Их связывала масса вещей. У них было одинаковое чувство юмора, одинаковая любовь к эксцентричным эстрадным комикам, одинаковые вкусы в музыке и чтении. Они могли бессчетное число раз смотреть одни и те же старые фильмы, и им обоим это никогда не надоедало. Меган привила Тони любовь к искусству, а он познакомил ее с настоящим спортом – предметом, о котором до замужества она имела весьма слабое представление.
Так что их брак коренным образом отличался от брака Пола. Тогда почему же между ней и Тони возникла некая преграда? А ведь причина ей известна – ее беременность. Так, может быть, она зря не согласилась сделать аборт, как предлагал ей Тони?
Внезапно Меган очнулась от дум. С ней творилось что-то непонятное. Какое-то движение происходило внутри ее тела, все нарастая. Она охнула и прижала руки к животу.
– Что с тобой? – резко спросил Тони. – Тебе нездоровится?
Она подняла глаза на мужа, забыв о своем намерении не упоминать о будущем ребенке, и радостно ответила:
– Это малыш. Он первый раз шевельнулся!
И тут же заметила, как лицо Тони изменилось. Тревога за нее, которую она только что прочла в его взгляде, исчезла. Это была снова непроницаемая маска, а не лицо. Меган хотелось закричать, запустить в Тони чем-нибудь, но вместо этого она отодвинула тарелку – ее порция так и осталась нетронутой – и принялась убирать со стола. На Тони она больше не взглянула. Он посидел еще некоторое время, потом встал и удалился в свой кабинет, оставив Меган одну.
В эту ночь они впервые за много недель снова любили друг друга. В глубине души Меган надеялась, что, как только Тони прикоснется к ней, барьер между ними рухнет и вернется былая теплота отношений и страсть.
Однако все произошло очень обыденно. Не было ни романтических слов, ни жарких объятий. Половой акт, и ничего больше. Разочарованная, Меган даже не пыталась притворяться, разыгрывать страсть, которой не испытывала. Когда все закончилось, Тони молча перекатился на бок и уснул – или сделал вид, что спит. А она лежала с открытыми глазами. Объятия Тони пробудили в ней подспудно дремавшие желания и не удовлетворили их. Гнев душил Меган, мешая ей уснуть.
Через некоторое время, поняв, что все равно не заснет, находясь в одной комнате с мужем, она выскользнула из постели и провела остаток ночи в комнате для гостей, пытаясь согреться под одеялом, неспособным подарить ей недостающее душевное тепло.
Прошло еще несколько дней, и Меган поняла, что Тони стесняется появляться с ней на людях – ведь теперь ее беременность была заметна всем. Они были приглашены на один из обязательных вечеров к мистеру Ларкину, и, пока Меган причесывалась перед зеркалом, в комнату вошел Тони. С удивлением взглянув на платье, которое лежало на кровати – в нем Меган собиралась пойти в гости, – он спросил:
– Ты считаешь это подходящим нарядом для такого случая?
– Но я купила его в Нью-Йорке совсем недавно, – озадаченно ответила она. – Фасон модный и достаточно просторный.
Он помолчал.
– Мы ведь можем и не пойти к Ларкинам. Я придумаю какой-нибудь предлог…
– А зачем? Я очень хочу пойти. По-моему, это обязательное требование мистера Ларкина – чтобы все служащие компании появлялись на его вечерах с женами. Разве я не старалась всегда делать все от меня зависящее, чтобы способствовать твоей служебной карьере?
– Да, в этом смысле ты идеальная жена, – подтвердил Тони.
– Тогда в чем же дело?
И тут до нее дошло, почему он колеблется. Мысль эта была так мучительна, что Меган чуть не задохнулась.
– Ты стесняешься появиться со мной на людях, Тони? Теперь, когда моя беременность стала заметна? – спросила она нарочито спокойным тоном.
Его лицо окаменело.
– Конечно, нет! Просто я подумал, что тебе это может быть утомительно…
– Ты меня стыдишься… Ну так проваливай к черту, Тони Сабелла! Я никуда не пойду, даже если ты будешь умолять меня об этом на коленях!
– А вот это вряд ли.
Его взгляд был так же холоден, как и тон. Резко развернувшись, он вышел, а Меган бросилась на кровать и зарыдала.
Она уже спала, когда Тони пришел домой. По его нетвердой походке Меган догадалась, что он изрядно выпил. Когда он лег рядом с ней, она поняла и нечто другое. К нему как несмываемое пятно прилип гвоздичный запах – визитная карточка Коринны.
На следующее утро за завтраком Меган холодно и отстраненно сообщила Тони, что, по мнению Пола, им лучше прекратить заниматься любовью до рождения ребенка. Он не задал ни одного вопроса, лишь молча кивнул и снова уткнулся в газету. Меган старалась убедить себя, что ее это не волнует. В конце концов это он ее предал, а не наоборот.
Днем Милтон Фарадей вызвал ее в свой кабинет.
– По-моему, нам пора кое-что обсудить. Вы уже решили, что будете делать после родов? – спросил он в своей обычной манере говорить обо всем напрямик.
– Я думала со временем снова вернуться к работе.
Он облегченно вздохнул.
– Отлично! Значит, мне не придется искать для вас замену, тем более что на носу этот крупный заказ от Костелло. И сколько времени вы предполагаете отсутствовать?
Меган быстро прикинула в уме.
– Я подготовлю все материалы еще до родов, и если все пойдет, как я рассчитываю, то на работу смогу вернуться через шесть недель – скажем, первого октября.
Мистер Фарадей удовлетворенно потер руки, и Меган поняла, что он доволен ее ответом.
– А как поживает Тони? Сто лет его не видел.
– Все нормально, у него, как всегда, много работы. Кажется, в его фирме планируется слияние нескольких филиалов.
– Да, честолюбия этому парню не занимать! Признаться, я был удивлен, когда узнал, что вы ждете ребенка. Мне всегда казалось, что материнство вас не привлекает.
– Я сама была немного удивлена, – небрежно бросила Меган.
– Знайте, что моя контора не сможет без вас существовать… Впрочем, мне, наверное, не следовало этого говорить, иначе вы попросите прибавки к жалованью! – шутливо заметил мистер Фарадей.
– Гм-м… Отличная идея! Так я и сделаю.
– Это шутка, всего лишь шутка, – торопливо добавил он. – И потом, для чего вам деньги? У вас преуспевающий муж, который вполне способен вас содержать.
Гневная волна захлестнула ее, однако она молча вышла из кабинета шефа. Наверное, Меган еще не успела остыть, когда вернулась к себе, потому что Джин – она приступила к работе, как только малышу исполнилось три месяца, – вопросительно уставилась на свою подругу и начальницу.
– Что, старик совсем тебя допек?
– Да нет. Даже наоборот, наговорил кучу комплиментов.
– Опасайся крокодила, когда он улыбается, – мудро посоветовала Джин.
Поколебавшись, она спросила, все еще не сводя взгляда с Меган:
– А как твои дела? Ты никогда ничего не говоришь… ну, о ребенке. Как ты себя чувствуешь?
– Врач утверждает, что я прямо-таки создана, чтобы рожать детей. Внутреннее строение тела подходящее, – уклончиво ответила Меган.
– А на вид худенькая, как тростиночка, – с завистью заметила Джин. – Вот ведь как в жизни бывает – у меня бедра широченные, сущее наказание, а кости таза узкие. Поэтому мне и пришлось делать кесарево сечение.
– А это тяжело? Ну, рожать? – поинтересовалась Меган, неожиданно осознав, что имеет об этом весьма смутное представление.
– Ну, по мне судить нельзя. У меня ведь были необычные роды. Скажи-ка, а ты ходишь в школу будущих матерей?
– Нет. А надо?
– Разумеется! Ты меня удивляешь, Меган Сабелла! Давай-ка я дам тебе адрес той, куда ходила сама. Это очень помогает – заранее знать, что тебя ждет. Не так боишься, и все такое… Правда, самой мне не пришлось применить на практике то, чему меня научили, зато я смогла подготовиться к предстоящим родам морально.
Джин записала на клочке бумаги номер телефона.
– Вот, держи. Позвони, и тебя определят в один из классов.
Меган посмотрела на листок.
– А муж тоже должен туда ходить?
– Желательно. А что, у тебя с этим проблемы?
– Да нет. Просто я подумала, что ведь среди будущих матерей есть разведенные или вдовы…
– Можешь взять с собой подругу, чтобы она помогла тебе делать упражнения. Только это уже будет не то. Мне всегда было жаль женщин, которые приходили на занятия без мужчин. По-моему, они чувствовали себя не в своей тарелке.
Меган убрала листок с номером телефона в сумочку и углубилась в работу над проектом Костелло. Но разговор с Джин не выходил у нее из головы, и, вернувшись вечером домой, она решила позвонить.
– Родильный дом Сан-Франциско, – отозвался бодрый женский голос.
– Я бы хотела записаться в школу будущих матерей.
– Мы как раз набираем новую группу. Занятия будут проходить по средам в дневное время. Как мне вас записать?
– Меган Сабелла. Миссис Антонио Сабелла… Извините, но у меня к вам еще один вопрос. Мой муж занят и не сможет меня сопровождать. Могу ли я посещать занятия одна?
– Конечно, было бы лучше, если бы вы приходили с мужем, но раз он не может… Тогда приходите с подругой. Вам понадобится кто-нибудь, чтобы помочь выполнять упражнения.
– И еще вот что. Я не уверена, что сама смогу ходить днем. Есть ли у вас…
– Да-да, вечерние классы тоже есть. Дайте мне ваш адрес, и мы вышлем всю необходимую литературу. Программа основана на новейших разработках. В ней предусмотрено участие мужей. Это позволяет им ощутить свою причастность к процессу, надеюсь, вы меня понимаете? А то раньше они чувствовали себя заброшенными…
– Да-да, все верно, – искренне заметила Меган.
Сообщив свой адрес и повесив трубку, она дала себе слово, что уговорит Тони ходить в школу вместе с ней.
Но в тот вечер она так и не заговорила на эту тему. Тони пришел домой на три часа позже обычного. Он объяснил, что совещание у мистера Ларкина слишком затянулось и он даже не мог позвонить. Нет, спасибо, он не голоден – секретарша шефа кормила их сандвичами. Когда он проходил мимо Меган, направляясь в свой кабинет, она уловила запах гвоздики. Значит, он опять был с Коринной.
Последующие дни походили один на другой как капли воды. Меган вставала утром на несколько минут раньше обычного, проделывала упражнения, которым ее обучили в клинике, кормила Алекса, выпускала его гулять, готовила завтрак, машинально съедала его без всякого аппетита и шла на работу.
Здесь она как-то ухитрялась полностью отключиться от неприятных мыслей и сконцентрироваться на заказе Костелло. И тому была одна очень важная причина. Ощущая, как их с Тони отношения постоянно и неуклонно ухудшаются, Меган была внутренне готова к тому, что в один прекрасный день дело кончится разводом и ей придется одной заботиться о ребенке. Значит, рассчитывать можно только на те средства, что даст ей работа в фирме «Фарадей». Конечно, Тони наверняка предложит жене финансовую поддержку, но разве она унизится до того, чтобы принять от него деньги, зная, что в свое время он уговаривал ее избавиться от ребенка?
В течение этих месяцев они, в общем-то, продолжали вести прежний образ жизни – посещали вечеринки и сами устраивали обеды, на которые приглашали гостей. При этом Меган облачалась в просторную одежду для беременных, причем самых модных фасонов – эти наряды она покупала в очень престижном магазине Сан-Франциско, – а Тони, по крайней мере внешне, был к ней исключительно внимателен. На привычных семейных сборищах у мамы Сабеллы Меган не покидала мысль, что причина, отдалившая ее от Тони, странным образом сблизила ее с его родственниками. Даже строптивая София снизошла до того, что порекомендовала невестке самую лучшую, по ее мнению, марку подгузников.
На Меган непрерывным потоком сыпались советы – поменьше работать, правильно питаться, побольше отдыхать. В ответ Меган сообщала, что ее врач уверен – роды пройдут нормально, поскольку она, Меган, просто создана для материнства, а мама Сабелла, скептически качая головой, с сарказмом замечала, что доктора мало что в этом смыслят.
На очередном семейном торжестве, когда Меган, как обычно, была в центре внимания всех Сабеллов, она подняла глаза и увидела, что Тони внимательно за ней наблюдает. И вдруг неизвестно почему улыбнулась ему, как прежде. Это была особая улыбка, своего рода код, с помощью которого они в разгар семейного сборища давали друг другу понять, что предпочли бы сейчас остаться вдвоем. Тони тоже улыбнулся – странная улыбка, с налетом иронии – и тут же, обернувшись к одному из своих зятьев, заговорил о погоде, оставив Меган в недоумении относительно того, что он думает и чувствует на самом деле.
По мере приближения родов Меган начала активно готовиться к предстоящему событию. Она купила мебель для будущей детской и даже, воспользовавшись отсутствием Тони – он уезжал в командировку, – сама оклеила ее веселенькими солнечно-желтыми обоями. Когда он вернулся, она даже не позвала его, чтобы похвастаться своей работой, так как была уверена, что ему это неинтересно.
К удивлению Меган, Пол с готовностью вызвался заменить Тони и вместе с ней посещать занятия в школе будущих матерей. При этом он сослался на то, что давно хотел посмотреть, что это за штука, чтобы потом рекомендовать ее своим пациенткам. В ответ на его предложение Меган задумалась, но согласилась. Итак, теперь Пол помогал ей проделывать упражнения, следил за ритмичностью дыхания во время тренировок и сидел рядом, когда она записывала лекции. А когда коллеги на приеме в честь Меган осыпали ее подарками, не кто иной, как Джин, помогла подруге отнести все в машину.
– Сегодня Тони вечером работает? – поинтересовалась Джин, пока они вдвоем пытались запихнуть подарки в багажник.
«Ауди» была отремонтирована, покрашена и теперь сверкала, как новенькая.
– Да, – отрывисто бросила Меган. – Как ты считаешь, стульчик войдет в багажник?
– Ни в коем случае! Даже если ты смажешь его маслом для младенцев, – категорически изрекла Джин. – Слушай, а почему бы мне не взять его к себе в машину? Я могла бы поехать следом за тобой. Конечно, мой драндулет выглядит не лучшим образом, но уж зато багажник у него вместительный.
– Мне бы не хотелось тебя затруднять…
– Нет проблем. Я предупредила няню, что могу задержаться на пару часов, – бодро ответила Джин.
– Похоже, ты отлично справляешься и с ребенком, и с работой.
– Это только так кажется. На самом деле с рождением ребенка все идет кувырком. Все мои планы продолжать прежнюю жизнь разлетелись в прах, когда на свет появилось это громогласное существо. Но я ни о чем не жалею. Ради этого малыша я готова и не на такие жертвы!
По пути домой Меган вспоминала слова Джин. Когда же на душе у нее стало совсем грустно, она включила радио, нашла разухабистый рок-н-ролл и слушала его до тех пор, пока не подъехала к дому.
Джин с радостью согласилась зайти и выпить по чашке кофе.
– Заодно поболтаем. Сто лет у тебя не была! Кстати, покажешь мне, как ты оборудовала детскую.
Осмотрев плоды трудов Меган, Джин одобрительно кивнула головой.
– Решила выбрать желтый? Ну что же, подойдет и для мальчика, и для девочки, – заметила она.
– Честно говоря, я об этом не думала, – призналась Меган. – Просто мне нравится этот цвет. Как солнышко.
– Точно! Ну а Тони, как истый итальянец, конечно же, мечтает о мальчике?
– Да нет, ему вообще все равно…
Меган осеклась. Она сама смутилась от того, с какой горечью произнесла эти слова.
Джин покачала головой.
– Значит, ничего не изменилось? Он по-прежнему против? Ну ничего. Не горюй, подружка! Подожди, пока родишь. Уверяю тебя, когда Тони увидит ребенка, он и думать забудет, что не хотел его.
В голосе Джин звучала такая уверенность, что у Меган не хватило духу возразить. А возразить было что. Брайан, муж Джин, хотел иметь детей, только предпочел бы завести их попозже, в то время как Тони был против ребенка в принципе.
Так случилось, что даже в родильный дом ее отвез не Тони. Схватки, причем сразу сильные и частые, начались у Меган, когда она сидела в приемной Пола, ожидая осмотра. Пол и повез ее, не теряя ни минуты. Всю дорогу он держал ее за руку и успокаивал. Удостоверившись, что все прошло хорошо, именно он позвонил Тони и сообщил, что у него родился сын весом три килограмма.
Глава 9
Меган проснулась как от толчка. Лежа с закрытыми глазами, она испытывала странное чувство, словно плывет на облаке. Затем, когда ее взор прояснился, она поняла, что находится в белой комнате на белой кровати, отгороженной белой ширмой.
Она тут же вспомнила все, что с ней произошло, – как внезапно начались схватки, неожиданно сильные и частые, как Пол отвез ее в клинику на своей машине, как держал за руку и успокаивал, как он, не теряя времени, доставил ее в родильное отделение. Ей вспомнились и потрясающие ощущения самих родов. Раздирающая боль, ритмично накатывавшая и отпускавшая, и собственное первобытное чувство радости, приветствовавшее эту боль ради ее причины.
А потом в памяти был провал. Кажется, в последний момент она почувствовала сильное давление внизу живота, которое, казалось, разорвет на части ее внутренности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Так что их брак коренным образом отличался от брака Пола. Тогда почему же между ней и Тони возникла некая преграда? А ведь причина ей известна – ее беременность. Так, может быть, она зря не согласилась сделать аборт, как предлагал ей Тони?
Внезапно Меган очнулась от дум. С ней творилось что-то непонятное. Какое-то движение происходило внутри ее тела, все нарастая. Она охнула и прижала руки к животу.
– Что с тобой? – резко спросил Тони. – Тебе нездоровится?
Она подняла глаза на мужа, забыв о своем намерении не упоминать о будущем ребенке, и радостно ответила:
– Это малыш. Он первый раз шевельнулся!
И тут же заметила, как лицо Тони изменилось. Тревога за нее, которую она только что прочла в его взгляде, исчезла. Это была снова непроницаемая маска, а не лицо. Меган хотелось закричать, запустить в Тони чем-нибудь, но вместо этого она отодвинула тарелку – ее порция так и осталась нетронутой – и принялась убирать со стола. На Тони она больше не взглянула. Он посидел еще некоторое время, потом встал и удалился в свой кабинет, оставив Меган одну.
В эту ночь они впервые за много недель снова любили друг друга. В глубине души Меган надеялась, что, как только Тони прикоснется к ней, барьер между ними рухнет и вернется былая теплота отношений и страсть.
Однако все произошло очень обыденно. Не было ни романтических слов, ни жарких объятий. Половой акт, и ничего больше. Разочарованная, Меган даже не пыталась притворяться, разыгрывать страсть, которой не испытывала. Когда все закончилось, Тони молча перекатился на бок и уснул – или сделал вид, что спит. А она лежала с открытыми глазами. Объятия Тони пробудили в ней подспудно дремавшие желания и не удовлетворили их. Гнев душил Меган, мешая ей уснуть.
Через некоторое время, поняв, что все равно не заснет, находясь в одной комнате с мужем, она выскользнула из постели и провела остаток ночи в комнате для гостей, пытаясь согреться под одеялом, неспособным подарить ей недостающее душевное тепло.
Прошло еще несколько дней, и Меган поняла, что Тони стесняется появляться с ней на людях – ведь теперь ее беременность была заметна всем. Они были приглашены на один из обязательных вечеров к мистеру Ларкину, и, пока Меган причесывалась перед зеркалом, в комнату вошел Тони. С удивлением взглянув на платье, которое лежало на кровати – в нем Меган собиралась пойти в гости, – он спросил:
– Ты считаешь это подходящим нарядом для такого случая?
– Но я купила его в Нью-Йорке совсем недавно, – озадаченно ответила она. – Фасон модный и достаточно просторный.
Он помолчал.
– Мы ведь можем и не пойти к Ларкинам. Я придумаю какой-нибудь предлог…
– А зачем? Я очень хочу пойти. По-моему, это обязательное требование мистера Ларкина – чтобы все служащие компании появлялись на его вечерах с женами. Разве я не старалась всегда делать все от меня зависящее, чтобы способствовать твоей служебной карьере?
– Да, в этом смысле ты идеальная жена, – подтвердил Тони.
– Тогда в чем же дело?
И тут до нее дошло, почему он колеблется. Мысль эта была так мучительна, что Меган чуть не задохнулась.
– Ты стесняешься появиться со мной на людях, Тони? Теперь, когда моя беременность стала заметна? – спросила она нарочито спокойным тоном.
Его лицо окаменело.
– Конечно, нет! Просто я подумал, что тебе это может быть утомительно…
– Ты меня стыдишься… Ну так проваливай к черту, Тони Сабелла! Я никуда не пойду, даже если ты будешь умолять меня об этом на коленях!
– А вот это вряд ли.
Его взгляд был так же холоден, как и тон. Резко развернувшись, он вышел, а Меган бросилась на кровать и зарыдала.
Она уже спала, когда Тони пришел домой. По его нетвердой походке Меган догадалась, что он изрядно выпил. Когда он лег рядом с ней, она поняла и нечто другое. К нему как несмываемое пятно прилип гвоздичный запах – визитная карточка Коринны.
На следующее утро за завтраком Меган холодно и отстраненно сообщила Тони, что, по мнению Пола, им лучше прекратить заниматься любовью до рождения ребенка. Он не задал ни одного вопроса, лишь молча кивнул и снова уткнулся в газету. Меган старалась убедить себя, что ее это не волнует. В конце концов это он ее предал, а не наоборот.
Днем Милтон Фарадей вызвал ее в свой кабинет.
– По-моему, нам пора кое-что обсудить. Вы уже решили, что будете делать после родов? – спросил он в своей обычной манере говорить обо всем напрямик.
– Я думала со временем снова вернуться к работе.
Он облегченно вздохнул.
– Отлично! Значит, мне не придется искать для вас замену, тем более что на носу этот крупный заказ от Костелло. И сколько времени вы предполагаете отсутствовать?
Меган быстро прикинула в уме.
– Я подготовлю все материалы еще до родов, и если все пойдет, как я рассчитываю, то на работу смогу вернуться через шесть недель – скажем, первого октября.
Мистер Фарадей удовлетворенно потер руки, и Меган поняла, что он доволен ее ответом.
– А как поживает Тони? Сто лет его не видел.
– Все нормально, у него, как всегда, много работы. Кажется, в его фирме планируется слияние нескольких филиалов.
– Да, честолюбия этому парню не занимать! Признаться, я был удивлен, когда узнал, что вы ждете ребенка. Мне всегда казалось, что материнство вас не привлекает.
– Я сама была немного удивлена, – небрежно бросила Меган.
– Знайте, что моя контора не сможет без вас существовать… Впрочем, мне, наверное, не следовало этого говорить, иначе вы попросите прибавки к жалованью! – шутливо заметил мистер Фарадей.
– Гм-м… Отличная идея! Так я и сделаю.
– Это шутка, всего лишь шутка, – торопливо добавил он. – И потом, для чего вам деньги? У вас преуспевающий муж, который вполне способен вас содержать.
Гневная волна захлестнула ее, однако она молча вышла из кабинета шефа. Наверное, Меган еще не успела остыть, когда вернулась к себе, потому что Джин – она приступила к работе, как только малышу исполнилось три месяца, – вопросительно уставилась на свою подругу и начальницу.
– Что, старик совсем тебя допек?
– Да нет. Даже наоборот, наговорил кучу комплиментов.
– Опасайся крокодила, когда он улыбается, – мудро посоветовала Джин.
Поколебавшись, она спросила, все еще не сводя взгляда с Меган:
– А как твои дела? Ты никогда ничего не говоришь… ну, о ребенке. Как ты себя чувствуешь?
– Врач утверждает, что я прямо-таки создана, чтобы рожать детей. Внутреннее строение тела подходящее, – уклончиво ответила Меган.
– А на вид худенькая, как тростиночка, – с завистью заметила Джин. – Вот ведь как в жизни бывает – у меня бедра широченные, сущее наказание, а кости таза узкие. Поэтому мне и пришлось делать кесарево сечение.
– А это тяжело? Ну, рожать? – поинтересовалась Меган, неожиданно осознав, что имеет об этом весьма смутное представление.
– Ну, по мне судить нельзя. У меня ведь были необычные роды. Скажи-ка, а ты ходишь в школу будущих матерей?
– Нет. А надо?
– Разумеется! Ты меня удивляешь, Меган Сабелла! Давай-ка я дам тебе адрес той, куда ходила сама. Это очень помогает – заранее знать, что тебя ждет. Не так боишься, и все такое… Правда, самой мне не пришлось применить на практике то, чему меня научили, зато я смогла подготовиться к предстоящим родам морально.
Джин записала на клочке бумаги номер телефона.
– Вот, держи. Позвони, и тебя определят в один из классов.
Меган посмотрела на листок.
– А муж тоже должен туда ходить?
– Желательно. А что, у тебя с этим проблемы?
– Да нет. Просто я подумала, что ведь среди будущих матерей есть разведенные или вдовы…
– Можешь взять с собой подругу, чтобы она помогла тебе делать упражнения. Только это уже будет не то. Мне всегда было жаль женщин, которые приходили на занятия без мужчин. По-моему, они чувствовали себя не в своей тарелке.
Меган убрала листок с номером телефона в сумочку и углубилась в работу над проектом Костелло. Но разговор с Джин не выходил у нее из головы, и, вернувшись вечером домой, она решила позвонить.
– Родильный дом Сан-Франциско, – отозвался бодрый женский голос.
– Я бы хотела записаться в школу будущих матерей.
– Мы как раз набираем новую группу. Занятия будут проходить по средам в дневное время. Как мне вас записать?
– Меган Сабелла. Миссис Антонио Сабелла… Извините, но у меня к вам еще один вопрос. Мой муж занят и не сможет меня сопровождать. Могу ли я посещать занятия одна?
– Конечно, было бы лучше, если бы вы приходили с мужем, но раз он не может… Тогда приходите с подругой. Вам понадобится кто-нибудь, чтобы помочь выполнять упражнения.
– И еще вот что. Я не уверена, что сама смогу ходить днем. Есть ли у вас…
– Да-да, вечерние классы тоже есть. Дайте мне ваш адрес, и мы вышлем всю необходимую литературу. Программа основана на новейших разработках. В ней предусмотрено участие мужей. Это позволяет им ощутить свою причастность к процессу, надеюсь, вы меня понимаете? А то раньше они чувствовали себя заброшенными…
– Да-да, все верно, – искренне заметила Меган.
Сообщив свой адрес и повесив трубку, она дала себе слово, что уговорит Тони ходить в школу вместе с ней.
Но в тот вечер она так и не заговорила на эту тему. Тони пришел домой на три часа позже обычного. Он объяснил, что совещание у мистера Ларкина слишком затянулось и он даже не мог позвонить. Нет, спасибо, он не голоден – секретарша шефа кормила их сандвичами. Когда он проходил мимо Меган, направляясь в свой кабинет, она уловила запах гвоздики. Значит, он опять был с Коринной.
Последующие дни походили один на другой как капли воды. Меган вставала утром на несколько минут раньше обычного, проделывала упражнения, которым ее обучили в клинике, кормила Алекса, выпускала его гулять, готовила завтрак, машинально съедала его без всякого аппетита и шла на работу.
Здесь она как-то ухитрялась полностью отключиться от неприятных мыслей и сконцентрироваться на заказе Костелло. И тому была одна очень важная причина. Ощущая, как их с Тони отношения постоянно и неуклонно ухудшаются, Меган была внутренне готова к тому, что в один прекрасный день дело кончится разводом и ей придется одной заботиться о ребенке. Значит, рассчитывать можно только на те средства, что даст ей работа в фирме «Фарадей». Конечно, Тони наверняка предложит жене финансовую поддержку, но разве она унизится до того, чтобы принять от него деньги, зная, что в свое время он уговаривал ее избавиться от ребенка?
В течение этих месяцев они, в общем-то, продолжали вести прежний образ жизни – посещали вечеринки и сами устраивали обеды, на которые приглашали гостей. При этом Меган облачалась в просторную одежду для беременных, причем самых модных фасонов – эти наряды она покупала в очень престижном магазине Сан-Франциско, – а Тони, по крайней мере внешне, был к ней исключительно внимателен. На привычных семейных сборищах у мамы Сабеллы Меган не покидала мысль, что причина, отдалившая ее от Тони, странным образом сблизила ее с его родственниками. Даже строптивая София снизошла до того, что порекомендовала невестке самую лучшую, по ее мнению, марку подгузников.
На Меган непрерывным потоком сыпались советы – поменьше работать, правильно питаться, побольше отдыхать. В ответ Меган сообщала, что ее врач уверен – роды пройдут нормально, поскольку она, Меган, просто создана для материнства, а мама Сабелла, скептически качая головой, с сарказмом замечала, что доктора мало что в этом смыслят.
На очередном семейном торжестве, когда Меган, как обычно, была в центре внимания всех Сабеллов, она подняла глаза и увидела, что Тони внимательно за ней наблюдает. И вдруг неизвестно почему улыбнулась ему, как прежде. Это была особая улыбка, своего рода код, с помощью которого они в разгар семейного сборища давали друг другу понять, что предпочли бы сейчас остаться вдвоем. Тони тоже улыбнулся – странная улыбка, с налетом иронии – и тут же, обернувшись к одному из своих зятьев, заговорил о погоде, оставив Меган в недоумении относительно того, что он думает и чувствует на самом деле.
По мере приближения родов Меган начала активно готовиться к предстоящему событию. Она купила мебель для будущей детской и даже, воспользовавшись отсутствием Тони – он уезжал в командировку, – сама оклеила ее веселенькими солнечно-желтыми обоями. Когда он вернулся, она даже не позвала его, чтобы похвастаться своей работой, так как была уверена, что ему это неинтересно.
К удивлению Меган, Пол с готовностью вызвался заменить Тони и вместе с ней посещать занятия в школе будущих матерей. При этом он сослался на то, что давно хотел посмотреть, что это за штука, чтобы потом рекомендовать ее своим пациенткам. В ответ на его предложение Меган задумалась, но согласилась. Итак, теперь Пол помогал ей проделывать упражнения, следил за ритмичностью дыхания во время тренировок и сидел рядом, когда она записывала лекции. А когда коллеги на приеме в честь Меган осыпали ее подарками, не кто иной, как Джин, помогла подруге отнести все в машину.
– Сегодня Тони вечером работает? – поинтересовалась Джин, пока они вдвоем пытались запихнуть подарки в багажник.
«Ауди» была отремонтирована, покрашена и теперь сверкала, как новенькая.
– Да, – отрывисто бросила Меган. – Как ты считаешь, стульчик войдет в багажник?
– Ни в коем случае! Даже если ты смажешь его маслом для младенцев, – категорически изрекла Джин. – Слушай, а почему бы мне не взять его к себе в машину? Я могла бы поехать следом за тобой. Конечно, мой драндулет выглядит не лучшим образом, но уж зато багажник у него вместительный.
– Мне бы не хотелось тебя затруднять…
– Нет проблем. Я предупредила няню, что могу задержаться на пару часов, – бодро ответила Джин.
– Похоже, ты отлично справляешься и с ребенком, и с работой.
– Это только так кажется. На самом деле с рождением ребенка все идет кувырком. Все мои планы продолжать прежнюю жизнь разлетелись в прах, когда на свет появилось это громогласное существо. Но я ни о чем не жалею. Ради этого малыша я готова и не на такие жертвы!
По пути домой Меган вспоминала слова Джин. Когда же на душе у нее стало совсем грустно, она включила радио, нашла разухабистый рок-н-ролл и слушала его до тех пор, пока не подъехала к дому.
Джин с радостью согласилась зайти и выпить по чашке кофе.
– Заодно поболтаем. Сто лет у тебя не была! Кстати, покажешь мне, как ты оборудовала детскую.
Осмотрев плоды трудов Меган, Джин одобрительно кивнула головой.
– Решила выбрать желтый? Ну что же, подойдет и для мальчика, и для девочки, – заметила она.
– Честно говоря, я об этом не думала, – призналась Меган. – Просто мне нравится этот цвет. Как солнышко.
– Точно! Ну а Тони, как истый итальянец, конечно же, мечтает о мальчике?
– Да нет, ему вообще все равно…
Меган осеклась. Она сама смутилась от того, с какой горечью произнесла эти слова.
Джин покачала головой.
– Значит, ничего не изменилось? Он по-прежнему против? Ну ничего. Не горюй, подружка! Подожди, пока родишь. Уверяю тебя, когда Тони увидит ребенка, он и думать забудет, что не хотел его.
В голосе Джин звучала такая уверенность, что у Меган не хватило духу возразить. А возразить было что. Брайан, муж Джин, хотел иметь детей, только предпочел бы завести их попозже, в то время как Тони был против ребенка в принципе.
Так случилось, что даже в родильный дом ее отвез не Тони. Схватки, причем сразу сильные и частые, начались у Меган, когда она сидела в приемной Пола, ожидая осмотра. Пол и повез ее, не теряя ни минуты. Всю дорогу он держал ее за руку и успокаивал. Удостоверившись, что все прошло хорошо, именно он позвонил Тони и сообщил, что у него родился сын весом три килограмма.
Глава 9
Меган проснулась как от толчка. Лежа с закрытыми глазами, она испытывала странное чувство, словно плывет на облаке. Затем, когда ее взор прояснился, она поняла, что находится в белой комнате на белой кровати, отгороженной белой ширмой.
Она тут же вспомнила все, что с ней произошло, – как внезапно начались схватки, неожиданно сильные и частые, как Пол отвез ее в клинику на своей машине, как держал за руку и успокаивал, как он, не теряя времени, доставил ее в родильное отделение. Ей вспомнились и потрясающие ощущения самих родов. Раздирающая боль, ритмично накатывавшая и отпускавшая, и собственное первобытное чувство радости, приветствовавшее эту боль ради ее причины.
А потом в памяти был провал. Кажется, в последний момент она почувствовала сильное давление внизу живота, которое, казалось, разорвет на части ее внутренности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20