Габриель предложил ей выпить немного бренди с кофе, но она отказалась и почти сразу же пожалела об этом. Может быть, это разогнало бы бабочек, трепетавших у нее внутри.
Габриель сидел, уставившись в бархатную темноту. На секунду она подумала, не нервничает ли он тоже, но отбросила эту мысль. В конце концов, Габриель вряд ли был новичком в таких вопросах.
Наконец она отодвинула кресло и сказала:
– Пожалуй, я пойду спать.
– Хорошо. – Он отсутствующе улыбнулся, как будто его мысли были где-то далеко.
– Ты останешься здесь? – Ее голос немного дрожал.
Он медленно повернул голову, посмотрел на нее и слегка нахмурился. В линии его рта появилась некоторая жесткость, и он тихо сказал:
– Да, пока останусь.
Горло у нее сжалось, и она не смогла ничего ответить, лишь заставила себя улыбнуться и отправилась в свою комнату.
Она приняла душ, надела ночную рубашку, купленную специально для такого знаменательного случая, тонкую, всю в белых кружевах, и, скользнув под простыню, стала ждать Габриеля.
Прошло несколько минут, затем полчаса, потом час. Хотя она не собиралась спать, но почувствовала, как тяжелеют веки и тело расслабляется.
Нет, подумала она, садясь. Я не засну. Подождав еще пятнадцать минут, она встала с кровати и тихо пошла босиком к двери. В коридоре было темно, но из-под двери соседней комнаты пробивался слабый огонек.
Поборов робость, она повернула ручку и вошла. Габриель читал в постели, обложенный горой подушек, простыня закрывала бедра, и оливковая кожа ярким пятном выделялась на белизне белья. При виде него что-то сжалось у нее внутри. Что-то опасное, возбуждающее.
Кольцо на пальце подсказывало, что она его жена. Но он, казалось, не торопился стать ее мужем. Его улыбка была скупой и почти настороженной, когда он посмотрел на нее.
– Что случилось, Джо?
– Мне стало интересно, где ты.
– Как видишь, недалеко.
– Да, но почему здесь? – Ее сердце билось как барабан.
Он мягко ответил:
– Сейчас поздно. Поговорим завтра.
Она шагнула вперед и встала около кровати. Стояла и смотрела на него, как будто видела в первый раз, как будто впервые заметила силу мускулов под гладкой кожей. Волосы на груди сужались мысиком к животу. От ее взгляда не ускользнуло, что он положил книгу так, чтобы скрыть свое возбуждение.
– Иди в кровать, Джо, – отрывисто сказал Габриель.
Джоанна протянула к нему руку, дотронулась до обнаженного плеча, чувствуя, как напряглись мускулы под ее пальцами, и мягко спросила:
– Ты не поцелуешь меня на ночь?
Она наклонилась и мягко прижалась ртом к его рту. Секунду он оставался неподвижным, а затем со стоном обнял ее и грубо притянул к себе так, что она оказалась крепко прижатой к его телу.
Его губы раздвинули ее рот без той обычной мягкости, с которой он всегда с ней обращался. Она почувствовала зубы, задевшие ее нижнюю губу, а потом горячие толчки его языка. Внутри нее возбуждение боролось со страхом.
Габриель отбросил простыню в сторону и, положив Джоанну на матрас, встал над ней на колени, взялся за край ночной рубашки и рывком стянул ее через голову. Джоанна не привыкла, чтобы кто-то видел ее обнаженной, и застыла от смущения. Она хотела, чтобы Габриель обнял, поцеловал и успокоил ее. Хотела, чтобы он сказал, что любит ее.
Но он не сделал ничего подобного. Вместо этого стал исступленно мять ее тело, его руки дрожали, когда он взял ее грудь в ладони, дотронулся до изгиба живота и потянулся вниз к бедрам.
Джоанна почувствовала слабое ответное движение внутри себя. Она взглянула на него и неожиданно увидела лицо незнакомца, грубое и странно далекое, с дикими, как у камышового кота, глазами. Когда он вошел в нее, ее тело моментально воспротивилось разрыву своей невинности, и она вскрикнула от боли и испуга.
Габриель внезапно остановился, посмотрел на нее с выражением, похожим на ужас, и хрипло прошептал: – О, Боже мой…
Потом начал двигаться внутри нее, подчиняясь своему собственному неистовому ритму, пока наконец освобождение не вырвалось из него.
Он скатился с нее, и какое-то время лежал, повернувшись к ней спиной, пока не успокоилось его неровное дыхание. Затем поднялся, пошел в ванную, и Джоанна услышала, как включился душ. Ритуальное очищение, чтобы смыть все следы контакта с ней, подумала Джоанна, уткнулась головой в подушку и заплакала.
Должно быть, она плакала, пока не заснула, потому что, когда в следующий раз открыла глаза, уже наступил рассвет. Она была одна в спатьне, но видела сидящего на балконе Габриеля в халате. Он наблюдал, как встает солнце. Черный силуэт на фоне пылающего неба.
Джоанна выскользнула из кровати, надела поднятую с пола смятую ночную рубашку и подошла к нему.
– Габриель. – Ее голос был ненамного громче шепота, но она увидела, как напряглась его спина.
– Иди в кровать, ты простудишься. – Он не оглянулся на нее.
– Я не понимаю, что я сделала не так? – с трудом выговорила она, горло болело от слез.
– Ничего, – сказал он тихо. – Это только моя вина. Я должен был остановить эту проклятую свадьбу в самом начале. – Его вздох был резким, почти страдальческим. – Господи, какая грязь, какой кошмар.
Джоанна задохнулась, будто ее ударили. Она вернулась в спальню, натянула простыню на лицо и лежала как каменная, пока в доме не началось движение – проснулись слуги.
Потом тихо встала, собрав остатки гордости, чтобы встретить первый день новой жизни – без чувств и иллюзий.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Джоанна пошевелилась в кресле и вздрогнула. Веселые языки пламени в камине погасли, и она подбросила несколько буковых поленьев. Но настоящий холод был внутри нее. Пронизывал до костей. Пробирался в сердце.
Она в раздражении тряхнула головой. Зачем думать обо всем этом, бередить старые раны? Обхватив себя руками и наклонив голову, она стала ходить взад и вперед по комнате. Волосы упали ей на лицо, и она нервно откинула их пальцами. У нее до сих пор была та же самая прическа – гладкая стрижка средней длины. Давно пора ее изменить, решила она внезапно, нужна короткая, деловая, более подходящая для человека, занятого поисками работы.
Она не один раз выполняла секретарские обязанности у Лайонела и владела начальными знаниями в оформлении документов и составлении сводных ведомостей. Наверняка она может рассчитывать на успех. Экономки с секретарскими навыками и умением водить машину определенно должны пользоваться спросом. Разве Общество охраны памятников не нанимает подходящих людей?
Меня бы устроило, подумала она, заботиться о другом старом доме, похожем на этот. Габриель получит его в хорошем состоянии. Если она сможет найти работу, значит, два последних унылых года были не так уж пусты. Жаль только, что она не успеет обзавестить работой до встречи Габриелем.
Габриель. На какую-то секунду Джоанна, как в ночном кошмаре, почти ощутила его физическое присутствие, вспомнила его лицо, застывшее, почти языческое в свете золотой луны Мавритании, когда он возвышался над ней, вспомнила, как он превратился в неистового, властного незнакомца, охваченного чувством, которое она не могла ни разделить, ни даже понять.
Но больше он никогда так с ней не обращался. Ни один из них не возвращался ни к тому, что произошло, ни к горьким словам, сказанным утром. Вместо этого, по молчаливому соглашению, они провели медовый месяц как обычный отпуск. Плавали, осматривали достопримечательности, торговались на рынке и дегустировали африканские деликатесы в ресторане – словом, вели себя как и все другие туристы.
Днем он, казалось, превращался в того Габриеля, которого она всегда знала, так что ей удавалось расслабиться и даже с приятностью проводить время. Но она знала, что наступит ночь и она будет ворочаться одна в огромной кровати, прислушиваясь к тихому шелесту вентилятора на потолке и спрашивая себя, спит ли Габриель.
В их последнюю ночь на острове он в конце концов сблизился с ней опять. На этот раз касался ее мягко, почти неощутимо. Когда он вошел в нее, боли не было, но она неподвижно лежала в его объятиях, желая ответить, разделить с ним этот интимный секрет, но не решаясь. Ведь он сам признал это ошибкой, то есть по-настоящему не хотел ее. Ему требовалась сексуальная разрядка, и рядом было доступное женское тело. Осознание этого держало ее в напряжении, которое не могло снять вежливое, контролируемое совокупление по обязанности.
В какой-то момент она услышала его тихий вопрос: «Ты хочешь, чтобы я остановился?» – и свой чопорный ответ: «Нет, все в порядке, правда». На мгновение он застыл, глядя на нее, а потом закрыл глаза и продолжил движение навстречу оргазму.
Дома было легче, по крайней мере они старались не оставаться наедине друг с другом. Но возникли другие проблемы – почти жгучий интерес Синтии к их отношениям и веселые шутки Лайонела по поводу внуков.
Если бы они были влюблены, принадлежали друг другу душевно и физически, то могли бы отвечать тоже шутками. А так Джоанну это очень смущало, а Габриель держал свои мысли при себе.
Он начал оставаться на ночь в Лондоне, и ей приходилось придумывать предлоги, почему она не с ним. А когда он лежал с ней в кровати, которую они делили ради соблюдения приличий, она полночи не спала, боясь, что муж до нее дотронется, остальные полночи злилась оттого, что он просто желал ей «спокойной ночи», отворачивался и моментально засыпал.
Когда его не было, она смотрела в темноту и представляла его стройное обнаженное тело, склонявшееся над какой-то другой женщиной. Здравый смысл подсказывал болезненную догадку, что должна быть другая женщина. Габриель не был убежденным холостяком, а перерывы между их так называемыми занятиями любовью становились все длиннее.
С болезненной яркостью она вспомнила самый последний случай. Они ездили на вечеринку – кто-то отмечал двадцать первый день рождения, и она выпила слишком много шампанского, отчего ее комплексы заснули. Она смеялась, флиртовала и танцевала, как вдруг заметила, что Габриель, прислонившись к стене со стаканом в руке, наблюдает за ней. Она даже споткнулась, ожидая его неодобрения, но потом заметила легкую улыбку и оценивающий взгляд из-под полуприкрытых век. Она засмеялась в ответ и закружилась так, что юбка поднялась, обнажая ее стройные ноги. Оказавшись к нему лицом, она послала ему воздушный поцелуй и увидела, как он поднял стакан в молчаливом салюте.
Когда они ехали домой, Джоанна сбросила туфли на высоких каблуках, опустилась ниже на сиденье и склонила голову ему на плечо. Габриель против ее ожиданий не отодвинулся, и она притихла, наблюдая за пролетающими живыми изгородями, гладя щекой гладкую шелковую ткань его пиджака и напевая обрывки мелодии, под которую она танцевала.
Они не разговаривали, и это создавало ощущение интимности, будто слова были не нужны. Или, как она думала потом, будто они были во сне.
Вернувшись в поместье, Габриель припарковался перед главным входом и обошел машину, чтобы открыть Джоанне дверцу. Она шарила ногой под сиденьем.
– Я потеряла туфлю.
– Поищешь завтра.
– Но гравий…
Он подхватил ее на руки, не дав договорить, и понес по каменным ступенькам в дом. Вопреки предположениям Джоанны он не отпустил ее в холле, но продолжал идти, сначала по лестнице, затем по галерее прямо в спальню.
Она почувствовала, как неожиданно сердце ее пустилось вскачь. Шампанское уже перестало действовать, поэтому возбуждение было разбавлено страхом.
Габриель пронес ее через комнату, положил на кровать и лег на прогнувшийся матрас. Какой-то момент он лежал рядом с ней, повернув ее лицо к себе, и пристально смотрел на нее сверкающими глазами, как будто заглядывал в душу. Окружавшая их тишина сгустилась, мерцающий свет затененных ламп плясал вокруг них.
У Джоанны внутри все дрожало, голова кружилась от ожидания. Она подняла руку, погладила его щеку кончиками пальцев и почувствовала его нерешительность; темное лицо оставалось непроницаемым, а стройное тело напряглось. В этот момент она вспомнила горькую правду об их браке и поняла, что уступить этим сладким, могущественным токам в ее крови, притянуть его в свои объятия, впустить в свое тело – значит только все невыносимо усложнить.
Потому что в сущности ничего не изменилось. При этой мысли горло ее сжалось. Он повеселился на вечеринке сегодня вечером, и для него естественно закончить вечер традиционным способом, вот и все.
Я… я не дам волю своему желанию. Мне не вынести такой боли – всю оставшуюся жизнь ждать его, нуждаться в нем и терпеть фиаско. Хранить преданность. Есть лучший выход. По крайней мере спасти остатки гордости.
Она резко оттолкнула мужа. Он дотронулся до нее и мягко, почти жалобно сказал:
– Джоанна…
– И… извини, я не очень хорошо себя чувствую, – вскрикнула она срывающимся голосом, соскользнула с кровати и, прижав руку ко рту, бросилась в ванную, заперев за собой дверь. Если она и слукавила, то чуточку. Ей было плохо оттого, что она предала саму себя.
Включив кран в раковине, она плеснула воду на лицо и запястья, спустила воду в туалете и вышла из ванной, приложив к губам бумажную салфетку.
Габриель стоял у окна и смотрел в темноту. Он обернулся и, подняв брови, окинул ее взглядом. Джоанна робко улыбнулась ему.
– Это ужасно, должно быть, шампанское.
– Естественно. В конце концов, от чего еще могло взбунтоваться твое тело.
Она остановилась, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.
– Надеюсь, ты никогда не собиралась стать актрисой. У тебя почти нет способностей, – продолжил он небрежно.
Она почувствовала, как краска поползла по лицу.
– Я… не понимаю, о чем ты говоришь.
– О твоем недавнем выступлении в роли умирающего лебедя, – сказал он насмешливо. – Но тебе больше не придется опускаться до таких недостойных уловок, чтобы держать меня на расстоянии. Этого вполне достаточно.
Он сделал паузу и презрительно оглядел ее своими темно-желтыми глазами.
– Думаю, что удружу нам обоим, найдя себе какое-то другое развлечение.
И он прошел мимо нее к двери.
– Я возвращаюсь в Лондон. Можешь сказать отцу, что у меня встреча рано утром, или придумай любую другую историю. Это больше не имеет значения. – Его улыбка обожгла холодом. – Прощай, моя сладкая женушка.
Джоанна ошеломленно поняла, что стоит посередине комнаты с закрытыми глазами и плотно прижатыми к ушам руками, как будто это помогло бы ей теперь, два года спустя, избавиться от воспоминания о той ночи и таким образом уменьшить боль.
Напрасные мечты. С возвращением Габриеля все начнется сначала. Послезавтра, сказал Генри Фортескью. Через сорок восемь часов состоится их встреча. Но есть в этом и положительная сторона: пройдет сорок восемь часов – и начнется официальное расторжение их брака.
Надо оставить письмо на столе, чтобы он его нашел. Джоанна медленно огляделась вокруг. Возможно, она больше никогда не войдет в эту комнату. Этот дом больше не ее. Нужно переехать, подумала она. Переехать и жить дальше. Жить своей жизнью.
И какой бы фурор ни вызвало возвращение Габриеля, оставались еще прозаические дела, которые надо закончить.
Она вышла из кабинета и прошла через большой, обитый панелями холл в столовую, где миссис Эшби накрывала к обеду. Лицо пожилой экономки осунулось, и глаза покраснели. Джоанна с сочувствием вспомнила, что она живет в Вестроу больше тридцати лет, с той поры, когда Габриель был еще ребенком.
– Миссис Элкотт спустится к обеду, мадам? Или мне приготовить поднос?
– Честно говоря, я не знаю, но выясню. – Джоанна сделала паузу. – Мистер Берн приезжает на похороны, Грейс. Вы не могли бы подготовить для него комнату?
Грейс Эшби покачала головой.
– Какое грустное возвращение домой, мадам. – Она заколебалась. – Думаю, надо приготовить для него комнату мистера Лайонела, но все вещи покойного еще там. У меня рука не поднялась прикоснуться к чему-нибудь.
– Подготовьте пока его прежнюю комнату, – сказала Джоанна мягко. – Он сам решит, что делать с теми вещами. Отдохните немного. – Она вздохнула. – Я зайду к миссис Элкотт.
В комнате Синтии горели лампы, она полулежала на подушках, завернувшись в бледно-голубой палантин, и смотрела телевизор. На кровати около нее лежали открытый журнал «Vogue» и наполовину пустая коробка шоколадных конфет.
– Привет. – Джоанна улыбнулась ей, пытаясь не морщиться от слишком сильного аромата духов. – Как ты себя чувствуешь? Я пришла узнать, сможешь ли ты сегодня спуститься поужинать.
– Я выпью здесь чашку бульона. – Синтия взглянула на нее с трагическим видом. – Боюсь, мне в горло кусок не полезет.
И мне бы не полез, если бы я съела почти фунт шоколада, подумала Джоанна с иронией. Но вслух сказала:
– Очень жаль.
– Некоторые люди просто более чувствительные, чем другие. Этот груз им приходится нести всю жизнь. И сколько еще посетителей будет сегодня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13