— Наверное, могу, — ответил Уилсон. — Эти поганцы разрушили все, что я планировал месяцами.— Извините, но я считаю, что сейчас никто никуда не поедет, — спокойно возразил Джерико.— Да что с тобой, Джонни, черт побери? — раздраженно спросил Уилсон. — Кстати, я должен поблагодарить тебя и Таню за то, что вы меня бросили. Не важно, что из-за этих типов ваше отсутствие уже не могло ничего испортить.— Алекс Бауман убит, — сообщил Джерико.Лица уставившихся на него мужчин различались только степенью отразившегося на них недоверия.— Он в комнате Томми. Его привязали к кровати, раз десять ударили ножом, изуродовали и ослепили. Он мертв.— Боже мой! — вскрикнул Уайли Прентис и нетвердыми шагами направился к французскому окну, которое вело в столовую, к бару.— Держитесь, Прентис, — добавил Джерико, — это еще не все. Вы все знаете о том, что произошло сегодня в усадьбе Уолтура. Я был там. Ваш сын Дэвид тоже. Мы вернулись оттуда вместе с ним, — Джерико покосился на Уилсона, — не позже чем через полчаса после вашего отъезда, Боб. В вашей записке указано время — 12.25. Мы с Дэвидом разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться и отправиться на аукцион. Так вот, больше я его не видел.— Что вы имеете в виду? — спросил Прентис.— Я несколько раз окликнул его, но он не отозвался. Тогда я отправился на поиски и вышел сюда, подумав, что он мог ждать меня в машине. — Джерико кивнул в сторону «мерседеса». — Здесь его не было, но я увидел, что кто-то спустил мне колеса. Тогда я решил, что мой утренний знакомый все-таки решил до меня добраться. Я вернулся в дом, чтобы взять ружье. Витрина в кабинете оказалась пустой. Я вспомнил, как утром осматривал винтовку Томми в его комнате, и поднялся за ней. И нашел там Алекса Баумана. Он умер в моем присутствии.— А Дэвид? — спросил Уилсон.Даже слой темного загара не мог скрыть того, как он побледнел.— Я зашел в его комнату, хотя нашел ее не сразу. Все говорит за то, что он как раз переодевался. Его ключи и деньги остались на комоде, но сам он исчез.— Вы позвонили в полицию? — спросил Прентис.— Телефон не работает. Я думаю, провода перерезаны. Кому-то придется поехать в город за подмогой.— Я поеду, — вызвался Уилсон.— Тебе лучше остаться, Боб, — возразил Джерико. — Мне бы хотелось, чтобы на моей стороне был хотя бы один боеспособный мужчина. Что, если поехать вам? — обратился он к Прентису.— Но как же Дэвид…— Чем скорее мы дождемся помощи, тем быстрее сумеем его найти. Если на нас ополчилась целая банда кровожадных маньяков, то нам понадобится серьезная помощь.— Подождите, Прентис, — вмешался Трейл. — Мы с Ломексом поедем с вами. На сборы нам понадобится не больше пары минут.— Никто никуда не поедет, — не согласился Джерико. — Мы не знаем, когда был убит Бауман, случилось ли это до или после того, как вы уехали на аукцион.— Ах вы, бешеный ублюдок! — завопил Ломекс. — Да какое вы имеете право…— Такое, — отрезал Джерико. — Поезжайте, Прентис. — Он взял Боба Уилсона за плечо и отвел в сторону. — Кто-то должен поставить в известность слуг и запретить им подниматься на второй этаж.— Я этим займусь, — кивнул Уилсон. — Господи, Джонни, а Лиз и Томми уже знают?— Им тоже придется рассказать.— Проклятые хиппи! У меня недаром было предчувствие в течение последних месяцев, что это кончится кровопролитием. К тому же из-за этого фонд лишился, по крайней мере, миллиона баксов.— Ты не знаешь, где Таня?Уилсон вытаращил глаза:— Ведь она же была с тобой!— Около десяти я высадил ее в городе.Уилсон облизнул губы:— Что происходит, Джонни?— Хороший вопрос.
С винтовкой в руках Джерико направился через лужайку к гряде, за которой скрылись убежавшие лошади. Он слышал громкий голос Томми, который подзывал их.— Сюда, Мальчик! Ко мне, Рейнджер!Поднявшись на вершину гряды, Джерико увидел Лиз и Нельсона возле одной из лошадей, которую им удалось поймать. Вторая, очевидно, это был Рейнджер, стояла неподалеку и наблюдала за Томми, который подкрадывался к ней, сжимая что-то в руке. Через мгновение мальчик схватил лошадь за повод.— Как они ухитрились сбежать, Нельсон? — спросила Лиз.— Я сам хотел бы знать это, мадам, — оправдывался Нельсон. — Кони были в своих стойлах и никак не сумели бы открыть дверь. Наверное, их кто-то выпустил.— Давайте отведем их и посмотрим, — с энтузиазмом предложил Томми.Джерико подошел к ним:— Вы справитесь с лошадьми, Нельсон? Мне нужно поговорить с Томми и миссис Бауман.— Конечно, справлюсь, — ответил Нельсон. — Они уже достаточно нагулялись.— Когда отведете их, приходите в дом.Нельсон выглядел удивленным. Он искоса взглянул на Лиз:— Если миссис Бауман распорядится.Лиз упорно отводила от Джерико свои голубые с поволокой глаза.— Что-нибудь случилось?— Боюсь, что да.— Зайдите ко мне, когда освободитесь, Нельсон. — И она отвернулась в сторону.Томми с сожалением смотрел вслед Нельсону, уводящему лошадей. Когда он удалился на достаточное расстояние, чтобы не слышать их, она спросила, все так же глядя в сторону:— У вас снова какое-нибудь недоразумение с Алексом?— Вам нужно взять себя в руки. — Он подошел к мальчику и положил свою большую ладонь на его худенькое плечо. Томми поднял на него удивленные глаза — предыдущих слов он не слышал.— Сегодняшний день полон каких-то невероятных событий, — начал Джерико, — сначала меня обстреляли в роще. Потом черт знает что творилось в усадьбе Уолтура. Погибла девушка, и одному Богу известно, сколько еще будет жертв, прежде чем все это кончится.— В городе как будто все сошли с ума, — сказала Лиз. — К полиции присоединились члены «Комитета бдительности», и теперь они совместными усилиями ведут охоту на хиппи. Мы стоим здесь и разговариваем, но в любую минуту можем услышать взрыв, который будет означать, что имущество фонда уничтожено. До чего все это бессмысленно!Ему никак не удавалось подойти к сути дела. На него она по-прежнему не смотрела. Тогда он опустился на колени и обнял Томми за плечи. Теперь их глаза были на одном уровне.— Томми, тебе потребуется собрать все свое мужество. Я не буду ходить вокруг да около. Кто-то убил твоего отца.Он ощутил, как тело мальчика съежилось и по нему пробежала дрожь, как от удара током. Глаза широко распахнулись, а губы раскрылись, обнажив белые зубы.— Что вы сказали? — прошептала Лиз.— Когда все уехали на аукцион, — Джерико по-прежнему обращался к мальчику, — твой отец остался в доме один, верно?— Он… собирался приехать позже, — ответил Томми, пытаясь сдержать слезы.— Сначала был завтрак в честь попечителей, — пояснила Лиз. — Они его не интересовали.— Значит, он остался в доме один.— Но… потом он собирался приехать, — повторил Томми.— Кто-то помешал ему. Его убили, — сказал Джерико.— Кто? Почему? — спросил мальчик.— У меня пока нет ответов на эти вопросы, Томми. Я сам только что узнал об этом и еще не успел вызвать помощь, потому что телефон оказался испорчен.— Где он? — спросил Томми и внезапно сделал попытку вырваться из сильных рук Джерико.— Это еще одна неприятная для тебя новость. Он в твоей комнате, и тебе нельзя туда заходить, пока полиция все не осмотрит.— Это моя? — Томми уставился на винтовку, которую Джерико положил на траву.— Я одолжил ее на время.— Это вы застрелили папу? — В голосе Томми послышались истерические нотки. Он попытался ударить Джерико головой. — Сначала вы избили его, а потом застрелили!— Перестань, Томми!— Мне надо было убить вас еще утром, — кричал мальчик, — убить, а не просто напугать! Нужно было вас убить! Я мог вас убить! А я просто хотел, чтобы вы уехали, из-за того что вы сделали с мамой! Нужно было вас убить!— Томми! — раздался громкий, дрожащий голос Лиз.— Папа рассказал мне, что вы сделали с мамой. Я хотел, чтобы вы уехали. Но нужно было вас убить! — И он забился в безудержных рыданиях.Лиз опустилась перед ним на колени, и ее плечо коснулось плеча Джерико:— Мистер Джерико не сделал мне ничего плохого, Томми. Я не знаю, что сказал тебе отец, но не случилось ничего такого, из-за чего стоило бы расстраиваться. Так что у тебя не было повода меня защищать.Мальчик пытался увернуться от ее прикосновений:— Я не пытался тебя защищать! Я все про тебя знаю, мама. Я все знаю!Он упал на землю и, задыхаясь от рыданий, катался из стороны в сторону.— Господи! — прошептала Лиз. Глава 3 Солнце стояло прямо над сидящей в траве группой — рыдающий мальчик, белокурая женщина, явно в шоке, и Джерико. Вспышка мальчика оказалась неожиданной, и Джерико поймал себя на том, что сначала она вызвала в нем протест. Он попытался поставить себя на место двенадцатилетнего ребенка, чтобы понять его трагедию. Его собственные родители развелись, когда он и сам был примерно в таком же возрасте. Он с болью вспомнил, какая между ними шла борьба за его привязанность. Ему казалось, что он снова слышит их злые голоса, как это бывало обычно, когда они думали, что он уже спит. Ему вспомнилось, как в темноте к его щеке прижималась мокрая щека матери. Она отлично знала, что он не спит и, во всяком случае, слышит шум, которым сопровождались их скандалы. Она говорила, что его отец — настоящее животное, алкоголик, опасный необузданный человек. Ей хотелось подавить в себе неумирающую любовь к нему, но она упрекала его за те муки, которые перенесла во время родов. Ей казалось, что он чем-то обязан ей за эти муки. На следующий день отец, пытаясь выглядеть мудрым и сдержанным, вознамерился объяснить ему, что мать — холодная женщина; что эта ее черта — как болезнь, над которой она не властна. Нельзя плохо относиться к ней из-за этого, как нельзя ненавидеть человека за то, что он болен диабетом или раком. Но жить с ней невозможно, потому что она напоминает кусок льда, а не женщину. Потом он сказал, что давным-давно отступился бы, если бы не любовь к сыну, вынуждавшая его смириться.Спустя долгие годы Джерико понял, какими обманщиками были они оба. Они использовали его как оружие друг против друга. Каждый пытался отлучить его от другого, чтобы причинить таким образом боль противной стороне.Он опустил глаза на плачущего мальчика, и его пронзило глубокое сочувствие к нему. Он представил, как Лиз, практически лишенная нормальной жизни, к тому же злоупотребляющая спиртным, ежедневно давала сыну понять, что она жертва деспотизма и садистских наклонностей Алекса. Должно быть, она не уставала напоминать о разных проявлениях его жестокости, например, о том, как он застрелил собаку. Потом за мальчика брался Алекс, который учил сына разным мужским премудростям — обращению с оружием и тому, что нельзя плакать, когда больно. А на самом деле рассказывал ему сказки о супружеской неверности и предательстве. Поскольку теперь Алекса уже нельзя было переиграть, победа осталась на его стороне. Томми не сомневался в его правоте. И именно на Лиз он, вольно или невольно, возлагал ответственность за его смерть. Как он будет расти с такой раной в душе? Как будет проходить его возмужание, если в его сердце неосознанно поселится восхищение перед необузданной властью? Нужно было, по крайней мере, дать ему возможность узнать правду, прежде чем его душа безвозвратно покоробится.Джерико взглянул на Лиз:— Наверное, вам лучше уйти в дом.На ее бледной щеке запульсировала жилка.— Нет!— Лучше, если он побудет с кем-то, кого сможет ненавидеть, не испытывая при этом чувства вины. Нам нужно обсудить кое-что, прежде чем он войдет в свою комнату.Она не двинулась с места, глядя на сына. В ее глазах стояли слезы, но сейчас она казалась более живой и собранной, чем обычно. Наконец она повернулась и ушла.Джерико переменил положение, теперь он сидел рядом с мальчиком, подтянув колени к подбородку так, что они скрылись под рыжей бородой. Томми всхлипывал все реже, и наконец Джерико заговорил:— Так, значит, ты почистил винтовку уже после того, как вернулся из рощи?Томми кивнул.— Возьми ее в руки и посмотри как следует.Мальчик потянулся за винтовкой, которая лежала в траве за его спиной. Джерико подумал, что совершил ошибку, что мальчик сейчас нажмет на спусковой крючок, и это будет конец.— Посмотри на нее хорошенько, — спокойно повторил он. — Ты сам знаешь, как чистил ее, где смазывал, как она выглядела после того, как ты стрелял из нее и еще не успел почистить. Посмотри внимательно.Томми взял винтовку в руки. На мгновение его опухшие, потемневшие от ненависти глаза задержались на Джерико, и палец привычным движением скользнул на спусковой крючок. Еще через мгновение во лбу Джерико могла появиться круглая красная дырка. Джерико потянулся к карману за трубкой и кисетом.— В твоего отца не стреляли, Томми. Но все же осмотри как следует ружье. Ты увидишь, пользовались им после того, как ты его почистил, или нет.После минутного колебания маленький палец отодвинулся от курка. Джерико принялся набивать трубку. Мальчик положил винтовку на траву. Безудержная ярость, владевшая им, истощилась. Теперь он выглядел подавленным и растерянным.— Как это случилось? — спросил он. — Это не вы его убили?— Нет, Томми.— Вы ненавидели его! Вы избили его утром! Вы с мамой… — Его голос возвысился до крика и оборвался.Джерико поднес зажигалку к трубке.— Я не испытывал к нему симпатии, — ответил он, — это правда. Не потому, что между мной и твоей мамой было такое, что ты себе вообразил.— Но я видел, как она выходила из вашей комнаты!Джерико подумал, что, как видно, никто не спал сегодня в этом проклятом доме. Ни мальчик, ни его отец, ни Таня. Он нахмурился. Где же Таня?— Твоя мама приходила ко мне, чтобы попросить о помощи.— О какой помощи?— Боюсь, тебе придется спросить об этом ее.— Но отец сказал…— Если твой отец сказал, что за этим кроется какая-то романтическая история, то он просто ошибся. — В этих словах была, по крайней мере, какая-то доля правды. Ничего не случилось. — Когда ты разговаривал с отцом, ночью или сегодня утром?— Он сказал, что вы — просто одно из многих маминых увлечений. И еще он сказал, что больше не сможет этого терпеть.— Он сказал это, чтобы объяснить, почему стрелял в меня в роще? — догадался Джерико.— Он только сказал, что ему нужно было… — Мальчик умолк, и его глаза широко раскрылись.— Мне просто показалось, что это не мог быть ты, Томми. Я — старый специалист по ведению боевых действий в джунглях. Человек, преследовавший меня, обладал примерно таким же опытом. Так что это был не ты, парень. Утром ты сказал мне, что твой отец — охотник с большим стажем. Я подозревал его, но у меня не было уверенности, пока ты не сказал, что это был ты. Тебе просто хотелось помочь ему, ведь правда?— Мама довела его до этого!— Возможно.— Это так ужасно — знать, что твоя мать…— Ты ничего еще не знаешь. Когда вы все уехали в фонд?— Вскоре после полудня.— Вы уехали так же, как и возвращались, все вместе, на трех машинах?— Да.— И твой отец был еще жив?У мальчика задрожали губы.— Он стоял у парадной двери и помахал мне на прощанье.— Ты не поехал с мамой в одной машине?— Я не мог. Только не после того, что рассказал мне папа. Я знал, что она удивилась, обиделась, наверное, но я просто не мог.— Раз уж ты узнал, что она интересуется другими мужчинами, разве тебе не хотелось присмотреть за ней в фонде?— Она была хозяйкой на завтраке в честь попечителей. Вы хотите узнать, не заговаривал ли с ней кто-нибудь…— Но тебе известно, где она находилась все это время?— Да.— Значит, она не могла вернуться и сделать что-нибудь с отцом?— Наверное, нет.— Только наверное? Ведь вы же вернулись все вместе после того, как стало известно о заложенной бомбе.— Нет, до этого она точно не возвращалась сюда. Я все время следил за ней.Джерико примял табак в трубке и раскурил ее.— Мы уже столько времени разговариваем с тобой, Томми, а ты до сих пор не настоял, чтобы я рассказал тебе, как погиб твой отец.— Вы сказали, что это произошло в моей комнате!— Слушать об этом будет нелегко.— Пожалуйста…— Я нашел его в твоей спальне, Томми. — Джерико говорил спокойно и неторопливо. — С него сняли одежду и привязали к кровати веревкой за руки и за ноги, после чего несколько раз ударили ножом. Над изголовьем кровати кто-то написал слово «свинья», вымазав палец в крови. — Джерико замялся. — Когда я вошел, он еще стонал, но так и умер, не сказав ни слова.Это оказалось слишком сильным потрясением для мальчика. Он выглядел озадаченным и смотрел на Джерико с недоверием.— Дэвид был со мной, когда я вернулся из усадьбы Уолтура, где произошли беспорядки. Ты знаешь, там убили девушку.— Ее убили легавые, — задумчиво отозвался мальчик.— Мы с Дэвидом зашли в дом, чтобы переодеться. Когда я принял душ и сменил одежду, то вышел за Дэвидом, но нигде не нашел его. Он исчез. Тогда я вышел к машине и обнаружил, что кто-то спустил все шины. Я вернулся в дом за оружием. Витрина в библиотеке оказалась пустой, и я поднялся в твою комнату, вспомнив о винтовке. Там я и нашел твоего отца.— Наверное, для него это был настоящий ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17