с огромными серыми глазками с нее глаз не сводит.
А Маша уже забыла, что пришла со мной, не слышит, что я ее зову.
- Ой, как мне здесь нравится, мама!..
И куклу не выпускает из рук.
Пришлось все-таки увести. Идет расстроенная, вижу - просто ноги у нее не идут.
Как ее тянет к детям и как хорошо играет она с ними!
По дороге она упрашивала меня:
- Мамочка, милая, давай будем жить летом с этими девочками!..
3 ГОДА 9 МЕСЯЦЕВ
6.5.60.
Два праздничных первомайских дня мы жили у папы. Маше с папой было хорошо. Папа эти дни не работал, и они целые дни скитались в лесу, собирали подснежники и анемоны на склоне горы.
3 мая мы провели в Зеленогорске, а 4-го во второй половине дня позвонил дядя Леня Радищев129 и сказал, что папа наш болен, у него высокая температура. Мы с Машей сразу же поехали к нему. По дороге Маша мне говорила:
- Я вылечу папу вот этой конфеткой.
И показала мне зажатую в руке, замусоленную конфету.
* * *
В парке устроен пруд и водопад. Несколько женщин ловили удочками с мостика рыбу. Одна из них поймала маленькую рыбку и подарила ее Маше.
До этого Маша вся трепетала, бегала с пустой кружкой в руках от одной женщины к другой и все ждала, когда же ей дадут обещанную рыбку. Наконец рыбка очутилась в кружке. Оттуда ее пересадили в стеклянную банку, чтобы виднее было. Накрошили булки и зеленой травки.
Маша не выпускала банку из рук.
Но к вечеру рыбка погибла. Воду мы меняли часто, но чем ее кормить - не знали, и никто из соседей не знал.
Увидев, что рыбка не плавает, Маша спрашивает меня:
- Почему она не плавает?
- Наверно, она заболела.
- А что у нее болит? Надо позвонить доктору Айболиту, ведь он лечит всех птиц и зверей. Наверно, он и рыбок лечит тоже?
- Не надо было ее мучить, Маша. Жила бы она у себя спокойно в речке - и не заболела бы.
Надо было видеть огорченное Машино личико.
- Мама, наверно, у рыбки мама и папа есть?
- Да, конечно.
- И, наверно, брат Павлик тоже есть?
- Не знаю, как его зовут, может быть, и не Павлик, но брат у нее, наверно, есть.
- А сестра, как у Каринэ, тоже есть?
- Может быть, и сестричка маленькая есть.
- Ой, мама, зачем ты так говоришь? Не говори так, не надо!
- Что не надо, Маша?
Губы у нее запрыгали.
- Мне жалко ее. Наверно, мама ищет ее?!
- Да, наверно, ищет.
- Давай понесем ее поскорей и бросим обратно в речку.
- Хорошо, Маша. Ты добрая девочка. Молодец. Пойдем и отпустим ее.
Кажется, я впервые видела ее в момент таких серьезных переживаний. Говорила она быстро, глаза у нее загорелись, щеки пылали. Захлебываясь, она объявила мне, что никогда-никогда не будет ловить и мучить бабочек и птиц, и рыбок тоже никогда больше не будет держать в банках.
С банкой в руках мы спустились вниз с намерением выпустить рыбку в ручей. Но у подъезда сидели на скамеечке те самые женщины, которые ловили утром рыбу. Увидели Машу с банкой в руках и спрашивают:
- Машенька, ты куда это с банкой идешь?
- Мы рыбку идем отпускать. Пусть она плавает в речке.
- Рыбка? Да рыбка твоя, милая, померла.
- Нет, - твердо и громко сказала Маша.
- Ну как же нет? Смотри - лежит на боку и не шевелится. Нет, она уж теперь ни есть, ни пить больше не будет.
- Нет, будет, - сердито сказала Маша. - Мы ее вылечим. Ее доктор Айболит вылечит.
- Нет, уж теперь никакой доктор не поможет, - не унималась эта неумная тетя, - кстати сказать, та самая, которая подарила Маше утром рыбку.
Пришлось мне вмешаться и мягко объяснить тете, что Маша очень огорчена и непременно хочет полечить рыбку.
Рыбка была брошена в воду, плавала на спинке, а Маша долго стояла и смотрела, как плавает она поверх воды, и все ждала, когда появится наконец рыбкина мама и заберет дочку к себе.
10.5.60.
На море почему-то вместо чаек прилетели вороны. Маша впервые видела их вблизи.
- Вот они какие чернущие! - сказала она.
Потом, разглядывая ворону, спросила:
- А где ее дети?
- Чьи дети?
- Воронины. Которым она кашку варила?
- Наверно, дома.
- Вот видишь, мама! Ты меня никогда одну не оставляешь, а ворона оставляет!
* * *
В парке какая-то тетя спросила у Маши, что она делает в Зеленогорске.
- Ищем дачу, - ответила Маша.
Она теперь всем говорит, что "мы ищем дачу". Это у нас стало чем-то вроде профессии.
* * *
Сегодня утром она у меня спросила:
- Мамочка, а как это вы придумали назвать меня Маша?
- Да так вот... Думали, думали и придумали.
- А кто придумал, ты или папа?
- Мы вместе придумали. А тебе нравится твое имя?
- Да, нравится.
Потом помолчала и говорит:
- И долго вы думали?
Пишет папа
3 ГОДА 10 МЕСЯЦЕВ
2.6.60. Ленинград.
Весна в этом году рано уступила дорогу лету. Давно уже отцвела черемуха, цветет сирень. На рынке (куда мы вчера ходили с Машей) полно ландышей, тюльпанов, белой и сиреневой сирени, маргариток и прочей свежей и пахучей радости. А Маша - в городе, и неизвестно, когда и куда выедет отсюда. Дачу для нее бестолковым родителям до сих пор снять не удалось.
* * *
Сказал ей:
- Завтра мы с тобой пораньше встанем, тихонько оденемся и пойдем на рынок за цветами... Только ты маме не говори.
- Почему?
- Потому что это - секрет.
- А что это такое?
- Ну, это - тайна.
Утром она проснулась и говорит матери:
- Мы сегодня с папой тихонько пойдем тебе цветы покупать. Ты только гляди, хитричка, в окошко не смотри!..
7.6.60.
Третьего дня, в воскресенье, ездили втроем в Пушкин - к тете Ляле и Прокофию Никитичу. Заодно поискали дачу. Были у какого-то фельетонного чудовища-стяжателя, который весь сад засадил клубникой, огурцами, салатом и прочим, а для дачников выделил участочек размерами (буквально) полтора метра на полтора. Клумбочка с цветами. Вместо скамейки - старая железная кровать. Для полного сходства с могилой ограда покрашена в ядовитый попугайный цвет.
Дачи не сняли. Пожалели и себя и Машу.
* * *
Последнее время я довольно часто рассказывал Маше о своем детстве, о тех временах, когда ее на свете не было. И не было случая, чтобы она не сделала попытки выяснить этот загадочный вопрос:
- А где я была? Нет, правда, где я была тогда?
На днях ни с того ни с сего начинает рассказывать мне:
- Жила девочка Маша. Это я. У нее тогда папы и мамы не было и бабушки не было. И вдруг... (короткая пауза) и вдруг у меня родилась тетя Ляля. Потом у нас родился Синдбад. И Кузьма родился.
Как известно, Кузьма - это тети Лялин кот.
* * *
Смотрели в Пушкине дачу. Мама рассказывает Маше:
- Там садик. Там два домика. Там есть собака Бобик. У хозяев есть дочки.
Вся засияла.
- Да?! А как ее зовут?
- Кажется, Вивиана.
- А сколько ей лет?
- Лет двадцать восемь, кажется.
С возмущением:
- И это называется дочка?!
* * *
Вчера вернулась с Каменного острова переполненная восторгом.
- Ах, как там красиво!..
Видела петровский дуб, спрашивала у мамы, почему он за решеткой. Привезла маленькую черную ракушку.
* * *
Перечитал сейчас (и с волнением перечитал) мамины зеленогорские записи. То место, где она рассказывает об уснувшей рыбке.
Всей душой я на стороне Машки и вместе с тем понимаю, как трудно ей будет с этими донкихотскими взглядами на жизнь, как часто ей придется сталкиваться с бездумной жестокостью, с такими вот тетками, как эти ("интеллигентные", по словам Элико) рыболовы...
Не делаем ли мы ошибку, что поддерживаем в Машке ее страстную, убежденную любовь ко всему живому? Нет, не делаем!.. Пусть ей будет временами нелегко, но так, и только так надо воспитывать человека!..
Вегетарианство? Толстовство? Нет, мы едим - и Машка ест - и мясо, и рыбу. И все-таки... Маленький мучитель, убийца бабочек или муравьев не может вырасти хорошим, добрым, великодушным человеком. Убежден в этом.
Но, к сожалению, убеждены в этом далеко не все.
В том же Зеленогорске (или нет, пожалуй, еще в Ленинграде, в Дивенском саду) был такой случай. Девочка намного старше Маши поймала бабочку и на глазах у других детей отрывала ей крылья.
- Оставь! Что ты делаешь? - сказал я девочке.
Она простодушно удивилась:
- А что?
- Как что?! Разве можно мучить бабочек! - дрожащим от негодования голосом накинулась на нее Машка.
И тут в наш разговор вмешалась мать этой девочки. До этого она спокойно беседовала с приятельницами, а тут резко оглянулась и говорит:
- Бабочек? Не убивать?! Что за странные речи! И даже какие-то, простите, несовременные речи. Разве вам, товарищ, неизвестно, что бабочки вредители?
Да, знаю, слышал: бабочки вредны. Хотя, признаться, не очень верю, что в природе хоть одно звено может оказаться лишним, ненужным, вредным...
Но если и правда есть в природе вредители, если их действительно нужно уничтожать, - пусть этим занимаются взрослые. Так же как пусть взрослые, а не дети, ведут войны, ловят преступников, судят их и наказывают. А в ребенке нужно буквально с пеленок воспитывать отношение к природе и ко всему живому самое человечное, самое уважительное. Воспитывать защитников жизни, а не врагов ее.
Если ребенок в четыре года терзает своих крылатых и четвероногих земляков, он потом и людей будет обижать походя.
* * *
Сегодня я работал. Слышу - стук в дверь. Машин голос:
- Папа! Папа!
Значит, что-то случилось. Без дела она меня в рабочие часы, как правило, не тревожит.
Врывается:
- Тебя - к телефону! Бабушка с тобой говорить хочет. По телефону.
Бегу в коридор. Трубка лежит на рычаге.
- Нет, - говорит Маша, - сюда, сюда!..
И ведет меня в кухню, где на белой табуретке стоит ее маленький игрушечный телефончик.
Придумала, вообразила и уверовала, что бабушка и в самом деле звонила с Кавказа и звала меня.
Пришлось взять трубку и несколько минут "поговорить с бабушкой". Конечно, сердиться я и не подумал.
13.6.60.
Десятого мы с мамой ездили в Лугу, смотрели дачу. Понравилась. Это не в самой Луге, а за городом, на Лангиной горе. Выйдешь из калитки - и уже лес. Через другую калитку пройдешь - река Луга, за ней густые леса, а по эту сторону - заливные луга. Дом отдельный, хозяева - ленинградцы, приезжать будут не часто, маленьких детей у них нет. Зато есть дети у соседей. Так что Машке там будет, надеюсь, и весело, и удобно...
* * *
Сегодня утром вижу - натирает в столовой паркет маленькой платяной щеткой.
Спрашиваю: откуда щетка?
- Мне мама дала. С самого начала.
- С какого начала? Как ты родилась?
- Нет, не когда родилась.
- А когда?
Вопросы "когда" и "сколько" по-прежнему очень трудные для нее.
Я повторяю вопрос:
- А когда?
Отвечает:
- Сначала первое, потом во вторник, потом шестое, потом - число, потом - праздник.
Набор слов? Да, но все они, эти слова, из одного, календарного ряда.
17.6.60.
Машка мало гуляет. Родители и тетя Минзамал поглощены предотъездными делами. Собираемся в Лугу.
* * *
Третьего дня вечером мы всем семейством гуляли, ужинали в "Вечернем кафе" возле Ленфильма. Перед этим часа полтора сидели в Дивенском садике. Машка писала на песке буквы и самостоятельно нацарапала слово:
ПАПА
* * *
С упоением слушает стихи Саши Черного134. И вообще всякие хорошие, крепкие, энергичные стихи.
Но сама наизусть почти ничего не знает. Даже то, что знала, забыла. А "Поезд" Саши Черного может слушать пятьдесят раз подряд.
- Еще! Еще! Еще!
* * *
Рассматривали книгу Ревалда...
Отец Сезанна134 читает газету "L'Evenement".
- Что это?
Говорю:
- Дядя читает газету.
- Это грузинский дядя?
А Сезанн-pere действительно похож на грузина.
* * *
В мире дела идут своим чередом. Эйзенхауэр под напором народного гнева отказался от поездки в Японию. В газете карикатура: премьер Киси сидит в луже.
Машка:
- Это кто?
- Это Киси.
- Кто?!!
- Киси. Так его зовут. Хочешь с ним дружить?
- Гм... Он что-то немножко сердитый.
* * *
Интересуется вопросами жизни и смерти. "А где я, а где она, он были тогда?"
"Что такое умер?"
Что ей сказать и как сказать?
Сегодня читали Сашу Черного. Я говорю:
- Саша Черный очень любил детей.
Это "любил" настораживает ее.
- А где он теперь?
- Далеко.
- Где?
- Очень далеко, Маша.
Подумала и:
- В красненьком домике али в зелененьком живет?
Между прочим, упорно вместо "или" говорит "али".
22.6.60.
Вчера мама и Маша уехали в Лугу. А папу дела задерживают числа до 1 июля в Ленинграде.
Сегодня Элико звонила по телефону. Говорит, дачей довольна. А Машка та в полном восторге. Ест клубнику, которую хозяйка при ней, на ее глазах снимает с грядки!
* * *
О жизни и смерти. Хотя не говорим, но понимает, что умереть - это очень плохо. И боится, что это слово будет произнесено.
Рассказывал ей на днях о нашем детстве. Говорю:
- Тетя Ляля была тогда совсем маленькая. У нее еще косичек не было. Вася был побольше, а я - самый старший...
Перебивает:
- А где теперь Вася?
Я говорил ей - и не один раз, - что он умер.
На этот раз говорю:
- Далеко.
- Живет далеко?
Это "живет" так многозначительно, что не остается сомнений, что именно она имеет в виду.
Говорю:
- Да, живет.
И опять:
- В розовом домике али в голубеньком?
Что за домики - не понимаю. Но если есть домик, тогда святая ложь становится правдоподобнее.
* * *
На улице. Крохотная собачка бежит у ног хозяйки.
- Маша! Смотри!..
- Ой, что это за собачка? Может быть, это наша родилась уже?
23.6.60.
Забыл давеча записать. После долгих споров и колебаний накануне отъезда свели Машку в дамскую парикмахерскую, и там тетя в белом халате отчикала Машину косу. Машка - ничего, не плакала, не горевала, только просила все время, "чтобы было как у мамы".
Подстригли ее в кружок. Стрижка ей не идет, а главное - волосы по бокам болтаются и лезут все время в глаза. Лучше бы уж со своим конским хвостом бегала.
* * *
Утром сидит за столом, изнемогает. На маленькой тарелочке приправленная повидлом манная каша. Машка не ест, вертится на своем стульчике.
- Ты что?
Вздохнула:
- Не знаю... что-то кашу не хочется.
Этим "что-то" она как бы смягчает (и довольно часто) недозволенную формулу "не хочу".
24.6.60.
От наших лужанок ни слуху ни духу. Обещали писать и не пишут.
Переписываю - в день по чайной ложке - те записи, которые делал на бумажных клочках...
* * *
Сидела за своим столиком, обедала. Рядом на оттоманке развалился наш котище.
Маша:
- Кот, уйди! Ты что не уходишь? Папа, кот на скатерть лег! У него же муравьи и глисты.
- Что у него?!!
Поправилась:
- У него комары и глисты.
Это она комаров и муравьев с блохами спутала. Знает, что и первые, и вторые, и третьи кусаются.
27.6.60.
Первое письмо из Луги. Мама устала, измучилась устройством быта, но при этом не нахвалится тамошней природой, ее красотой, целительностью воздуха и так далее.
Маша блаженствует.
Целый день в саду. Только есть домой приходит.
Подружилась, по словам мамы, с хозяином, отставным полковником, поливает из маленькой лейки грядки, получила "надел" - собственную маленькую грядку, с огурцами, кажется...
* * *
Недели две назад - голос за дверью моей комнаты:
- Можна?
Говорю:
- Да, мамочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32