– Шон выпустил ее из своих объятий. – Девственница! Ты говоришь, что ты девственница?
Кортни не ожидала такой реакции.
– А почему ты считал, что я не могу быть девственницей?
– Ну… ну… твой возраст хотя бы.
– Ну, в таком случае можешь считать меня старой девой. Что в этом особенного?
– Шейла, любовь моя! Когда ты в последний раз видела себя в зеркале? Разве старые девы такие? Это высушенные ведьмы, а не такие цветочки, как ты.
– Вот что случается, капитан, когда о людях судят предвзято.
– Ты – воровка. Прости меня, но я не могу себе представить, как ты могла при этом остаться девственницей, если, конечно, ты говоришь мне правду.
– Если? Если я говорю тебе правду? – В ярости она изо всех сил толкнула его и сбросила с кровати.
Шон оделся и повернулся к ней.
– Ладно. Сиди в этой проклятой каюте, пока я не проверю, какая ты девственница.
5
Нассау
– На Багамах всегда так жарко, мистер Тэтчер? – спросила Кортни, перегибаясь через перила «Ариеля».
– Это вам поможет, мисс Галлахер. – С этими словами Тэтчер протянул ей бамбуковый веер, которым она немедленно стала обмахиваться.
– Мне придется в конце концов покинуть корабль, хотя это все равно что сменить одну тюрьму на другую.
Тэтчер удивленно склонил голову.
– Я и не знал, что вы чувствуете себя в заточении.
– Я женщина, а не русалка. Я предпочитаю землю под ногами и цивилизацию вокруг себя. Я не питаю интереса к тропическим островам с их ужасными насекомыми и болезнями. Хотя плавать на «Ариеле» было приятно. Прекрасный корабль, такой ухоженный. Его построил капитан Кадделл?
– Нет, этот корабль был построен в тысяча восемьсот пятьдесят первом году отцом Шона в подарок сыну, когда Шон вступил в семейное дело, а все работы по заказу отца вел мистер Маккей, корабельный мастер из Бостона. Грузоподъемность судна невелика, но оно быстрее ваших английских клиперов. Должен вам сказать, что в морском деле скорость часто бывает важна.
«Да, конечно. В особенности если заниматься контрабандой», – подумала она, сохраняя на лице вежливую улыбку. Незачем говорить Тэтчеру, что она знает, чем они занимаются. Кроме того, она обещала капитану, что не будет обсуждать корабельные дела ни с кем из команды. Это могло вызвать гнев Кадделла. Хоть она и знала, что он контрабандист, он ведь не сказал ей об этом прямо.
Она указала на фигурку, похожую на нимфу, на носу корабля.
– Это и есть Ариель?
– Так, по крайней мере, скульптор представляет себе его.
– А кто дал имя кораблю, капитан Кадделл или его отец? И как жена капитана относится к тому, что он столько времени проводит в море?
– Похоже, сам корабль вас не очень интересует, мисс Галлахер?
Кортни нравился легкий юмор Тэтчера, привлекали веселые искорки, мелькавшие в его глубоко посаженных глазах. В такие минуты он казался ей очень симпатичным человеком.
– Да, не очень, – согласилась она.
– Так вот. Имя кораблю дал Шон. Он не женат, хотя очень любит красивых женщин и красивые корабли. Кроме того, он нашел вас.
– Я не уверен, что «нашел» – подходящее слово, мистер Тэтчер, – сказал Шон, подходя к ним. – Возможно, «наткнулся» будет точнее.
Его близость взволновала Кортни.
– Доброе утро, капитан. Я готова к прогулке по острову.
– Там особенно нечего смотреть, мисс Галлахер. – Он ощупывал ее откровенным и опытным взглядом, и это отталкивало и раздражало ее. – Я вижу, вы кое-что нашли для украшения своего туалета, – нахмурясь, он рассматривал ее платье из полотна цвета морской волны; чтобы угодить ему, она отказалась от корсета и кринолина. Она занималась шитьем до полуночи, в одиночестве, потому что капитан отказался от своего обещания помочь ей в этом. Работа далась ей нелегко, ведь до сих пор она с трудом отличала один конец иголки от другого. А чего стоило выгладить проклятое платье.
Она соорудила себе даже шляпку с лентами; в руках у нее красовался зонтик.
Она так старалась, чтобы выглядеть, как подобает леди. А зачем? В ответ она получила только хмурый взгляд и насмешки. Насмешки.
– Теперь мы играем в переодевания, маленькая девочка? Тебе следовало бы надеть платье из белого батиста с короткими рукавчиками. Это больше бы подошло тебе, – Он небрежно махнул рукой. – Ладно. Мы купим другую одежду. Иначе ты будешь через каждые четверть часа падать в обморок на этой жаре.
Кортни старалась не обращать внимания на его пренебрежительный тон. В любом случае она не нуждалась в его одобрении. Она – дочь пятого графа из рода Лоуденов, а он – обыкновенный ирландский контрабандист. Какое ей дело до того, что он о ней думает?
Кроме того, он все видит в черном свете. Она пытается как-то ладить с ним, быть вежливой, и вовсе не потому, что хотела польстить ему, а он не замечал этого.
– Ну, пошли, девочка, давай высаживаться, если хватит духа. Осторожно. – Он поддержал ее под руку и помог ей спуститься по трапу. – Мне всегда было трудно понять женщин. Они теряют голову, когда дело касается нарядов.
– Обратите ваши упреки в нужный адрес, капитан Кадделл. Это мужчины моделируют женскую одежду.
Некоторое время он осмысливал ее замечание.
– Да, вы правы, мисс Галлахер.
Он подвел ее к ландо.
– Я нанял этот экипаж для вас на время нашей стоянки.
– И сколько она продлится?
– Мои дела продлятся не более двух недель.
Кортни не могла скрыть своего разочарования: к тому времени она рассчитывала быть уже в Чарлстоне.
– Чем ты недовольна? – спросил он.
– Я не смогу вытерпеть целых две недели такой жары. – Она не лгала. Но ей нужно было что-то сказать. Не могла же она сообщить ему о своих планах мести Брэндэну Блейку.
– Я постараюсь устроить для тебя кое-какие развлечения, при условии, что ты не будешь пускать в ход свои вороватые руки. Мне бы не хотелось никому давать объяснения по поводу твоих проделок.
– Моих проделок? Вы полагаете, что мои поступки могут смутить этих пиратов и контрабандистов?
– Вы не увидите там ни пиратов, ни контрабандистов, мисс Галлахер. Вы встретитесь с деловыми людьми и с государственными чиновниками.
– Это одно и то же.
– Возможно, вы и правы, – согласился он. – Кстати, можете не беспокоиться из-за жары. Мой дом стоит на берегу. Вы не боитесь остановиться там со мной?
– Н-нет, – ответила она неуверенно.
Бояться ей следовало самой себя, потому что он заполнил все ее мысли с той ночи, когда она оказалась с ним в его постели.
– Нет! Очень хорошо, – повторил он вслед за ней, помогая ей забраться в экипаж и усаживаясь напротив. – Я ведь вел себя как джентльмен, вы согласны?
– Да, но далеко не так, как должны были вести себя.
– Вот как? – спросил он с обидой. – Почему это я должен быть джентльменом?
– Как почему? Потому что общество требует этого!
– Какое общество? Уж не братство ли воров?
Она опустила глаза. Ну почему он все время придирается к ней? Почему зовет ее воровкой, старается унизить. Ей хотелось крикнуть ему, кто она такая на самом деле, но нет, нельзя. Пока он считает ее воровкой, она в безопасности. Если она откроет свое настоящее имя, то ирландские контрабандисты наверняка не упустят случая захватить в заложницы дочь английского графа, бывшего в прошлом одним из высокопоставленных чиновников в Ирландии.
Кортни оставила без ответа слова Шона, так как, что бы она ни сказала, он бы все равно ей не поверил.
– И, – продолжал Шон, – контрабандистов не мучают угрызения совести, как ты только что заметила.
Угрызения совести? Это было главное, что заставляло ее держаться от него на расстоянии с тех пор, как она почувствовала влечение к нему. Последние три недели прошли как в кошмаре, она разрывалась между чувствами и рассудком. Сидя сейчас напротив него, она вспоминала его запах, мягкие прикосновения рук к ее щекам, ранам…
– Вы понимаете, что сейчас впервые признали себя контрабандистом?
– Разве? Ты – умная девушка, не забивай себе этим голову.
Перед магазином одежды он хотел взять ее под руку, но она резко отдернула ее.
В магазине Шон представил ее хозяйке, которая в ожидании визита Кортни уже разложила товар.
– Мне не нужно столько платьев, – пробовала протестовать Кортни на пути к примерочной. – И мне нечем платить.
Шон велел ей помолчать.
– Мы пробудем в Нассау некоторое время. Я не хочу, чтобы ты испытывала какие-нибудь неудобства. Кроме того, мы все время будем вместе, и то, как будет выглядеть моя любовница, важно для успеха моего бизнеса.
– Ваша любовница? – Кортни изумленно посмотрела на него.
– Не пугайся. Это только для вида. – Он обращался с ней как с круглой дурочкой. – Любовница ты мне или нет, важно то, что они будут смотреть на тебя как на любовницу. Поэтому тебе нужен новый гардероб.
– Но мне не нравится эта идея.
Кортни все время повторяла про себя эти слова, пока женщины из магазина хлопотали вокруг нее, подбирая платья. Не дожидаясь конца этой суеты, Шон ушел по делам, но кучер остался и отвез Кортни в домик на берегу.
Все было готово к их прибытию. Кортни заметила это, как только переступила порог дома. Она не знала точно, когда вернется Шон, но он предупредил ее, что обед будет поздно. Она отложила в сторону покупки и, переодевшись в газовое прозрачное платье, пошла прогуляться по саду в сторону побережья.
Здесь было так красиво! В отличие от ухоженных и прилизанных садов Англии и Франции, цветы буйно цвели повсюду – целое пиршество красок. Этот сад казался раем на земле.
А дом удивил ее так же, как удивлял и сам Шон. Тонкий вкус, который чувствовался во всем, показался ей слишком изысканным для простого контрабандиста.
Послеполуденная жара быстро спадала. Вернувшись на веранду, она была рада, что повар приготовил легкую закуску. Во время ленча она не переставала гадать о том, что же за человек этот Шон. Он не похож на обыкновенного контрабандиста. Иногда он ведет себя как настоящий джентльмен. Он образован, начитан, находчив, неплохо разбирается в медицине и кое в чем мог бы даже поспорить с самим доктором Кристофером Картрайтом, персональным врачом ее отца, членом Королевского общества врачей. Он безупречно одевается и прекрасно владеет мастерством судовождения.
И, хотя на словах он бывает циничен, похоже, что ему знакомы и укоры совести – последняя сцена в постели служит тому подтверждением.
Занятно и то, что этот контрабандист проявил больше благородства по отношению к ней, хотя и считал ее воровкой, чем Брэндэн Блейк – по отношению к ее доброй доверчивой сестре.
После еды Кортни переоделась в купальный костюм и пошла вниз к воде. Вид берега приятно поразил ее: маленькая частная бухта, с чистым белым песком, прилегала к дому, укрытому со всех сторон от посторонних глаз стеной деревьев. Вода блестела, как аквамарин, и, в отличие от холодной воды Ла-Манша, была удивительно теплой.
Кортни трудно было устоять на ногах в волнах прибоя, и она отдалась воле волн. Она плавала, прыгала, кувыркалась, наблюдала за игрой облаков в небе, которые, перемещаясь, образовывали различные фигуры. Но мысли о положении, в котором она очутилась, не оставляли ее ни на минуту. Эта стоянка в Нассау слегка спутали ее планы. Но, возможно, это и к лучшему, так как дает время обдумать, что она скажет и сделает, когда лицом к лицу встретится с Блейком. Кроме того, известно, что для осуществления мести необходимо хладнокровие.
С другой стороны, из-за Шона Кортни чувствовала себя как-то неуверенно. Многое в нем привлекало ее, и это могло отвлечь ее силы и внимание. Когда Шон был рядом, ей в голову лезли всякие глупые мысли о муже, семье, детях – то самое, чему она просто противилась, когда отец настаивал на ее замужестве с очередным претендентом.
Кортни усмехнулась про себя. В каком шоке был бы лорд Гарретт, услышав эти слова от своей «неприступной» дочери, и в какой ужас пришел бы, узнав, кто теперь занимает ее мысли.
– Привет! Что ты там делаешь? – Голос Шона вывел ее из задумчивости, она резко повернулась, потеряла равновесие и стала барахтаться в воде.
– Плаваю, – прокричала она сквозь сложенные рупором ладони, тем временем как он спускался к воде.
– Хорошо, что я вовремя пришел домой, – сказал он. – Солнце на Багамах очень коварное, особенно для такой нежной и белой кожи, как твоя. Слуги говорят, что ты уже около часа находишься на солнце. Твое счастье, что сейчас не полдень. Ты уже становишься розовой.
Купальный костюм прикрывал почти все ее тело, оставляя открытыми лишь лицо, шею, руки и ноги до колен. Кортни посмотрела на не прикрытые купальником места, но ничего не заметила, кроме соли и веснушек.
– Держись за мою руку. – Он помог ей выйти из воды, но она споткнулась и упала на него.
Подняв ее на руки, он зашагал к веранде, глядя прямо перед собой.
Шон поставил Кортни на ноги так, как будто боялся обжечься.
– Иди в дом, – приказал он. – Прими душ и переоденься к чаю.
– Я только что поела.
– Тогда, может быть, ты составишь мне компанию, пока я ем, – сказал он, собираясь уходить.
– Мне казалось, что вы просто хотите уберечь меня от солнца…
– Живо! – рявкнул он тоном, не допускающим возражений.
Она проглотила этот резкий тон и побрела через террасу к двери, открывавшей вход в ее спальню. Там ее ждала лохань с прохладной водой. Ароматные травы плавали в воде и, погрузившись в ванну, она ощутила легкое покалывание. После ванны, глядя в зеркало, она убедилась, что ее кожа действительно обгорела на солнце.
Ткань платьев оказалась слишком грубой для ее нежной кожи; поэтому она остановила свой выбор на халате из изумрудно-зеленого шелка. Когда она вышла к Шону, тот сидел на ступеньках, глядя на океан. Он уже переоделся в белую полотняную куртку, которая очень шла к его загорелой коже, черным волосам и золотистым глазам.
– Я заказал чай со сливками, так как ты сказала, что не голодна. – Он подвел ее к столу и вручил широкополую соломенную шляпу. – Это защитит тебя от солнца.
Надев шляпу, Кортни завязала ее под подбородком.
– Хочешь лепешку? – спросил он.
– Нет, спасибо. – Она заглянула в чайник. Чай был темно-янтарного цвета.
– Налить вам?
Он кивнул, а она вдруг осознала, насколько нелепо все это выглядит – совсем как иллюстрация к правилам хорошего тона под названием «Леди и контрабандист кушают чай». Смешно!
– Мне жаль, что тебе так долго пришлось быть одной, Шейла.
– Мне не было скучно, а теперь тем более. – Она старалась сохранить невозмутимость, но руки ее и шея страшно горели. – Вы закончили свои дела?
– Только начал.
– Могу я спросить, что это за дела?
– Капиталовложения в недвижимость. – Он намазал сбитыми сливками лепешку. – Ты уже несколько часов в Нассау. Ну, как твои впечатления?
– Мне нравится, но я почти не видела города, так как из магазина вы сразу отправили меня сюда.
– Я покажу тебе все в свое время. По правде говоря, смотреть особенно нечего, но когда начнет ходить пароход…
– Пароход?
– Сэмюэль Кунард собирается гонять пароход между Нью-Йорком и Нассау. Это значит, что в Нассау повалит народ, понадобятся отели…
– То есть, ваш бизнес – строительство отелей?
– Это одно из нескольких дел, которые мы обсуждаем с возможными партнерами.
Она почувствовала уважение к его коммерческой жилке: он, очевидно, был предпринимателем, не боящимся риска. Ее отец и Маркус были совершенно беспомощны, когда Дело касалось бизнеса. Это было нечто новое в ее жизни: находиться рядом с человеком, не боящимся рисковать.
– Тебе нравится дом? – он покосился в ее сторону и был польщен, когда она кивнула. – Мой отец построил его в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, когда здесь открыли минеральные источники, но пьянство и холера доконали отца.
– Он умер?
– Да. Нассау убил его. Мне видится в этом вызов судьбы. Я хочу закончить дело, начатое отцом.
Странные мысли охватили ее. Ей не хотелось больше вникать в жизнь Шона. Ей захотелось удержать его на расстоянии, чтобы загадка осталась неразгаданной. Знание таит в себе столько опасностей; чем больше она узнавала его, тем сильнее он ее притягивал.
Она рассматривала красивое лицо Шона. В этот момент он выглядел очень уязвимым – преданный сын решил закончить дело жизни своего отца, – и это трогало ее до слез.
– Откуда у вас этот шрам? – спросила она, очерчивая пальцем серповидную линию на его лице.
– Память о ревнивой любовнице. – Он задержал ее руку в своей, поднес пальцы к своим губам. – Ты никогда не рассказываешь о себе. Расскажи мне о своей сестре.
Кортни откинулась назад и прикрыла глаза. «Сара. Что я могу сказать ему? Насколько я могу быть с ним откровенной?» Она заметила, что он пристально смотрит на нее цепким оценивающим взглядом.
– Она… умерла совсем недавно. Что еще можно сказать?
– Сколько ей было лет?
– Почти девятнадцать. – Образ Сары, лежащей на кровати, настолько живо возник в ее памяти, что Кортни содрогнулась.
– Если тебе не хочется об этом говорить… – Его большая ладонь накрыла ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Кортни не ожидала такой реакции.
– А почему ты считал, что я не могу быть девственницей?
– Ну… ну… твой возраст хотя бы.
– Ну, в таком случае можешь считать меня старой девой. Что в этом особенного?
– Шейла, любовь моя! Когда ты в последний раз видела себя в зеркале? Разве старые девы такие? Это высушенные ведьмы, а не такие цветочки, как ты.
– Вот что случается, капитан, когда о людях судят предвзято.
– Ты – воровка. Прости меня, но я не могу себе представить, как ты могла при этом остаться девственницей, если, конечно, ты говоришь мне правду.
– Если? Если я говорю тебе правду? – В ярости она изо всех сил толкнула его и сбросила с кровати.
Шон оделся и повернулся к ней.
– Ладно. Сиди в этой проклятой каюте, пока я не проверю, какая ты девственница.
5
Нассау
– На Багамах всегда так жарко, мистер Тэтчер? – спросила Кортни, перегибаясь через перила «Ариеля».
– Это вам поможет, мисс Галлахер. – С этими словами Тэтчер протянул ей бамбуковый веер, которым она немедленно стала обмахиваться.
– Мне придется в конце концов покинуть корабль, хотя это все равно что сменить одну тюрьму на другую.
Тэтчер удивленно склонил голову.
– Я и не знал, что вы чувствуете себя в заточении.
– Я женщина, а не русалка. Я предпочитаю землю под ногами и цивилизацию вокруг себя. Я не питаю интереса к тропическим островам с их ужасными насекомыми и болезнями. Хотя плавать на «Ариеле» было приятно. Прекрасный корабль, такой ухоженный. Его построил капитан Кадделл?
– Нет, этот корабль был построен в тысяча восемьсот пятьдесят первом году отцом Шона в подарок сыну, когда Шон вступил в семейное дело, а все работы по заказу отца вел мистер Маккей, корабельный мастер из Бостона. Грузоподъемность судна невелика, но оно быстрее ваших английских клиперов. Должен вам сказать, что в морском деле скорость часто бывает важна.
«Да, конечно. В особенности если заниматься контрабандой», – подумала она, сохраняя на лице вежливую улыбку. Незачем говорить Тэтчеру, что она знает, чем они занимаются. Кроме того, она обещала капитану, что не будет обсуждать корабельные дела ни с кем из команды. Это могло вызвать гнев Кадделла. Хоть она и знала, что он контрабандист, он ведь не сказал ей об этом прямо.
Она указала на фигурку, похожую на нимфу, на носу корабля.
– Это и есть Ариель?
– Так, по крайней мере, скульптор представляет себе его.
– А кто дал имя кораблю, капитан Кадделл или его отец? И как жена капитана относится к тому, что он столько времени проводит в море?
– Похоже, сам корабль вас не очень интересует, мисс Галлахер?
Кортни нравился легкий юмор Тэтчера, привлекали веселые искорки, мелькавшие в его глубоко посаженных глазах. В такие минуты он казался ей очень симпатичным человеком.
– Да, не очень, – согласилась она.
– Так вот. Имя кораблю дал Шон. Он не женат, хотя очень любит красивых женщин и красивые корабли. Кроме того, он нашел вас.
– Я не уверен, что «нашел» – подходящее слово, мистер Тэтчер, – сказал Шон, подходя к ним. – Возможно, «наткнулся» будет точнее.
Его близость взволновала Кортни.
– Доброе утро, капитан. Я готова к прогулке по острову.
– Там особенно нечего смотреть, мисс Галлахер. – Он ощупывал ее откровенным и опытным взглядом, и это отталкивало и раздражало ее. – Я вижу, вы кое-что нашли для украшения своего туалета, – нахмурясь, он рассматривал ее платье из полотна цвета морской волны; чтобы угодить ему, она отказалась от корсета и кринолина. Она занималась шитьем до полуночи, в одиночестве, потому что капитан отказался от своего обещания помочь ей в этом. Работа далась ей нелегко, ведь до сих пор она с трудом отличала один конец иголки от другого. А чего стоило выгладить проклятое платье.
Она соорудила себе даже шляпку с лентами; в руках у нее красовался зонтик.
Она так старалась, чтобы выглядеть, как подобает леди. А зачем? В ответ она получила только хмурый взгляд и насмешки. Насмешки.
– Теперь мы играем в переодевания, маленькая девочка? Тебе следовало бы надеть платье из белого батиста с короткими рукавчиками. Это больше бы подошло тебе, – Он небрежно махнул рукой. – Ладно. Мы купим другую одежду. Иначе ты будешь через каждые четверть часа падать в обморок на этой жаре.
Кортни старалась не обращать внимания на его пренебрежительный тон. В любом случае она не нуждалась в его одобрении. Она – дочь пятого графа из рода Лоуденов, а он – обыкновенный ирландский контрабандист. Какое ей дело до того, что он о ней думает?
Кроме того, он все видит в черном свете. Она пытается как-то ладить с ним, быть вежливой, и вовсе не потому, что хотела польстить ему, а он не замечал этого.
– Ну, пошли, девочка, давай высаживаться, если хватит духа. Осторожно. – Он поддержал ее под руку и помог ей спуститься по трапу. – Мне всегда было трудно понять женщин. Они теряют голову, когда дело касается нарядов.
– Обратите ваши упреки в нужный адрес, капитан Кадделл. Это мужчины моделируют женскую одежду.
Некоторое время он осмысливал ее замечание.
– Да, вы правы, мисс Галлахер.
Он подвел ее к ландо.
– Я нанял этот экипаж для вас на время нашей стоянки.
– И сколько она продлится?
– Мои дела продлятся не более двух недель.
Кортни не могла скрыть своего разочарования: к тому времени она рассчитывала быть уже в Чарлстоне.
– Чем ты недовольна? – спросил он.
– Я не смогу вытерпеть целых две недели такой жары. – Она не лгала. Но ей нужно было что-то сказать. Не могла же она сообщить ему о своих планах мести Брэндэну Блейку.
– Я постараюсь устроить для тебя кое-какие развлечения, при условии, что ты не будешь пускать в ход свои вороватые руки. Мне бы не хотелось никому давать объяснения по поводу твоих проделок.
– Моих проделок? Вы полагаете, что мои поступки могут смутить этих пиратов и контрабандистов?
– Вы не увидите там ни пиратов, ни контрабандистов, мисс Галлахер. Вы встретитесь с деловыми людьми и с государственными чиновниками.
– Это одно и то же.
– Возможно, вы и правы, – согласился он. – Кстати, можете не беспокоиться из-за жары. Мой дом стоит на берегу. Вы не боитесь остановиться там со мной?
– Н-нет, – ответила она неуверенно.
Бояться ей следовало самой себя, потому что он заполнил все ее мысли с той ночи, когда она оказалась с ним в его постели.
– Нет! Очень хорошо, – повторил он вслед за ней, помогая ей забраться в экипаж и усаживаясь напротив. – Я ведь вел себя как джентльмен, вы согласны?
– Да, но далеко не так, как должны были вести себя.
– Вот как? – спросил он с обидой. – Почему это я должен быть джентльменом?
– Как почему? Потому что общество требует этого!
– Какое общество? Уж не братство ли воров?
Она опустила глаза. Ну почему он все время придирается к ней? Почему зовет ее воровкой, старается унизить. Ей хотелось крикнуть ему, кто она такая на самом деле, но нет, нельзя. Пока он считает ее воровкой, она в безопасности. Если она откроет свое настоящее имя, то ирландские контрабандисты наверняка не упустят случая захватить в заложницы дочь английского графа, бывшего в прошлом одним из высокопоставленных чиновников в Ирландии.
Кортни оставила без ответа слова Шона, так как, что бы она ни сказала, он бы все равно ей не поверил.
– И, – продолжал Шон, – контрабандистов не мучают угрызения совести, как ты только что заметила.
Угрызения совести? Это было главное, что заставляло ее держаться от него на расстоянии с тех пор, как она почувствовала влечение к нему. Последние три недели прошли как в кошмаре, она разрывалась между чувствами и рассудком. Сидя сейчас напротив него, она вспоминала его запах, мягкие прикосновения рук к ее щекам, ранам…
– Вы понимаете, что сейчас впервые признали себя контрабандистом?
– Разве? Ты – умная девушка, не забивай себе этим голову.
Перед магазином одежды он хотел взять ее под руку, но она резко отдернула ее.
В магазине Шон представил ее хозяйке, которая в ожидании визита Кортни уже разложила товар.
– Мне не нужно столько платьев, – пробовала протестовать Кортни на пути к примерочной. – И мне нечем платить.
Шон велел ей помолчать.
– Мы пробудем в Нассау некоторое время. Я не хочу, чтобы ты испытывала какие-нибудь неудобства. Кроме того, мы все время будем вместе, и то, как будет выглядеть моя любовница, важно для успеха моего бизнеса.
– Ваша любовница? – Кортни изумленно посмотрела на него.
– Не пугайся. Это только для вида. – Он обращался с ней как с круглой дурочкой. – Любовница ты мне или нет, важно то, что они будут смотреть на тебя как на любовницу. Поэтому тебе нужен новый гардероб.
– Но мне не нравится эта идея.
Кортни все время повторяла про себя эти слова, пока женщины из магазина хлопотали вокруг нее, подбирая платья. Не дожидаясь конца этой суеты, Шон ушел по делам, но кучер остался и отвез Кортни в домик на берегу.
Все было готово к их прибытию. Кортни заметила это, как только переступила порог дома. Она не знала точно, когда вернется Шон, но он предупредил ее, что обед будет поздно. Она отложила в сторону покупки и, переодевшись в газовое прозрачное платье, пошла прогуляться по саду в сторону побережья.
Здесь было так красиво! В отличие от ухоженных и прилизанных садов Англии и Франции, цветы буйно цвели повсюду – целое пиршество красок. Этот сад казался раем на земле.
А дом удивил ее так же, как удивлял и сам Шон. Тонкий вкус, который чувствовался во всем, показался ей слишком изысканным для простого контрабандиста.
Послеполуденная жара быстро спадала. Вернувшись на веранду, она была рада, что повар приготовил легкую закуску. Во время ленча она не переставала гадать о том, что же за человек этот Шон. Он не похож на обыкновенного контрабандиста. Иногда он ведет себя как настоящий джентльмен. Он образован, начитан, находчив, неплохо разбирается в медицине и кое в чем мог бы даже поспорить с самим доктором Кристофером Картрайтом, персональным врачом ее отца, членом Королевского общества врачей. Он безупречно одевается и прекрасно владеет мастерством судовождения.
И, хотя на словах он бывает циничен, похоже, что ему знакомы и укоры совести – последняя сцена в постели служит тому подтверждением.
Занятно и то, что этот контрабандист проявил больше благородства по отношению к ней, хотя и считал ее воровкой, чем Брэндэн Блейк – по отношению к ее доброй доверчивой сестре.
После еды Кортни переоделась в купальный костюм и пошла вниз к воде. Вид берега приятно поразил ее: маленькая частная бухта, с чистым белым песком, прилегала к дому, укрытому со всех сторон от посторонних глаз стеной деревьев. Вода блестела, как аквамарин, и, в отличие от холодной воды Ла-Манша, была удивительно теплой.
Кортни трудно было устоять на ногах в волнах прибоя, и она отдалась воле волн. Она плавала, прыгала, кувыркалась, наблюдала за игрой облаков в небе, которые, перемещаясь, образовывали различные фигуры. Но мысли о положении, в котором она очутилась, не оставляли ее ни на минуту. Эта стоянка в Нассау слегка спутали ее планы. Но, возможно, это и к лучшему, так как дает время обдумать, что она скажет и сделает, когда лицом к лицу встретится с Блейком. Кроме того, известно, что для осуществления мести необходимо хладнокровие.
С другой стороны, из-за Шона Кортни чувствовала себя как-то неуверенно. Многое в нем привлекало ее, и это могло отвлечь ее силы и внимание. Когда Шон был рядом, ей в голову лезли всякие глупые мысли о муже, семье, детях – то самое, чему она просто противилась, когда отец настаивал на ее замужестве с очередным претендентом.
Кортни усмехнулась про себя. В каком шоке был бы лорд Гарретт, услышав эти слова от своей «неприступной» дочери, и в какой ужас пришел бы, узнав, кто теперь занимает ее мысли.
– Привет! Что ты там делаешь? – Голос Шона вывел ее из задумчивости, она резко повернулась, потеряла равновесие и стала барахтаться в воде.
– Плаваю, – прокричала она сквозь сложенные рупором ладони, тем временем как он спускался к воде.
– Хорошо, что я вовремя пришел домой, – сказал он. – Солнце на Багамах очень коварное, особенно для такой нежной и белой кожи, как твоя. Слуги говорят, что ты уже около часа находишься на солнце. Твое счастье, что сейчас не полдень. Ты уже становишься розовой.
Купальный костюм прикрывал почти все ее тело, оставляя открытыми лишь лицо, шею, руки и ноги до колен. Кортни посмотрела на не прикрытые купальником места, но ничего не заметила, кроме соли и веснушек.
– Держись за мою руку. – Он помог ей выйти из воды, но она споткнулась и упала на него.
Подняв ее на руки, он зашагал к веранде, глядя прямо перед собой.
Шон поставил Кортни на ноги так, как будто боялся обжечься.
– Иди в дом, – приказал он. – Прими душ и переоденься к чаю.
– Я только что поела.
– Тогда, может быть, ты составишь мне компанию, пока я ем, – сказал он, собираясь уходить.
– Мне казалось, что вы просто хотите уберечь меня от солнца…
– Живо! – рявкнул он тоном, не допускающим возражений.
Она проглотила этот резкий тон и побрела через террасу к двери, открывавшей вход в ее спальню. Там ее ждала лохань с прохладной водой. Ароматные травы плавали в воде и, погрузившись в ванну, она ощутила легкое покалывание. После ванны, глядя в зеркало, она убедилась, что ее кожа действительно обгорела на солнце.
Ткань платьев оказалась слишком грубой для ее нежной кожи; поэтому она остановила свой выбор на халате из изумрудно-зеленого шелка. Когда она вышла к Шону, тот сидел на ступеньках, глядя на океан. Он уже переоделся в белую полотняную куртку, которая очень шла к его загорелой коже, черным волосам и золотистым глазам.
– Я заказал чай со сливками, так как ты сказала, что не голодна. – Он подвел ее к столу и вручил широкополую соломенную шляпу. – Это защитит тебя от солнца.
Надев шляпу, Кортни завязала ее под подбородком.
– Хочешь лепешку? – спросил он.
– Нет, спасибо. – Она заглянула в чайник. Чай был темно-янтарного цвета.
– Налить вам?
Он кивнул, а она вдруг осознала, насколько нелепо все это выглядит – совсем как иллюстрация к правилам хорошего тона под названием «Леди и контрабандист кушают чай». Смешно!
– Мне жаль, что тебе так долго пришлось быть одной, Шейла.
– Мне не было скучно, а теперь тем более. – Она старалась сохранить невозмутимость, но руки ее и шея страшно горели. – Вы закончили свои дела?
– Только начал.
– Могу я спросить, что это за дела?
– Капиталовложения в недвижимость. – Он намазал сбитыми сливками лепешку. – Ты уже несколько часов в Нассау. Ну, как твои впечатления?
– Мне нравится, но я почти не видела города, так как из магазина вы сразу отправили меня сюда.
– Я покажу тебе все в свое время. По правде говоря, смотреть особенно нечего, но когда начнет ходить пароход…
– Пароход?
– Сэмюэль Кунард собирается гонять пароход между Нью-Йорком и Нассау. Это значит, что в Нассау повалит народ, понадобятся отели…
– То есть, ваш бизнес – строительство отелей?
– Это одно из нескольких дел, которые мы обсуждаем с возможными партнерами.
Она почувствовала уважение к его коммерческой жилке: он, очевидно, был предпринимателем, не боящимся риска. Ее отец и Маркус были совершенно беспомощны, когда Дело касалось бизнеса. Это было нечто новое в ее жизни: находиться рядом с человеком, не боящимся рисковать.
– Тебе нравится дом? – он покосился в ее сторону и был польщен, когда она кивнула. – Мой отец построил его в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, когда здесь открыли минеральные источники, но пьянство и холера доконали отца.
– Он умер?
– Да. Нассау убил его. Мне видится в этом вызов судьбы. Я хочу закончить дело, начатое отцом.
Странные мысли охватили ее. Ей не хотелось больше вникать в жизнь Шона. Ей захотелось удержать его на расстоянии, чтобы загадка осталась неразгаданной. Знание таит в себе столько опасностей; чем больше она узнавала его, тем сильнее он ее притягивал.
Она рассматривала красивое лицо Шона. В этот момент он выглядел очень уязвимым – преданный сын решил закончить дело жизни своего отца, – и это трогало ее до слез.
– Откуда у вас этот шрам? – спросила она, очерчивая пальцем серповидную линию на его лице.
– Память о ревнивой любовнице. – Он задержал ее руку в своей, поднес пальцы к своим губам. – Ты никогда не рассказываешь о себе. Расскажи мне о своей сестре.
Кортни откинулась назад и прикрыла глаза. «Сара. Что я могу сказать ему? Насколько я могу быть с ним откровенной?» Она заметила, что он пристально смотрит на нее цепким оценивающим взглядом.
– Она… умерла совсем недавно. Что еще можно сказать?
– Сколько ей было лет?
– Почти девятнадцать. – Образ Сары, лежащей на кровати, настолько живо возник в ее памяти, что Кортни содрогнулась.
– Если тебе не хочется об этом говорить… – Его большая ладонь накрыла ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37