— Кучка хиппи, живущая в старом поместье Уолтура, — объяснил Боб Уилсон. — Практически неуправляемое племя. Секс, травка и прочее.— Вы их не понимаете, старина, — возразил Дэвид.— А что тут понимать? — вмешался Бауман. Он налил себе полную рюмку водки и выпил. — Просто банда длинноволосых извращенцев.Дэвид вскочил так порывисто, что его стул опрокинулся.— Кто бы говорил об извращенцах! — воскликнул он и выбежал из комнаты.У старшего Прентиса задергались губы.— Я должен извиниться за Дэвида, Лиз, — обратился он к хозяйке.Бауман налил себе еще водки, потом обошел вокруг стола, поднял упавший стул и сел на место Дэвида рядом с рыжей девицей.— Что такое с Дэвидом? — поинтересовался он, усиленно улыбаясь. — Как вы можете на него полагаться, киска?Джуди наградила Баумана кокетливой улыбкой.— В наше время ни на кого нельзя рассчитывать, старина, так недолго и проиграть, — ответила она.Эрик Трейл, чей завтрак состоял лишь из чашки кофе с сигаретой, искоса взглянул на Джуди, и в его темных глазах мелькнули озабоченность и подозрение. Он проследил за тем, как рука Баумана как бы невзначай легла на оголенное бедро девушки, причем она вроде бы не заметила этого. Этот жест выглядел как привычная ласка между супругами, давно состоящими в браке. Трейл облизнул губы.— Не так-то легко поверить в этот самый культ любви, который они исповедуют, — заметил он. — Все началось в Голливуде, когда с Шарон Тейт случилась эта история. А потом там были и другие ритуальные убийства. — Он пожал плечами. — Чертовски неприятно, когда на тебя ополчаются собственные дети.— А у вас есть дети, как вы полагаете? — поинтересовался Мартин Ломекс, сардонически улыбаясь.Трейл даже не обернулся.— Я настоятельно и от всей души прошу вас, Ломекс, оставить меня в покое, — сказал он. — Мое первое побуждение при виде вас — разорвать вас на части, кусок за куском.— Ну-ну! — рассмеялся Ломекс. — Вы же национальный герой Америки.Джерико грохнул кулаком по столу с такой силой, что китайский фарфор и стекло зазвенели.— Осмелюсь напомнить, что полчаса назад кто-то пытался меня убить. — Его низкий голос дрожал от ярости. — Неужели мы так и будем продолжать беседы о погоде или о сексуальных отношениях молодого поколения? Или вы считаете, с меня довольно и того, что я вообще остался жив?— Вероятно, вам стоит обратиться в полицию, — посоветовал Уайли Прентис. — В конце концов, это вряд ли может быть кто-то из нас.— Вряд ли?Прентис пожал покатыми плечами:— Ну да, я не думаю, чтобы кто-нибудь из присутствующих…— По всей видимости, именно так я и должен считать, — ответил Джерико.— А почему нет? Ведь никто из нас даже не был с вами знаком до вчерашнего вечера, кроме Уилсона, разумеется.— Это был не Уилсон, — сказал Джерико. — Это единственный человек, о котором я могу с уверенностью сказать, что в меня стрелял не он.— Что за очаровательная религия — вера в дружбу, — отозвался Ломекс.— Сегодня утром я ни во что не верю, — ответил Джерико. — Но так уж случилось, что я видел Боба в тот момент, когда снайпер вел по мне стрельбу, так что моя убежденность основывается на фактах, причем это единственный факт, который мне известен, кроме того, я знаю только, что снайпер пользовался двадцать вторым калибром. У кого есть такое оружие?Томми Бауман обвел присутствующих взглядом, подняв глаза над грудой еды на тарелке.— У меня, сэр, — ответил он.Все взгляды обратились на мальчика.— Где твое ружье, Томми? — спросил Джерико.— В моей комнате, сэр. Вы хотите взглянуть на него?— Да, я хочу на него взглянуть.Мальчик поднялся со стула. Лиз Бауман встала одновременно с ним. Впервые за последние двадцать четыре часа она обнаружила, что все-таки слышит, о чем идет разговор за столом.— Я пойду с ним, — заявила она.Мальчик возглавил процессию, двинувшуюся по винтовой лестнице на второй этаж. За мальчиком следовала его мать, а Джерико замыкал шествие.Опасность была неотъемлемой частью того образа жизни, который вел Джерико в течение долгих лет. Так было на передовой во время службы в Корее, когда он рисковал собой каждый день и каждую минуту. С тех пор он взял себе за правило протестовать против любого насилия. Именно этой идеей были пронизаны его картины, что было сделано, по мнению Дэвида Прентиса, чересчур прямолинейно. Именно эта идея и заставила его совершить крестовый поход по всему миру, побывать в тех уголках земли, где творилось зло, — в Конго, на Ближнем Востоке, во Вьетнаме, Нигерии. Он видел беспорядки в крупных городах, когда ненависть вырывается из районов гетто, как пар из кипящего котла. Находиться в этих местах было опасно, но никогда угроза не была адресована ему персонально. Там, в Корее, он был врагом. Пули, грозившие ему смертью, не предназначались лично ему, и на бомбах, что запросто могли разнести его в клочья, тоже никто не писал его имя.То, что случилось утром в роще, имело совсем другой смысл. Мишенью выбрали именно его. Возможно, Джерико не так потрясло бы ощущение совершенного над ним насилия, если бы он знал за что. Он никогда не стыдился чувства страха и всегда говорил, что испытывать страх нормально, когда находишься в опасности. Некоторых людей страх парализует. У Джерико страх обострял все чувства и мобилизовывал тело и ум. Испытывая страх, Джерико чувствовал себя участником соревнования, причем мастером высокого класса. Когда напряжение достигало предела, он знал, что может положиться на свои чувства, свои инстинкты, на быстроту своей реакции, и они действительно редко подводили его. Поднимаясь по лестнице вслед за мальчиком и его матерью, он был совершенно уверен в том, что кто-то следил за ним, когда на рассвете он выходил из дома. Кто-то прокрался за ним следом, чтобы стереть с лица земли.Комната Томми Баумана была типичной для любого мальчика. Тут находились книги, его собственный магнитофон, радио и переносной телевизор, письменный стол, загроможденный разной мелочью, и наполовину собранная дорогая модель самолета. Стены украшали школьные рисунки и пара репродукций известных картин — автопортрет Ван Гога и «Женщина» Ренуара, теплая и манящая.Винтовка висела на стене на своем месте.Мальчик указал на нее, и Джерико подошел поближе, но не притронулся к ней. Отполированная ложа блестела, а спусковой механизм покрывал толстый слой смазки. Винтовка хранилась в таком же превосходном состоянии, как и ружья в библиотеке.— Ты хорошо следишь за ней, — сказал Джерико мальчику.— Это первое, что я усвоил, когда ее получил. — ответил Томми. — Мой отец отлично разбирается в оружии.— Можно мне снять ее оттуда?— Конечно.Лицо мальчика светилось горделивой радостью собственника.Лиз Бауман отошла к окну и с обычным отсутствующим видом устремила свой взгляд вдаль.— Мама познакомилась с отцом во время сафари в Африке. — сказал Томми. — Они и меня обещали взять с собой, когда я научусь стрелять из большого ружья.Джерико снял со стены винтовку, переломил ствол и осмотрел его изнутри. Ствол был девственно чист.— Ты чистишь ружье каждый день? — спросил Джерико, вешая винтовку на место.— Да, сэр, каждое утро перед завтраком, такой у меня порядок.— И сегодня?— Да, сэр.Казалось, мальчик не понял истинной подоплеки вопроса. По-видимому, ему было приятно похвастаться, что он сделал все как следует.— Что тебя разбудило утром, Томми?— Выстрелы, сэр, — ответил мальчик. — Мне показалось, что стреляют прямо у меня под окном. Я встал и подошел к окну, чтобы посмотреть. Там был мистер Уилсон, он стрелял в сторону рощи. Потом я услышал уток и решил, что в них-то он и стреляет.— А потом?— Ну, потом я подумал, что раз уж я проснулся, то нужно вставать. Тогда я почистил винтовку. Я всегда это делаю перед тем, как умыться и спуститься завтракать. У меня руки после этого всегда в масле. Потом я услышал громкие голоса внизу и решил умыться поскорее. Потом оделся и спустился как раз в тот момент, когда вы с отцом и мистером Уилсоном выходили из папиного кабинета.— А до этого ты не выходил из своей комнаты? До того, как стал чистить винтовку?— Нет, сэр.— Когда ты в последний раз пользовался ею, Томми? Я имею в виду, когда ты из нее стрелял?— Пару дней назад, сэр. Я стрелял по мишени, тренировался.Джерико заставил себя улыбнуться.— И как у тебя получилось?— Хорошо, правда, сэр. Я выбил три мишени из пяти и набрал девяносто восемь очков.— Я тоже неплохо стреляю, — сказал Джерико. — Как-нибудь мы могли бы устроить соревнование.— Здорово! Это было бы потрясающе, сэр.Джерико вынул из кармана трубку и начал ее набивать:— Сегодня утром ты не заметил чего-нибудь необычного в своей винтовке?— Необычного, сэр?— Например, как будто из нее стреляли и повесили на место, не почистив.Глаза у мальчика стали размером с блюдце.— Вы думаете, кто-то мог взять мою винтовку, чтобы… чтобы стрелять в вас, сэр?— В меня стреляли из такой же. — Джерико поднес к трубке зажигалку.— Но, сэр, я знал бы, что из нее стреляли. Конечно, если бы ее почистили и принесли в комнату, когда я еще спал… ну, тогда я мог и не заметить.— Если винтовка была на месте, когда ты слышал выстрелы мистера Уилсона, тогда снайпер стрелял не из нее. Потому что в тот момент он был еще в роще.У мальчика вырвался вздох облегчения:— Очень рад, что это так, сэр.Лиз Бауман внезапно повернулась к ним:— Вряд ли я поеду кататься сегодня, Томми. Так что если ты хочешь размять Рейнджера…— Вот здорово! А можно?— Можно ли… — автоматически повторила она за ним.— Так можно, мам?— Беги, — ответила она.Мальчик вприпрыжку подбежал к двери, помахал Джерико и скрылся. Лиз Бауман прикурила сигарету и снова отвернулась к окну. Джерико склонился над письменным столом, посасывая трубку.— Насчет того, что случилось ночью, — сказала Лиз, продолжая смотреть в окно. Она явно хотела, чтобы он что-нибудь сказал. Он предпочел промолчать. — Не знаю, что на меня нашло, — медленно, с трудом продолжала она. — Вообще-то я не имею обыкновения посещать спальни наших гостей среди ночи.— Я этого и не думал.— Должно быть, это было нелепым безрассудством, и теперь мне очень стыдно.— Это мне следует стыдиться, — ответил Джерико. — Вы нуждались в помощи и подумали, что сможете таким образом купить ее. Мне не следовало вас отпускать, не выяснив, что случилось.Сигарета выпала из ее пальцев на деревянный пол, но она не обратила на это никакого внимания. Джерико подошел и поднял сигарету, потом выбросил ее в окно на каменную террасу. Он взял женщину за плечи, развернул лицом к себе и снова увидел в ее глазах страх.— Чего вы на самом деле от меня хотели, Лиз?Она сделала движение, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее.— Я не подумала, — ответила она. — Вы ничего… ничего не можете для меня сделать. Мне показалось, что можете, всего на мгновение, но это потому, что я не подумала как следует.— А ваш муж знает, что ночью вы приходили в мою комнату?Ее глаза расширились и потемнели, и страх в них сменился ужасом.— Нет! Нет!— Но крик, который я слышал, не был следствием ночного кошмара.— Алекс рассказал мне, что я…— Кто-то кричал от боли. Это был не кошмар. Это муж расправился с вами?— Нет!— Значит, вы ушли из моей комнаты и сразу легли спать?— Да.— Я вам не верю. Вы были слишком взвинчены, чтобы уснуть, как только положите голову на подушку. А крик раздался сразу после того, как вы от меня ушли.На глазах у Лиз показались слезы и покатились по щекам.— Так что или муж издевался над вами или это был кто-нибудь другой.Ей удалось справиться с волнением.— Это был крик боли, — продолжал он.Она отрицательно покачала головой:— Порой боль доставляет наслаждение. Причем весьма сильное наслаждение.— Значит, схватка между вами и мужем была любовной?— Нет!— Тогда кто же кричал?На секунду ему показалось, что она готова довериться ему, но было уже поздно. Дверь отворилась, и в комнату вошел Алекс Бауман. В руке он держал стакан с водкой, в котором плавали кусочки льда. Он увидел, что большие ладони Джерико лежат на плечах Лиз, и его неизменная улыбка сделалась еще шире.— Винтовка Томми уже подверглась осмотру, так что я ее возьму, — сказал он, но даже не взглянул на ружье. Его сузившиеся глаза не отрывались от измученного лица жены.Джерико повел себя вызывающе. Он так и не снял руки с ее плеч. Мягко развернул женщину и подтолкнул к окну так, чтобы она не стояла лицом к Бауману.— Вы хорошо обучили вашего сына обращению с оружием, — сказал Джерико.— Но это была не его винтовка.— Очевидно, нет. Ее ствол чист, как свисток.— Для меня большое облегчение узнать об этом. У нас это единственное ружье двадцать второго калибра. Так что все прояснилось.— Каким образом?Бауман пожал плечами:— Должно быть, это был кто-то посторонний, как мы и решили с самого начала. Деревенские дети или эти самые хиппи из общины.— В доме гостит восемь человек, считая меня: мисс Жаркова, Боб Уилсон, оба Прентиса, девушка по имени Джуди, Трейл и Ломекс. Вы можете поручиться, что ни один из них не привез оружие с собой?— Вы хотите, чтобы я обыскал багаж своих гостей? — поинтересовался Бауман.— Я ни черта от вас не хочу, Бауман. Я просто пытаюсь понять, в чем дело. Кстати, не потрудитесь ли вы объяснить, что за крик я слышал сегодня ночью, только скажите правду.Бауман взглянул на жену:— Я уже говорил вам, что Лиз…— Я вам не верю, — прервал его Джерико.— Лиз отрицала, что это правда? — Бауман уставился на ее спину, и плечи Лиз опустились. — Ради всего святого, Лиз, прекрати рыдать.— Как она могла отрицать, если вы сказали, что она спала, да к тому же много выпила перед этим?Улыбка Баумана сделалась буквально лучезарной.— Ну, раз вам уже все известно, то признаю, что она и в самом деле не спала и не была пьяна. Ведь как раз перед этим она вышла от вас, не так ли?Джерико почувствовал, как на шее запульсировала вена:— Стало быть, вы знаете об этом.— Конечно, старина, я об этом знаю. Это я послал ее к вам. — Он отхлебнул из стакана. — Можете считать мой поступок одной из причуд нашего дома. Мне нравится, когда я могу предложить своим гостям только самое лучшее. Конечно, Лиз уже не та, что раньше, но, думаю, вы согласитесь, что и теперь ее можно назвать весьма лакомым кусочком.Джерико шагнул вперед:— Хотелось бы отблагодарить вас за такое великодушие.Его правая рука, сжатая в кулак, взметнулась в воздух и врезалась в голову Баумана. Стакан отлетел в сторону, а Баумана отбросило назад и впечатало в стену. Он съехал на пол и замер, откинув голову под нелепым углом. Улыбка наконец сошла с его лица, а глаза закатились под лоб.Джерико подошел к Лиз и взял ее за руку.— Давайте уйдем отсюда, — сказал он, — так далеко, как вам захочется.Она двигалась с трудом, тяжело опираясь на его руку.— Вы ударили его, — прошептала она.— Не мешало бы добавить, — ответил Джерико. Глава 3 Они вышли в коридор, и Джерико закрыл за собой дверь комнаты. Лиз из последних сил боролась с подступающими рыданиями.— Может быть, вас проводить в вашу комнату? Или она у вас с ним общая?— Нужно послать кого-нибудь к нему, — ответила она.— Он скоро придет в себя, — холодно ответил Джерико. — Наверное, в его интересах, чтобы об этом происшествии знало как можно меньше народу.Она остановилась и посмотрела ему в лицо, сощурившись, как будто желая сдержать слезы.— Вы не знаете его, — сказала она. — Он становится неуправляемым, когда злится. Он придет за вами, Джерико. И может даже попытаться вас убить.— Ну, это не в первый раз.— Вы думаете, в роще был Алекс?— Может быть. Впрочем, я этого не знаю. Кроме того, мне неизвестна причина. Теперь я сам подсказал ему мотив. Но…Лиз протянула свои загорелые руки к лацканам его пиджака.— То, что он сказал — неправда, — произнесла она почти с яростью, — он не посылал меня к вам. Ему нравятся подобные сексуальные фантазии. Я пришла сама, клянусь вам.— Зачем он так сказал?— Он скорее умрет, чем признает, что что-то случилось без его ведома. Должно быть, он видел, как я выходила из вашей комнаты, и не мог допустить, чтобы вы подумали, будто он был не в курсе. Вот потому он и выдумал эту чудовищную историю.Джерико почувствовал, что смертельно устал от всего этого.— Черт с ним, — сказал он, — я собираюсь уехать отсюда, Лиз. Если хотите, я отвезу вас куда-нибудь — в какой-нибудь другой город, где живут ваши друзья, или в Нью-Йорк. Вам нельзя оставаться, иначе он сорвет злость на вас.— Я не могу уехать. — Она медленно отвернулась.— Почему?— Из-за Томми. Алекс ни перед чем не остановится. Бог знает, что он может ему наговорить. Может сказать, что застал нас в постели и вы ударили его. Начнет рассуждать о своей бесценной чести. Выставит нас с вами последними мерзавцами. А я ни на минуту не могу допустить, чтобы Томми поверил в это. Уезжайте, Джерико. Лучше, чтобы вас здесь не было, когда разразится скандал.— Я что, должен бежать?— Это самое лучшее, что вы можете сделать, чтобы помочь мне.Джерико сощурил глаза:— Я намереваюсь известить полицию о своем утреннем приключении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17