Вначале я подумал, что она кого-то из них покусала, но потом понял, что парни просто забавлялись. Им было весело. Они шли, видимо в расположенное неподалеку ПТУ, увидели собаку и просто так, от скуки, причинили ей боль, потешаясь над ее страхом. Старушка, торговавшая семечками, крикнула на них, и они оставили свою жертву в покое, а самый маленький из них напоследок пнул ее кроссовками между глаз в каком-то замысловатом прыжке, подражая героям боевиков. Сука, взвизгнув, ретировалась. Она была довольна тем, что ее оставили в покое, и не очень обиделась. Она уже привыкла.
Мной овладело бешенство. Липкая волна ненависти поднялась от паха до лица. Я почувствовал, что краснею. Когда подонки проходили мимо меня, я впился глазами в их лица и еле сдержал себя, сжав зубы и стиснув кулаки. Они меня даже не заметили.
Их было трое. Глупо было бы прийти на новую работу на второй рабочий день в синяках. У меня не было никаких шансов. И, тем не менее, всю оставшуюся до машины дорогу я представлял себе, как ввязываюсь в драку с этими недорослями, разбиваю нос одному, роняю второго, а третий, убегая, падает и ломает себе руку. Тридцать вариантов победы, враг разбит, и вся остановка мне аплодирует. Когда я садился в машину, у меня все еще дрожали руки.
Запел Стинг..
– Фиу – тиу – лиу, – сказал мягкий женский голос. – Иволга вернулась.
– У нас в поселке, в роще около дома, жила иволга, – ничуть не удивившись сказал я. – Она кричала по-кошачьи.
– Ой, простите, – испугался голос.
Через несколько секунд звонок повторился. Я сказал: «Алло».
– Мне бы хотелось услышать Игоря, – после долгой паузы произнес тот же голос.
– Если вы по личному вопросу, то я ничем не смогу вам помочь, а если по работе, то можете говорить. Я за него.
– Что с ним?
– С ним случилось несчастье.
– Кто вы?
– Меня зовут Николай. Фамилия моя – Чебоксаров.
– Он жив?
– Нет.
Собеседница прервала разговор. Кому интересно разговаривать со мной? Всем нужен Игорь. Я прогрел машину и поехал на работу.
Без пятнадцати девять я открыл дверь офиса, но оказался третьим. На своих местах уже находились Аркадий и Алла. Мы поздоровались, и я прошел за свой стол. На столе лежало две папки с завязками. На одной было написано: «обязанности», на другой – «мероприятия». В каждой из них лежали листы одиннадцатого формата, сверху были имя и фамилия, а ниже изложение обязанностей и мероприятий. Я начал с обязанностей.
Постепенно офис наполнился людьми. Каждый вновь прибывший работник подходил ко мне поздороваться, а потом отправлялся на свое место. Когда открыли дверь для посетителей, около моего стола образовалась небольшая очередь. Самым первым оказался тучный мужчина с коричневым лицом и мешками под глазами. Он опередил остальных на долю секунды, бессовестно плюхнулся на стоящий рядом стул и пристально посмотрел на меня.
– Мне нужно поговорить с вами наедине, – фальцетом сказал он, потом повернулся к своим преследователям. – Будьте добры, подождите минуточку, – а когда те в нерешительности притормозили, ласково добавил: – Закройте, пожалуйста, дверь.
Аутсайдеры беспрекословно выполнили его команду.
– Моя фамилия – Нырко, – пропищал он и повторил: – Нырко. Вот моя визитка.
Я взял ее, пожал протянутую руку и тоже представился. Визитка на двух языках сообщала, что господин Нырко является главным инженером городского спиртзавода.
– Я вчера вам звонил. Ужасная новость. Свои люди мне все рассказали. Это дико, дико! – запричитал он, потом резко сменил тон и спросил: – Вы скажите, с фирмой все в порядке? Она будет работать?
– Да.
– В тех же объемах? Как обычно? Ничего не случилось?
– Объемы, я думаю, возрастут, – оптимистично заверил я, еще не совсем понимая, что к чему.
– Понимаю, понимаю. А расчет?
– Какой расчет?
– Вы получили деньги за пузыри, мы водку отгрузили полностью, теперь расчет. Все сроки вышли.
– Вы имеете ввиду наличку? – догадался я.
– Не стоит конкретизировать, – озираясь, сказал Нырко.
– Я пока не в курсе.
– Во все детали был посвящен Аркадий, – он встал, раздвинул дверь и, не спрашивая меня, позвал Аркадия. – Сегодня пятница, все сроки вышли. Большие люди стали интересоваться, – он показал пальцем в потолок. – Затягивать с этим делом не в моих и не в ваших интересах.
– Аркадий, ты в курсе дела? – спросил я у вошедшего бухгалтера.
– Да, – подтвердил он и поздоровался с Нырко. – Мы должны пятьдесят тысяч. Обычно сразу после отгрузки…
– Подробности потом, – перебил я его. – У нас есть такая сумма?
– Разумеется.
– Мы можем рассчитаться прямо сейчас?
– Сейчас не желательно. В зале полно покупателей, нужно открывать сейф, нести сюда купюры.
– Правильно, правильно. Сейчас не желательно, – затараторил Нырко. – Ни к чему, чтобы все видели. Я приду потом. Раньше сейф стоял прямо здесь. Где он теперь? Его вскрыли? Вещдок?
– Он в ремонте. Приходите после шести, Аркадий с вами рассчитается, если меня не будет.
– Отлично, – сказал Нырко. – Я думаю, что это не последняя наша сделка, но пока нужно сменить тактику. В ближайшее время все тендеры придется выигрывать по-честному.
– Как это? – спросил Аркашка.
– Цены должны быть нормальными, в смысле – минимальными. Вы не беспокойтесь. Мы свою долю тоже уменьшим.
– Вы предлагаете нам работать без прибылей?
– А что поделать? Конкурсы нужно выигрывать однозначно.
– А как же мы их сможем выиграть однозначно? – удивился Аркашка. – Если конкурс будет открытым, то обязательно найдется какой-нибудь отморозок, который попытается сработать в ноль или даже в убыток, чтобы влезть на рынок.
– Пусть это вас не тревожит. У нас конкурсы без запечатанных конвертов. В последний день перед комиссией я буду приносить вам заявки ваших конкурентов, с их ценами. Надеюсь, ночи вам хватит?
– Ночи хватит.
– Ну, вот, сегодня и попробуем сработать. Какой там у нас тендер?
– Вроде ни какого, – сказал Аркашка.
– Сейчас, – Нырко достал из портфеля бумажку. – Вот. Тендер на скотч. Клейкая лента, для упаковки тары.
– Мы со скотчем никогда не работали, – возразил Аркадий.
– Так, давайте попробуем. Вечером приду за деньгами и принесу конкурсные заявки ваших конкурентов. Пары дней вам хватит на первый раз?
– Вполне, – заверил Аркашка.
– Потом, – Нырко встал, – когда ревизоры покинут контору, все вернется на круги своя. И наценки и расчеты. А мы к этому времени успеем увеличить обороты.
– А где гарантия, что новое руководство нас поддержит? – спросил я.
– А вы знаете, кто будет новым руководителем? – загадочно спросил Нырко.
– Нет, – хором ответили мы.
– А я уже знаю. И могу вам дать гарантии. Это наш человек, – Нырко пожал нам руки и исчез.
– Сегодня он не придет, – сообщил Аркашка.
– Почему? – удивился я.
– Шифруется, он никогда не приходит в назначенное время. Боится, что его захватят с деньгами.
– То, что он говорил, реально?
– Вполне. По большому счету, никто с коррупцией не борется, просто одних убрали от кормушки, других поставили. А зачем новой команде огород городить? Когда все уже давным-давно придумано. А этот Нырко у них, как связной. Он всего лишь главный инженер одного из заводов. Мало что решает. Поэтому обвинить его в коррупции очень трудно.
Из-за дверей послышался шум.
– Аркаш, посмотри там, что за люди ко мне стоят, если кого знаешь, сам реши все вопросы, а то я пока мало что понимаю, неудобно, – сказал я и снова взялся за папки. Но, только открыл первый лист, как в кабинет вошла женщина лет сорока в полной норке, мило улыбнулась и присела на стул. Мелькнувший в проеме за ее спиной Аркадий виновато развел руками.
– Я директор магазина «Плес», – сказала шуба. – Татьяна Викторовна.
– Николай Александрович, – я еще не привык величать себя по отчеству и от неловкости спотыкался.
– Я слышала, вы хотите подавать на нас в арбитраж, – не переставая улыбаться, сказала посетительница.
– Извините, я здесь человек новый, я позову бухгалтера, и мы все решим.
– Постойте. Мой вопрос не касается бухгалтерии, – она положила ногу на ногу, показав мне красивые колени. – Я просто хочу, чтобы вы немного подождали.
– Зачем?
– Наш магазин муниципальный, соответственно – убыточный. Как известно, мэрия избавляется от муниципальных магазинов, приватизируя их. Если магазин на плаву, то директор сам находит себе инвесторов и учредителей, если банкрот, то инвесторов находят в принудительном порядке и от директора обычно избавляются. Или, что еще хуже, магазин выставляют на торги. В моем случае вот-вот должна произойти смена собственника, и мне важно, чтобы она прошла по моему сценарию, я имею первоочередное право.
Она говорила жалобно, но не унижалась.
– Естественно, мы сидим на картотеке, но в этом нет ничего страшного, если кредиторы не предъявят требования все сразу. У нас есть запас товара, мои инвесторы готовы внести деньги в развитие. Мы должны немногим, в течение этой недели мы закроем долг молокозаводу и хлебокомбинату, на следующей неделе – мясокомбинату. Мне важно, чтобы вы не предъявили свои требования в эти две недели. Тогда нас не признают банкротами и я смогу сохранить магазин, директором которого являюсь уже больше десяти лет.
– Сколько вы нам должны?
– Сущие пустяки – двести пятьдесят тысяч, – она опять улыбнулась. – Вы не откажете женщине?
– Если мы подадим в арбитраж, то вы ведь все равно не сможете отдать деньги сразу?
– Нет, конечно. В таком случае вы их вообще вряд ли увидите. Если я не смогу договориться с вами и с директором мясокомбината, то вам достанутся по суду старые стулья и телефоны.
– В таком случае мы лучше подождем.
– Спасибо, вы – очень милый молодой человек.
Она ушла, оставив запах дорогого парфюма.
Вошел Аркадий, и я рассказал ему о содержании разговора.
– Зря вы ей пообещали, – сказал он с раздражением. – Эта сука вас обманула. Она и не собирается отдавать долги и поднимать магазин с колен. Ее задача протянуть как можно дольше и хапнуть как можно больше. Она задолжала ликероводочному заводу пятьсот тысяч. Разумеется, она с кем-то там делилась, потом когда стало уже невозможно отпускать водку при таком долге, перекинулась к нам. Наплела что-то Игорю, и он попал под ее обаяние. А сама купила квартиру в Москве и дочь в МГУ засунула.
– Мы ведь все равно ничего не выиграем, подав в суд.
– Нет. Долги муниципального магазина выкупит новый собственник, и когда-нибудь отдаст. Но не в этом дело. Игорь обещал подать на них в арбитраж начальнице торгового отдела района. В администрации от этой скользкой бабы давно хотят избавиться, а наша фирма с районом очень дружит. В принципе, все документы для арбитража у нас уже готовы.
– Что же делать?
– Подадим в суд. Только берегитесь, когда она узнает, вы увидите истинное лицо этой Мегеры.
– Скажу, что на момент разговора документы уже отнесли, а я не знал.
– Это вам не поможет, она вас все равно смешает с грязью, – усмехнулся Аркадий и ушел на свое место.
Я перечитал обязанности два раза, потом взял чистый лист бумаги, написал вверху: «Я», провел от этой буквы стрелку по левому краю и написал под ее жалом: «Аркадий». Вторая стрелка по правому краю уперлась в слово «Вероника». А средняя стрелка указала на «Катю». От Аркадия вышли две стрелки, на Аллу и Ларису, от Кати тоже две стрелки, на грузчиков и водителей, от Вероники стрелка была одна, она указывала на клиентов. Полюбовавшись на плод своих усилий, я решил перерисовать схему заново, таким образом, чтобы вдоль стрелок и под именами можно было написать комментарии. Взяв новый листок, я первым делом вместо слова «Я» написал «директор». Это было не так самоуверенно. Глядя на предоставленные мне листки, я подписал под именами обязанности каждого, потом долго смотрел на схему, пытаясь понять и запомнить, кое-что вычеркивал и исправлял, добиваясь того, чтобы люди не дублировали друг друга. Наконец я понял, что представляет собой фирма «Дисконт», переписал схему начисто и положил на стол перед глазами, как руководство к действию.
Мне в голову пришла одна идея. Я снова залез в смартфон и попробовал слово «иволга». Опять фигу. Без стука вошел Аркаша.
– Пришли из «Спецторга», – сказал он. – Не знаю что делать. Просят нового директора.
– Что за «Спецторг»?
– Это фирма Хакимова. Того, что убили вместе с Игорем Валентиновичем. Похоже пожаловал его брат.
– Пусть заходят. А ты будь рядом.
Вошли двое. Один – рыжий, второй вороной. Оба в черных дорогих куртках с меховыми воротниками. Рыжий назвался Русланом. Он был действительно похож на того парня, с которым разговаривал Игорь. Второй, видимо, говорить совсем не умел, стоял в сторонке и смотрел на стену.
– Вы в курсе, что мой брат первый сообщил Угланову о переменах в «Главспирте»? – спросил рыжий.
– Да. Я при этом присутствовал. Я знаю суть предложений вашего брата.
– Мы пришли их подтвердить. У нас случилось большое горе, – с пафосом произнес он. – Но, жизнь не стоит на месте. Нужно работать. У всех семьи. Я пришел, чтобы еще раз предложить объединить усилия. С нас – информация, с вас – связи.
– К сожалению, – робко ответил я. – Я всего лишь наемный директор. И такие вопросы, без совета с учредителями решать не могу.
– А кто учредители? – спросил Руслан.
– Это коммерческая тайна, – нашелся Аркадий.
– Когда вы можете с ними посоветоваться?
– Сутки, двое, – на всякий случай я дал себе фору.
– Запишите мой телефон, – таким тоном обычно угрожают.
– Лучше вы мне позвоните, а я внесу вас в записную книжку.
– Мой номер легкий, – настоял Руслан, – МТС а на конце – два, два, два, три, три, три.
Я записал в еженедельнике.
Конкуренты ушли, а с ними и Аркаша.
Подошла Лариса и сказала, что поедет в банк. Я кивнул. Вслед за ней появился Марсель, он сообщил, что собрал со всех наших точек тару. За один раз все отвезти не получилось, последний рейс сделал сегодня с рынка по пути на работу. На рынке он встретил Серегу, тот велел мне напомнить, что в двенадцать у нас с ним встреча. Я поблагодарил его и стал читать папку с надписью «мероприятия». Прочитав соображения сотрудников, я решил систематизировать их предложения и переписал на новый лист, разбив предстоящие изменения на пункты. Как и следовало ожидать, повышение оборота требовало вложения денег. Нужно было купить еще одну ГАЗель, еще один компьютер, принять на работу двух грузчиков и одного кассира-оператора. Самая длинная записка принадлежала Аркадию, кроме всего прочего, он считал, что нам необходим кредит в один – два миллиона. Что ж, это будет сделать посложнее. Я вспомнил слова Спарыкина о том, что фирма с чужими деньгами не работает.
Я не сделал никаких выводов, и решил ничего не предпринимать, не посоветовавшись с Нелей и подполковником.
В следующей папке лежали баланс и журнал движения денег. Честно говоря, я неважно разбираюсь во всех этих бухгалтерских документах, поэтому, чтобы вникнуть, мне пришлось потратить немало времени. Все оказалось правдой, объемы действительно были гигантскими. Игорь имел полное право называть меня мелочевщиком. У меня возникло несколько вопросов, и я позвал Аркадия.
– Вот, в январе в три захода, Игорь выбрал из миллион. Написано, временно. Куда они пошли? – спросил я.
– Я не знаю, – задумался Аркадий. – Он говорил, что внесет их обратно через месяц, но, потом, видимо, передумал и превратил их в дивиденды. После Нового года мы все получали премию, а учредители – дивиденды.
– По черному?
– Естественно.
– Ясно. А вот в балансе, в октябре приход из банка четыреста тысяч, а в декабре, обратно в банк. Это что?
– Получение и возврат кредита.
– Опа! А я думал, что вы кредитами не пользовались.
– Мы уважаемые клиенты. Для нас в банке открыта кредитная линия. Невозможно развиваться без кредитов.
– Согласен, просто не все так думают.
– Правда, Игорь почему-то это скрывал, о кредитах знали только он, я и Лариса. Все было так таинственно.
– А сейчас мы ничего не должны?
– Нет. Мы кредитуемся только в тех случаях, когда увеличиваем объемы, расширяем ассортимент или делаем большие покупки, например, КамАЗ. Кредиты берем месяца на два, на три и всегда вовремя рассчитываемся. Если обороты увеличатся, то кредиты нам понадобятся. Я писал об этом.
– Все ясно. Аркаш, уберите снежинки.
– Какие снежинки? – не понял он.
– С окон. Весна на улице!
– Хорошо, – сказал он и ушел. По-моему он только сейчас обратил на них внимание.
Опять Стинг.
– Алло, Николай, я вам звонила сегодня утром, – сказал знакомый женский голос.
– Слушаю вас, иволга.
– Мне нужно с вами встретиться. Желательно сегодня вечером.
– Часов в семь я буду свободен.
– Вы можете подъехать к оперному театру?
– В половине восьмого.
– А как я вас узнаю? – игриво спросила она.
– Я буду на белой «десятке».
– Пока.
Перед тем, как ехать на стрелку, я решил перекусить. Спустившись вниз, на импровизированную кухню, я попросил бабу Аню накормить меня, сказал, что я – новый директор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Мной овладело бешенство. Липкая волна ненависти поднялась от паха до лица. Я почувствовал, что краснею. Когда подонки проходили мимо меня, я впился глазами в их лица и еле сдержал себя, сжав зубы и стиснув кулаки. Они меня даже не заметили.
Их было трое. Глупо было бы прийти на новую работу на второй рабочий день в синяках. У меня не было никаких шансов. И, тем не менее, всю оставшуюся до машины дорогу я представлял себе, как ввязываюсь в драку с этими недорослями, разбиваю нос одному, роняю второго, а третий, убегая, падает и ломает себе руку. Тридцать вариантов победы, враг разбит, и вся остановка мне аплодирует. Когда я садился в машину, у меня все еще дрожали руки.
Запел Стинг..
– Фиу – тиу – лиу, – сказал мягкий женский голос. – Иволга вернулась.
– У нас в поселке, в роще около дома, жила иволга, – ничуть не удивившись сказал я. – Она кричала по-кошачьи.
– Ой, простите, – испугался голос.
Через несколько секунд звонок повторился. Я сказал: «Алло».
– Мне бы хотелось услышать Игоря, – после долгой паузы произнес тот же голос.
– Если вы по личному вопросу, то я ничем не смогу вам помочь, а если по работе, то можете говорить. Я за него.
– Что с ним?
– С ним случилось несчастье.
– Кто вы?
– Меня зовут Николай. Фамилия моя – Чебоксаров.
– Он жив?
– Нет.
Собеседница прервала разговор. Кому интересно разговаривать со мной? Всем нужен Игорь. Я прогрел машину и поехал на работу.
Без пятнадцати девять я открыл дверь офиса, но оказался третьим. На своих местах уже находились Аркадий и Алла. Мы поздоровались, и я прошел за свой стол. На столе лежало две папки с завязками. На одной было написано: «обязанности», на другой – «мероприятия». В каждой из них лежали листы одиннадцатого формата, сверху были имя и фамилия, а ниже изложение обязанностей и мероприятий. Я начал с обязанностей.
Постепенно офис наполнился людьми. Каждый вновь прибывший работник подходил ко мне поздороваться, а потом отправлялся на свое место. Когда открыли дверь для посетителей, около моего стола образовалась небольшая очередь. Самым первым оказался тучный мужчина с коричневым лицом и мешками под глазами. Он опередил остальных на долю секунды, бессовестно плюхнулся на стоящий рядом стул и пристально посмотрел на меня.
– Мне нужно поговорить с вами наедине, – фальцетом сказал он, потом повернулся к своим преследователям. – Будьте добры, подождите минуточку, – а когда те в нерешительности притормозили, ласково добавил: – Закройте, пожалуйста, дверь.
Аутсайдеры беспрекословно выполнили его команду.
– Моя фамилия – Нырко, – пропищал он и повторил: – Нырко. Вот моя визитка.
Я взял ее, пожал протянутую руку и тоже представился. Визитка на двух языках сообщала, что господин Нырко является главным инженером городского спиртзавода.
– Я вчера вам звонил. Ужасная новость. Свои люди мне все рассказали. Это дико, дико! – запричитал он, потом резко сменил тон и спросил: – Вы скажите, с фирмой все в порядке? Она будет работать?
– Да.
– В тех же объемах? Как обычно? Ничего не случилось?
– Объемы, я думаю, возрастут, – оптимистично заверил я, еще не совсем понимая, что к чему.
– Понимаю, понимаю. А расчет?
– Какой расчет?
– Вы получили деньги за пузыри, мы водку отгрузили полностью, теперь расчет. Все сроки вышли.
– Вы имеете ввиду наличку? – догадался я.
– Не стоит конкретизировать, – озираясь, сказал Нырко.
– Я пока не в курсе.
– Во все детали был посвящен Аркадий, – он встал, раздвинул дверь и, не спрашивая меня, позвал Аркадия. – Сегодня пятница, все сроки вышли. Большие люди стали интересоваться, – он показал пальцем в потолок. – Затягивать с этим делом не в моих и не в ваших интересах.
– Аркадий, ты в курсе дела? – спросил я у вошедшего бухгалтера.
– Да, – подтвердил он и поздоровался с Нырко. – Мы должны пятьдесят тысяч. Обычно сразу после отгрузки…
– Подробности потом, – перебил я его. – У нас есть такая сумма?
– Разумеется.
– Мы можем рассчитаться прямо сейчас?
– Сейчас не желательно. В зале полно покупателей, нужно открывать сейф, нести сюда купюры.
– Правильно, правильно. Сейчас не желательно, – затараторил Нырко. – Ни к чему, чтобы все видели. Я приду потом. Раньше сейф стоял прямо здесь. Где он теперь? Его вскрыли? Вещдок?
– Он в ремонте. Приходите после шести, Аркадий с вами рассчитается, если меня не будет.
– Отлично, – сказал Нырко. – Я думаю, что это не последняя наша сделка, но пока нужно сменить тактику. В ближайшее время все тендеры придется выигрывать по-честному.
– Как это? – спросил Аркашка.
– Цены должны быть нормальными, в смысле – минимальными. Вы не беспокойтесь. Мы свою долю тоже уменьшим.
– Вы предлагаете нам работать без прибылей?
– А что поделать? Конкурсы нужно выигрывать однозначно.
– А как же мы их сможем выиграть однозначно? – удивился Аркашка. – Если конкурс будет открытым, то обязательно найдется какой-нибудь отморозок, который попытается сработать в ноль или даже в убыток, чтобы влезть на рынок.
– Пусть это вас не тревожит. У нас конкурсы без запечатанных конвертов. В последний день перед комиссией я буду приносить вам заявки ваших конкурентов, с их ценами. Надеюсь, ночи вам хватит?
– Ночи хватит.
– Ну, вот, сегодня и попробуем сработать. Какой там у нас тендер?
– Вроде ни какого, – сказал Аркашка.
– Сейчас, – Нырко достал из портфеля бумажку. – Вот. Тендер на скотч. Клейкая лента, для упаковки тары.
– Мы со скотчем никогда не работали, – возразил Аркадий.
– Так, давайте попробуем. Вечером приду за деньгами и принесу конкурсные заявки ваших конкурентов. Пары дней вам хватит на первый раз?
– Вполне, – заверил Аркашка.
– Потом, – Нырко встал, – когда ревизоры покинут контору, все вернется на круги своя. И наценки и расчеты. А мы к этому времени успеем увеличить обороты.
– А где гарантия, что новое руководство нас поддержит? – спросил я.
– А вы знаете, кто будет новым руководителем? – загадочно спросил Нырко.
– Нет, – хором ответили мы.
– А я уже знаю. И могу вам дать гарантии. Это наш человек, – Нырко пожал нам руки и исчез.
– Сегодня он не придет, – сообщил Аркашка.
– Почему? – удивился я.
– Шифруется, он никогда не приходит в назначенное время. Боится, что его захватят с деньгами.
– То, что он говорил, реально?
– Вполне. По большому счету, никто с коррупцией не борется, просто одних убрали от кормушки, других поставили. А зачем новой команде огород городить? Когда все уже давным-давно придумано. А этот Нырко у них, как связной. Он всего лишь главный инженер одного из заводов. Мало что решает. Поэтому обвинить его в коррупции очень трудно.
Из-за дверей послышался шум.
– Аркаш, посмотри там, что за люди ко мне стоят, если кого знаешь, сам реши все вопросы, а то я пока мало что понимаю, неудобно, – сказал я и снова взялся за папки. Но, только открыл первый лист, как в кабинет вошла женщина лет сорока в полной норке, мило улыбнулась и присела на стул. Мелькнувший в проеме за ее спиной Аркадий виновато развел руками.
– Я директор магазина «Плес», – сказала шуба. – Татьяна Викторовна.
– Николай Александрович, – я еще не привык величать себя по отчеству и от неловкости спотыкался.
– Я слышала, вы хотите подавать на нас в арбитраж, – не переставая улыбаться, сказала посетительница.
– Извините, я здесь человек новый, я позову бухгалтера, и мы все решим.
– Постойте. Мой вопрос не касается бухгалтерии, – она положила ногу на ногу, показав мне красивые колени. – Я просто хочу, чтобы вы немного подождали.
– Зачем?
– Наш магазин муниципальный, соответственно – убыточный. Как известно, мэрия избавляется от муниципальных магазинов, приватизируя их. Если магазин на плаву, то директор сам находит себе инвесторов и учредителей, если банкрот, то инвесторов находят в принудительном порядке и от директора обычно избавляются. Или, что еще хуже, магазин выставляют на торги. В моем случае вот-вот должна произойти смена собственника, и мне важно, чтобы она прошла по моему сценарию, я имею первоочередное право.
Она говорила жалобно, но не унижалась.
– Естественно, мы сидим на картотеке, но в этом нет ничего страшного, если кредиторы не предъявят требования все сразу. У нас есть запас товара, мои инвесторы готовы внести деньги в развитие. Мы должны немногим, в течение этой недели мы закроем долг молокозаводу и хлебокомбинату, на следующей неделе – мясокомбинату. Мне важно, чтобы вы не предъявили свои требования в эти две недели. Тогда нас не признают банкротами и я смогу сохранить магазин, директором которого являюсь уже больше десяти лет.
– Сколько вы нам должны?
– Сущие пустяки – двести пятьдесят тысяч, – она опять улыбнулась. – Вы не откажете женщине?
– Если мы подадим в арбитраж, то вы ведь все равно не сможете отдать деньги сразу?
– Нет, конечно. В таком случае вы их вообще вряд ли увидите. Если я не смогу договориться с вами и с директором мясокомбината, то вам достанутся по суду старые стулья и телефоны.
– В таком случае мы лучше подождем.
– Спасибо, вы – очень милый молодой человек.
Она ушла, оставив запах дорогого парфюма.
Вошел Аркадий, и я рассказал ему о содержании разговора.
– Зря вы ей пообещали, – сказал он с раздражением. – Эта сука вас обманула. Она и не собирается отдавать долги и поднимать магазин с колен. Ее задача протянуть как можно дольше и хапнуть как можно больше. Она задолжала ликероводочному заводу пятьсот тысяч. Разумеется, она с кем-то там делилась, потом когда стало уже невозможно отпускать водку при таком долге, перекинулась к нам. Наплела что-то Игорю, и он попал под ее обаяние. А сама купила квартиру в Москве и дочь в МГУ засунула.
– Мы ведь все равно ничего не выиграем, подав в суд.
– Нет. Долги муниципального магазина выкупит новый собственник, и когда-нибудь отдаст. Но не в этом дело. Игорь обещал подать на них в арбитраж начальнице торгового отдела района. В администрации от этой скользкой бабы давно хотят избавиться, а наша фирма с районом очень дружит. В принципе, все документы для арбитража у нас уже готовы.
– Что же делать?
– Подадим в суд. Только берегитесь, когда она узнает, вы увидите истинное лицо этой Мегеры.
– Скажу, что на момент разговора документы уже отнесли, а я не знал.
– Это вам не поможет, она вас все равно смешает с грязью, – усмехнулся Аркадий и ушел на свое место.
Я перечитал обязанности два раза, потом взял чистый лист бумаги, написал вверху: «Я», провел от этой буквы стрелку по левому краю и написал под ее жалом: «Аркадий». Вторая стрелка по правому краю уперлась в слово «Вероника». А средняя стрелка указала на «Катю». От Аркадия вышли две стрелки, на Аллу и Ларису, от Кати тоже две стрелки, на грузчиков и водителей, от Вероники стрелка была одна, она указывала на клиентов. Полюбовавшись на плод своих усилий, я решил перерисовать схему заново, таким образом, чтобы вдоль стрелок и под именами можно было написать комментарии. Взяв новый листок, я первым делом вместо слова «Я» написал «директор». Это было не так самоуверенно. Глядя на предоставленные мне листки, я подписал под именами обязанности каждого, потом долго смотрел на схему, пытаясь понять и запомнить, кое-что вычеркивал и исправлял, добиваясь того, чтобы люди не дублировали друг друга. Наконец я понял, что представляет собой фирма «Дисконт», переписал схему начисто и положил на стол перед глазами, как руководство к действию.
Мне в голову пришла одна идея. Я снова залез в смартфон и попробовал слово «иволга». Опять фигу. Без стука вошел Аркаша.
– Пришли из «Спецторга», – сказал он. – Не знаю что делать. Просят нового директора.
– Что за «Спецторг»?
– Это фирма Хакимова. Того, что убили вместе с Игорем Валентиновичем. Похоже пожаловал его брат.
– Пусть заходят. А ты будь рядом.
Вошли двое. Один – рыжий, второй вороной. Оба в черных дорогих куртках с меховыми воротниками. Рыжий назвался Русланом. Он был действительно похож на того парня, с которым разговаривал Игорь. Второй, видимо, говорить совсем не умел, стоял в сторонке и смотрел на стену.
– Вы в курсе, что мой брат первый сообщил Угланову о переменах в «Главспирте»? – спросил рыжий.
– Да. Я при этом присутствовал. Я знаю суть предложений вашего брата.
– Мы пришли их подтвердить. У нас случилось большое горе, – с пафосом произнес он. – Но, жизнь не стоит на месте. Нужно работать. У всех семьи. Я пришел, чтобы еще раз предложить объединить усилия. С нас – информация, с вас – связи.
– К сожалению, – робко ответил я. – Я всего лишь наемный директор. И такие вопросы, без совета с учредителями решать не могу.
– А кто учредители? – спросил Руслан.
– Это коммерческая тайна, – нашелся Аркадий.
– Когда вы можете с ними посоветоваться?
– Сутки, двое, – на всякий случай я дал себе фору.
– Запишите мой телефон, – таким тоном обычно угрожают.
– Лучше вы мне позвоните, а я внесу вас в записную книжку.
– Мой номер легкий, – настоял Руслан, – МТС а на конце – два, два, два, три, три, три.
Я записал в еженедельнике.
Конкуренты ушли, а с ними и Аркаша.
Подошла Лариса и сказала, что поедет в банк. Я кивнул. Вслед за ней появился Марсель, он сообщил, что собрал со всех наших точек тару. За один раз все отвезти не получилось, последний рейс сделал сегодня с рынка по пути на работу. На рынке он встретил Серегу, тот велел мне напомнить, что в двенадцать у нас с ним встреча. Я поблагодарил его и стал читать папку с надписью «мероприятия». Прочитав соображения сотрудников, я решил систематизировать их предложения и переписал на новый лист, разбив предстоящие изменения на пункты. Как и следовало ожидать, повышение оборота требовало вложения денег. Нужно было купить еще одну ГАЗель, еще один компьютер, принять на работу двух грузчиков и одного кассира-оператора. Самая длинная записка принадлежала Аркадию, кроме всего прочего, он считал, что нам необходим кредит в один – два миллиона. Что ж, это будет сделать посложнее. Я вспомнил слова Спарыкина о том, что фирма с чужими деньгами не работает.
Я не сделал никаких выводов, и решил ничего не предпринимать, не посоветовавшись с Нелей и подполковником.
В следующей папке лежали баланс и журнал движения денег. Честно говоря, я неважно разбираюсь во всех этих бухгалтерских документах, поэтому, чтобы вникнуть, мне пришлось потратить немало времени. Все оказалось правдой, объемы действительно были гигантскими. Игорь имел полное право называть меня мелочевщиком. У меня возникло несколько вопросов, и я позвал Аркадия.
– Вот, в январе в три захода, Игорь выбрал из миллион. Написано, временно. Куда они пошли? – спросил я.
– Я не знаю, – задумался Аркадий. – Он говорил, что внесет их обратно через месяц, но, потом, видимо, передумал и превратил их в дивиденды. После Нового года мы все получали премию, а учредители – дивиденды.
– По черному?
– Естественно.
– Ясно. А вот в балансе, в октябре приход из банка четыреста тысяч, а в декабре, обратно в банк. Это что?
– Получение и возврат кредита.
– Опа! А я думал, что вы кредитами не пользовались.
– Мы уважаемые клиенты. Для нас в банке открыта кредитная линия. Невозможно развиваться без кредитов.
– Согласен, просто не все так думают.
– Правда, Игорь почему-то это скрывал, о кредитах знали только он, я и Лариса. Все было так таинственно.
– А сейчас мы ничего не должны?
– Нет. Мы кредитуемся только в тех случаях, когда увеличиваем объемы, расширяем ассортимент или делаем большие покупки, например, КамАЗ. Кредиты берем месяца на два, на три и всегда вовремя рассчитываемся. Если обороты увеличатся, то кредиты нам понадобятся. Я писал об этом.
– Все ясно. Аркаш, уберите снежинки.
– Какие снежинки? – не понял он.
– С окон. Весна на улице!
– Хорошо, – сказал он и ушел. По-моему он только сейчас обратил на них внимание.
Опять Стинг.
– Алло, Николай, я вам звонила сегодня утром, – сказал знакомый женский голос.
– Слушаю вас, иволга.
– Мне нужно с вами встретиться. Желательно сегодня вечером.
– Часов в семь я буду свободен.
– Вы можете подъехать к оперному театру?
– В половине восьмого.
– А как я вас узнаю? – игриво спросила она.
– Я буду на белой «десятке».
– Пока.
Перед тем, как ехать на стрелку, я решил перекусить. Спустившись вниз, на импровизированную кухню, я попросил бабу Аню накормить меня, сказал, что я – новый директор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26