Эта площадка была самой высокой точкой, с нее был виден не один, а добрый десяток затопленных, или все еще работающих огромных индустриальных ям...
- А где... - начал было Снегирев.
Где эти проклятые расхитители капиталистической собственности? Я молча подвел его к краю обрыва и показал вниз. Снегирев пошатнулся, я крепко ухватил его за одежду.
Все трое болтались прямо под нами, намертво привязанные под мышками кольцом альпинистского каната. Морды пацанов были серьезно разбиты.
- Ну что? - равнодушно спросил я. - Они?
- Они самые... - отчего-то шепотом ответил курганец.
Я громко окликнул висящих внизу пацанов:
- Эй, ребята, слышите? Он вас опознал!
Ребята подняли головы вверх, увидели рожу курганца и хрипло, в унисон зарычали, что-то такое нехорошее и матерное.
Снегирев тут же отпрянул назад, послав мне испуганный взгляд. Я поймал этот взгляд и ответно успокоил бедолагу клиента:
- Не бойтесь...э-эээ...товарищ Снегирев. Открою вам одну маленькую тайну все дерьмо, которым они вас попытались нагрузить, было последним в этой жизни...
Тот не понял:
- Как это?
- Да очень просто!
Я протянул руку назад, один из парней вложил мне в ладонь приличных размеров тесак, которым я с одного удара перерубил все три каната, удерживающие пацанов на скале.
Снизу раздались дикие крики, глухой удар о камни... Снегирев нервно хрустнул пальцами и сглотнул слюну, до сих пор не веря в то, что только что видел:
- Скажите...
- Что?
- Они... Мертвы?
- Мертвее не бывает.
Снегирев опять взволнованно дернул кадыком. Пора его убирать отсюда.
- Садитесь в машину, вас отвезут домой.
- А вы?
- А я останусь. Сами понимаете, тут нужно все убрать, подчистить...
- Понимаю...
Он медленно направился к машине какой-то вялой, ватной походкой. Сел в салон, хлопнул дверцей, но тут же снова ее открыл:
- Один вопрос...
Я подошел поближе:
- Что такое?
- Да нет, ничего... Просто я хотел сказать... Спасибо вам!
Похоже, бедняга был всерьез тронут моей заботой. Но я ведь такой прагматичный "гэбист":
- Да на здоровье! Но одного "спасибо" маловато будет...
Он соображал секунды три:
- Завтра. Завтра я привезу деньги.
- Хорошо. Утром вам позвонят, скажут куда привезти, - я сам с силой захлопнул дверцу машины.
"Волга" стала разворачиваться по площадке, а я прикурил сигарету своеобразный таймер, во время уничтожения которого, машина с господином Снегиревым на борту, должна была отъехать на безопасное расстояние.
Докурив, подошел к обрыву и негромко сказал вниз:
- Все, хорош, ребята! Цирк уехал.
Вот Снегирев-то этого не видел! Пацана были закреплены на скале страховочными веревками, а весь полет у них занял не более полуметра. Мы сбросили им веревки с карабинами, которые они перецепили на свои "беседки", надетые прямо поверх бандитской амуниции.
Подняв пацанов на площадку, мы все вместе долго хохотали, вспоминая обстоятельства дела. Нас веселило все: и размазанный кетчуп на физиономиях пацанов и обалдевшая рожа Снегирева, смоделированные крики "умирающих" и удары бьющихся о камни тел...
Приятно быть победителем-хитрецом, объегорившим всех и вся, очень приятно. Дело оставалось за малым - завтра поутру забить с господином Снегиревым стрелочку и забрать свое честно заработанное лавэ. А потом - сво-бо-да! Глава 15. Победа!
Утром Снегиреву позвонили. Не я, один из парней Рыжего, у которого оказался самый хрипато-конспиративный голос.
Стрелка была забита классически: под мостом кольцевой развязки. А чтобы все было донельзя шпионажно, я обложил развязку людьми с радиостанциями, которые периодически бормотали в эфир всякую чепуху, типа: "Первый, первый, все чисто... Второй на связи... Третий тоже...Там же..."
На Снегирева это хриплое бормотание действовало весьма успокаивающе. Он перестал оглядываться и открыл багажник, извлекая оттуда оговоренное нечто вступительный взнос.
Вступительный взнос для вхождения под крышу ФСБ тоже был привезен классически: в черном "дипломате". Я открыл "дипломат" - денег там было полным-полно и все отчего-то мелкими купюрами. Фильмов, наверное, насмотрелся, засранец. И весьма препаршивых, надо отметить, фильмов. Но я очень тщательно пересчитал всю наличность - надо быть аккуратным и сквалыжным в глазах клиента, больше уважать будет.
А пересчитав, одобрительно хлопнул Снегирева по плечу:
- Вот теперь все в порядке!
Тот даже порозовел:
- Вы действительно так думаете?
- Действительно... Думаю.
Я врал. В этот момент я думал только об одном: как побыстрее избавиться от навязчивого курганца. Но тот никак не хотел уходить, волновался и хватал меня за пуговицу рубашки:
- Я могу быть спокоен за свое будущее?
Все-таки у него было немало всевозможных косяков, раз он так пекся о собственной безопасности, то есть - шкуре. Но отвечал я весьма твердо и убеждительно:
- А то как же! Можете быть совершенно спокойны. Идите, отдыхайте.
Я кое-как распрощался с господином кроликом...э-эээ... то есть я хотел сказать - Снегиревым, и поехал к Рыжему в офис. По дороге остановился у киоска купить сигарет, заодно отцепил свои законные двадцать пять тысяч и спрятал их в багажник, под запаску.
Уже на подъезде к офису меня тормознул гаишник. Сам виноват: забылся, задумался и вот результат - превысил какую-то поганую скорость. Медленно прижимаясь к обочине, я взвешивал шансы. "Ауди" в угоне, но документы безупречны, плюс - мой поддельный статус подполковника безопасности.
Машина плавно остановилась. Гаишник так же неторопливо приближался. Он уже был рядом, когда я принял решение: ва-банк!
Я быстро и решительно вышел навстречу гаишнику, на ходу распахивая пиджак и как бы случайно засвечивая наплечную кобуру с газовым пистолетом - точная копия "ПМ", даже рукоятка такая же, светло-коричневая. Гаишник напрягся, а я так же нагло и уверенно предъявил свои левые корочки и сухо скомандовал:
- Ваши документы, сержант! Немедленно!
- А в чем дело? - он как будто стал ниже ростом.
- Дело в том, - компетентно объясняю я. - Что уже месяц в этом районе пасется шайка жуликов, выдающих себя за сотрудников ГАИ... Короче, ваши документы!
Он растерянно протянул мне свое удостоверение. Я самым внимательнейшим образом его проработал. В этой сцене сбывались мечты каждого автоводилы поставить инспектора ГАИ в стойку модели "раком".
Я проверил у него все, что только мог: от удостоверения до наручных часов. И только тогда разрешил ему расслабиться:
- Все в порядке... Вы свободны, сержант!
Он удалился, скромно и виновато. А я продолжил свой путь в офис Рыжего. В офисе меня ждал потрясающий сюрприз. И звали этот сюрприз - Гоша Паритов. Сюрприз хлебал кофе, Рыжий - водочку. По огурчики венгерские, маринованные. Я тоже не стал отставать от коллектива, соорудив себе дикий коктейль из перемолотых кофейных зерен, сахара и двух чайных ложек коньяку. Добавил кипятка, размешал, попробовал, прикурил сигарету и только тогда спросил Паритова:
- Ты же вроде в тюрьме?
Но Гоша только снисходительно улыбался. Он жутко любил удивлять окружающих своим всемогуществом:
- Конечно в тюрьме. На нарах лежу. Разве незаметно?
Я бросил "дипломат" на стол, буркнул:
- Нет, не заметно. Даже совсем не заметно... Вот деньги.
Паритов удовлетворенно засопел и открыл чемоданчик.
- Отлично, Студент! Чистая работа. Свое, как я вижу, ты уже взял...
- Угу, - согласился я. - Вроде как в расчете?
- В каком? - ухмыльнулся Гоша.
- Я свободен? Во всех смыслах?
- Во всех... Гм... - От нас - да. От себя - вряд ли...
Сегодня я что-то туго соображал:
- Как это?
- Узнаешь еще... Будь здоров!
- Буду, - клятвенно пообещал я Паритову и отправился на свежий воздух.
Криминальную "Ауди" я бросил во дворе, за пару кварталов от своего дома. Добыл из под запаски сверток с деньгами и дальше пошел пешком, медленно и устало.
Итак, победа. Полная и повсеместная. Я свободен, при бабках, но... Не при делах. Но дела - вещь самообразующаяся, если только есть ради чего, ради кого...Я сразу вспомнил ее, которую попытался забыть в горячке разводок - Катю.
Завтра. Завтра я начну и буду биться за нее, как тигр, и пусть только попробует кто-нибудь встать поперек дороги! А пока я шел домой по одной единственной причине: утро вечера мудренее.
Еще поднимаясь по лестнице к своей квартире, я услышал заливающийся трелями телефон. Я рванул, как в армии, на краповый. Быть может, это звонила Катя? Открыл дверь, но телефон все еще продолжал верещать и я поднял трубку:
- Слушаю.
- Это Юля, - у нее всегда был очень характерный тембр голоса, чуть глуховатый и одновременно разбитной, я вспоминал его... Юля, Юля... Юля?!
- Юлька, ты?!! - я почти вскрикнул, но тут же осекся - когда-то это имя для меня значило слишком много.
Я с трудом совладал с собой, задавая простой и обычный для такого случая вопрос:
- Как у тебя дела?
- Нормально. А у тебя?
- Потихоньку.
- Ты сейчас стал таким... э-ээ... крутым, вроде?
- Да, есть такое дело.
Мы замолчали. Я был застигнут врасплох ее звонком, растерян, сбит с толку и совершенно не знал, о чем говорить.
- Ты знаешь... - прервала она затягивающуюся паузу. - Я развелась.
Я молчал.
- Ты что, не слышишь? Я развелась!
Я даже представил себе ее взгляд, полный неуверенности и тоски. И опять я виноват. Вселил, понимаешь, в ее слабое женское сердце массу надежд и разочарований, успел упасть и подняться над обстоятельствами, а теперь коварно отваливал в сторону, по-подлому забыв, что было... Да и было ли? До сих пор не знаю.
- Не молчи... Скажи хоть слово. Ты же всегда находил, что сказать, так скажи...
А вот не скажу. Голоса из прошлого - всегда болезненная и очень ненужная вещь. А я не могу быть предателем настоящего. Ужасно грубо и нетактично, но я отключил телефон. Все, для всех меня нет.
Стоп. А если Катя... Вдруг, а? Нет, я все прекрасно понимал, насколько это ботва: ждать у моря погоды. Нужно идти самому, падать на колени, каяться, что-то доказывать, хоть что-то, но делать... Но все же... Вдруг?
В общем, я включил аппарат обратно. И он тут же, как по волшебству, вновь ожил бодрыми трелями. Я радостно схватился за трубку, но услышал там баритонистый такой голос:
- Здорово!
- Привет.
- Хочешь приколоться?
- Валяй.
- Что там у тебя на правой руке?
- Синяк. Вчера подружка укусила.
- А ты?
- И я ее тоже. Только не в руку, а гораздо ниже. Продолжать, извращенец?
Голос заметно напрягся:
- У тебя на руке татуировка волка, а человек, который делал тебе эту татуировку, умер сегодня ночью.
Мне сразу как-то расхотелось шутить:
- Как, почему, отчего?
- От цирроза печени. А почему... Потому, что его время вышло. Жаль, что твое пока нет. Пока нет...
- Кто ты?
- Ты знаешь, кто я. Помнишь, как я лежал за палаткой?
У меня что-то случилось с дыханием:
- Что?!
- То самое. И помни - я приду за тобой. Завтра. В афганском кафе, ровно в двенадцать.
Он положил трубку.
Вот те раз! Какой, однако, сегодня день на сюрпризы! Причем телефонной природы.
"Вот те два!" - шепнуло нехорошее предчувствие. "То ли еще будет... ". И я согласился с ним. С предчувствием, то есть. Глава 16. Откровения
Всю ночь я честно пытался заснуть, но... Не мог. Две мысли грызли меня: что там с Катериной и как победить моего личного демона, то есть самого себя, в себе. Кое-как дожив до утра, я долго пил кофе и приводил нервы в порядок. А когда мне показалось, что привел, взял машину и рванул к Кате домой.
Я летел к ней как на крыльях, выжимая из мотора все, что только возможно, абсолютно наплевав на красный свет светофоров и опасность разбиться на виражах. На заднем сиденье теснились алые ряды роз, пьяня одним своим ароматом, я вез эти стройные ряды ей, только ей, в знак своей любви и признательности за одно только ее существование.
Уже скоро. Еще поворот... Газу, газу! Кыш все с дороги - я еду! К ней еду! Последний поворот, я влетаю во двор. Бегом в лифт и вот я уже вовсю трезвоню в дверь. Открывает ее мама, сочувственно сообщает, что Кати нет, что он ушла туда-то...
Я еду "туда". Обшариваю все и вся, расспрашиваю людей, но... Мимо. Ее там уж не было. Как заколдованный круг, мне давали новые адреса, я мчался туда, искал, расспрашивал, но везде опаздывал, где на двадцать минут, где на пять...
Я начинал психовать, заводиться. И как следствие - делать ошибки. А как только я понял, насколько взвинчен, сразу прекратил поиски. Я не хотел, чтобы она увидела меня таким: разбитым и дерганым. Очень не хотел. А поэтому, развернул автомобиль и поехал на загадочную двенадцатичасовую встречу.
Никогда не носил часов, но на встречу в "афганском" кафе умудрился прибыть ровно в двенадцать ноль-ноль. Случайность или судьба? Внутри было пусто, если не принимать во внимание двух все еще зевающих официанток и улыбающегося за столиком алкаша Петровича.
Я сел к нему:
- Ты тут чего делаешь?
- У тебе здесь, кажется, встречка назначена?
Я уже не удивляюсь его всезнанию - настолько устал после бессонной ночи, что мне все по фигу:
- Ну?
- Ну, ну... Баранки гну! - весело отвечает он. - Я тебе и разжую, что к чему.
- Разжевывай... Я тоже поем.
Я заказал пиццу и колу. Петрович беспрестанно улыбался, но его улыбка становилась все более и более напряженной:
- Удивляешься?
- Не-а.
- Вот это правильно. Только договоримся сразу - безо всяких там глупых драк и преждевременных инфарктов, хорошо?
- Хорошо. Но не тяни кота за хвост.
- Не буду. Ты знаешь, кем я работаю?
Я задумался. А ведь действительно! Я даже не знал, чем этот жук промышляет по жизни.
- Ну и кем?
- Я судмедэксперт.
- Ну и..?
- И давным-давно работаю на Паритова.
- Ах вот как... - я сразу забыл о еде, откинулся на спинку стула, разглядывая серьезную физиономию Петровича.
Старина Паритов оказался на высоте: так грамотно подставить меня на левой телке и так четко разыграть попавшую ему в руки козырную карту мог только он. А инструментом во всей этой сложной комбинации послужила липовая экспертиза "мэйд ин" Петрович.
Одно только не ясно:
- Петрович, ты на кой черт мне все это рассказываешь?
Тот хмыкает, тянется за сигаретой:
- А ведь хороший, просто отличный вопрос! Помнишь медсестру? Там, в госпитале?
- Веру Евгеньевну?
- Да. А ты откуда про нее знаешь?
- А учились мы вместе.
Как тесен мир! Иногда даже слишком...
- И что она тебе рассказала?
- А то, что ты ей сам и рассказывал: про духа, который влез тебе в мозги, про татуировку и про все прочее такое...
Вот черт... И кто просил ее трепаться про все дерьмо, которым я поделился, поделился с ней как с другом, но друг воспринял мой рассказ как прикол, еще один неудачный прикол... Но это все было очень давно. Давно... И, как говорится неправда. Так что Петрович жестоко обломается, пытаясь поймать меня на этой фишке.
Я перехожу в наступление:
- Ну и что? Мало ли у кого какие глюки спьяну? Только не ври, что тебе твои покойники не снятся.
Петрович не отрицает:
- Раньше снились, бывало. Но я быстро выучился лечить эти сны так же как и ты, водочкой.
- Я уже давно не пью.
- А кто пьет-то? Никто не пьет! Просто каждый находит себе свой собственный сдвиг, чтобы занять мозги. Когда он один - с этим еще можно существовать. Но когда их целый букет, как у тебя... Это...Мрм-м... - он долго пытался подобрать нужное слово и наконец нашел. - Клиника!
- Ого! А примерчик можно?
- А запросто! - у него в голосе понемногу прорезались мефистофельские нотки. - Ты что, всерьез думаешь, что Катя тебя... В смысле действительно встречается только с тобой?
Я хорошенько подумал:
- Вряд ли. У нее тысяча поклонников. А среди них иногда попадаются действительно интересные типы.
- И ты об этом так спокойно говоришь?
- А что тут такого?
- Э-ээ... Ничего...
Заткнулся, слава Богу. Я хладнокровно продолжил трапезу: аппетитно и неторопливо прикончил пиццу, обильно политую острым кетчупом, в довершение запил кока-колой.
Петрович наблюдал. Он слишком явно хотел меня зацепить, вывести из себя, чтобы я схватил его за отвороты пиджака и как следует тряхнул, заорал: "Ты врешь, гадина! Ты все врешь!". И чтобы посетители кафе с пугливым интересом обернулись на нас... Но этот фокус не прокатит. Точно не прокатит.
Я очень благодушно улыбнулся ему и полез в карман за сигаретами. Но вот досада - курева на месте не оказалось. Хм, странно... Вроде было... А впрочем, обронил, наверное где-нибудь. Я не долго думая похитил сигарету из пачки Петровича. Тот не возражал. Прикурил, выкашлял дешевый дым советского "Бонда":
- Так зачем ты меня сюда пригласил?
Петрович изумляется:
- Кто? Я? Я тебя никуда не приглашал.
- Недопонял? - я действительно его не понял.
- Чего тут непонятного? Я просто зашел сюда пожрать после ночного дежурства.
- И все?
- Конечно все, - Петрович обеспокоенно смотрел на меня. - Слушай, Студент, ты плохо выглядишь... Очень плохо. Нервный какой-то, дерганый... Что-то случилось?
- Ты зачем раскололся-то?
- Я же тебе говорил, Студент, нравишься ты мне. А поскольку Гоша тебя отпустил, я и отдал тебе все расклады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14