– Он вас ненавидит.
– Да нет, просто не одобряет моих действий. Ему так и следует, по должности. Он приносит большую пользу нашему приходу.
На сей раз Бренда проследовала в кабинет вслед за священником.
– У меня же есть деньги, Хэмиш. Позвольте мне оплачивать мое проживание у вас.
– В этом нет необходимости: вы моя гостья, я сам вас пригласил.
– Уймите свою гордость, – возразила Бренда, – я буду чувствовать себя гораздо лучше, если стану платить. – Ее слова прозвучали резче, чем она хотела.
Вздохнув, священник опустился в кресло перед письменным столом, вытянул и скрестил длинные ноги.
– Я не склонен возвращаться к этому вопросу, – сказал он. – Может, когда-нибудь позже.
Бренда как раз была настроена на спор, ей не мешало разрядиться, но усталость на лице священника остановила ее. Боевое настроение улетучилось в один миг. Захотелось подъехать к нему поближе, протянуть руки и взять в ладони его красивое лицо. Но она вовремя сняла пальцы с панели. Потом стала тихо наблюдать за ним из угла кабинета, сидя в своем кресле. Немного погодя Хэмиш встал:
– Уже поздно. Я отнесу вас наверх.
Слегка поколебавшись, Бренда направила свою коляску к выходу из кабинета, потом к подножью лестницы. Наклонившись, священник нежно взял ее на руки. Прежде чем шагнуть, он посмотрел ей в лицо, и устало улыбнулся. Девушка обняла его здоровой рукой за плечи и стала массировать ему мышцы шеи; руки у нее всегда были сильными. Слегка откинув голову назад, Хэмиш вздохнул с закрытыми глазами.
Видимо, ему было приятно.
Потом он открыл глаза и стал медленно подниматься по лестнице. Войдя в спальню, посадил ее на край кровати, как делал это каждый вечер, а она продолжала массировать ему шею и плечи.
– Ложитесь, – мягко сказала Бренда. – Я вас полечу.
– Не… не стоит, – сказал Хэмиш, но не стал сопротивляться. В спальне никого не было: миссис Би, всегда помогавшая Бренде раздеться, уже приготовила все необходимое и теперь мирно спала в своей комнате.
– Пожалуйста… не возражайте. Я так мало могу сделать для вас, – прошептала Бренда. Она привлекала его все ближе до тех пор, пока он не вытянулся рядом с ней на кровати.
Пристроив больную ногу поудобнее, она просунула руку ему под воротник и продолжала массировать затылочные мускулы, напряженные, как канаты. Потом рука ее потянулась к плечам и стала массировать дальше. В свое время, занимаясь теннисом, она сотни раз разминала себе мышцы ног и здорово наловчилась.
Когда пальцы устали, Бренда перешла к поглаживаниям и похлопываниям. Хэмиш уже спал, он дышал глубоко и спокойно, а она все водила ладонью по его рубашке, по выпуклым мускулам спины, до самой талии, до самого брючного ремня.
Бренда знала, что должна его разбудить, знала, он ужаснется тому, что заснул в ее постели, и все твердила себе: разбужу через пару минут.
Но горячая волна разлилась по ее телу, она ощутила неодолимое желание быть еще ближе и коснулась губами его рта. Хэмиш ответил на поцелуй, заполнив ее рот языком.
Почувствовав, что он просыпается, потому что движения его стали не столько нежными, сколько требовательными, она прижалась к нему.
– О Бренда, Бренда, – простонал Хэмиш, и его длинное, сильное тело вдавило ее в матрас.
Она желала его безумно, каждой своей клеточкой. Но он оторвался от нее. Поднявшись на локтях, прислонился лбом к ее лбу. Дыхание его стало быстрым и прерывистым, обжигало ей лицо.
– Помоги мне остановиться, – прохрипел он, – не позволяй мне…
– Но я хочу тебе позволить.
Глубоко вдохнув, он единым рывком поднялся и сел на пятки. Бренда видела, что он оторвался от нее с такой болью, словно прирос к ее плоти. Все-таки эта его проклятая совесть взяла над ним верх…
Качнувшись, Хэмиш оперся своими большими ласковыми руками о ее бедра, растопырив пальцы. На миг ей показалось, что он готов подчиниться ее зовущей позе и собственному желанию, которое ясно читалось в его глазах. Большие пальцы его стали медленно бродить по эрогенной зоне у нее между ног.
Но уже через секунду он соскочил с кровати и пошел прочь, расчесывая волосы пятерней и глубоко дыша. Потом вернулся и встал у изножья кровати с лицом человека, победившего в тяжелейшей битве. Ухватившись руками за столбики, он тяжело навалился на них. Губы его двигались, словно он пытался что-то сказать, но только сильно зажмурился и покачал головой.
Может, вспомнил, как это было с женой?
Повернувшись на правый бок, Бренда свернулась клубочком, держа левой рукой правую и прижав обе к животу. Она не могла смотреть на него. Впервые за всю жизнь она желала мужчину, всей душой, всем телом хотела ему отдаться. Готова была любить без всяких условий.
Значит, я сваляла дурочку, думала она. Ведь он сказал совершенно четко, что ляжет в постель только с женщиной, которую будет любить. Это для него вопрос принципа. Хэмиш Чандлер вообще человек жестких принципов, в чем она уже убедилась.
И теперь ей хотелось спрятаться, исчезнуть, ведь Хэмиш только что дал ей понять, что она ему не подходит.
Недостаточно хороша.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Лежа в постели, Би Джей наблюдала за тем, как солнце выбрасывает первые лучи над горизонтом. Она с трудом села в кровати и стала упражнять пальцы правой руки, как делала это неукоснительно каждое, утро. Потом поднимала, опускала, сгибала и разгибала правую руку, массировала кончики пальцев ног, икру и бедро правой ноги, потом встала у кровати, опираясь в основном на левую ногу.
Хэмиш, наверное, вежливо попросит ее вон из своего дома. Но она не могла этого допустить. То, что он ее отвергает, было для Бренды таким же вызовом, как оружейный залп вражеской армии. Как правило, злость преодолевала в ней душевную боль, и она начинала драться, готовая, во что бы то ни стало победить, вооруженная до зубов своей решимостью, жесткая, как бетон.
Это всю жизнь помогало, еще с детства, когда отец ворчал, что даже бейсбольный мяч она бросает по-девчачьи.
И она научилась бросать мяч, да так, что отец назвал ее, девятилетнюю девчонку, лучшим бейсболистом на свете.
Тут она победила.
Однако в жизни одна битва следовала за другой, и главное состояло в том, чтобы никогда не сдаваться, не признавать себя побежденной, а ключ к победам был прост – всегда оставаться сильной.
Бренда воевала с редакторами газет и журналов, чтобы получать задания, какие хотела. Боролась с художниками-оформителями за лучшие места для своих фотоснимков.
И борьба стоила того: она получала все, что хотела.
А вот сейчас, сидя на кровати, Бренда мысленно измеряла расстояние между собой и дверью. Иногда, оставаясь одна, она мечтала о том, чтобы хоть на пять коротких минут избавиться от своей немощи, вспомнить, что это такое – пройтись свободно и легко, ставя сначала одну ногу, потом другую. Хоть на пять минут.
Нещадно эксплуатируя здоровую левую ногу, Би Джей протащилась в ванную, потом назад. С трудом дотянулась до вешалок в шкафу. Одевание всегда было для нее довольно муторным занятием, обычно ей помогала миссис Би.
В это утро, однако, Бренда почувствовала, что в ней крепнет решимость. Одевшись задолго до того, как в доме стали просыпаться, она доковыляла до лестничной площадки, потом придвинулась к ее левой стороне, чтобы здоровой рукой держаться за перила.
Все это она продумала ночью, тщательно планируя, как обеспечить себе возможность оставаться в этом доме, пока она не поправится настолько, чтобы можно было уехать. Теперь, сидя на верхней площадке (одна нога бездействует, одна рука тоже), она уныло обозревала путь вниз, который ей придется проделать. Было страшно. Что, если поскользнешься, рука не удержит перила, упадешь… Нет, она этого не допустит. Заставит себя продвигаться осторожно, преодолевая ступеньку за ступенькой.
Казалось, спуск длился вечность. Достигнув площадки в середине лестницы, Бренда вспотела и задохнулась. Она легла на спину, поставив ногу на первую ступеньку следующего марша, и отдыхала какое-то время, показавшееся ей бесконечным. Бессонная ночь мало способствовала успеху предприятия.
Уже сидя на предпоследней ступеньке, Бренда вытерла пот со лба, передохнула и, собрав все силы, приняла вертикальное положение. Инвалидная коляска стояла чуть в стороне. Держась за столбик перил, Бренда с огромным трудом потянула к себе коляску и упала на сиденье. Если бы в доме не спали все его обитатели, она во весь голос закричала бы «ура». Это была внушительная победа.
Приехав в коляске на кухню, девушка заварила кофе и поджарила себе несколько тостов. Она уже съела тост и допивала кофе, когда на кухне появился Хэмиш. Он пришлепал босиком, в небрежно запахнутом халате. Волосы всклокочены, глаза еще не раскрылись, как следует.
Увидев Бренду, он растерянно замигал:
– Как вы сюда попали?
– На ковре-самолете. – Мирно попивая кофе, она старалась не смотреть на его волосатую грудь.
Он нахмурился:
– И все же, как?
Взглянув в голубые глаза, устремленные на нее, она сказала:
– Правильнее спросить не «как», а «почему», Хэмиш. Спросите меня, почему.
– Ну, так почему?
Вытащив из-под стола стул, он сел, положив локти на стол. Густые бронзовые волосы торчали во все стороны.
Бренда старалась не смотреть на него, но ощущала тепло и запах его тела. Вот так бы это было по утрам, – подумала она, если бы мы просыпались вместе.
– Из-за прошлой ночи. Из-за того, что произошло.
Он потер пальцами глаза и лицо, потом взглянул на нее внимательнее.
– Простите меня, Бренда. Ради Бога, примите мои извинения. – В голосе была едва заметная нервозность.
– Но, Хэмиш, вам не за что извиняться. Во всем виновата только я. – Она говорила точно по заранее намеченному сценарию, придавая своему голосу нотку волнения. – Я совсем не хотела воспользоваться тем, что вы заснули. Поверьте, ничего такого не планировала, просто потеряла голову, а потом… ну… потом все вышло из-под контроля. Беру на себя полную ответственность за то, что… искушала вас.
Она наблюдала смену чувств на его лице – недоверие, смущение, даже отчаяние.
– Это больше не повторится, – для вящей убедительности она схватила его за руку. – Никогда не повторится.
Я не перебарщиваю? – мелькнула мысль.
– Конечно, не повторится, – холодно подтвердил он. Значит, ее опасения не напрасны.
– Хэмиш! – вскричала она. – Я даю слово! Не прогоняйте меня!
– Я не могу оставить вас здесь. Вы беззащитны, живя рядом со мной, – ответил он, накрыв своей большой ладонью ее кулачок. Сострадание в его глазах разозлило Бренду.
– Но это смешно! Как вы можете так думать? – воскликнула девушка; ей отчаянно хотелось выиграть этот почти безнадежный раунд. – Именно теперь, когда я научилась спускаться по лестнице и вам не придется меня носить? Вам даже не нужно будет прикасаться ко мне. Все изменилось, неужели вы этого не понимаете? Неужели выставите меня из дому, когда я делаю успехи?
Заметив, как подергиваются мускулы у него на щеках, Бренда сочла это верным признаком того, что он колеблется.
– Наш план начал себя оправдывать, – продолжала она все тем же умоляющим тоном. – Мое пребывание здесь, у вас, идет мне на пользу. Разве вы этого не видите?
– Хорошо, я подумаю, – сказал Хэмиш, откидываясь на спинку стула. – Поговорю с вашим лечащим врачом.
Бренда сгорбилась в своем кресле, борясь с противоречивыми чувствами, и прикрыла рукой глаза.
– Пощадите меня, Хэмиш. Ну, взгляните на меня. Я сама спустилась по лестнице, без вашей помощи. И смогу точно так же взобраться наверх.
Подняв на него глаза, Бренда увидела совершенно непроницаемое лицо и впервые за все время поняла, насколько неодолима железная воля этого человека. Ей следовало учесть, что перед ней зрелый мужчина, владеющий своими эмоциями, и драматизация положения ей не поможет.
Хэмиш встал и резко отодвинул стул, царапая старый линолеум.
– Посмотрим, – сказал он и направился вверх по лестнице в душ при спальне.
Бренда застыла в кресле. Неужели решение отослать ее уже созрело в нем? Нет, нужно убедить его, что ей следует остаться.
Миссис Би шумно выразила свой восторг по поводу подвига Бренды. Эмми требовала, чтобы она повторила его для зрителей.
– Я это сделаю позже, – пообещала девушка. – Сегодня вечером, когда мы все пойдем спать. Сама поднимусь наверх, и вы увидите, как я это делаю.
А про себя подумала: Боже мой, это будет еще труднее и страшнее, чем утром.
За завтраком Бренда внимательно слушала Хэмиша, который излагал для миссис Би план предстоящего дня. Хотя, как правило, это ее не интересовало. Потом она внимательно следила за тем, как он брал каждую девочку на руки и о чем-то с ней разговаривал, успевая ласково погладить по голове и слегка ущипнуть за щечку. Потом поцеловал их, наказав слушаться миссис Би и заботиться о Бренде. И наконец, широким шагом зашагал по ведущей к дому дорожке и скрылся из виду.
Когда стрелки часов приблизились к десяти, Бренда сказала экономке, что намерена прокатиться до церкви. Она не могла отказаться от мысли испытать свое мужество и проделать это самостоятельно. Миссис Биллингс неодобрительно поджала губы, но не стала ее отговаривать. А Бренда, не дожидаясь, пока экономка. Передумает, шустро спустилась по трапу с крыльца черного хода.
С минуту она боролась со страхом, когда ей пришлось в одиночку пересекать асфальтовую дорогу – она решилась на это впервые после катастрофы. Но, уже продвигаясь по дорожке, ведущей к церкви, с удовольствием прислушивалась к шелестенью хвои у себя над головой, к легкому шороху опавшей листы и тихому жужжанью мотора коляски.
Ей стало смешно: радуюсь, словно пустилась во все тяжкие, подумала она. Но почти так оно и было. С наслаждением вдыхая терпкий запах сырой, холодной древесины, она рассматривала пожухлые листья папоротника, окаймлявшего дорожку. При виде гордого, красивого здания у нее захватило дух: ведь это церковь его, Хэмиша. С трудом справившись с тяжелой дверью, въехала внутрь и остановилась у входа.
Она увидела Хэмиша коленопреклоненным на ступеньках, ведущих к алтарю, с опущенной головой и локтями на алтарном ограждении. Сердце ее забилось при виде мужчины, в чьих руках теперь ее судьба. Он и впрямь глубоко верующий человек, одинаково любящий своих детей и своего Бога.
Но вот Хэмиш встал и постоял в молчании еще несколько минут, прежде чем уйти. По дороге к боковому приделу он оглядел церковь, мельком взглянул в зал, на хоры, на высокие окна и резко остановился, увидев Бренду. Она боролась со слезами, уже пощипывавшими ей глаза, с этим признаком слабости, которую всю жизнь презирала.
Поменяв направление, Хэмиш зашагал прямо к ней: высокий, статный, мужественный и в то же время изящный.
Он был в облачении священника. Его жесткий белый пасторский воротничок оказывал на нее странное гипнотическое действие. Это его униформа, успокаивала она себя, такая же, как деловой костюм бизнесмена или комбинезон механика.
Бренда поехала навстречу ему, но в пяти-шести шагах от него остановилась. А когда он подошел к ней и шепотом произнес ее имя, затрепетала всем телом, сползла с кресла и упала перед ним на колени. Она пыталась что-то сказать, но не могла совладать с собой. Ее душили слезы.
– Не надо, Бренда, не надо… – произнес Хэмиш мягко, и она почувствовала, что он поднимает ее с пола.
Резкая боль вдруг пронзила ее от правого колена до разбитого таза, но ей было не до того.
– Бренда, – произнес Хэмиш срывающимся голосом, держа ее перед собой так, чтобы она не упала снова, – в чем дело?
– Н-н-не прогоняйте… меня… – только и смогла она вымолвить сквозь слезы.
– Я и не могу вас прогнать, – сказал Хэмиш. – Знаю, что обязан, но не могу. Не знаю, почему вы вошли в мою жизнь, но, раз уж так случилось, значит, в этом есть какой-то смысл. Может, вы посланы мне Богом, просто чтобы напомнить, что я обыкновенный мужчина, с обычными слабостями и пороками. Или – что мне пора снова жениться. Я решил, что, когда вы достаточно окрепнете, начну подыскивать себе жену. Не знаю, правда, как это делается, но вокруг меня полно людей, готовых давать советы. Я не прогоню вас. Буду заботиться о вас до тех пор, пока вы не поправитесь настолько, чтобы жить самостоятельно. Не могу точно объяснить, почему я так решил, но сердце говорит мне, что решение мое правильно.
Его мягкий ласковый голос и его слова подействовали как бальзам на раны. Однако Бренду ужаснуло, до какой степени она потеряла контроль над собой.
Ее рыдания чуть утихли, но почему-то началась жуткая икота. Хэмиш достал из кармана старенький, но чистый, аккуратно сложенный носовой платок. У Бренды уже не оставалось ни сил, ни воли. Впервые в жизни она поняла, что сдалась, сдалась на милость победителя.
Но, как ни странно, это ее не огорчало.
– Спасибо, – сказала она, сморкаясь и вытирая слезы. Платок сразу промок насквозь.
Схватив Бренду под мышки, священник наконец-то поставил ее на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15