«Учет и расследования», со специализацией по бухгалтерскому делу?
Возможно, никакой он не секретник! Им просто заткнули дырку. Сделали его попытки безрезультатными. Забрали управление, оставив ему роль исследователя. Но почему? Зачем нанимать его? Практически, выставлять на посмешище, заставить работать вполсилы? Чтобы убедить Нию, дать ей чувство фальшивой безопасности?
Как бы там ни было, Куинтана приедет сегодня на съемочную площадку. А он-то знает, что Харм – детектив, работающий на Джакобсов. Найдется и среди киношников тот, кто заинтересуется; какая связь существует между местной полицией и профессором из Миннесоты. Он понял, что ситуация, которую ему навязали – отвратительная, ограничивающая его действия – выходит из-под контроля Джакобсов.
Он снова посмотрел на часы. Встал, перемотал пленку автоответчика. Еще раз прослушал сообщение Хирша, на этот раз записывая даты. И только, когда он почти доехал до дома, понял, что Санда освободили из тюрьмы менее чем за месяц до того, как убили Робин Риз.
Харм вошел в кухню. Ния разговаривала по телефону, она обернулась и кивнула ему. На ней были черные джинсы и вчерашняя белая футболка, на ногах грязные белые туфли на резиновой подошве.
– Значит, нет никакого выхода? – спросила она в трубку. – Разве нет ни единого предложения в моем контракте об условиях работы или моем здоровье? Психическом здоровье! Неужели нельзя поставить диагноз у психиатра? Сказать, что я не в состоянии продолжать. Разве не так сделала Тэсс в Мексике?
Потом она слушала, наматывая на палец телефонный провод, один раз попыталась прервать собеседницу:
– Но, Сюзанна… – и снова слушала.
– Я знаю, поняла. Потому что фактически съемки не начались, когда уехала Тэсс. Да, я, действительно, ценю, Сюзанна. Ты абсолютно права, что поднажала и уговорила его на дополнительную охрану. Не знаю, почему он с самого начала не сделал этого. Итак, ты думаешь, что вполне достаточно ограничить доступ на съемочную площадку и оставаться рядом с Боландом? Мне нужен еще и телохранитель? – снова молчание. – Нет, я на самом деле собираюсь затаиться. Просто отработаю, а потом уеду отсюда. Да, он будет со мной постоянно. Хорошо. Да. Похоже, что это удобное соглашение, – она взглянула на Харма и улыбнулась.
Но он-то знал, что она – мираж. Все нормально. До тех пор, пока он помнит об этом.
Ния сказала пару прощальных слов Сколфильд и повесила трубку.
– Она договорилась с Леонардом, они распланировали все сцены с моим участием на следующие три дня. Потом я смогу ехать куда угодно. Они сконденсировали мою часть работы, передвинули распорядок. Она убедила Леонарда, что без меня на съемочной площадке всем будет безопаснее.
Ния прошла по выложенной черно-красной плиткой кухне, остановилась возле Харма.
– Спасибо, – тихо сказала она и легко коснулась губами его губ.
– Я поговорю сегодня с Джакобсом насчет того, чтобы выйти из укрытия. Я чувствую себя запертым в ящике, – сказал он. – Я не могу вести никакого расследования, пока я в этой роли. Правда!
– Думаю, Сюзанна полностью поддержит тебя. Она просто в бешенстве оттого, что Леонард устроил все по-дурацки.
– Может быть, поговорить сначала с ней и попросить ее уладить все? Она могла бы потребовать от твоего имени. Создается впечатление, что она обладает большим влиянием и пробивной силой…
– Да, это – сильная женщина, – согласилась Ния.
По дороге из Санта-Фе Харм остановился у газетного киоска и купил экземпляр «Лос-Анджелес Таймс». Ния шумно переворачивала страницы, пока они ехали к шоссе Святого Франсиса. Они ехали через низкое предгорье, мимо Оперы Санта-Фе, по небольшому склону. Перед ними развертывалась панорама величественных вершин Сангре-де-Кристос и пустынный ландшафт дна высохшего моря.
– Вот, – сказала она. – Раздел развлечений, первая страница.
Значит, он предположил правильно. Если сообщение было в газетах Нью-Мексико, оно обязательно появится в «Тайме». На обеде прошлым вечером присутствовали газетчики. Они должны были заметить полицейскую машину возле ранчо Джакобсов. Ния прочитала вслух:
– Жизнь – более странная штука, чем вымыслы на съемочной площадке кинокомпании «Визион-фильм», расположившейся вблизи Санта-Фе. Выходящие из ряда вон случаи и бедствия, посыпавшиеся на съемочную группу при создании фильма «Мертвая жара», начинают повторяться в новой картине Леонарда и Мирины Джакобс с Нией Уайтт, Джеком Дризером и Тэсс Джуран в главных ролях.
– Леонард взбесится от злости из-за статей, – сказала она и продолжала чтение.
– Пресса – это что-то вроде средства устрашения, – сказал Харм. – Все разговоры о взрослой охране и прочее. Может, этого достаточно, чтобы отпугнуть парня?
Ния сложила газету и засунула ее в папку, лежащую у нее на коленях.
– Мне кажется, наоборот. Словно только сейчас включили прожектора. Кто был тот парень, пожелавший, чтобы Джоди Фостер влюбилась в него? Иногда именно внимания средств массовой информации и хотят эти ненормальные. Псих? Убийца-маньяк? Зато теперь весь мир наблюдает за нашим скромным авангардистским фильмом. Вот так и произошло после смерти Робин. Пресса подняла бучу и раздула шумиху. Все с ума посходили. Вы же видите статьи, что дал вам Леонард.
– Разве это не приносит пользу бизнесу? – спросил Харм.
– Да, – усмехнулась Ния. – Если переживете.
Ния закрыла глаза и больше они не говорили.
Приближаясь к Эспаньоле, Харм увидел машины, выстроившиеся по обеим сторонам дороги возле съемочной площадки. Несколько патрульных машин штата Нью-Мексико, полицейские из Санта-Фе и Эспаньолы. Одна из машин блокировала вход на стоянку возле мотеля. Там же находился телевизионный автофургон с тарелкой спутниковой антенны – телестанция Альбукерке, рядом фургон седьмого канала Лос-Анджелеса.
– Какие сцены вы снимаете сегодня?
– Взгляни только на этот чертов цирк, – пробормотала Ния.
Харм втиснулся за черным автофургоном, стоявшим у полицейской баррикады.
Ния повернулась к нему.
– Думаю, свадьбу. Но работая с Леонардом, никогда нельзя ничего сказать с уверенностью.
Ния опустила стекло, ожидая пока полиция разберется с фургоном. Было прохладно, она натянула кожаную куртку, закурила сигарету. Она выдыхала дым и читала свои записи.
Харм украдкой взглянул на нее. Он почувствовал, как она уходит в роль. У него было ощущение, будто рядом с ним сидит другая женщина. Интересно, какая она, когда не работает? Некоторые люди преуспевают на кризисных состояниях, хоть и отрицают. А она ведет подобный образ жизни многие годы. Невозможно по-настоящему удержать, понять ее. Но ничто иное, как загадочность, делает ее столь привлекательной, Она легко поддается переменам настроения, очень подвижна. Вот она уже совсем опустошена, готовит в себе место, которое должна занять Кристина. Интересно, кто именно отдавался ему сегодня ночью – Ния или Кристина?
Пока они ждали, Харм написал на карточке: «Мирина. Какие жестокие сцены будут в предстоящих кадрах? Когда будет сниматься эпизод с поездом?»
Со стоянки к ним подходила Сюзанна Сколфильд. На ней были замшевые брюки, белая блузка, бусы из самоцветов, волосы оттянуты назад черным обручем, темно-красная помада, солнечные очки. Она улыбнулась и сделала Нии знак рукой, приглашая подойти. Ния дотронулась до плеча Харма.
– Сегодня вы будете поблизости?
Он кивнул.
– Я плохо спала прошлую ночь. Лицо не очень опухло?
– Да, есть припухлость на левой щеке, – он мягко коснулся пальцем, – вот здесь.
Она улыбнулась раз, потом другой.
– Вы даже не представляете, как приятно это чувствовать.
– Что?
– Просто такое обращение. То, что вы меня поддразниваете. Временами мне опять тревожно. Приятно осознавать, что кто-то есть рядом.
Она вышла из джипа и захлопнула дверцу.
– А где вы, Ния? – спросил он.
Она обернулась, взглянула на него, сигарета сбилась в угол рта. На секунду-другую ее глаза стали испуганными, потом она нахмурилась.
– Кристина, – увидел Харм.
– Кто я? – спросила Ния.
Глава 12
Харм сидел на складном металлическом стуле. Джек Дризер подошел к нему, опустился рядом, стряхнул пыль со своих черных джинсов. В руках он умудрялся удерживать папку со сценарием, кофейную чашку, видеокассеты. На плече висело белое полотенце из мотеля.
– Как продвигаются исследования, Боланд? – спросил он, и не ожидая ответа сообщил: – Думаю, что сегодня я женюсь. Я не уверен, но таковы мои предположения. Никогда не знаешь наверняка, какие сцены они собираются снимать.
«Странный выбор на главную роль, – подумал Харм. – Да, он не лишен обаяния, в нем есть определенная сила. Редеющие волосы. Немного массивные плечи словно компенсируют недостаток роста. Но Дастин Хоффман тоже невысок. И разве Хамфри Богарт не был, как полагают, всего около пяти футов девяти дюймов?»
Джек нервно потирал колено.
– Перед съемками у меня со всех сторон судороги. Энергия. Слишком много кофе, – он рассмеялся.
– А что вас нервирует больше всего? – поинтересовался Харм.
– Взгляните на площадку, – ответил Джек. – Повсюду копы, телевизионные станции понаслали соглядатаев, я ненавижу всех этих газетчиков и телекомментаторов. Когда мы снимались в Миннесоте, были совершенно одни. Удобства, в какой-то сторожке. Между съемками мы рыбачили на озерах, таких чистых, что можно было видеть камни на шестифутовой глубине. Хотя вода в озерах чертовски холодная, прямо-таки ледяная.
– А как насчет психологических методов, которые Джакобс вносит в процесс работы над фильмом? Вы говорили о них прошлой ночью на вечеринке – не встают ли они на пути?
Дризер медленно вылил остатки кофе в пыль возле ног.
– Вкус, как у грязи, – фыркнул он, потом вздохнул. – Еще бы! Его методы стирают грань между жизнью и фильмом, и беспокоят не одного меня. Плюс ко всему, никогда не знаешь, насколько далеко пойдет Леонард. Что он еще выкинет, чтобы создать нужный эффект.
– Вы говорите, он, в самом деле, создает параллели, устраивает?
– Таково мое мнение, – подтвердил Джек. – Я думаю, он любит жить в своих фильмах.
– Вы думаете, такая методика дает эффект? Я имею в виду, в художественном плане.
Джек вытер лицо полотенцем.
– Это – мошенничество, трюк для привлечения внимания. Фон Джакобса. Ния по-настоящему сливается с ним. Что касается меня, я получаю только дополнительный стимул для раздражения. Если поверить во всю эту дрянь, то работа превратится в обиталище призраков. Вы чувствуете, к чему я клоню?
– Именно это чувство было у вас в Манзанилло?
– Да. В обстановке было что-то роковое. Но Леонард и добивается, чтобы всех довести до уровня наивысшего драматизма. А Робин? Он ничего общего не имеет с ее смертью. Хотите знать, какова моя теория насчет Робин? У нее присутствовало желание смерти.
На подсознательном уровне. Я не психиатр, но она как бы подталкивала ситуацию к критической точке, понимаете? Вышла среди ночи, словно играя роль женщины, убитой в фильме. Это не просто глупо. Она была в два часа ночи в глухом переулке, нарядилась в платье героини, понимаете?
– Мне кажется, что слишком крутая драматизация на съемочной площадке вредит производительности.
– Я скажу вам одну вещь. Актеры, которых убивают на съемочной площадке, как бы сказать, «работают» на Леонарда. Иногда я думаю, что он делает все сознательно, играя на публику. Выражает свою точку зрения, свое «против». Мистер авангардист. Тут он недосягаем. Что бы ни происходило во время съемок фильма, возвращается круговым движением в сюжет фильма и идет за его пределы через прессу. Взгляните только, как они роятся сегодня. Они любят приезжать на «Визионфильм», потому что он совершенно непредсказуем. Подумайте, что принесла «Мертвой жаре» смерть Робин. Народ валом повалил на фильм из-за того, что Робин убили во время съемок. Слава шла впереди фильма и его создателей. Ходили слухи, что в ленте использованы кадры с настоящим трупом Робин. Еще одна клеветническая информация, напечатанная вашими коллегами и моими приятелями. Вздорные публикации Америки. Слава Богу, вы пишете книгу, которую никто никогда не будет читать. Это позволит вам оставаться честным. Никаких обид и оскорблений. Вы пишете не для бульварных газетенок, которые читает обыватель или аристократ. Вы понимаете, что я говорю? Ложь и клевета в печати на национальном уровне. Все они сбежались сюда – голодные водяные жучки. Маленькие, скользящие по поверхности, в поисках, кого бы сожрать.
Через автостоянку к ним направлялась высокая женщина. Она была гораздо выше шести футов ростом. На ней были белые ковбойские ботинки, белая рубашка, тесные джинсы, прорванные на коленях, огромная соломенная ковбойская шляпа. Волосы у женщины были светлые, явно обесцвеченные. Серебряные солнечные очки закрывали ее глаза. Женщина шагала крупно и уверенно.
– Джеки! – закричала она. – Доброе утро, мистер Молчок – рот-на-замок!
– Видишь, приятель? Страждущие и жаждущие приключений. Каждому нужен свой кусочек.
– Кто это? – спросил Харм.
– Дьердь Файн. Пишет для «Вэнити Фэа». Раньше она писала обо мне и Нии. Довольно недоброжелательная особа. Отыщет кого-то, кто знал тебя в седьмом классе, когда тебя поймали за кражей в магазине. Она способна выследить бывших жен и заплатить им за грязные сведения. Она любит подобное дерьмо. Я думал, что заполучу хорошие отзывы в прессе, если пересплю с ней, но добился обратного результата. Теперь подумываю, не попробовать ли еще раз, никогда ничего нельзя предвидеть заранее. – Дризер подмигнул Харму. – Большая женщина.
– Во сколько вы встали? – спросила Дьердь Файн, подойдя к ним. – Бог мой, вы, ребята, работаете в странное время, – она сняла шляпу и протянула ее Джеку. – Ты оставил шляпу у меня в комнате, Джон Уэйн. А это кто?
Джек представил Харма, потом сказал, что ему надо загримироваться. Харм заметил Нию, направляющуюся к мотелю. Она шла рассеянно, словно лунатик. Видимо, она уже углубилась в образ. Сюзанна шла рядом с ней, держа в руках папку с записью реплик.
– А, значит, вы – еще один писатель здесь, – сказала Дьердь. – Мы должны поговорить. Вы пишете биографию Джакобса. Мне сказал Джек. Здесь становится довольно интеллектуально. Не знаю, смогу ли я выдержать. Послушайте, не хотите ли съездить в Эспаньолу и выпить пива до того, как они начнут снимать? Вы расскажете мне все, что знаете. И я рассказала бы вам предельную правду. Ну, как, договорились?
– Кто я такой, чтобы отказаться от предельной правды? – усмехнулся Харм.
Дьердь стояла уперев руки в бока. Встав, чтобы пожать ей руку, Харм оказался ниже ее ростом. Он показал ей на джип, сообщив, что будет возле него, как только кое о чем переговорит с Леонардом.
– Вы хотите сказать, что имеете личный доступ к богам? – Файн взглянула на него поверх своих серебряных очков, молитвенно сложив ладони. – Встретимся через пару секунд.
Джакобс сидел на старом диване возле автомата с кока-колой у конторы мотеля. Оператор склонился над его плечом, они разглядывали коробку с обрывками кинолент. Увидев Харма, Леонард поднял брови, потом быстро встал, подошел к нему, положил руку на плечо и увел Харма в тень дерева.
– Здесь становится жарковато – настоящий сумасшедший дом. Вы теперь понимаете, что я имел в виду, желая сохранить случившееся в тайне? – Джакобс покачал головой.
– Можем мы попозже встретиться и подробнее обсудить кое-что? – спросил Харм.
Джакобс вздохнул.
– Давайте поговорим по телефону. Позвоните мне сегодня вечером.
– Одно мне надо выяснить действительно быстро. Каким рейсом, и какой авиакомпании прибыла Тэсс Джуран?
Леонард возвел глаза к небу, вернее – стал преувеличенно внимательно разглядывать ветки дерева, на которых устроились несколько ворон. Листья дерева сухо трещали под порывами ветра.
– В данный момент, Боланд, я лично не имею никакого понятия об этом. Почему бы вам не спросить у Хоува, моего ассистента? С какой стати вдруг такой интерес?
– Пытаюсь выяснить, кто и когда прибыл в Санта-Фе. Собираю алиби.
– Тэсс Джуран не нуждается в алиби. Насколько я знаю, она прибыла на частном самолете или приехала на машине из Лос-Анджелеса. Давайте не будем вдаваться в несущественные детали, Боланд. Речь идет о защите Нии.
– Мистер Джакобс, моя работа часто связана с побочными вопросами.
– Ваша работа была бы безупречной, если бы вы просто держались поближе к Нии. Полиция обнаружила что-либо еще, связанное с убийством в Серрилос?
Леонард явно менял тему разговора, уводил в сторону. Но, вместе с тем, как бы оказывал Харму покровительство. Харм решил поднажать дальше.
– Но Тэсс остановилась в вашем доме, верно? Вы должны наверняка знать, прибыла ли она самолетом вчера, в день вечеринки?
Джакобс оторвался от созерцания вороньей стайки на дереве, посмотрел куда-то мимо Харма, поверх его плеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Возможно, никакой он не секретник! Им просто заткнули дырку. Сделали его попытки безрезультатными. Забрали управление, оставив ему роль исследователя. Но почему? Зачем нанимать его? Практически, выставлять на посмешище, заставить работать вполсилы? Чтобы убедить Нию, дать ей чувство фальшивой безопасности?
Как бы там ни было, Куинтана приедет сегодня на съемочную площадку. А он-то знает, что Харм – детектив, работающий на Джакобсов. Найдется и среди киношников тот, кто заинтересуется; какая связь существует между местной полицией и профессором из Миннесоты. Он понял, что ситуация, которую ему навязали – отвратительная, ограничивающая его действия – выходит из-под контроля Джакобсов.
Он снова посмотрел на часы. Встал, перемотал пленку автоответчика. Еще раз прослушал сообщение Хирша, на этот раз записывая даты. И только, когда он почти доехал до дома, понял, что Санда освободили из тюрьмы менее чем за месяц до того, как убили Робин Риз.
Харм вошел в кухню. Ния разговаривала по телефону, она обернулась и кивнула ему. На ней были черные джинсы и вчерашняя белая футболка, на ногах грязные белые туфли на резиновой подошве.
– Значит, нет никакого выхода? – спросила она в трубку. – Разве нет ни единого предложения в моем контракте об условиях работы или моем здоровье? Психическом здоровье! Неужели нельзя поставить диагноз у психиатра? Сказать, что я не в состоянии продолжать. Разве не так сделала Тэсс в Мексике?
Потом она слушала, наматывая на палец телефонный провод, один раз попыталась прервать собеседницу:
– Но, Сюзанна… – и снова слушала.
– Я знаю, поняла. Потому что фактически съемки не начались, когда уехала Тэсс. Да, я, действительно, ценю, Сюзанна. Ты абсолютно права, что поднажала и уговорила его на дополнительную охрану. Не знаю, почему он с самого начала не сделал этого. Итак, ты думаешь, что вполне достаточно ограничить доступ на съемочную площадку и оставаться рядом с Боландом? Мне нужен еще и телохранитель? – снова молчание. – Нет, я на самом деле собираюсь затаиться. Просто отработаю, а потом уеду отсюда. Да, он будет со мной постоянно. Хорошо. Да. Похоже, что это удобное соглашение, – она взглянула на Харма и улыбнулась.
Но он-то знал, что она – мираж. Все нормально. До тех пор, пока он помнит об этом.
Ния сказала пару прощальных слов Сколфильд и повесила трубку.
– Она договорилась с Леонардом, они распланировали все сцены с моим участием на следующие три дня. Потом я смогу ехать куда угодно. Они сконденсировали мою часть работы, передвинули распорядок. Она убедила Леонарда, что без меня на съемочной площадке всем будет безопаснее.
Ния прошла по выложенной черно-красной плиткой кухне, остановилась возле Харма.
– Спасибо, – тихо сказала она и легко коснулась губами его губ.
– Я поговорю сегодня с Джакобсом насчет того, чтобы выйти из укрытия. Я чувствую себя запертым в ящике, – сказал он. – Я не могу вести никакого расследования, пока я в этой роли. Правда!
– Думаю, Сюзанна полностью поддержит тебя. Она просто в бешенстве оттого, что Леонард устроил все по-дурацки.
– Может быть, поговорить сначала с ней и попросить ее уладить все? Она могла бы потребовать от твоего имени. Создается впечатление, что она обладает большим влиянием и пробивной силой…
– Да, это – сильная женщина, – согласилась Ния.
По дороге из Санта-Фе Харм остановился у газетного киоска и купил экземпляр «Лос-Анджелес Таймс». Ния шумно переворачивала страницы, пока они ехали к шоссе Святого Франсиса. Они ехали через низкое предгорье, мимо Оперы Санта-Фе, по небольшому склону. Перед ними развертывалась панорама величественных вершин Сангре-де-Кристос и пустынный ландшафт дна высохшего моря.
– Вот, – сказала она. – Раздел развлечений, первая страница.
Значит, он предположил правильно. Если сообщение было в газетах Нью-Мексико, оно обязательно появится в «Тайме». На обеде прошлым вечером присутствовали газетчики. Они должны были заметить полицейскую машину возле ранчо Джакобсов. Ния прочитала вслух:
– Жизнь – более странная штука, чем вымыслы на съемочной площадке кинокомпании «Визион-фильм», расположившейся вблизи Санта-Фе. Выходящие из ряда вон случаи и бедствия, посыпавшиеся на съемочную группу при создании фильма «Мертвая жара», начинают повторяться в новой картине Леонарда и Мирины Джакобс с Нией Уайтт, Джеком Дризером и Тэсс Джуран в главных ролях.
– Леонард взбесится от злости из-за статей, – сказала она и продолжала чтение.
– Пресса – это что-то вроде средства устрашения, – сказал Харм. – Все разговоры о взрослой охране и прочее. Может, этого достаточно, чтобы отпугнуть парня?
Ния сложила газету и засунула ее в папку, лежащую у нее на коленях.
– Мне кажется, наоборот. Словно только сейчас включили прожектора. Кто был тот парень, пожелавший, чтобы Джоди Фостер влюбилась в него? Иногда именно внимания средств массовой информации и хотят эти ненормальные. Псих? Убийца-маньяк? Зато теперь весь мир наблюдает за нашим скромным авангардистским фильмом. Вот так и произошло после смерти Робин. Пресса подняла бучу и раздула шумиху. Все с ума посходили. Вы же видите статьи, что дал вам Леонард.
– Разве это не приносит пользу бизнесу? – спросил Харм.
– Да, – усмехнулась Ния. – Если переживете.
Ния закрыла глаза и больше они не говорили.
Приближаясь к Эспаньоле, Харм увидел машины, выстроившиеся по обеим сторонам дороги возле съемочной площадки. Несколько патрульных машин штата Нью-Мексико, полицейские из Санта-Фе и Эспаньолы. Одна из машин блокировала вход на стоянку возле мотеля. Там же находился телевизионный автофургон с тарелкой спутниковой антенны – телестанция Альбукерке, рядом фургон седьмого канала Лос-Анджелеса.
– Какие сцены вы снимаете сегодня?
– Взгляни только на этот чертов цирк, – пробормотала Ния.
Харм втиснулся за черным автофургоном, стоявшим у полицейской баррикады.
Ния повернулась к нему.
– Думаю, свадьбу. Но работая с Леонардом, никогда нельзя ничего сказать с уверенностью.
Ния опустила стекло, ожидая пока полиция разберется с фургоном. Было прохладно, она натянула кожаную куртку, закурила сигарету. Она выдыхала дым и читала свои записи.
Харм украдкой взглянул на нее. Он почувствовал, как она уходит в роль. У него было ощущение, будто рядом с ним сидит другая женщина. Интересно, какая она, когда не работает? Некоторые люди преуспевают на кризисных состояниях, хоть и отрицают. А она ведет подобный образ жизни многие годы. Невозможно по-настоящему удержать, понять ее. Но ничто иное, как загадочность, делает ее столь привлекательной, Она легко поддается переменам настроения, очень подвижна. Вот она уже совсем опустошена, готовит в себе место, которое должна занять Кристина. Интересно, кто именно отдавался ему сегодня ночью – Ния или Кристина?
Пока они ждали, Харм написал на карточке: «Мирина. Какие жестокие сцены будут в предстоящих кадрах? Когда будет сниматься эпизод с поездом?»
Со стоянки к ним подходила Сюзанна Сколфильд. На ней были замшевые брюки, белая блузка, бусы из самоцветов, волосы оттянуты назад черным обручем, темно-красная помада, солнечные очки. Она улыбнулась и сделала Нии знак рукой, приглашая подойти. Ния дотронулась до плеча Харма.
– Сегодня вы будете поблизости?
Он кивнул.
– Я плохо спала прошлую ночь. Лицо не очень опухло?
– Да, есть припухлость на левой щеке, – он мягко коснулся пальцем, – вот здесь.
Она улыбнулась раз, потом другой.
– Вы даже не представляете, как приятно это чувствовать.
– Что?
– Просто такое обращение. То, что вы меня поддразниваете. Временами мне опять тревожно. Приятно осознавать, что кто-то есть рядом.
Она вышла из джипа и захлопнула дверцу.
– А где вы, Ния? – спросил он.
Она обернулась, взглянула на него, сигарета сбилась в угол рта. На секунду-другую ее глаза стали испуганными, потом она нахмурилась.
– Кристина, – увидел Харм.
– Кто я? – спросила Ния.
Глава 12
Харм сидел на складном металлическом стуле. Джек Дризер подошел к нему, опустился рядом, стряхнул пыль со своих черных джинсов. В руках он умудрялся удерживать папку со сценарием, кофейную чашку, видеокассеты. На плече висело белое полотенце из мотеля.
– Как продвигаются исследования, Боланд? – спросил он, и не ожидая ответа сообщил: – Думаю, что сегодня я женюсь. Я не уверен, но таковы мои предположения. Никогда не знаешь наверняка, какие сцены они собираются снимать.
«Странный выбор на главную роль, – подумал Харм. – Да, он не лишен обаяния, в нем есть определенная сила. Редеющие волосы. Немного массивные плечи словно компенсируют недостаток роста. Но Дастин Хоффман тоже невысок. И разве Хамфри Богарт не был, как полагают, всего около пяти футов девяти дюймов?»
Джек нервно потирал колено.
– Перед съемками у меня со всех сторон судороги. Энергия. Слишком много кофе, – он рассмеялся.
– А что вас нервирует больше всего? – поинтересовался Харм.
– Взгляните на площадку, – ответил Джек. – Повсюду копы, телевизионные станции понаслали соглядатаев, я ненавижу всех этих газетчиков и телекомментаторов. Когда мы снимались в Миннесоте, были совершенно одни. Удобства, в какой-то сторожке. Между съемками мы рыбачили на озерах, таких чистых, что можно было видеть камни на шестифутовой глубине. Хотя вода в озерах чертовски холодная, прямо-таки ледяная.
– А как насчет психологических методов, которые Джакобс вносит в процесс работы над фильмом? Вы говорили о них прошлой ночью на вечеринке – не встают ли они на пути?
Дризер медленно вылил остатки кофе в пыль возле ног.
– Вкус, как у грязи, – фыркнул он, потом вздохнул. – Еще бы! Его методы стирают грань между жизнью и фильмом, и беспокоят не одного меня. Плюс ко всему, никогда не знаешь, насколько далеко пойдет Леонард. Что он еще выкинет, чтобы создать нужный эффект.
– Вы говорите, он, в самом деле, создает параллели, устраивает?
– Таково мое мнение, – подтвердил Джек. – Я думаю, он любит жить в своих фильмах.
– Вы думаете, такая методика дает эффект? Я имею в виду, в художественном плане.
Джек вытер лицо полотенцем.
– Это – мошенничество, трюк для привлечения внимания. Фон Джакобса. Ния по-настоящему сливается с ним. Что касается меня, я получаю только дополнительный стимул для раздражения. Если поверить во всю эту дрянь, то работа превратится в обиталище призраков. Вы чувствуете, к чему я клоню?
– Именно это чувство было у вас в Манзанилло?
– Да. В обстановке было что-то роковое. Но Леонард и добивается, чтобы всех довести до уровня наивысшего драматизма. А Робин? Он ничего общего не имеет с ее смертью. Хотите знать, какова моя теория насчет Робин? У нее присутствовало желание смерти.
На подсознательном уровне. Я не психиатр, но она как бы подталкивала ситуацию к критической точке, понимаете? Вышла среди ночи, словно играя роль женщины, убитой в фильме. Это не просто глупо. Она была в два часа ночи в глухом переулке, нарядилась в платье героини, понимаете?
– Мне кажется, что слишком крутая драматизация на съемочной площадке вредит производительности.
– Я скажу вам одну вещь. Актеры, которых убивают на съемочной площадке, как бы сказать, «работают» на Леонарда. Иногда я думаю, что он делает все сознательно, играя на публику. Выражает свою точку зрения, свое «против». Мистер авангардист. Тут он недосягаем. Что бы ни происходило во время съемок фильма, возвращается круговым движением в сюжет фильма и идет за его пределы через прессу. Взгляните только, как они роятся сегодня. Они любят приезжать на «Визионфильм», потому что он совершенно непредсказуем. Подумайте, что принесла «Мертвой жаре» смерть Робин. Народ валом повалил на фильм из-за того, что Робин убили во время съемок. Слава шла впереди фильма и его создателей. Ходили слухи, что в ленте использованы кадры с настоящим трупом Робин. Еще одна клеветническая информация, напечатанная вашими коллегами и моими приятелями. Вздорные публикации Америки. Слава Богу, вы пишете книгу, которую никто никогда не будет читать. Это позволит вам оставаться честным. Никаких обид и оскорблений. Вы пишете не для бульварных газетенок, которые читает обыватель или аристократ. Вы понимаете, что я говорю? Ложь и клевета в печати на национальном уровне. Все они сбежались сюда – голодные водяные жучки. Маленькие, скользящие по поверхности, в поисках, кого бы сожрать.
Через автостоянку к ним направлялась высокая женщина. Она была гораздо выше шести футов ростом. На ней были белые ковбойские ботинки, белая рубашка, тесные джинсы, прорванные на коленях, огромная соломенная ковбойская шляпа. Волосы у женщины были светлые, явно обесцвеченные. Серебряные солнечные очки закрывали ее глаза. Женщина шагала крупно и уверенно.
– Джеки! – закричала она. – Доброе утро, мистер Молчок – рот-на-замок!
– Видишь, приятель? Страждущие и жаждущие приключений. Каждому нужен свой кусочек.
– Кто это? – спросил Харм.
– Дьердь Файн. Пишет для «Вэнити Фэа». Раньше она писала обо мне и Нии. Довольно недоброжелательная особа. Отыщет кого-то, кто знал тебя в седьмом классе, когда тебя поймали за кражей в магазине. Она способна выследить бывших жен и заплатить им за грязные сведения. Она любит подобное дерьмо. Я думал, что заполучу хорошие отзывы в прессе, если пересплю с ней, но добился обратного результата. Теперь подумываю, не попробовать ли еще раз, никогда ничего нельзя предвидеть заранее. – Дризер подмигнул Харму. – Большая женщина.
– Во сколько вы встали? – спросила Дьердь Файн, подойдя к ним. – Бог мой, вы, ребята, работаете в странное время, – она сняла шляпу и протянула ее Джеку. – Ты оставил шляпу у меня в комнате, Джон Уэйн. А это кто?
Джек представил Харма, потом сказал, что ему надо загримироваться. Харм заметил Нию, направляющуюся к мотелю. Она шла рассеянно, словно лунатик. Видимо, она уже углубилась в образ. Сюзанна шла рядом с ней, держа в руках папку с записью реплик.
– А, значит, вы – еще один писатель здесь, – сказала Дьердь. – Мы должны поговорить. Вы пишете биографию Джакобса. Мне сказал Джек. Здесь становится довольно интеллектуально. Не знаю, смогу ли я выдержать. Послушайте, не хотите ли съездить в Эспаньолу и выпить пива до того, как они начнут снимать? Вы расскажете мне все, что знаете. И я рассказала бы вам предельную правду. Ну, как, договорились?
– Кто я такой, чтобы отказаться от предельной правды? – усмехнулся Харм.
Дьердь стояла уперев руки в бока. Встав, чтобы пожать ей руку, Харм оказался ниже ее ростом. Он показал ей на джип, сообщив, что будет возле него, как только кое о чем переговорит с Леонардом.
– Вы хотите сказать, что имеете личный доступ к богам? – Файн взглянула на него поверх своих серебряных очков, молитвенно сложив ладони. – Встретимся через пару секунд.
Джакобс сидел на старом диване возле автомата с кока-колой у конторы мотеля. Оператор склонился над его плечом, они разглядывали коробку с обрывками кинолент. Увидев Харма, Леонард поднял брови, потом быстро встал, подошел к нему, положил руку на плечо и увел Харма в тень дерева.
– Здесь становится жарковато – настоящий сумасшедший дом. Вы теперь понимаете, что я имел в виду, желая сохранить случившееся в тайне? – Джакобс покачал головой.
– Можем мы попозже встретиться и подробнее обсудить кое-что? – спросил Харм.
Джакобс вздохнул.
– Давайте поговорим по телефону. Позвоните мне сегодня вечером.
– Одно мне надо выяснить действительно быстро. Каким рейсом, и какой авиакомпании прибыла Тэсс Джуран?
Леонард возвел глаза к небу, вернее – стал преувеличенно внимательно разглядывать ветки дерева, на которых устроились несколько ворон. Листья дерева сухо трещали под порывами ветра.
– В данный момент, Боланд, я лично не имею никакого понятия об этом. Почему бы вам не спросить у Хоува, моего ассистента? С какой стати вдруг такой интерес?
– Пытаюсь выяснить, кто и когда прибыл в Санта-Фе. Собираю алиби.
– Тэсс Джуран не нуждается в алиби. Насколько я знаю, она прибыла на частном самолете или приехала на машине из Лос-Анджелеса. Давайте не будем вдаваться в несущественные детали, Боланд. Речь идет о защите Нии.
– Мистер Джакобс, моя работа часто связана с побочными вопросами.
– Ваша работа была бы безупречной, если бы вы просто держались поближе к Нии. Полиция обнаружила что-либо еще, связанное с убийством в Серрилос?
Леонард явно менял тему разговора, уводил в сторону. Но, вместе с тем, как бы оказывал Харму покровительство. Харм решил поднажать дальше.
– Но Тэсс остановилась в вашем доме, верно? Вы должны наверняка знать, прибыла ли она самолетом вчера, в день вечеринки?
Джакобс оторвался от созерцания вороньей стайки на дереве, посмотрел куда-то мимо Харма, поверх его плеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45