И у нее появилась мысль: «Нет. Подожди». Но этого мгновения хватило ему, чтобы впихнуть ее в машину. Она стукнулась головой о край дверцы. Револьвер ткнулся ей в висок. Она еще успела разглядеть револьвер, прежде, чем почувствовала боль от удара. Ей показалось, что мир распадается на части. Крошечные светящиеся точки расходятся в стороны и падают в черноту. Долго-долго падают в черноту.
Глава 29
Она только что была здесь. И исчезла. Харм повесил трубку. Разговор с Куинтаной занял не больше минуты. От силы – две. Полицейский сразу же согласился встретиться у дома Харма. Он оглянулся на столик, где все еще догорала свеча. Посмотрел в одну сторону, в другую. Стемнело. Внутренний двор опустел. Парочка заворачивала за угол в ресторан. А, вот что. Она, видимо, пошла в туалет. Нервничая, он выждал минуту, потом попросил главного официанта отправить кого-либо проверить дамский туалет.
– Это срочно, – настаивал он.
Официантка проверила, подошла к нему.
– Извините, сэр, там вообще никого нет.
Улица перед клубом была пуста. Редкие парочки. Пустые машины. Харм побежал к автостоянке за рестораном. Прошел между рядами машин к зданию местного управления. Его машина стояла на месте, у потрескавшейся глинобитной стены. Заглянул через стену во двор. Качели, яблони.
– Ния! – закричал он. – Ния!
Вернувшись в бар, он взял со стула ее сумку, бросил десятку за выпивку, пошел на улицу; он испугался уже по-настоящему. Она не ушла бы без него. Она не могла уйти. Он на минутку отвернулся к этой чертовой стене из-за громкой музыки.
Харм снова вернулся в бар. Официантка, которая обслуживала их, была в баре.
– Та женщина, что была со мной, когда и с кем ушла? Вы видели, как она уходила?
– Да, за ней кто-то заходил. Его ждала машина. Я подумала, что-то случилось, и вы тоже уехали с ней. Что-то связанное с телефонным звонком. Я подумала, что вы собираетесь сбежать от меня.
– Машина? Какая машина?
– Эй, послушайте, я не видела машины. Дайте подумать. Машина темная. Темно-синяя или черная. Спортивная машина. Приземистая спортивная машина. Да.
– Вы видели, кто вел машину?
Она задумалась.
– Нет, я заметила только ее. До меня только дошло, кто такая мисс Уайтт. Я была потрясена, растеряна. А потом заволновалась, оплатите ли вы счет.
– Больше ничего насчет того парня?
– А в чем дело? Все в порядке? Харм беспомощно посмотрел на нее.
– Старый? Молодой? Высокий? Лысый? Черный? Светлый?
– Честное слово. Я и в глаза его не видела, – пожала она плечами.
– Но это был мужчина?
– Этого я тоже не знаю.
Харм схватил телефон, набрал номер ранчо. Никакого ответа. Он попытался дозвониться Сюзанне в отель. Она сняла трубку после первого же звонка.
– О, Боже, – выдохнула она, когда Харм рассказал ей, что случилось.
– На какой машине ездит Дэн Хоув? – выкрикнул Харм.
– Не знаю точно. Он взял ее напрокат. Мирина, возможно, знает. Я только что разговаривала с ней. Она собирается на ранчо попозже, сегодня вечером. Ей нужно забрать кое-какие вещи, оставшиеся там. Вы позвонили Куинтане? – требовательно спросила она.
Харм вывел джип с автостоянки. Рывком двинулся вперед. Джип, визжа тормозами, вырвался, на старое шоссе Санта-Фе. Харм мчался домой, Куинтана должен быть там через минуту.
Она села в чью-то машину. Это должен быть человек, которого она хорошо знает. Но даже, если и так, зачем она доверилась? Она не доверяла никому. И вдруг – доверилась. Поверила фальшивой доброжелательности? Почему?
Он нажал на тормоза, остановился возле дома. Куинтаны еще нет. Думай. Думай. Кто мог знать, где они находятся? Знала Дьердь. Почему он вообще сказал, куда они собираются? Почему Дьердь? Потому что она умеет играть в пул? Кому она могла сказать? Кто слышал их разговор?
Потом он вспомнил, что у Нии есть револьвер. Она сказала, что знает, как обращаться с ним. Играла жену полицейского в фильме. Но, на самом деле, он не знал, сможет ли револьвер выручить ее. Скорее всего, револьвер есть и у него. Он тоже может пустить его в ход. Этот человек присутствовал на собрании. Вместе со всеми участвовал в обсуждении фильма. Там не было никаких случайных людей. Кто знал, что они в «Пинк Адоб»? Кто видел ее? Кто узнал?
Он отомкнул дверь и толкнул ее внутрь.
Куинтаны все не было. Где же он? Почему они все так мало знают? Только отдельные фрагменты, которые ничего не объясняют. Птичьи лапы. Видеокассеты. Волосы. Тип оружия. Сейчас необходимы факты поубедительнее. Он ненавидел себя и свое положение. Хорошо бы снова очутиться среди цифр, налогов, проверок бухгалтерских книг, документов и отчетности. Там все было понятно. Ясно и понятно. Факты добавляются, черт бы их побрал.
Неожиданно он вспомнил о портфеле. Ее сокровищница. Он уже нашел там открытку. Фотографии. Он быстро прошел по коридору, поскальзываясь на коврике. Портфель в шкафу. Он вытащил его. Вывалил содержимое на диван. Разбирал старые вещички. Искал, искал, не зная, что ищет. Что-нибудь. Какую-нибудь мелочь, которая подскажет ему, куда исчезла Ния. С кем она ушла.
К чему весь этот хлам? Серьги. Пуговицы. Заводные игрушки. Куски кружева. Рыболовные мухи. Перо. Рыбалка…
То маленькое черное перышко, которое нашли здесь полицейские. Фотографии рассыпались, заскользили по дивану. Он принялся судорожно собирать их. «Потише, парень. Потише. Думай».
Вот эта фотография. Групповой снимок в Манзанилло. Прогулка на яхте. В ту ночь была убита Робин.
Ния, Робин. Дэн, Хоув. Незнакомые ему лица. Мирина. Леонард. Джек Дризер. Дьердь.
«Минутку», – подумал он. И вспомнил тот день, когда увидел Дьердь Файн первый раз. Соломенная ковбойская шляпа на светлых волосах журналистки. Харм крепко зажмурился, стараясь вспомнить все подробности. На шляпе был крошечный веер из черных перьев, приколотый к матерчатой ленте. Был. Да.
Следующий снимок. Рыба, лежащая на камнях. Папоротники. Приманка. Наживка. Он поднял рыболовную муху. Цветные нитки туго накручены на крошечный желтый крючок. Фрагменты сценария, где говорится о завлечении героини при помощи наживки. Что там еще? Попалась на удочку. Достаточно было поцелуя.
Рядом с разложенной на папоротниковых листьях рыбой, рука. Мужская рука, а рядом с ней, в углу фотографии – складной нож. Чтобы чистить рыбу. Черный нож, такой же, что он нашел за кроватью в ее домике. Тот, которым разрезано одеяло.
На Дэне был жилет. Спортивный жилет со множеством карманчиков. Рыбалка, мистер «Проводящий-время-на-воздухе». «Возьмите Нию на рыбалку, успокойте ее».
Поездка на рыбалку, запечатленная на фотографии, была летом после того, как Ния ушла от Леонарда.
Потом все встало на свои места. Регулировка. Потому что соломенная ковбойская шляпа не принадлежала Дьердь. Она принадлежала Джеку Дризеру. Дьердь вернула ее ему в то утро на съемочной площадке. «Ты оставил шляпу у меня в комнате».
Харм растерянно отбросил фотографию. Горло сжало. И вспомнил Джека и Нию на съемках. Они изображали любовников перед кинокамерой. А он гадал, действительно ли между ними происходит что-то, или нет? Настойчивость в письмах: «Я могу любить тебя только по сюжету. Если я увлеку тебя в свою историю, ты будешь полностью моей. Расстегивать молнию на свадебном платье снова и снова… Пока смерть не разлучит нас…
Джек был достаточно близок, чтобы любить ее. Но только в своем воображении. Где он сейчас может находиться? Где он остановился? На ранчо? Нет, кажется, в гостинице при «Охотничьем домике». Куда он мог ее отвезти? Синхронизация. Что он сделает с ней? Оставит ее в машине на проклятых железнодорожных путях?
Нет, он выдохся. Голос в телефонной трубке, когда Харм наклонился ближе, был хриплым, усталым. Он сказал, что надо закончить одну сцену. Дризер хотел добиться Нии. Хотел ее близости. Хотел довести до конца сцену осуществления брачных отношений. Стать ее любовником, чего бы это ни стоило. Вот в чем дело. Он еще раз проиграет сцены медового месяца. Только на этот раз попытается овладеть Нией. Осуществить брак. Может быть, всего только в своем больном мозгу. Куда он отвез ее? В тот мотель возле Эспаньолы? Полчаса езды отсюда.
Подъехал Куинтана. Остановил машину рядом с джипом. Фары ярко осветили стену дома.
Глава 30
Машина мчалась по гравию, подпрыгивая на выбоинах. Остановилась у главного дома. Ния провела ладонью по волосам, резко выпрямилась, рванулась к дверце, схватилась за ручку. Острая режущая боль запульсировала в виске. Джек рванул аварийный тормоз, выхватил револьвер, зажатый ногами, и приставил его к виску Нии. Она непроизвольно отодвинулась. Возле щитка лежала трубка автотелефона.
– Ты звонил мне из своей машины, – прошептала она. – Не делай этого, Джек. Почему ты делаешь мне больно?
Она дотронулась до виска. Волосы слиплись от крови. Глаза жгло.
– Я хочу, чтобы ты вышла из машины и пошла к своему домику, словно ничего необычного не произошло, – сказал он. – Иди с беззаботным видом, весело – ты рада, что вернулась, рада, что снова дома. И знаешь, сделай тот свой жест с волосами, – он первый раз внимательно взглянул на нее, посмотрел в глаза. – А, я и забыл. Твои волосы. Мне больше нравилось, как было раньше, – он помолчал. – Давай, иди. И не оглядывайся на камеру. Иди, – он махнул револьвером.
Она взглянула на главный корпус, погруженный в темноту.
– Здесь никого нет, – произнес он, как бы ответив на вопрос, который она мысленно задавала себе. – Все уехали, остались только ты и я. Наконец-то. Иди вперед. Я не хочу, чтобы ты делала это дважды.
– Что делать дважды, Джек?
– Сцену, Ния. Сцену.
Она открыла дверцу машины, провела рукой по карману куртки, где лежал револьвер Харма. Револьвер жестко прижимался к ноге.
«Только не Джек, – подумала она. – Милый, добродушный Джекки, – потом оборвала себя: – Прекрати. Продолжай беспокоиться и заботиться о человеке, который хочет тебя убить».
Она подумала, что сможет добежать до главного корпуса. Но есть ли смысл? Вероятнее всего, что дверь заперта на замок. «Какой у меня лучший кадр? – попыталась сообразить она. – Вытащить его из машины, выстрелить?» Даже, если она только ранит его. Набрать потом номер полиции 911.
– Иди, – сказал он. – У нас мало времени.
Она медленно выбралась из машины. Выпрямилась. Ноги дрожали. Во всем теле была слабость. Он, все-таки, крепко ударил ее по виску. Во рту остался металлический привкус. Ния попыталась переставлять ноги, они плохо слушались. Джек вышел из машины, захлопнул обе дверцы.
– Иди, иди, не останавливайся.
Черные холмы выделялись на фоне ярко-синего звездного неба. Ния пошла к загону. Лошади смотрели на нее, переступая и взмахивая хвостами. Вороны ворочались в кронах деревьев и тревожно вскрикивали во сне. Значит, вот какой бывает смерть? Простота и чистота образов. Совершенно никакого сюжета. Мгновения плывут мимо тебя, а ты совершенно не замечаешь времени. И вдруг, словно удар электрического тока, пронзает мысль: это конец.
– Хорошо, молодец, – окликнул он. – Теперь остановись, повернись, посмотри на лошадей.
И тут ее осенило: он ставит сцену. Судя по тому, как говорил с ней, давал указания. Так же, как сделал бы это Леонард перед съемкой эпизода. Но ставить, еще не означает – владеть ситуацией. Леонард научил ее кое-чему.
«Импровизируй», – приказала она себе. Повернулась к нему лицом. Джек поставил видеокамеру на плечо. Она не видела, где у него револьвер. Как только он стал приближаться к ней, он снова вытащил оружие из кармана, слегка подтолкнул ее и приказал:
– Продолжай.
«Играй», – подумала она. Руку приложить к карману. Просто ощутить револьвер под рукой. Выждать подходящий момент. Один-единственный. Другого не будет.
– Я войду только с тобой, Джек, – постараться обезоружить его. Принять беспечный вид, – пойдем. Почему ты не внесешь меня на руках? Через порог? Это так вписалось бы в сюжет. Ты по-прежнему любишь меня, да? – спросила она. – Именно этого мы с тобой постоянно желали. Мы оба хотели этого.
Она смотрела прямо в видеокамеру. Лицо Джека было скрыто видоискателем. Она посмотрела на него самым нежным, самым обольстительным взглядом, на какой только была способна. В нем горело страстное сексуальное желание.
Время шло. Похолодало. Сумерки сгущались. Небо из ярко-синего стало густо-фиолетовым. Что же делать? Она не сможет убить его. Она поняла это ясней ясного. Не сможет выстрелить ему в плечо или в живот – это подло и бесчеловечно. А внутренний голос словно продиктовал жесткое и неумолимое:
«Ты должна убить его. Ты должна убить…»
– Ты идешь? – спросила она.
Повернулась и вошла в домик. Села на стул к столу. Сколько дней назад на этом столе горела керосиновая лампа? Четыре? Пять?
Он прошел мимо нее, повернулся, дал панораму комнаты. Выключил камеру.
– Иди сюда, – позвала она.
Он подошел к ней, по-прежнему держа в руке револьвер. Она расстегнула верхние пуговицы на блузке, выгнула шею.
– Мне хотелось бы поцеловать тебя. Я не могу, когда ты держишь эту штуку перед моим лицом, – она замолчала, камера снова зажужжала, он решил снять ее лицо крупным планом.
«Поцеловать свою смерть! – подумала она. – Да что угодно! Что бы ни пришлось делать. Дать ему понять, что ты в его власти. Хотя она и не полностью его. Импровизация идет по другому пути. Пока ты импровизируешь – ты живешь. Как только ты закончишь игру, ты – умрешь».
Джек отошел назад и потянулся к лампе, чтобы включить ее.
– Я хочу, чтобы ты сняла одежду, Ния.
Она покачала головой.
– Сначала, Джек, ты должен рассказать мне, что происходит.
– Ты знаешь.
– И, тем не менее, расскажи мне. Ты должен дать мне полное представление о сюжете. Особенно о том, что уже было раньше. Попытаюсь объяснить; если ты хочешь снимать меня в этой сцене, то каковы мои побуждения? Что произошло до этого? И где остальные участники истории?
Без предупреждения он приставил револьвер к ее виску и нажал на курок. Раздался щелчок. Он ухмыльнулся. Положил револьвер на прикроватную тумбочку. Выключил видеокамеру и поставил на стул возле кровати. Потом снова взял револьвер, открыл барабан, покрутил его. Пусто. Ни единого патрона.
– Притворство, – пропел он, порылся в ящике тумбочки, вытащил картонную коробку, полную патронов, загнал их в гнезда один за одним.
– Ты не хочешь прилечь со мной рядом? – спросил он.
Ния снова отрицательно качнула головой.
– Нет. До тех пор, пока ты мне кое-что не расскажешь. Почему у нас должны быть друг от друга секреты? Расскажи мне сейчас все. Хороший режиссер знает сюжет, даже если его не знают актеры. Он всегда знает больше. Леонард всегда знал. Он рассказал бы мне историю, втянул бы меня в нее. Сделал бы ее для меня реально существующей.
– Ты, действительно, хочешь знать сюжет? – спросил он.
– Конечно. Ты отвел мне главную роль в нем, – ответила Ния, – я должна знать свою роль. – Страх отпустил ее, словно сгорел в маленьком пятне света над кроватью, на которой она когда-то спала.
Он передвинул револьвер на бедре. Ния с усилием выдыхала и вдыхала воздух, словно он стал плотным, густым и вязким.
Было бы трудно выстрелить в него, глядя в сторону. В плечо? Прицелиться ему в руку? Слишком маленькая кисть, можно промахнуться. Может быть, просто встать, вытащить револьвер и стрелять, стрелять, пока не кончатся патроны? Лучше не думать об этом, пока жива.
«Не думай об этом. Ты еще жива, – твердила она себе. – Ты все еще здесь. Не думай».
Он глядел на нее, не отрываясь.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, Ния. Всегда любил.
– Почему ты просто не сказал мне об этом? – спросила она.
Он передвинулся на кровати. Она напряглась.
– Помнишь нашу первую встречу? Несколько лет назад, в Париже? На вечеринке у Сюзанны. Моя первая роль.
– Я знаю.
– Нет. Ты не знаешь. Ты совершенно ничего не знаешь. Понимаешь, на той вечеринке, где мы встретились. То была моя первая роль. Я играл тогда. Меня наняли, чтобы я сыграл роль, не в фильме, а в твоей жизни.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь? – удивилась она.
– Меня наняли сыграть твоего любовника, – ответил он. – И очень хорошо заплатили, между прочим. Тем летом, которое мы провели вместе. После того, как вы с Леонардом расстались. Моя работа заключалась в том, чтобы увезти тебя из Парижа на пару недель, стать твоим любовником. Обеспечить временную интимную связь. Чтобы ты забыла его, совершенно забыла.
– Но, Джек, мы любовниками не стали.
– Только потому, что ты не влюбилась в меня, – сказал он и рассмеялся. – Я провалился в своей первой роли: «Просто друзья, Джек. Я хочу, чтобы мы оставались просто друзьями. Я все еще ничего не решила с Леонардом. Я просто не знаю», – он скопировал ее голос.
Ния почувствовала головокружение и тошноту, вернувшись к воспоминаниям о прошлом.
– Это Мирина впутала тебя, верно?
– Тот человек, который нанял меня, – продолжал н, оставив без ответа ее вопрос, – сказал, когда события происходят дважды – повторы, синхронизация – это Божий знак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Глава 29
Она только что была здесь. И исчезла. Харм повесил трубку. Разговор с Куинтаной занял не больше минуты. От силы – две. Полицейский сразу же согласился встретиться у дома Харма. Он оглянулся на столик, где все еще догорала свеча. Посмотрел в одну сторону, в другую. Стемнело. Внутренний двор опустел. Парочка заворачивала за угол в ресторан. А, вот что. Она, видимо, пошла в туалет. Нервничая, он выждал минуту, потом попросил главного официанта отправить кого-либо проверить дамский туалет.
– Это срочно, – настаивал он.
Официантка проверила, подошла к нему.
– Извините, сэр, там вообще никого нет.
Улица перед клубом была пуста. Редкие парочки. Пустые машины. Харм побежал к автостоянке за рестораном. Прошел между рядами машин к зданию местного управления. Его машина стояла на месте, у потрескавшейся глинобитной стены. Заглянул через стену во двор. Качели, яблони.
– Ния! – закричал он. – Ния!
Вернувшись в бар, он взял со стула ее сумку, бросил десятку за выпивку, пошел на улицу; он испугался уже по-настоящему. Она не ушла бы без него. Она не могла уйти. Он на минутку отвернулся к этой чертовой стене из-за громкой музыки.
Харм снова вернулся в бар. Официантка, которая обслуживала их, была в баре.
– Та женщина, что была со мной, когда и с кем ушла? Вы видели, как она уходила?
– Да, за ней кто-то заходил. Его ждала машина. Я подумала, что-то случилось, и вы тоже уехали с ней. Что-то связанное с телефонным звонком. Я подумала, что вы собираетесь сбежать от меня.
– Машина? Какая машина?
– Эй, послушайте, я не видела машины. Дайте подумать. Машина темная. Темно-синяя или черная. Спортивная машина. Приземистая спортивная машина. Да.
– Вы видели, кто вел машину?
Она задумалась.
– Нет, я заметила только ее. До меня только дошло, кто такая мисс Уайтт. Я была потрясена, растеряна. А потом заволновалась, оплатите ли вы счет.
– Больше ничего насчет того парня?
– А в чем дело? Все в порядке? Харм беспомощно посмотрел на нее.
– Старый? Молодой? Высокий? Лысый? Черный? Светлый?
– Честное слово. Я и в глаза его не видела, – пожала она плечами.
– Но это был мужчина?
– Этого я тоже не знаю.
Харм схватил телефон, набрал номер ранчо. Никакого ответа. Он попытался дозвониться Сюзанне в отель. Она сняла трубку после первого же звонка.
– О, Боже, – выдохнула она, когда Харм рассказал ей, что случилось.
– На какой машине ездит Дэн Хоув? – выкрикнул Харм.
– Не знаю точно. Он взял ее напрокат. Мирина, возможно, знает. Я только что разговаривала с ней. Она собирается на ранчо попозже, сегодня вечером. Ей нужно забрать кое-какие вещи, оставшиеся там. Вы позвонили Куинтане? – требовательно спросила она.
Харм вывел джип с автостоянки. Рывком двинулся вперед. Джип, визжа тормозами, вырвался, на старое шоссе Санта-Фе. Харм мчался домой, Куинтана должен быть там через минуту.
Она села в чью-то машину. Это должен быть человек, которого она хорошо знает. Но даже, если и так, зачем она доверилась? Она не доверяла никому. И вдруг – доверилась. Поверила фальшивой доброжелательности? Почему?
Он нажал на тормоза, остановился возле дома. Куинтаны еще нет. Думай. Думай. Кто мог знать, где они находятся? Знала Дьердь. Почему он вообще сказал, куда они собираются? Почему Дьердь? Потому что она умеет играть в пул? Кому она могла сказать? Кто слышал их разговор?
Потом он вспомнил, что у Нии есть револьвер. Она сказала, что знает, как обращаться с ним. Играла жену полицейского в фильме. Но, на самом деле, он не знал, сможет ли револьвер выручить ее. Скорее всего, револьвер есть и у него. Он тоже может пустить его в ход. Этот человек присутствовал на собрании. Вместе со всеми участвовал в обсуждении фильма. Там не было никаких случайных людей. Кто знал, что они в «Пинк Адоб»? Кто видел ее? Кто узнал?
Он отомкнул дверь и толкнул ее внутрь.
Куинтаны все не было. Где же он? Почему они все так мало знают? Только отдельные фрагменты, которые ничего не объясняют. Птичьи лапы. Видеокассеты. Волосы. Тип оружия. Сейчас необходимы факты поубедительнее. Он ненавидел себя и свое положение. Хорошо бы снова очутиться среди цифр, налогов, проверок бухгалтерских книг, документов и отчетности. Там все было понятно. Ясно и понятно. Факты добавляются, черт бы их побрал.
Неожиданно он вспомнил о портфеле. Ее сокровищница. Он уже нашел там открытку. Фотографии. Он быстро прошел по коридору, поскальзываясь на коврике. Портфель в шкафу. Он вытащил его. Вывалил содержимое на диван. Разбирал старые вещички. Искал, искал, не зная, что ищет. Что-нибудь. Какую-нибудь мелочь, которая подскажет ему, куда исчезла Ния. С кем она ушла.
К чему весь этот хлам? Серьги. Пуговицы. Заводные игрушки. Куски кружева. Рыболовные мухи. Перо. Рыбалка…
То маленькое черное перышко, которое нашли здесь полицейские. Фотографии рассыпались, заскользили по дивану. Он принялся судорожно собирать их. «Потише, парень. Потише. Думай».
Вот эта фотография. Групповой снимок в Манзанилло. Прогулка на яхте. В ту ночь была убита Робин.
Ния, Робин. Дэн, Хоув. Незнакомые ему лица. Мирина. Леонард. Джек Дризер. Дьердь.
«Минутку», – подумал он. И вспомнил тот день, когда увидел Дьердь Файн первый раз. Соломенная ковбойская шляпа на светлых волосах журналистки. Харм крепко зажмурился, стараясь вспомнить все подробности. На шляпе был крошечный веер из черных перьев, приколотый к матерчатой ленте. Был. Да.
Следующий снимок. Рыба, лежащая на камнях. Папоротники. Приманка. Наживка. Он поднял рыболовную муху. Цветные нитки туго накручены на крошечный желтый крючок. Фрагменты сценария, где говорится о завлечении героини при помощи наживки. Что там еще? Попалась на удочку. Достаточно было поцелуя.
Рядом с разложенной на папоротниковых листьях рыбой, рука. Мужская рука, а рядом с ней, в углу фотографии – складной нож. Чтобы чистить рыбу. Черный нож, такой же, что он нашел за кроватью в ее домике. Тот, которым разрезано одеяло.
На Дэне был жилет. Спортивный жилет со множеством карманчиков. Рыбалка, мистер «Проводящий-время-на-воздухе». «Возьмите Нию на рыбалку, успокойте ее».
Поездка на рыбалку, запечатленная на фотографии, была летом после того, как Ния ушла от Леонарда.
Потом все встало на свои места. Регулировка. Потому что соломенная ковбойская шляпа не принадлежала Дьердь. Она принадлежала Джеку Дризеру. Дьердь вернула ее ему в то утро на съемочной площадке. «Ты оставил шляпу у меня в комнате».
Харм растерянно отбросил фотографию. Горло сжало. И вспомнил Джека и Нию на съемках. Они изображали любовников перед кинокамерой. А он гадал, действительно ли между ними происходит что-то, или нет? Настойчивость в письмах: «Я могу любить тебя только по сюжету. Если я увлеку тебя в свою историю, ты будешь полностью моей. Расстегивать молнию на свадебном платье снова и снова… Пока смерть не разлучит нас…
Джек был достаточно близок, чтобы любить ее. Но только в своем воображении. Где он сейчас может находиться? Где он остановился? На ранчо? Нет, кажется, в гостинице при «Охотничьем домике». Куда он мог ее отвезти? Синхронизация. Что он сделает с ней? Оставит ее в машине на проклятых железнодорожных путях?
Нет, он выдохся. Голос в телефонной трубке, когда Харм наклонился ближе, был хриплым, усталым. Он сказал, что надо закончить одну сцену. Дризер хотел добиться Нии. Хотел ее близости. Хотел довести до конца сцену осуществления брачных отношений. Стать ее любовником, чего бы это ни стоило. Вот в чем дело. Он еще раз проиграет сцены медового месяца. Только на этот раз попытается овладеть Нией. Осуществить брак. Может быть, всего только в своем больном мозгу. Куда он отвез ее? В тот мотель возле Эспаньолы? Полчаса езды отсюда.
Подъехал Куинтана. Остановил машину рядом с джипом. Фары ярко осветили стену дома.
Глава 30
Машина мчалась по гравию, подпрыгивая на выбоинах. Остановилась у главного дома. Ния провела ладонью по волосам, резко выпрямилась, рванулась к дверце, схватилась за ручку. Острая режущая боль запульсировала в виске. Джек рванул аварийный тормоз, выхватил револьвер, зажатый ногами, и приставил его к виску Нии. Она непроизвольно отодвинулась. Возле щитка лежала трубка автотелефона.
– Ты звонил мне из своей машины, – прошептала она. – Не делай этого, Джек. Почему ты делаешь мне больно?
Она дотронулась до виска. Волосы слиплись от крови. Глаза жгло.
– Я хочу, чтобы ты вышла из машины и пошла к своему домику, словно ничего необычного не произошло, – сказал он. – Иди с беззаботным видом, весело – ты рада, что вернулась, рада, что снова дома. И знаешь, сделай тот свой жест с волосами, – он первый раз внимательно взглянул на нее, посмотрел в глаза. – А, я и забыл. Твои волосы. Мне больше нравилось, как было раньше, – он помолчал. – Давай, иди. И не оглядывайся на камеру. Иди, – он махнул револьвером.
Она взглянула на главный корпус, погруженный в темноту.
– Здесь никого нет, – произнес он, как бы ответив на вопрос, который она мысленно задавала себе. – Все уехали, остались только ты и я. Наконец-то. Иди вперед. Я не хочу, чтобы ты делала это дважды.
– Что делать дважды, Джек?
– Сцену, Ния. Сцену.
Она открыла дверцу машины, провела рукой по карману куртки, где лежал револьвер Харма. Револьвер жестко прижимался к ноге.
«Только не Джек, – подумала она. – Милый, добродушный Джекки, – потом оборвала себя: – Прекрати. Продолжай беспокоиться и заботиться о человеке, который хочет тебя убить».
Она подумала, что сможет добежать до главного корпуса. Но есть ли смысл? Вероятнее всего, что дверь заперта на замок. «Какой у меня лучший кадр? – попыталась сообразить она. – Вытащить его из машины, выстрелить?» Даже, если она только ранит его. Набрать потом номер полиции 911.
– Иди, – сказал он. – У нас мало времени.
Она медленно выбралась из машины. Выпрямилась. Ноги дрожали. Во всем теле была слабость. Он, все-таки, крепко ударил ее по виску. Во рту остался металлический привкус. Ния попыталась переставлять ноги, они плохо слушались. Джек вышел из машины, захлопнул обе дверцы.
– Иди, иди, не останавливайся.
Черные холмы выделялись на фоне ярко-синего звездного неба. Ния пошла к загону. Лошади смотрели на нее, переступая и взмахивая хвостами. Вороны ворочались в кронах деревьев и тревожно вскрикивали во сне. Значит, вот какой бывает смерть? Простота и чистота образов. Совершенно никакого сюжета. Мгновения плывут мимо тебя, а ты совершенно не замечаешь времени. И вдруг, словно удар электрического тока, пронзает мысль: это конец.
– Хорошо, молодец, – окликнул он. – Теперь остановись, повернись, посмотри на лошадей.
И тут ее осенило: он ставит сцену. Судя по тому, как говорил с ней, давал указания. Так же, как сделал бы это Леонард перед съемкой эпизода. Но ставить, еще не означает – владеть ситуацией. Леонард научил ее кое-чему.
«Импровизируй», – приказала она себе. Повернулась к нему лицом. Джек поставил видеокамеру на плечо. Она не видела, где у него револьвер. Как только он стал приближаться к ней, он снова вытащил оружие из кармана, слегка подтолкнул ее и приказал:
– Продолжай.
«Играй», – подумала она. Руку приложить к карману. Просто ощутить револьвер под рукой. Выждать подходящий момент. Один-единственный. Другого не будет.
– Я войду только с тобой, Джек, – постараться обезоружить его. Принять беспечный вид, – пойдем. Почему ты не внесешь меня на руках? Через порог? Это так вписалось бы в сюжет. Ты по-прежнему любишь меня, да? – спросила она. – Именно этого мы с тобой постоянно желали. Мы оба хотели этого.
Она смотрела прямо в видеокамеру. Лицо Джека было скрыто видоискателем. Она посмотрела на него самым нежным, самым обольстительным взглядом, на какой только была способна. В нем горело страстное сексуальное желание.
Время шло. Похолодало. Сумерки сгущались. Небо из ярко-синего стало густо-фиолетовым. Что же делать? Она не сможет убить его. Она поняла это ясней ясного. Не сможет выстрелить ему в плечо или в живот – это подло и бесчеловечно. А внутренний голос словно продиктовал жесткое и неумолимое:
«Ты должна убить его. Ты должна убить…»
– Ты идешь? – спросила она.
Повернулась и вошла в домик. Села на стул к столу. Сколько дней назад на этом столе горела керосиновая лампа? Четыре? Пять?
Он прошел мимо нее, повернулся, дал панораму комнаты. Выключил камеру.
– Иди сюда, – позвала она.
Он подошел к ней, по-прежнему держа в руке револьвер. Она расстегнула верхние пуговицы на блузке, выгнула шею.
– Мне хотелось бы поцеловать тебя. Я не могу, когда ты держишь эту штуку перед моим лицом, – она замолчала, камера снова зажужжала, он решил снять ее лицо крупным планом.
«Поцеловать свою смерть! – подумала она. – Да что угодно! Что бы ни пришлось делать. Дать ему понять, что ты в его власти. Хотя она и не полностью его. Импровизация идет по другому пути. Пока ты импровизируешь – ты живешь. Как только ты закончишь игру, ты – умрешь».
Джек отошел назад и потянулся к лампе, чтобы включить ее.
– Я хочу, чтобы ты сняла одежду, Ния.
Она покачала головой.
– Сначала, Джек, ты должен рассказать мне, что происходит.
– Ты знаешь.
– И, тем не менее, расскажи мне. Ты должен дать мне полное представление о сюжете. Особенно о том, что уже было раньше. Попытаюсь объяснить; если ты хочешь снимать меня в этой сцене, то каковы мои побуждения? Что произошло до этого? И где остальные участники истории?
Без предупреждения он приставил револьвер к ее виску и нажал на курок. Раздался щелчок. Он ухмыльнулся. Положил револьвер на прикроватную тумбочку. Выключил видеокамеру и поставил на стул возле кровати. Потом снова взял револьвер, открыл барабан, покрутил его. Пусто. Ни единого патрона.
– Притворство, – пропел он, порылся в ящике тумбочки, вытащил картонную коробку, полную патронов, загнал их в гнезда один за одним.
– Ты не хочешь прилечь со мной рядом? – спросил он.
Ния снова отрицательно качнула головой.
– Нет. До тех пор, пока ты мне кое-что не расскажешь. Почему у нас должны быть друг от друга секреты? Расскажи мне сейчас все. Хороший режиссер знает сюжет, даже если его не знают актеры. Он всегда знает больше. Леонард всегда знал. Он рассказал бы мне историю, втянул бы меня в нее. Сделал бы ее для меня реально существующей.
– Ты, действительно, хочешь знать сюжет? – спросил он.
– Конечно. Ты отвел мне главную роль в нем, – ответила Ния, – я должна знать свою роль. – Страх отпустил ее, словно сгорел в маленьком пятне света над кроватью, на которой она когда-то спала.
Он передвинул револьвер на бедре. Ния с усилием выдыхала и вдыхала воздух, словно он стал плотным, густым и вязким.
Было бы трудно выстрелить в него, глядя в сторону. В плечо? Прицелиться ему в руку? Слишком маленькая кисть, можно промахнуться. Может быть, просто встать, вытащить револьвер и стрелять, стрелять, пока не кончатся патроны? Лучше не думать об этом, пока жива.
«Не думай об этом. Ты еще жива, – твердила она себе. – Ты все еще здесь. Не думай».
Он глядел на нее, не отрываясь.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, Ния. Всегда любил.
– Почему ты просто не сказал мне об этом? – спросила она.
Он передвинулся на кровати. Она напряглась.
– Помнишь нашу первую встречу? Несколько лет назад, в Париже? На вечеринке у Сюзанны. Моя первая роль.
– Я знаю.
– Нет. Ты не знаешь. Ты совершенно ничего не знаешь. Понимаешь, на той вечеринке, где мы встретились. То была моя первая роль. Я играл тогда. Меня наняли, чтобы я сыграл роль, не в фильме, а в твоей жизни.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь? – удивилась она.
– Меня наняли сыграть твоего любовника, – ответил он. – И очень хорошо заплатили, между прочим. Тем летом, которое мы провели вместе. После того, как вы с Леонардом расстались. Моя работа заключалась в том, чтобы увезти тебя из Парижа на пару недель, стать твоим любовником. Обеспечить временную интимную связь. Чтобы ты забыла его, совершенно забыла.
– Но, Джек, мы любовниками не стали.
– Только потому, что ты не влюбилась в меня, – сказал он и рассмеялся. – Я провалился в своей первой роли: «Просто друзья, Джек. Я хочу, чтобы мы оставались просто друзьями. Я все еще ничего не решила с Леонардом. Я просто не знаю», – он скопировал ее голос.
Ния почувствовала головокружение и тошноту, вернувшись к воспоминаниям о прошлом.
– Это Мирина впутала тебя, верно?
– Тот человек, который нанял меня, – продолжал н, оставив без ответа ее вопрос, – сказал, когда события происходят дважды – повторы, синхронизация – это Божий знак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45