Девушка на мгновение затихла.
– Мой отец ждал мальчика и приготовил для него имя Брайан. Но когда на свет появилась девочка, он лишь немного изменил имя. Благо, что оно подходило к моим волосам.
– Вашим волосам?
– Да, Бренна означает «темноволосая».
Девушка попыталась аккуратно уложить волосы, но они опять рассыпались непослушными локонами.
– Мой отец очень расстроился, когда на свет появилась девочка.
– Вас назвали в честь отца? Хм-м… Должно быть, он очень гордится вами.
– Могу вас заверить, что нет, – проговорила девушка.
На ее лице было написано столько боли, что в горле мужчины образовался ком.
– Но имя Бренна подходит вам. Это прекрасное имя, – сказал он.
Он еще раз произнес ее имя, словно прокатил его по языку.
– Если вы не выберете мне имени, вам придется представить меня вашему отцу как нормандца.
– Моему отцу?
– Да. Уверен, он уже в пути. – Незнакомец горестно вздохнул. Если бы он вспомнил свое имя, ему было бы легче. – Ведь вы же думаете, что ваша сестра сейчас приведет его? Или она может не сообразить?
Бренна бросила взгляд на пустынный берег.
– Отец уже в пути, – уверенно произнесла она. – Он приведет с собой людей, и ни один из них не любит нормандцев.
– Ух! – вырвалось у незнакомца. – Это та самая бочка?
Он встал на колени около стоявшей на берегу бочки.
– Да, когда мы нашли вас, вы держались за нее. Я думаю, что ваша.
Мужчина провел пальцами по руническим символам, вырезанным на днище бочки. Пробка была цела. Если бочка сделана добротно, то ее содержимое должно быть все еще в сохранности.
– А ваш отец любит добрый эль?
Бренна громко рассмеялась:
– Вы и понятия не имеете, где находитесь.
– Ни малейшего, – с сожалением покачал головой мужчина.
– Вас выбросило на берег Ирландии у холма Тара, где на протяжении сотен лет правили верховные короли Ирландии. С этих благословенных берегов святой Патрик изгонял язычников и змей. – Бренна гордо подняла подбородок. – В Ирландии добрая выпивка все равно что молоко матери для каждого мужчины старше шести лет.
– Хорошо, – спокойно ответил чужеземец. – Вот и посмотрим.
Гудение наполнило воздух, и пораженный нормандец увидел, что около его колена дрожит оперение стрелы, почти ушедшей в землю. Над валуном появился жилистый темноволосый мужчина с луком, на тетиве которого лежала новая стрела. Брайан, король Донегола, хладнокровно целился в грудь чужака. На его плечи была легко накинута мантия предводителя. Его вооруженная свита также была в накидках.
– Отпусти мою дочь!
Оперевшись на бочку, мужчина встал:
– Мое вам почтение, Брайан, король Донегола. Я ничего не сделал вашей дочери. – Затем значительно тише, чтобы могла слышать только Бренна, он добавил: – Хотя то же самое нельзя сказать про вас.
Сложив руки на груди, Бренна стороной обошла незнакомца. Брайан со своими людьми стремительно образовали ощетинившийся оружием круг возле нормандца. Бренна встала за спиной отца. Он обернулся и осмотрел ее быстрым взглядом. От Брайана не укрылись ни взъерошенные волосы Бренны, ни туника в песке.
– Он напал на тебя? – спросил Брайан.
– Нет, отец – тихо ответила Бренна, опуская вниз кроткий взгляд.
– Хорошо, что ты следила за чужаком, – с грубоватой одобрительностью сказал Брайан. – Но мы в любом случае нашли бы его. Не стоило так рисковать. Не делай так больше.
Губы Бренны сжались в тонкую линию. Мужчина был удивлен этими переменами в лице девушки. С тех пор как он открыл глаза, Бренна была решительно настроена. Защищая свою сестру, она нападала на него и не потеряла присутствия духа тогда, когда он прижал ее к земле, не убежала даже, когда могла убежать. Видеть ее покорной для него было очень странно.
Но долго гадать над этим у него не получилось. Брайан у-Ниалл лук не опускал.
– Зачем ты здесь? – спросил он.
– Я не могу сказать.
– Нормандцы не путешествуют поодиночке, а как волки ходят стаей. Где остальные язычники?
– Я не знаю, – ответил мужчина нахмурившись. И почему они так ненавидят его?
– Тебе лучше все рассказать мне, и побыстрее. А то я не смогу долго держать тетиву.
– Он действительно не знает, – вмешалась Бренна, кладя руку на плечо отца. – Он не помнит даже собственного имени.
– Ваша дочь права. Я помню только то, что проснулся на этом песчаном берегу.
Брайан искоса посмотрел на незнакомца, решая, можно ли ему доверять.
– Обмануть женщину легко. Однако ты ненормальный, если решил, что сможешь одурачить меня.
– А может, просто убить его? – проворчал один из свиты короля.
– Постой, Коннор, – прервала Бренна кровожадного воина. – Один нормандец нам не сможет ничего сделать. А живой он может быть полезен. От него мы узнаем о злобных людях с Севера. Уверена, он помнит больше, чем хочет нам показать. Если оставить ему жизнь, он заговорит. Если же его убить, он не скажет нам ничего.
Король немного опустил взгляд, словно обдумывал. слова дочери, и мужчина облегченно вздохнул. Стрела по-прежнему смотрела ему в грудь.
– А давайте заключим пари, Брайан из Донегола, – предложил нормандец удивительно спокойным голосом.
Острие немного опустилось.
– Что за пари ты имеешь в виду?
Мужчина стукнул рукой по бочонку:
– Эта бочка приплыла со мной из моря. Там либо мутная соленая вода, либо добрый эль. Вот мое пари. Если напиток хорош, то считаем, что я сказал правду, когда говорил, что ничего не помню. Так что вы ничего не теряете, оставляя мне жизнь. Ну а если там грязное пойло, то можете убить меня.
– Я могу это сделать прямо сейчас, а то, что в бочке, использовать для разжигания костра, на котором сожгут твое тело.
Теперь пристальный взгляд Брайана был прикован к просоленной бочке. Затем король вопросительно посмотрел на свою дочь и увидел в ее глазах тихую просьбу. Этот немой разговор не укрылся от нормандца. Ирландская принцесса действительно умоляла своего отца не убивать чужака.
«Умная девушка, – подумал мужчина. – Только бы теперь король послушал ее. Наверное, послушает, если так до безумия любит».
Король ослабил тетиву и убрал стрелу в колчан за спиной.
– Пари принимается, нормандец. Ты либо дурак, либо отчаянный храбрец. Поднимайся ко мне, и мы поднимем рог с элем. Нет никакого смысла пробовать здесь, если мы можем это сделать с комфортом. Эйдан, возьми бочку. А ты, Коннор, свяжи ему руки.
За спиной нормандца завозились люди, вскоре запястья были связаны. Пару раз дернулась веревка. Свита короля выстроилась сзади и стала подниматься по тропе. Кто-то подталкивал мужчину в спину. Впереди шла Бренна, красиво качая бедрами.
– Принцесса, – прошептал мужчина.
Она не ответила, но по небольшому наклону головы он понял, что девушка слушает его.
– Я благодарен вам за помощь.
– Я не о вас беспокоилась, – шепотом ответила Бренна. – Просто так лучше нам. В любом случае если вы будете моему отцу не нужны, он вас убьет.
– А почему вы не представили меня отцу должным образом?
– Как я могла сделать это? Что хорошего я могла сказать о вас, о нормандцах? – прошипела в ответ Бренна.
– Я имел в виду не называть меня нормандцем, – сказал мужчина. – По-моему, здесь нормандцев не очень любят.
Она ответила ему испепеляющим взглядом через плечо.
Какое-то время они шли в тишине, в которой слышались лишь шаги воинов, тихо ступавших в обшитой кожей обуви по хорошо утоптанной тропинке.
– Я не понимаю, почему вы так меня ненавидите.
Бренна обернулась:
– Видите там просвет в лесу? Ничего больше не замечаете?
В глубине виднелись почерневшие деревья и какие-то руины. Трава вокруг выгорела.
– Там был пожар?
– Да, – ответила она. – Там действительно сгорел дом, где жила пара с тремя детьми. Они ждали четвертого. Их звали Лиам и Колин. Ценностей у них не было никаких. Пришли нормандцы и сожгли их дом. На пожаре нашли обугленные кости. И вы еще будете спрашивать, за что мы ненавидим вас?
– Но я не буду злиться на всех женщин мира только за то, что вы мне проткнули ногу, – ответил мужчина, немного демонстративно хромая за ней. – Даже если я, как вы утверждаете, нормандец, то не вижу причин, почему вы должны обвинять меня в этом.
– Неужели?! – В серых глазах Бренны загорелся серебристый огонек ярости.
«Этой девушке нельзя отказать в уме», – подумал мужчина.
– Вы говорите на нашем языке. Значит, на этом острове не в первый раз. Возможно, именно вы организовали тот набег. Можете ли вы с чистой совестью сказать мне, что это не так?
С этими словами Бренна отошла в сторону и пристроилась к хвосту процессии. Мужчина попытался обернуться, но получил тычок сзади. Коннор не дремал.
– Иди, ты!
Засмотревшись на тунику Бренны, мужчина споткнулся. А ведь она была права. Он не мог с уверенностью сказать, что это не он привел тех налетчиков. Ведь он совершенно не помнил, каким был прежде. Мог ли он просто так убить целую семью? Этого незнакомец сказать не мог.
Главное, что он не знал, как ему узнать это.
От этой мысли у него заболела голова. Почему же он ничего не помнил? Мужчина попытался сосредоточиться, однако все, что ему вспомнилось, это были бессвязные образы, неясные лица и какие-то звуки. Ничего последовательного и ясного.
Коннор опять толкнул его в спину. Должно быть, он замедлил шаг.
«Лучше сосредоточиться на том, что происходит сейчас, – решил для себя, пленник. – Пусть прежние неприятности останутся в прошлом».
Да, тех неприятностей, что он имеет сейчас, было вполне достаточно.
Глава 3
Из распахнутого окна скрипториума, помещения для переписки рукописей в монастыре, струился солнечный свет, в ярких лучах причудливо кружились пылинки. Ветер доносил далекую песню дрозда, отрывистые трели птиц. Бриз веял прохладой с берегов реки Шаннон, зовя искупаться, но Бренна не могла позволить себе этого. У нее было слишком много работы. Вздохнув, она опустила перо в переливающиеся блестящей поверхностью чернила и опять склонилась над полупрозрачным листом пергамента.
Перед ней на столе лежало открытое Евангелие от Матфея. Девушка всматривалась в тонкий переплет линий и обводила их, не забывая про узорчатые виньетки в виде звеньев цепей. Ловкими движениями она добавляла золотистые штрихи поверх синевы чернил. Текст невольно врезался в память.
В Рамахе слышатся стоны и плач,
Траур большой.
То Рахиль оплакивает своих детей,
Которых не стало.
В груди Бренны пульсировала тупая боль. Тряхнув головой, она снова сосредоточилась на причудливом орнаменте. Уже в нижнем углу страницы рука дрогнула, и лист пергамента пополз в сторону. Девушка с силой зажмурила глаза и сжала переносицу. Видимо, она слишком долго всматривалась в пересечения тонких линий. Отец Михаил предупреждал ее, чтобы она почаще делала перерывы в работе. Это должно было сберечь ее зрение.
Бренна пару раз глубоко вздохнула. Острый аромат чернил смешивался с таким привычным запахом рукописей. Когда Бренна открыла глаза и посмотрела на фолиант, то в ужасе прижала руку ко рту. Виньетка в виде звеньев цепи змеей уползала в сторону и продолжалась на столе за пределами листа. Благородный темный дуб столешницы был вымазан синими чернилами и позолотой.
От крика, который донесся в открытое окно, девушка вскочила, стул отлетел назад, с грохотом стукнувшись о каменный пол. Ей показалось, что монастырь Клонмакнойз вновь захватывают длинноволосые нормандцы с окровавленными топорами.
Бренна хотела было броситься бежать, но она не могла оставить на столе небольшой пергаментный сверток. Из-под грубого одеяла высунулась крошечная рука и коснулась ноги девушки.
«Малыш, как же я забыла о тебе!» Бренна схватила ребенка и выбежала из скрипториума в коридор.
Грохот шагов за спиной подгонял ее. Она могла поклясться, что чувствует на своем затылке чье-то горячее дыхание.
Это был он. Бренна знала это, знала, что он придет за ними. В ее груди застыл ком – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бренна бросила взгляд через плечо.
Это был всего лишь аббат. Приятные пухлые черты его лица были искажены гневом. Он стремительно подошел к девушке и, выхватив из ее рук ребенка, оттолкнул ее ногой.
Бренне показалось, что она словно пушинка взлетела вверх. Она увидела высокие монастырские ворота, а затем с глухим стуком упала в грязь.
Бренна вздрогнула всем телом. Ее глаза мигом открылись. Она лежала на кровати и смотрела снизу на покрытую соломой крышу, словно пришедшую к ней из ее ночного кошмара. Рядом повернулась в постели Мойра, почти стянув одеяло со старшей сестры. В своей кровати Бренна чувствовала себя в безопасности.
– Это был только сон, – прошептала девушка. Ее сердце билось, словно птица в клетке. Дыхание срывалось. – Глупый сон, который ничем не может навредить, – повторила она. Но рука отчаянно дрожала. Бренна заметила это, когда, откинув край одеяла, что оставила ей Мойра, тихонько выбралась из кровати.
Вместе с ужасом ночного кошмара в памяти Бренны еще витал незнакомо новый, свежий запах малыша. Подумав, что так недалеко и до безумия, она решительно стряхнула с себя ночные грезы.
Подойдя к закрытому окну, Бренна раздвинула ставни, чтобы впустить в дом рассвет. Где-то внизу, на гумне, кричал петух. «Как закончится «Гиннесс», придет конец и нормандцу, какие бы планы ни имел на него отец», – подумала она.
Вчера вечером, когда они пришли в замок, ее отец устроил пир. Воины стали обсуждать, как убьют нормандца, если пиво окажется негодным, и Бренна почувствовала к незнакомцу жалость.
– Утопить подлеца в трясине, – изрек Коннор, опуская тяжелую деревянную кружку на стол.
– Придушить этого нормандского демона, как гласят традиции, – с недобрым блеском в глазах ответил Эйдан. Хотя с тех пор как святой Патрик принес в Ирландию христианство, поклонение старым языческим богам заметно угасло, некоторые из сынов Эрина все еще приносили в жертву своих врагов, которых по традиции душили.
Суровые воины стали наперебой предлагать самые ужасные казни, которые, без сомнения, должны напугать присутствующего здесь же чужака.
Однако незнакомец только смеялся, и Бренна решила, что он пустоголовый дурак.
– Одно хуже другого. Может быть, вам лучше будет взять свои луки и использовать меня в качестве мишени? – спокойно заметил чужак. – Если у вас нет лучших идей, как убить меня, то, может быть, зря вы считаете себя такими умными?
Неожиданно все в зале замолчали. В наступившей тишине, казалось, можно было услышать стук собственного сердца. Король Брайан у-Ниалл хлопнул рукой по столу и рассмеялся. Вскоре смеялись уже все. Бренна с удивлением отметила, что суровые лица воинов выражали теперь интерес и даже уважение.
Сюрприз ждал ее, когда отец выковырнул длинным охотничьим ножом пробку из бочки. Неожиданно для себя Бренна заметила, что переживает за чужака и хочет верить в то, что эль окажется хорошим.
Мужчины же наклонились вперед, наблюдая, как король наливает и пробует первый кубок.
Брайан приложился к кубку, провел языком по губам и произнес:
– Нектар.
Бренна почувствовала невероятное облегчение. Тепло разлилось по всему ее телу, согревая и расслабляя ноги.
Однако радость ее длилась недолго. После того как отец возложил на нее ответственность за чужака, она начала сожалеть, что в бочке оказалось пиво, а не морская вода. Бренна не хотела, чтобы чужака убивали, но отвечать за него означало находиться в компании, которую ей навязали, что несколько угнетало ее.
Бренна прикрыла ставни, оставив лишь щель, чтобы в башню струился мягкий утренний свет. Через голову она натянула коричневую льняную тунику, надела длинные шерстяные носки и закрепила их, обернув полоски ткани вокруг голени. Специально для работы на гумне она надела старые ботинки.
Затем они с Мойрой спустились по подвесным лестницам в несколько пролетов. Эта каменная башня специально строилась для защиты замка. На каждый ее этаж пела только одна лестница, которую в случае осады можно было поднять. Внизу, в большом зале, спали несколько воинов. Наверное, вчера они перестарались с элем. Осторожно, чтобы не разбудить их, девушки вышли наружу.
Там была та же картина. Падраг лежал у костра, растянувшись во весь рост. Эйдан лежал в обнимку с их самым крупным волкодавом, тоже свернувшись в клубок, отчего фигуры были до изумления похожими. Бренна аккуратно перешагнула спящего Коннора Макнота. Она пыталась понять, где были его маленькие дети, рано лишившиеся матери, когда их отец до забвения напивался но время пиров.
«Эх, мужчины», – с легким презрением подумала Бренна и надела плащ, подвязав его узловатой веревкой. Короткий плащ едва прикрывал ее тунику, но девушка хотела задрапировать тело перед тем, как лицом к лицу столкнуться с чужаком.
Нормандец пообещал Брайану у-Ниаллу, что не убежит, и король поверил ему. Девушка подумала, что смысла в этом слове мало. Здесь некуда было бежать. Один в лесу нормандец был слишком легкой добычей для охотничьих собак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Мой отец ждал мальчика и приготовил для него имя Брайан. Но когда на свет появилась девочка, он лишь немного изменил имя. Благо, что оно подходило к моим волосам.
– Вашим волосам?
– Да, Бренна означает «темноволосая».
Девушка попыталась аккуратно уложить волосы, но они опять рассыпались непослушными локонами.
– Мой отец очень расстроился, когда на свет появилась девочка.
– Вас назвали в честь отца? Хм-м… Должно быть, он очень гордится вами.
– Могу вас заверить, что нет, – проговорила девушка.
На ее лице было написано столько боли, что в горле мужчины образовался ком.
– Но имя Бренна подходит вам. Это прекрасное имя, – сказал он.
Он еще раз произнес ее имя, словно прокатил его по языку.
– Если вы не выберете мне имени, вам придется представить меня вашему отцу как нормандца.
– Моему отцу?
– Да. Уверен, он уже в пути. – Незнакомец горестно вздохнул. Если бы он вспомнил свое имя, ему было бы легче. – Ведь вы же думаете, что ваша сестра сейчас приведет его? Или она может не сообразить?
Бренна бросила взгляд на пустынный берег.
– Отец уже в пути, – уверенно произнесла она. – Он приведет с собой людей, и ни один из них не любит нормандцев.
– Ух! – вырвалось у незнакомца. – Это та самая бочка?
Он встал на колени около стоявшей на берегу бочки.
– Да, когда мы нашли вас, вы держались за нее. Я думаю, что ваша.
Мужчина провел пальцами по руническим символам, вырезанным на днище бочки. Пробка была цела. Если бочка сделана добротно, то ее содержимое должно быть все еще в сохранности.
– А ваш отец любит добрый эль?
Бренна громко рассмеялась:
– Вы и понятия не имеете, где находитесь.
– Ни малейшего, – с сожалением покачал головой мужчина.
– Вас выбросило на берег Ирландии у холма Тара, где на протяжении сотен лет правили верховные короли Ирландии. С этих благословенных берегов святой Патрик изгонял язычников и змей. – Бренна гордо подняла подбородок. – В Ирландии добрая выпивка все равно что молоко матери для каждого мужчины старше шести лет.
– Хорошо, – спокойно ответил чужеземец. – Вот и посмотрим.
Гудение наполнило воздух, и пораженный нормандец увидел, что около его колена дрожит оперение стрелы, почти ушедшей в землю. Над валуном появился жилистый темноволосый мужчина с луком, на тетиве которого лежала новая стрела. Брайан, король Донегола, хладнокровно целился в грудь чужака. На его плечи была легко накинута мантия предводителя. Его вооруженная свита также была в накидках.
– Отпусти мою дочь!
Оперевшись на бочку, мужчина встал:
– Мое вам почтение, Брайан, король Донегола. Я ничего не сделал вашей дочери. – Затем значительно тише, чтобы могла слышать только Бренна, он добавил: – Хотя то же самое нельзя сказать про вас.
Сложив руки на груди, Бренна стороной обошла незнакомца. Брайан со своими людьми стремительно образовали ощетинившийся оружием круг возле нормандца. Бренна встала за спиной отца. Он обернулся и осмотрел ее быстрым взглядом. От Брайана не укрылись ни взъерошенные волосы Бренны, ни туника в песке.
– Он напал на тебя? – спросил Брайан.
– Нет, отец – тихо ответила Бренна, опуская вниз кроткий взгляд.
– Хорошо, что ты следила за чужаком, – с грубоватой одобрительностью сказал Брайан. – Но мы в любом случае нашли бы его. Не стоило так рисковать. Не делай так больше.
Губы Бренны сжались в тонкую линию. Мужчина был удивлен этими переменами в лице девушки. С тех пор как он открыл глаза, Бренна была решительно настроена. Защищая свою сестру, она нападала на него и не потеряла присутствия духа тогда, когда он прижал ее к земле, не убежала даже, когда могла убежать. Видеть ее покорной для него было очень странно.
Но долго гадать над этим у него не получилось. Брайан у-Ниалл лук не опускал.
– Зачем ты здесь? – спросил он.
– Я не могу сказать.
– Нормандцы не путешествуют поодиночке, а как волки ходят стаей. Где остальные язычники?
– Я не знаю, – ответил мужчина нахмурившись. И почему они так ненавидят его?
– Тебе лучше все рассказать мне, и побыстрее. А то я не смогу долго держать тетиву.
– Он действительно не знает, – вмешалась Бренна, кладя руку на плечо отца. – Он не помнит даже собственного имени.
– Ваша дочь права. Я помню только то, что проснулся на этом песчаном берегу.
Брайан искоса посмотрел на незнакомца, решая, можно ли ему доверять.
– Обмануть женщину легко. Однако ты ненормальный, если решил, что сможешь одурачить меня.
– А может, просто убить его? – проворчал один из свиты короля.
– Постой, Коннор, – прервала Бренна кровожадного воина. – Один нормандец нам не сможет ничего сделать. А живой он может быть полезен. От него мы узнаем о злобных людях с Севера. Уверена, он помнит больше, чем хочет нам показать. Если оставить ему жизнь, он заговорит. Если же его убить, он не скажет нам ничего.
Король немного опустил взгляд, словно обдумывал. слова дочери, и мужчина облегченно вздохнул. Стрела по-прежнему смотрела ему в грудь.
– А давайте заключим пари, Брайан из Донегола, – предложил нормандец удивительно спокойным голосом.
Острие немного опустилось.
– Что за пари ты имеешь в виду?
Мужчина стукнул рукой по бочонку:
– Эта бочка приплыла со мной из моря. Там либо мутная соленая вода, либо добрый эль. Вот мое пари. Если напиток хорош, то считаем, что я сказал правду, когда говорил, что ничего не помню. Так что вы ничего не теряете, оставляя мне жизнь. Ну а если там грязное пойло, то можете убить меня.
– Я могу это сделать прямо сейчас, а то, что в бочке, использовать для разжигания костра, на котором сожгут твое тело.
Теперь пристальный взгляд Брайана был прикован к просоленной бочке. Затем король вопросительно посмотрел на свою дочь и увидел в ее глазах тихую просьбу. Этот немой разговор не укрылся от нормандца. Ирландская принцесса действительно умоляла своего отца не убивать чужака.
«Умная девушка, – подумал мужчина. – Только бы теперь король послушал ее. Наверное, послушает, если так до безумия любит».
Король ослабил тетиву и убрал стрелу в колчан за спиной.
– Пари принимается, нормандец. Ты либо дурак, либо отчаянный храбрец. Поднимайся ко мне, и мы поднимем рог с элем. Нет никакого смысла пробовать здесь, если мы можем это сделать с комфортом. Эйдан, возьми бочку. А ты, Коннор, свяжи ему руки.
За спиной нормандца завозились люди, вскоре запястья были связаны. Пару раз дернулась веревка. Свита короля выстроилась сзади и стала подниматься по тропе. Кто-то подталкивал мужчину в спину. Впереди шла Бренна, красиво качая бедрами.
– Принцесса, – прошептал мужчина.
Она не ответила, но по небольшому наклону головы он понял, что девушка слушает его.
– Я благодарен вам за помощь.
– Я не о вас беспокоилась, – шепотом ответила Бренна. – Просто так лучше нам. В любом случае если вы будете моему отцу не нужны, он вас убьет.
– А почему вы не представили меня отцу должным образом?
– Как я могла сделать это? Что хорошего я могла сказать о вас, о нормандцах? – прошипела в ответ Бренна.
– Я имел в виду не называть меня нормандцем, – сказал мужчина. – По-моему, здесь нормандцев не очень любят.
Она ответила ему испепеляющим взглядом через плечо.
Какое-то время они шли в тишине, в которой слышались лишь шаги воинов, тихо ступавших в обшитой кожей обуви по хорошо утоптанной тропинке.
– Я не понимаю, почему вы так меня ненавидите.
Бренна обернулась:
– Видите там просвет в лесу? Ничего больше не замечаете?
В глубине виднелись почерневшие деревья и какие-то руины. Трава вокруг выгорела.
– Там был пожар?
– Да, – ответила она. – Там действительно сгорел дом, где жила пара с тремя детьми. Они ждали четвертого. Их звали Лиам и Колин. Ценностей у них не было никаких. Пришли нормандцы и сожгли их дом. На пожаре нашли обугленные кости. И вы еще будете спрашивать, за что мы ненавидим вас?
– Но я не буду злиться на всех женщин мира только за то, что вы мне проткнули ногу, – ответил мужчина, немного демонстративно хромая за ней. – Даже если я, как вы утверждаете, нормандец, то не вижу причин, почему вы должны обвинять меня в этом.
– Неужели?! – В серых глазах Бренны загорелся серебристый огонек ярости.
«Этой девушке нельзя отказать в уме», – подумал мужчина.
– Вы говорите на нашем языке. Значит, на этом острове не в первый раз. Возможно, именно вы организовали тот набег. Можете ли вы с чистой совестью сказать мне, что это не так?
С этими словами Бренна отошла в сторону и пристроилась к хвосту процессии. Мужчина попытался обернуться, но получил тычок сзади. Коннор не дремал.
– Иди, ты!
Засмотревшись на тунику Бренны, мужчина споткнулся. А ведь она была права. Он не мог с уверенностью сказать, что это не он привел тех налетчиков. Ведь он совершенно не помнил, каким был прежде. Мог ли он просто так убить целую семью? Этого незнакомец сказать не мог.
Главное, что он не знал, как ему узнать это.
От этой мысли у него заболела голова. Почему же он ничего не помнил? Мужчина попытался сосредоточиться, однако все, что ему вспомнилось, это были бессвязные образы, неясные лица и какие-то звуки. Ничего последовательного и ясного.
Коннор опять толкнул его в спину. Должно быть, он замедлил шаг.
«Лучше сосредоточиться на том, что происходит сейчас, – решил для себя, пленник. – Пусть прежние неприятности останутся в прошлом».
Да, тех неприятностей, что он имеет сейчас, было вполне достаточно.
Глава 3
Из распахнутого окна скрипториума, помещения для переписки рукописей в монастыре, струился солнечный свет, в ярких лучах причудливо кружились пылинки. Ветер доносил далекую песню дрозда, отрывистые трели птиц. Бриз веял прохладой с берегов реки Шаннон, зовя искупаться, но Бренна не могла позволить себе этого. У нее было слишком много работы. Вздохнув, она опустила перо в переливающиеся блестящей поверхностью чернила и опять склонилась над полупрозрачным листом пергамента.
Перед ней на столе лежало открытое Евангелие от Матфея. Девушка всматривалась в тонкий переплет линий и обводила их, не забывая про узорчатые виньетки в виде звеньев цепей. Ловкими движениями она добавляла золотистые штрихи поверх синевы чернил. Текст невольно врезался в память.
В Рамахе слышатся стоны и плач,
Траур большой.
То Рахиль оплакивает своих детей,
Которых не стало.
В груди Бренны пульсировала тупая боль. Тряхнув головой, она снова сосредоточилась на причудливом орнаменте. Уже в нижнем углу страницы рука дрогнула, и лист пергамента пополз в сторону. Девушка с силой зажмурила глаза и сжала переносицу. Видимо, она слишком долго всматривалась в пересечения тонких линий. Отец Михаил предупреждал ее, чтобы она почаще делала перерывы в работе. Это должно было сберечь ее зрение.
Бренна пару раз глубоко вздохнула. Острый аромат чернил смешивался с таким привычным запахом рукописей. Когда Бренна открыла глаза и посмотрела на фолиант, то в ужасе прижала руку ко рту. Виньетка в виде звеньев цепи змеей уползала в сторону и продолжалась на столе за пределами листа. Благородный темный дуб столешницы был вымазан синими чернилами и позолотой.
От крика, который донесся в открытое окно, девушка вскочила, стул отлетел назад, с грохотом стукнувшись о каменный пол. Ей показалось, что монастырь Клонмакнойз вновь захватывают длинноволосые нормандцы с окровавленными топорами.
Бренна хотела было броситься бежать, но она не могла оставить на столе небольшой пергаментный сверток. Из-под грубого одеяла высунулась крошечная рука и коснулась ноги девушки.
«Малыш, как же я забыла о тебе!» Бренна схватила ребенка и выбежала из скрипториума в коридор.
Грохот шагов за спиной подгонял ее. Она могла поклясться, что чувствует на своем затылке чье-то горячее дыхание.
Это был он. Бренна знала это, знала, что он придет за ними. В ее груди застыл ком – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бренна бросила взгляд через плечо.
Это был всего лишь аббат. Приятные пухлые черты его лица были искажены гневом. Он стремительно подошел к девушке и, выхватив из ее рук ребенка, оттолкнул ее ногой.
Бренне показалось, что она словно пушинка взлетела вверх. Она увидела высокие монастырские ворота, а затем с глухим стуком упала в грязь.
Бренна вздрогнула всем телом. Ее глаза мигом открылись. Она лежала на кровати и смотрела снизу на покрытую соломой крышу, словно пришедшую к ней из ее ночного кошмара. Рядом повернулась в постели Мойра, почти стянув одеяло со старшей сестры. В своей кровати Бренна чувствовала себя в безопасности.
– Это был только сон, – прошептала девушка. Ее сердце билось, словно птица в клетке. Дыхание срывалось. – Глупый сон, который ничем не может навредить, – повторила она. Но рука отчаянно дрожала. Бренна заметила это, когда, откинув край одеяла, что оставила ей Мойра, тихонько выбралась из кровати.
Вместе с ужасом ночного кошмара в памяти Бренны еще витал незнакомо новый, свежий запах малыша. Подумав, что так недалеко и до безумия, она решительно стряхнула с себя ночные грезы.
Подойдя к закрытому окну, Бренна раздвинула ставни, чтобы впустить в дом рассвет. Где-то внизу, на гумне, кричал петух. «Как закончится «Гиннесс», придет конец и нормандцу, какие бы планы ни имел на него отец», – подумала она.
Вчера вечером, когда они пришли в замок, ее отец устроил пир. Воины стали обсуждать, как убьют нормандца, если пиво окажется негодным, и Бренна почувствовала к незнакомцу жалость.
– Утопить подлеца в трясине, – изрек Коннор, опуская тяжелую деревянную кружку на стол.
– Придушить этого нормандского демона, как гласят традиции, – с недобрым блеском в глазах ответил Эйдан. Хотя с тех пор как святой Патрик принес в Ирландию христианство, поклонение старым языческим богам заметно угасло, некоторые из сынов Эрина все еще приносили в жертву своих врагов, которых по традиции душили.
Суровые воины стали наперебой предлагать самые ужасные казни, которые, без сомнения, должны напугать присутствующего здесь же чужака.
Однако незнакомец только смеялся, и Бренна решила, что он пустоголовый дурак.
– Одно хуже другого. Может быть, вам лучше будет взять свои луки и использовать меня в качестве мишени? – спокойно заметил чужак. – Если у вас нет лучших идей, как убить меня, то, может быть, зря вы считаете себя такими умными?
Неожиданно все в зале замолчали. В наступившей тишине, казалось, можно было услышать стук собственного сердца. Король Брайан у-Ниалл хлопнул рукой по столу и рассмеялся. Вскоре смеялись уже все. Бренна с удивлением отметила, что суровые лица воинов выражали теперь интерес и даже уважение.
Сюрприз ждал ее, когда отец выковырнул длинным охотничьим ножом пробку из бочки. Неожиданно для себя Бренна заметила, что переживает за чужака и хочет верить в то, что эль окажется хорошим.
Мужчины же наклонились вперед, наблюдая, как король наливает и пробует первый кубок.
Брайан приложился к кубку, провел языком по губам и произнес:
– Нектар.
Бренна почувствовала невероятное облегчение. Тепло разлилось по всему ее телу, согревая и расслабляя ноги.
Однако радость ее длилась недолго. После того как отец возложил на нее ответственность за чужака, она начала сожалеть, что в бочке оказалось пиво, а не морская вода. Бренна не хотела, чтобы чужака убивали, но отвечать за него означало находиться в компании, которую ей навязали, что несколько угнетало ее.
Бренна прикрыла ставни, оставив лишь щель, чтобы в башню струился мягкий утренний свет. Через голову она натянула коричневую льняную тунику, надела длинные шерстяные носки и закрепила их, обернув полоски ткани вокруг голени. Специально для работы на гумне она надела старые ботинки.
Затем они с Мойрой спустились по подвесным лестницам в несколько пролетов. Эта каменная башня специально строилась для защиты замка. На каждый ее этаж пела только одна лестница, которую в случае осады можно было поднять. Внизу, в большом зале, спали несколько воинов. Наверное, вчера они перестарались с элем. Осторожно, чтобы не разбудить их, девушки вышли наружу.
Там была та же картина. Падраг лежал у костра, растянувшись во весь рост. Эйдан лежал в обнимку с их самым крупным волкодавом, тоже свернувшись в клубок, отчего фигуры были до изумления похожими. Бренна аккуратно перешагнула спящего Коннора Макнота. Она пыталась понять, где были его маленькие дети, рано лишившиеся матери, когда их отец до забвения напивался но время пиров.
«Эх, мужчины», – с легким презрением подумала Бренна и надела плащ, подвязав его узловатой веревкой. Короткий плащ едва прикрывал ее тунику, но девушка хотела задрапировать тело перед тем, как лицом к лицу столкнуться с чужаком.
Нормандец пообещал Брайану у-Ниаллу, что не убежит, и король поверил ему. Девушка подумала, что смысла в этом слове мало. Здесь некуда было бежать. Один в лесу нормандец был слишком легкой добычей для охотничьих собак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29