А может, это богатый граф де Фуа или великий граф де Сан-Поль? Нет, наверно, это был Хаварт, резчик-эсквайр короля, чьей формой был наряд из лазурного бархата.
Прежан Кеннеди не обращал внимания на болтовню священника. Он потуже обмотал свою длинную жилистую шею клетчатым платком и стал смотреть на дорогу, по которой ехала странная процессия. Он снял железную перчатку и потянул себя за седой ус. На его длинном суровом лице появилась усмешка. «Что же это такое?» – спрашивал он себя.
Повозка чем-то напоминала шарабан. Укрепленное на двух шестах сиденье бьио неустойчивым. Оно то оседало, то подпрыгивало при каждом повороте, и казалось, что находившийся там человек вот-вот слетит вниз. Повозку тащила парочка старых мулов, управлявшая ими девушка постоянно отдавала команды:
– Давай, Оливер! Если вы будете так медленно двигаться, мы никогда не доедем до харчевни. Аннет, Аннет, не ленись! Прошу же вас!
Шотландцу было понятно ее волнение, потому что девушка ехала одна.
– Взгляните, – обратился он к священнику, – какие разные эти две молодые особы. Я понимаю, что вы взволнованы видом красотки в бархате. Должен признаться, она не так уж плоха. Но, отец Имберт, я должен сказать, что предпочитаю вон ту храбрую девчушку, которая гораздо ближе к раю, находясь на этом поразительном ковчеге. Мы можем ей в этом только позавидовать.
Лес близко подходил к дороге, и девушка оказалась в центре дворянской процессии еще до того, как она смогла сообразить, в чем дело. Ее мулы очень устали, колесо застряло в яме. Девушка испугалась и изо всех сил пыталась подбодрить мулов, но все было напрасно. В суматоху пришлось вмешаться молодой госпоже, возглавлявшей кавалькаду.
– В чем дело? – капризным голосом спросила она. – Что за наглость? Как она могла пытаться помешать нам проехать? Эдуард, пусть она быстрее убирается отсюда!
Капризница отдала приказание пажу, но он не знал, как его выполнить.
– Госпожа, у нее застряло колесо. Нам придется подождать, пока она его освободит!
– Лентяй, спешивайся и подтолкни повозку! – начала бушевать юная дворянка. – Все спешивайтесь и уберите эту ужасную повозку с дороги! – Вдруг у нее изменилось настроение и она начала хохотать. – Господи, да что же это такое? Эта девица изображает из себя огородное чучело? Эдуард, путь она шевелится. Может, она удрала из цирка и под грязным покрывалом у нее прячутся дрессированные мартышки?
Паж попытался угодить хозяйке:
– Госпожа, я сейчас выполню все ваши приказания!
Он спешился и начал колотить ближайшего мула древком вымпела. Животное напряглось, но повозка не пошевелилась. Мальчишка стал колотить мула сильнее.
– Прекратите, вы же причиняете ему боль! – крикнула девушка.
Мальчишка усмехнулся.
– Мне хочется побольнее ударить этого старого упрямого мула, – ответил он.
К ним подошел один из караульных с пикой в руке.
– Поглядите! – крикнул он, вонзая пику в заднюю ногу мула. Животное громко завопило от боли и рванулось вперед, таща за собой напарника. Колеса заскрипели и начали вращаться. Неуклюжее сооружение затряслось и поехало. Караульный пожелал подкрепить победу и еще раз сильно ударил по раненой ноге мула. Испуганная парочка потащила шарабан через кучу камней, сложенных у дороги. Сиденье тряслось, словно верхушка дерева во время грозы, а девушка изо всех сил пыталась удержаться и не упасть вниз.
Большинство благородных путников поспешили вперед, чтобы вдоволь насладиться потешной сценой. Они хохотали так, что сгибались пополам от смеха. Женщины повизгивали и хихикали. Даже благородная девица присоединилась к общему веселью. Священник тоже хохотал так, что ему пришлось утирать слезы грязным рукавом рясы.
Кеннеди развернул коня. Он хотел перехватить разбушевавшихся мулов и остановить повозку. Но он опоздал. Дорога резко повернула, испуганные животные понеслись с такой скоростью, что повозка опрокинулась. Одно колесо слетело и помчалось по дороге, как детский обруч. Слышался звук ломающегося дерева.
Кеннеди видел, как черный кот, который спал на сиденье рядом с девушкой, взлетел в воздух и всеми четырьмя лапами уцепился за ствол стоявшего рядом дерева. Девушке не повезло – она упала на дорогу. Кеннеди спешился и подбежал к ней, чтобы помочь.
Девушка оперлась на его руку и с его помощью поднялась на ноги. Капюшон ее дешевенького плаща откинулся, и шотландец увидел светлые волосы, отливавшие золотом на солнце. «Мне бы хотелось увидеть ее в одеждах той, богатой девицы!» – подумал Кеннеди.
Старый плащ бедняжки совсем порвался. Девушка была с ног до головы покрыта пылью. На лбу у нее была ссадина, руки сильно поцарапаны. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать.
Сначала Кеннеди подумал, что она чуть не плачет от ушибов. Но когда девушка заговорила, он понял, что она кипит от ярости.
– Животные, проклятые жестокие животные! – кричала она. Незнакомка пыталась стереть с лица грязь. Заметив, что богатая барышня, усмехаясь, следит за ней, она разозлилась:
– Мне хочется выцарапать ей глаза!
Она повернулась и направилась было к перекрестку, но Кеннеди схватил ее за рукав:
– Не спеши, дитя мое. Тебе не нужно с ними спорить. Им ничего не стоит избить тебя, как они это сделали с твоим мулом. Они могут забить тебя до смерти, и я не смогу противостоять всем этим людям, чтобы защитить тебя. Хотя я один из лучших бойцов Франции. Ты в этом можешь быть уверена.
Девушка отбросила его руку и решительно зашагала вперед. Кеннеди не стал ей мешать и только пробормотал:
– Кто ищет беду, обязательно ее найдет.
Девушка остановилась в нескольких шагах от молодой нахальной дворянки. Шотландец еще раз убедился, как сильно они отличались друг от друга: аристократка – в бархате и золоте, надменная и прелестная, со сверкающими черными волосами и яркими темными глазами. И бедная девушка – в коричневатом, плохо сшитом, грязном и рваном плаще. Но все равно она была очаровательна: от золота ее волос исходило сияние, а ярко-синие глаза буквально лучились. Несколько мгновений они в молчании с неприязнью разглядывали друг друга. Каждая по достоинству оценила красоту противницы, но от этого неприязнь только усилилась.
– Вы даже не можете себе представить, что сделали! – заявила девушка, стоявшая на земле. – Даже такая, как вы, не имеет права быть столь жестокой и бессердечной!
– Если ты произнесешь еще одно слово или посмеешь нас задерживать, – ответила ей богатая девица, – я прикажу, чтобы мои слуги привязали тебя к дереву и по заслугам отделали!
– Моя повозка пострадала. – У бедной девушки дрогнул голос. Некоторое время она молчала, пытаясь взять себя в руки. – Под этим покрывалом находится тело моего отца. Он умер прошлой ночью. Я искала место, где можно его похоронить. – Она перекрестилась. – Что мне теперь делать?
Все сразу замолчали. Оруженосцы и охранники не сводили взгляда с несчастной девушки. Они переминались с ноги на ногу, и было ясно, что всем им стало стыдно. Даже знатная девица, казалось, испытала смущение. Она гордо откинула голову и отдала приказ человеку, ведавшему раздачей милостыни:
– Отец Аброуз! Дайте ей денег, чтобы хватило на похороны и ремонт повозки. А теперь все по местам! Мы потеряли слишком много времени!
Раздатчик милостыни достал небольшую золотую монетку и подошел к несчастной. Он положил деньги ей в руку и быстро пробормотал:
– Благословляю тебя, дочь моя, – а затем поспешил обратно. Девушка некоторое время не двигалась и смотрела на монетку. Потом подняла голову – щеки у нее разгорелись, глаза метнули злые молнии.
– Правда, что вы мне должны компенсацию за то, что поломали повозку. Но вы подали мне милостыню. Я ничего не приму из ваших рук. – Она взглянула в глаза молодой госпожи. – Вот! – Она швырнула монетку слугам. – Поделите ее между собой. У меня отсохнут руки, если я не освобожусь от нее!
– Ты слишком забываешься! – воскликнула богатая девица. – Я не собираюсь терпеть твою дерзость! – Она бушевала от ярости и начала обзывать бедную девушку: – Бродяжка! Плебейка! Тебя нужно за это как следует выпороть!
– Вам не только не хватает терпения! Могу сказать вам откровенно, что вам незнакомо чувство справедливости и приличия!
– Довольно. Эдуард, Бертран, Жюль! Уберите эту отвратительную грязнуху с глаз моих! Если вы ее не отхлещете как следует, ваши спины тоже покроются рубцами от плеток!
Слуги не успели подойти к бедняжке, как один из рыцарей выехал вперед и сказал:
– Минуту, прошу вас, госпожа Элис.
Этот человек выделялся среди остальных. У него было выразительное, умное лицо. Видно было, что он много знает. Этим качеством обладали отнюдь не все знатные господа. Глаза и волосы у него были темными, лицо длинным и несколько изможденным. На вид ему было лет тридцать. Молодой человек был одет богато и с большим вкусом: шляпу украшали красивые перья, плащ был отделан мехом, лосины плотно обтягивали ногу, как того требовала последняя мода.
Однако в первую очередь обращала на себя внимание его сабля – удивительно длинная, с пышно украшенным эфесом, как принято на Востоке. Это было опасное оружие.
– Госпожа Элис, – промолвил рыцарь, подъезжая к молодой знатной особе, – мне кажется, что вы не подумали, когда отдавали подобное приказание. Позвольте мне заметить, что ваш отец, если бы он был здесь, посчитал бы виноватым себя и попытался бы каким-то образом исправить положение.
– Я пыталась именно так и сделать, сир д’Арлей! – воскликнула девушка. – Вы видели, что она сделала с пожалованными ей деньгами. Она посмела спорить со мной, а этого я не потерплю!
– Мне весьма неудобно, – колеблясь, заявил д'Арлей. – Я путешествовал с вами два дня и уже начал считать себя вашим гостем. Но я должен признаться, что я не позволю вам или вашим слугам обижать эту несчастную девушку!
Молодая особа обрушилась на него:
– Сир д'Арлей, вы к нам присоединились в поисках защиты! Мне вы кажетесь неблагодарным, если вмешиваетесь в те вещи, которые вас абсолютно не касаются! Моя мать больна, но я уверена, что она так же, как и я, считает, что вам лучше покинуть нашу процессию. – Глаза ее сверкали от злости. – Нам будет приятно продолжить путь без вас. Воздух станет чище! И не будет пахнуть торгашами!
– Вы, вне сомнения, имеете в виду мои связи с Жаком Кером? Но разве вам не известно, каким образом вашему отцу удалось достать новые земли в Бене? – Рыцарь перестал хмуриться и улыбнулся. От улыбки изменилось серьезное выражение его лица. – Леди Элис, я вас достаточно знаю, чтобы не принимать во внимание все те вещи, которые вы наговорили в порыве злобы. Но я постараюсь проследить, чтобы вы не наказали бедную девушку.
Вмешательство сира д’Арлея остановило слуг богатой девицы, и они, переминаясь с ноги на ногу, ожидали дальнейших приказаний. К всеобщему облегчению, она решила продолжить путь. Девушка отдала приказание следовать дальше на север.
Сир д'Арлей наблюдал, как мимо проследовала длинная процессия, он взглянул на слугу, который был рядом с ним.
– Хелион, мы теперь отделились от прежних спутников. Что ты думаешь о нашей новой компании?
Слуга презрительно фыркнул:
– Ничего себе компания! Д'Арлей улыбнулся:
– Хелион, мне иногда кажется, что ты больше заботишься о моем ранге, чем я сам, и постоянно смотришь на людей сверху вниз.
– Я – слуга Робина де Бюрея, сира д'Арлея, и мне кажется, что этими титулами стоит гордиться. Господин, когда вы родились, я был в Монтань-Нуар и нахожусь у вас на службе с тех пор, как вы унаследовали поместье Арлей. Ваши слуги не должны обращать внимания на всякую рвань.
– Что ты думаешь об этом высоком солдате, у которого на шее яркий клетчатый платок?
– Это – пожиратель баранины.
– Шотландец? Наверное, ты прав. А что ты думаешь о священнике?
– Он проповедует где придется, и у него с собой нож.
– А как насчет девушки? Хелион заколебался.
– Господин, я никак не могу решить, кто же она такая…
– Хелион, тут я полностью тебя поддерживаю. Я также не могу прийти к какому-то определенному выводу.
2
Прежан Кеннеди и девушка стояли у разломанной повозки. Кеннеди, колеблясь, посмотрел на застывшее под одеялом тело на дне повозки.
– Вы сказали им правду? – спросил он.
– Да, господин. Мой отец умер прошлой ночью. Все случилось так неожиданно. Его мучили страшные боли, а я ничем не могла ему помочь. Я пыталась найти кого-нибудь, но на многие мили вокруг нас не было никого. И мне… пришлось сидеть с ним рядом и смотреть, как он умирает.
– Девочка моя, я вижу, тебе пришлось нелегко. Но, наверное, у тебя много денег, если ты так легко рассталась с золотом?
– У меня есть деньги, только чтобы заплатить за одну ночь в харчевне.
Кеннеди смотрел на осунувшееся личико почти с ужасом.
– Ты что, сошла с ума? У тебя в голове поселились пчелы, если ты позволила сделать подобную вещь! То, что ты сделала, является гордыней и большим грехом!
– Я могу продать мулов. Теперь, когда повозка сломана, они мне больше не пригодятся. – Девушка совсем погрустнела. – Мне будет трудно с ними расстаться. Они были нашими верными друзьями!
Она подошла к мулу, которому нанес рану слуга гордой аристократки, и обняла его за шею.
– Бедняга! Мой верный старый Оливер! Как ужасно быть мулом и постоянно перевозить тяжести! Сейчас ты стал старым, и тебе нанесли болезненную рану, а мне придется тебя продать!
Казалось, что девушка сейчас разрыдается.
– Мне так стыдно, старина Оливер!
Кеннеди внимательно осмотрел мулов. Он заглянул им в пасть и проверил ноги.
– Через год их можно отправлять на живодерню, – заметил он. – Но тебе повезло, малышка. Люди купят все, что имеет четыре ноги, и тебе дадут хорошую цену за этих жалких мулов.
– Хватит ли мне денег, чтобы устроить отцу приличные похороны и чтобы священник произнес над могилой слова молитвы? – волнуясь, спросила девушка. – Я его очень любила, но, клянусь Богом, ему понадобятся молитвы, и как можно больше. Он сильно пил, и даже когда был трезвым, совсем не был набожным.
– Да, денег хватит… если только нам удастся его похоронить. И даже могут остаться несколько монеток для тебя. Я очень хорошо умею торговаться, и ты должна доверить продажу мулов мне.
– Я буду вам очень благодарна. Вы снимете с моей души камень. Я совсем не умею торговаться.
Тем временем д’Арлей спешился, подошел к девушке и ее спутнику. Он внимательно рассмотрел шотландца, потом перенес свое внимание на девушку. Д’Арлей резко остановился, удивленный. «Я уже видел ее раньше», – подумал он. Нет, не может быть. Он понял, что ошибается. Девушка очень напоминала ему кого-то, кого он хорошо знал. Д’Арлей был в шоке от этого открытия. Но он никак не мог вспомнить, кого именно ему напоминала эта девушка.
– Мадемуазель, могу я узнать ваше имя?
– Валери Марэ. – Девушка держалась очень скромно и не поднимала глаз. Она вела себя совсем не так, как некоторое время назад, когда спорила с надменной аристократкой. – Милорд, вы очень добры, что заступились за меня.
Д’Арлей подумал: «У нее низкий, красивый голос. Где она могла научиться так правильно выражаться?» Вслух он спросил:
– Откуда вы, мадемуазель?
– Милорд, у нас не было дома. Моего покойного отца звали Дамианом Марэ, он играл в мистериях из жизни Иисуса Христа. Мы постоянно путешествовали.
Кеннеди приподнял покрывало и взглянул на мертвого актера. Потом он снова прикрыл его и обратился к девушке:
– Девочка моя, у него очень благородная внешность. Я мог бы подумать, что он был проповедником священного слова или философом, а не актером, занимавшимся еретической ерундой.
Валери Марэ взорвалась.
– Вы ошибаетесь! – воскликнула она. – Мистерии – хорошие пьесы, и они приносят людям много добра!
– Я видел много мистерий и согласен с вами, – поддержал девушку д'Арлей.
– Милорд, мой отец был хорошим актером, – гордо заявила девушка. – Но у него не все шло так, как ему хотелось бы! У него были короткие и кривые ноги, и ему приходилось играть разбойников, а иногда даже комические роли. Самая лучшая роль, которая ему досталась, – роль Иуды, иногда он изображал Злобу, а один раз – Зависть.
Ей очень хотелось обелить мистерии в глазах Кеннеди, и она принялась превозносить способности отца:
– Вы бы видели его в роли Иуды! Или Саймона Магуса! В этой роли он даже показывал фокусы. Все утверждали, что он действительно был самым лучшим и просто неподражаемым Саймоном со времен немца Антона Фреша, того самого знаменитого фокусника. Господа, мой отец всегда мечтал сыграть роль Христа в Воскрешении. Но разве он мог играть эту роль с такими кривыми ногами? Мне кажется, из-за расстройства по этому поводу он и пил так много в последнее время!
Д'Арлей продолжал размышлять о странном поведении девушки: такая разительная перемена – некоторое время назад она была дерзка, почти груба, а теперь предельно учтива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Прежан Кеннеди не обращал внимания на болтовню священника. Он потуже обмотал свою длинную жилистую шею клетчатым платком и стал смотреть на дорогу, по которой ехала странная процессия. Он снял железную перчатку и потянул себя за седой ус. На его длинном суровом лице появилась усмешка. «Что же это такое?» – спрашивал он себя.
Повозка чем-то напоминала шарабан. Укрепленное на двух шестах сиденье бьио неустойчивым. Оно то оседало, то подпрыгивало при каждом повороте, и казалось, что находившийся там человек вот-вот слетит вниз. Повозку тащила парочка старых мулов, управлявшая ими девушка постоянно отдавала команды:
– Давай, Оливер! Если вы будете так медленно двигаться, мы никогда не доедем до харчевни. Аннет, Аннет, не ленись! Прошу же вас!
Шотландцу было понятно ее волнение, потому что девушка ехала одна.
– Взгляните, – обратился он к священнику, – какие разные эти две молодые особы. Я понимаю, что вы взволнованы видом красотки в бархате. Должен признаться, она не так уж плоха. Но, отец Имберт, я должен сказать, что предпочитаю вон ту храбрую девчушку, которая гораздо ближе к раю, находясь на этом поразительном ковчеге. Мы можем ей в этом только позавидовать.
Лес близко подходил к дороге, и девушка оказалась в центре дворянской процессии еще до того, как она смогла сообразить, в чем дело. Ее мулы очень устали, колесо застряло в яме. Девушка испугалась и изо всех сил пыталась подбодрить мулов, но все было напрасно. В суматоху пришлось вмешаться молодой госпоже, возглавлявшей кавалькаду.
– В чем дело? – капризным голосом спросила она. – Что за наглость? Как она могла пытаться помешать нам проехать? Эдуард, пусть она быстрее убирается отсюда!
Капризница отдала приказание пажу, но он не знал, как его выполнить.
– Госпожа, у нее застряло колесо. Нам придется подождать, пока она его освободит!
– Лентяй, спешивайся и подтолкни повозку! – начала бушевать юная дворянка. – Все спешивайтесь и уберите эту ужасную повозку с дороги! – Вдруг у нее изменилось настроение и она начала хохотать. – Господи, да что же это такое? Эта девица изображает из себя огородное чучело? Эдуард, путь она шевелится. Может, она удрала из цирка и под грязным покрывалом у нее прячутся дрессированные мартышки?
Паж попытался угодить хозяйке:
– Госпожа, я сейчас выполню все ваши приказания!
Он спешился и начал колотить ближайшего мула древком вымпела. Животное напряглось, но повозка не пошевелилась. Мальчишка стал колотить мула сильнее.
– Прекратите, вы же причиняете ему боль! – крикнула девушка.
Мальчишка усмехнулся.
– Мне хочется побольнее ударить этого старого упрямого мула, – ответил он.
К ним подошел один из караульных с пикой в руке.
– Поглядите! – крикнул он, вонзая пику в заднюю ногу мула. Животное громко завопило от боли и рванулось вперед, таща за собой напарника. Колеса заскрипели и начали вращаться. Неуклюжее сооружение затряслось и поехало. Караульный пожелал подкрепить победу и еще раз сильно ударил по раненой ноге мула. Испуганная парочка потащила шарабан через кучу камней, сложенных у дороги. Сиденье тряслось, словно верхушка дерева во время грозы, а девушка изо всех сил пыталась удержаться и не упасть вниз.
Большинство благородных путников поспешили вперед, чтобы вдоволь насладиться потешной сценой. Они хохотали так, что сгибались пополам от смеха. Женщины повизгивали и хихикали. Даже благородная девица присоединилась к общему веселью. Священник тоже хохотал так, что ему пришлось утирать слезы грязным рукавом рясы.
Кеннеди развернул коня. Он хотел перехватить разбушевавшихся мулов и остановить повозку. Но он опоздал. Дорога резко повернула, испуганные животные понеслись с такой скоростью, что повозка опрокинулась. Одно колесо слетело и помчалось по дороге, как детский обруч. Слышался звук ломающегося дерева.
Кеннеди видел, как черный кот, который спал на сиденье рядом с девушкой, взлетел в воздух и всеми четырьмя лапами уцепился за ствол стоявшего рядом дерева. Девушке не повезло – она упала на дорогу. Кеннеди спешился и подбежал к ней, чтобы помочь.
Девушка оперлась на его руку и с его помощью поднялась на ноги. Капюшон ее дешевенького плаща откинулся, и шотландец увидел светлые волосы, отливавшие золотом на солнце. «Мне бы хотелось увидеть ее в одеждах той, богатой девицы!» – подумал Кеннеди.
Старый плащ бедняжки совсем порвался. Девушка была с ног до головы покрыта пылью. На лбу у нее была ссадина, руки сильно поцарапаны. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать.
Сначала Кеннеди подумал, что она чуть не плачет от ушибов. Но когда девушка заговорила, он понял, что она кипит от ярости.
– Животные, проклятые жестокие животные! – кричала она. Незнакомка пыталась стереть с лица грязь. Заметив, что богатая барышня, усмехаясь, следит за ней, она разозлилась:
– Мне хочется выцарапать ей глаза!
Она повернулась и направилась было к перекрестку, но Кеннеди схватил ее за рукав:
– Не спеши, дитя мое. Тебе не нужно с ними спорить. Им ничего не стоит избить тебя, как они это сделали с твоим мулом. Они могут забить тебя до смерти, и я не смогу противостоять всем этим людям, чтобы защитить тебя. Хотя я один из лучших бойцов Франции. Ты в этом можешь быть уверена.
Девушка отбросила его руку и решительно зашагала вперед. Кеннеди не стал ей мешать и только пробормотал:
– Кто ищет беду, обязательно ее найдет.
Девушка остановилась в нескольких шагах от молодой нахальной дворянки. Шотландец еще раз убедился, как сильно они отличались друг от друга: аристократка – в бархате и золоте, надменная и прелестная, со сверкающими черными волосами и яркими темными глазами. И бедная девушка – в коричневатом, плохо сшитом, грязном и рваном плаще. Но все равно она была очаровательна: от золота ее волос исходило сияние, а ярко-синие глаза буквально лучились. Несколько мгновений они в молчании с неприязнью разглядывали друг друга. Каждая по достоинству оценила красоту противницы, но от этого неприязнь только усилилась.
– Вы даже не можете себе представить, что сделали! – заявила девушка, стоявшая на земле. – Даже такая, как вы, не имеет права быть столь жестокой и бессердечной!
– Если ты произнесешь еще одно слово или посмеешь нас задерживать, – ответила ей богатая девица, – я прикажу, чтобы мои слуги привязали тебя к дереву и по заслугам отделали!
– Моя повозка пострадала. – У бедной девушки дрогнул голос. Некоторое время она молчала, пытаясь взять себя в руки. – Под этим покрывалом находится тело моего отца. Он умер прошлой ночью. Я искала место, где можно его похоронить. – Она перекрестилась. – Что мне теперь делать?
Все сразу замолчали. Оруженосцы и охранники не сводили взгляда с несчастной девушки. Они переминались с ноги на ногу, и было ясно, что всем им стало стыдно. Даже знатная девица, казалось, испытала смущение. Она гордо откинула голову и отдала приказ человеку, ведавшему раздачей милостыни:
– Отец Аброуз! Дайте ей денег, чтобы хватило на похороны и ремонт повозки. А теперь все по местам! Мы потеряли слишком много времени!
Раздатчик милостыни достал небольшую золотую монетку и подошел к несчастной. Он положил деньги ей в руку и быстро пробормотал:
– Благословляю тебя, дочь моя, – а затем поспешил обратно. Девушка некоторое время не двигалась и смотрела на монетку. Потом подняла голову – щеки у нее разгорелись, глаза метнули злые молнии.
– Правда, что вы мне должны компенсацию за то, что поломали повозку. Но вы подали мне милостыню. Я ничего не приму из ваших рук. – Она взглянула в глаза молодой госпожи. – Вот! – Она швырнула монетку слугам. – Поделите ее между собой. У меня отсохнут руки, если я не освобожусь от нее!
– Ты слишком забываешься! – воскликнула богатая девица. – Я не собираюсь терпеть твою дерзость! – Она бушевала от ярости и начала обзывать бедную девушку: – Бродяжка! Плебейка! Тебя нужно за это как следует выпороть!
– Вам не только не хватает терпения! Могу сказать вам откровенно, что вам незнакомо чувство справедливости и приличия!
– Довольно. Эдуард, Бертран, Жюль! Уберите эту отвратительную грязнуху с глаз моих! Если вы ее не отхлещете как следует, ваши спины тоже покроются рубцами от плеток!
Слуги не успели подойти к бедняжке, как один из рыцарей выехал вперед и сказал:
– Минуту, прошу вас, госпожа Элис.
Этот человек выделялся среди остальных. У него было выразительное, умное лицо. Видно было, что он много знает. Этим качеством обладали отнюдь не все знатные господа. Глаза и волосы у него были темными, лицо длинным и несколько изможденным. На вид ему было лет тридцать. Молодой человек был одет богато и с большим вкусом: шляпу украшали красивые перья, плащ был отделан мехом, лосины плотно обтягивали ногу, как того требовала последняя мода.
Однако в первую очередь обращала на себя внимание его сабля – удивительно длинная, с пышно украшенным эфесом, как принято на Востоке. Это было опасное оружие.
– Госпожа Элис, – промолвил рыцарь, подъезжая к молодой знатной особе, – мне кажется, что вы не подумали, когда отдавали подобное приказание. Позвольте мне заметить, что ваш отец, если бы он был здесь, посчитал бы виноватым себя и попытался бы каким-то образом исправить положение.
– Я пыталась именно так и сделать, сир д’Арлей! – воскликнула девушка. – Вы видели, что она сделала с пожалованными ей деньгами. Она посмела спорить со мной, а этого я не потерплю!
– Мне весьма неудобно, – колеблясь, заявил д'Арлей. – Я путешествовал с вами два дня и уже начал считать себя вашим гостем. Но я должен признаться, что я не позволю вам или вашим слугам обижать эту несчастную девушку!
Молодая особа обрушилась на него:
– Сир д'Арлей, вы к нам присоединились в поисках защиты! Мне вы кажетесь неблагодарным, если вмешиваетесь в те вещи, которые вас абсолютно не касаются! Моя мать больна, но я уверена, что она так же, как и я, считает, что вам лучше покинуть нашу процессию. – Глаза ее сверкали от злости. – Нам будет приятно продолжить путь без вас. Воздух станет чище! И не будет пахнуть торгашами!
– Вы, вне сомнения, имеете в виду мои связи с Жаком Кером? Но разве вам не известно, каким образом вашему отцу удалось достать новые земли в Бене? – Рыцарь перестал хмуриться и улыбнулся. От улыбки изменилось серьезное выражение его лица. – Леди Элис, я вас достаточно знаю, чтобы не принимать во внимание все те вещи, которые вы наговорили в порыве злобы. Но я постараюсь проследить, чтобы вы не наказали бедную девушку.
Вмешательство сира д’Арлея остановило слуг богатой девицы, и они, переминаясь с ноги на ногу, ожидали дальнейших приказаний. К всеобщему облегчению, она решила продолжить путь. Девушка отдала приказание следовать дальше на север.
Сир д'Арлей наблюдал, как мимо проследовала длинная процессия, он взглянул на слугу, который был рядом с ним.
– Хелион, мы теперь отделились от прежних спутников. Что ты думаешь о нашей новой компании?
Слуга презрительно фыркнул:
– Ничего себе компания! Д'Арлей улыбнулся:
– Хелион, мне иногда кажется, что ты больше заботишься о моем ранге, чем я сам, и постоянно смотришь на людей сверху вниз.
– Я – слуга Робина де Бюрея, сира д'Арлея, и мне кажется, что этими титулами стоит гордиться. Господин, когда вы родились, я был в Монтань-Нуар и нахожусь у вас на службе с тех пор, как вы унаследовали поместье Арлей. Ваши слуги не должны обращать внимания на всякую рвань.
– Что ты думаешь об этом высоком солдате, у которого на шее яркий клетчатый платок?
– Это – пожиратель баранины.
– Шотландец? Наверное, ты прав. А что ты думаешь о священнике?
– Он проповедует где придется, и у него с собой нож.
– А как насчет девушки? Хелион заколебался.
– Господин, я никак не могу решить, кто же она такая…
– Хелион, тут я полностью тебя поддерживаю. Я также не могу прийти к какому-то определенному выводу.
2
Прежан Кеннеди и девушка стояли у разломанной повозки. Кеннеди, колеблясь, посмотрел на застывшее под одеялом тело на дне повозки.
– Вы сказали им правду? – спросил он.
– Да, господин. Мой отец умер прошлой ночью. Все случилось так неожиданно. Его мучили страшные боли, а я ничем не могла ему помочь. Я пыталась найти кого-нибудь, но на многие мили вокруг нас не было никого. И мне… пришлось сидеть с ним рядом и смотреть, как он умирает.
– Девочка моя, я вижу, тебе пришлось нелегко. Но, наверное, у тебя много денег, если ты так легко рассталась с золотом?
– У меня есть деньги, только чтобы заплатить за одну ночь в харчевне.
Кеннеди смотрел на осунувшееся личико почти с ужасом.
– Ты что, сошла с ума? У тебя в голове поселились пчелы, если ты позволила сделать подобную вещь! То, что ты сделала, является гордыней и большим грехом!
– Я могу продать мулов. Теперь, когда повозка сломана, они мне больше не пригодятся. – Девушка совсем погрустнела. – Мне будет трудно с ними расстаться. Они были нашими верными друзьями!
Она подошла к мулу, которому нанес рану слуга гордой аристократки, и обняла его за шею.
– Бедняга! Мой верный старый Оливер! Как ужасно быть мулом и постоянно перевозить тяжести! Сейчас ты стал старым, и тебе нанесли болезненную рану, а мне придется тебя продать!
Казалось, что девушка сейчас разрыдается.
– Мне так стыдно, старина Оливер!
Кеннеди внимательно осмотрел мулов. Он заглянул им в пасть и проверил ноги.
– Через год их можно отправлять на живодерню, – заметил он. – Но тебе повезло, малышка. Люди купят все, что имеет четыре ноги, и тебе дадут хорошую цену за этих жалких мулов.
– Хватит ли мне денег, чтобы устроить отцу приличные похороны и чтобы священник произнес над могилой слова молитвы? – волнуясь, спросила девушка. – Я его очень любила, но, клянусь Богом, ему понадобятся молитвы, и как можно больше. Он сильно пил, и даже когда был трезвым, совсем не был набожным.
– Да, денег хватит… если только нам удастся его похоронить. И даже могут остаться несколько монеток для тебя. Я очень хорошо умею торговаться, и ты должна доверить продажу мулов мне.
– Я буду вам очень благодарна. Вы снимете с моей души камень. Я совсем не умею торговаться.
Тем временем д’Арлей спешился, подошел к девушке и ее спутнику. Он внимательно рассмотрел шотландца, потом перенес свое внимание на девушку. Д’Арлей резко остановился, удивленный. «Я уже видел ее раньше», – подумал он. Нет, не может быть. Он понял, что ошибается. Девушка очень напоминала ему кого-то, кого он хорошо знал. Д’Арлей был в шоке от этого открытия. Но он никак не мог вспомнить, кого именно ему напоминала эта девушка.
– Мадемуазель, могу я узнать ваше имя?
– Валери Марэ. – Девушка держалась очень скромно и не поднимала глаз. Она вела себя совсем не так, как некоторое время назад, когда спорила с надменной аристократкой. – Милорд, вы очень добры, что заступились за меня.
Д’Арлей подумал: «У нее низкий, красивый голос. Где она могла научиться так правильно выражаться?» Вслух он спросил:
– Откуда вы, мадемуазель?
– Милорд, у нас не было дома. Моего покойного отца звали Дамианом Марэ, он играл в мистериях из жизни Иисуса Христа. Мы постоянно путешествовали.
Кеннеди приподнял покрывало и взглянул на мертвого актера. Потом он снова прикрыл его и обратился к девушке:
– Девочка моя, у него очень благородная внешность. Я мог бы подумать, что он был проповедником священного слова или философом, а не актером, занимавшимся еретической ерундой.
Валери Марэ взорвалась.
– Вы ошибаетесь! – воскликнула она. – Мистерии – хорошие пьесы, и они приносят людям много добра!
– Я видел много мистерий и согласен с вами, – поддержал девушку д'Арлей.
– Милорд, мой отец был хорошим актером, – гордо заявила девушка. – Но у него не все шло так, как ему хотелось бы! У него были короткие и кривые ноги, и ему приходилось играть разбойников, а иногда даже комические роли. Самая лучшая роль, которая ему досталась, – роль Иуды, иногда он изображал Злобу, а один раз – Зависть.
Ей очень хотелось обелить мистерии в глазах Кеннеди, и она принялась превозносить способности отца:
– Вы бы видели его в роли Иуды! Или Саймона Магуса! В этой роли он даже показывал фокусы. Все утверждали, что он действительно был самым лучшим и просто неподражаемым Саймоном со времен немца Антона Фреша, того самого знаменитого фокусника. Господа, мой отец всегда мечтал сыграть роль Христа в Воскрешении. Но разве он мог играть эту роль с такими кривыми ногами? Мне кажется, из-за расстройства по этому поводу он и пил так много в последнее время!
Д'Арлей продолжал размышлять о странном поведении девушки: такая разительная перемена – некоторое время назад она была дерзка, почти груба, а теперь предельно учтива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55