Стройные красивые девушки-американки, приехавшие сюда на лето и соперничавшие друг с другом, разговаривали в нос со своими спутниками в военной или морской форме; одетые в шелковые одежды индийцы с равнодушным видом разгоняли большими опахалами душный горячий воздух в уже заполненном народом Банкетном зале.
– Мистер и миссис Джеймс Уэддерберн! – возвестил распорядитель.
– А, миссис Уэддерберн, как себя чувствуете? – Заместитель губернатора поцеловал ее обтянутую перчаткой руку. – Наконец-то мы имеем удовольствие видеть вас. Вы окончательно оправились?
– Оправилась?
Вмешалась его жена миссис Деннинг:
– Мы знаем, что вам нездоровилось, дорогая, мы заметили, что вы сегодня ушли из церкви пораньше.
– Это из-за жары, – сказал Джеймс.
– Вы здесь знаете кого-нибудь?
– Почти никого, – ответила Милли.
– Как только я завожу речь о каком-нибудь светском мероприятии, у моей жены находится предлог не ходить, – поспешно вмешался в разговор Джеймс.
– Я бы тоже так делала, если бы у меня была такая возможность, – откликнулась миссис Деннинг. – Служба в Колонии не способствует установлению продолжительных дружеских отношений – сегодня здесь, завтра – там. Отношения между людьми здесь очень поверхностны. Вы совершенно правы, миссис Уэддерберн, что держитесь в стороне. О Боже, как бы я хотела последовать вашему примеру!
Милли мысленно отметила, что миссис Деннинг вызывает у нее симпатию.
– Так вы теперь освободились наконец от этих эскулапов, дитя мое?
– Если бы еще можно было освободиться от жары!
– Да, очень бы неплохо! Ваш муж сказал нам, что ваши нервы уже почти в порядке.
– Нервы?
– Разве вы страдали не от нервного расстройства?
– Упаси Господь! И при чем здесь эскулапы? Я не показывалась врачам уже года два!
– Тогда у нас есть надежда видеть вас почаще, – сказал мистер Деннинг. – Между прочим, может кто-нибудь мне объяснить, почему эти американцы обязательно должны говорить в нос?
– Дорогой, боюсь, что с такими как у тебя дипломатическими талантами тебе не сделать карьеры, – сказала миссис Деннинг. – А мне они кажутся просто очаровательными. Пойдем, мы должны не забывать и об остальных гостях, – и она увела мужа.
Милли даже не обратила на это внимания. Она смотрела во все глаза на человека, стоявшего у дверей. Она повернулась к мужу, глаза ее сузились:
– Кто этот человек?
– Который? – приблизился к ней Джеймс.
– Вон тот высокий, светловолосый, у дверей. Человек стоял неподвижно. Держа в руке стакан, он также рассматривал присутствующих.
– Кто это?
– Брунер.
– Кто?
– Ганс Брунер.
– Что он здесь делает?
– Ты его знаешь? – Джеймс почему-то сильно понизил голос. Кругом царило веселое оживление – слышались голоса, раздавался звон бокалов, чей-то смех.
– Я очень хорошо его знаю, – сказала Милли. Джеймс попытался сквозь толпу разглядеть этого человека.
– Я бы его всюду узнала, – добавила она. Джеймс взял ее под локоть и быстро повел прочь.
– Этого не может быть. В самом деле, ты меня иногда просто поражаешь!
Милли задержала проходящего мимо слугу и спросила его:
– Ты случайно не знаешь имя того человека, что стоит у дверей?
Тот повернул голову, пытаясь разглядеть сквозь толпу того мужчину.
– Вон тот, высокий, со светлыми волосами – вон, смотри! – указала она ему.
– Подождите, – сказал официант. – Я сейчас выясню, госпожа, – и исчез в толпе.
– Послушай, ну как ты можешь знать здесь хоть кого-то? – раздраженно произнес Джеймс. – Ты же годами никого не видишь.
– Это Ганс Брунер, – сказала Милли. – Он был первым помощником капитана О'Тула на «Монголии».
– О Господи, – произнес Джеймс. – Только не это. Милли повысила голос:
– Я же говорю тебе, что это он! Я же не идиотка, Джеймс. Я была на «Монголии». Я разговаривала с ним, обедала с ним!
Джеймс беспокойно провел рукой по редеющим волосам.
– Но она же пошла ко дну!
Он почти выкрикнул эту фразу, и стоящие рядом люди с любопытством посмотрели на него. Джеймс добавил, уже потише:
– Это чертово судно затонуло, ты разве забыла? И никто не спасся.
– Но его же на корабле не было! – Расталкивая группки людей, расплескивая вино, Милли направилась в сторону двери со словами: – Брунер! Ганс Брунер! – но тут столкнулась лицом к лицу с мистером Деннингом.
– А, миссис Уэддерберн! Встретили приятеля?
– Да… вон тот человек у входа. Я его знаю.
– Который?
– Тот высокий, светлый, он один.
– Акил? Вы знакомы с Акилом? Зная его репутацию среди дам, это кажется более чем вероятным. – Беря Милли за руку, Деннинг повел ее к нему, радостно восклицая: – Акил, я вас поздравляю! Вы одержали еще одну победу. – Он коротко поклонился высокому мужчине со словами: – Позволь представить тебе миссис Уэддерберн, жену Джеймса, моего прекрасного начальника Морского департамента.
Обращаясь к Милли, он произнес:
– Акил Тамаринс, посол Голландии в Пекине. Мужчина вежливо поклонился и, взяв руку Милли, поднес ее к губам. Его серо-голубые глаза пристально смотрели прямо ей в лицо, но тут он сказал с сильным акцентом:
– Очень рад, мадам, но, боюсь, вы ошибаетесь. – Обернувшись к Джеймсу, он спокойно произнес: – Вы сорвали эту розу в Голландии? Не только в Англии растут такие красавицы.
– Какой сюрприз, мистер Брунер, – сказала Милли.
– Мадам, говорят, у каждого человека есть в мире двойник. Уверяю вас, мы никогда с вами не встречались.
– Черт бы вас побрал, Брунер! – сказала Милли.
– Успокойтесь, миссис Уэддерберн! – послышался голос Деннинга. – Это просто неслыханно. Посол же сказал, что не знает вас.
– Очень даже знает! – ответила Милли. – Что здесь происходит? – Она пристально взглянула на их непроницаемые лица.
– Ты просто ставишь нас обоих в дурацкое положение, вот что происходит, – прошипел сквозь зубы Джеймс. – Мы сейчас же уходим!
– Бедняжка, – произнесла миссис Деннинг, когда они ушли. – Я слышала, что у нее нелегкий характер.
– Это из-за погоды, дорогая, – ответил ее супруг. – Действительно, жара невыносимая.
– Бедное дитя нездорово.
– Говорят, она вышла в свет в первый раз после нервного расстройства, – заметил кто-то.
– Нервное расстройство, – сказал еще кто-то, – всегда ужасно, особенно если речь идет о такой молодой девушке.
– Больше всего мне жаль Джеймса, – сказал Деннинг. – Говорят, он делает все возможное, но никакого прогресса. Лично я считаю, что ей лучше всего было бы уехать обратно в Англию.
Кто-то, слегка понизив голос, произнес:
– По словам доктора Скофилда, у нее в школе была какая-то скандальная история. Как раз незадолго до смерти ее отца. И в своем завещании он высказал пожелание, чтобы она приехала сюда и жила под присмотром мистера Уэддерберна.
– Что имеется в виду под присмотром: духовное руководство, дружба?
– Ну да, что-то в этом роде. Но потом он на ней женился, но по всей вероятности, брак не очень удачный.
Тут Деннинг подошел к Брунеру. – Я могу переговорить с тобой наедине, старина?
24
Еще до прихода доктора Скофилда Милли поняла, что состояние Мами ухудшается. Об этом свидетельствовала ее смертельная бледность, выдававшая сильную слабость, которую вызвало отравление.
– В се возрасте с этим нелегко справиться, – сказал доктор. – Отравление мышьяком всегда очень опасно и может иметь самые тяжелые последствия. Обычно при передозировке начинается сильная рвота, при которой происходит освобождение от яда, но у вашей прислуги все прошло не так удачно.
– Она не прислуга! Это мой единственный на свете друг, – сказала Милли.
Прошло уже три недели со дня ареста хлебопека А Лума. И в то время как большинство других его жертв среди европейцев поправились, Мами, казалось, слабеет все больше и больше.
– Я хочу, чтобы ее лечили здесь, – сказала Милли. – Это не лучшее для нее место. В новой больнице она сможет быть под наблюдением все двадцать четыре часа в сутки.
– И надолго ей придется туда лечь?
– Примерно на неделю, и она выйдет совсем другим человеком.
– Что ты об этом думаешь? – наклонилась над больной Милли.
– Это правда, что они собираются повесить этого Лума? – прошептала Мами.
– Я бы сама это сделала, если бы смогла, – сказала Милли.
– Что вы там говорили об этой больнице с доктором?
– Это для твоей же пользы, – беспомощно произнесла Милли.
– Меня положат в больницу, а оттуда меня вынесут вперед ногами, – слабым голосом прошептала Мами, откидываясь на подушки.
– Ну перестань, Мами, – Милли наклонилась над ней и сжала ее руку, но та продолжала, еле сдерживая слезы:
– Если бы мой Растус был здесь, он бы не позволил забрать меня в больницу. Никогда!
– Мами, но будь же благоразумна!
– Скажи это своему врачу, а не мне. Я уже много лет ложусь в эту кровать. Когда-то я ложилась в нее вместе с Растусом. Как только вы вытащите меня из нее, я окажусь в могиле.
Ее натруженные руки, лежавшие поверх белой простыни, дрожали.
– Мами, ты мне доверяешь? – тихо спросила Милли.
– Тебе, родная, я доверяю, а этому типу Скофилду – нет. Я больше не доверяю английским врачам. Если эта старушенция достанется им на растерзание, они ее живьем съедят.
– Мами, ну что за глупости ты говоришь!
– А поскольку я тебе полностью доверяю, то обещай мне кое-что.
– Все что угодно.
– Если мне придется на следующей неделе пуститься в плавание по реке Иордан, то положите меня вместе с Растусом на острове Грин. Ты же не забыла, что его они тоже отравили?
Милли погладила ее по голове, чувствуя, как по щекам текут слезы.
– Никуда ты не поплывешь, тем более туда, где сейчас твой Растус, – прошептала она. – Послушай! Отправляйся с доктором Скофилдом в больницу, а через неделю мы заберем тебя оттуда веселую и здоровую. Я тебе обещаю.
Мами не ответила.
Выйдя из комнаты больной, Милли со Скофилдом прошли на террасу.
– А вы? Как вы? – спросил доктор.
– Лично я не ела отравленного хлеба, если вас интересует именно это.
– Я имею в виду совсем другое, и. вы прекрасно меня понимаете, милая леди. Сегодня утром я виделся в клубе с Джеймсом, и он сказал мне, что у вас опять появились галлюцинации.
– Опять? – переспросила Милли. – Что-то я не припомню, чтобы я когда-либо страдала от них.
– Мистер Уэддерберн говорил мне совсем другое.
– Меня уже больше не удивляет ничего, что говорит мой муж. – Милли опустила глаза.
– Что вы хотите этим сказать?
– Это неважно.
– А что вы скажете об этих закованных в цепи мертвецах, которые вам привиделись? – И что именно вас интересует?
– Вы действительно уверены, что видели их?
– Разумеется.
– В цепях? Возможно, просто погибшие рыбаки – но уж, конечно, не в цепях!
Они прошлись немного по дорожке сада. Воздух был прохладный после дождя, в природе чувствовалась осень.
– У них были цепи на запястьях, – сказала Милли. – Я рассказала лишь о том, что видела своими глазами.
Они вернулись в дом в полном молчании, наконец доктор нарушил его:
– Миссис Уэддерберн, постарайтесь не злиться на тех, кто вам не верит, когда вы делаете столь неожиданные заявления. Погибшие моряки – это да, их выбрасывает на берег острова Грин довольно часто, но не в цепях!
– Нет, в цепях! – убежденно произнесла Милли. Он тихо ответил:
– Не надо стыдиться delirium tremens. Это довольно часто встречается у людей, перенесших психическое расстройство.
– У меня никогда в жизни не было психического расстройства!
Скофилд тихо засмеялся.
– Ну вот видите! Стоит только намекнуть на проблемы с психикой, как вы тут же выходите из себя. Вы же прекрасно знаете, что ваша болезнь накануне вашего отъезда из Англии была вызвана острым психическим расстройством.
– Это неправда!
– Миссис Уэддерберн, одним из явных признаков нарушения психики являются постоянные заявления пациента о том, что с ним все в полном порядке. Сумасшедшие всегда твердят о том, что они совершенно нормальны! Никто, конечно, не говорит, что вы – сумасшедшая, но печальные происшествия, вроде смерти Тома Эллери, например, могут вызвать острые нарушения психики.
– Если вы говорите о нарушениях психики, то, мне кажется, более подходящим пациентом для вас будет Джеймс. Его галлюцинации прячутся на дне бутылки!
– Дьявольское зелье. Да, я это заметил. – Он задумчиво потер подбородок.
– Так что вам бы лучше было заняться не мной, а Джеймсом, – сказала Милли.
– Да полно вам, будьте же справедливы! Джеймса не приветствовала живая лиса, тут же неизвестно почему скрывавшаяся в клубах дыма, он не находил на пляже закованных в цепи заключенных, и не Джеймс заявил в присутствии заместителя губернатора, что хорошо знает человека, которого ранее и в глаза не видел.
– Меня ничто и никто не заставит поверить… – начала Милли.
– Миссис Уэддерберн, вы опять подтверждаете мои слова! С теми, кто страдает от галлюцинаций, всегда так – ничто не может их убедить в том, что им необходима медицинская помощь!
– Я узнала Ганса Брунера, как только его увидела! Я не ошиблась!
Скофилд лишь беспомощно развел руками.
– Я видела именно его! – воскликнула Милли. – Я сразу же его узнала, и никто не сможет убедить меня в обратном.
– Ради Бога, успокойтесь! – взмолился Скофилд. – Просто во время приема вы всех поставили в дурацкое положение, включая и самого голландского посла. Вы хоть представляете, какой бы поднялся шум, если бы разговор подслушал репортер из «Чайна Майл»? Скандал был бы невероятный. Даже теперь Его Превосходительству приходится отвечать на довольно щекотливые вопросы.
– Относительно чего?
– Предполагают, что вы встречались с послом и раньше и были весьма близки.
– Да, но тогда он не был послом, он был пиратом. Скофилд зажмурил глаза.
– Пиратом? О Господи! Теперь уже пиратом, а в прошлый раз вы говорили, что он был помощником капитана на «Монголи». – Взяв руку Милли в свои ладони, он ласково произнес: – Послушайте, успокойтесь, пожалуйста, умоляю вас. – И, видя, что Милли собирается возразить, продолжал: – Неужели вы не видите всю опасность столь нелепых предположений? Все и так считают, что вам требуется срочная медицинская помощь. А вы знаете, чем это может грозить.
– Я хочу только одного: чтобы этого человека как следует проверили!
– Только попробуйте заговорить об этом, миссис Уэддерберн, и с вами будет покончено. Я упекал в лечебницы людей с менее серьезными нарушениями психики!
– Будьте вы прокляты, доктор Скофилд, – прошептала Милли. – Я сказала это Брунеру и теперь повторяю вам – будьте вы все прокляты! А пока убирайтесь отсюда! – И она взяла в руки вазу.
Врач схватил со стула свой саквояжик и, направляясь к двери, сказал:
– Я мог бы вам помочь, миссис Уэддерберн. Но если вы будете настаивать на своих фантазиях, то конец здесь может быть только один.
– Вы вернете меня домой?
– Вас придется изолировать. Вас отправят домой в сопровождении санитаров. Что-то в этом роде с вами уже происходило, если мне не изменяет память.
– Именно этого вы и добиваетесь – избавиться от меня!
– Для вашей же пользы.
– И еще одно. Моя экономка не поедет ни в какую больницу, понятно? Я сама буду за ней ухаживать, и буду делать это здесь, где она в безопасности.
– Моя дорогая, если я прикажу…
– Только попробуйте, – голос Милли сорвался на крик. – Она никуда не поедет из этого дома, и можете делать что хотите!
Скофилд хлопнул дверью.
25
Джонка Эли «Ма Шан» стояла на якоре в бухте Стэнли. Анна Безымянная накручивала перед зеркалом волосы, когда в каюту вошли Эли и Черный Сэм.
– Сегодня, – хозяйским тоном заявила Анна, – из моей родной деревни Фу Тан приедет меня навестить мой младший брат Янг. Так что я не смогу отправиться с вами.
– Очень кстати, мадам, – ответил Эли. – Мы отправляемся в плавание как раз на две недели.
– Две недели? Но я не пробуду на берегу так долго!
– На сей раз придется, – послышался ответ. – Когда мы едем за добычей, мы не берем с собой женщин.
– За добычей? И что это за корабль?
Эли и Сэм рассмеялись. Анна в недоумении взглянула на них.
– И что здесь смешного? Все в округе отлично знают, что вы занимаетесь пиратством.
– Да, но мы не такие идиоты, чтобы об этом трубить на каждом углу. А ты?
– Я не предаю друзей!
– Очень правильно, мадам. И ты знаешь, что будет с тобой, если ты это сделаешь. А пока возвращайся со своим братом в Фу Тан. Ты была на нашем борту уже несколько недель – немалый срок!
Анна отвернулась от зеркала и взглянула на него сузившимися глазами.
– Раньше ты следил за каждым моим шагом!
– Это было еще до того, как вышел твой срок, малышка, – завопил в восторге от собственного остроумия Сэм и хлопнул себя по коленке.
Анна вскочила с криком:
– Убери этого мерзавца! Он пляшет под твою дудку, как марионетка!
– Пожалуйста, не придирайся к Сэму, – сказал Эли.
– Это не я начала! С первого дня, как я оказалась на судне, этот придурок меня оскорбляет. Ты что, считаешь, что со мной можно обращаться, как с собакой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34