Стало
совершенно очевидно, что несчастье на Востоке произошло по вине самих
азиатов. Дескать, чего от них еще ждать? Может, конечно, и не удастся
полностью избежать проникновения вируса на поля, но австралийцы и
новозеландцы доказали, что его можно держать в руках. И поэтому, проявив
ту же бдительность, Запад сможет продержаться какое-то время. А пока в
лабораториях продолжается борьба с вирусом. Каждый день приближает момент
триумфа над неведомым врагом. В этой атмосфере здорового оптимизма
семейство Кастэнс отправилось в свою обычную поездку на север, чтобы
встретить Рождество в долине Слепой Джилл.

В первое же утро Джон с братом отправились на прогулку по окрестным
фермам.
Менее чем в сотне ярдов от дома они неожиданно наткнулись на
небольшой участок земли без единой травинки. Черная замерзшая зияющая рана
беззащитно смотрела в зимнее небо.
Джон задумчиво шел вокруг участка, Дэвид за ним.
- И много таких здесь? - спросил Джон.
- Может, около дюжины.
Трава, растущая по краям, выглядела вполне здоровой.
- Похоже, ты считаешь это нормальным?
Дэвид покачал головой.
- Ничего не значит. Это лишь прекрасное доказательство того, что
вирус распространяется в сезон роста, но никто не знает, как он будет
воздействовать на растения в другое время. Бог знает, что принесет весна.
Почти все участки, пораженные чумой, засеивались поздно.
- Значит, ты не заразился официальным оптимизмом?
Дэвид резко ткнул палкой в сторону голой земли.
- Я вижу вот это.
- Они справятся с ним. Просто обязаны.
- Вышел закон, - сказал Дэвид, - по которому вся земля, ранее
засеянная зерновыми, должна быть отдана под картофель.
Джон кивнул:
- Я слышал.
- Так вот - закон только что отменен. Сообщили в новостях прошлой
ночью.
- Наверное, они уверены, что все налаживается.
Дэвид усмехнулся:
- Они могут быть уверены в чем им угодно. Следующей весной я посажу
картофель и свеклу.
- А пшеницу, ячмень?
- Ни акра.
- Если к тому времени вирус уничтожат, зерно сильно поднимется в
цене, - глубокомысленно изрек Джон.
- Как будто другие об этом не думали. Знаешь, почему закон
аннулировали?
- Если запретят посадки зерна, а вирус будет уничтожен, стране
придется покупать зерно за границей по фантастическим ценам.
- Какая азартная игра, - заметил Дэвид. - Жизнь страны против
повышения налогов.
- Ставки, должно быть, очень хороши!
Дэвид покачал головой.
- Но не для меня. Я ставлю на картофель.
К их разговору Дэвид вернулся в канун Рождества. Мэри и Дэвид-младший
вышли на морозный воздух поразмяться после обильного рождественского
обеда. Трое взрослых, предпочитая более спокойный способ переваривания
пищи, удобно устроились в креслах, наслаждаясь симфонией Гайдна.
- Как твое чудовище, Джон? - спросил Дэвид. - Успел во-время?
Джон кивнул:
- Меня чуть не стошнило, когда я рассмотрел его со всех сторон. Но
это еще цветочки по сравнению с тем, что мы делаем сейчас. Думаю, он
станет чемпионом в конкурсе уродов.
- И ты ничего не можешь изменить?
- Мы - люди подневольные. Даже архитектор вынужден приспосабливаться
к прихотям "денежных мешков", а я - всего лишь инженер.
- Но ведь ты - лично ты - ничем не связан?
- Только нуждой в деньгах.
- Слушай, ты бы мог взять годичный отпуск, если бы захотел?
- Конечно. Только есть одна загвоздка - как спасти семью от сточной
канавы.
- Я хочу, чтобы ты приехал сюда на год.
Джон даже привстал от волнения:
- Что?
- Ты оказал бы мне огромную услугу. О финансовой стороне не
беспокойся. Есть только три вещи, которые фермер может сделать со своими
дурно нажитыми доходами: купить новую землю, прокутить или положить в
кубышку. Я никогда не хотел иметь землю вне долины, да и транжира из меня
неважный.
- Вирус? - медленно проговорил Джон.
- Может, это и глупо, - сказал Дэвид, - но мне не нравится, как
обстоят дела. А еще я видел хронику о восточной эпидемии.
Джон взглянул на Анну.
- Но ведь это Восток, - сказала она. - Наша страна более
дисциплинирована. Нехватка продуктов, пайки - все это у нас уже было. А
сейчас даже нет никаких признаков какой-либо реальной опасности.
Спрашивается, не слишком ли - Джон бросает все дела, мы приезжаем сюда,
живем за твой счет целый год - и все только из-за того, что дела,
м_о_ж_е_т_ б_ы_т_ь, повернутся к худшему?
- Вот мы, - ответил Дэвид, - мирно сидим у огня, с полными желудками.
Я понимаю, так очень трудно представить будущее, которое, может, никогда и
не наступит.
- Никогда еще не было такой болезни, - сказал Джон, - будь то болезнь
растений или животных, эпидемия которой не прекратилась бы сама по себе. И
никогда не было случая полного уничтожения того или иного вида. Вспомни
хотя бы чуму!
Дэвид покачал головой:
- Только предположения. Мы не знаем наверняка. Что убило гигантских
рептилий? Ледниковый период, борьба за существование? А может, вирус? И
что, по-твоему, произошло со всеми растениями, останки которых мы находим
сейчас? Почему они не оставили "потомства"? Если за короткое время
наблюдений мы не столкнулись с подобным вирусом, это еще ничего не значит.
Человек может прожить всю жизнь, ни разу не увидев комету, но это вовсе не
означает, что комет не существует.
- Все это очень хорошо, Дэйв, - произнес Джон, давая понять, что тема
исчерпана, - но я не смогу приехать. Моя работа меня вполне устраивает,
хотя результаты ее меня, похоже, не интересуют. Вот скажи, как ты
представляешь себе этот год? Я буду сидеть на твоей шее?
- Я бы сделал из тебя фермера за месяц.
- Из Дэви - возможно.
На стене усыпляюще тикали часы. Анна вдруг подумала, что здесь
разговоры о страшных последствиях победы вируса даже более странны, чем в
Лондоне.
- В конце концов, - произнесла она вслух. - Мы всегда можем приехать
сюда, если дела действительно станут так плохи. Но сейчас, по-моему, в
этом нет необходимости.
- Когда мы впервые приехали в долину, - сказал Дэвид, - и гуляли с
дедушкой Беверли возле ущелья, он признался мне, что, выходя из долины,
всегда чувствует, словно за его спиной захлопывается невидимая дверь.
- Да, я тоже ощутила что-то подобное.
- Если катастрофа все-таки наступит, - продолжал Дэвид, - в Англии
будет не так уж много безопасных мест. Долина может стать одним из таких
убежищ.
- Значит - картофель и свекла, - сказал Джон.
- И более того, - добавил Дэвид, пристально взглянув на них. - Вы
видели кучу бревен у дороги?
- Для новых зданий?
Дэвид встал и подошел к окну.
- Нет, - сказал он, глядя на зимний пейзаж. - Для частокола.
Анна и Джон переглянулись.
- Частокол? - переспросила Анна.
Дэвид обернулся:
- Изгородь, если хотите. Необходимо сделать ворота, которые смогут
противостоять натиску толпы в долину.
- Ты серьезно? - изумленно спросил Джон.
Он внимательно посмотрел на своего старшего брата, который никогда не
отличался особым воображением и склонностью к авантюризму. Его манеры, как
обычно, были бесстрастны и флегматичны. Казалось, Дэвида совершенно не
волнует замешательство, вызванное его сообщением.
- Абсолютно серьезно, - ответил Дэвид.
- А если ничего не случится... - спросила Анна.
- Здешняя сельская публика будет просто счастлива найти новый
источник насмешек, - ответил Дэвид. - Дескать, эти недоумки Кастэнсы...
Мне хочется использовать шанс побыть в роли дурачка. Просто все косточки
ломит от предвкушения.
Спокойная убежденность Дэвида поразила их. Анна вдруг почувствовала
страстное желание остаться в долине, соорудить ворота, о которых говорил
Дэвид, и отгородиться от абстрактной толпы, беснующейся снаружи. Но
мимолетный порыв прошел, вновь вспомнились повседневные заботы.
- А школа... - вырвалосъ у Анны.
Дэвид проследил за ходом ее мыслей, но не выразил ни удивления, ни
удовлетворения.
- Есть школа в Лепетоне, - сказал он. - Один год вряд ли принесет им
большой вред.
Анна беспомощно взглянула на мужа.
- Всякое бывает, - начал он. - В конце концов, мы всегда можем
приехать, если твои мрачные прогнозы подтвердятся.
- Поторопитесь.
Анна поежилась.
- Через год мы будем смеяться над своими страхами.
- Да, - сказал Дэвид. - может быть.

4
Временное затишье продолжалось всю зиму. В западных странах были
разработаны, а в некоторых - и применены программы нормирования
продовольствия. В Англии исчезли пирожные и кексы, но хлеб был еще
доступен всем. Пресса по-прежнему колебалась между оптимизмом и
пессимизмом, правда, с менее резкими амплитудами. Самым главным и наиболее
часто обсуждаемым вопросом стал промежуток времени, который потребуется
для уничтожения вируса и возвращения жизни в нормальное русло.
Джон с беспокойством обратил внимание на то, что до сих пор никто не
говорит о мелиорации зараженных земель в Азии. Как-то, в конце февраля, он
упомянул об этом в разговоре с Роджером Бакли. Они обедали в
"Сокровищнице" - клубе Роджера.
- Мы стараемся не думать о них, правда? - сказал Роджер. - Как будто
отрубили весь остальной мир, кроме Европы, Африки, Австралии и Америки. На
прошлой неделе я видел фотографии, сделанные в Центральном Китае. Они
сделаны несколько месяцев назад, но до сих пор не опубликованы, и, похоже,
не будут опубликованы.
- Что там?
- Цветные фотографии. Композиции в коричневых, серых и желтых тонах,
выполненные с огромным вкусом. На всех - голая земля и глина. Ты знаешь,
это намного страшнее всех жутких картин голода, которые были раньше.
Подошел официант и, словно совершая старинный ритуал, поставил перед ними
пиво. Когда он ушел, Джон спросил с сомнением:
- Страшнее?
- Да, они испугали меня. Я так и не понял, каким образом вирус сделал
из этого участка земли совершенно голое, чистое пространство. По инерции
продолжаешь думать, что хоть какая-то трава все-таки останется, пусть хотя
бы несколько пучков. Но он не оставляет ничего. Конечно, это всего лишь
исчезнувшая трава. Но когда задумаешься, какие огромные площади покрыты
той или иной травой...
- Есть какие-нибудь слухи?
Роджер неопределенно покачал головой:
- Давай определимся: слухи в официальных кругах так же неопределенны
и расплывчаты, как и в прессе, но они содержат нотку самонадеянности.
- Мой брат собирается забаррикадироваться, - сказал Джон. - Я тебе
говорил?
С неожиданным оживлением Роджер спросил:
- Фермер? Что ты имеешь ввиду - забаррикадироваться?
- Я ведь рассказывал тебе о его доме. Слепой Джилл окружен холмами,
единственным выходом служит узкое ущелье. Так вот, он сооружает изгородь,
чтобы изолировать долину полностью.
- Интересно. Продолжай!
- Да, в общем-то это все. Дэвид обеспокоен будущим, я никогда не
видел его таким. Во всяком случае, он отказался от посева пшеницы на своей
земле. Он даже хотел, чтобы мы все приехали и провели там целый год.
- Пока не минует кризис? Да, это серьезно.
- И еще, - добавил Джон. - С тех пор я время от времени вспоминаю о
нашем разговоре. Дэйв всегда был умнее меня, и я по своей глупости не
принял всерьез предчувствия деревенского жителя - дескать, что он может
понимать в таком деле. Здесь, в Лондоне, мы не знаем ничего, кроме того,
что черпаем ложкой.
Роджер взглянул на него и улыбнулся:
- Что-то в этом роде, Джонни, но запомни - я тоже на стороне этих
"черпающих". Слушай, а если я смогу предупредить тебя о катастрофе
заранее, у твоего братца найдется комната для нашего маленького трио?
- Думаешь, катастрофа неизбежна? - спросил Джон.
- Пока нет никаких признаков. Те, кому бы следовало быть в курсе,
излучают тот же оптимизм, который ты находишь в газетах. Но мне нравится,
как это звучит - Слепой Джилл, - словно страховой полис. Я буду держать
ухо возле трубопровода. Как только на другом конце раздастся маленький
звоночек-предупреждение, мы соберем свои семьи и махнем на север. Что ты
на это скажешь? Примет нас твой брат?
- Да, конечно, - Джон задумался. - А сколько, по-твоему, должно быть
таких звоночков?
- Достаточно. Я буду держать тебя в курсе. Можешь быть уверен. Мне не
хотелось бы в один прекрасный день оказаться застигнутым врасплох голодом,
сидя в Лондоне.
Рядом с их столиком прошел официант, толкая перед собой тележку,
нагруженную сырами разных сортов. Полуденная дремота наполняла воздух
столовой обычного лондонского клуба. Неясное бормотание голосов звучало
приглушенно и ненавязчиво.
- Невозможно представить что-либо, способное нарушить все это, -
сказал Джон.
- Согласен, это нерушимо, - ответил Роджер. - В конце концов, как нам
часто напоминала пресса, мы не азиаты. Будет интересно понаблюдать за нами
- британцами с плотно сжатыми губами - когда начнут собираться грозовые
тучи. Нерушимо. Но что случится, когда мы дадим трещину?
Официант принес отбивные. Это был маленький словоохотливый человечек,
менее высокомерный, чем все остальные.
- Что касается меня, - продолжал Роджер, - то никакое, даже самое
сильное любопытство не заставит меня остаться здесь.

Весна запоздала - сухая и холодная сумрачная погода продолжалась до
начала апреля. Когда, наконец, наступили теплые дождливые дни, стало
совершенно очевидно, что вирус ничуть не потерял своей силы и
действенности. Повсюду - на полях, в садах, по обочинам дорог - стебли
травы были испещрены грязно-зелеными пятнышками, переходящими в коричневую
гниль. Началось второе нашествие вируса Чанг-Ли.
- Какие новости на твоем конце трубопровода? - спросил у Джона Роджер
при встрече.
- Очень хорошие, как ни странно.
- Моя лужайка полна этой гадостью. Я начал было обрезать, но потом
обнаружил, что по всей округе - то же самое.
- У меня та же картина, - сказал Роджер. - Эдакий теплый гниющий
оттенок коричневого. Кстати, наказание за малодушное уничтожение
зараженной травы отменено.
- Тогда что ты называешь хорошими новостями? По-моему, все довольно
мрачно.
- Читай завтрашние газеты. Комитет ЮНЭСКО объявил, что выход найден.
Выведен некий вирус, который пожирает все разновидности Чанг-Ли.
- Иначе говоря, может наступить неловкий момент. Ты не находишь?
Роджер улыбнулся:
- Это было моей первой мыслью. Но бюллетень подписан людьми, которые
вряд ли стали бы фальсифицировать результаты неутешительного эксперимента,
чтобы спасти своих престарелых родителей от позорного столба. Это не
подделка.
- Храни нас Господь, - медленно проговорил Джон. - Так или иначе, я
не хочу думать, что случится нынешним летом в противном случае.
- А я не прочь подумать, - сказал Роджер. - Чтобы не быть застигнутым
врасплох.
- Я интересовался, как будут отправлять детей обратно в школу.
Кажется, теперь все в порядке.
- Надо думать, там лучше, - сказал Роджер. - Я почти уверен, что
трудности с продовольствием неизбежны. Вряд ли удастся с помощью нового
вируса спасти урожай этого года. И, скорей всего, Лондон почувствует нужду
гораздо острее, чем другие города.
Отчет ЮНЕСКО предоставлял самую полную и подробную информацию. В то
же время правительство опубликовало свою оценку ситуации. Соединенные
Штаты, Канада, Австралия и Новая Зеландия располагали запасами зерна, и
были готовы к введению нормирования продуктов для своего населения,
предполагая использовать эти запасы зерна в период крайней необходимости.
В Британии подобное, хотя и более строгое, нормирование зерна и мяса уже
было введено.
Атмосфера немного разрядилась. Новости о победе над вирусом вкупе с
введением нормирования продовольствия произвели ободряющий и
обнадеживающий эффект. На этом фоне тон письма, пришедшего от Дэвида,
звучал до смешного нелепо.
"В долине не осталось ни одного стебелька травы, - писал он. - Вчера
я убил последнюю корову. Я знаю - кое-кто в Лондоне додумался подготовить
холодильные камеры во время прошедшей зимы, но тех коров, что пойдут под
нож в ближайшие несколько недель, будет недостаточно. Я свою говядину
засаливаю. Даже если все будет хорошо, пройдет не один год, прежде чем
страна снова узнает, что такое мясо, молоко или сыр.
Хотелось бы верить, что все наладится. Не подумайте, что я не доверяю
официальному отчету - мне известна репутация людей, подписавших его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19