Вопрос в том, нравится ли это тебе.
Кэт рассмеялась и всплеснула руками:
– Ты еще спрашиваешь! Я двадцать три года жила – и не одна – в маленькой квартирке. Когда я была маленькой, какой-нибудь неудачливый музыкант обязательно спал на диване в гостиной. Даже в школе искусств у меня в двухместной комнате было три соседки.
– А я оставил тебя на десять дней с четвероногим соседом.
Адам посмотрел на Пэдди, чья голова покоилась на нижней полке плетеного стола. Пес стрелял глазами туда-сюда, как бы ожидая, кто первый бросит ему что-нибудь вкусненькое.
– Пэдди лучше других. Он не просит денег взаймы, не совершает набеги на холодильник и не носит мои колготки. – Кэт задумалась. – Правда, бывает, что он их грызет, но никогда не носит.
Кэт откинулась на спинку и огляделась.
– В этой комнате я чувствую себя так, как будто уже умерла и нахожусь на небесах. А если бизнес будет нормально развиваться, я смогу платить, даже если вам не будет нужен образец мастерской.
– Ткачихи работают хорошо?
– Да.
– Ты занималась в свободное время дизайном для «Интертеч»?
Счастливое выражение в глазах Кэт мгновенно исчезло.
– И да и нет. Я занималась многими вещами. – Она подняла голову и посмотрела на Адама с выражением отчаяния и вызова. – Я все время пыталась начать работу над эскизами, но безуспешно. – Кэт закрыла глаза и перешла на шепот: – Я не могу даже заниматься дизайном одежды. Эскизы моделей нового сезона мне неинтересны. Как я могу ожидать, что покупатели будут в восторге? Ткать – это единственное, что я умею. Что я буду делать, если не смогу это преодолеть? – Она чуть не плакала.
– Не принимай близко к сердцу, Кэт. С тобой уже, наверное, такое случалось.
– Никогда. – Она безрадостно рассмеялась. – Единственная проблема, с которой я сталкивалась, – это слишком много идей и мало времени, чтобы осуществить все.
– Добро пожаловать в мир людей. Выходит, ты такая же, как все. А ты записывала идеи, для которых у тебя не было времени?
– Один-два эскиза, возможно, краткий комментарий и образцы пряжи. А что?
– За последние недели в твоей жизни произошло много изменений. Твои творческие силы требуют обновления, и, если ты просмотришь свои старые идеи, это может подтолкнуть тебя…
– Возможно, ты и прав.
– Что значит «возможно»? – Адам обиженно посмотрел на Кэт. – Ну, если ты хочешь вдохновения… Я привез тебе подарок, который поможет устранить пропасть между правым и левым полушариями твоего мозга.
– Что это, волшебная палочка?
Слова Кэт были легкомысленны, но Адам увидел блеск надежды в ее глазах. Он достал из тубуса рулон бумаги и торжественно вручил его Кэт:
– Художественное изображение вестибюля «Интертеч».
Кэт придержала рукой один край листа и посмотрела на эскиз, представлявший вид вестибюля изнутри. Серо-синий пол, стеклянные стены и центральная гранитная колонна выглядели эффектно, но производили при этом холодное, почти отталкивающее впечатление.
– Что-нибудь не так?
– Ничего, только… Ты занимался дизайном вестибюля?
– Не так много, как хотелось. – Адам криво усмехнулся. – В такой большой фирме, как «Страутер, Дэй энд Янг», это всегда проблема. Нужно время, чтобы пробиться.
Кэт с любопытством посмотрела на него.
– Почему же ты выбрал их?
– Дорогая, не ты их, а они выбирают тебя. И если повезло, что тебя выбрали, ты говоришь «да» и благодаришь свои счастливые звезды.
– Но разве это… – Кэт снова замялась. – Я задам тебе тот же самый вопрос, который ты задавал мне в тот вечер, когда мы познакомились. Разве это то, о чем ты мечтал, когда учился архитектуре?
– Конечно, нет! Я даже не надеялся, что смогу работать в такой солидной фирме. Это совершенно другой масштаб, Кэт.
– Понимаю, но то, что я здесь вижу, – она показала на рисунок, – совсем не похоже на твой стиль. Это так отличается от того, что ты сделал со складом.
– Конечно. Здесь я был единственным архитектором. А «Интертеч» разрабатывался с нуля группой проектировщиков. – Он взъерошил волосы, подыскивая нужное слово. – Меня не взяли, и это было очень обидно. Но я принимал все больше участия с каждым новым заданием. Через несколько лет я буду главным архитектором проекта, и тогда… – он ухмыльнулся –…будет моя очередь портить нервы какому-нибудь молодому парню.
– Какая странная цель. – Кэт подняла брови. – И что это должно означать?
В голосе Адама появилось что-то, чего не было секунду назад, и по спине у Кэт побежали мурашки. Такой же тон в голосе отца означал, что надо переменить тему.
– Это означает, что тебе придется выполнять много неприятных вещей, прежде чем начнешь делать то, что тебе нравится. Такова специфика профессии. Точно так же, чтобы быть врачом, нужно иметь постоянное место жительства. Здесь нет альтернативы.
От покровительственного тона Адама у Кэт застучало в висках.
– Ни один здравомыслящий человек не откажется от такой возможности, как эта. После того, как я сделаю себе имя, я смогу открыть свою собственную фирму, если захочу.
Кэт отпустила лист, и он резко свернулся.
– Послушай себя. В глубине души ты уже знаешь, что никогда не осмелишься заняться проектированием самостоятельно. – Она поставила локоть на спинку дивана и печально посмотрела на Адама. – Тебе не хватает уверенности в себе.
Подрагивающий мускул на лице Адама подсказывал ей, что они находятся на грани ссоры.
Адам закрыл тубус, швырнул его на диван и сложил руки на груди.
– Почему у меня не хватает уверенности в себе?
Вдобавок к дергающемуся мускулу лицо Адама покрылось красными пятнами. Говорить или нет? Кэт нервно облизала губы и решила попытаться.
– Ты хочешь, чтобы я сделала что-нибудь для «Интертеч», так как считаешь, что я не реализовываю весь свой талант в изготовлении одежды? Но у тебя самого нет возможности использовать свой талант в гигантской компании, хотя и очень престижной.
– Ты сравниваешь мою ситуацию со своей?
Кэт, задетая этим вопросом, посмотрела ему в глаза.
– Да. Ты единственный, кто говорил мне, что нужно рисковать, а сам не делаешь того, что проповедуешь. Для меня нормально подвергать риску свой бизнес, а ты боишься дать шанс раскрыться своему таланту.
Адам вскочил с дивана, гордо прошествовал к окну и встал, упираясь руками в стекло.
– Ты что же, не видишь разницы между должностью в одной из ведущих архитектурных фирм Америки и бизнесом женщины-одиночки из подвала?
Раздражение Кэт переросло в ярость.
– Я скажу, что вижу. Я вижу, что эта дискуссия – пустая трата времени.
– О нет! – Адам повернулся к ней лицом. – Главное, чему я научился в своей семье, – это не уходить, пока проблема не разрешена. Мы будем говорить, пока не поймем друг друга.
– А главное, чему я научилась за месяц общения с тобой и твоей семьей, – не иметь на это времени. С тех пор как ты был столь любезен, что помог мне перевезти все, что связано с моим маленьким бизнесом женщины-одиночки, из подвала в это кирпичное убожество, мне нужно заниматься делом и выполнять свою часть обязательств.
– Кирпичное убожество?! – взревел Адам.
Кэт проигнорировала эту вспышку и протянула тубус Адаму.
– Можешь забрать свое вдохновение. – Услышав странное сопение у своих ног, она посмотрела вниз. – Пэдди!
Ее вопль напугал пса. Он вскочил, и столик повис на его голове, как причудливая плетеная шляпа. Вазочка с плавленым сыром покачалась секунду на конце его языка и шлепнулась в блюдо с чипсами. Во все стороны полетели осколки.
Кэт посмотрела на облитые вином обломки крекера, замершего пса и Адама.
– И будь любезен, забери с собой это мохнатое орудие разрушения!
Она сняла столик с головы Пэдди и поставила на пол.
– Отлично! – Адам пересек комнату и вышел в прихожую. Взяв плащ и дипломат, он свистнул Пэдди. – Сохрани рисунки, Кэт. Когда дурь пройдет, тебе надо будет посмотреть на них снова.
Пока она подыскивала наиболее едкий ответ, Пэдди выскочил в коридор. Адам последовал за ним, не оглянувшись, и захлопнул дверь с такой силой, что Кэт вздрогнула.
Кэт швырнула тубус. Он шлепнулся на диван почти без звука, что было не так здорово, как хлопанье дверью, но тоже неплохо.
Принеся веник, ведро и тряпку, она начала убираться. Затем взяла с пола телефон, набрала три цифры и остановилась, вспомнив гадкие комментарии Адама по поводу ее бизнеса.
Она положила трубку на место, потом снова подняла и швырнула на рычаг.
Кэт вынула эскиз из тубуса и развернула его на столе. Все, что было нужно сделать ей, – это привнести в интерьер разнообразие и цвет природных изменений.
– Изменение. – Кэт произнесла это слово медленно, давая возможность образам, которые оно вызывает, дойти до сознания. Изменение! Вот то, что нужно!
Вскочив с дивана, она пробежала через холл в мастерскую и с торжествующим смехом села за стол.
– Это самое лучшее ощущение в жизни, – шептала она.
Непрошеные воспоминания о поцелуях Адама заставили ее улыбнуться.
Кэт проснулась не сразу, поняв, что она, вероятно, заснула за рабочим столом. Иначе ее щека не лежала бы на рисовальной доске. А затылок не нагрелся бы от настольной лампы. А пальцы не сжимали бы карандаш.
Она посмотрела на часы. Десять! И судя по яркому солнечному свету, заполнявшему мастерскую, десять утра. Кэт взглянула на лист бумаги. Чисто. Она застонала и закрыла глаза. Это было еще хуже: прошло более двенадцати часов, с тех пор как она села за мольберт, – и никакого результата.
Сны не изменяют реальности, напомнила она себе. Реальность – это «Интертеч» и ссора с Адамом. Кэт с трудом открыла глаза и мрачно посмотрела на апрельское солнце, светившее в окна мастерской. Холодный моросящий дождь больше соответствовал бы ее настроению.
Она встала и, потягиваясь, пошла к окну. Помассировала затекшие пальцы. Возможно, горячий душ и несколько часов сна помогли бы. Повернувшись, она увидела гору листов на полу рядом со столом. У Кэт перехватило дыхание. Это были ее эскизы!
Она села за стол и взяла первый набросок. Очень даже неплохо! Второй и третий тоже. Кэт задрожала от восторга. Ей захотелось сделать «колесо» через всю мастерскую. Солнечный свет, который так раздражал еще несколько минут назад, теперь совершенно точно отражал ее настроение.
Внезапно Кэт почувствовала, что ни секунды не может оставаться в мастерской. Она встала и засунула эскизы в потертую рисовальную папку, решив, что посмотрит рисунки в парке.
Кэт быстро почистила зубы и умылась. Взяла из холодильника пакет с черствым хлебом для чаек и банку колы для себя. В этот момент из коридора послышался громкий лай.
Кэт распахнула дубовую дверь. Пэдди сидел на коврике, его язык свисал изо рта, а пасть была растянута в улыбке. На шее у пса висела этикетка от рубашки с аккуратно написанными буквами. Кэт наклонилась и прочитала: «Прости».
Адам ничем не рисковал, посылая Пэдди на разведку. Кэт снова взглянула на записку и прочитала: «См. на обороте».
Она с любопытством перевернула. Папка выпала из ее внезапно онемевших пальцев… Кэтрин еще раз перечитала записку, беззвучно шевеля губами.
«Кэт, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж».
Глава 9
Сердце Кэт стучало как молот, а ладони стали влажными. Голова работала как машина, застрявшая в сугробе, когда колеса крутятся, а сама она никуда не едет. Из клубка бессвязных мыслей ясно и отчетливо выделялась одна: наверное, это остроумно придуманный Адамом способ извиниться.
Кэт быстро оглянулась. Тормэна в коридоре не было, но дверь на пожарную лестницу была приоткрыта. Значит, он стоит за дверью, желая увидеть ее реакцию. Кэт встала и потрепала пса за уши.
– Извинения принимаются, Пэдди, но вынуждена отклонить твое весьма лестное предложение о женитьбе. Я бы хотела выйти замуж за какого-нибудь двуногого…
– Ты всегда все обращаешь в шутку? – Адам вышел из-за двери и сердито посмотрел на Кэт. – Кроме того, это не предложение.
Кэт удивленно посмотрела на него:
– Что значит «не предложение»? «Кэт, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж». Это предложение.
– Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы делать предложение, прибегая к помощи собаки?
– Насколько я знаю, использование собаки в качестве свата – старый итальянский обычай. – Кэт наклонилась и подняла папку. – И я думаю, ты достаточно остроумен, чтобы сделать мне предложение при помощи собаки, почты, телефона, факса и любых других средств связи.
– Я просто констатировал факт: хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты не можешь этого отрицать.
Он ослепительно улыбнулся, и сердце у Кэт едва не выскочило из груди. С каждой секундой это все меньше и меньше выглядело как шутка.
Прежде чем она успела подумать об остроумном ответе, Адам взглянул на папку и спросил, что у нее там.
Кэт хлопнула себя по лбу.
– Я стала такой же ненормальной, как и ты. Я до сих пор не поняла ни смысла этой дурацкой записки, ни твоих объяснений.
– Лучше следи за своими жестами, – заметил Адам. – Ты становишься похожей на дядю Гвидо. Предлагаю вместе выгулять Пэдди.
– Вообще-то я собиралась в парк. Можете пойти со мной, если хотите.
– Как можно отказаться от такого любезного приглашения! – Адам с нетерпением посмотрел на папку.
– Это эскизы для «Интертеч»? Можно взглянуть?
– Это я решу, когда мы придем в парк.
– Могу я предложить в качестве взятки завтрак на берегу реки?
Он поднял одну бровь и соблазнительно покачал корзинкой перед лицом Кэт.
– Домашние лепешки с изюмом и термос ямайского кофе «Блю маунтин».
Кэт закрыла глаза от восторга. Затем посмотрела в корзинку.
– Какие ароматные лепешки! Кто их пек? Тетя Кармела? Или ты успел сходить в булочную?
– Ни то ни другое. Я испек их сам.
– Ты потратил много времени, – сказала Кэт.
– Мне не спалось. – Адам улыбнулся. – Размышлял, каким идиотом я был вчера вечером.
– Забавно. Я тоже думала об этом, – заметила Кэт язвительно.
– И чем больше я думал об этом, – продолжал Адам, – тем больше убеждался, что был прав. Нельзя сравнивать мою работу и твой бизнес.
Кэт от изумления открыла рот, не желая верить, что вновь слышит то же самое. Но ее удержал Адам, закрыв ей рот рукой.
– Дай мне закончить, хорошо? Если я потеряю работу или уйду сам, то что случится? У меня есть деньги в банке и возможность вернуться в семью. Конечно, тетя Кармела может сделать мою жизнь настоящим адом, но на улицу меня не выставит. – Он встал перед Кэт, заставив ее остановиться. – А с тобой это может произойти в любой момент.
Адам взял ее за подбородок. Слезы неожиданно навернулись Кэт на глаза.
– Я знаю, что тебе не к кому будет обратиться, если дела пойдут плохо. Твой отец прекрасный музыкант, но вряд ли он что-нибудь может сделать, и у тебя нет родственников, которые бы пришли на помощь.
– Ты прав, – скрепя сердце согласилась Кэт.
– Ты храбрее, чем я, Кэтрин Мэри О’Мэлли. Ты можешь простить меня за то, что я наговорил вчера вечером?
Кэт вытерла слезы.
– Если ты сможешь забыть, что я назвала твой дом кирпичным убожеством. Я сказала это, только чтобы досадить тебе.
– Я уже все забыл. – Адам протянул ей правую руку.
– А я тебя прощаю. – Кэт дала ему левую.
Вдали послышался знакомый сигнал. Кэт и Адам повернулись и увидели мост, который начали разводить, чтобы пропустить суда в озеро Эри.
– Интересно, что сказал бы генерал Кливленд, если бы высадился здесь сегодня? – спросила Кэт.
– Я думаю, что он посмотрел бы на тебя, выпрыгнул из лодки и сказал: «Эй, парень! Здесь все женщины такие красивые, как твоя спутница?»
Адам нежно сжал ее руку и услышал тихое «спасибо». Он выпустил руку Кэт и уставился на нее.
– Что ты сказала?
– Я сказала «спасибо».
– И… никакой декламации, закатывания глаз, никакого смущения? – Адам отшатнулся от Кэт и схватился за сердце. – Я умру от потрясения.
Пэдди в восторге залаял и начал прыгать, желая понять правила этой новой интересной игры. Кэт засмеялась и толкнула Адама локтем в бок.
– Не пугай собачку, остряк.
Адам улыбнулся и продолжил:
– Вот еще одна мысль, которая не давала мне заснуть. О том, что я чувствовал вчера, когда мы обнимались. О том, чем была бы моя жизнь без тебя.
Он провел пальцем по ее ладони. Сердце Кэт забилось чаще от этого прикосновения. Она ждала следующих слов со смешанным чувством желания и страха.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Кэт. Но в записке это не сформулировано в виде вопроса, потому что я не хочу ставить тебя в затруднительное положение.
Радость Кэт была быстро охлаждена холодным душем здравого смысла. Она отстранилась и сложила руки на груди.
– Я не хочу об этом говорить, Адам. Давай сядем и позавтракаем.
Она почти бегом преодолела последние метры до скамейки. Адам сел рядом с ней и поставил корзинку на землю. Привязав поводок к металлической ручке скамьи, он повернулся к Кэт:
– Мы не можем все время откладывать этот разговор.
– Можем. Мы хорошие друзья, Адам. Разве этого недостаточно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Кэт рассмеялась и всплеснула руками:
– Ты еще спрашиваешь! Я двадцать три года жила – и не одна – в маленькой квартирке. Когда я была маленькой, какой-нибудь неудачливый музыкант обязательно спал на диване в гостиной. Даже в школе искусств у меня в двухместной комнате было три соседки.
– А я оставил тебя на десять дней с четвероногим соседом.
Адам посмотрел на Пэдди, чья голова покоилась на нижней полке плетеного стола. Пес стрелял глазами туда-сюда, как бы ожидая, кто первый бросит ему что-нибудь вкусненькое.
– Пэдди лучше других. Он не просит денег взаймы, не совершает набеги на холодильник и не носит мои колготки. – Кэт задумалась. – Правда, бывает, что он их грызет, но никогда не носит.
Кэт откинулась на спинку и огляделась.
– В этой комнате я чувствую себя так, как будто уже умерла и нахожусь на небесах. А если бизнес будет нормально развиваться, я смогу платить, даже если вам не будет нужен образец мастерской.
– Ткачихи работают хорошо?
– Да.
– Ты занималась в свободное время дизайном для «Интертеч»?
Счастливое выражение в глазах Кэт мгновенно исчезло.
– И да и нет. Я занималась многими вещами. – Она подняла голову и посмотрела на Адама с выражением отчаяния и вызова. – Я все время пыталась начать работу над эскизами, но безуспешно. – Кэт закрыла глаза и перешла на шепот: – Я не могу даже заниматься дизайном одежды. Эскизы моделей нового сезона мне неинтересны. Как я могу ожидать, что покупатели будут в восторге? Ткать – это единственное, что я умею. Что я буду делать, если не смогу это преодолеть? – Она чуть не плакала.
– Не принимай близко к сердцу, Кэт. С тобой уже, наверное, такое случалось.
– Никогда. – Она безрадостно рассмеялась. – Единственная проблема, с которой я сталкивалась, – это слишком много идей и мало времени, чтобы осуществить все.
– Добро пожаловать в мир людей. Выходит, ты такая же, как все. А ты записывала идеи, для которых у тебя не было времени?
– Один-два эскиза, возможно, краткий комментарий и образцы пряжи. А что?
– За последние недели в твоей жизни произошло много изменений. Твои творческие силы требуют обновления, и, если ты просмотришь свои старые идеи, это может подтолкнуть тебя…
– Возможно, ты и прав.
– Что значит «возможно»? – Адам обиженно посмотрел на Кэт. – Ну, если ты хочешь вдохновения… Я привез тебе подарок, который поможет устранить пропасть между правым и левым полушариями твоего мозга.
– Что это, волшебная палочка?
Слова Кэт были легкомысленны, но Адам увидел блеск надежды в ее глазах. Он достал из тубуса рулон бумаги и торжественно вручил его Кэт:
– Художественное изображение вестибюля «Интертеч».
Кэт придержала рукой один край листа и посмотрела на эскиз, представлявший вид вестибюля изнутри. Серо-синий пол, стеклянные стены и центральная гранитная колонна выглядели эффектно, но производили при этом холодное, почти отталкивающее впечатление.
– Что-нибудь не так?
– Ничего, только… Ты занимался дизайном вестибюля?
– Не так много, как хотелось. – Адам криво усмехнулся. – В такой большой фирме, как «Страутер, Дэй энд Янг», это всегда проблема. Нужно время, чтобы пробиться.
Кэт с любопытством посмотрела на него.
– Почему же ты выбрал их?
– Дорогая, не ты их, а они выбирают тебя. И если повезло, что тебя выбрали, ты говоришь «да» и благодаришь свои счастливые звезды.
– Но разве это… – Кэт снова замялась. – Я задам тебе тот же самый вопрос, который ты задавал мне в тот вечер, когда мы познакомились. Разве это то, о чем ты мечтал, когда учился архитектуре?
– Конечно, нет! Я даже не надеялся, что смогу работать в такой солидной фирме. Это совершенно другой масштаб, Кэт.
– Понимаю, но то, что я здесь вижу, – она показала на рисунок, – совсем не похоже на твой стиль. Это так отличается от того, что ты сделал со складом.
– Конечно. Здесь я был единственным архитектором. А «Интертеч» разрабатывался с нуля группой проектировщиков. – Он взъерошил волосы, подыскивая нужное слово. – Меня не взяли, и это было очень обидно. Но я принимал все больше участия с каждым новым заданием. Через несколько лет я буду главным архитектором проекта, и тогда… – он ухмыльнулся –…будет моя очередь портить нервы какому-нибудь молодому парню.
– Какая странная цель. – Кэт подняла брови. – И что это должно означать?
В голосе Адама появилось что-то, чего не было секунду назад, и по спине у Кэт побежали мурашки. Такой же тон в голосе отца означал, что надо переменить тему.
– Это означает, что тебе придется выполнять много неприятных вещей, прежде чем начнешь делать то, что тебе нравится. Такова специфика профессии. Точно так же, чтобы быть врачом, нужно иметь постоянное место жительства. Здесь нет альтернативы.
От покровительственного тона Адама у Кэт застучало в висках.
– Ни один здравомыслящий человек не откажется от такой возможности, как эта. После того, как я сделаю себе имя, я смогу открыть свою собственную фирму, если захочу.
Кэт отпустила лист, и он резко свернулся.
– Послушай себя. В глубине души ты уже знаешь, что никогда не осмелишься заняться проектированием самостоятельно. – Она поставила локоть на спинку дивана и печально посмотрела на Адама. – Тебе не хватает уверенности в себе.
Подрагивающий мускул на лице Адама подсказывал ей, что они находятся на грани ссоры.
Адам закрыл тубус, швырнул его на диван и сложил руки на груди.
– Почему у меня не хватает уверенности в себе?
Вдобавок к дергающемуся мускулу лицо Адама покрылось красными пятнами. Говорить или нет? Кэт нервно облизала губы и решила попытаться.
– Ты хочешь, чтобы я сделала что-нибудь для «Интертеч», так как считаешь, что я не реализовываю весь свой талант в изготовлении одежды? Но у тебя самого нет возможности использовать свой талант в гигантской компании, хотя и очень престижной.
– Ты сравниваешь мою ситуацию со своей?
Кэт, задетая этим вопросом, посмотрела ему в глаза.
– Да. Ты единственный, кто говорил мне, что нужно рисковать, а сам не делаешь того, что проповедуешь. Для меня нормально подвергать риску свой бизнес, а ты боишься дать шанс раскрыться своему таланту.
Адам вскочил с дивана, гордо прошествовал к окну и встал, упираясь руками в стекло.
– Ты что же, не видишь разницы между должностью в одной из ведущих архитектурных фирм Америки и бизнесом женщины-одиночки из подвала?
Раздражение Кэт переросло в ярость.
– Я скажу, что вижу. Я вижу, что эта дискуссия – пустая трата времени.
– О нет! – Адам повернулся к ней лицом. – Главное, чему я научился в своей семье, – это не уходить, пока проблема не разрешена. Мы будем говорить, пока не поймем друг друга.
– А главное, чему я научилась за месяц общения с тобой и твоей семьей, – не иметь на это времени. С тех пор как ты был столь любезен, что помог мне перевезти все, что связано с моим маленьким бизнесом женщины-одиночки, из подвала в это кирпичное убожество, мне нужно заниматься делом и выполнять свою часть обязательств.
– Кирпичное убожество?! – взревел Адам.
Кэт проигнорировала эту вспышку и протянула тубус Адаму.
– Можешь забрать свое вдохновение. – Услышав странное сопение у своих ног, она посмотрела вниз. – Пэдди!
Ее вопль напугал пса. Он вскочил, и столик повис на его голове, как причудливая плетеная шляпа. Вазочка с плавленым сыром покачалась секунду на конце его языка и шлепнулась в блюдо с чипсами. Во все стороны полетели осколки.
Кэт посмотрела на облитые вином обломки крекера, замершего пса и Адама.
– И будь любезен, забери с собой это мохнатое орудие разрушения!
Она сняла столик с головы Пэдди и поставила на пол.
– Отлично! – Адам пересек комнату и вышел в прихожую. Взяв плащ и дипломат, он свистнул Пэдди. – Сохрани рисунки, Кэт. Когда дурь пройдет, тебе надо будет посмотреть на них снова.
Пока она подыскивала наиболее едкий ответ, Пэдди выскочил в коридор. Адам последовал за ним, не оглянувшись, и захлопнул дверь с такой силой, что Кэт вздрогнула.
Кэт швырнула тубус. Он шлепнулся на диван почти без звука, что было не так здорово, как хлопанье дверью, но тоже неплохо.
Принеся веник, ведро и тряпку, она начала убираться. Затем взяла с пола телефон, набрала три цифры и остановилась, вспомнив гадкие комментарии Адама по поводу ее бизнеса.
Она положила трубку на место, потом снова подняла и швырнула на рычаг.
Кэт вынула эскиз из тубуса и развернула его на столе. Все, что было нужно сделать ей, – это привнести в интерьер разнообразие и цвет природных изменений.
– Изменение. – Кэт произнесла это слово медленно, давая возможность образам, которые оно вызывает, дойти до сознания. Изменение! Вот то, что нужно!
Вскочив с дивана, она пробежала через холл в мастерскую и с торжествующим смехом села за стол.
– Это самое лучшее ощущение в жизни, – шептала она.
Непрошеные воспоминания о поцелуях Адама заставили ее улыбнуться.
Кэт проснулась не сразу, поняв, что она, вероятно, заснула за рабочим столом. Иначе ее щека не лежала бы на рисовальной доске. А затылок не нагрелся бы от настольной лампы. А пальцы не сжимали бы карандаш.
Она посмотрела на часы. Десять! И судя по яркому солнечному свету, заполнявшему мастерскую, десять утра. Кэт взглянула на лист бумаги. Чисто. Она застонала и закрыла глаза. Это было еще хуже: прошло более двенадцати часов, с тех пор как она села за мольберт, – и никакого результата.
Сны не изменяют реальности, напомнила она себе. Реальность – это «Интертеч» и ссора с Адамом. Кэт с трудом открыла глаза и мрачно посмотрела на апрельское солнце, светившее в окна мастерской. Холодный моросящий дождь больше соответствовал бы ее настроению.
Она встала и, потягиваясь, пошла к окну. Помассировала затекшие пальцы. Возможно, горячий душ и несколько часов сна помогли бы. Повернувшись, она увидела гору листов на полу рядом со столом. У Кэт перехватило дыхание. Это были ее эскизы!
Она села за стол и взяла первый набросок. Очень даже неплохо! Второй и третий тоже. Кэт задрожала от восторга. Ей захотелось сделать «колесо» через всю мастерскую. Солнечный свет, который так раздражал еще несколько минут назад, теперь совершенно точно отражал ее настроение.
Внезапно Кэт почувствовала, что ни секунды не может оставаться в мастерской. Она встала и засунула эскизы в потертую рисовальную папку, решив, что посмотрит рисунки в парке.
Кэт быстро почистила зубы и умылась. Взяла из холодильника пакет с черствым хлебом для чаек и банку колы для себя. В этот момент из коридора послышался громкий лай.
Кэт распахнула дубовую дверь. Пэдди сидел на коврике, его язык свисал изо рта, а пасть была растянута в улыбке. На шее у пса висела этикетка от рубашки с аккуратно написанными буквами. Кэт наклонилась и прочитала: «Прости».
Адам ничем не рисковал, посылая Пэдди на разведку. Кэт снова взглянула на записку и прочитала: «См. на обороте».
Она с любопытством перевернула. Папка выпала из ее внезапно онемевших пальцев… Кэтрин еще раз перечитала записку, беззвучно шевеля губами.
«Кэт, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж».
Глава 9
Сердце Кэт стучало как молот, а ладони стали влажными. Голова работала как машина, застрявшая в сугробе, когда колеса крутятся, а сама она никуда не едет. Из клубка бессвязных мыслей ясно и отчетливо выделялась одна: наверное, это остроумно придуманный Адамом способ извиниться.
Кэт быстро оглянулась. Тормэна в коридоре не было, но дверь на пожарную лестницу была приоткрыта. Значит, он стоит за дверью, желая увидеть ее реакцию. Кэт встала и потрепала пса за уши.
– Извинения принимаются, Пэдди, но вынуждена отклонить твое весьма лестное предложение о женитьбе. Я бы хотела выйти замуж за какого-нибудь двуногого…
– Ты всегда все обращаешь в шутку? – Адам вышел из-за двери и сердито посмотрел на Кэт. – Кроме того, это не предложение.
Кэт удивленно посмотрела на него:
– Что значит «не предложение»? «Кэт, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж». Это предложение.
– Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы делать предложение, прибегая к помощи собаки?
– Насколько я знаю, использование собаки в качестве свата – старый итальянский обычай. – Кэт наклонилась и подняла папку. – И я думаю, ты достаточно остроумен, чтобы сделать мне предложение при помощи собаки, почты, телефона, факса и любых других средств связи.
– Я просто констатировал факт: хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты не можешь этого отрицать.
Он ослепительно улыбнулся, и сердце у Кэт едва не выскочило из груди. С каждой секундой это все меньше и меньше выглядело как шутка.
Прежде чем она успела подумать об остроумном ответе, Адам взглянул на папку и спросил, что у нее там.
Кэт хлопнула себя по лбу.
– Я стала такой же ненормальной, как и ты. Я до сих пор не поняла ни смысла этой дурацкой записки, ни твоих объяснений.
– Лучше следи за своими жестами, – заметил Адам. – Ты становишься похожей на дядю Гвидо. Предлагаю вместе выгулять Пэдди.
– Вообще-то я собиралась в парк. Можете пойти со мной, если хотите.
– Как можно отказаться от такого любезного приглашения! – Адам с нетерпением посмотрел на папку.
– Это эскизы для «Интертеч»? Можно взглянуть?
– Это я решу, когда мы придем в парк.
– Могу я предложить в качестве взятки завтрак на берегу реки?
Он поднял одну бровь и соблазнительно покачал корзинкой перед лицом Кэт.
– Домашние лепешки с изюмом и термос ямайского кофе «Блю маунтин».
Кэт закрыла глаза от восторга. Затем посмотрела в корзинку.
– Какие ароматные лепешки! Кто их пек? Тетя Кармела? Или ты успел сходить в булочную?
– Ни то ни другое. Я испек их сам.
– Ты потратил много времени, – сказала Кэт.
– Мне не спалось. – Адам улыбнулся. – Размышлял, каким идиотом я был вчера вечером.
– Забавно. Я тоже думала об этом, – заметила Кэт язвительно.
– И чем больше я думал об этом, – продолжал Адам, – тем больше убеждался, что был прав. Нельзя сравнивать мою работу и твой бизнес.
Кэт от изумления открыла рот, не желая верить, что вновь слышит то же самое. Но ее удержал Адам, закрыв ей рот рукой.
– Дай мне закончить, хорошо? Если я потеряю работу или уйду сам, то что случится? У меня есть деньги в банке и возможность вернуться в семью. Конечно, тетя Кармела может сделать мою жизнь настоящим адом, но на улицу меня не выставит. – Он встал перед Кэт, заставив ее остановиться. – А с тобой это может произойти в любой момент.
Адам взял ее за подбородок. Слезы неожиданно навернулись Кэт на глаза.
– Я знаю, что тебе не к кому будет обратиться, если дела пойдут плохо. Твой отец прекрасный музыкант, но вряд ли он что-нибудь может сделать, и у тебя нет родственников, которые бы пришли на помощь.
– Ты прав, – скрепя сердце согласилась Кэт.
– Ты храбрее, чем я, Кэтрин Мэри О’Мэлли. Ты можешь простить меня за то, что я наговорил вчера вечером?
Кэт вытерла слезы.
– Если ты сможешь забыть, что я назвала твой дом кирпичным убожеством. Я сказала это, только чтобы досадить тебе.
– Я уже все забыл. – Адам протянул ей правую руку.
– А я тебя прощаю. – Кэт дала ему левую.
Вдали послышался знакомый сигнал. Кэт и Адам повернулись и увидели мост, который начали разводить, чтобы пропустить суда в озеро Эри.
– Интересно, что сказал бы генерал Кливленд, если бы высадился здесь сегодня? – спросила Кэт.
– Я думаю, что он посмотрел бы на тебя, выпрыгнул из лодки и сказал: «Эй, парень! Здесь все женщины такие красивые, как твоя спутница?»
Адам нежно сжал ее руку и услышал тихое «спасибо». Он выпустил руку Кэт и уставился на нее.
– Что ты сказала?
– Я сказала «спасибо».
– И… никакой декламации, закатывания глаз, никакого смущения? – Адам отшатнулся от Кэт и схватился за сердце. – Я умру от потрясения.
Пэдди в восторге залаял и начал прыгать, желая понять правила этой новой интересной игры. Кэт засмеялась и толкнула Адама локтем в бок.
– Не пугай собачку, остряк.
Адам улыбнулся и продолжил:
– Вот еще одна мысль, которая не давала мне заснуть. О том, что я чувствовал вчера, когда мы обнимались. О том, чем была бы моя жизнь без тебя.
Он провел пальцем по ее ладони. Сердце Кэт забилось чаще от этого прикосновения. Она ждала следующих слов со смешанным чувством желания и страха.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Кэт. Но в записке это не сформулировано в виде вопроса, потому что я не хочу ставить тебя в затруднительное положение.
Радость Кэт была быстро охлаждена холодным душем здравого смысла. Она отстранилась и сложила руки на груди.
– Я не хочу об этом говорить, Адам. Давай сядем и позавтракаем.
Она почти бегом преодолела последние метры до скамейки. Адам сел рядом с ней и поставил корзинку на землю. Привязав поводок к металлической ручке скамьи, он повернулся к Кэт:
– Мы не можем все время откладывать этот разговор.
– Можем. Мы хорошие друзья, Адам. Разве этого недостаточно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13