Когда об этом узнают товарищи, его авторитет среди них упадет до нуля. Таких слабостей пиратское братство не прощает.
Габриель устало вошел в холл, сбросил плащ и треуголку. В доме стояла тишина. Шайна, должно быть, уже давно находилась в постели.
Подходя к лестнице, он заметил на новом ковре отпечатки грязных сапог.
Габриель присмотрелся к ним повнимательнее. Нет, эти отпечатки не мог оставить кто-то из слуг – они не носили в доме такую грубую обувь. Человек, оставивший следы на ковре, был обут в матросские сапоги. Холодок пробежал по спине Габриеля. Вне всякого сомнения, в доме побывал кто-то из экипажа «Золотой Фортуны». Хотя матросам был отдан четкий приказ – не совать носа дальше амбаров, – нашелся некто, этот приказ нарушивший.
«Шайна!» – обожгла Габриеля страшная догадка, и тишина тут же стала казаться ему зловещей. Неужели кому-то из матросов удалось обнаружить, что она здесь? Тогда ее жизни угрожает опасность.
Габриель словно молния метнулся вверх по ступеням.
– Шайна! – закричал он. – Шайна! Где ты?
Сидя в своей комнате, Шайна слышала, как открылась входная дверь, как простучали быстрые шаги на лестнице. Она сидела затаив дыхание, слыша в звенящей тишине гулкие удары своего сердца. Она решила, что пришел конец.
И тут, словно ответ судьбы, прозвучал голос Габриеля, звавший ее. С трудом поднявшись с пола, покачиваясь на дрожащих ногах, Шайна повернула ключ и выглянула в коридор.
Габриель стоял перед дверью – встревоженный, побледневший. Он широко раскинул руки, и Шайна бросилась в его спасительные объятия.
– Габриель! О боже, Габриель! – Долго сдерживаемые слезы прорвались наконец у нее из глаз и градом хлынули по щекам. – Я так испугалась! Я так тебя ждала!
Габриель крепко прижал Шайну к своей груди, и она услышала, как бешено стучит его сердце. Мысль о том, что Шайна жива и здорова, вытеснила из головы Габриеля все остальное. Только сейчас он понял, как дорога ему эта женщина и как он боится ее потерять.
– Я увидел отпечатки сапог там, внизу, – пояснил он, зарываясь лицом в волосы Шайны. – И подумал… Я боялся…
Габриель глубоко, протяжно вздохнул.
– Слава богу, с тобой все в порядке. – Он слегка отстранился, сочувственно посмотрел на нее. – С тобой все в порядке?
Шайна кивнула.
– Все в порядке. Я просто перепугалась. Когда хлопнула входная дверь, я решила, что это вернулся ты. Подошла к перилам… – Она вздрогнула и снова прижалась к груди Габриеля. – Там, внизу, стоял человек. Я узнала его – он из экипажа «Золотой Фортуны». Только имени его не помню, – Шайна перевела дыхание. – О Габриель! Он смотрел на меня с такой ненавистью! Я кинулась в свою комнату и заперлась на ключ. Я очень боялась, что он взломает дверь и убьет меня. Господи! До чего же мне было страшно!
– Но он не попытался напасть на тебя? – спросил Габриель.
Она покачала головой.
– Нет, он ушел. – Плечи Шайны дрогнули. – Я так молилась, чтобы ты поскорее вернулся! Мне было так одиноко, так страшно без тебя!
Габриель прижал ее к себе еще крепче, ласково коснулся волос губами.
– Прости, что я так задержался, – тихо сказал он. – Ле Корбье отплывает утром.
– Он требует, чтобы ты убил меня, так? – едва слышно прошептала Шайна
Габриель помолчал. Отвечать ему явно не хотелось. Однако будет лучше сказать ей все как есть.
– Да, – наконец сказал он. – Он уверен в том, что это ты выдала меня Спотсвуду. И подписала ту бумагу, по которой нас осудили в Вильямсбурге.
У Шайны перехватило дыхание. Ей казалось, что время остановило свой бег, и она едва слышно спросила:
– Ты по-прежнему веришь в это?
Руки, сжимавшие Шайну, дрогнули. Габриель нежно провел пальцами по шелку на ее спине.
– Я хочу верить в твою невиновность, Шайна. Ты даже представить себе не можешь, как я хочу в нее поверить!
Это было правдой – Шайна знала, какая мука разрывает его сердце, как мечется оно между недоверием и желанием. Габриель был человеком слова, и, если он поклялся отомстить за смерть своих людей – он исполнит свою клятву. Но он не мог все еще поверить, что именно Шайна повинна в гибели его товарищей.
Шайна обвила руками шею Габриеля. Так они и застыли – молча, в тишине спящего дома, освещенные лишь слабым светом свечи, падавшим из открытой двери спальни. В объятиях Габриеля Шайна чувствовала себя уютно и безопасно – наверное, так чувствует себя корабль, добравшийся до родной гавани после страшного шторма.
Увы, их покой продолжался недолго. В ночной тишине с улицы послышались громкие крики. Габриель прислушался, а затем сказал:
– Стой здесь! – Он выпустил Шайну из своих объятий, быстро прошел в свою спальню и тут же вернулся, держа в руках длинный, остро отточенный кинжал – тот самый, что был у него на боку, когда он еще командовал «Золотой Фортуной».
Шайна тем временем заперла дверь спальни, в которой провела сегодняшний бесконечный день, затем подобрала юбки и поспешила вслед за Габриелем – по коридору и дальше вниз по лестнице.
Испуганный крик вырвался у нее из груди, когда Габриель, сжимая в одной руке кинжал, распахнул входную дверь.
Весь экипаж «Золотой Фортуны» – почти сотня крепких, разгневанных мужчин – заполнил лужайку перед домом. У некоторых в руках горели смоляные коптящие факелы. Многие были вооружены – кто саблей, кто кинжалом, кто мушкетом, а кто и абордажным топором – основным орудием своего ремесла.
– Что вам нужно? – закричал Габриель. – Возвращайтесь на судно!
– Ты знаешь, чего мы хотим! – выступил вперед одноногий пират с топором в руке. – Нам нужна эта женщина! Пусть ответит за смерть парней, погибших по ее вине!
– Отдай ее нам! – потребовал второй. – Пусть попробует, какова на вкус пеньковая веревка!
– Я поклялся отомстить за смерть моих людей, – ответил им Габриель. – И сам сделаю это!
– Когда же? – ехидно выкрикнул молодой светловолосый канонир. – Когда надоест развлекаться с ней?
Толпа дружно загоготала, но веселье продолжалось недолго. Вскоре гогот пиратов сменился ворчанием, ворчание – проклятиями. В выражениях здесь не стеснялись, и вскоре щеки Шайны запылали, а в ушах зазвенело от криков, издаваемых сотней луженых, привыкших к морскому ветру и простору глоток.
– Отдай ее нам! – повторил одноногий. – Мы сами сделаем все как надо, если у тебя кишка тонка! Давай ее сюда! Уж мы-то знаем, как с ней поговорить!
– Но прежде, чем мы закончим, она не раз хорошенько попросит, чтобы ее поскорее убили, – зловеще хихикнул черноволосый матрос.
Габриель шагнул вперед.
– Эй вы, заткнитесь и запомните: в этот дом можно войти только через мой труп – понятно это вам, жратва акулья? Все вы знаете меня. Или слыхали обо мне. А теперь, если есть желающие со мной сразиться – выходи!
В толпе прокатился невнятный ропот голосов. Желающих испытать на себе боевое искусство Габриеля не нашлось. Пираты бросали на Габриеля косые взгляды, вполголоса произносили проклятия, но ни один не принял его вызов.
– Возвращайтесь на судно, – скомандовал тогда Габриель. – Утром вы отплываете. Обещаю вам: я дознаюсь, что на самом деле случилось тогда в Вильямсбурге. И как только узнаю всю правду – убью предателя или предательницу своими собственными руками, не важно кто это будет.
Новая волна ропота прокатилась в толпе, но спустя несколько минут пираты успокоились и мало-помалу потянулись прочь, к гавани. Габриель наблюдал за их исходом с веранды, по-прежнему не выпуская из руки кинжал.
Наконец свет последнего факела растворился в ночи. Только тогда Габриель вернулся в дом и тщательно запер за собой дверь.
Шайна ждала его, сидя в холле, едва живая от страха. Глаза ее были прикрыты. Габриель неслышно подошел, тронул ее за плечо, и Шайна вскрикнула от страха.
– Все закончилось, – сказал Габриель. – Они ушли.
Шайна зарыдала, уткнулась головой в грудь Габриеля.
– Я больше не могу так, – горестно прошептала она. – Ненависть, подозрения… Я больше не могу, Габриель!
– Утром они отплывают, – напомнил он. – А теперь иди к себе. Я пришлю Бэб, чтоб помогла тебе переодеться.
– Нет, – Шайна сильнее сжала руки на шее Габриеля. – Нет! Я не хочу, не могу оставаться одна…
– Но я же буду рядом. Ну иди же!
Шайна послушно побрела в свою спальню. Отпуская Бэб, она приказала ей оставить на столе горящую свечу – пусть хоть она разгоняет мрак царящей вокруг ночи – и долго смотрела на пламя, пока не провалилась в тревожный сон.
Под утро Шайна проснулась от собственного крика. В кошмарном сне ей привиделись руки – десятки рук – грубых, заскорузлых, жадных. Они тянулись к ней, хватали, валили на землю, били. Затем куда-то поволокли, и она увидела себя стоящей под деревом. Шершавая веревка упала ей на шею, натянулась, вздергивая, душа, сдирая кожу. Шайна почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног и она задыхается, задыхается… Огонь обжигает легкие, и они готовы разорваться…
Она очнулась на смятых простынях. Ее шелковая ночная рубашка задралась, запуталась вокруг шеи.
Не успел крик Шайны затихнуть, как дверь спальни распахнулась и на пороге появился встревоженный Габриель с кинжалом в руке. Он спал в коридоре, в кресле, придвинутом к двери Шайны. Габриель устроился здесь потому, что не доверял матросам с «Золотой Фортуны«. В конце концов, он не был больше их капитаном, и ничто не мешало им ослушаться его.
Он с облегчением увидел, что в комнате никого нет, кроме Шайны – испуганной, вцепившейся в смятые простыни.
Отложив кинжал, Габриель подошел поближе, позвал ее, желая успокоить, помочь ей прийти в себя.
Шайна очнулась, но ужас не покидал ее. Она испуганно посмотрела на Габриеля. Слезы катились по ее щекам, она дрожала, когда Габриель обнял ее за плечи.
– Ну, ну, успокойся! Это был только сон, – успокаивающе сказал он. – Только сон. Ты в безопасности, Шайна. Слышишь? Все в порядке!
Шайна посмотрела на него бессмысленным взором, затем наконец кивнула.
– Сон, – пробормотала она, – но такой яркий. Они схватили меня, эти люди. Они рвали на мне платье, били меня, а затем… – Она подняла на Габриеля полные слез глаза. – Они повесили меня! О Габриель, я чувствовала, как затягивается на моей шее веревка. Я задыхалась… Я умирала…
Габриель сочувственно слушал ее. Он-то прекрасно помнил эти ощущения!
– Все это было во сне, – прошептал он. – Все кончилось, постарайся забыть…
Шайна кивнула. Только сейчас она заметила, что Габриель так и не раздевался.
– Ты еще не ложился, – удивленно сказала она.
– Я принес кресло из холла, – ответил он, – и устроился возле твоей двери. На всякий случай.
Теперь Шайна заметила и кинжал, блестевший на ковре рядом с кроватью.
– Я и не знала. Спасибо.
– Не стоит благодарности, – Габриель осторожно уложил Шайну назад на подушки. – Попробуй еще поспать.
Он повернулся, собираясь уйти, но Шайна схватила его за рукав.
– Не уходи, – попросила она. – Останься со мной. Ну пожалуйста, Габриель, не бросай меня одну!
Он обернулся. Какая она бледная, испуганная! И какая же красивая!
Габриель молча кивнул, вернулся к двери, запер ее на ключ. Положил кинжал, чтобы его можно было легко достать, лежа на постели. Затем он все так же молча разделся и лег рядом с Шайной.
Теперь, когда они лежали рядом и их руки сплелись, в Габриеле вспыхнуло сильное, нестерпимое желание. Он осторожно провел ладонью по шелковистому бедру Шайны, затем подхватил под колено и притянул к животу ее ногу. Повернул Шайну к себе, плавным движением вошел в нее.
Медленно, ритмично он двигался внутри Шайны, не переставая целовать ее, гладить, шептать нежные слова, от которых сердцу стало горячо и тесно в ее груди.
Временами Габриель замирал, потом снова начинал двигаться, и Шайна постепенно включилась в эту волшебную игру. Пламя желания вспыхнуло в ней. Все страхи и опасения покинули ее, осталось только все нарастающее, усиливающееся, ускоряющееся движение вперед – на вершину наслаждения, за грань сознания.
24
«Золотая Фортуна» снялась с якоря рано утром. Шайна вышла на веранду и долго стояла, глядя, как исчезают вдали окрашенные восходящим солнцем в розовый цвет ее паруса. Бригантина двинулась в направлении Памлико-Саунд.
– Успокоилась? – спросил Габриель, подходя к Шайне и обнимая ее за талию.
Шайна повернулась к нему.
– Вполне, – со вздохом облегчения сказала она. – Надеюсь, что к тому времени, когда они вернутся…
Она замолчала.
– Ты имеешь в виду нас с тобой? – уточнил Габриель.
Шайна кивнула.
– Должны же отыскаться доказательства моей невиновности. Не знаю где, не знаю как, но должны. И спасибо тебе за вчерашнюю ночь, за защиту…
Она вздрогнула, вспомнив зловещие факелы в ночи, хриплые крики и проклятия разъяренных пиратов.
– Как я хочу, чтобы ты всем сердцем поверил, что я не предательница, что я ни разу не солгала тебе. Не обнимала тебя той же рукой, что подписала смертный приговор тебе и твоим людям.
Габриель отступил на шаг назад. Он тоже страстно желал бы сказать ей, что все его сомнения рассеялись и он уверен в ее невиновности. Но пока у него не было для этого оснований.
Резко сменив тему, он сказал:
– Пока Ле Корбье будет в море, я намерен съездить в Бат, повидаться с Чарльзом Иденом.
– Ты должен ехать прямо сейчас? – огорченно спросила Шайна. – Твою поездку нельзя отложить хоть ненадолго?
Габриель улыбнулся, сверкнул своими зелеными глазами.
– Пожалуй, это может и подождать, – согласился он. – Но чем скорее я попрошу у него поддержки, тем скорее перестану волноваться, что Спотсвуд узнает о моем возвращении и пошлет за мной своих людей. А он может это сделать, ты же знаешь. Пока я не получил прощения, я могу чувствовать себя в безопасности, только если не ступаю на землю Виргинии.
– Я понимаю, – согласилась Шайна. – Если нужно – езжай. Только постарайся не задерживаться.
На следующее утро Габриель уехал – просить прощения и поддержки у Чарльза Идена. Шайна долго махала рукой ему вослед, а затем осталась одна.
Прошло несколько часов после его отъезда, а Шайна уже почувствовала себя несчастной и одинокой. Она бесцельно слонялась по комнатам и пыталась успокоить себя, повторяя, что каждый час, проведенный в разлуке, приближает возвращение Габриеля. Ей совсем не хотелось думать о том, что вскоре на землю упадет ночь и она останется одна, без Габриеля, в большом пустом доме.
Перед ужином Шайна решила погулять и позвала Бэб, чтобы та помогла ей переодеться. Девушка подала Шайне черный бархатный плащ и спросила:
– Что-нибудь еще, миледи?
Шайна покачала головой.
– Ничего. Пойду пройдусь.
– Могу я пойти с вами?
– Нет, не нужно, Бэб. Мне хочется побыть одной.
Горничная посмотрела на нее в замешательстве. Уезжая, хозяин строго-настрого приказал не отпускать Шайну одну – особенно в лес. Но что она, Бэб, может поделать, если миледи желает гулять одна? Да и что ей может грозить? За последние годы набеги индейцев стали редкими и повстречать краснокожего в лесу еще труднее, чем медведя.
И Бэб ограничилась тем, что попросила Шайну не уходить далеко от дома и не углубляться в лес.
Шайна брела по лесной дороге, между глубокими колеями, накатанными проезжавшими здесь экипажами. На влажной земле она ясно различала отпечатки копыт жеребца, на котором ускакал утром Габриель. Они были все еще свежими, и Шайне стало совсем грустно.
Дом скрылся за деревьями, и она осталась наедине с лесной тишиной. Пройдя еще немного, Шайна решила уже повернуть назад, но в эту минуту заметила за деревьями небольшой коттедж.
Спрятавшийся в густой зелени приземистый дом пробудил в душе Шайны столько воспоминаний! Ей живо припомнилась та ночь, когда Габриель впервые привез ее в Фокс-Медоу, и ночная буря, и побег, и встреча с Йеном Лейтоном…
Погрузившись в прошлое, она не заметила стоявшей возле коттеджа черной кареты, запряженной лошадьми, готовой рвануться с места в любую минуту. Шайна увидела экипаж только тогда, когда вплотную подошла к коттеджу.
Она остановилась, прислушалась, задумалась. Габриель уехал верхом. Эту карету она никогда не видела прежде в Фокс-Медоу. Лошади тоже незнакомые, чужие. Кто-то посторонний пробрался в коттедж? Но кто? Зачем?..
Шайна почувствовала присутствие чужака прежде, чем увидела его. Резко обернулась и оказалась лицом к лицу с одноногим пиратом – тем самым, что громче всех требовал ее смерти вчера ночью.
– Ах ты умница, пташечка, сама пришла, избавила нас от лишних хлопот! – ухмыльнулся одноногий, скаля гнилые зубы.
Шайна застыла словно громом пораженная. От ужаса она не могла не только бежать – даже двинуться с места!
– С кем это ты там, Силас? – послышался грубый голос. – Ба, да это же капитанская шлюшка! Ей-богу, она, лопни мои глаза!
– Угу, – подтвердил первый пират. – Сама притащилась!
Шайна повернулась ко второму незнакомцу. Им оказался молодой блондин-артиллерист, тоже из вчерашних крикунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Габриель устало вошел в холл, сбросил плащ и треуголку. В доме стояла тишина. Шайна, должно быть, уже давно находилась в постели.
Подходя к лестнице, он заметил на новом ковре отпечатки грязных сапог.
Габриель присмотрелся к ним повнимательнее. Нет, эти отпечатки не мог оставить кто-то из слуг – они не носили в доме такую грубую обувь. Человек, оставивший следы на ковре, был обут в матросские сапоги. Холодок пробежал по спине Габриеля. Вне всякого сомнения, в доме побывал кто-то из экипажа «Золотой Фортуны». Хотя матросам был отдан четкий приказ – не совать носа дальше амбаров, – нашелся некто, этот приказ нарушивший.
«Шайна!» – обожгла Габриеля страшная догадка, и тишина тут же стала казаться ему зловещей. Неужели кому-то из матросов удалось обнаружить, что она здесь? Тогда ее жизни угрожает опасность.
Габриель словно молния метнулся вверх по ступеням.
– Шайна! – закричал он. – Шайна! Где ты?
Сидя в своей комнате, Шайна слышала, как открылась входная дверь, как простучали быстрые шаги на лестнице. Она сидела затаив дыхание, слыша в звенящей тишине гулкие удары своего сердца. Она решила, что пришел конец.
И тут, словно ответ судьбы, прозвучал голос Габриеля, звавший ее. С трудом поднявшись с пола, покачиваясь на дрожащих ногах, Шайна повернула ключ и выглянула в коридор.
Габриель стоял перед дверью – встревоженный, побледневший. Он широко раскинул руки, и Шайна бросилась в его спасительные объятия.
– Габриель! О боже, Габриель! – Долго сдерживаемые слезы прорвались наконец у нее из глаз и градом хлынули по щекам. – Я так испугалась! Я так тебя ждала!
Габриель крепко прижал Шайну к своей груди, и она услышала, как бешено стучит его сердце. Мысль о том, что Шайна жива и здорова, вытеснила из головы Габриеля все остальное. Только сейчас он понял, как дорога ему эта женщина и как он боится ее потерять.
– Я увидел отпечатки сапог там, внизу, – пояснил он, зарываясь лицом в волосы Шайны. – И подумал… Я боялся…
Габриель глубоко, протяжно вздохнул.
– Слава богу, с тобой все в порядке. – Он слегка отстранился, сочувственно посмотрел на нее. – С тобой все в порядке?
Шайна кивнула.
– Все в порядке. Я просто перепугалась. Когда хлопнула входная дверь, я решила, что это вернулся ты. Подошла к перилам… – Она вздрогнула и снова прижалась к груди Габриеля. – Там, внизу, стоял человек. Я узнала его – он из экипажа «Золотой Фортуны». Только имени его не помню, – Шайна перевела дыхание. – О Габриель! Он смотрел на меня с такой ненавистью! Я кинулась в свою комнату и заперлась на ключ. Я очень боялась, что он взломает дверь и убьет меня. Господи! До чего же мне было страшно!
– Но он не попытался напасть на тебя? – спросил Габриель.
Она покачала головой.
– Нет, он ушел. – Плечи Шайны дрогнули. – Я так молилась, чтобы ты поскорее вернулся! Мне было так одиноко, так страшно без тебя!
Габриель прижал ее к себе еще крепче, ласково коснулся волос губами.
– Прости, что я так задержался, – тихо сказал он. – Ле Корбье отплывает утром.
– Он требует, чтобы ты убил меня, так? – едва слышно прошептала Шайна
Габриель помолчал. Отвечать ему явно не хотелось. Однако будет лучше сказать ей все как есть.
– Да, – наконец сказал он. – Он уверен в том, что это ты выдала меня Спотсвуду. И подписала ту бумагу, по которой нас осудили в Вильямсбурге.
У Шайны перехватило дыхание. Ей казалось, что время остановило свой бег, и она едва слышно спросила:
– Ты по-прежнему веришь в это?
Руки, сжимавшие Шайну, дрогнули. Габриель нежно провел пальцами по шелку на ее спине.
– Я хочу верить в твою невиновность, Шайна. Ты даже представить себе не можешь, как я хочу в нее поверить!
Это было правдой – Шайна знала, какая мука разрывает его сердце, как мечется оно между недоверием и желанием. Габриель был человеком слова, и, если он поклялся отомстить за смерть своих людей – он исполнит свою клятву. Но он не мог все еще поверить, что именно Шайна повинна в гибели его товарищей.
Шайна обвила руками шею Габриеля. Так они и застыли – молча, в тишине спящего дома, освещенные лишь слабым светом свечи, падавшим из открытой двери спальни. В объятиях Габриеля Шайна чувствовала себя уютно и безопасно – наверное, так чувствует себя корабль, добравшийся до родной гавани после страшного шторма.
Увы, их покой продолжался недолго. В ночной тишине с улицы послышались громкие крики. Габриель прислушался, а затем сказал:
– Стой здесь! – Он выпустил Шайну из своих объятий, быстро прошел в свою спальню и тут же вернулся, держа в руках длинный, остро отточенный кинжал – тот самый, что был у него на боку, когда он еще командовал «Золотой Фортуной».
Шайна тем временем заперла дверь спальни, в которой провела сегодняшний бесконечный день, затем подобрала юбки и поспешила вслед за Габриелем – по коридору и дальше вниз по лестнице.
Испуганный крик вырвался у нее из груди, когда Габриель, сжимая в одной руке кинжал, распахнул входную дверь.
Весь экипаж «Золотой Фортуны» – почти сотня крепких, разгневанных мужчин – заполнил лужайку перед домом. У некоторых в руках горели смоляные коптящие факелы. Многие были вооружены – кто саблей, кто кинжалом, кто мушкетом, а кто и абордажным топором – основным орудием своего ремесла.
– Что вам нужно? – закричал Габриель. – Возвращайтесь на судно!
– Ты знаешь, чего мы хотим! – выступил вперед одноногий пират с топором в руке. – Нам нужна эта женщина! Пусть ответит за смерть парней, погибших по ее вине!
– Отдай ее нам! – потребовал второй. – Пусть попробует, какова на вкус пеньковая веревка!
– Я поклялся отомстить за смерть моих людей, – ответил им Габриель. – И сам сделаю это!
– Когда же? – ехидно выкрикнул молодой светловолосый канонир. – Когда надоест развлекаться с ней?
Толпа дружно загоготала, но веселье продолжалось недолго. Вскоре гогот пиратов сменился ворчанием, ворчание – проклятиями. В выражениях здесь не стеснялись, и вскоре щеки Шайны запылали, а в ушах зазвенело от криков, издаваемых сотней луженых, привыкших к морскому ветру и простору глоток.
– Отдай ее нам! – повторил одноногий. – Мы сами сделаем все как надо, если у тебя кишка тонка! Давай ее сюда! Уж мы-то знаем, как с ней поговорить!
– Но прежде, чем мы закончим, она не раз хорошенько попросит, чтобы ее поскорее убили, – зловеще хихикнул черноволосый матрос.
Габриель шагнул вперед.
– Эй вы, заткнитесь и запомните: в этот дом можно войти только через мой труп – понятно это вам, жратва акулья? Все вы знаете меня. Или слыхали обо мне. А теперь, если есть желающие со мной сразиться – выходи!
В толпе прокатился невнятный ропот голосов. Желающих испытать на себе боевое искусство Габриеля не нашлось. Пираты бросали на Габриеля косые взгляды, вполголоса произносили проклятия, но ни один не принял его вызов.
– Возвращайтесь на судно, – скомандовал тогда Габриель. – Утром вы отплываете. Обещаю вам: я дознаюсь, что на самом деле случилось тогда в Вильямсбурге. И как только узнаю всю правду – убью предателя или предательницу своими собственными руками, не важно кто это будет.
Новая волна ропота прокатилась в толпе, но спустя несколько минут пираты успокоились и мало-помалу потянулись прочь, к гавани. Габриель наблюдал за их исходом с веранды, по-прежнему не выпуская из руки кинжал.
Наконец свет последнего факела растворился в ночи. Только тогда Габриель вернулся в дом и тщательно запер за собой дверь.
Шайна ждала его, сидя в холле, едва живая от страха. Глаза ее были прикрыты. Габриель неслышно подошел, тронул ее за плечо, и Шайна вскрикнула от страха.
– Все закончилось, – сказал Габриель. – Они ушли.
Шайна зарыдала, уткнулась головой в грудь Габриеля.
– Я больше не могу так, – горестно прошептала она. – Ненависть, подозрения… Я больше не могу, Габриель!
– Утром они отплывают, – напомнил он. – А теперь иди к себе. Я пришлю Бэб, чтоб помогла тебе переодеться.
– Нет, – Шайна сильнее сжала руки на шее Габриеля. – Нет! Я не хочу, не могу оставаться одна…
– Но я же буду рядом. Ну иди же!
Шайна послушно побрела в свою спальню. Отпуская Бэб, она приказала ей оставить на столе горящую свечу – пусть хоть она разгоняет мрак царящей вокруг ночи – и долго смотрела на пламя, пока не провалилась в тревожный сон.
Под утро Шайна проснулась от собственного крика. В кошмарном сне ей привиделись руки – десятки рук – грубых, заскорузлых, жадных. Они тянулись к ней, хватали, валили на землю, били. Затем куда-то поволокли, и она увидела себя стоящей под деревом. Шершавая веревка упала ей на шею, натянулась, вздергивая, душа, сдирая кожу. Шайна почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног и она задыхается, задыхается… Огонь обжигает легкие, и они готовы разорваться…
Она очнулась на смятых простынях. Ее шелковая ночная рубашка задралась, запуталась вокруг шеи.
Не успел крик Шайны затихнуть, как дверь спальни распахнулась и на пороге появился встревоженный Габриель с кинжалом в руке. Он спал в коридоре, в кресле, придвинутом к двери Шайны. Габриель устроился здесь потому, что не доверял матросам с «Золотой Фортуны«. В конце концов, он не был больше их капитаном, и ничто не мешало им ослушаться его.
Он с облегчением увидел, что в комнате никого нет, кроме Шайны – испуганной, вцепившейся в смятые простыни.
Отложив кинжал, Габриель подошел поближе, позвал ее, желая успокоить, помочь ей прийти в себя.
Шайна очнулась, но ужас не покидал ее. Она испуганно посмотрела на Габриеля. Слезы катились по ее щекам, она дрожала, когда Габриель обнял ее за плечи.
– Ну, ну, успокойся! Это был только сон, – успокаивающе сказал он. – Только сон. Ты в безопасности, Шайна. Слышишь? Все в порядке!
Шайна посмотрела на него бессмысленным взором, затем наконец кивнула.
– Сон, – пробормотала она, – но такой яркий. Они схватили меня, эти люди. Они рвали на мне платье, били меня, а затем… – Она подняла на Габриеля полные слез глаза. – Они повесили меня! О Габриель, я чувствовала, как затягивается на моей шее веревка. Я задыхалась… Я умирала…
Габриель сочувственно слушал ее. Он-то прекрасно помнил эти ощущения!
– Все это было во сне, – прошептал он. – Все кончилось, постарайся забыть…
Шайна кивнула. Только сейчас она заметила, что Габриель так и не раздевался.
– Ты еще не ложился, – удивленно сказала она.
– Я принес кресло из холла, – ответил он, – и устроился возле твоей двери. На всякий случай.
Теперь Шайна заметила и кинжал, блестевший на ковре рядом с кроватью.
– Я и не знала. Спасибо.
– Не стоит благодарности, – Габриель осторожно уложил Шайну назад на подушки. – Попробуй еще поспать.
Он повернулся, собираясь уйти, но Шайна схватила его за рукав.
– Не уходи, – попросила она. – Останься со мной. Ну пожалуйста, Габриель, не бросай меня одну!
Он обернулся. Какая она бледная, испуганная! И какая же красивая!
Габриель молча кивнул, вернулся к двери, запер ее на ключ. Положил кинжал, чтобы его можно было легко достать, лежа на постели. Затем он все так же молча разделся и лег рядом с Шайной.
Теперь, когда они лежали рядом и их руки сплелись, в Габриеле вспыхнуло сильное, нестерпимое желание. Он осторожно провел ладонью по шелковистому бедру Шайны, затем подхватил под колено и притянул к животу ее ногу. Повернул Шайну к себе, плавным движением вошел в нее.
Медленно, ритмично он двигался внутри Шайны, не переставая целовать ее, гладить, шептать нежные слова, от которых сердцу стало горячо и тесно в ее груди.
Временами Габриель замирал, потом снова начинал двигаться, и Шайна постепенно включилась в эту волшебную игру. Пламя желания вспыхнуло в ней. Все страхи и опасения покинули ее, осталось только все нарастающее, усиливающееся, ускоряющееся движение вперед – на вершину наслаждения, за грань сознания.
24
«Золотая Фортуна» снялась с якоря рано утром. Шайна вышла на веранду и долго стояла, глядя, как исчезают вдали окрашенные восходящим солнцем в розовый цвет ее паруса. Бригантина двинулась в направлении Памлико-Саунд.
– Успокоилась? – спросил Габриель, подходя к Шайне и обнимая ее за талию.
Шайна повернулась к нему.
– Вполне, – со вздохом облегчения сказала она. – Надеюсь, что к тому времени, когда они вернутся…
Она замолчала.
– Ты имеешь в виду нас с тобой? – уточнил Габриель.
Шайна кивнула.
– Должны же отыскаться доказательства моей невиновности. Не знаю где, не знаю как, но должны. И спасибо тебе за вчерашнюю ночь, за защиту…
Она вздрогнула, вспомнив зловещие факелы в ночи, хриплые крики и проклятия разъяренных пиратов.
– Как я хочу, чтобы ты всем сердцем поверил, что я не предательница, что я ни разу не солгала тебе. Не обнимала тебя той же рукой, что подписала смертный приговор тебе и твоим людям.
Габриель отступил на шаг назад. Он тоже страстно желал бы сказать ей, что все его сомнения рассеялись и он уверен в ее невиновности. Но пока у него не было для этого оснований.
Резко сменив тему, он сказал:
– Пока Ле Корбье будет в море, я намерен съездить в Бат, повидаться с Чарльзом Иденом.
– Ты должен ехать прямо сейчас? – огорченно спросила Шайна. – Твою поездку нельзя отложить хоть ненадолго?
Габриель улыбнулся, сверкнул своими зелеными глазами.
– Пожалуй, это может и подождать, – согласился он. – Но чем скорее я попрошу у него поддержки, тем скорее перестану волноваться, что Спотсвуд узнает о моем возвращении и пошлет за мной своих людей. А он может это сделать, ты же знаешь. Пока я не получил прощения, я могу чувствовать себя в безопасности, только если не ступаю на землю Виргинии.
– Я понимаю, – согласилась Шайна. – Если нужно – езжай. Только постарайся не задерживаться.
На следующее утро Габриель уехал – просить прощения и поддержки у Чарльза Идена. Шайна долго махала рукой ему вослед, а затем осталась одна.
Прошло несколько часов после его отъезда, а Шайна уже почувствовала себя несчастной и одинокой. Она бесцельно слонялась по комнатам и пыталась успокоить себя, повторяя, что каждый час, проведенный в разлуке, приближает возвращение Габриеля. Ей совсем не хотелось думать о том, что вскоре на землю упадет ночь и она останется одна, без Габриеля, в большом пустом доме.
Перед ужином Шайна решила погулять и позвала Бэб, чтобы та помогла ей переодеться. Девушка подала Шайне черный бархатный плащ и спросила:
– Что-нибудь еще, миледи?
Шайна покачала головой.
– Ничего. Пойду пройдусь.
– Могу я пойти с вами?
– Нет, не нужно, Бэб. Мне хочется побыть одной.
Горничная посмотрела на нее в замешательстве. Уезжая, хозяин строго-настрого приказал не отпускать Шайну одну – особенно в лес. Но что она, Бэб, может поделать, если миледи желает гулять одна? Да и что ей может грозить? За последние годы набеги индейцев стали редкими и повстречать краснокожего в лесу еще труднее, чем медведя.
И Бэб ограничилась тем, что попросила Шайну не уходить далеко от дома и не углубляться в лес.
Шайна брела по лесной дороге, между глубокими колеями, накатанными проезжавшими здесь экипажами. На влажной земле она ясно различала отпечатки копыт жеребца, на котором ускакал утром Габриель. Они были все еще свежими, и Шайне стало совсем грустно.
Дом скрылся за деревьями, и она осталась наедине с лесной тишиной. Пройдя еще немного, Шайна решила уже повернуть назад, но в эту минуту заметила за деревьями небольшой коттедж.
Спрятавшийся в густой зелени приземистый дом пробудил в душе Шайны столько воспоминаний! Ей живо припомнилась та ночь, когда Габриель впервые привез ее в Фокс-Медоу, и ночная буря, и побег, и встреча с Йеном Лейтоном…
Погрузившись в прошлое, она не заметила стоявшей возле коттеджа черной кареты, запряженной лошадьми, готовой рвануться с места в любую минуту. Шайна увидела экипаж только тогда, когда вплотную подошла к коттеджу.
Она остановилась, прислушалась, задумалась. Габриель уехал верхом. Эту карету она никогда не видела прежде в Фокс-Медоу. Лошади тоже незнакомые, чужие. Кто-то посторонний пробрался в коттедж? Но кто? Зачем?..
Шайна почувствовала присутствие чужака прежде, чем увидела его. Резко обернулась и оказалась лицом к лицу с одноногим пиратом – тем самым, что громче всех требовал ее смерти вчера ночью.
– Ах ты умница, пташечка, сама пришла, избавила нас от лишних хлопот! – ухмыльнулся одноногий, скаля гнилые зубы.
Шайна застыла словно громом пораженная. От ужаса она не могла не только бежать – даже двинуться с места!
– С кем это ты там, Силас? – послышался грубый голос. – Ба, да это же капитанская шлюшка! Ей-богу, она, лопни мои глаза!
– Угу, – подтвердил первый пират. – Сама притащилась!
Шайна повернулась ко второму незнакомцу. Им оказался молодой блондин-артиллерист, тоже из вчерашних крикунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34