– Как же ты хороша!
Он придавил пальцами фитиль свечи и лег рядом с ней. «Когда же подействует чертов порошок?» – лихорадочно думала она.
Камерон покрывал нежными поцелуями ее лоб, щеки, губы. Он становился все смелее, стал развязывать одну за другой ее тесемки, целовал ее шею и, когда добрался до груди, неожиданно рухнул, потеряв сознание.
Кортни свалила с себя его тело, поправила пеньюар и подбежала к его одежде. Быстро обшарив карманы, она нашла то, что искала, – тюремные ключи, благо они были маркированы. Завернув их в платок, она подошла к окну.
Доктор Картрайт ждал внизу. Она открыла окно и бросила ключи на тротуар. Схватив их, Картрайт исчез в темноте.
Затем Кортни достала из сумочки пузырек и вынула пробку. Мадам Гермион налила в него цыплячьей крови. Кортни полила кровью простыню, плеснула немного крови ему на бедра спереди и выбросила пузырек в окошко.
Кортни прилегла рядом с майором. Охваченная тревогой, она была не в состоянии расслабиться, не проснется ли он до возвращения доктора? Он ни в коем случае не должен заподозрить, что в его карманах какое-то время не было ключей, иначе все пропало.
Время тянулось бесконечно долго. Майор Камерон пошевелился только однажды. Он перебросил через нее свою мускулистую руку и прижал ее к постели. Так она и лежала, напряженная и неподатливая. Наконец она услышала, как в оконное стекло стукнул камешек. Кортни бросила взгляд на майора. Он продолжал громко храпеть.
Она осторожно выбралась из-под его руки и подбежала к окну. Увидев доктора, вышедшего из двери дома напротив, она помахала ему, и тот быстро вошел в заднюю дверь отеля. Через несколько секунд раздался тихий стук в дверь. Она открыла дверь, и Картрайт вошел в комнату.
Когда он возвращал ей ключи, ее сердце бешено колотилось.
– Бокал, – напомнил он.
Она ополоснула водой бокал майора, чтобы смыть следы снотворного. Затем она как следует обмыла бокал шампанским, и остатки его вылила в камин. Если все-таки Камерон заподозрит что-то и начнет расследование, он не обнаружит ничего необычного и не найдет никаких следов.
Кортни наблюдала в окно за уходившим доктором. Сжимая ключи, она задернула занавески.
– Что ты там делаешь, дорогая?
Звуки его голоса поразили ее как гром. Она медленно повернулась к нему, сжимая ключи так, что они вонзились в ее ладонь. Он поманил ее к себе, но она села в кресло и, запихивая одной рукой ключи в подушки, другой прижала к шее ночную рубашку.
Он перевел свой взгляд на пятна на постели.
– О, мсье Камерон! Джеймс! Что мне теперь делать? Мой Бог! Я погибла! Погибла!
Он опустился на колени около ее кресла и заключил ее, рыдающую, в свои объятия.
– Я… извини меня. Это было свинство с моей стороны – заснуть. Видно, я слишком много выпил.
Кортни смахнула с ресниц притворные слезы.
– Можно… мне остаться одной, чтобы привести себя в порядок, Джеймс?
– Конечно, конечно. – Он поднялся и потянулся за своей одеждой.
Кортни испугалась, что, взяв мундир, он сразу же обнаружит отсутствие в нем ключей, не услышав их звяканья и не почувствовав их тяжести.
– О! Боже мой! Что я наделала? Пожалуйста! – Она повисла на нем, заголосив пуще прежнего.
Камерон натянул брюки, но, когда он попытался утешить ее и обнять за плечи, она начала рыдать. Она находилась между ним и крючком, на котором висел его мундир, и была полна решимостью оттеснить майора от его мундира. Ее вопли становились все пронзительнее. Майор не выдержал и вышел из комнаты, чтобы дать ей возможность успокоиться.
Она заперла дверь, вернула ключи на место и оделась.
Выйдя в гостиную, она обратилась к майору, глядевшему на огонь в камине.
– У меня жутко болит голова, Джеймс.
– Мы оба слишком много выпили, – ответил он, – поежившись. – Что… было больно? – спросил он наконец. – Он нахмурился, увидев, как слезы полились у нее из глаз. – Бедняжка! Какая же я скотина!
Она затрясла головой.
– Нет! Я погибла. Моя тетка убьет меня. А если будет ребенок? – По ее щекам катились обильные слезы. – Столько может всякого случиться! Кроме того, ты янки, а я…
– Эмери, дорогая, мы можем пожениться неме…
– Пожениться? Нет! Мне нужно время.
– Черт, послушай, девочка. Я на войне. У нас может просто не оказаться другого времени.
– О Боже! У меня голова идет кругом от всего этого.
– Я… Я… хочу, чтобы у тебя все было хорошо, Эм. Если мы выедем прямо сейчас, то вовремя приедем к тебе домой, и никто не догадается о твоем отсутствии ночью.
Кортни деланно улыбнулась.
Кортни испытывала лишь легкое чувство вины, когда тем же утром сидела в кухне дома Гермион со своими друзьями-конспираторами и уточняла окончательные детали побега Брэндэна.
– Замечательно! – Она помахала связкой тюремных ключей, скопированных с ключей майора Камерона.
– Но как передать их Брэндэну? – спросил доктор Картрайт.
– Я знаю как, – объявила мадам Гермион и рассказала о придуманном ею способе.
На следующий день Кортни наняла карету для поездки в тюрьму. Она вошла в переднюю дверь. Лицо ее было прикрыто вуалью, свисавшей со шляпы.
Майор Камерон сразу заметил ее и, жестом призвав к молчанию, взял в руки пачку документов.
– Да, мадам. Сюда, пожалуйста. – Как она и ожидала, он привел ее в свой кабинет.
По дороге Кортни заметила, что Брэндэн был один в камере.
Когда дверь за ней закрылась, Кортни бросилась Камерону на шею.
– Ты дрожишь, дорогая, – сказал майор. – Что случилось?
– Обними меня.
Он снял с нее шляпу и, обняв, стал гладить ее по спине.
– Я сходил с ума из-за беспокойства о тебе. Если бы ты сегодня не пришла, я бы отправился к тебе сам.
– Тетя Гермион знает, что я не ночевала дома, и подозревает, что я была с тобой. Она отсылает меня во Францию.
– Но ты не соглашайся на это.
– Она – моя опекунша. Она и Кристоф считают, что ты мне не пара. Она получила письмо от тети Клодин. Там есть какой-то джентльмен, который…
– Но ты не позволишь им разлучить нас, – сказал он с мольбой в голосе.
– Если она узнает, что я здесь…
– Мы должны сказать ей о наших чувствах друг к другу.
– Нет! – Она прижала палец к его губам. – Идти против своей семьи нехорошо. Я должна вернуться во Францию.
– Ты считаешь, что я вот так просто отпущу тебя? А если ты беременна от меня?
Она пристально посмотрела в его синие глаза.
– Даже ради тебя, мой любимый, я не могу идти против обычаев. Пока идет война, мы не можем вступить в брак. Меня тут живьем съедят, если я выйду замуж за янки.
– Я могу отправить тебя на Север – в мою семью. – Он вцепился в нее, как будто боялся, что, если он ее отпустит, она растает в воздухе.
– Пожалуйста! Пожалуйста! Не надо больше! – Она рывком открыла дверь кабинета.
Брэндэн стоял около решетки. Она пошла к выходу, за ней в некотором отдалении следовал майор. Пройдя мимо Брэндэна, она внезапно остановилась, словно что-то вспомнив.
– О! Моя шляпа!
– Ждите здесь. – Пока майор ходил за шляпой, Кортни сунула в руку Брэндэна ключи, предусмотрительно завернутые в промасленную тряпицу.
– Спасибо, – пробормотал Брэндэн и неторопливо, вразвалку, пошел прочь.
Когда Камерон приблизился к Кортни, щеки ее пылали. До Камерона донеслись голоса Брэндэна и Кортни, он понял, что они говорили о чем-то, и теперь вопросительно переводил взгляд с Брэндэна на Кортни и обратно на Брэндэна. Он вручил Кортни шляпу.
– Эту свинью надо бы высечь, – гневно проговорила Кортни, – он имел наглость приставать ко мне.
Когда Кортни продолжила путь к выходу, Брэндэн заметил, что майор Камерон задумчиво переводит взгляд с нее на него. Он пожал плечами, но Камерон с угрожающим видом уже подошел к решетке.
– Чтобы больше ты не разевал свой поганый рот на мою даму.
Брэндэн увидел, что Камерон вышел из помещения, и услышал звук запираемого замка. Лишь тогда он развернул сверток, который дала ему Кортни. Там были три ключа, по одному от каждой двери. В сверток был вложен клочок бумаги со словами: «Канун Рождества. Полночь».
Бумажку Брэндэн разжевал и проглотил, а ключи спрятал под лавкой. Еще несколько ночей, думал он, и он выберется из этой грязной дыры. Ну, есть ли на свете что-нибудь такое, чего Кортни не смогла бы сделать?
Кортни канун Рождества выбрала потому, что охрана тюрьмы в этот день после девяти часов вечера состояла всего лишь из одного человека, дежурившего в главной конторе. Брэндэну надо было выйти из своей камеры, затем пройти через кабинет Камерона и через заднюю дверь выйти на улицу.
Кортни и доктор Картрайт ожидали в тени, у заднего выхода из здания тюрьмы. Кортни была одета как юноша, в бриджи, на голове у нее была кепка. Улица была пустынна.
Три ключа. Три двери, и он будет на свободе. Три двери отделяют ее от сына. Дверь камеры открыть будет просто. Со стальной дверью Брэндэну придется подождать, пока охранник либо уснет, либо отправится на очередной обход. С наружной дверью трудностей быть не должно.
Время шло, а Брэндэн не появлялся. Было уже около часа ночи. Страхи Кортни усилились. Суставы болели от долгой неподвижности, во рту пересохло от волнения. Может быть, их план провалился? – гадала она. Слезы вот-вот готовы были брызнуть из ее глаз. Она творила молчаливую молитву.
Как бы в ответ на ее ожидания задняя дверь открылась. Она и Крис сразу поднялись с земли, но в этот момент из-за угла выехал экипаж, и они снова плашмя упали на землю.
Карета остановилась у задней стороны строения, рядом с дверью, которая, как успела заметить Кортни, снова закрылась. Кортни чуть не плакала от досады. Успех был так близок, а теперь какой-то дурак может все поломать. Она услышала звонкий женский смех и громкий шепот мужчины. Это был голос майора Камерона.
– Тихо, – предостерегающе прошептал Картрайт.
– Ну, куда ты пошел, дорогой? – спросила кричаще одетая женщина.
– Да надо ненадолго задержаться, – отвечал майор.
Когда женщина наклонилась к майору, ее грудь почти вывалилась из лифа. Кортни затаила дыхание. Если Камерон войдет в тюрьму, последствия могут быть самые ужасные.
– Ну, поехали, дорогуша. Сейчас не время работать.
– И, кроме того, ты ведь не платил за всю ночь!
Чувство жалости и вины охватило Кортни. Камерон был одинок, и она воспользовалась его одиночеством, его ранимостью в своих целях. Майор немного постоял в раздумье, затем решительно влез в экипаж, где с раскрытыми объятиями его поджидала подружка.
Когда они уехали, дверь снова открылась и оттуда выскользнула закутанная в плащ фигура. Брэндэн осмотрел улицу, увидел доктора Картрайта, подававшего ему знаки, и быстро присоединился к ним.
Неподалеку их ожидали три лошади. Брэндэн и Картрайт надели мундиры северян и вскоре уже скакали к выезду из города.
Они в течение нескольких часов не решались остановиться, пока не были вынуждены это сделать: седло Кортни соскользнуло, и она свалилась с лошади.
– Ну что там еще у тебя? – нетерпеливо спросил Брэндэн. – Ты понимаешь, что мы находимся в окружении янки?
– Кончай скулить. Я слишком рисковала ради тебя, будь, по крайней мере, благодарным, – резко оборвала она его, потирая ушибленный лоб. – Мне надо подтянуть подпругу.
Он спрыгнул с лошади и поднял Кортни с земли.
– Да, конечно, ты играла по-крупному, – ворчливо бормотал он, поправляя сбрую. – Держу пари, что тебе это было чертовски трудно.
– Что ты там еще плетешь? – раздраженно спросила она, когда он подсаживал ее в седло.
– Похоже, тебе приятно внимание майора Камерона. А чем же ты заплатила ему за ключи?
– Не надо так с ней разговаривать, – вмешался доктор Картрайт, въехав на лошади между ними.
Брэндэн свирепо посмотрел на них обоих и пошел к своей лошади.
– С вами все в порядке? – спросил доктор.
Кортни кивнула. Ей было трудно поверить, что Брэндэн еще в состоянии ревновать ее. Особенно если учесть его жалкий, потрепанный вид. Она не могла понять, почему он расстался с ней, почему похитил ребенка. Кортни постаралась взять себя в руки. Сейчас не время для слез, переживаний, упреков. Она не может позволить себе этого, пока они не окажутся в безопасном месте.
Они проехали контрольный пункт Федерации без происшествий. Мадам Гермион подыскала им проводника, который должен был встретить их и перевезти на плоскодонке через заболоченный рукав реки. Дальше их путь лежал в Натчез, где они должны были укрыться и ждать, пока все будет подготовлено для их отплытия на корабле из Нового Орлеана в Нассау.
Когда они уже плыли по реке, у Кортни появилась надежда на успех. Все шло по плану. Чудовищное напряжение последних дней прорвалось наружу, и она дала волю слезам. Слезы текли ручьем, перемежаясь рыданиями, и она их не сдерживала.
– В чем дело? – встревоженно спросил доктор Картрайт. – Что с вами случилось?
– Ничего. Просто расслабилась, – проговорила она.
– Мы еще не миновали всех опасностей, – сказал Брэндэн. – Если тебя тошнит, перегнись через борт лодки.
Кортни немедленно последовала его совету.
– Нежным дамочкам со слабыми желудками не следовало бы скакать на лошади и вытаскивать из тюрьмы заключенных, – проворчал Брэндэн.
– Если бы Кортни не была такой храброй, – заметил доктор Картрайт, передавая ей носовой платок, – вы бы, вероятно, в это время на следующей неделе отправились на тот свет.
– Мой слабый желудок не должен удивлять тебя, Брэндэн, – ответила Кортни. – От тебя воняет, как от свиного пойла.
– К сожалению, это так, моя любовь. – Он откинулся на спину и прикрыл лицо шляпой.
– Скажи, где мой сын, – потребовала Кортни, – теперь-то ты мне скажешь, наконец?
– Когда мы будем в безопасности, – ответил Брэндэн.
– Я объехала полсвета, чтобы вытащить тебя из тюрьмы. Я требую ответа.
– Ты ехала за приключениями, Корт, а не за мной.
– Я ехала за сыном, – возразила она.
– А вы, однако ж, негодяй, сэр, – жестко сказал доктор Картрайт.
– Меня начинает тошнить от ваших стараний усовестить меня, док. Если вы хотите, чтобы я был пай-мальчиком, то…
– Заткнитесь, вы, оба! – закричала Кортни. – Начинает светать, и мы скоро будем видны как на ладони. Бессмысленно обви…
Неожиданно прозвучали выстрелы. Брэндэн повалил Кортни на спину и накрыл ее своим телом. Она попыталась поднять голову.
– Лежи тихо, глупышка! – Так они застыли, прижавшись друг к другу, и в начинавшемся рассвете Кортни с удивлением обнаружила, что серые с золотистыми искорками глаза Брэндэна загорелись знакомым огнем.
– Меня ранило в плечо, – выдохнул Картрайт. – С вами все в порядке?
– Да, – заверил доктора Брэндэн и пополз к нему, чтобы обследовать рану. – Нашего проводника тоже ранило, – сказал Брэндэн, когда тот застонал, – но он в сознании. Стреляли оттуда, – он повел плечом, – так что, если мы направим лодку вон к той куще, то будем в безопасности, я думаю.
– Снимите мундиры, – посоветовала Кортни. – Возможно, вас приняли за солдат Федерации.
Брэндэн последовал ее совету, Кортни накрыла одеялом побледневшего Картрайта. Она достала нож и стала обрезать одежду вокруг его раны.
– Я чувствую себя неплохо, – сказал он слабым голосом.
Брэндэн поговорил с проводником.
– Похоже, что нас ожидают сразу за поворотом, – сообщил он Кортни.
Лодка шла вдоль берега, и как только они прошли поворот, то сразу увидели громадного длинноволосого рыжего детину с густой бородой. Он стоял на берегу и махал им рукой. Брэндэн толкнул веслом лодку к отмели, а сам выпрыгнул из нее и пошел вброд к рыжему. Тот схватил Брэндэна за руку и вытащил его на берег.
– О'Шофнесси! Так это у твоей милашки мы должны спрятаться? – спросил Брэндэн.
– Да, – заговорил ирландец с резким акцентом. – Она будет рада тебя видеть, приятель. А это кто с тобой?
Брэндэн представил их друг другу, пока они вместе с О'Шофнесси тянули лодку на отмель.
– Англичане! – прорычал О'Шофнесси и сплюнул в сторону.
– Потише, приятель. Эта женщина – моя жена. Вместе с тем парнем они вытащили меня из тюряги, так что веди себя как воспитанный человек.
О'Шофнесси прищурился.
– Вообще-то мне противно разговаривать с английским отребьем, даже если об этом просишь ты. Но раз это твоя жена и твои друзья, то я их приветствую.
– Тогда пошевеливайся.
О'Шофнесси легко поднял доктора Картрайта, и, как ребенка, перенес его в повозку. Брэндэн помог проводнику встать на ноги и идти к повозке, а за ними, едва передвигая ноги, плелась Кортни.
– В повозке осталось только одно место, – сказал ирландец, когда там устроились Картрайт и проводник, – и еще у меня есть лошадь.
– Ничего страшного, – успокоила его Кортни, – если надо, я поеду верхом.
Брэндэн и О'Шофнесси расхохотались. Ирландец поднял Кортни и усадил в повозку.
– Огонь-баба, а? – заметил он. – Очень даже интересно.
18
Кортни взбила подушку и снова легла на постель из гусиного пуха. Публичный дом! Она ночевала в публичном доме! Ее отца хватил бы удар, узнай он об этом, а Марк…
Она рукой закрыла рот, чтобы заглушить душивший ее смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37