Сержантов и «запорожцы» они отражать отказываются.
– Без этой карточки наша фирма остается полностью парализованной. Мы не можем заплатить ни за свет, ни за телефон. Не дай Бог, что-нибудь отключат, пойдут слухи. Мы рискуем потерять клиентов. Зачем нам терять репутацию? Да, Игорька больше нет, но с фирмой все о,кей. Все механизмы смазаны. Платежи идут вовремя. Про пропавшие деньги тоже молчок. Ни какой растерянности на лицах!
Подполковник очень внимательно смотрел на меня, пока я произносил этот монолог, но я так и не понял, что таит в себе этот взгляд. Потом он достал из внутреннего кармана записную книжку в кожаном переплете и демонстративно что-то записал в ней.
– Мы тебя поняли, – сказал он. – Карточку сделаем так быстро, как это только возможно.
– Сколько в ней будет подписей? – спросил я.
Мои гости опять переглянулись. Тупари, бизнесмены хреновы.
– В платежном поручении может быть одна или две подписи. Обычно директора и главного бухгалтера, но можно оставить и одну, – объяснил я.
– А как лучше? – спросила Неля.
– Все зависит от степени доверия. Если вы мне доверяете, то удобнее оставить одну, тогда я могу, имея на руках печать, изменить платежку где-нибудь в городе, например, в банке, и отправить срочный платеж, когда бухгалтер отсутствует.
– Мы тебе доверяем, – осторожно сказала Неля.
– Отлично, тогда скажите юристам, пусть готовят карточку на одну подпись, но у нотариуса я, разумеется, должен присутствовать сам. А бухгалтер пусть мне закажет пропуск в банк.
– Ты что, в банк сам собираешься ездить? – спросил Спарыкин после того, как поставил в своей книжечке еще одну отметку.
– Разумеется, особенно в первое время. Я должен со всеми познакомиться, в каждом банке свои прибамбасы, тем более что именно банк составляет справки для налоговой. Личный контакт есть личный контакт. Я уверен, что Игорь в своем банке знал абсолютно всех. Тем более, если придется брать кредит.
– Мы не работаем с чужими деньгами, – сказал Спарыкин.
– Очень хорошо, но иногда без кредита невозможно увеличить оборот.
– Мы не работаем с чужими деньгами, – жестко повторил милиционер.
– Ладно, ладно. Я еще хотел бы попросить вас не оставлять у меня в тылу стукачей, – я не дал им возможности вставить ни слова. – Человек, наделенный такими полномочиями, будет чувствовать себя значительной персоной. Более значительной, чем я. Возможен конфликт. Я захочу его уволить, вы мне скажете: нет. Тогда конец моему авторитету.
– Ты любишь власть, – сказал подполковник.
– Я хочу выполнить порученную мне работу и заработать деньги. Я вам сам буду все докладывать. При больших суммах советоваться. Все будет открыто.
Только сейчас я заметил, что блюдце опустело, колбаса кончилась, а Спарыкин наконец перестал жевать. Лишь у меня и у Нели чай оставался нетронутым.
– Еще? – спросил я у подполковника.
– Да.
Неля наполнила чашку.
– Пока у меня вопросов нет, остальное по ходу дела, – сказал я.
– Без консультации с нами кадровые вопросы не решай, – сказал Спарыкин, подтвердив мою догадку на счет стукачей. Меня от него тошнило, я еще до конца не понял почему, но уже кое-что стало вырисовываться, уже появилась смутная догадка.
– Вы хотели выслушать какие-то мои соображения, – сказал я.
– Даже не знаю, что сказать, – осторожно произнесла Неля. Она вопросительно посмотрела на Спарыкина.
– Еще рано что-либо говорить, – сказал я. – Я еще не знаю схемы.
– Какой схемы? – спросил подполковник тоном тупого ученика.
– Схемы, по которой «Дисконт» приносит прибыль. Я, например, не знаю, почему ваша водка дешевле чем у других дилеров. Схемы ухода от налогов, наконец. Я еще ничего не знаю. Поэтому говорить о стратегии или тактике моей работы еще рано.
– Принято, – неожиданно добродушно сказал подполковник. – Я только одно хочу тебе сказать, парень: не бойся.
– Чего? – поинтересовался я.
– Ничего, – в его голосе послышались нотки крестного отца мафии, контролирующей небольшую деревню. Он положил мне правую руку на колено и проникновенно посмотрел в глаза. – Один раз испугаешься – можешь испортить себе всю жизнь.
– Не понял, – сказал я.
Он многозначительно прищурился и смачно закурил. Может, их специально учили таким замашкам какие-нибудь ментовские психологи на каких-нибудь специальных ментовских курсах, только его ужимки на меня не действовали.
– Если ты что-то знаешь, скажи мне, не бойся. Если ты о чем-то догадываешься, тоже скажи мне. Понимаешь… – он сделал вид, что задумался. – Вот представь себе такую ситуацию. Тебе семнадцать лет, ты влюблен в девушку, но боишься подойти к ней и сказать об этом. Ты крутишься вокруг да около, дурачишься, ведешь себя как полный идиот, но подойти и сказать три слова не можешь. Проходит время, окончена школа, институт, техникум, не важно. Вы расстаетесь. И встречаетесь в сорок лет. Представляешь? Случайно, на улице. Она так же прекрасна, как двадцать лет назад, свежая, стройная, умная. Начинаете разговаривать. Ты говоришь: «Я ведь был в тебя влюблен по уши». А она отвечает: «И я в тебя». Вы смеетесь с грустью в глазах, вспоминаете старых друзей, и расходитесь, даже не обменявшись телефонами. Потому что понимаете – в этом нет никакого смысла. Ты идешь домой и бесишься, потому что у тебя дома сидит сварливая бочка весом в восемьдесят пять килограмм, дети, похожие на маму, и ты не в силах ничего изменить. И все из-за того, что когда-то просто побоялся сказать кому-то несколько приятных слов.
Я смотрел на него с открытым ртом. Довольный произведенным эффектом, Спарыкин хлопнул меня по коленке:
– Если что вспомнил, если что знаешь, не бойся, скажи.
– Это вы про себя рассказывали? – поинтересовался я, наверное, чересчур ехидно.
– Знаешь, за что я тебя не люблю, – c ходу разозлился Спарыкин. – За то, что у тебя нет уважения к людям. Ты думаешь, что ты самый умный, пуп земли, а ведь на самом деле ты – букашка, которую я могу запросто раздавить одним пальцем, – он затушил окурок в чашке, поднялся и ушел в туалет.
– У него жена толстая? – спросил я Нельку.
– Очень, – улыбнулась она. Мы помолчали.
– Как идет расследование? – поинтересовался я у подполковника, когда он вернулся в комнату.
– Работаем.
– Я беспокоюсь на счет своих денег, – не отступал я.
– Давай так, ты беспокойся о наших деньгах, а мы побеспокоимся о твоих, – он больше не был расположен вести со мной беседу, взял с дивана сверток, развернул его, открыл желтую коробку и достал из пенопластовой выемки смартфон. – Вот тебе для связи телефон Игорька. Его номер ты знаешь. С ним все в порядке, там есть зарядное устройство и инструкция. Как пользоваться, прочитаешь. В нем на рабочем столе наши фотографии. Ничего набирать не надо. Ткнул на морду, и мы на связи.
– Спасибо, – сказал я. – Я становлюсь крутым.
– Это не подарок, а средство связи. Смотри, не потеряй. На этом номере восемь тысяч предоплаты. Будешь хорошо себя вести, оставим его тебе и разрешим оплачивать за счет фирмы.
– От души спасибо, – сказал я на этот раз вполне искренне.
Неля встала.
– По работе ему звонили только на этот аппарат, – сказала она. – Все дела он тоже записывал туда. Там же его официальная электронная почта и записные книжки. В общем, разберешься.
Они прошли в коридор. Я пожал подполковнику руку.
Когда гости покинули мой дом, я вставил адаптер в розетку, положил “Qtek” на ладошку, подсоединил шнур к телефону, дождался, когда жидкокристаллический экран засветился синим светом, и начал копаться в дебрях. Было непривычно, что у телефона совсем нет цифровых кнопок. Мне показалось, что это страшно неудобно, но позже я понял, что это дело привычки. В первую очередь я узнал, как устанавливать блокировку клавиатуры. Оказалось, что это делается весьма просто – нажатием и удержанием маленькой кнопки в нижнем левом углу. Блокировка снимается нажатием двух кнопок, а после разговора, через несколько секунд автоматически устанавливается вновь. Оказалось, что на ускоренном наборе записано девять номеров. Там кроме Нели, Спарыкина, офиса, Аркашки и родителей Игорька я с удивлением увидел и свою физиономию, причем под номером четыре. Я стер свой телефон и картинку, а на освободившееся место ввел телефон Сереги, из-за отсутствия фотки сохранилась пустая папка, пришлось подписать под ней его имя. Я тут же позвонил ему для проверки. Рассказав последние новости, я попросил его перезвонить на сотовый, номер Игоря он тоже знал. Он перезвонил. Я решил, что нужно сменить мелодию сигнала. Не люблю Баха.
– Ужасно завидую, – сказал он. – Там память гигантская, а то на мой телефон уже девок некуда записывать.
– Ты что, открытым текстом?
– Олька в ванной, купает Маришу.
Потом я набрал свой домашний номер, дождался, когда телефон зазвонил и зачем-то засек, что между набором и трелью телефонного аппарата прошло шесть секунд. Потом я позвонил с домашнего на сотовый, время дозвона осталось то же. Открыв рабочий стол я обнаружил программы которыми чаще всего пользовался Игорь. Это были: интернет браузер, файл менеджер, world, excel, outlook. Чуть-чуть пораскинув мозгами, я расшифровал и другие ярлыки. Одна программка меня шибко приколола. Это оказался блокнот с рукописным вводом текста. Берешь палочку, от руки пишешь по сенсорному экрану любое слово прописью, нажимаешь ввод, и слово вставляется в текст типографским шрифтом. Самой первой программкой висел календарь таск менеджер. Открыв его я увидел: купить, позвонить, напомнить. Даты и имена. Игорек всегда был пунктуален. В самом низу висел сейфик. Я кликнул по нему ногтем, но он, подлец, не открылся, а попросил пароль. Пароля я не знал. Больше всего меня поразило, что среди часто используемых программ нашлось место для book-reader. Не знал, что Игорь читал книги. Я долго вертел смартфон в руке, пытаясь привыкнуть, долго рассматривал его и увидел с обратной стороны, в правом нижнем углу небольшое пятнышко крови. Я взял ватку, одеколон, тщательно протер аппарат, уничтожив тем самым не только страшные следы, но и запах Игоря. Потом позвонил Неле, мы договорились, что я заеду за ней в половине девятого утра.
– У Игоря на аппарате есть засекреченный файл, – сообщил я. – Ты случайно не знаешь пароля?
– Нет, – удивилась она.
– Твой день рождения мне известен, подскажи, когда родились его родители и Пашка. День и месяц помню, а год запамятовал.
– Он никогда бы не воспользовался датами рождения близких людей или их именами, для того чтобы задать пароль. Он всегда нас учил, что для шифров на чемоданах и в паролях на компьютерах нужно использовать отвлеченные имена и цифры. Из второго эшелона.
Я не понял, про эшелон и настоял на том, чтобы она продиктовала нужные мне сведения. Нелька подчинилась, а я записал на листке.
Около часа я вводил имена и даты Игорешкиных ближайших родственников. Сейф так и не открылся. Я звонил Нельке за новой информацией, как то: дата их свадьбы, дата знакомства, день переезда на новую квартиру. Нелька устала от моих звонков, а файл так и остался захлопнутым. Наконец, я решил отложить это дело до лучших времен и стал готовиться ко сну.
Позвонила Света. Она спросила, как дела, я сказал, что хорошо. Мы помолчали немного, попрощались. Потом я лег спать.
6.
Я заехал за Нелей ровно в половине девятого. Остановив машину около ее подъезда, достал смартфон, снял блокировку клавиатуры, кликнул по ее фотке и, когда она взяла трубку, сказал, что уже внизу.
– Знаешь, Дальтоник, – сказала Неля, когда мы выехали со двора. – Я почти всю ночь не спала. Я не знаю, как мне быть дальше. Я ничего не умею. Я полностью отупела. Последние три года я даже о жратве не думала. Нужны деньги, Игорек даст. Я покупала только одежду для себя да иногда ездила с ним на рынок по выходным. Звоню ему на сотовый, купи то-то и то-то, вот и вся забота. Я даже не знаю, откуда деньги берутся, и что сколько стоит. По специальности я ни секунды не работала. Институт закончила, пошла в декрет, потом все с Пашкой сидела, думали на следующий год второго. Мне скоро двадцать шесть, а я – ноль, – она достала сигарету. – Вот машина есть, а у меня прав нет. Я их даже боюсь получать. Некоторые бабы мужика специально на права раскручивают, чтобы самим водить. А мне этого никогда не нужно было. Вот в воскресенье девять дней отметим и потом, даже не знаю, что буду делать. Наверное, с ума сойду.
– Ты не бойся остаться без работы, – сказал я. – У тебя наследство богатое. Я разберусь, в чем дело, попробую все на ноги поставить, затем постепенно тебе передам. Освоишься, втянешься, ты баба деятельная, у тебя получится, даже понравится потом.
– Боюсь, ты не прав. Вот ты вчера начал говорить о работе, а я сижу и ни фига не понимаю.
– Ну, дорогуша, не все сразу. Ищи садик для сына, иди в автошколу. У тебя впереди куча работы. Ты должна быть достойна Игоря. Даже если выйдешь замуж.
– Как ты можешь?!
– Ничего в этом плохого нет. Траур – есть траур, а жизнь – есть жизнь.
Мы приехали к офису на пятнадцать минут раньше. Я не стал сворачивать в безымянный переулок и остановил машину на Индустриальной. Мы решили не заходить в контору раньше времени, а, наоборот, чуть-чуть опоздать. Неля курила, стряхивая пепел в приоткрытое окно. Она была без макияжа, черный шарф и черная кожаная куртка. Она говорила твердым ровным голосом, без всхлипов, но в каждом слове чувствовалось отчаяние.
– Я вчера как пришла домой, сидела и думала, что вся моя жизнь с Игорем была ненастоящей. Сейчас она только начинается. Это – как отпуск, вроде живешь, ешь, пьешь, но не по-настоящему, вроде понарошку, а настоящая жизнь начинается, как приедешь домой. Так вот, я вроде как приехала домой…
Мне нечего было ей сказать, нужно было дать выговориться.
– Слишком все было хорошо. Знаешь, Коль, когда у тебя все хорошо, оказывается нужно не радоваться, а бояться. Пусть всегда будет маленечко хреново. А то потом так загнет, что держись.
– Ну, по этому поводу мне переживать не приходится, неприятностей по горло.
– Я вот думаю, – Неля закашлялась и выбросила окурок. – Чем мне сегодня заняться? Я представлю тебя людям, а дальше что? Там я находиться не смогу. Я зарыдаю.
– Я же сказал тебе, запишись в автошколу и начни искать для Павлуши садик.
– Да, да, да.
Я посмотрел на часы. Десять минут десятого. Пора. Мы въехали в злополучный двор и поднялись по музыкальным ступенькам. За дверью разговаривали люди. Я открыл дверь. Разговор стих. На нас смотрели шесть пар глаз. Они нас ждали, они уже все знали.
– Здравствуйте, – сказали мы с Нелей хором.
– Здравствуйте, – хором ответили люди.
Неля прошла на середину комнаты. Она вначале оперлась рукой о стол, потом чуть присела.
– Я хочу представить вам Николая Александровича, – срывающимся голосом сказала она. – Вообще-то вы все его и так знаете. Это все –формальность. Теперь он будет вашим руководителем вместо Игоря. Он полностью отвечает за работу фирмы перед учредителями, и вы должны ему полностью подчиняться.
– Понятно, – сказала девица по имени Алла, она работала в конторе на одном из компьютеров, выписывала счета и накладные.
– Собственно, у меня все, – сказала Неля.
Воцарилось звенящее молчание. Звенели телефоны.
– К Неле есть вопросы? – спросил я.
– Нет, – опять за всех ответила Алла.
– Местный профсоюз? – усмехнулся я. – Если вопросов нет, Марсель, отвези Нелю, – обратился я к водителю ГАЗели, и прошел за деревянную перегородку, оклеенную обоями «Раш», которая создавала видимость стены и отделяла рабочее место Игоря от остального офиса. В дверном проеме на реечном косяке болталась коричневая раздвижная дверь польского производства. Я сел за стол Игоря. Из этого положения было видно все, что происходит в офисе, а в окно, которое находилось справа от меня, все, что происходит во дворе. Первым делом я перекинул листки календаря, который до сих пор утверждал, что сегодня – день убийства. После этого я стал перебирать бумаги, придвинул ногой плетеную корзину для мусора, комкал и выкидывал в нее ненужные и, на мой взгляд, устаревшие. Весь стол был забит рекламными плакатами и прайс-листами, он не был похож на рабочее место бизнесмена теоретика. Кое-где попадались хлебные крошки. Мои новые работники стояли, как заколдованные, и следили за каждым моим движением. Потом Алла не выдержала, подошла и спросила:
– А нам что делать?
– Ловить мух, – громко, чтобы все услышали, сказал я.
– Как это?
– Очень просто. Сейчас весна. Тот, кто поймает первую пробудившуюся от зимней спячки муху и принесет мне ее, живую, но с оторванными крыльями, получит премию в тысячу рублей. Тот, кто ее съест у меня на глазах – две.
– Вы шутите? – с надеждой спросила она.
– Естественно. Если бы Игорь уехал в отпуск, то что бы вы все делали?
– Работали бы.
– Ну, так работайте! Собрания не будет!
Люди расселись по местам, включили компьютеры и, наконец, стали отвечать на телефонные звонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26