Лично мне не довелось видеть фотографию в газете, но я слышала, что наше сходство заметно.
Эмили Браунелл злобно сжала губы в тонкую линию, и мелкие красные пятна покрыли ее скулы.
– Ну да, конечно, мы все должны поверить в это твое «сходство и созвучие».
– Ой, да не обращай ты па нее внимания! – в сердцах воскликнула Элис. – Эмили сама имеет «значительное сходство» с очень противной персоной, но никто из нас не позволит себе обсуждать ее по этой причине. Не так ли, девушки?
Под невнятное бормотание, смысл которого сводился к тому, что не стоит лезть не в свое дело, все женщины вернулись к работе. Джульетт же задумалась о том, как долго ей еще удастся скрывать свою личность, а также о том, что, если вдруг правда выплывет наружу, потеряет ли она свою работу прежде, чем у нее появится возможность себя оправдать?
Мисс Гловер стремительно вошла в комнату, принеся с собой аромат духов, и огляделась. Было почти десять часов, и Джульетт казалось, что все остальные работницы так же голодны и испытывают столь лее мучительную жажду, как и она. Но одним из главных требований работы в магазине, подобном заведению мисс Гловер, было то, что и швеи, и закройщицы должны были либо работать долгие часы напролет, либо, напротив, вовсе сидеть без дела, когда бизнес хозяев не имел успеха. Сейчас же мисс Гловер последовательно обошла всех женщин и проверила, насколько те продвинулись в работе над своей частью одежды. Она никогда не поощряла то, что она называла «поспешной небрежностью». Джульетт знала, что всем отчаянно хотелось отправиться домой, но удастся ли им это сейчас?
– Очень хорошо, – сказала мисс Гловер со вздохом, очевидно осознавая, как они проголодались. – Вы можете идти.
Женщины аккуратно расправили свою работу и развесили одежду на вешалки. Джульетт не была одной из тех, кто тут же поспешил к выходу. Ведь некоторые женщины торопились домой, чтобы поцеловать своих детей на ночь или чтобы обнять мужа. Она же сама вернется в свои пустые комнаты. И ее сердце вновь будет разрываться от мысли о том, что Гарриет мертва.
Прихватив свою сумочку, она вышла навстречу ночи, кутаясь в плащ и пытаясь спастись от холода, который внезапно пробрал ее до самых костей. Она шагала довольно быстро: хотя в ее кошельке совсем не было денег, воры наверняка были бы иного мнения. Было уже слишком поздно, чтобы бродить по городу одной. В мыслях своих она вернулась к сегодняшнему эпизоду с Эмили Браунелл, а затем стала размышлять о том, что грядущее разоблачение ее истинной личности фактически неизбежно.
Настало утро похорон. Джульетт чувствовала, что сердце ее разрывается снова и снова, когда она смотрела на Гарриет, которую так любила. Узнав, что Гарриет не была ее матерью, она поняла, что любит ее даже больше за все те годы преданной заботы, которые Гарриет принесла ей в жертву. За все те годы, когда благополучие Джульетт и Грейс волновало ее больше, чем свое собственное.
«По крайней мере, ей больше не больно!» – сказала Джульетт самой себе.
Если бы ей удалось найти комнаты на день раньше. Конечно же, именно стресс, вызванный всеми этими волнениями и переживаниями, свел Гарриет в могилу.
Над гробом стояла небольшая группа людей. Джульетт поймала себя на мысли, что не смогла присутствовать на похоронах деда. А сейчас народу собралось не очень много. Джульетт знала, что каждая из пришедших женщин любила усопшую, и она надеялась, что душа Гарриет чувствует всю эту любовь сейчас, когда ее тело погружают в холодную землю.
Как только священник начал свою речь, Джульетт заметила, что Полли заплакала. Вскоре слезы заструились и по ее собственным щекам. Ну почему Гарриет умерла именно теперь, когда в их жизни началась новая глава? Почему сейчас, когда Гарриет увлеченно планировала, как они будут исправлять те несправедливости, которые были совершены когда-то против ее матери?
Джульетт утерла слезы. Когда священник закончил свою речь, Полли и все остальные женщины стали бросать на гроб пригоршни сырой земли. Джульетт стояла последней в этой скорбной цепи, но тут она почувствовала, что за ее спиной кто-то есть. Она оглянулась. Томас как раз кидал в могилу горсть земли. Казалось, про себя он произносит молитву, склонясь над этой зияющей дырой. Он столкнулся взглядом с Джульетт.
– Мои соболезнования, – изрек он скорбно.
Джульетт поняла, что она вот-вот снова зальется слезами. Какого черта тут делал Томас? Почему он не отправился в Америку? Джульетт почувствовала его руку, теплую и сильную, на своем плече. Томас притянул ее к себе, заключив в нежные объятия.
– Я сожалею, – сказал он мягко.
– Как ты узнал?
– Миссис Уинстон. Она рассказала мне, где ты теперь живешь, и поведала о Гарриет.
Ей показалось, что он не может найти слов, чтобы выразить свои чувства.
– Мне казалось, что ты собирался в Америку.
– Так и было, но мои люди успешно высадились в Нормандии.
Он протянул руку и вытер слезу, катившуюся по ее щеке.
– Ты что, забыла, о чем мы договаривались? – спросил он. – Мы же должны были обручиться, или как это тут называется… Как будет выглядеть ситуация в глазах полицейских, если я им скажу, что даже не знаю, где ты?
– Мне все равно! – выпалила она.
– Как это – все равно? Лучше бы тебе подумать об этом, если не хочешь провести остаток своих дней под обвинением в том, чего ты не совершала. – И он смахнул еще одну слезинку с ее длинных ресниц. – Да, тебе сейчас очень больно, и я хотел бы сделать хоть что-нибудь, чтобы тебе стало легче. Мне бы хотелось встретиться с Гарриет, чтобы она была жива… Я не могу изменить ничего в этой ситуации, но я могу помочь тебе избежать обвинения в убийстве. И не притворяйся, будто можешь справиться с этим сама, Джульетт.
– Я и не притворяюсь, – сказала она. – Я только не хочу… – Тут она запнулась.
«Я только не хочу ощущать это сильное притяжение к тебе. Я не хочу смотреть на тебя и сожалеть о том, что наша помолвка – это всего лишь ложь. Я не хочу так сильно нуждаться в тебе».
– Какие у тебя планы на остаток дня? – прервал Томас ее размышления.
– Мы должны перевезти наши вещи на новую квартиру, – сказала она, еле сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться.
– Я тебе помогу. Мой друг, Грегори Чизволд, одолжил мне экипаж на несколько дней.
Пару часов спустя Джульетт уже была рада, что не отказалась от помощи Томаса. Они успешно разместили все ее вещи в новых комнатах, а затем, в виде поминок по Гарриет, Томас угостил всех горячим ужином в соседнем пабе.
– Ты не должна позволить ему уйти, – прошептала Полли, когда остальные женщины стали собираться.
Джульетт слегка улыбнулась:
– Значит, ты не разделяешь мнения Гарриет, которая вовсе не желала, чтобы я влюблялась в Томаса?
– Она просто его никогда не видела, ведь так?
– Но я ей много о нем рассказывала, – возразила Джульетт. – В любом случае это вопрос спорный. Томас ясно дал мне понять, что у нас не может быть никакого совместного будущего, кроме как пускания пыли в глаза полиции и любопытствующей общественности. То, что я говорю тебе, – это правда, и я делаю это только потому, что знаю: ты никому не сболтнешь.
– Дорогуша, да заметила ли ты, как он смотрит на тебя?
«Не верь ей», – сказала Джульетт самой себе.
– Я уж не говорю о том, как ты смотришь на него, – продолжила Полли.
К ним присоединился Томас, который уже попрощался с остальными. Полли расцеловала Джульетт.
– Ты подумай о том, что я сказала. Это происходит вне зависимости от того, хочешь ты или нет. Ну если вдруг решишь вернуться на нашу старую квартиру, учти: твоя комната будет ожидать тебя в чистоте и полном порядке.
– Я провожу тебя, – сказала Джульетт.
В глазах Полли вспыхнул огонек.
– Не сейчас, дорогая. Мне кажется, у мистера Джеймсона есть к тебе какое-то дело.
Она послала Джульетт воздушный поцелуй и вышла.
Джульетт старалась не смотреть на Томаса, державшего ее под руку. И все же ей это не удавалось: он был так прекрасен! Куда более привлекателен, чем она его запомнила.
Они остановились перед экипажем, и Томас помог ей в него забраться. Несколько секунд спустя он протянул руку и дотронулся до ее щеки.
– Я не собираюсь изрекать никаких банальностей по поводу того, что Гарриет теперь пребывает в лучшем из миров, – сказал он вдруг. – Ужасно, что она умерла, я хотел бы познакомиться с женщиной, которая тебя вырастила. А она, я уверен, хотела бы увидеть тебя за твоей новой работой, когда ты трудишься уже не как простая прислуга.
– Но в этом нет ничего плохого.
– Я и не говорю, будто в работе прислуги есть что-то плохое, – ответил Томас. – По крайней мере это такие же люди, как и мы. Но сама эта система порочна, и ты не можешь не согласиться с этим, Джульетт. Я бы только хотел, чтобы Гарриет могла увидеть, как ты наслаждаешься своей новой жизнью. И я бы хотел быть знакомым с этой женщиной, которая смогла вырастить из такой чудесной девочки, как ты, такую чудесную молодую леди.
Джульетт разразилась слезами. Почему несостоявшееся знакомство с Гарриет имело такое большое значение для Томаса, ведь он уже ясно дал понять, что у них не может быть никакого совместного будущего?
– Не сдерживай свои слезы, – сказал Томас, заключая ее в свои объятия.
– Я не со слезами борюсь, – прошептала она, уткнувшись в его плечо, – я пытаюсь бороться с тобой.
– Я просто хотел быть сейчас рядом, – прошептал он, проводя рукой по ее волосам. – Дай мне что-нибудь для тебя сделать.
Экипаж остановился, Томас помог ей выбраться на улицу, и они очутились перед роскошным зданием, которое напомнило ей Эппинг-Плейс. Томас взял ее под руку, помог подняться по широким ступеням и открыл перед нею дверь.
– Это дом моего друга, в котором я остановился. Он уехал из города на несколько дней.
Внутри здание оказалось очень красивым. Анфилада комнат была обставлена мебелью необычных пылающе-красных и фиолетовых тонов, и по какое-то мгновение Джульетт удалось отвлечься от своих переживаний и позволить себе полюбоваться красотой внутреннего убранства этого дома. Томас растворил двери в комнату и жестом пригласил девушку войти.
– Вот то, что я хотел тебе дать, – сказал он и показал на выходное платье, которое она сделала для Сары, когда только начала работать в Эппинг-Плейс.
– Где ты его достал? – спросила Джульетт.
– Миссис Уинстон хотела, чтобы оно принадлежало тебе.
Джульетт чуть не рассмеялась:
– А ей не пришло в голову спросить разрешения у Сары?
– Очевидно, Сара отсутствует, занимаясь где-то своими делами. Поэтому, конечно же, это будет наш большой секрет. Но миссис Уинстон сказала, что Сара тоже хотела бы, чтобы оно стало твоим. И я уверен, это на самом деле так.
Он присел на пуф и притянул Джульетт к себе.
– Я скучал по тебе, – сказал он просто.
Он увидел тоску в ее глазах, наполненных слезами. Он знал, что все это вызвано ее переживаниями из-за смерти Гарриет, практически заменившей ей мать, и хотел как-то облегчить ее боль.
– По крайней мере, она верила, что ты на правильном пути, – проговорил он, проводя рукой по ее волосам. – Она знала, что ты подружилась с сэром Роджером, верно?
Джульетт невесело кивнула в ответ.
– Она была этим довольна, – сказала она после некоторого молчания. – Я не думаю, что для нее была сюрпризом и его радость, когда наша встреча с ним все-таки состоялась. Думаю, его жена была единственной, кто приходил в ярость от самой мысли о том, что моя мать и Уильям были вместе.
– Твой дед был прекрасным человеком, – сказал Томас. – Он мне очень нравился.
Джульетт слегка улыбнулась:
– Приятно слышать, когда кто-то вот так произносит: «Твой дед».
Он заглянул в ее глаза и увидел такую бурю чувств, но при этом полное отсутствие надежды.
– Все вернется на свои места, – сказал Томас.
– Нет, не вернется, – пробормотала она, и слезы начали щипать ее глаза. – Мы вместе только потому, что ты пытаешься защитить меня…
– Нет, не только, – прошептал он, легко прикоснувшись к ее губам. Затем он подарил ей поцелуй, казалось, самый глубокий в его жизни.
У мягких губ Джульетт был такой сладкий вкус… Ему необходимо ею обладать. Он отстранился на мгновение и посмотрел на ее залитое слезами лицо сверху вниз. Ему все стало ясно без слов. Он почувствовал то острое желание, которое не объяснить словами или логикой. Томас запечатал ее уста еще одним поцелуем, и, когда он услышал легкий стон, исходивший из глубины ее груди, он ощутил потребность отдаться грубому, примитивному желанию.
Его пальцы задрожали, когда он начал ее раздевать. Она же, приникнув к нему, сорвала с него сперва рубашку, потом брюки. Ему пришлось уступить ее пылу на этот раз. Он увидел огонь в ее еще недавно таком вялом и безжизненном взгляде. Теперь ее глаза наполнял голод страсти, вполне сопоставимый с его собственным.
Когда под нетерпеливыми руками Томаса на пол соскользнула ее одежда и он прикоснулся к этой нежной, мягкой коже, его сердце забилось еще сильнее. Пробегая кончиками пальцев по шелку груди Джульетт, он вдруг замедлил свое движение, когда прикоснулся к ее соскам. Он остро нуждался во всем ее существе, но старался сдерживать это пламя внутри себя.
Томас видел ответное желание в глазах Джульетт, когда она проводила своей ладонью по его груди и плоскому, напряженному животу. Задержав дыхание всего лишь на мгновение, он постарался немного успокоиться. Она подалась ему навстречу и пробежалась губами по его груди. Поймав своими зубками его соски, Джульетт начала ласкать их языком, что продолжалось, казалось, целую вечность. Свои руки она опустила чуть ниже, дразня его торопливыми движениями. Ее пальцы жадно кружили уже у него между ног, но вдруг она нежно, неторопливо стала гладить его плоть, все увеличивавшуюся в своих размерах.
Томас сжимал ее в объятиях и старался не потерять рассудок от того желания обладать ею, что захватило его целиком и полностью. Прикосновения Джульетт были одновременно обжигающими и осторожными, в них проявлялась вся страсть, накопившаяся в девушке. Он уже изнемогал от потребности почувствовать себя внутри ее тела, и это было то, чего они оба жаждали с одинаковой нечеловеческой силой.
Томас поднял ее на руки и понес в спальню. Джульетт прильнула к своему возлюбленному, и ей было ужасно жаль, что совместный путь наверх занял у них так мало времени.
Она осознавала всю уязвимость своего положения, связанную с разницей в их социальном статусе. Однако ее любовь к этому человеку, ее желание, нестерпимая тяга к нему были за гранью человеческого понимания.
Томас положил девушку на кровать и приблизил свои губы к ее губам. Она обняла его и с благодарностью вновь подалась навстречу его прикосновениям. Такая легкая прелюдия позволяла ее телу отвечать на каждое движение этого потрясающего мужчины, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем. И она погружалась всем своим существом в пучину этого удовольствия, а Томас тем временем прокладывал своими губами дорожку от вздымающейся груди к низу ее живота. Своей опытной рукой он ласкал внутреннюю поверхность ее бедер, такую бархатистую на ощупь. Другая же его рука причиняла Джульетт сладостные муки. Девушка медленно извивалась, вся сгорая изнутри.
В ответ она прошлась своими руками по всей его широкой, мускулистой спине сверху вниз, задержала ладони на напряженных ягодицах. Отпрянув на мгновение, нежно прикоснулась к сосредоточению его мужской силы: то, как страстно он хотел ею обладать, снова поразило Джульетт.
– Я готова, – произнесла она с придыханием. Дрожь пробежала по всему ее телу, когда его пальцы нащупали чувствительный бугорок между ее ног.
– Ты нужен мне, – прошептала она, – Томас…
Нежно и медленно он продолжал погружать в нее свои влажные пальцы, ни на секунду не прекращая ласкать наиболее чувствительный участок ее плоти. Джульетт потянулась к нему навстречу. Он склонился над ней, крепко сжимая в своих руках ее изнемогающее тело, заглянул в ее широко раскрытые глаза и мягко раздвинул ее ноги своими.
Ей все еще не верилось, что сейчас она лежала, абсолютно нагая, вместе с этим потрясающим красавцем, при одном взгляде на которого в самой глубине ее существа вспыхивало что-то загадочное и дикое, как тогда, давно; в магазине сладостей.
Она ощущала его настойчивые усилия всеми изгибами своего тела. Он начал продвигаться вперед, сперва медленно и плавно. Она почувствовала, как уступает натиску Томаса. И вот уже она сама раздвинула ноги пошире, чтобы впустить внутрь себя эту все нарастающую энергию. Его глубокие удары были одновременно жесткими и нежными. Джульетт ощущала, что он овладел ею целиком, но в то же время она чувствовала свою власть над ним. Томас нуждался в ней точно так же, как и она в нем.
Ее желание постепенно начало перетекать в сладостную агонию. Под влиянием переполнявшего ее блаженства она внезапно сжала свои ноги, сплетенные вокруг его бедер, застонала, стараясь как можно крепче вцепиться в его мускулистую спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Эмили Браунелл злобно сжала губы в тонкую линию, и мелкие красные пятна покрыли ее скулы.
– Ну да, конечно, мы все должны поверить в это твое «сходство и созвучие».
– Ой, да не обращай ты па нее внимания! – в сердцах воскликнула Элис. – Эмили сама имеет «значительное сходство» с очень противной персоной, но никто из нас не позволит себе обсуждать ее по этой причине. Не так ли, девушки?
Под невнятное бормотание, смысл которого сводился к тому, что не стоит лезть не в свое дело, все женщины вернулись к работе. Джульетт же задумалась о том, как долго ей еще удастся скрывать свою личность, а также о том, что, если вдруг правда выплывет наружу, потеряет ли она свою работу прежде, чем у нее появится возможность себя оправдать?
Мисс Гловер стремительно вошла в комнату, принеся с собой аромат духов, и огляделась. Было почти десять часов, и Джульетт казалось, что все остальные работницы так же голодны и испытывают столь лее мучительную жажду, как и она. Но одним из главных требований работы в магазине, подобном заведению мисс Гловер, было то, что и швеи, и закройщицы должны были либо работать долгие часы напролет, либо, напротив, вовсе сидеть без дела, когда бизнес хозяев не имел успеха. Сейчас же мисс Гловер последовательно обошла всех женщин и проверила, насколько те продвинулись в работе над своей частью одежды. Она никогда не поощряла то, что она называла «поспешной небрежностью». Джульетт знала, что всем отчаянно хотелось отправиться домой, но удастся ли им это сейчас?
– Очень хорошо, – сказала мисс Гловер со вздохом, очевидно осознавая, как они проголодались. – Вы можете идти.
Женщины аккуратно расправили свою работу и развесили одежду на вешалки. Джульетт не была одной из тех, кто тут же поспешил к выходу. Ведь некоторые женщины торопились домой, чтобы поцеловать своих детей на ночь или чтобы обнять мужа. Она же сама вернется в свои пустые комнаты. И ее сердце вновь будет разрываться от мысли о том, что Гарриет мертва.
Прихватив свою сумочку, она вышла навстречу ночи, кутаясь в плащ и пытаясь спастись от холода, который внезапно пробрал ее до самых костей. Она шагала довольно быстро: хотя в ее кошельке совсем не было денег, воры наверняка были бы иного мнения. Было уже слишком поздно, чтобы бродить по городу одной. В мыслях своих она вернулась к сегодняшнему эпизоду с Эмили Браунелл, а затем стала размышлять о том, что грядущее разоблачение ее истинной личности фактически неизбежно.
Настало утро похорон. Джульетт чувствовала, что сердце ее разрывается снова и снова, когда она смотрела на Гарриет, которую так любила. Узнав, что Гарриет не была ее матерью, она поняла, что любит ее даже больше за все те годы преданной заботы, которые Гарриет принесла ей в жертву. За все те годы, когда благополучие Джульетт и Грейс волновало ее больше, чем свое собственное.
«По крайней мере, ей больше не больно!» – сказала Джульетт самой себе.
Если бы ей удалось найти комнаты на день раньше. Конечно же, именно стресс, вызванный всеми этими волнениями и переживаниями, свел Гарриет в могилу.
Над гробом стояла небольшая группа людей. Джульетт поймала себя на мысли, что не смогла присутствовать на похоронах деда. А сейчас народу собралось не очень много. Джульетт знала, что каждая из пришедших женщин любила усопшую, и она надеялась, что душа Гарриет чувствует всю эту любовь сейчас, когда ее тело погружают в холодную землю.
Как только священник начал свою речь, Джульетт заметила, что Полли заплакала. Вскоре слезы заструились и по ее собственным щекам. Ну почему Гарриет умерла именно теперь, когда в их жизни началась новая глава? Почему сейчас, когда Гарриет увлеченно планировала, как они будут исправлять те несправедливости, которые были совершены когда-то против ее матери?
Джульетт утерла слезы. Когда священник закончил свою речь, Полли и все остальные женщины стали бросать на гроб пригоршни сырой земли. Джульетт стояла последней в этой скорбной цепи, но тут она почувствовала, что за ее спиной кто-то есть. Она оглянулась. Томас как раз кидал в могилу горсть земли. Казалось, про себя он произносит молитву, склонясь над этой зияющей дырой. Он столкнулся взглядом с Джульетт.
– Мои соболезнования, – изрек он скорбно.
Джульетт поняла, что она вот-вот снова зальется слезами. Какого черта тут делал Томас? Почему он не отправился в Америку? Джульетт почувствовала его руку, теплую и сильную, на своем плече. Томас притянул ее к себе, заключив в нежные объятия.
– Я сожалею, – сказал он мягко.
– Как ты узнал?
– Миссис Уинстон. Она рассказала мне, где ты теперь живешь, и поведала о Гарриет.
Ей показалось, что он не может найти слов, чтобы выразить свои чувства.
– Мне казалось, что ты собирался в Америку.
– Так и было, но мои люди успешно высадились в Нормандии.
Он протянул руку и вытер слезу, катившуюся по ее щеке.
– Ты что, забыла, о чем мы договаривались? – спросил он. – Мы же должны были обручиться, или как это тут называется… Как будет выглядеть ситуация в глазах полицейских, если я им скажу, что даже не знаю, где ты?
– Мне все равно! – выпалила она.
– Как это – все равно? Лучше бы тебе подумать об этом, если не хочешь провести остаток своих дней под обвинением в том, чего ты не совершала. – И он смахнул еще одну слезинку с ее длинных ресниц. – Да, тебе сейчас очень больно, и я хотел бы сделать хоть что-нибудь, чтобы тебе стало легче. Мне бы хотелось встретиться с Гарриет, чтобы она была жива… Я не могу изменить ничего в этой ситуации, но я могу помочь тебе избежать обвинения в убийстве. И не притворяйся, будто можешь справиться с этим сама, Джульетт.
– Я и не притворяюсь, – сказала она. – Я только не хочу… – Тут она запнулась.
«Я только не хочу ощущать это сильное притяжение к тебе. Я не хочу смотреть на тебя и сожалеть о том, что наша помолвка – это всего лишь ложь. Я не хочу так сильно нуждаться в тебе».
– Какие у тебя планы на остаток дня? – прервал Томас ее размышления.
– Мы должны перевезти наши вещи на новую квартиру, – сказала она, еле сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться.
– Я тебе помогу. Мой друг, Грегори Чизволд, одолжил мне экипаж на несколько дней.
Пару часов спустя Джульетт уже была рада, что не отказалась от помощи Томаса. Они успешно разместили все ее вещи в новых комнатах, а затем, в виде поминок по Гарриет, Томас угостил всех горячим ужином в соседнем пабе.
– Ты не должна позволить ему уйти, – прошептала Полли, когда остальные женщины стали собираться.
Джульетт слегка улыбнулась:
– Значит, ты не разделяешь мнения Гарриет, которая вовсе не желала, чтобы я влюблялась в Томаса?
– Она просто его никогда не видела, ведь так?
– Но я ей много о нем рассказывала, – возразила Джульетт. – В любом случае это вопрос спорный. Томас ясно дал мне понять, что у нас не может быть никакого совместного будущего, кроме как пускания пыли в глаза полиции и любопытствующей общественности. То, что я говорю тебе, – это правда, и я делаю это только потому, что знаю: ты никому не сболтнешь.
– Дорогуша, да заметила ли ты, как он смотрит на тебя?
«Не верь ей», – сказала Джульетт самой себе.
– Я уж не говорю о том, как ты смотришь на него, – продолжила Полли.
К ним присоединился Томас, который уже попрощался с остальными. Полли расцеловала Джульетт.
– Ты подумай о том, что я сказала. Это происходит вне зависимости от того, хочешь ты или нет. Ну если вдруг решишь вернуться на нашу старую квартиру, учти: твоя комната будет ожидать тебя в чистоте и полном порядке.
– Я провожу тебя, – сказала Джульетт.
В глазах Полли вспыхнул огонек.
– Не сейчас, дорогая. Мне кажется, у мистера Джеймсона есть к тебе какое-то дело.
Она послала Джульетт воздушный поцелуй и вышла.
Джульетт старалась не смотреть на Томаса, державшего ее под руку. И все же ей это не удавалось: он был так прекрасен! Куда более привлекателен, чем она его запомнила.
Они остановились перед экипажем, и Томас помог ей в него забраться. Несколько секунд спустя он протянул руку и дотронулся до ее щеки.
– Я не собираюсь изрекать никаких банальностей по поводу того, что Гарриет теперь пребывает в лучшем из миров, – сказал он вдруг. – Ужасно, что она умерла, я хотел бы познакомиться с женщиной, которая тебя вырастила. А она, я уверен, хотела бы увидеть тебя за твоей новой работой, когда ты трудишься уже не как простая прислуга.
– Но в этом нет ничего плохого.
– Я и не говорю, будто в работе прислуги есть что-то плохое, – ответил Томас. – По крайней мере это такие же люди, как и мы. Но сама эта система порочна, и ты не можешь не согласиться с этим, Джульетт. Я бы только хотел, чтобы Гарриет могла увидеть, как ты наслаждаешься своей новой жизнью. И я бы хотел быть знакомым с этой женщиной, которая смогла вырастить из такой чудесной девочки, как ты, такую чудесную молодую леди.
Джульетт разразилась слезами. Почему несостоявшееся знакомство с Гарриет имело такое большое значение для Томаса, ведь он уже ясно дал понять, что у них не может быть никакого совместного будущего?
– Не сдерживай свои слезы, – сказал Томас, заключая ее в свои объятия.
– Я не со слезами борюсь, – прошептала она, уткнувшись в его плечо, – я пытаюсь бороться с тобой.
– Я просто хотел быть сейчас рядом, – прошептал он, проводя рукой по ее волосам. – Дай мне что-нибудь для тебя сделать.
Экипаж остановился, Томас помог ей выбраться на улицу, и они очутились перед роскошным зданием, которое напомнило ей Эппинг-Плейс. Томас взял ее под руку, помог подняться по широким ступеням и открыл перед нею дверь.
– Это дом моего друга, в котором я остановился. Он уехал из города на несколько дней.
Внутри здание оказалось очень красивым. Анфилада комнат была обставлена мебелью необычных пылающе-красных и фиолетовых тонов, и по какое-то мгновение Джульетт удалось отвлечься от своих переживаний и позволить себе полюбоваться красотой внутреннего убранства этого дома. Томас растворил двери в комнату и жестом пригласил девушку войти.
– Вот то, что я хотел тебе дать, – сказал он и показал на выходное платье, которое она сделала для Сары, когда только начала работать в Эппинг-Плейс.
– Где ты его достал? – спросила Джульетт.
– Миссис Уинстон хотела, чтобы оно принадлежало тебе.
Джульетт чуть не рассмеялась:
– А ей не пришло в голову спросить разрешения у Сары?
– Очевидно, Сара отсутствует, занимаясь где-то своими делами. Поэтому, конечно же, это будет наш большой секрет. Но миссис Уинстон сказала, что Сара тоже хотела бы, чтобы оно стало твоим. И я уверен, это на самом деле так.
Он присел на пуф и притянул Джульетт к себе.
– Я скучал по тебе, – сказал он просто.
Он увидел тоску в ее глазах, наполненных слезами. Он знал, что все это вызвано ее переживаниями из-за смерти Гарриет, практически заменившей ей мать, и хотел как-то облегчить ее боль.
– По крайней мере, она верила, что ты на правильном пути, – проговорил он, проводя рукой по ее волосам. – Она знала, что ты подружилась с сэром Роджером, верно?
Джульетт невесело кивнула в ответ.
– Она была этим довольна, – сказала она после некоторого молчания. – Я не думаю, что для нее была сюрпризом и его радость, когда наша встреча с ним все-таки состоялась. Думаю, его жена была единственной, кто приходил в ярость от самой мысли о том, что моя мать и Уильям были вместе.
– Твой дед был прекрасным человеком, – сказал Томас. – Он мне очень нравился.
Джульетт слегка улыбнулась:
– Приятно слышать, когда кто-то вот так произносит: «Твой дед».
Он заглянул в ее глаза и увидел такую бурю чувств, но при этом полное отсутствие надежды.
– Все вернется на свои места, – сказал Томас.
– Нет, не вернется, – пробормотала она, и слезы начали щипать ее глаза. – Мы вместе только потому, что ты пытаешься защитить меня…
– Нет, не только, – прошептал он, легко прикоснувшись к ее губам. Затем он подарил ей поцелуй, казалось, самый глубокий в его жизни.
У мягких губ Джульетт был такой сладкий вкус… Ему необходимо ею обладать. Он отстранился на мгновение и посмотрел на ее залитое слезами лицо сверху вниз. Ему все стало ясно без слов. Он почувствовал то острое желание, которое не объяснить словами или логикой. Томас запечатал ее уста еще одним поцелуем, и, когда он услышал легкий стон, исходивший из глубины ее груди, он ощутил потребность отдаться грубому, примитивному желанию.
Его пальцы задрожали, когда он начал ее раздевать. Она же, приникнув к нему, сорвала с него сперва рубашку, потом брюки. Ему пришлось уступить ее пылу на этот раз. Он увидел огонь в ее еще недавно таком вялом и безжизненном взгляде. Теперь ее глаза наполнял голод страсти, вполне сопоставимый с его собственным.
Когда под нетерпеливыми руками Томаса на пол соскользнула ее одежда и он прикоснулся к этой нежной, мягкой коже, его сердце забилось еще сильнее. Пробегая кончиками пальцев по шелку груди Джульетт, он вдруг замедлил свое движение, когда прикоснулся к ее соскам. Он остро нуждался во всем ее существе, но старался сдерживать это пламя внутри себя.
Томас видел ответное желание в глазах Джульетт, когда она проводила своей ладонью по его груди и плоскому, напряженному животу. Задержав дыхание всего лишь на мгновение, он постарался немного успокоиться. Она подалась ему навстречу и пробежалась губами по его груди. Поймав своими зубками его соски, Джульетт начала ласкать их языком, что продолжалось, казалось, целую вечность. Свои руки она опустила чуть ниже, дразня его торопливыми движениями. Ее пальцы жадно кружили уже у него между ног, но вдруг она нежно, неторопливо стала гладить его плоть, все увеличивавшуюся в своих размерах.
Томас сжимал ее в объятиях и старался не потерять рассудок от того желания обладать ею, что захватило его целиком и полностью. Прикосновения Джульетт были одновременно обжигающими и осторожными, в них проявлялась вся страсть, накопившаяся в девушке. Он уже изнемогал от потребности почувствовать себя внутри ее тела, и это было то, чего они оба жаждали с одинаковой нечеловеческой силой.
Томас поднял ее на руки и понес в спальню. Джульетт прильнула к своему возлюбленному, и ей было ужасно жаль, что совместный путь наверх занял у них так мало времени.
Она осознавала всю уязвимость своего положения, связанную с разницей в их социальном статусе. Однако ее любовь к этому человеку, ее желание, нестерпимая тяга к нему были за гранью человеческого понимания.
Томас положил девушку на кровать и приблизил свои губы к ее губам. Она обняла его и с благодарностью вновь подалась навстречу его прикосновениям. Такая легкая прелюдия позволяла ее телу отвечать на каждое движение этого потрясающего мужчины, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем. И она погружалась всем своим существом в пучину этого удовольствия, а Томас тем временем прокладывал своими губами дорожку от вздымающейся груди к низу ее живота. Своей опытной рукой он ласкал внутреннюю поверхность ее бедер, такую бархатистую на ощупь. Другая же его рука причиняла Джульетт сладостные муки. Девушка медленно извивалась, вся сгорая изнутри.
В ответ она прошлась своими руками по всей его широкой, мускулистой спине сверху вниз, задержала ладони на напряженных ягодицах. Отпрянув на мгновение, нежно прикоснулась к сосредоточению его мужской силы: то, как страстно он хотел ею обладать, снова поразило Джульетт.
– Я готова, – произнесла она с придыханием. Дрожь пробежала по всему ее телу, когда его пальцы нащупали чувствительный бугорок между ее ног.
– Ты нужен мне, – прошептала она, – Томас…
Нежно и медленно он продолжал погружать в нее свои влажные пальцы, ни на секунду не прекращая ласкать наиболее чувствительный участок ее плоти. Джульетт потянулась к нему навстречу. Он склонился над ней, крепко сжимая в своих руках ее изнемогающее тело, заглянул в ее широко раскрытые глаза и мягко раздвинул ее ноги своими.
Ей все еще не верилось, что сейчас она лежала, абсолютно нагая, вместе с этим потрясающим красавцем, при одном взгляде на которого в самой глубине ее существа вспыхивало что-то загадочное и дикое, как тогда, давно; в магазине сладостей.
Она ощущала его настойчивые усилия всеми изгибами своего тела. Он начал продвигаться вперед, сперва медленно и плавно. Она почувствовала, как уступает натиску Томаса. И вот уже она сама раздвинула ноги пошире, чтобы впустить внутрь себя эту все нарастающую энергию. Его глубокие удары были одновременно жесткими и нежными. Джульетт ощущала, что он овладел ею целиком, но в то же время она чувствовала свою власть над ним. Томас нуждался в ней точно так же, как и она в нем.
Ее желание постепенно начало перетекать в сладостную агонию. Под влиянием переполнявшего ее блаженства она внезапно сжала свои ноги, сплетенные вокруг его бедер, застонала, стараясь как можно крепче вцепиться в его мускулистую спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23